Эпидемия холеры в сталинграде во время войны

Обновлено: 28.03.2024

Детская мечта, ставшая явью

В школу девочка пошла в Новочеркасске, в Мариинскую женскую гимназию. Там же училась её старшая сестра. В 1915-ом Ермольева окончила заведение с золотой медалью и поняла, что очень хочет лечить людей. Поводом стала книга о Чайковском.

В Ростове-на-Дону она поступила в медицинский университет, где уже с первых дней обучения покорила педагогов своим трудолюбием. Она участвовала в опытах, ездила в экспедиции по району. Микробиология сразу стала ее приоритетом. Получив диплом врача, Ермольева решила продолжить работать в родном университете и стала ассистенткой кафедры микробиологии, изучая болезни и их возбудителей.

Вспышка холеры

Эта страшная, и на момент 1922-ого года, малоизвестная болезнь, охватила весь Ростов-на-Дону. Ермольева, как один из немногих специалистов в области изучения вирусов, приняла самое активное участие в борьбе с эпидемией. О болезни было известно немного, а сложность диагностики заключалась в том, что были другие бактерии, очень напоминающие по свойствам возбудитель холеры.

Ради науки, чтобы лучше понять, как эти бактерии влияют на человеческий организм, Ермольева заразила саму себя, заранее нейтрализовав желудок содой. Опыт заложил основы быстрой диагностики заболевания. В 1939-ом году Ермольева создала лекарство, которое помогло успешно побороть холеру бактериофаг, оказавшийся полезным в борьбе с брюшным тифом и дифтерией.

💕Я буду признательна за лайки 👍 и доброжелательные комментарии!

Спасение Сталинграда

В 1942-ом году Зинаида оказалась в Сталинграде, который можно было сравнить с настоящим адом. Война. Умирают тысячи людей с каждой стороны ежедневно. Сплошная антисанитария, даже хоронить людей в таких условиях по-человечески не получается. И тут в стане немецких войск началась холера, которая повсеместно охватила и Сталинград. Сотням тысяч людей требовалась помощь.

Зинаида попросила командование доставить ей из Москвы драгоценный препарат, но поезд с этим лекарством был уничтожен немцами. Казалось, что это конец: Сталинград быстрее падёт от страшной инфекции, чем от натиска неприятеля, но Ермольева не планировала сдаваться. Она посвятила изучению холеры много лет и даже в таких экстремальных условиях знала, что делать.

У Зинаиды была своя методика изготовления нужного лекарства. В одном из подвалов Сталинграда микробиолог создала с нуля лабораторию. Для бактериофага ей понадобились только 300 тонн хлора и несколько тонн мыла, которые было не так трудно достать, потому что они имелись в городе для обеззараживания помещений. Лаборатория трудилась день и ночь, и бесценный холерный бактериофаг был получен в кратчайшие сроки.

— Сестренка , может быть, нам отложить наступление? — такой звонок был от самого Сталина. Возможно, вождь народа называл так Зинаиду из-за схожести отчеств, а может, подчеркивал важность ее дела. Ермольева ответила, что она уже победила – теперь дело за армией!

Исход одной из ключевых битв войны решался не только на поле боя, но и в подземных медицинских лабораториях знаменитого города.

Внезапная опасность

Первоначально полученные сведения о вспышках холеры обрадовали советское командование, поскольку ее возникновение было зафиксировано на попавшей под контроль противника территории. Опасная инфекция могла стать хорошим союзником в борьбе против немецких войск.

Радость, однако, быстро сменилась тревогой. Холера не разбирала линию фронта и вскоре вместе с беженцами и отступающими войсками была занесена в Сталинград. 18 июля в нескольких районах города были подтверждены первые случаи.

По распоряжению Народного комиссара здравоохранения Георгия Митерева в город на Волге была направлена одна из ведущих ученых-микробиологов страны Зинаида Ермольева. Она должна была организовать работу местных медиков по профилактике холеры.

На заседании чрезвычайной комиссии в Сталинграде решили немедленно вводить населению холерный бактериофаг, поражающий клетки возбудителя болезни. Взятого из Москвы препарата было недостаточно, и Ермольева обратилась в центр с просьбой прислать в город большую партию. Однако эшелон с препаратом по пути в Сталинград разбомбила немецкая авиация.

Чрезвычайные меры

Выбора не осталось — препарат пришлось производить прямо в Сталинграде. Лабораторию оборудовали в подвале одного из зданий, где в сложных условиях вскоре было налажено производство необходимого количества бактериофага. Работа шла буквально круглыми сутками.

Всех медицинских работников, не дежуривших на строительстве оборонительных укреплений, перевели на казарменное положение и мобилизовали на борьбу с эпидемией. Их усилиями удалось добиться впечатляющих результатов: ежедневно обследовали 15 тысяч человек, а фагировали до 50 тысяч.

Перед появлением передовых частей вермахта на окраинах Сталинграда и началом уличных боев масштабная эпидемиологическая катастрофа, способная подорвать силы обороняющих город советских войск, была предотвращена. Совсем скоро, однако, медикам снова пришлось бороться с распространением этой опасной инфекции, на этот раз уже среди попавших в плен солдат 6-й армии фельдмаршала Фридриха Паулюса.

Russia Beyond запустила спецпроект "Россия: 85 приключений" , в котором собирает коллекцию необычных активностей из всех российских регионов. Смотрите приключения на сайте и подписывайтесь на проект в Инстаграме и ТикТоке .

Победа над невидимым врагом. Эпидемиология Великой Отечественной

Тем не менее, Великая Отечественная война при всем своем колоссальном размахе и громадных разрушениях, принесенных ею на нашу землю, не была отмечена вспышками действительно массовых, повальных хворей как на фронте, так и в тылу Красной армии. Естественно, никаким везением или чем-то подобным это не было и быть не могло. За низкими показателями заболеваемости советских солдат и тружеников тыла стоял колоссальный труд медиков — военных и гражданских, а также четкая и безупречная организация их деятельности на общегосударственном уровне.

В этом документе ставились конкретные задачи по обеспечению здоровья как красноармейцев, так и тех, кто остался в тылу. По всей стране распределялись необходимые контингенты врачей-эпидемиологов, бактериологов, санитарных врачей. Кому, куда и в каких количествах отбывать, решали исходя из того, насколько в том или ином регионе осложнилась эпидемическая ситуация. Первым делом была проведена повальная вакцинация (или, как тогда писали, иммунизация) населения против главных спутников военного лихолетья — острых кишечных инфекций. Начали с представлявших особую опасность их распространения крупных населенных пунктов, а далее уже дошли до каждого.

Особой головной болью для военного и гражданского руководства страны были потоки людей, хлынувшие с оккупированных или грозящих оказаться под гитлеровской оккупацией регионов в эвакуацию. Люди заболевали (случалось, и умирали) прямо в пути, при этом рискуя создать опять-таки очаги распространения инфекционных заболеваний, которые вполне могли бы аукнуться массовыми эпидемиями. Именно в связи с этим особое внимание уделялось контролю за наличием инфекционных заболеваний на всех крупных железнодорожных станциях, на различных путях и этапах массовой эвакуации.

Пожалуй, неправильно было бы в данном рассказе не упомянуть хотя бы одно имя из сотен тысяч врачей-подвижников, чьими усилиями были достигнуты столь блестящие результаты, не привести конкретный пример их героической работы. В качестве такового вполне может служить подвиг профессора Зинаиды Ермольевой, спасшей от неминуемой, казалось бы, вспышки холеры защитников и жителей героического Сталинграда. К осени 1941 года в город прибыло более 200 эшелонов с эвакуированными, более 70 эшелонов с детьми из Ленинграда и других регионов. И без того немалое население города возросло вдвое в сравнении с довоенным периодом. Госпитали, воинские части, учреждения и просто обычные жители – в городе на Волге скопилось около 800 тысяч человек.

Коррективы в план внесли гитлеровские бомбы, обрушившиеся на подходивший к городу эшелон с противохолерной сывороткой и средствами дезинфекции. Бомбить поезда с красными крестами стервятники Геринга просто обожали… Одного не учли враги – характера и работоспособности Ермольевой. Ермольева, профессор, талантливейший ученый, создатель целого ряда противоинфекционных препаратов (опыты с которыми она ставила чаще всего на себе), умудрилась организовать лабораторию по производству сыворотки прямо в подвале одного из домов сотрясавшегося от бомбежек и обстрелов города!

Ежедневно вакцинированию подвергалось по 50 тысяч человек, что было масштабами по тем временам беспрецедентными. Холера Сталинград так и не взяла. Как, впрочем, и гитлеровцы.

Полученную за героический труд по предотвращению этой и других эпидемий Сталинскую премию Зинаида Ермольева передала в Фонд обороны. Построенный на эти деньги истребитель гордо нес на борту ее имя.

Война – это всегда война. Однако не было в годы Великой Отечественной той угрозы, что не отступила бы перед стойкостью, мужеством и любовью к Родине советских людей.

По обе стороны фронта воевало несколько миллионов человек, каждую минуту умирало два-три бойца Красной Армии и вермахта. Естественно, ни о каком оперативном погребении во время боев и речи не шло. В итоге ужасные антисанитарные условия вызвали на стороне противника вспышку опасных инфекционных заболеваний, одной из которых была холера. Этот смертельный вал катился на город и расположенные в нем войска. Подавлять грядущую эпидемию требовалось как можно скорее, иначе в течение нескольких недель холера выкосила бы немалую часть личного состава армии и гражданское население. На место с командой врачей выехала талантливый исследователь международного уровня, доктор наук, профессор Зинаида Виссарионовна Ермольева, уже много лет занимавшаяся изучением холеры.


Хлорировали колодцы, обеззараживали отхожие места, развернули четыре эвакогоспиталя в самом Сталинграде, отмобилизовали массу гражданского населения и студентов 3-го курса местного медицинского института на борьбу со смертельно опасной инфекцией. Для выяснения причины появления холеры разведке фронта была поставлена задача по доставке трупов умерших от инфекции гитлеровцев. Врачи работали с трупами, выделяли характерные вибрионы холеры и выращивали специфические к ним бактериофаги. Зинаида Ермольева так организовала работу в Сталинграде, что в сутки 50 тыс. человек получали вакцину бактериофага, а 2 тыс. медработников ежедневно обследовали 15 тыс. горожан. Приходилось фагировать не только местных, но и всех, кто приезжал и уезжал из осажденного города, а это десятки тысяч ежедневно.

Ермольева была наделена верховным главнокомандующим такими полномочиями, что могла снимать людей даже со строительства оборонительных сооружений города. Это была беспрецедентная по своей массовости операция по вакцинации и обследованию населения в столь короткий срок. Участники событий вспоминают:


В исторических источниках приводится примечательная телефонная беседа Сталина с Зинаидой Виссарионовной:

В итоге, как врач и обещала, к концу августа 1942 года с холерной эпидемией было покончено. Профессор Ермольева получила Ордена Ленина и совместно с коллегой из Всесоюзного института экспериментальной медицины Лидией Якобсон в 1943 году Сталинскую премию I степени. В наградном материале написано:

Госпожа Пенициллин


Когда Зинаиду Ермольеву спрашивали о самом значимом воспоминании военного времени, то профессор неизменно рассказывала об испытании в конце 1944 года на Прибалтийском фронте отечественного пенициллина. Эту работу микробиолог вела с прославленным хирургом Николаем Николаевичем Бурденко, и главным итогом стало выздоровление 100% раненых бойцов Красной Армии, участвовавших в эксперименте.

— с удовлетворением говорила Зинаида Ермольева по этому поводу.

История появления отечественного антибиотика, пенициллина-крустозина, началась в 1942 году и неразрывно связана с именем доктора Ермольевой. Профессор совместно с коллегой Т. И. Балезиной выделили продуцент антибиотика Penicillum crustosum из плесени, которую соскабливали со стен подмосковных бомбоубежищ. Команда исследователей работала во Всесоюзном институте эпидемиологии и микробиологии и всего за шесть месяцев подготовила пенициллин для клинических испытаний. Первой площадкой стал яузский госпиталь. Зинаида Виссарионовна сама активно изучала действие желтого порошка пенициллина-крустозина на тяжелораненых бойцах Красной Армии. Особое внимание она уделяла осколочным и пулевым поражениям костей рук и ног, как наиболее тяжелым. К радости команды Ермольевой, лечение травм проходило без осложнений, без температуры и практически без гноя. Итоги оказались обнадеживающими, и долгожданную новинку решено было пустить в серию на фабрике эндокринных препаратов в Москве.


Позже под руководством Ермольевой были получены препараты отечественных антибиотиков стрептомицина, тетрациклина, левомицетина, экмолина, экмоновоциллина, бициллина, а также комбинированный антибиотик дипасфен.

Путь к подвигу


Зинаида Виссарионовна родилась в 1898 году, закончила в 1915 году с золотой медалью Мариинскую Донскую женскую гимназию в Новочеркасске и год спустя поступила в Женский медицинский институт. Именно тогда Ермольева выбрала стезю врача-микробиолога и по окончании института стала заведующей бактериологическим отделением Северокавказского бактериологического института. Будущий академик участвовала в ликвидации эпидемии холеры в 1922 году в Ростове-на-Дону и тогда столкнулась с холероподобными вибрионами, ситуация с которыми не была ясна до конца. Могут ли они вызвать холеру или нет? Окончательно разобраться с вопросом Ермольева решила… на себе. В начале опасного эксперимента она выпила раствор соды, нейтрализовала кислоту желудка и приняла следом более полутора миллиардов неисследованных ранее живых холероподобных вибрионов. Нарушение в работы кишечника диагностировалось через 18 часов, а спустя еще 12 часов перед исследователем предстала картина проявления классической холеры. Анализы показали наличие в организме Ермольевой холерного вибриона. В протоколе эксперимента исследователь отметила:

Позже Зинаида Виссарионовна выделила удивительный холероподобный вибрион, способный светиться в темноте, названный впоследствии её именем. С 1928 года о советском исследователе узнают за рубежом, она печатается в мировых научных изданиях и участвует в конференциях. На одной из них, в Берлине, Зинаида Виссарионовна знакомится с микробиологом и иммунологом Львом Александровичем Зильбером, который позже становится её мужем. В 1930 году они разводятся, Зильбера в 1937 году заключают под стражу в связи со вспышкой чумы в Азербайджане, позже выпускают, но вскорости снова сажают на 10 лет в лагерь Печорстроя. Второй раз Ермольева выходит замуж за главного санитарного инспектора СССР и руководителя эпидемиологического отдела Института инфекционных болезней Алексея Александровича Захарова. В 1938 году его также арестовывают, и он умирает в тюремной больнице спустя два года.


Конечно, это, скорее всего, вымысел, но доподлинно известно, что Зинаида Виссарионовна долго и методично добивалась освобождения Зильбера. В этом ей помогал весь цвет отечественной медицины: Бурденко, Орбели, Энгельгардт и другие. В итоге Лев Зильбер возвращается к научной деятельности в качестве вирусолога и позже получает Сталинскую премию.



В 1945 году профессор Зинаида Ермольева была избрана членом-корреспондентом Академии медицинских наук СССР, а спустя 18 лет стала её академиком. С 1945 г. по 1947 г. Зинаида Виссарионовна — директор Института профилактики инфекций. В 1947 году на его базе создали Всесоюзный НИИ пенициллина, где она заведовала отделом экспериментальной терапии до 1954 года. С 1952 года и до конца своих дней (1975 год) Ермольева возглавляла кафедру микробиологии в Центральном институте усовершенствования врачей, а с 1956 года — и лабораторию новых антибиотиков при кафедре.

По материалам изданий "Вестник Военно-медицинской академии", "Здоровье населения и среда обитания", "Врач" и "Бюллетень науки и практики".


С самого начала войны в Сталинград стали поступать эшелоны с эвакуированными мирными жителями с западной части страны. Население города составило в итоге более 800 тысяч человек, что в два раза превысило довоенный уровень.


Эвакуируемые на восток пленные немцы также представляли из себя ужасное зрелище. В отчетах НКВД зафиксировано:

Несмотря ни на что


Медицинские структуры на фронтах Сталинграда столкнулись с главной проблемой – хронической и острой нехваткой кадров. В среднем армейские подразделения были укомплектованы медиками на 60-70%, при этом нагрузка на госпитали в разы превышала все нормативы. Сложно и представить, в каких условиях приходилось работать врачам в ходе сражений Сталинградской битвы. София Леонардовна Тыдман, старший хирург эвакогоспиталя №1584, специализирующегося на ранениях трубчатых костей и суставов, так описала один из эпизодов военных будней:

Были дни, когда полковым врачам приходилось обрабатывать до 250 человек ежедневно. На помощь врачам и медсестрам, работающим на износ, приходили выздоравливающие бойцы Красной Армии – они развертывали палатки, а также занимались выгрузкой и погрузкой. В некоторых районах привлекали старшеклассников и студентов медицинских учебных заведений.

Большая часть врачебного персонала в эвакогоспиталях были гражданскими медицинскими работниками, слабо разбирающимися в военно-полевой хирургии. Многим из них постигать навыки лечения минно-взрывных и огнестрельных ранений приходилось непосредственно в условиях госпиталя. Не всегда это заканчивалось хорошо. К примеру, гражданские врачи не могли эффективно лечить проникающие ранения брюшной полости. Оперировать таких раненых следовало немедленно, на самых первых этапах эвакуации. Вместо этого лечение назначалось консервативное, что приводило в большинстве случаев к смерти несчастных красноармейцев. Одной из причин такой ситуации стала чрезмерная секретность военно-медицинского оснащения профильных университетов. Гражданские студенты-медики и практикующие врачи в глаза не видели армейского медоборудования и не умели им пользоваться.


Сложная ситуация сложилась в медицинских частях армий с медикаментами, перевязочными и дезинфицирующими средствами.

Подобные леденящие душу записи можно было встретить в медицинских документах не только под Сталинградом, но и гораздо позже – к примеру, на Курской дуге. Врачи поступали так в надежде привлечь к проблеме внимание вышестоящих, но чаще всего это вызывало только раздражение и дисциплинарные взыскания.

Препаратов крови на фронте не хватало – было слишком много раненых. Свою негативную лепту вносила также нехватка оборудования для транспортировки крови и её компонентов. В итоге врачам нередко приходилось сдавать кровь. Стоит помнить, что при этом они работали весь световой день, отдыхая всего по 2-3 часа в сутки. Удивительно, но медикам удавалось не только лечить больных, но и усовершенствовать нехитрое доступное оборудование. Так, на конференции врачей Воронежского фронта, которая прошла после битвы за Сталинград, военврач Василий Сергеевич Юров продемонстрировал аппарат для переливания крови, собранный им из глазной пипетки и кружки Эсмарха. Эта реликвия хранится в Музее истории Волгоградского государственного медицинского университета. Юров, кстати, после войны стал ректором этого учебного заведения.



[center]Военврач Василий Сергеевич Юров


[/center]

Нехватка медоборудования, техники и медикаментов во время Великой Отечественной войны на всех фронтах наблюдалась вплоть до конца 1943 года. Это мешало не только лечить, но и эвакуировать больных и выздоравливающих в тыл. Санитарно-транспортными средствами медсанбаты были укомплектованы в Сталинграде всего на 50-80%, что вынуждало врачей отправлять раненых в тыл чуть ли не с попутным транспортом. Медсестры пришивали лежачим больным к одеялам плащ-палатки – это хоть как-то спасало от промокания в пути. К концу лета 1942 года эвакуация из города была возможна только через простреливаемую немцами Волгу. Одиночными лодочками, под покровом темноты врачи переправляли на левый берег реки раненых, требующих лечения в тыловых госпиталях.

После битвы



Примечательно выглядит рассказ директора Оранской сельской библиотеки Татьяны Ковалевой о быте и характере военнопленных Сталинграда:

Читайте также: