Актуальность проблемы сибирской язвы
Обновлено: 23.04.2024
Ошский государственный университет, Кыргызстан
Клиническая характеристика современного течения кожной формы сибирской язвы
Журнал: Клиническая дерматология и венерология. 2011;9(5): 34‑37
Жолдошев С.Т. Клиническая характеристика современного течения кожной формы сибирской язвы. Клиническая дерматология и венерология. 2011;9(5):34‑37.
Zholdoshev ST. Clinical characteristics of cutaneous anthrax. Klinicheskaya Dermatologiya i Venerologiya. 2011;9(5):34‑37. (In Russ.).
Ошский государственный университет, Кыргызстан
Ошский государственный университет, Кыргызстан
Сибирская язва — острая бактериальная инфекция, возбудителем которой является Bacillus anthracis. Источник инфекции — домашние животные (крупный рогатый скот, овцы, козы, верблюды, свиньи). Заражение может происходить при уходе за больными животными, убое скота, обработке мяса, а также при контакте с продуктами животноводства (шкура, кожа, меховые изделия, шерсть, щетина), обсемененными спорами сибиреязвенного микроба. Заболевание распространено в странах Азии, Африки и Южной Америки. Животные заражаются на пастбищах, обсемененных спорами возбудителя. Сибирская язва протекает у них тяжело и сопровождается высокой летальностью. Человек более устойчив к сибирской язве. Заболеваемость в мире оценивается в 20—100 тыс. случаев в год. Сибирская язва у людей протекает преимущественно в кожной форме. Однако возможны септическая, легочная, кишечная формы [1—4].
Территория Кыргызстана, особенно его южных регионов, исторически является неблагополучной по сибирской язве. Существенные изменения социально-экономических отношений в сельском хозяйстве после 1991 г. как внутри Кыргызстана, так и в сопредельных государствах Средней Азии, связанные с возникновением индивидуальных фермерских хозяйств, подрядных арендных форм ведения животноводства, ослаблением ветеринарного контроля за производством и реализацией продуктов животноводства, еще в большей степени ухудшили эпизоотическую и эпидемическую ситуацию по сибирской язве в регионе.
В последние годы в Кыргызстане, в основном в его южных областях (Ошская, Жалал-Абадская, Баткенская), у людей регистрируется 20—47 случаев заболеваемости сибирской язвой в год. Учитывая клиническую картину заболевания (кожные проявления), больные нередко обращаются за медицинской помощью к дерматовенерологам, хирургам, что обусловливает актуальность освещения опыта диагностики и лечения кожной формы сибирской язвы в периодике соответствующего профиля.
Современная эволюция зоонозов, выразившаяся в существенном изменении их основных эпидемиологических черт, явилась следствием следующих процессов: формирования антропургических очагов B. anthracis, изменения границ структуры их нозоареалов, изменения состава эпидемиологически значимых источников возбудителей инфекции, заноса B. anthracis на ранее свободные от них территории, изменения структуры циркулирующих штаммов возбудителей, усиления их изменчивости и адаптационных способностей под воздействием естественных и антропогенных факторов и др. [2, 3, 5—7]. Доказанная, широко распространенная изменчивость возбудителей особо опасных зоонозов, выделение в природных очагах сибиреязвенного микроба, миграция на нетипичных хозяевах и другие явления, затрудняют своевременную идентификацию возбудителей и диагностику заболеваний, вызываемых B. anthracis.
Поскольку пенициллин является одним из основных антибиотиков, применяемых при лечении сибирской язвы людей, становится актуальным исследование взаимодействия этого антибиотика с сибиреязвенным микробом, обладающим пенициллинорезистентностью.
Трудно представить, что поражение кожи и подкожной клетчатки при сибирской язве вызывается только B. anthracis, поскольку при заражении неминуемо попадание в микротравму сопутствующей микрофлоры с поверхности кожи, из внешней среды и др. Возможно, что вирус сибирской язвы, как наиболее патогенный, становится первопричиной развивающегося воспаления и некроза тканей, что создает благоприятные условия для размножения ассоциантов. Поэтому сибиреязвенный карбункул представляет собой микстинфекцию, сродни гнойной ране, в которой патогенное воздействие оказывает вся ассоциация микроорганизмов. В соответствии с этим предположением при кожной форме сибирской язвы необходимо проводить исследования всего спектра микробной популяции в местах кожных поражений и, исходя из полученных данных, выстраивать терапевтическую тактику.
Цель исследования — изучение особенностей течения кожной формы сибирской язвы, получение микробиологических характеристик сибиреязвенных поражений кожи у человека и выработка на этой основе рекомендаций по совершенствованию терапии кожных форм сибирской язвы.
Материал и методы
Анализ клинических проявлений кожной формы сибирской язвы проведен на основании наблюдения за 217 больными с данной нозологией в возрасте 15—70 лет, находившихся на стационарном лечении в южных регионах Кыргызстана с 1999 по 2009 г. При клиническом обследовании и оценки тяжести состояния больных использовали общепринятые критерии. Особое внимание обращали на характер выраженности основных симптомов кожной формы сибирской язвы: продолжительность лихорадки, наличие отека, размеров язвы, серозное отделяемое, продолжительность отпадания струпа и лимфаденита [1, 3, 4]. Обследованы 136 (62,7%) больных кожной формой сибирской язвы, у которых удалось выделить из сибиреязвенных карбункулов B. anthracis. Забор материала — серозно-кровянистое содержимое из под струпа или отделяемое из свежих дочерних пузырьков вокруг язвы – производился стерильной пипеткой на 1—2-е сутки госпитализации и на 3—4-е сутки после отмены антибиотиков. Выделенные микробы идентифицировали, пересевали и проводили исследование чувствительности к наиболее актуальным группам антибактериальных препаратов. Эпидемиологический анализ проводился по следующим признакам: территориальное распределение заболеваемости, сезонность, распределение заболевших по полу и возрасту и др.
Результаты и обсуждение
Проведенный нами анализ данных 217 больных кожной формы сибирской язвой показал, что вне зависимости от эпидемиологической ситуации наиболее часто болеют люди активного (от 18 до 50 лет; 76,9%), и лица зрелого (от 51 до 60 лет; 17,2%) возраста, причем преимущественно мужчины (табл. 1).
Заболеваемость сибирской язвой в южном регионе Кыргызстана имеет выраженную летнее-осеннюю сезонность. Большинство (73,9%) случаев заболевания приходится на июль, август и сентябрь, т.е. на наиболее жаркое время года. У 214 (99,1%) пациентов установлен источник инфекции (табл. 2). Заражение происходило во время забоя рогатого скота (30,87% случаев), при разделке туш животных (23,50%), обработке внутренних органов (10,13%), контакте с сырым мясом (27,18%) или шкурами животных (5,9%), почвой (0,92%). Источник заражения не установлен в 1,38% случаев.
В впервые 4 дня болезни был госпитализирован 171 (78,8%) больной, на 5—6-е сутки — 46 (21,9 %). С диагнозом сибирская язва поступили 69 (31,79%) больных, с другими диагнозами (фурункул, флегмона, рожа, абсцесс, инфицированная рана, сепсис и др.) — 33 (15,20%) пациента.
У 46 (21,19%) больных диагноз сибирской язвы был подтвержден антраксиновой пробой, у 95 — бактериологическим методом, у 55 — бактериологическим методом и антраксиновой пробой, у 21 — клинико-эпидемиологическим методом (табл. 3). Легкое течение кожной формы сибирской язвы наблюдалось у 158 (72,81%) больных, среднетяжелое — у 37 (17,05%), тяжелое — у 22 (19,3%). У 215 из 217 больных заболевание протекало с развитием на коже типичного сибиреязвенного карбункула, представляющего собой очаг коагуляционного некроза в месте входных ворот инфекции с резко выраженной экссудацией серозно-гемаррагической жидкости в окружающие ткани, сопровождающегося явлениями отека и лимфаденита (рис. 1). Рисунок 1. Единичный карбункул. У 2 больных заболевание протекало с поражением кожи пупка, у 3 — шеи, у 2 — бровей и у 2 — ладоней. Отек и лимфаденит в начальные периоды болезни отступали на второй план, и только в дальнейшем отек становился вторым после карбункула ведущим признаком заболевания. Все случаи кожной формы сибирской язвы, которые сопровождались с самого начала заболевания развитием карбункула с последующим или одновременным развитием отека и лимфаденита, выделены нами как карбункулезная разновидность кожной формы (рис. 2). Рисунок 2. Множественные карбункулы тыльной поверхности кисти. В эту группы включены и те больные, у которых констатировались явления отека, некроза, на фоне последних карбункул становился малозаметным. У 5 (2,3%) больных заболевание началось не с образования карбункула, а с развития обширного отека тканей, и только через некоторое время в области наиболее выраженного отека появились симптомы некроза кожи и подкожной клетчатки. Тяжелое течение этой клинической разновидности кожной формы сибирской язвы, отсутствие видимого типичного карбункула и развитие обширного отека с последующим некрозом, что резко отличает эти случаи от обычной клинической картины, позволило нам выделить эризипелоидную разновидность данного заболевания. У 9 больных, у которых заболевание протекало в клинической форме, близкой к карбункулезной, на месте входных ворот инфекции имело место развитие пузырей, наполненных геморрагической жидкостью. Эту форму заболевания мы в дальнейшем описываем как буллезную разновидность кожной формы сибирской язвы. Из открытых частей тела наиболее часто поражаются пальцы, кисти, предплечья, плечи, область локтевых суставов (табл. 4).
Температурная реакция при кожной форме сибирской язвы не имеет типичной кривой, присущей многим инфекционным заболеваниям.
Значительное количество случаев сибирской язвы протекает без повышения температуры или с субфебрильной температурой.
Однако отмечено, что у более тяжелых больных, как правило, имеется высокая температура, а ее снижение при нарастании общих явлений интоксикации всегда является плохим прогностическим признаком.
При легких формах назначался бензилпенициллин по 500 000—1 000 000 EД внутримышечно 6 раз в сутки в течение 5—7 дней. При среднетяжелом и тяжелом течении на 10–12-е сутки добавляли средства патогенетической терапии (инфузионные растворы, преднизолон, диуретики).
При первичном обследовании B. anthracis в монокультуре выделена лишь у 42 (44,2%) больных, в остальных случаях (у 35 пациентов) наряду с B. anthracis высевались золотистый стафилококк (у 18), эпидермальный стафилококк (у 23), стрептококк (у 15), кишечная полочка (у 9), энтерококк, нейссерии (у 3). В 88% случаев выявлялся один ассоциант, а в 12,05% случаев — два ассоцианта. При исследовании чувствительности B. anthracis к антибактериальным препаратам чувствительными к пенициллину оказались 75,7% выделенных штаммов. У 3 (8,1%) больных выявлена промежуточная чувствительность, и у 6 (16,%) выделены штаммы, резистентные к пенициллину. Низкая чувствительность (более чем у 50% штаммов) обнаружена к ампициллину, левомицетину, гентамицину, бисептолу. Амоксиклав, доксициклин, рифампицин и фторхинолоны (ципрофлоксацин, офлоксацин, пефлоксацин) эффективно подавляли рост большинства штаммов B. anthracis.
Большинство штаммов оказались чувствительными к ципрофлоксацину (80%), офлоксацину (86,7%), цефалексину (73,3%). Исследованные штаммы стрептококков были чувствительны практически ко всем группам антибиотиков, за исключением гентамицина, к которому выявлена промежуточная устойчивость. Энтерококк был резистентен к гентамицину, малочувствителен к тетрациклину. Выделенный штамм нейссерий оказался малочувствителен ко всем группам препаратов, за исключением фторхинолонов. Кишечная палочка проявила высокую чувствительность ко всем выбранным препаратам.
Заключение
Таким образом, при локализации сибиреязвенного карбункула в области шеи, лица болезнь протекает тяжелее, чем при поражении кистей и нижних конечностей. В южных регионах Республики Кыргызстан у больных кожной формой сибирской язвы более чем в 16% случаев выделяются штаммы B. anthracis резистентные к пенициллину. Однако большинство выделенных штаммов чувствительны к препаратам фторхинолонов. Эффективно подавляют рост большинство выделенных штаммов амоксиклав, доксициклин, рифампицин и фторхинолоны (ципрофлоксацин, офлоксацин, пефлоксацин). У большинства больных из очагов кожных поражений наряду с B. anthracis высевается сопутствующая микрофлора — стафилококки, стрептококки, которые участвует в формировании воспалительного очага.
Изучены факторы, влияющие на тяжесть течения заболевания: возраст больного, место локализации карбункула и наличие метаболического синдрома. Определены эффективные антибактериальные препараты для лечения сибирской язвы на основе изучения чувствительности возбудителя к ним. Обосновано сочетание антибиотиков с сибиреязвенным иммуноглобулином, а также с системной энзимной терапией при тяжелых формах. Показано, что территория южного региона Кыргызской Республики является неблагополучной по сибирской язве на основании высокой заболеваемости людей и животных, широкой распространенности почвенных очагов сибирской язвы.
1. Айкимбаев А.М., Лухнова Л.Ю., Бекенов Ж.Е. Краткие сведения о стационарно неблагополучных по сибирской язве населенных пунктах в Республике Казахстан (Справочник). – Алматы, 2009. – №1. – 101 с.
2. Антюганов С.Н., Рязанова А.Г., Еременко Е.И., Куличенко А.Н. Сибирская язва в Российской федерации и за рубежом //Эпидемиология и инфекционные болезни. – 2012. – №5. – С. 4-8.
4. Жунушов А.Т., Маткаримов С.А., Шайбеков О.К. Совершенствование системы организации и планирования профилактических мероприятий по сибирской язве сельскохозяйственных животных в условиях рыночных отношений (рекомендации). – Бишкек, 1996. – 18 с.
5. Липницкий А.В. Ингаляционный антракс (анализ вспышки, связанной с биотерроризмом, в США осенью 2001 г.) // Пульмонология. – 2002. – №3. – С. 6-11.
6. Системная энзимотерапия: Опыт и перспективы // Под ред. В.И. Кулакова, В.А. Насоновой, В.С. Савельева. – СПб: Интер-Медика, 2004. – 264 с.
7. Тойгонбаева В.С.,Кутманова А.З., Эпидемиологическая ситуация по сибирской язве в Кыргызской Республике // Инфектологии. – Астана, 2012. – Т.4,№3. – 99 с.
8. Утепбергенова Г.А. Клинико-эпидемиологические проявления, рациональные подходы к диагностике и лечению синдрома первичного кожного аффекта: Автореф. д-ра…. мед. наук:14.00.10. – Алматы, 2010. – 43 с.
9. Чазов И. Е.,Мычка В.Б. Метаболический синдром // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. – 2003. – № 3. – С.32-38.
10. Черкасский Б.Л., Ладный В.И., Каменецкая Е.К. и др. Оценка потенциальной эпидемиологической значимости почвенных очагов сибирской язвы в зоне водохранилищ // Эпидемиология и инфекционные болезни.-1998. – №1. – С.13-17.
Сибирская язва до настоящего времени остается одним из наиболее распространенных заболеваний среди особо опасных инфекций [1, 2, 11]. По данным ВОЗ, ежегодно в мире регистрируется от 2000 до 20 000 случаев заболеваний сибирской язвой [12]. Особую актуальность эта инфекция приобрела после применения спор Bacillus anthracis с целью биотерроризма в США осенью 2001 года [5].
В связи с животноводческой ориентацией народного хозяйства республик Центральной Азии, сибирская язва получила широкое распространение на их территории, в том числе и в Кыргызстане [4,7,8].
Возбудитель сибирской язвы длительно сохраняется в почве за счёт наличия споровой формы существования; это обуславливает формирование стойких почвенных очагов, среди которых неучтённые представляют большую опасность, повышая риск заражения инфекцией людей и сельскохозяйственных животных [10].
В Кыргызской Республике стойкие почвенные очаги сибирской язвы сохраняются почти на всей территории страны, создавая постоянную угрозу возникновения эпидемических и эпизоотических вспышек [7]. Несмотря на проводимые противоэпидемические и профилактические мероприятия, ежегодно регистрируются случаи заболевания среди населения с колебаниями от 2 (0,04 на 100 тыс. человек) в 2000 году до 9 (0,15 на 100 тыс. человек) в 2012 году, в отдельные годы достигая до 41 (0,5 на 100 тыс. человек) в 2005 году, в основном на эндемичных территориях республики.
Несмотря на значительные достижения в изучении вопросов этиологии, эпидемиологии, клиники, иммунологии и профилактики сибирской язвы, некоторые теоретические и практические аспекты требуют уточнения, особенно на региональном уровне республики. Необходимо также отметить, что до настоящего времени существуют нерешенные проблемы в тактике ведения больных сибирской язвой. К ним относятся: низкая настороженность врачей, эволюция клинических симптомов, вызывающая сложности в проведении своевременной диагностики и лечения. В связи с этим, остаются актуальными вопросы разработки эффективной терапии больных сибирской язвой, связанные с появлением антибиотикорезистентных штаммов B. anthracis [8].
Отмеченные выше проблемы свидетельствуют не только о чрезвычайной актуальности изучения сибирской язвы в современных условиях, но и требуют поиска новых подходов к лечению. В этой связи стала очевидной необходимость разработки алгоритмов действий и внедрения в практику стандартных определений случаев заболеваний и их стандартное лечение, основанное на доказательной медицине, в интересах эпидемиологического надзора для организации эффективной борьбы и профилактики.
Цель исследования: разработка научно-обоснованных подходов к диагностике и лечению сибирской язвы на основе изучения клинико-лабораторных проявлений заболевания и эпидемиологических особенностей в южном регионе Кыргызской Республики.
Материалы и методы исследования
Показатели Т-лимфоцитов с субпопуляциями и В-лимфоцитов выявлены у 30 больных со среднетяжелыми и тяжелыми формами сибирской язвы с помощью моноклональных антител. Контрольную группу составили 30 здоровых лиц. Лечение больных проводили стандартными методами с использованием дезинтоксикационной терапии и этиотропной с включением противосибиреязвенного глобулина в различных сочетаниях. В случаях течения заболевания в степени средней тяжести и тяжелой к лечению подключали препараты системной энзимотерапии (Вобэнзим). Чувствительность к антибиотикам определяли методом диффузии в агаре с использованием дисков.
Для оценки эпидемиологической ситуации в стране были использованы данные официальной статистической регистрации заболеваемости сибирской язвой за 1960–2012 гг. (ДГСЭН МЗ КР, РЦК и ООИ). Оперативный эпидемиологический анализ в очагах сибирской язвы проводился на основе карт эпидемиологического расследования очагов. Всего обследовано 665 очагов. Анализ заболеваемости животных сибирской язвой проводился по материалам статистической отчетности Управления ветеринарии Министерства сельского хозяйства КР, Южной региональной ветеринарной лаборатории. Изучен материал, полученный от 960 сельскохозяйственных животных. Анализ динамики численности животных основывался на архивных материалах Южного филиала Департамента ветеринарной службы. Изучение почвенных очагов сибирской язвы основано на учетной и отчетной документации по южному региону за период с 1936 по 2012 гг. в РЦКиООИ. С использованием GPS-системы мониторирования определяли локализацию очагов (координаты), их концентрацию на определенных территориях, а также степень биологической и эпидемиологической опасности. Результаты исследований подвергались вариационно-статистической обработке в соответствии с общепринятыми методами, а также с использованием программ для медико-биологических исследований. Статистическую обработку результатов выполняли на IВМ Professional ХР, с использованием пакета программ Ехcel, что позволило получить специальные выходные таблицы и диаграммы. Оценка достоверности различия сравниваемых величин проводилась по критерию Стьюдента (t) и уровню вероятности безошибочного прогноза (Р).
Результаты исследования и их обсуждение
Под наблюдением находились 217 больных кожной формой сибирской язвы, из них карбункулезная разновидность диагностирована у 174 (80,2 %) больных, буллезная – у 21 (9,7 %), рожистоподобная – у 11 (5,1 %), эдематозная – у 8 (3,7 %) и эризипелоидная – у 3 (1,4 %). В течение первых 4-х дней болезни в стационар был госпитализирован 171 (78,8 %) больной, 46 (21,2 %) доставлены на 5-6-й день болезни.
Из амбулаторной сети (ГСВ, ЦСМ, СВА, ФАП) были направлены в стационар 179 (82,4 %) больных, причем подозрение на сибирскую язву было лишь у 69 (38,5 %) больных. У остальных 110 больных (61,5 %) первичными диагнозами оказались: инфицированная рана – у 23 (20,9 %), карбункул – у 17 (15, 5 %), рожа – у 22 (20 %), фурункул – у 20 (18,2 %), флегмона – у 11 (10 %), укусы насекомых – у 17 (15,45 %). Необходимо отметить, что первоначально в хирургическое отделение были госпитализированы 26 (23,6 %) больных.
До поступления в стационар амбулаторная помощь с хирургическим вмешательством оказана 31 (28,2 %) больному, лечение у народных целителей получили 25 (22,7 %) человек, а 38 (17,5 %) человек обратились самостоятельно в приемное отделение инфекционного стационара.
Установление истинной продолжительности инкубационного периода при сибирской язве представляет большие трудности, особенно в регионах с развитым животноводством, поэтому за начало инкубационного периода нами был принят момент контакта с инфекционным материалом. Продолжительность инкубационного периода в среднем составила 5,3±1,5 дня, но детальный анализ клинических проявлений выявил зависимость от степени тяжести инфекционного процесса.
Известно, что локализация карбункулов охватывает преимущественно открытые области тела, однако поражение происходит не в одинаковой степени. По нашим данным, локализация единичных карбункулов по отдельным областям тела была следующей: голова – 10 (4,6 %) случаев, туловище – 3 (1,4 %), верхние конечности – 201 (92,6 %), нижние конечности – 3 (1,4 %). Наиболее подверженными заражению оказались верхние конечности, что отражает бытовые особенности населения и основное направление сельского хозяйства. В области верхних конечностей карбункулы встречались в любой зоне, включая ладони.
В исследовании нами наблюдались редко встречающиеся клинические варианты кожной формы сибирской язвы. Эризипелоидная разновидность установлена в 1,4 % случаев кожных поражений при сибирской язве, характеризовалась коротким инкубационным периодом, появлением большого количества пузырей с прозрачной жидкостью. Вскрытие пузырей наблюдалось на 5-й день болезни и на их месте появлялись некротические язвы, отторжение струпа наступало на 21день болезни. Эдематозная разновидность сибирской язвы встречалась в 3,7 % случаях, характеризовалась тяжелым течением заболевания с коротким инкубационным периодом (около 1,5 дней), развитием отека без наличия в начале болезни видимого карбункула, сопровождаясь выраженными симптомами общей интоксикации. При осмотре пораженная кожа становилась блестящей, напряженной, через несколько часов (от 4-5 часов и до 23-24 часов) появлялись пузыри, и одновременно с отеком на 1-й день болезни формировалась зона некроза с последующим превращением в струп. Карбункулы локализовались в области головы и шеи, преимущественно носили множественный характер (у 5-ти больных). Подъем температуры отмечен до 39-40 °С, лимфаденит сохранялся до исчезновения отека, отторжение струпа наступало на 34,1±6,7 день от начала терапии.
Рожистоподобному варианту кожной формы сибирской язвы (5,1 % случаев) было присуще появление покраснения на коже, как при рожистом воспалении. В течение суток происходило появление тонкостенных волдырей разного размера, которые наполнялись прозрачной жидкостью, и через 3-4 дня волдыри вскрывались. Формирование глубокого некроза не наблюдалось, довольно быстро образовывался струп, заживление язв происходило без рубцевания. Необходимо отметить, что у 21(9,6 %) больного имело место развитие осложнения в виде вторичного сепсиса, за счет наслоения вторичной бактериальной флоры, сопровождавшееся повторным подъемом температуры, значительным ухудшением общего состояния, усилением головной боли, нарастанием тахикардии, появлением на коже вторичных пустул. В 0,9 % случаях у лиц старше 50 лет с тяжелой сопутствующей патологий со стороны сердца (ИБС, стенокардия, ГБ) на фоне вторичного сепсиса отмечено присоединение кровавой рвоты и поноса, в результате заболевание закончилось летальным исходом. При проведении исследования нами было изучено влияние различных факторов, обуславливающих тяжесть течения болезни. Полученные нами данные о зависимости тяжести течения заболевания от возраста больного согласуются с литературными данными (Бургасов П.Н. и др., 1970; Никифоров В.Н., 1973). Анализ возрастного состава показал, что у лиц до 30 лет преобладали легкие формы заболевания (18,9±3,18 %), с 31 года до 40 лет заболевание по тяжести течения распределялась примерно одинаково между легкими (32,8 %±3,8) и среднетяжелыми (31,8 %±7,02, р>0,05) формами, а у лиц старше 50 лет регистрировались преимущественно тяжелые формы (71,4±9,86 %, p<0,01). Локализация карбункула на отдельных участках тела оказывала влияние на тяжесть течения патологического процесса у больных кожной формой сибирской язвы – при расположении очага в челюстно-лицевой области клиническое проявление заболевания имело выраженный характер и при его преимущественной локализации на верхних и нижних конечностях – выраженность была минимальной (таблица). По нашим данным, легкая форма заболевания также была диагностирована при локализации единичных карбункулов в области пупка и спины.
ОПУСТОШИТЕЛЬНЫЕ ЭПИЗООТИИ / АНТРОПОЗООНОЗ / ПОЧВЕННЫЕ ОЧАГИ / ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ ПЛАНОВАЯ ВАКЦИНАЦИЯ ЖИВОТНЫХ / УТИЛИЗАЦИЯ ТРУПОВ ЖИВОТНЫХ / БИОТЕРМИЧЕСКИЕ ЯМЫ И СКОТОМОГИЛЬНИКИ / КОНТРОЛЬ УБОЯ ЖИВОТНЫХ / DEVASTATING EPIZOOTICS / ANTHROPOZOONOSIS / SOIL FOCI / MANDATORY ROUTINE VACCINATION OF ANIMALS / DISPOSAL OF ANIMAL CORPSES / BIOTHERMAL PITS AND ANIMAL BURIAL GROUNDS / CONTROL OF ANIMAL SLAUGHTER
Аннотация научной статьи по ветеринарным наукам, автор научной работы — Усикова Татьяна Ивановна
Похожие темы научных работ по ветеринарным наукам , автор научной работы — Усикова Татьяна Ивановна
ON IMPORTANCE OF PREVENTING ANTHRAX UNDER CONTEMPORARY CONDITIONS
Anthrax as an acute infectious disease dangerous to humans and animals of many species has been known since ancient times. However, despite the sufficient study of anthrax, there are current epidemics of this disease among people as well as epizootics among farm animals in the world. The long preservation of the spores in the soil determines a stationary nature of anthrax and shows problems of preventing this disease. The main directions of anthrax prevention are mandatory routine vaccination of susceptible animals, investigation of the epizootic situation, observance and elimination of the " soil foci ", compliance with veterinary and sanitary measures when keeping animals and slaughtering animals for meat. It is very important to register and isolate the infectious territories. These are the issues the article is devoted to.
1. Дьяков А. Б., Трунова М. В. Взаимосвязь между параметрами стабильности и адаптивности сортов // Масличные культуры. Научно-технический бюллетень Всероссийского научно-исследовательского института масличных культур. 2010. № 1(142-143). С. 80-86.
2. Идимешев Н. В., Кадычегов А. Н. Оценка параметров адаптивности гороха в степной зоне юга Средней Сибири // Вестник Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В. Р. Филиппова. 2017. № 2 (47). С. 20-24.
3. Идимешев Н. В., Бородыня А. Н., Кадычегов А. Н. Изменчивость массы 1 000 зерен гороха посевного в степных условиях Республики Хакасия // Вестник Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова. 2016. № 17. С. 23-25.
4. Идимешев Н. В., Кадычегов А. Н. Экологическая адаптивность гороха в агроландшафтах Хакасии // Вестник КрасГАУ. 2018. № 4. С. 21-26.
5. Идимешев Н. В. , Кадычегов А. Н., Кадычегова В. И. Экологическая адаптация гороха по содержанию белка в зерне в агроландшафтах Республики Хакасия // Вестник КрасГАУ. 2018. № 5. С. 41-45.
6. Доспехов Б. А. Методика полевого опыта. М.: Агропромиздат, 1985. 351 с.
7. Акимов О. И., Акимов Д. Н. Использование статистических методов обработки опытных данных при выполнении студенческих научных работ // Вестник Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова, 2016. № 18. С. 76-78.
8. ЕЬеЛаг! S. A., Russell W. A. Stability parameters for comparing varieties // Jorp Sci. 1966. V. 6. № 1. P. 36-40.
9. Хангильдин В. В. О принципах моделирования сортов интенсивного типа. М.: Наука, 1978. С. 111-116.
10. Сапега В. А. Продуктивность и параметры стабильности сортов кормового гороха // Агропродовольственная политика России. 2015. Т. 10. С.47-49.
© Муртаев В. Н., Грудинин А. С., 2020
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРОФИЛАКТИКИ СИБИРСКОЙ ЯЗВЫ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Усикова Татьяна Ивановна,
кандидат ветеринарных наук, доцент кафедры ветеринарной медицины Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова (г. Абакан)
Ключевые слова: опустошительные эпизоотии, антропозооноз, почвенные очаги, обязательная плановая вакцинация животных, утилизация трупов животных, биотермические ямы и скотомогильники, контроль убоя животных.
ON IMPORTANCE OF PREVENTING ANTHRAX UNDER CONTEMPORARY CONDITIONS
Usikova Tatyana Ivanovna,
Sc. D. of Veterinary Sciences, Associate Professor, the Department of Veterinary Medicine, Katanov Khakass State University (Abakan)
Anthrax as an acute infectious disease dangerous to humans and animals of many species has been known since ancient times. However, despite the sufficient study of anthrax, there are current epidemics of this disease among people as well as epizootics among farm animals in the world. The long preservation of the spores in the soil determines a stationary nature of anthrax and shows problems ofpreventing this disease. The main directions of anthrax prevention are
mandatory routine vaccination of susceptible animals, investigation of the epizootic situation, observance and elimination of the "soil foci", compliance with veterinary and sanitary measures when keeping animals and slaughtering animals for meat. It is very important to register and isolate the infectious territories. These are the issues the article is devoted to.
Key words: devastating epizootics, anthropozoonosis, soil foci, mandatory routine vaccination of animals, disposal of animal corpses, biothermal pits and animal burial grounds, control of animal slaughter.
В настоящее время много сделано в изучении сибирской язвы: достаточно полно изучен возбудитель и его биологические свойства, созданы вакцины для профилактики болезни, разработаны методы лабораторных исследований патологического материала, обнаружения возбудителя в сырье животного происхождения и объектах внешней среды. Также разработаны инструкции по профилактике и борьбе с сибирской язвой, ветеринарно-санитарные правила внутрихозяйственного убоя скота на мясо, правила ветеринарного осмотра убойных животных и ветеринарно-санитарной экспертизы мяса и мясных продуктов.
Но, несмотря на достаточную изученность проблемы сибирской язвы, и в настоящее время в мире регистрируют случаи заболевания людей и животных.
Распространение, стационарность сибирской язвы определяются длительным сохранением спор возбудителя в почве. Участки почвы, инфицированные в прошлом, могут быть в самых различных географических зонах страны. В результате водной и ветровой эрозии, при разливах рек, селях, проведении земляных работ, в процессе жизнедеятельности живот-ных-землероев споры возбудителя выносятся на поверхность, могут переноситься на новые
участки, что создает опасность заражения животных [1; 3; 6].
Современный ареал сибирской язвы охватывает большинство стран Азии, Африки и Южной Америки. И в России повсеместно, во всех регионах есть очаги сибирской язвы. В Российской Федерации насчитывается более 35 тысяч стационарно-неблагополучных по сибирской язве пунктов, пятая часть которых находится в Сибири. Сибирь - исторически один из неблагополучных по сибирской язве регионов России [3; 5; 6].
В современном мире заболеваемость сибирской язвой носит чаще спорадический характер, проявляясь иногда и отдельными вспышками. Экономический ущерб при этом довольно значительный, так как летальность при сибирской язве довольно высокая, особенно среди рогатого скота. При проведении карантинных мероприятий уничтожается молоко, сжигаются трупы и навоз больных.
Так, в 2016 году регистрировали сибирскую язву среди северных оленей на Ямале. Пало почти 2500 тысячи животных, заболело более 20 человек, одного спасти не удалось, нанесён колоссальный вред окружающей среде [6].
В эпизоотическом очаге было задействовано более 200 военнослужащих специальных частей химической, радиационной и биологической защиты и проведены довольно затратные карантинные мероприятия: сжигание трупов, обработка территории тундры хлорной известью и химическими веществами (теперь там десятилетиями не будет ничего расти), запрет на сбор дикоросов на всей территории Ямала, что обернётся разорением предприятий, занимающихся их переработкой. Передвижения по тундре в очагах заражения про-
исходят на вертолётах, поэтому возросли расходы на авиационное топливо.
Анализ эпизоотической ситуации выявил серьёзные просчёты в профилактике сибирской язвы в оленеводстве Ямала: животных в течение девяти последних лет не прививали против этой болезни. Слабо организована ветеринарная работа: в национальном округе нет своей ветеринарной лаборатории, в оленеводческих стадах нет постоянных ветеринарных врачей, оленеводы в тундре не имеют хорошей связи (один из них пешком шёл четыре дня, чтобы сообщить о вспышке болезни у оленей).
Территории Хакасии, Тувы и Красноярского края также стационарно неблагополучны по сибирской язве.
Нами проведён анализ эпизоотической ситуации и системы профилактических мероприятий против сибирской язвы в Республике Тыва за период с 2000 года. Имеются краткие сведения ветеринарной отчётности о том, что ранее в Туве регистрировали сибирскую язву сельскохозяйственных животных в 2001 году в Эрзинском кожууне и в 2006 году - в Тес-Хемском кожууне.
В июне 2018 года сибирскую язву регистрировали у двух человек в населённом пункте Хонделен Барун-Хемчикского кожууна, которые проводили забой крупного рогатого скота для личных целей. Через две недели эти люди обратились в больницу с клиническими признаками данного заболевания: повышенная температура тела и язвы на руках. При обследовании в медицинском учреждении города Кызыла был установлен и подтверждён лабораторным методом диагноз: сибирская язва кожной формы. Пациентов госпитализировали, исход болезни благополучный, люди выздоровели.
При этом у людей, употреблявших в пищу мясо, заболевание не регистрировали, но куда были утилизированы отходы от убоя животного - неизвестно.
Эпизоотологическое обследование показало, что предубойный осмотр животного не проводился ветеринарным специалистом, то есть были нарушены правила ветеринарного осмотра убойных животных и ветеринарно-санитарной экспертизы мяса и мясных продуктов.
В хозяйстве, кроме павшего животного, имелись ещё две головы рогатого скота, также не вакцинированные против сибирской язвы.
Территория Барун-Хемчикского кожууна -это в основном гористая местность, где горы чередуются с многочисленными узкими ущельями и речными долинами. Земля богата асбестовыми отложениями, промышленные разработки асбеста ведутся в окрестностях населённых пунктов и чабанских стоянок. При этом проводится вскрытие поверхности почвы, и животные при выпасе имеют доступ к этим местам.
Животноводческие хозяйства находятся в основном в частной собственности и занимаются разведением и содержанием крупного рогатого скота. Животные содержатся круглый год на открытом воздухе, в приспособленных загонах. В летний период животные выпасаются вокруг населённого пункта, контроля за ними практически нет. На территории имеется девять скотомогильников, из них действующих по всем правилам - только шесть, осталь-
ные находятся в неудовлетворительном состоянии, разрушены, не имеют ограждений, вывески и т. д.
По свидетельству ветеринарных специалистов, на территории Барун-Хемчикского ко-жууна имеются места захоронения трупов животных, не учтёные на эпизоотической карте. Здесь отсутствуют специально обустроенные убойные пункты и цеха по переработке животноводческой продукции. Поэтому убой животных на мясо для продажи и личного употребления проводится на территории хозяйства в практически полевых, неприспособленных условиях. Забой проводится самостоятельно хозяевами или приглашаются, как правило, случайные люди.
Ветеринарные специалисты Барун-Хемчикского кожууна осуществляют плановые противоэпизоотические профилактические мероприятия в личных подсобных хозяйствах граждан и на чабанских стоянках путём выезда на места содержания животных. В случае необходимости (заболевание, падёж) и по требованию владельцев проводятся лечебные и оздоровительные мероприятия.
По словам ветеринарных специалистов, бывают случаи заболевания и даже падежа животных, которые скрываются их владельцами или не сообщаются ветеринарной службе. При этом трупы просто захораниваются, в то время как причиной гибели животных может быть сибирская язва. Такие случаи встречаются, скорее всего, из-за того, что расстояние мест нахождения животных, чабанских стоянок от ветеринарной службы достигает до 200 км и не всегда есть возможность вовремя сообщить о падеже или заболевании животного. При этом владельцы животных нарушают ветеринарно-санитарные правила, основные требования ветеринарного законодательства, способствуя этим возможному инфицированию и созданию почвенных очагов инфекции.
Необходимо отметить, что не все животные подвергаются вакцинации против таких опас-
ных заболеваний, как сибирская язва. Причинами этого являются, во-первых, недобросовестность владельцев животных, которые не предоставляют их для осмотра и вакцинации, во-вторых, это суровые природные условия, трудности с проездом до мест чабанских стоянок и др.
Таким образом, проблемами профилактики и борьбы с таким опасным заболеванием, как сибирская язва, в Республике Тыва являются следующие: проведение не в полном объёме профилактических противоэпизоотических мероприятий; дальность расстояния от ветеринарных учреждений до мест нахождения чабанских стоянок и населённых пунктов, в связи с чем ветеринарная помощь зачастую не оказывается вовремя.
Не во всех населённых пунктах, чабанских стоянках организован достоверный учёт поголовья животных. Поэтому иммунизацией против сибирской язвы, а также других инфекционных болезней зачастую бывают охвачены не все восприимчивые сельскохозяйственные животные. Не всегда проводят допрививки подрастающего молодняка против сибирской язвы и других заболеваний.
Слабо ведётся ветеринарно-просветитель-ная работа с владельцами животных, которые нарушают ветеринарно-санитарные правила их содержания, не всех животных предоставляют для проведения иммунизации, не сообщают ветеринарной службе о случаях их болезней, падежа. При этом трупы павших животных захораниваются без выяснения причины падежа, что способствует возможному инфицированию и созданию почвенных очагов инфекций, в том числе сибирской язвы. Причиной заболевания и падежа крупного рогатого скота стало отсутствие обязательной иммунизации животных против сибирской язвы, а также несоблюдение ветеринарно-санитарных правил их содержания, неорганизованный выпас животных на территории, стационарно неблагополучной по сибирской язве.
В Барун-Хемчикском кожууне нет ни одного убойного пункта или специализированной площадки для убоя животных. Убой производится подворно, не соблюдаются ветеринарно-санитарные правила внутрихозяйственного убоя животных на мясо, правила личной безопасности. Не проводится при этом предубой-ный осмотр животных и ветеринарно-санитарная экспертиза мяса и мясных продуктов. Причиной заражения людей стало грубое нарушение ветеринарно-санитарных правил убоя животных на мясо. В плане противоэпи-зоотических мероприятий не предусмотрены меры по ветеринарному контролю за реализацией мяса от вынужденно убитых животных и соблюдению установленных ветеринарно-санитарных требований.
Территория Тывы не в полном объёме обеспечена объектами утилизации биологических отходов, в республике не проводится работа по оценке состояния скотомогильников, эти объекты не огорожены и содержатся с нарушением ветеринарно-санитарных правил, не проведена паспортизация этих объектов.
Анализируя оперативный план по ликвидации сибирской язвы в с. Хонделен Барун-
В современных условиях полная ликвидация инфекции не представляется возможной в связи с существованием естественных резервуаров сибиреязвенного микроба, каковыми являются сибиреязвенные скотомогильники и стационарно-неблагополучные пункты по сибирской язве. Таким образом, благополучие по сибирской язве в современных условиях можно поддерживать только обязательными плановыми профилактическими прививками восприимчивых животных и проведением комплекса профилактических и противоэпизоо-тических мероприятий, путём выяснения и ликвидации каждого стационарно неблагополучного пункта.
1. Инфекционные болезни животных: учебник для вузов / Б. Ф. Бессарабов, А. А. Вашутин, Е. С. Воронин; под ред. А. А. Сидорчука. М.: КолосС, 2007. 671 с.
3. Конопаткин А. А., Бакулов И. А., Нуйкин Я. В. и др. Эпизоотология и инфекционные болезни сельскохозяйственных животных: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Колос, 1993. 697 с.
4. Джупина С. И. Эпизоотический процесс и его контроль при факторных инфекционных болезнях. М.:РУДН, 2002. 431 с.
Обзор
Споры сибирской язвы под микроскопом
Автор
Редактор
Генеральный партнер конкурса — ежегодная биотехнологическая конференция BiotechClub, организованная международной инновационной биотехнологической компанией BIOCAD.
Спонсор конкурса — компания SkyGen: передовой дистрибьютор продукции для life science на российском рынке.
Так, в 1915 году в ходе Первой мировой войны Германия и Франция перегоняли зараженный сибирской язвой скот — лошадей и коров — на сторону противника [1].
А в 1940-х годах на британской экспериментальной станции Портон-Даун доктор Пол Филдс определил, что наиболее эффективный способ применения сибирской язвы как биологического боевого агента — распыление частиц при взрыве бомбы. В 1942 году он провел серию экспериментов с бактериологическим оружием на пустынном шотландском острове Грюинард (рис. 1), куда доставили отару овец, после чего туда же сбросили бомбы, начиненные спорами сибирской язвы. Все овцы погибли в течение нескольких дней, а земля острова на протяжении долгих десятилетий оставалась зараженной и непригодной для жизни [2].
Рисунок 1. Остров Грюинард
Военный городок Свердловск-19, 1979 год. Внезапная вспышка сибирской язвы унесла жизни 64 людей — и это только по официальным данным. По неофициальным (со слов врачей и пациентов) — не меньше сотни. Подавляющее большинство инфицированных были мужчинами средних лет. Годы спустя президент Борис Ельцин признал, что причиной эпидемии стали секретные разработки, а именно — случайная утечка бактерий из военной лаборатории [3].
Итак, что же в сибиреязвенных спорах так привлекает биотеррористов, и что делает возбудителя сибирской язвы потенциальным биологическим оружием?
С точки зрения бактериологии
Рисунок 2. Bacillus anthracis. В инфицированной крови или тканях бациллы часто присутствуют в виде коротких цепочек, окруженных полипептидной капсулой.
Грамположительные бактерии — те, что при окраске микроорганизмов по методу Грама приобретают темно-синий цвет и не обесцвечиваются при обработке спиртом. Такая окраска позволяет разделить бактерии по биохимическим свойствам: у грамположительных бактерий спирт вызывает сужение пор в пептидогликане (это полимер в стенках бактериальных клеток), за счет чего краска задерживается в клеточной стенке. Грамотрицательные бактерии, напротив, после воздействия спиртом утрачивают краситель из-за меньшего содержания пептидогликанов [4].
Что касается спор, эти особые формы бактериальных клеток служат для репродукции и/или переживания неблагоприятных условий, то есть хорошо сохраняются во внешней среде (важное свойство для биологического оружия). Они устойчивы к высоким температурам, радиации, высушиванию, действию растворителей и прочих губительных факторов. Более того, споры B. аnthracis могут переносить даже десятиминутное кипячение и сохраняются в почве десятки лет (что демонстрирует случай с островом Грюинард) [2]. В организме животного, которое имело несчастье пастись на такой земле, споры прорастают и вызывают сибирскую язву.
Что насчет патогенеза?
Патогенность B. аnthracis связана со способностью продуцировать токсины — отечный и летальный — и образовывать бактериальную капсулу.
Патогенные свойства B. anthracis кодируются двумя плазмидами: pXO1 отвечает за биосинтез токсинов, а pXO2 кодирует компоненты капсулы. Обе плазмиды необходимы для полной вирулентности (способности к инфицированию), и потеря любой из них приводит к ослаблению штамма.
Небольшая справка
Бактериальные плазмиды — это кольцевые молекулы ДНК, обособленные от хромосом (рис. 3). Они содержат дополнительные гены, необходимые только в специфических условиях для выживания клетки.
Рисунок 3. Генетический аппарат бактерий. Цифрой 1 обозначена бактериальная ДНК, 2 — обособленные от нее плазмиды.
схема автора статьи
Существует несколько основных групп плазмид.
Col-плазмиды отвечают за синтез белков, действующих против других бактерий (такие вещества называются бактериоцинами). Эти белки вызывают гибель бактерий того же вида (или родственных ему), но не действуют на сами клетки, выделяющие данные вещества.
F-плазмиды (факторы фертильности) ответственны за половой процесс у бактерий. Его обусловливает наличие F-пилей — нитей белковой природы — и их способность к конъюгации, то есть переносу части генетического материала от одной бактериальной клетки к другой при их непосредственном контакте.
R-плазмиды (факторы резистентности) отвечают за устойчивость к действию антибиотиков и сульфаниламидных препаратов (бактериостатиков) — лекарств с противомикробным действием [5–7].
D-плазмиды определяют синтез ферментов, обеспечивающих расщепление углеводородов нефти и других трудноусваиваемых соединений [8].
Однако вернемся к сибирской язве. Плазмида pXO1 кодирует три компонента сибиреязвенных токсинов (рис. 4). Фактор отека (EF) вызывает местную воспалительную реакцию — собственно, отек; протективный антиген (PA) обладает иммуногенным действием, то есть способностью вызывать иммунный ответ организма. И третий фактор — летальный (LF) — нарушает внутриклеточный синтез макромолекул, что приводит к некрозу и разрушению клеток, в первую очередь — макрофагов. Каждый из этих факторов по отдельности не обладает патогенным действием, но сочетание протективного и летального факторов образует летальный токсин, а протективного и отечного — отечный токсин [2], [9–11].
Рисунок 4. Плазмиды B. anthracis и продукты их синтеза. Регулятор AtxA, кодируемый плазмидой pXO1, контролирует синтез компонентов токсинов сибирской язвы со своей же плазмиды и компонентов капсулы с pXO2. Компоненты EF (фактор отека), LF (летальный фактор) и PA (протективный антиген) собираются в токсины ETx (отечный токсин) и LTx (летальный токсин), вызывая в целевых клетках-хозяевах отек и смерть соответственно. Компоненты капсулы ABCDE взаимодействуют на мембране бактериальной клетки с образованием поли-гамма-D-глутаматной капсулы, которая защищает клетки B. anthracis от уничтожения фагоцитами во время инфекции. PAI — остров патогенности в составе плазмиды.
Виды сибирской язвы
Сибирская язва существует в четырех формах: кожная, желудочно-кишечная, легочная и инъекционная [2], [12], [13].
Кожная форма является самой распространенной и наименее опасной. Она возникает при проникновении бактерий через поврежденную кожу — порез или царапину — при контакте с больным животным или продуктами животного происхождения. В течение двух-трех дней после заражения на коже развивается папула (вид кожной сыпи), которая затем окружается кольцом из везикул (воспалительных элементов сыпи) и, наконец, высыхает. Обычно к 5–6 дню из нее образуется похожий на уголь черный карбункул: он безболезнен и окружен отеком (рис. 5). Без лечения до 20% людей с кожной сибирской язвой погибает от сепсиса, однако при правильном лечении выживают почти все пациенты.
Рисунок 5. Кожная форма сибирской язвы
Желудочно-кишечная сибирская язва проявляется при употреблении в пищу сырого или недоваренного мяса зараженного животного. Инфекция так же развивается в течение недели. Характерный карбункул чаще всего встречается на стенке терминальной подвздошной или слепой кишки, однако могут быть поражены и ротоглотка, желудок, двенадцатиперстная кишка и верхняя подвздошная кишка. Желудочно-кишечная сибирская язва имеет две клинические формы: брюшную и пищеводную. При брюшной форме начальные симптомы — тошнота, рвота и лихорадка. По мере прогрессирования заболевания возникают сильные боли в животе, кровоизлияние и диарея с кровью, за которыми следуют сепсис и смерть. Все это — результат тяжелого и широко распространяющегося некроза начального отдела кишечника. При пищеводной форме сибирской язвы симптомы включают боль в горле, нарушение глотания, лихорадку, увеличение лимфоузлов в области шеи и отечность. Из-за таких неспецифических проявлений трудно поставить верный диагноз, что приводит к высокой смертности: умирает более половины пациентов. Однако при правильном лечении выживаемость может достигать 60%.
Самая смертоносная форма сибирской язвы — легочная: она возникает при вдыхании спор В. anthracis. Болезнь начинается коварно — с похожих на грипп симптомов: легкой температуры, усталости, недомогания, боли в мышцах и непродуктивного кашля. Начальная стадия длится около 48 часов, после чего резко сменяется развитием острой фазы. Появляются сильная одышка, тахикардия, учащенное свистящее дыхание, влажные хрипы, лихорадка и посинение кожи (цианоз). В конечном итоге пульс становится очень быстрым и слабым, одышка и цианоз прогрессируют, затем быстро наступают кома и смерть. Без лечения выживает только 10–15% пациентов, однако при агрессивном лечении выживаемость может повышаться и до 55%.
Не так давно была обнаружена новая, инъекционная, форма сибирской язвы в среде героиновых наркоманов. Ее симптомы иногда напоминают кожную форму, однако инфекция в этом случае локализуется глубоко под кожей или в мышце — в зависимости от того, куда была сделана инъекция.
Ни одна из форм сибирской язвы не заразна. Это означает, что болезнь не передается от человека к человеку, как простуда или грипп, — инфицирование может происходить только одним из означенных выше способов [13].
Вскрытие покажет
Лечение и профилактика
Для лечения всех форм сибирской язвы ВОЗ рекомендует интенсивную поддерживающую терапию и антибиотикотерапию. В качестве антибиотика, как правило, выступает знаменитый пенициллин. В тяжелых случаях его комбинируют со фторхинолонами (ципрофлоксацином или левофлоксацином) или макролидами (клиндамицином или кларитромицином). Также могут использоваться и другие антибиотики широкого спектра. При заражении самой опасной, легочной, формой сибирской язвы в ход идет тяжелая артиллерия: гемодинамическая поддержка, искусственная вентиляция легких, назначение кортикостероидов. Очень важно начать своевременное лечение, чтобы уничтожить бактерии раньше, чем их токсины попадут в кровоток [15].
Также при лечении сибирской язвы используют человеческие моноклональные (происходящие от одной клетки-предшественницы) антитела: раксибакумаб и обилтоксаксимаб. Оба препарата связывают протективный антиген (PA), в результате чего нейтрализуются оба сибиреязвенных токсина. Это происходит из-за того, что PA играет ключевую роль в сборке токсинов и поражении клеток-мишеней. Препараты рекомендованы для лечения легочной формы сибирской язвы в сочетании с антибактериальной терапией [17], [18].
Лечение сибирской язвы проводится в течение 3–7 дней при неосложненной кожной форме и 10–14 дней — при системной инфекции, которая охватывает весь организм. Если заболевание — результат биотерроризма, длительность лечения, по рекомендациям ВОЗ, может возрастать до 60 дней. В таком случае назначают ципрофлоксацин или доксициклин с тремя дозами вакцины против сибирской язвы (или же без нее) [15].
Почему различаются курсы лечения инфекций, возникших естественным путем и вызванных искусственно? Дело в том, что искусственные инфекционные болезни обладают самостоятельными клиническими аспектами, этиологией и эпидемиологией. Для заражения злоумышленники могут использовать усовершенствованные штаммы микроорганизмов: с повышенной вирулентностью, устойчивостью к отдельным лекарствам и способностью преодолевать иммунитет, возникший в результате вакцинации. О том, что заболевание вызвано воздействием биологического оружия, могут говорить невозможные эпидемиология и клиническая форма болезни. Проще говоря, можно заподозрить биотерроризм, если в природе не существует условий для развития данного эпидемического процесса, либо подобной клинической картины не наблюдается при естественном заражении. Например, существует патология мелкодисперсного аэрозоля: поражение глубоких отделов легких, вызванное проникновением инфекционных агентов размером менее 5 мкм. Эту патологию может вызвать только целенаправленное распыление биологических частиц из аэрозоля с дисперсной фазой 1–5 мкм [19].
Против сибирской язвы существуют и вакцины (см. табл.).
Несмотря на уже существующие вакцины, разрабатывают и новые — с расчетом на то, что они окажутся более безопасными и эффективными [21]. Однако ни одной вакцины нет в свободном доступе, и ВОЗ рекомендует их только для групп риска — людей, чья деятельность связана с высоким риском инфицирования: ветеринарам, некоторым лабораторным работникам и военнослужащим. Например, с 2015 года вакцину получают сотрудники Министерства обороны США и члены их семей [15].
Идеальное биологическое оружие?
Если сравнить, скажем, B. anthracis и Y. pestis — возбудителя чумы — то окажется, что B. anthracis обладает некоторыми преимуществами — разумеется, в качестве биологического оружия. Так, мы уже говорили о том, что возбудитель сибирской язвы крайне устойчив во внешней среде и может храниться в почве десятилетиями. По сравнению с ним, Y. pestis обладает небольшой устойчивостью: при низкой температуре чумная палочка сохраняется в почве до 28 суток, при высокой — быстро погибает. В выделениях больных людей и животных Y. pestis может сохраняться довольно продолжительное время (что, опять же, зависит от температуры и наличия других бактерий), но обычно не больше месяца. В крови больных животных возбудитель чумы сохраняется до 260 суток, а в замороженных человеческих трупах — 4–5 месяцев [23]. В отличие от B. anthracis, Y. pestis не образует споры.
Clostridium botulinum, возбудитель ботулизма, во многом похож на B. anthracis: это тоже грамположительная спорообразующая бактерия, обитающая в почве. В чем-то C. botulinum даже более устойчив: он выдерживает кипячение до 6 часов, тогда как B. anthracis — только 10 минут. Ботулинический токсин — самый сильный из всех биологических ядов, однако для его продуцирования нужны строго анаэробные условия, а возбудитель сибирской язвы может существовать в любой среде [8].
Читайте также: