Эпидемия холеры в париже 1832

Обновлено: 28.03.2024

О годе начала третьей эпидемии холеры нет единого мнения. Известно, что уже в 1841 г. холера появилась в Китае и на Филиппинах, а в 1844 г. началось ее распространение из Индии на запад и северо-запад. Большинство исследователей, однако, принимают за начало третьей пандемии 1846 г., когда болезнь достигла пределов Европы.

К концу августа эпидемией было охвачено уже более 12 губерний, в сентябре — октябре холера распространилась по всей центральной России, Поволжью, Украине и Белоруссии.

Шествие холеры по России в 1847 г. продолжалось до ноября, в октябре эпидемия начала постепенно стихать, и к январю остались лишь отдельные очаги в Московской, Черниговской, Полтавской, Орловской Казанской, Симбирской и Оренбургской губерниях. Всего в 1847 г. эпидемией было охвачено 34 губернии, заболело 190 846 человек и умеоло77 719.

Весной 1848 г. болезнь, перезимовавшая в Казанской и Московской губерниях, снова начала быстро распространяться по стране — из первого центра вниз и вверх по Волге, из второго — по центральной России.

Г. И. Архангельский допускал также возможность заноса болезни в порты Черноморского побережья из Константинополя, где холера свирепствовала в течение всей зимы.

Наиболее сильно пострадали от холеры Донская область, Воронежская, Харьковская, Подольская, Киевская и Черниговская губернии. Здесь заболело 484 699 человек и умерло 197 377. Очень сильная эпидемия наблюдалась также в Московской и Петербургской губерниях. В первой она началась в 1847 г. и продолжалась в течение всего 1848 г., во второй же болезнь появилась в мае 1848 г. и фактически не прекращалась уже до 1850 г. Всего в 1848 г. в этих губерниях заболело 91 326 человек и умерло 44 426.

Своего высшего развития эпидемия 1848 г. достигла в России в июле, но в различных районах страны сезонная динамика заболеваемости несколько отличалась от средней. Так, в Донской области высшая степень эпидемии приходилась на июнь, в Подольской и Волынской губерниях — на август, в Минской и Пермской — на август и сентябрь, а в Гродненской — на сентябрь и октябрь.

Очень быстро эпидемия в 1848 г. распространилась из России в страны Западной Европы. В июле она появилась в Варшаве, в августе — в Восточной Пруссии (интересно, что в Берлине болезнь появилась раньше, чем в Варшаве, как бы перескочив через всю Польшу), в сентябре — на Британских островах.

Эпидемия 1848 г. была самой большой эпидемией холеры, когда-либо посещавшей территорию России: в течение года заболело, по далеко неполным данным, 1 742 439 человек и умерло 690 150. Она оставила неизгладимые воспоминания у современников.

В январе 1849 г. эпидемия холеры почти прекратилась, но исключение составляли Курляндская и Петербургская губернии. В первой из них случаи заболеваний регистрировались до мая 1849 г., во второй же эпидемия продолжалась в течение всей зимы 1848 — 1849 гг., а летом 1849 г. она дала новый подъем, причем наибольшее число заболевших было в самом Петербурге.

По сравнению с 1848 г. интенсивность эпидемии была незначительной, и только в Петербургской губернии число умерших равнялось 4,1 на 1000 жителей, в остальных же местах смертность от холеры не превышала 0,1 — 0,2.

Как бы компенсируя свое отступление из России, холера охватила страны Западной Европы. В 1849 г. только в одной Англии от холеры умерло 53 293 человека, а во Франции — около 105 000.

В 1850 г. в России отмечены лишь отдельные эпидемические вспышки: в Волынской губернии заболело 16, в Подольской — 35 человек.

Однако писать победные реляции было рано. Вскоре появились заболевания в уездах Варшавской губернии, а в июле количество заболеваний стало резко расти, и эпидемия охватила Родомскую, Плоцкую, Люблинскую и Августовскую губернии. Своего максимума холерная эпидемия достигла в Польше в августе 1852 г. Всего в этом году там заболело 105 733 человека и умерло 48 579.

В июле болезнь появилась в западных губерниях России. Первыми поражены были Волынская и Гродненская губернии, в октябре эпидемия распространилась уже в Ковенской, Минской, Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерниях, в ноябре занесена в Виленскую и Новгородскую.

Всего в 1852 г. холера наблюдалась в 11 губерниях России, а число заболевших составило 10428 человек.

Небольшие эпидемии наблюдались в этом году и в Закавказье, но, очевидно, они были связаны с заносом болезни из Персии.

В царстве Польском, в Виленской, Ковенской и Петербургской губерниях эпидемии продолжались в течение всей зимы 1852 — 1853 гг.

В январе 1853 г. холера появилась в Москве, причем была занесена туда по недавно построенной и открытой в 1852 г. Николаевской железной дороге. Первым больным был крестьянин, только что прибывший из Петербурга и заболевший еще в пути. Больной был доставлен в больницу и через несколько дней там обнаружилась вспышка холеры, быстро проникшая в город. Это был первый в России случай распространения эпидемии по железным дорогам.

До июня 1853 г. эпидемия ограничивалась пределами нескольких губерний, главным образом пограничных с Царством Польским, а в центре России — Московской и Петербургской. С наступлением лета началось быстрое распространение болезни, а к 30 июня эпидемией было охвачено уже 30 губерний.

Своей высшей точки эпидемия достигла в августе, когда холера Распространилась по всей территории России, проникнув далеко в Сибирь, в Тобольскую и Томскую губернии.

В октябре начался медленный спад заболеваемости, а в январе почти вся территория России была свободна от холеры. Исключение составляли Петербургская и Волынская губернии и несколько уездов Бессарабской области.

Нужно отметить, что, несмотря на широкое распространение, интенсивность холерной эпидемии в 1853 г. была гораздо ниже, чем в 1848 г.: смертность не превышала 5 — 6,5 на 1000 жителей. Всего заболело в 1853 г. 249 788 человек и умерло 100 083. Наиболее пострадавшими оказались Волынская, Киевская, Костромская, Московская, Петербургская и Ярославская губернии.

К концу февраля 1854 г. заболевания холерой регистрировались только в Петербургской губернии.

Однако начавшаяся в 1853 г. война создала на территории России весьма сложное эпидемиологическое положение. Мобилизация в армию, движение маршевых пополнений и обозов к театру военных действий, общее напряжение в стране значительно способствовали распространению инфекционных болезней и в первую очередь холеры. Условия еще более усложнились, когда в сентябре 1854 г. военные действия были перенесены на территорию Крымского полуострова.

Распространение холерной эпидемии в 1854 г. началось из Петербурга, послужившего на этот раз центром, из которого во всех направлениях началось движение болезни. В марте холера появилась в Тверской губернии, в апреле — в Лифляндской, в июне — в Новгородской Псковской, Эстляндской, Ярославской и стала подвигаться вниз по Волге. В июле пораженными оказались уже 23 губернии, в том числе Московская, Астраханская и Оренбургская на юге и Олонецкая на севере.

Эпидемия продолжала нарастать до сентября, и только с наступлением зимы количество заболеваний начало уменьшаться: в январе 1855 г. вся территория страны, за исключением юга, Петербургской и Гродненской губернии, освободилась от холеры.

Широкое распространение з 1854 г. получила холера и на театре военных действий в Крыму, куда была занесена с войсками противника, привезшими холеру из Франции. В русскую же армию инфекция попала из внутренних губерний России.

Еще до высадки в Крым французские экспедиционные силы потеряли от холеры до 10% своего личного состава, по пути завезя заразу на Галлиполийский полуостров, в Пирей, Афины и Константинополь. Уже с первых дней высадки на Крымский полуостров войска союзников стали нести тяжелые потери от инфекционных болезней, среди которых чуть ли не первое место заняла холера.

Заболевания наблюдались и в гарнизоне осажденного Севастополя, где с ноября 1854 г. по ноябрь 1855 г. было 8136 холерных больных.

Всего в России в 1854 г. было поражено эпидемией 32 губернии, заболело 28 052 человека и умерло 13 743. Больше всех пострадала Петербургская губерния, где заболеваемость не прекращалась в течение всего года.

В 1855 г. эпидемия продолжалась с новой силой. Ее распространение началось на севере из Петербургской губернии, на западе из Гродненской, а на юге — из Херсонской.

Уже в феврале эпидемия охватила Новгородскую, Эстляндскую и Лифляндскую губернии. В марте она появилась в Орловской губернии и оттуда распространилась в соседние: Черниговскую, Калужскую и Смоленскую. В мае заболевания отмечены в 17 губерниях, в том числе Киевской, Екатеринославской, Подольской, Минской, Смоленской, Волынской.

Эпидемия нарастала в течение июня — июля и достигла своего максимума в августе. В это время число пораженных губерний достигло 33, а смертность от холеры в отдельных местах доходила до 40 — 46 на 10000 населения. В октябре эпидемия начала стихать, а в декабре случаи болезни имели место только в Петербургской губернии.

Наиболее интенсивно эпидемия протекала в Волынской, Киевской, Минской, Подольской и Черниговской губерниях. Число заболевших насчитывалось здесь десятками тысяч, а смертность была до 10,9 на тысячу жителей.

Всего в течение 1855 г. холерой заболело в России 331 025 человек и умерло 131327.

С 1856 г. размеры холерных эпидемий в Европе стали резко снижаться: заболеваемость уже далеко не достигала прежних цифр, а распространение болезни обычно ограничивалось сравнительно небольшой территорией. Только в одной Испании в 1856 г. наблюдалась крупная эпидемия холеры.

В России до 1860 г. постоянно действующим очагом остается Петербург, где случаи холеры регистрировались в течение круглого года.

Всего в России в 1856 г. заболело холерой 11 587 человек и умерло 4661.

В 1858 г. количество заболеваний несколько увеличилось и достигло 3649, но они были рассеяны на огромной территории и поэтому не обратили на себя внимание. Поэтому для объяснения причины появления эпидемии холеры в Германии, Дании и Швеции в 1859 г. Гезер считал нужным сделать предположение о новом заносе болезни в Европу с Востока.

После безуспешных попыток бороться с холерой путем оцепления и карантинов наблюдается общее Охлаждение к этим мерам, а во время третьей пандемии оцепления и карантины в России почти не применялись.

В Докладе Медицинского департамента о мерах против холеры сказано:

В этих случаях считали возможным ограничиться отделением больных от здоровых в деревнях в специально отведенные для этой цели дома, а в городе — в больницы.

Однако вследствие того, что наблюдение за изоляцией больных поручалось по-прежнему полиции, немудрено, что большинство больных оставалось дома, да и само население всячески старалось скрывать заболевших

Статья посвящена эпидемии холеры в Париже в 1832 г., которая стала не только трагедией для тысяч парижан, но и настоящим потрясением для режима короля Луи-Филиппа Орлеанского, возникшего в ходе Июльской революции 1830 г. Источниковую базу статьи составили документы неофициального происхождения, прежде всего мемуары, дневниковые записи, публицистика, а также художественная литература. На основе анализа работ Ш. Ремюза, А. Дюма, Р. Аппоньи, Э. Сю, Г. Гейне в рамках статьи анализируется реакция парижан на эпидемию холеры, позиция официальных властей, меры, принимаемые для борьбы с холерой. В статье рассматриваются самые необычные и экстравагантные методы борьбы с холерой, поскольку медики имели мало информации о причине возникновения болезни и способах ее передачи. В статье анализируется психологическая реакция парижан на эпидемию и отмечается взаимосвязь между эпидемией холеры и ростом социальной напряженности в обществе и активизацией деятельности оппозиции, что выразилось в слухах об отравителях, быстро распространявшихся в условиях, когда врачи имели мало представлений о методах лечения и заражения, в пропаганде оппозиции и призывах к насилию, что в итоге привело к республиканскому восстанию 5–6 июня 1832 г. Также исследуется позиция властей и лично короля Луи-Филиппа и его действия в ходе подавления республиканского восстания. В статье делается вывод о том, что эпидемия холеры и республиканское восстание, а также восстание в Вандее под руководством герцогини Марии-Каролины Беррийской стали серьезным испытанием для режима Июльской монархии (1830–1848).

Ключевые слова: история, Франция, эпидемия холеры 1832 г. в Париже, Июльская монархия, Ш. Ремюза, А. Дюма, Р. Аппоньи, Г. Гейне, Э. Сю, республиканское восстание 5–6 июня 1832 г.

Ссылка: Таньшина Н. П. Эпидемия холеры 1832 г. в Париже // Французский ежегодник 2021: Эпидемии в истории Франции.М. C. 145-166.

Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.

Изучая историю, мы почти не уделяем внимания пандемиям, а ведь некоторые из них унесли больше жизней и повлияли на историю сильнее, чем самые долгие и разрушительные войны. По некоторым данным, за полтора года испанского гриппа погибло не меньше людей, чем за всю Вторую мировую войну, а многочисленные вспышки чумы подготовили сознание людей к свержению абсолютизма и переходу от Средневековья к Новому времени. Уроки пандемий обошлись человечеству слишком дорого, и, увы, даже сейчас, в эпоху развитой медицины, мы продолжаем расплачиваться по этим счетам.

Третья пандемия холеры

Детская писательница Елизавета Николаевна Водовозова родилась в 1844 году — за 2 года до того, как третья пандемия холеры (самая смертоносная из всех) появилась в России. Эпидемия закончилась только в начале 1860-х годов, унеся за это время более миллиона жизней в России и полутора миллионов — в Европе и Америке. Елизавета Николаевна вспоминает, что всего за месяц холера забрала 7 членов ее семьи. Позже она объясняла такую высокую смертность тем, что домочадцы не соблюдали простейших правил профилактики: много времени проводили с больными, подолгу не хоронили усопших, не следили за детьми.

Но не стоит обвинять семью писательницы в легкомыслии: несмотря на то, что пришедшая из Индии холера уже была знакома европейцам, они ничего не знали о возбудителях заболевания и путях проникновения. Это сейчас известно, что холерная палочка, живущая в грязной воде, провоцирует обезвоживание, из-за чего больной умирает через несколько дней после проявления первых симптомов. В середине XIX века никто и не подозревал о том, что источником заболевания являются сточные воды, а лечить людей нужно от обезвоживания, а не от лихорадки — в лучшем случае заболевших прогревали одеялами и грелками или натирали всевозможными специями, а в худшем — пускали кровь, поили опиатами и даже ртутью. Причиной же заболевания считали зловоние в воздухе (что, впрочем, приносило некоторую пользу — жители убирали мусор с улиц и устанавливали канализации, чтобы избавиться от губительного запаха).

На воду первым обратил внимание английский врач Джон Сноу. В 1854 году от холеры погибли более 600 жителей лондонского района Сохо. Сноу обратил внимание на то, что все заболевшие пили воду из одной и той же колонки. Сохо жил в самых страшных условиях антисанитарии: район не был подключен к городской системе водоснабжения, поэтому питьевая вода здесь смешивалась с зараженными нечистотами. Более того, содержимое переполненных выгребных ям попадало в Темзу, из-за чего холерная палочка разносилась и по другим районам Лондона.

Для современного человека очевидно, что самые страшные эпидемии в истории человечества провоцировались именно такими случаями вопиющей антисанитарии, а вот жители XIX века не торопились верить прозорливому Сноу — слишком уж популярной была версия о том, что во всем виноват зараженный воздух. Но в конце концов врач уговорил жителей Сохо сломать ручку злополучной колонки, и эпидемию удалось остановить. Медленно, но верно идеи Джона Сноу взяли на вооружение правительства разных стран, и в городах наконец наладили системы водоснабжения. Однако перед этим в истории Европы случилось еще 4 эпидемии холеры.

Сыпной тиф стал настоящим бичом для русских солдат в годы Первой мировой и Гражданской войн. По официальным данным, в 1917—1921 гг. погибли 3—5 миллионов бойцов, но некоторые исследователи, анализировавшие и потери в гражданском населении, оценивают масштабы бедствия в 15—25 миллионов жизней. Сыпной тиф передается к человеку через платяную вошь — именно этот факт стал фатальным для русских крестьян. Дело в том, что ко вшам тогда относились вполне снисходительно, как к чему-то нормальному и не подлежащему уничтожению. Они были у жителей мирных деревень и, конечно, разводились в больших количествах в условиях военной антисанитарии, когда солдаты массово жили в местах, не пригодных для жилья. Неизвестно, какие потери понесла бы Красная армия в годы Второй мировой войны, если бы в 1942 году профессор Алексей Васильевич Пшеничнов не изготовил вакцину против тифа.

Когда испанский конкистадор Эрнан Кортес в 1519 году высадился на берега современной Мексики, там проживали порядка 22 миллионов человек. Через 80 лет местное население едва насчитывало миллион. Массовая гибель жителей связана не с особыми зверствами испанцев, а с бактерией, которую они по незнанию привезли с собой. Но лишь спустя 4 столетия ученые выяснили, какое заболевание выкосило почти всех коренных мексиканцев. В XVI веке его назвали коколицтли.

Описать симптомы загадочного заболевания довольно сложно, поскольку оно принимало самые разнообразные формы. Кто-то умирал от сильнейшей кишечной инфекции, кто-то особенно страдал синдромами лихорадки, а другие захлебывались в крови, накопившейся в легких (хотя легкие и селезенка выходили из строя практически у всех). Болезнь длилась 3—4 дня, смертность достигала 90 %, но только среди местного населения. Испанцы если и подхватывали коколицтли, то в очень легкой, несмертельной форме. Поэтому ученые и пришли к выводу, что опасную бактерию привезли с собой европейцы, которые, вероятно, давно выработали к ней иммунитет.

Сначала считалось, что коколицтли — это брюшной тиф, хотя некоторые симптомы противоречили такому выводу. Потом ученые подозревали геморрагическую лихорадку, корь и оспу, но без ДНК-анализа все эти теории оставались весьма спорными. Исследования, проведенные уже в нашем веке, установили, что мексиканцы периода колонизации были носителями бактерии Salmonella enterica, вызывающей кишечную инфекцию паратиф С. В ДНК людей, живших на территории Мексики до прибытия испанцев, бактерии нет, а вот европейцы болели паратифом еще в XI веке. За прошедшие столетия их организмы успели привыкнуть к патогенной бактерии, а вот неподготовленных мексиканцев она почти полностью уничтожила.

По официальным данным, Первая мировая война унесла около 20 миллионов жизней, но сюда следует прибавить еще 50—100 миллионов человек, погибших из-за пандемии испанского гриппа. Смертельный вирус, зародившийся (по некоторым данным) в Китае, вполне мог там же и умереть, но война разнесла его по всему миру. В итоге за 18 месяцев испанкой переболела треть населения Земли, около 5 % людей на планете погибли, захлебнувшись в собственной крови. Многие из них были молоды и здоровы, обладали отличным иммунитетом — и буквально сгорели за три дня. История не знала более опасных эпидемий.

Испанка убивала почти молниеносно: на первый день больной не чувствовал ничего, кроме утомления и головной боли, а на следующий уже беспрерывно кашлял кровью. Умирали пациенты, как правило, на третий день в жутких мучениях. До появления первых противовирусных препаратов люди были абсолютно беспомощны: они всячески ограничивали контакты с окружающими, старались никуда лишний раз не выезжать, носили повязки, ели овощи и даже делали кукол вуду — ничего не помогало. А вот в Китае к весне 1918 года болезнь пошла на спад — у жителей снова выработался иммунитет против испанки. Вероятно, то же самое произошло и в Европе в 1919 году. Мир избавился от эпидемии гриппа — но только на 40 лет.

Император Юстиниан Великий мог остаться в памяти потомков как правитель, возродивший Римскую империю, пересмотревший римское право и совершивший переход от древности к средневековью, но судьба распорядилась иначе. В десятый год правления императора солнце в прямом смысле слова потускнело. Пепел от извержения трех крупных вулканов в тропиках загрязнил атмосферу, преградив путь солнечным лучам. Всего несколько лет спустя, в 40-х гг. VI в., в Византию пришла эпидемия, равной которой мир никогда не видел. За 200 лет чумы (которая временами накрывала весь цивилизованный мир, а все остальные годы существовала как локальная эпидемия) в мире погибли более 100 миллионов человек. Жители умирали от удушья и от язв, от лихорадки и от сумасшествия, от кишечных расстройств и даже от невидимых инфекций, которые убивали наповал с виду абсолютно здоровых граждан. Историки отмечали, что у больных не вырабатывался иммунитет к чуме: переживший чуму раз или даже два мог умереть, заразившись снова. А через 200 лет болезнь вдруг исчезла. Ученые до сих пор гадают, что же произошло: отступивший наконец ледниковый период забрал с собой чуму или же люди все-таки выработали иммунитет?

В XIV веке в Европу снова вернулось похолодание — а вместе с ним и чума. Повальному характеру эпидемии способствовала полная антисанитария в городах, на улицах которых ручьями текли нечистоты. Внесли свою лепту войны и голод. Средневековая медицина, разумеется, не могла бороться с болезнью — врачи давали пациентам травяные настои, прижигали бубоны, втирали мази, но все напрасно. Лучшим лечением оказался хороший уход — в очень редких случаях больные выздоравливали, просто потому что их правильно кормили и содержали в тепле и уюте.

Единственным способом профилактики было ограничение контактов между людьми, но, конечно, охваченные паникой жители, впадали во всевозможные крайности. Кто-то начинал активно замаливать грехи, поститься и самобичеваться. Другие, напротив, перед неминуемой смертью решали как следует развлечься. Жители жадно хватались за любую возможность спастись: покупали у мошенников кулоны, мази и языческие заклинания, а потом сразу же сжигали ведьм и устраивали еврейские погромы в угоду Господу, но к концу 50-х гг. болезнь постепенно исчезла сама, унеся с собой около четверти населения земного шара.

Третья, последняя, пандемия оказалась далеко не столь разрушительной, как первые две, но все равно убила почти 20 миллионов человек. Чума объявилась в середине XIX века в китайских провинциях — и не покидала их пределов почти до конца века. 6 миллионов европейцев погубили торговые связи с Индией и Китаем: сначала болезнь медленно подобралась к местным портам, а потом на кораблях доплыла и до торговых центров Старого Света. Удивительно, но там чума и останавливалась, на этот раз не пробираясь в глубь континента, и к 30-м годам XX века почти сошла на нет. Именно во времена третьей пандемии врачи определили, что переносчиками заболевания являются крысы. В 1947 году советские ученые впервые использовали в лечении чумы стрептомицин. Болезнь, уничтожавшая население Земли 2 тысячи лет, была побеждена.

ВИЧ передался человеку от обезьян примерно в 20-х гг. XX века — вероятно, во время разделки туши убитого животного, а в крови человека он впервые обнаружился в конце 50-х. Всего через два десятка лет вирус стал причиной эпидемии СПИДа — болезни, уничтожающей иммунитет человека. За 35 лет активности СПИД убил около 35 миллионов человек — и пока количество заразившихся не падает. При своевременном лечении пациент может продолжать нормальную жизнь с ВИЧ несколько десятков лет, но полностью избавиться от вируса пока нельзя. Первые симптомы болезни — непрекращающаяся лихорадка, длительные кишечные расстройства, постоянный кашель (в запущенной стадии — с кровью). Болезнь, в 80-х годах считавшаяся бичом гомосексуалистов и наркоманов, сейчас не имеет никакой ориентации — подхватить ВИЧ и через несколько лет заболеть СПИДом может любой. Именно поэтому так важно соблюдать простейшие правила профилактики: избегать незащищенных половых контактов, проверять стерильность шприцов, хирургических и косметических инструментов и регулярно сдавать анализы. Лекарства от СПИДа не существует. Проявив неосторожность один раз, можно всю оставшуюся жизнь страдать от проявлений вируса и сидеть на антиретровирусной терапии, которая имеет свои побочные эффекты и точно не является дешевым удовольствием. Подробнее о заболевании можно почитать здесь.

Полтора тысячелетия назад началась первая известная пандемия. У человечества уже было достаточно навыков, чтобы разнести заразу по планете, но не было знаний, которые позволяли бы с ней бороться. С тех пор не прошло ни одного столетия, которое не было бы отмечено крупномасштабной вспышкой какой-либо инфекции. Anews рассказывает о трех самых страшных и долгих битвах за жизнь и здоровье в истории человечества.

Как началась чума

Юстинианова чума - первая и наименее исследованная пандемия в истории человечества. Мы знаем о ней, главным образом, из летописей. Лишь в последние годы начали появляться работы, основанные не на описаниях очевидцев, а на научных изысканиях.

Считается, что в город болезнь доставили торговые суда. И точно так же она распространилась из Константинополя по всей Европе, задев Азию, Африку, Аравийский полуостров. Прокопий Кесарийский утверждал, что чума пришла от египтян (это стало официальной версией), однако недавние исследования генетиков показали, что носителями могли быть и племена гуннов, которые подхватили чумную палочку (Yersinia pestis) в Центральной Азии, где она появилась за сотни лет до пандемии.

Болезнь застала жителей Константинополя врасплох. Первые дни количество смертей постепенно, но неуклонно увеличивалось, а в разгар эпидемии достигло 5-10 тысяч умерших в день. В опустевших домах лежали трупы, хоронить которые было некому. В самые тяжелые дни, как отмечает летописец, тела начали сбрасывать в пустые крепостные башни.

Город впал в отчаяние. Врачи не понимали, с чем имеют дело: болезнь поражала всех подряд, при этом сами лекари и родственники могли остаться здоровы.

Святой Себастьян молится за жертв Юстиниановой чумы. Картина конца XV века, Википедия

По оценкам историков, чума выкосила больше половины Константинополя. Болезнь не победили - она просто закончилась. По тому же сценарию Юстинианова чума гуляла по городам и континентам около 200 лет. Считается, что ее жертвами стали не менее 100 миллионов человек. Правда, в 2019 году ученые из Еврейского университета в Иерусалиме провели детальный анализ исторического материала и пришли к выводу, что масштабы катастрофы сильно, в разы, преувеличены.

Черная смерть. Самая известная чума

Чумную палочку разносили блохи - для обитателя средневековья блошиные укусы были обычным делом. В условиях скученности и антисанитарии люди быстро заражались друг от друга. Разумеется, началась паника.

20 марта 1348 года здесь была организована санитарная комиссия для досмотра всех кораблей, заходивших в гавань. Корабли с обнаруженными больными и умершими предписывалось сжигать немедленно. Для прибывших с зараженных земель ввели сорокадневный карантин. Организовали похоронные команды для сбора тел умерших и выделили отдельный остров для захоронения.

В Венеции запретили торговлю вином и азартные игры, закрыли трактиры и публичные дома. Впоследствии, чтобы погасить панику, горожанам запретили носить траур и устраивать громкие похоронные процессии. Административные меры позволили сохранить порядок, но мало способствовали искоренению чумы. Врачи в большинстве были сторонниками теории миазмов и считали источником заражения зловонные запахи, сопровождавшие эпидемию.

Именно во время второй пандемии чумы на докторах появилась знаменитая маска с клювом, ставшая одним из символов средневековья.

Клюв наполняли ароматными цветами и травами для защиты от миазмов и делали отверстия, чтобы не задохнуться. Экипировка (плащ, перчатки, сапоги) не давала гарантий, но помогала защититься от заражения.

Лечения не было: врачи вскрывали и прижигали бубоны, но это не давало никакого результата.

В отличие от врачей, церковь уверенно называла причину чумы: наказание за грехи. Рецепт: крестные ходы, молебны и страх божий. Однако эпидемия не отступала, что сначала привело к возникновению альтернативных христианских движений, а к концу пандемии и вовсе ослабило позиции церкви.

Черная смерть, как и Юстинианова чума, завершилась сама собой, выкосив, по разным оценкам, от 30 до 60% населения Европы. И только во время третьей пандемии удалось установить ее причины и найти лечение.

Третья пандемия чумы

Несколько десятилетий чума гуляет по Китаю, но мир не обращает на нее внимания. Это происходит до тех пор, пока в 1894 году не начинается повальный мор жителей в Кантоне и Гонконге, бывшем в те годы английской колонией. Власти начинают вводить карантин, но сдержать заразу уже не удается.

К началу XX века морскими путями она разносится по всем континентам. Известно, что в Китае и Индии, где эпидемия получила наибольшие масштабы, погибло 12 миллионов человек. Общее число жертв уточнить сложно, так как исследователи называют разные даты окончания эпидемии. По данным ВОЗ, вспышки чумы фиксировались вплоть до середины прошлого века.

Третья пандемия нанесла бы гораздо больший урон человечеству, если бы не развитие медицины. К тому времени ученые уже знали, что такое бактерии. В 1894 году исследовать чуму в Гонконг отправляется французский бактериолог Александр Йерсен. Вскоре ему удается найти причину болезни: чумную палочку. В её названии Yersinia pestis увековечено имя ученого.

Один из последних громких случаев заражения попал в СМИ в 2013 году. Тогда в Киргизии не успели спасти 15-летнего подростка, который пообедал шашлыком из сурка. Грызун был пойман к застолью в ущелье Сары-Джаз на берегу Иссык-Куля - давно известного человечеству природного очага чумы.

Истребитель народов. Оспа

«Пройдя в третью палату, он увидел двух мужиков с темно-красными лицами, точно вымазанными глиной. Они неподвижно сидели на кроватях .

— Тетка, зачем они такие? — спросил Пашка у сиделки.

Пандемия оспы накрыла человечество только один раз, но растянулась на сотни лет. Вспышки заболевания случались в разных концах света и прекратились только в XX веке, причем вирус оспы стал единственным, окончательно побежденным человечеством.

Современные генетические исследования показали, что вирус натуральной оспы человека близок вирусу верблюжьей оспы, поэтому ученые предполагают, что источником напасти стали верблюды.

В VI веке оспа бушевала в Византии, в VII - в Сирии, Палестине и Персии, в VIII добралась до Италии, Испании, Франции. А в Средневековье она была уже обычным явлением. Врачи считали, что для человека вполне нормально хотя бы раз в жизни переболеть оспой. Или не переболеть: смертность была огромной, ежегодно оспа уносила до полутора миллионов человек. При этом в Средневековье ее боялись больше чумы - чума накатывала волнами, оспа же присутствовала постоянно.

Судьба американских индейцев ярко демонстрирует, к каким последствиям могла привести эпидемия, если бы распространялась по континенту не постепенно, позволяя людям вырабатывать иммунитет, а мгновенно. Испанцы во главе с Кортесом и Писарро занесли заразу в Новый свет. Историки до сих пор спорят, что нанесло аборигенам больший урон: оружие или вирусы.

Сопроводительные рисунки к тексту из Флорентийского кодекса (1540—1585 гг.): индеец науа страдает от оспы (эпоха завоеваний испанцами центральной Мексики)

Екатерина II

Принято считать, что с этого момента начинается история вакцинации в России. Строго говоря, это не так. Вакцины еще не существовало. Екатерине привили вирус человеческой оспы. Такой способ борьбы с заразой назывался вариоляцией и был опробован еще в древности у разных народов: на детей надевали одежду оспенных больных, наносили на кожу или в порезы содержимое пустул (гнойничков).

XVIII век показал, что вариоляция на самом деле малоэффективна: она давала 2% смертности, шанс заразиться снижался, но гарантий не было и, наконец, привитый сам становился источником заражения. В итоге прививки в разных странах начали запрещать.

Опыт доярок. Вакцина от оспы

До полной победы над оспой оставался 41 год. В декабре 1977 Всемирная организация здравоохранения отчиталась о полной ликвидации вируса натуральной оспы на Земле.

Периодически ведутся переговоры и назначаются даты уничтожения лабораторных образцов, но ни Россию, ни Америку на этот подвиг пока не тянет.

Болезнь грязных рук. Холера

До XIX века холера беспокоила только индийцев. В долинах Ганга заболевание встречалось с древних времен, но вспышки случались исключительно в пределах Индии. В 1817 году болезнь распространилась по миру, причем в короткие сроки. Существует несколько попыток объяснить, что произошло в это время. Во-первых, началу пандемии предшествовал аномально холодный 1816 год.

Предполагается, что под действием климатических изменений возбудитель холеры мутировал. Вторым фактором, который способствовал распространению заразы за пределы региона, стала колонизация. Британские войска и ВМФ разносили инфекцию, в итоге она распространилась до Астрахани - это был первый российский город, встретившийся с холерой.

Холера гуляла по России больше года и запомнилась массовыми беспорядками и полной растерянностью врачей. Никто не знал, как она возникает и чем ее лечить.

По стране прокатилась волна холерных бунтов. И без того напуганные эпидемией люди были обозлены действиями властей. Из-за повсеместных карантинов перестали подвозить продукты и цены на них мгновенно начали расти. Одно за другим выдавались нелепые предписания.

Первый бунт вспыхнул в середине июня 1830 года в Севастополе. Восставшие убивали купцов, задиравших цены на продовольствие. В ноябре в Тамбове разгромили городскую больницу.

В Петербурге, где заболевших насильно свозили в лечебницу на Сенной площади, толпа направилась громить медучреждение. Площадь оцепили военные, людей остановили. Самым разрушительным был новгородский бунт военных поселян, который продолжался больше двух недель. Толпа громила кабаки, избивала медиков, были убиты более сотни врачей и офицеров. Для подавления бунта по толпе открыли огонь. Под суд попали три тысячи человек.

Вскоре холера пошла на спад и бунты прекратились. По официальным данным, в России в 1830-1831 годах заболело полмиллиона человек, около 200 тысяч - умерли. Во время третьей пандемии (1852—1860) заболело уже 1 772 439 человек, почти 700 тысяч умерли. Четвертая (1863—1875), пятая (1881—1896) и шестая (1899—1923) волна также отметились высокой смертностью.

Открытие Роберта Коха

Общих данных по количеству людей, умерших от холеры, нет. Известно, что эта цифра превышает 10 миллионов. И продолжает расти: местные вспышки заболевания регистрируются ежегодно. Профилактика давно известна и помогает защититься не только от холеры, но и от множества других болезней: чаще мойте руки, не пейте сырую воду, не ешьте незнакомых животных, держите дом в чистоте и избегайте людных мест во время эпидемий.

История появления холеры

В Париж она вторглась в конце марта 1832 года. Не встретив достойного медицинского отпора, она уничтожила половину заразившихся. Проявлялась она, набором ни на что не похожих жутких симптомов. Ни трагического туберкулезного кашля, ни романтичного малярийного жара. Лица больных в считаные часы сморщивались от обезвоживания, слезные каналы пересыхали.

Кровь становилась вязкой и застывала в сосудах. Лишенные кислорода мышцы сводило судорогой вплоть до разрывов. По мере того как один за другим отказывали органы, жертвы впадали в шоковое состояние, при этом находясь в полном сознании, литрами исторгая жидкий стул. По городу ходили страшные истории о том, как человек, сев пообедать, к десерту был уже мертв; о том, как пассажиры поезда вдруг падали замертво на глазах всего купе. Причем не просто хватались за сердце падая на пол, а бесконтрольно опорожняли кишечник. Она была унизительной, дикарской болезнью, она оскорбляла благородные чувства европейцев XIX века.

Болезнь приводила городских медиков в смятение. Один из них докладывал об осмотре семейной пары, заразившейся холерой.

Так выглядит холера – одна из самых, если не самая опасная болезнь 19 века, она поражала всех без разбору, короли, герцоги, крестьяне, моряки эмигранты – никто не устоял перед этой страшной заразой, которую представлял холерный вибрион. Именно эта бактерия в ответе за семь полномасштабных пандемий, унесших миллионы жизней в 19 и 20 веках.

Откуда же взялся этот холерный вибрион и как ему удалось освоиться в человеческом организме? на это нам даст ответ детальный взгляд на крошечных ракообразных под названием веслоногие. Размером они около миллиметра длиной, каплеобразной формы, с единственным ярко-красным глазом. Их относят к зоопланктону – они не могут самостоятельно передвигаться в воде на дальние расстояния и путешествуют по течению вместе с водными массами. Ориентироваться в потоках воды им помогают длинные, как крылья усы, и хоть об их существовании знают немногие, это самое многочисленное многоклеточное животное в мире. На одном морском огурце может обитать более двух тысяч веслоногих рачков. За сезон каждая отдельная особь может произвести до 4,5 млрд потомков.

История появления холеры

Да, если смотреть в нашем масштабе, то это всего лишь четыре с половиной миллиарда миллиметров, не так уж и много, но это ведь потомство только одной особи, а если их будет четыре с половиной миллиарда? согласитесь, совсем другие цифры :)

Холерный вибрион – это бактериальный партнер веслоногих. Как и другие представители рода вибрионов, он представляет собой похожую на микроскопическую запятую бактерию. Несмотря на то, что вибрион может самостоятельно существовать в воде, он предпочитает облеплять веслоногих внутри и снаружи, прикрепляясь к их яйцевым камерам и выстилая внутренность кишечника.

История появления холеры

Там вибрион выполняет очень важную экологическую функцию. Как и все ракообразные, веслоногие покрыты хитином, этаким защитным панцирем и в силу того, что растут они всю жизнь, по мере роста они сбрасывают тесный панцирь в воду. Ежегодно веслоногие оставляют на морском дне в общей сложности 100 млрд тонн хитина, который потом поглощают вибрионы, перерабатывая совместными усилиям 90 % хитинового мусора. Если бы не они, на горы экзоскелетов, выращенных и затем сброшенных веслоногими, скоро израсходовались бы весь углерод и азот в океане. Вот такую важную экологическую функцию выполняет этот опасный вибрион, сгубивший миллионы жизней и продолжающий свой кровавый промысел и по сей день.

Такой опасный и такой необходимый, но опасный ли именно он? Не совсем, сам этот вибрион не опасен, опасен его брат мутант, сумевший приспособиться к человеческому организму и твёрдо в нем обосноваться.

Вибрионы и веслоногие плодились и размножались в теплых солоноватых дельтах рек, где смешивается пресная и морская вода. Таких например, как Сундарбан – обширные болотистые леса в бассейне крупнейшего в мире морского Бенгальского залива. Жили они себе не тужили, пока на их родину не пришел человек, и не простой человек, а предприимчивые английские колониалисты. Руками тысяч наемных работников из местного населения они вырубали мангры, строили запруды и сажали рис. Хронисты XIX века описывали эти места как

К концу XIX века человеческие поселения занимали около 90 % когда-то девственного, непроходимого – и кишащего веслоногими – Сундарбана. Местные рыбаки и крестьяне постоянно жили по колено в солоноватой воде, как раз в местах идеальных для размножения веслоногих рачков. Рыбак ополаскивает лицо, крестьянин берет воду из подтапливаемого колодца, в котором полным полно веслоногих и т.д. Из-за такого тесного контакта с веслоногими, а заодно и с холерным вибрионом, т.к на одном таком веслоногом может находиться до 7000 вибрионов, у этих вибрионов и появилась отличная возможность переключиться на человеческий организм.

Способов перестроиться исключительно на людей у вибриона было предостаточно, но он обеспечил себе будущее научившись создавать микроколонии в кишечнике и вырабатывать токсин. Последнее умение стало его главным преимуществом. Вырабатывая токсин, вибрион заставлял бурным потоком жидкости вымывать остальные кишечные бактерии, избавляясь таким образом от конкурентов, позволяя вибриону, микроколонии которого намертво уцепились за стенки кишечника, без проблем там обосноваться.

История появления холеры

Также благодаря бесконтрольному бурному испражнению холерный вибрион проникал куда угодно, на немытые руки через которые он попадал в следущую жертву или вместе с содержимым уборных попадал в сточные воды загрязняя их и т.д. К слову, неумелое обращение Европейцев того времени с отходами жизнедеятельности сыграло Холере на руку. В купе, конечно же, с медицинскими представлениями о происхождении всех болезней. Эти два столпа мировой культуры 19 века, а точнее антисанитария и неправильное представление о бактериях, точнее его отсутствие, сыграли решающую роль в распространении заразы на весь мир.

Во первых, в те времена принято было вываливать все отходы в реки, считалось, что если запаха не слышно, то и проблемы нет. Согласно Гиппократовой миазматической теории возникновении всех заболеваний, принято было считать, что вся зараза находится в воздухе. О бактериях говорить в те времена было не принято, и это учитывая тот факт, что микроскоп изобрели аж за два столетия до этого(но поговаривают, что не совсем они были пригодны для рассматривания в них конкретно бактерий, но сам не уточнял). Медицинское сообщество было непоколебимо и до конца не признавало природу возникновения холеры, а именно то, что вибрион передается с водой(даже тогда, когда об этом на каждом углу трещали), и что если тщательно очищать воду или брать её из реки выше(до того как в неё выльются тонны экскрементов зараженных горожан), то люд, всё же не будет так стремительно отходить в мир иной.

История появления холеры

Отказывались также и от лечения холеры солевым раствором, который восполнял потерю жидкости в организме и давал просто колоссальные шансы выжить заболевшим. Логика лечения предполагала восполнить вызванную рвотой и диареей потерю жидкости, т.к организм от потери жидкости просто-напросто высыхал. От этого метода открещивались всё потому же, она противоречила Гиппократовой парадигме. Согласно гиппократову учению, эпидемические болезни вроде холеры распространяются через зловонные испарения, через так называемые миазмы, отравляя тех, кто их вдыхает. Поэтому холерных больных мучает неукротимая рвота и понос: организм силится исторгнуть попавший в него с миазмами яд. На то время это было более чем логично, хотя бы потому, что другого объяснения ни у кого не было, а если у кого-то и было, то оно сразу же подавлялось неукротимой силой авторитета учёных мужей.

Противодействовать этим процессам с помощью соленой воды и чего бы то ни было, в принципе выглядело с философской точки зрения таким же ошибочным, как сегодня отковыривать корочку на ране. Не помог даже наглядный пример действия этого метода от Уильяма Стивенса, простого врача трудивегося на Виргинских островах. Не помог потому, что он – Стивенс, был никто, а в те времена, если никто претендует на шатание парадигмы, он шлётся куда подальше. Стивенс провел просто потрясающий эксперимент, в 1832 году он поил соленой жидкостью более двухсот больных холерой в одной лондонской тюрьме – число скончавшихся от болезни составило всего 4 %. Это в десятки раз превосходило самые лучшие результаты, которые только могли продемонстрировать светилы того времени. Но ему не поверили и не восприняли всерьез. Эксперты, посетившие тюрьму, где Стивенс провел свои удачные опыты, его успехи не приняли и заявили, что

Холерным больным они были готовы признать тех, кто бился в агонии и находился при смерти, а раз таковых не было обнаружено, то собственно и холеры в тюрьме не было. Логика :)

В научных кругах Стивенса обозвали шарлатаном и посоветовали забыть о своей бесполезной “афёре”.Рецензенты и вовсе подняли его на смех -

Таких прецедентов становилось всё больше и Гиппократова миазматическая теория сыпалась словно песочный замок. Авторитетному учёному того времени – Джону Сноу – удалось собрать неопровержимые доказательства в свою пользу и доказать, что холерой заражаются именно через употребление загрязненной воды.

История появления холеры

Прошло немало времени с тех пор, как к идеям Сноу начали прислушиваться. Но всё же, реконструкция канализации, которая предполагала не сбрасывание отходов в реку, а хранение их в отдельных местах, лечение солевыми растворами пациентов и другие методы позволили миру избавиться от такой напасти, как холера ну или свести её жертвы к минимуму.

Но всё же это не значит что холера полностью отошла от дел, в современном мире эта болезнь больше характерна для развивающихся стран, где все ещё очень плохо с чистой питьевой водой и нормальной системой канализации. К примеру, в 2010 году на Гаити была вспышка холеры, более двухсот тысяч человек оказались заражены и четыре с половиной тысячи погибло.

История появления холеры

Так что, рано пока петь дифирамбы и хоронить эту серьезную напасть. Хоть и против этой болезни есть вакцины, большинство из которых эффективны только в течении полу года, а потом эффективность действия постепенно снижается. Но радует тот факт, что такую криповую и быстро развивающуюся болезнь всё же лечат и лечат довольно успешно, хоть это и по прежнему неприятная штуковина.

Читайте также: