Артем у меня вич
Обновлено: 18.04.2024
Мы уже писали о том, что в республике за последние несколько лет неуклонно начало расти количество ВИЧ-положительных людей. Только по официальным данным за первое полугодие 2016 года в Башкирии было выявлено 1 519 человек зараженных. По словам главного врача Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями Рафаэля Яппарова, социальный портрет человека, живущего с ВИЧ, серьезно изменился. Если раньше это были молодые люди в возрасте 25-30 лет, то сейчас основная масса – это люди 30-40 лет, имеющие семью и стабильный заработок.
– Артем, как Вы узнали о своем диагнозе?
Сказать, что мой мир перевернулся в тот момент – не сказать ничего. Это был шок. Оцепенение. Я был очень напуган, я не знал куда идти, что делать, как жить дальше. Полная прострация, ни эмоций, ни слез. Я не помню, как добрался до дома.Помню, что я зашел и снял лишь ботинки. Прямо в куртке я сел на кровать и открыл окно. Пульс неистово бился в висках. Это было, как пуля в голову. Очнулся я только после того, как за два часа выкурил две пачки сигарет.Медленно я стал приходить в себя. Залез в интернет, стал искать информацию, читать про ВИЧ. Стал искать у себя все описываемые признаки: увеличенные лимфоузлы, изменения в ротовой полости, отеки. В ту ночь я не спал. И еще двое суток после. Ходил, как робот, на работу. Ночами сидел в сети. Тут я вспомнил про ту самую подругу моей знакомой, которая больна ВИЧ. Я позвонил ей и все как на духу рассказал.
Знакомая передала все мои вопросы своей подруге, та успокаивала меня, говорила, не надо у себя ничего искать, что надо жить дальше, мол, у нее двое детей здоровых родилось, живет обычной жизнью, и у меня все будет хорошо, поддержала. Так и стали мы через подругу с ней общаться.
– Артем, а кому-то из близких вы не стали говорить об этом?
– А не приходило мысли, что диагноз ошибочный?
Потянулось мучительное время ожидания. Я вернулся домой и рассказал своей бывшей девушке обо всем. У нее результат на ВИЧ был отрицательный. Она сказала, что ничем мне не обязана и помочь не может. Конечно, было очень тяжело, ведь вместе мы были три года. Тогда мне казалось, что я был самым одиноким человеком во Вселенной!
– Он все-таки подтвердился?
– Подтвердился. Но я был уже морально к этому готов. В центре СПИДа мне выписали лечение и объяснили, что я могу жить своей обычной жизнью, работать везде кроме профессий, связанных с кровью, и полиции. Тогда я работал поваром в кафе и продолжил заниматься тем же. Сейчас я уже стал шеф-поваром.
Мне нужно было регулярно сдавать анализы крови и мочи и раз в год сдавать анализ на вирусную нагрузку и иммунограмму. Первый раз, когда я все это сдал, выяснилось, что у меня 230 клеток, а при 350 уже делают антиретровирусную терапию. Мне ее назначили. Я очень много перенес побочек: диарея, тошнота, слабость. Зато после – я стал восстанавливаться и чувствовать себя гораздо лучше. Вирусная нагрузка стала нулевой! Это отличный результат! Я стал вести свой обычный образ жизни, даже спиртное мог выпить (он действует на организм не вреднее, чем на организм здорового человека).
Я решил искать себе ВИЧ-положительную девушку. В Интернете я познакомился с одной барышней из Казани. Завязалась переписка, а потом и отношения. Я ездил к ней, но со временем понял, что это не мой человек, мы расстались.
– Сейчас ты один?
– Нет, я нашел себе девушку, ВИЧ-отрицательную, мы очень счастливы вместе сейчас.
– Она знает о твоем диагнозе? Как она отреагировала?
– Как ты себя чувствуешь сейчас?
– Очень хорошо себя чувствую! Болею не больше, чем любой человек. Живу нормальной жизнью. Единственное – прием лекарств не пропускаю, пью точно вовремя все. Хоть я и работаю по 18 часов в сутки на ногах, тем не менее, я нормально себя чувствую. Больным с ВИЧ нужно достаточно спать, у меня это не всегда получается. Стараюсь вести здоровый образ жизни, правильно питаться. Сейчас у меня хорошие анализы. Я совсем забыл про пережитый ужас, про свой диагноз! Если я буду продолжать лечиться и вести здоровый образ жизни, то проживу столько же, сколько и все.
– А как вы относитесь к тому, что сейчас очень много людей отрицают ВИЧ? Ходят больные, не лечатся, не встают на учет.
– Мне их жаль. Они вредят, прежде всего, себе. Болезнь будет прогрессировать, и они могут умереть в молодом возрасте. А еще заразить других.Нужно обязательно обследоваться на ВИЧ. Из года в год, нам рапортуют, что число больных ВИЧ растет. Это не число больных растет, а выявляются люди, давно болеющие, которые не хотели лечиться. Я рад, что я вовремя обратился к врачам!
Вы знаете, что уж говорить о людях, если некоторые врачи шарахаются от больных ВИЧ и просят выйти из кабинета. Как будто вирус летает по воздуху!
– Лекарства дорогие, наверно, выписывают?
– Как поменялось твое окружение?
– Да все в принципе также! Просто почти никто из моих друзей не знает о моей тайне. Единственное – появилось очень много виртуальных знакомых и друзей. Я завел себе фейковую страничку в соцсети и сижу в специальных группах, где общаются ВИЧ-инфицированные. Кто-то уже давно лечится и спокойно относится к этому, как я. Другие же, так сказать, новички, в панике пишут, как быть, узнав о своем диагнозе.
Я стараюсь всех поддержать и подбодрить, я знаю, как это тяжело. В группах мне приходится общаться с геями, наркоманами, разными девушками – всех нас объединяет одно. Помню, даже в группе встретил свою одногруппницу, она узнала о ВИЧ, хотела покончить самоубийством, я помог ей, поддержал, но она не узнала меня.Мы общались по телефону, сейчас она живет нормальной жизнью. Другая девушка заразилась от парня-наркомана и выбросилась с 4 этажа. С многочисленными переломами ее увезли в больницу. Сейчас она потихоньку восстанавливается и возвращается к нормальной жизни. Я искренне рад за нее!
– Спасибо тебе за такое откровенное интервью. Пусть все у Вас будет хорошо!
Напомним, что существует всего три пути передачи ВИЧ-инфекции: через кровь (нестерильную иглу наркомана, шприцы, пирсинг, возможно, во время медицинских манипуляций при использовании нестерильного инструментария), от матери к ребенку во время беременности и родов и половым путем. При этом на сегодняшний день в Башкирии половой путь передачи инфекции является самым распространенным – до 60%. Но до сих пор, к сожалению, большое число вновь выявленных случаев ВИЧ связаны с наркопотреблением.
Наркотики в первую очередь вызывают серьезные непоправимые нарушения в работе головного мозга и нервной системы, к тому же они вызывают огромное сексуальное влечение. Таким образом, в группу риска попадают не только потребители наркотиков.
Антону (имя изменено) 17 лет, и все это время он живет с заболеванием, которое когда-то окрестили чумой XXI века. У Антона ВИЧ, причем с рождения. Он вполне обычный для своего времени подросток: по выходным тусуется с друзьями, литрами пьет энергетики, фанатеет от аниме, красит волосы, прокалывает уши. Казалось бы, время идет, и теперь даже иммунодефицит благодаря терапии стал хроническим заболеванием. Хотя вопрос стигматизации остается открытым: в народе считается, что ему подвержены сплошь асоциальные группы, а о детях и подростках с ВИЧ практически не говорят.
Мы встречаемся с Антоном в привокзальной кафешке. Тут и его друзья, которые нет-нет да напомнят герою выпить таблетки. Как и многие дети, Антон не сразу понял, что вообще чем-то болеет. Мальчик рос в обычной семье, ходил в обычный сад, обычную школу…
Отец ушел из семьи, когда мне было 7 или 8 лет, точно не помню. Но он не плохой человек, сейчас с ним общаемся. Мама у меня позитивная и добрая. Еще у меня есть бабушка — человек старой закалки. Когда к ней приходят гости, она просит принимать препарат незаметно: боится осуждения соседей.
Есть несколько путей передачи вируса: половой (при незащищенном сексе), парентеральный (через кровь) и вертикальный (от матери ребенку во время беременности, родов или грудного вскармливания). Опасность заразить другого человека существует, только когда люди, живущие с ВИЧ, не принимают антиретровирусную терапию или она по какой-то причине неэффективна.
— Мне говорят, что ВИЧ у меня с рождения, но мама рассказывала, что это произошло из-за врачебной ошибки. По ее словам, в тот день было пять рожениц, одна из которых была инфицирована, а врач все это время работал в одних перчатках. Так заразили маму, а я заразился уже через молоко.
Мне было как-то все равно на болезнь: ну есть и есть. В детстве трудно отличить правдивую информацию от лжи, а в интернете были в основном страшилки. Писали, что у меня начнутся серьезные проблемы с кожей, за пару дней я потеряю зрение, сердце встанет и так далее. Думаешь: как так? Но я вспомнил, что таблетки принимал гораздо раньше того, как узнал о диагнозе, и успокаивался.
Что такое ВИЧ на самом деле, я понял благодаря буклетам. Тогда же стал замечать, какой бред несут люди: учителя рассказывали, что ВИЧ-инфицированные живут всего две недели. А когда о моем диагнозе узнали сверстники, даже были стычки. Но кто-то, наоборот, если раньше меня не любил, то после того, как узнал о моей проблеме, стал поддерживать. Преподаватели в большинстве своем не знали, что у меня ВИЧ, и только учитель математики был против меня — отсаживал меня от всех, занижал оценки. Иногда было неприятно, но я понимал, что это все из-за отсутствия информации.
— Когда мне исполнилось 13 лет, мама стала замечать, что я открываюсь другим людям, и рассказала мне о диагнозе. Я ее успокоил, так как знал о нем раньше и был готов к этому разговору. Друзьям рассказал, что у меня иммунодефицит. Общение было таким же, только они стали напоминать мне принимать лекарство.
В том же году меня отправили в санаторий, а маму положили в больницу. Когда мне сказали, что мама в больнице, что-то внутри подсказывало, что все плохо… Она умерла.
Уже четыре года живу без нее. Первое время было очень тяжело, да и сейчас ее не хватает. Пережить это мне помогли близкие. Сейчас я бо́льшую часть времени живу в общаге в соседнем городе, где учусь, на выходные приезжаю к тете. Отец часто ездит в командировки, но старается уделять внимание.
— Кто-то сразу открывается всем и говорит, что у него ВИЧ. Тогда сразу будет видно, кто есть кто, плохие люди быстро отсеиваются. Если ты закрытый и открываешься не всем, тебе тяжелее.
Сколько я лежал в больницах, врачи и медсестры всегда относились ко мне спокойно. Пирсинг, тату — все доступно, делается же одноразовыми иглами, только некоторые мастера боятся, что рана будет плохо заживать. Но это не сравнится с историями людей, которые живут с ВИЧ несколько десятков лет: они долго боялись сказать о своем диагнозе из-за осуждения. Сейчас все намного проще.
АРВ-терапия — это медицинские препараты, препятствующие размножению вируса в организме. Благодаря им болезнь не прогрессирует, иммунная система восстанавливается, и человек с ВИЧ, если у него низкая вирусная нагрузка, не может передать вирус другому.
— Недавно мне поменяли схему приема препаратов. Так делают, если препарат плохо действует на вирус. Происходит это, если пропускать прием таблеток или делать большую паузу. Препараты могут менять ограниченное количество раз, поэтому лучше не рисковать. Выдают их в поликлинике, подбирают по весу и возрасту.
Пью таблетки два раза в день: утром — две, перед сном — три. Сами по себе таблетки большие, и их неудобно пить, но когда я был еще маленьким, мама купила нам календари, где нужно было закрашивать день, когда выпьешь все препараты. Работало. Таблетки вожу с собой везде и с запасом хотя бы на два дня, чтобы не пропустить прием. Ведь если ты не пьешь лекарства, то вирус распространяется.
Сегодня прожить комфортную жизнь с ВИЧ реально при условии, что человек внимательно относится к диагнозу. Терапия сохраняет и продлевает жизнь на долгий срок — по оценкам экспертов, примерно до 78 лет. Но важно быть приверженным терапии, то есть регулярно и своевременно принимать лекарства на протяжении всей жизни. Привычка должна закладываться в детстве, но это не всегда просто.
— Еще есть небольшой процент людей, которые не признают ВИЧ вообще, то есть им поставили диагноз, а они в это не верят, не принимают таблетки, не ходят к врачу и делают себе только хуже. Может, самозащита психологическая из-за стресса, но чаще — чего-то где-то начитались. Пить таблетки на глазах у сверстников я не боюсь. Когда заселился в общагу, оставил их на полке, сосед посмотрел, погуглил, от чего они, и отнесся спокойно — тоже напоминает их вовремя принимать.
— Поддержка очень нужна, особенно тем, кого заразили случайно. У меня привычка пить лекарства выработалась с детства, а у них жизнь делится на до и после, им труднее понять, что появились новые опасности. Коронавирус прошел мимо меня, так как препараты делают свое дело. Я живу обычной жизнью, просто два раза в день пью таблетки и периодически ложусь в больницу для обследования и сдаю кровь — все.
Найти вторую половинку с ВИЧ трудно, но реально. Есть даже специальные сайты знакомств для людей с ВИЧ, где можно описать, какая у тебя вирусная нагрузка. Или знакомиться со здоровыми, но, конечно, предупредив на берегу.
Если бы у всего этого была хоть какая-то причина — например, татуировку сделал на квартире у мастера, который орудует одной иглой, — тогда я бы задумывался и гневался на судьбу. Но у меня ВИЧ с самого рождения — его нужно принять. Воспринимаю свою ситуацию как вызов, цель на сегодня — прожить хороший день.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by
Как часто вы задумываетесь, выхватывая взглядом человека в толпе, кем он работает, как воспитывает детей, чем болеет? Есть ли у него ВИЧ? А если бы узнали, как бы отреагировали? Сегодня, в Международный день борьбы со СПИДом, мы представляем семерых смелых уральцев, которые живут с ВИЧ и не скрывают своих лиц. Только так, считают они, можно бороться со стигматизацией диагноза и дискриминацией людей с ВИЧ.
Начало мероприятия — в 14:00. Зарегистрироваться можно по ссылке.
— Как вы узнали, что у вас ВИЧ?
Две недели мучился, страдал с температурой. Она то сбивалась, то поднималась. Под самый Новый год я загремел в инфекционку в своем родном городе. Там меня привели в порядок и, как оказалось, взяли тест на ВИЧ. В феврале мне диагноз озвучили.
— Почему вы не скрываете, что у вас ВИЧ?
А если локально — потому что хочется быть честным, хочется создать вокруг себя комфортную среду, комфортную обстановку и окружить себя понимающими людьми. Когда ты говоришь человеку, что у тебя ВИЧ, это очень хороший ластик, который стирает всё лишнее и ненужное окружение.
— Что сказал первый человек, которому вы признались, что у вас ВИЧ?
Фото: Александр Ёжъ Осипов
— Что вы больше всего цените в ваших друзьях?
— Друзья — это звезды, с неба упавшие, они яркие, красивые, надежные. Каждый из моих друзей — это тот человек, на котором я хотел бы жениться, с которым я хотел бы провести почти всю свою жизнь.
— Какой способностью вам хотелось бы обладать?
— Я очень хочу иметь суперспособность управлять временем. Чтобы растягивать те моменты, которые мне нужно растянуть на максимально долгое время, и ускорить те, которые я хотел бы, чтобы скорее прошли.
— Что такое счастье?
— Счастье для меня — это возможность быть собой, говорить, что я думаю, и делать, как считаю нужным, то, что я хочу, и то, что порой не вписывается в какие-то общепринятые рамки и нормы. Непозволительная роскошь, я сказал бы, в текущих реалиях.
— До какого возраста вы планируете дожить?
Наталья узнала о диагнозе тринадцать лет назад
Фото: Александр Ёжъ Осипов
— Как вы узнали, что у вас ВИЧ?
— Узнала о диагнозе в СИЗО в 2008 году. Просто в субботу позвали в медсанчасть и сказали, что у меня ВИЧ. В 2001 году также в СИЗО я просила медработников обследовать меня на наличие ВИЧ (уверена была, что он есть), но мне никто ничего не сказал об обнаружении, но на учет поставили. Семь лет я жила и не знала, что ВИЧ-положительная.
— Почему вы не скрываете диагноза?
— Что сказал первый человек, которому вы признались, что у вас ВИЧ?
— Первый человек, которому я сказала, ответил, что это ничего не меняет и всё останется по-прежнему. Позже он стал моим мужем.
— Что вы больше всего цените в ваших друзьях?
— Искренность и правдивость.
Фото: Александр Ёжъ Осипов
— Какой способностью вам хотелось бы обладать?
— Что такое счастье?
— Я счастлива, потому что вижу любимые глаза каждый день. Потому что мир в сердце. Потому что у меня самый лучший муж в мире. Потому что сейчас имею то, чего никогда не имела.
— До какого возраста вы планируете дожить?
— Хотелось бы прожить лет 80. Внуков женить!
Вера живет с ВИЧ
Фото: Александр Ёжъ Осипов
— Как вы узнали, что у вас ВИЧ?
— Было небольшое недомогание, просто простыла. Обратилась к терапевту, он назначил анализы, и один из них был на ВИЧ. И он дал положительный результат, это было в 2001 году. Конечно, не поверила, потому что всегда считала, что это меня не касается. Информация в то время была запугивающая: Фредди Меркьюри, СПИД, смерть. Никакой другой не было, только страх и ужас.
— Почему вы не скрываете диагноза?
— Что сказал первый человек, которому вы признались, что у вас ВИЧ?
Наталье 50 лет, она работает бухгалтером в одной из екатеринбургских компаний. О том, что у нее ВИЧ, Наталья узнала три года назад во время диспансеризации в районной поликлинике. Поверить в диагноз сразу она не смогла и примкнула к ВИЧ-диссидентам. Понадобилось время, чтобы екатеринбурженка признала, что больна, и начала принимать терапию.
— Три года назад я начала сильно болеть, тяжелые бронхиты просто не проходили. До этого бывали только легкие простуды, которые я лечила народными методами и чаем с медом. Видимо, здоровье передалось мне по наследству: ни мама, ни бабушка никогда ничем серьезным не болели, у нас дома даже аптечки никогда не было.
Я вела здоровый образ жизни, занималась танцами народов мира, несколько лет соблюдала вегетарианскую диету, никогда не курила и не употребляла алкоголь. Когда спрашивают почему, я шучу, что не нашла своего напитка, который был бы вкуснее, чем сок. И на фоне этого правильного образа жизни и прежнего здоровья я не могла отделаться от бронхитов.
Три года назад во время диспансеризации Наталья узнала про диагноз
Я прокручивала в голове варианты [как могла заразиться]. У меня было два брака, от первого взрослый тридцатилетний сын. Со вторым мужем мы уже давно разошлись. Никаких внебрачных связей у меня никогда не было. Когда-то я делала художественную татуировку, подумала: может, в тату-салоне? Или в одной из районных больниц, где мне много лет назад делали экстренную операцию по гинекологии? А может, виновата стоматология, где я когда-то лечила зубы? Я изводила себя мыслями: что я сделала не так? Потому что была уверена, что уж эта-то болезнь меня никогда не коснется, ошибочно считая, что ВИЧ — это стыдно, что им могут заразиться лишь те, кто неправильно вел себя в жизни.
Мне дали направление в Спид-центр. Что именно говорили тогда врачи, не помню, вся информация проходила мимо. Помню, что плакала прямо на приеме и ушла оттуда с настроем, что не буду принимать терапию, которую мне назначили, пока сама не изучу эту тему. Изучала тему я в интернете, и там через форумы вышла на ВИЧ-диссидентов — тех, кто отрицает болезнь и принципиально не принимает антиретровирусную терапию.
Я познакомилась с людьми, которые живут с ВИЧ-инфекцией, не лечатся и при этом хорошо чувствуют себя. Уже потом я поняла, в чем дело: это были молодые люди, поэтому у них на тот момент было большое количество иммунных клеток, и инфекция пока не напоминала о себе. А у меня на тот момент этих клеток было очень мало (69 при норме 600 для здорового человека; если клеток меньше 200, это уже стадия СПИДа), то есть у меня была уже стадия СПИДа. Мне, конечно, говорили об этом врачи, но повторю: всё сказанное проходило мимо меня. К тому же среди ВИЧ-диссидентов очень много харизматичных людей, умеющих убеждать. Причем сами они здоровы, у них нет ВИЧ, но выдают себя за ученых и вещают на весь мир, что этого заболевания не существует.
Из-за того что я не принимала терапию, мне становилось всё хуже.
Я была в диссидентах год. Потом, когда стало совсем плохо, все-таки начала принимать терапию.
Год я никому из близких не говорила о своем диагнозе. Решила для себя: нет этой болезни. Но болезнь-то напоминала о себе. Когда начала принимать терапию, рассказала сначала брату, потом сестре. Они поддержали. Уже позже сестра призналась, что очень тяжело приняла эту новость, она испытывала те же чувства, что и я: беспомощность, непонимание, откуда это, страх, что кто-нибудь узнает.
Сложнее всего было признаться сыну. У нас с ним всегда были доверительные отношения, и мне было тяжело от того, что приходится это скрывать. По профессии он программист, но много лет сдает кровь как донор, постоянно проходит обследования. Сын оказался очень информационно подкованным в вопросе ВИЧ-инфекции, никакого осуждения не было, только поддержка. Сын говорит, что его ровесники относятся к этому по-другому, в отличие от нас, более старших людей.
Ни друзья, ни знакомые не знают о моем диагнозе.
К сожалению, папы уже нет. Думаю, я могла бы с ним поделиться и получить от него поддержку. Рассказывать и делиться обязательно надо. Мне очень помогла группа взаимопомощи, о которой рассказала мой инфекционист. Здесь люди с таким же диагнозом общаются и поддерживают друг друга, есть равные консультанты, то есть ты можешь обсудить то, что тебя гложет, с человеком, у которого такой же диагноз. Что удивило, большинство людей в этой группе старше сорока лет. Молодежи совсем нет…
Прошло уже три года с того момента, как я узнала про диагноз. Сейчас я уже наверняка знаю, что получила инфекцию от бывшего мужа. Я не хочу размышлять, предполагать, откуда у него ВИЧ, скажем так: бурная молодость, которая пришлась на 90-е. Когда мы познакомились, он был зрелым, благополучным, успешным человеком. Но 90-е догоняют. Мы прожили вместе почти 15 лет. Конечно же, мы не предохранялись, ведь мы планировали детей.
В тот момент, когда мы жили вместе, он, конечно, тоже не знал об инфекции.
Моя ошибка была в том, что я должна была позаботиться о своем здоровье, попросить мужа провериться на эту инфекцию. Уже сейчас, изучая вопрос, знаю, что, например, в европейских странах люди, перед тем как создать семью, узнают о диагнозах друг друга.
Вирусная нагрузка у меня стала нулевой примерно через три месяца после приема препаратов. Дальше иммунитет должен работать сам. Уже через полгода после приема препаратов я перестала болеть. Сейчас живу как раньше: работаю, хожу в бассейн, на каток, катаюсь на лыжах. С того момента, как началось лечение, иммунных клеток стало 98. Это, конечно, пока тоже мало, но иммунитет постепенно, буквально по капелькам, все-таки восстанавливается.
Светлана Шайхуллина, руководитель психологической лаборатории
Фото: Светлана Шайхуллина
— Мы сотрудничаем с центром профилактики ВИЧ и СПИД, поэтому имеем возможность отслеживать все тенденции. По статистике, возрастных людей с ВИЧ становится всё больше. Людям старшего возраста намного сложнее принять этот диагноз. Многие из них — состоявшиеся благополучные люди, которые думают, что их это не коснется. И такой диагноз для них стресс и травма. 45–47 лет — сложный возраст: дети уже выросли, у многих семейный кризис, профессиональный, человек начинает задумываться, тем ли он занимается в жизни, плюс проблемы со здоровьем.
Еще одна проблема: очень часто люди этого возраста узнают о своем диагнозе поздно, на последних стадиях, когда болезнь уже начинает проявляться. Особенно это касается тех, кто ведет здоровый образ жизни: организм может много лет сопротивляться инфекции.
Эту новость людям старшего возраста часто просто не с кем разделить, потому что стыдно. Если молодой человек может сказать обо всем родителям, то родителям гораздо тяжелее признаться своим детям.
Мы видим, что заболеть могут вполне благополучные, зрелые люди. И молодежь сейчас — тот ресурс, который может помочь более старшему поколению. Именно дети могут убедить родителей, например, проходя мимо уличного пункта экспресс-тестирования на ВИЧ, заглянуть туда и сдать анализ. Они больше знают про болезнь и могут оказать психологическую поддержку. Мы готовы помочь и тем, кто узнал о диагнозе, и их родным.
В рамках проекта работает психологический телефон доверия: и телефон горячей линии . По первому телефону можно звонить в будни с 18:00 до до 24:00, в выходные с 13:00 до 24:00. По второму номеру в будние дни с 10:00 до 18:00. На этих телефонах вы можете и получить консультацию, и записаться на очный прием к специалисту. Конечно, вся помощь у нас оказывается анонимно. Понимаем, что еще далеко до того времени, когда люди смогут спокойно, открыто говорить о своем диагнозе.
Людей старшего возраста, которые только что узнали про свой диагноз, действительно стало больше. Недавно мы рассказывали историю про жительницу Екатеринбурга, узнавшую про диагноз в 55 лет. Она рассказала, что упала в обморок, когда ей сообщили эту новость.
Упала в обморок, узнав о диагнозе
О своем диагнозе Наталья узнала 6 лет назад, тогда она жила в небольшом городке на севере России. Женщина узнала о том, что болеет, когда попала к врачам из-за отравления. Наталья не могла понять, что с ней происходит.
В больнице Наталье никто не сказал про то, что существует лечение и жизнь людей с ВИЧ не зависит от инфекции.
— Я сама ничего не знала о терапии. Слышала только о том, что ВИЧ существует, но никогда не думала, что это может произойти со мной.
Больно от того, что партнер побоялся сказать о том, что у него ВИЧ
В то время Наталья была в отношениях. Последние 10 лет они вместе проводили отпуск, ездили на дачу. За несколько недель до того, как попасть в больницу, Наталья начала замечать странное отстранение в поведении своего партнера.
— Он начал отдаляться, хотя раньше было совсем не так — мы были очень часто вместе, он помогал мне, когда я просила. Я поняла, что что-то произошло.
Однажды Наталья начала приборку на даче мужчины и обнаружила таблетки в его вещах. Это была схема лечения ВИЧ-инфекции, но Наталья ни о чем не догадалась.
Мужчина продолжал отдаляться, и отношения закончились еще до того, как Наталья попала в больницу.
Оставила все вещи, сменила номер и переехала в Екатеринбург
После того как Наталью выписали из больницы, она слегла пластом.
Наталья собрала самые необходимые вещи, переехала в Екатеринбург к дочери, сменила номер и поставила квартиру на продажу. Наталья к тому времени почти ничего не ела и была очень ослаблена. Дочка видела это и просила маму рассказать, что происходит. Наталье пришлось собираться с силами, чтобы рассказать о ВИЧ-инфекции.
После этого Наталья сразу пришла в СПИД-центр, где ей прописали лекарства и рассказали о группах поддержки.
Два тяжелых года
О диагнозе Натальи не знал никто, кроме старшей дочери, врачей и тех, с кем она ходила на группы.
— Я ходила туда по 2 раза в неделю и рыдала. Была потухшая, как будто меня взяли и раздавили. Два года после начала лечения были очень тяжелыми. Я даже не знаю, как сердце выдержало и душа. Понимаете, я не могла поверить в то, что у меня обнаружили ВИЧ.
Благодаря походам на группы Наталья смогла найти новых подруг. Они вместе помогали друг другу пережить боль и шок. Кроме нескольких человек, о диагнозе Натальи до сих пор не знает никто из близких — ни друзья, которые остались в родном городе, ни младшая дочь.
На протяжении года после постановки диагноза женщина не хотела выходить из дома. Она перестала работать — до этого она была машинисткой строительного крана, но внезапно начала бояться высоты. Постепенно Наталья пошла на поправку, нашла работу, начала заниматься собой и жить в свое удовольствие.
Глаза горят
Наталья справилась с болью и шоком, она начала помогать дочке с ее бизнесом, сидеть с внуками, начала ходить в бассейн и заниматься танцами.
— Сейчас у меня хоть глаза начали гореть. Я чувствую, что я — полноценная женщина.
Наталья поняла, что с терапией может прожить долгие годы, но ее отношение к жизни поменялось. Женщина теперь старается радоваться всему.
— Я по-другому отношусь к жизни, ценю каждое мгновение.
У Натальи есть планы на будущее, она хочет снова испытать радость от жизни в семье.
— Я хочу найти мужчину, хочу жить вместе с кем-то и быть счастливой. Я выросла в семье, всю жизнь для меня было важно, чтобы со мной был любимый человек.
Читайте также: