Эволюция инфекционных болезней в россии в хх веке

Обновлено: 28.03.2024

Чёрный мор, Чёрная смерть, Чума. Переносчиками этого инфекционного заболевания считают грызунов, кошек и верблюдов, а самыми вредоносными – блох.

Чума не раз пожирала человечество. Она сеяла смерть по всему миру, в том числе и на территории современной России. Первый из широко известных случаев произошел в середине XIV века.

Вспышка Чёрного мора случилась в степях низовья Дона и Волги, где на тот момент правили татаро-монголы. В Воскресенской летописи за 1346 год написано:

Золотую Орду отделяло от русских княжеств Дикое Поле – это примерно десяток нынешних областей Украины и ещё столько же регионов Российской Федерации.

Когда пришла весть о страшной болезни, связи торговые и политические с Золотой Ордой прекратили на 5 лет. И все же чума просочилась. Через Малую Азию, Византию, Италию, Испанию, Францию, Германию, Скандинавию и Прибалтику, вошла через Псков. Вместе с ганзейскими купцами.

Жители призвали на помощь новгородского архиепископа Василия Калика. Он обошёл город крестным ходом, но Чума не отступила, напротив… Священнослужитель умер. Его тело привезли в Софийский собор – так Чёрная смерть поразила и Новгород. Затем она истребила почти все население Смоленска, затронула Москву.

В летописях упоминается: катастрофа была настолько масштабной, что не хватало гробов и рук для погребения усопших. У церквей скапливались трупы, в могилу клали по несколько тел. Пандемия прекратилась лишь, когда инфекция не смогла найти жертв на малонаселённых землях того же Дикого Поля.

От холеры до коронавируса: экскурс в историю эпидемий в России

Фото: Википедия

Осенью 1654 года, пока Алексей Михайлович воевал с поляками, Чёрная смерть напала уже на Российское царство. Столицу бросили стрельцы и тюремщики, беззаконье породило разгул мародёров. Бежавшие из Москвы люди разносили инфекцию по другим городам.

Остановить заражение помог строгий карантин: поражённые зоны брали под охрану, дома сжигали. По разным подсчётам от чумы тогда погибло от 25 до 700 тысяч человек.

Чума середины XVIII века надолго подорвала экономическое состояние страны.

Инфекцию предположительно принесли солдаты и офицеры, которые возвращались с русско-турецкой войны. Вместе с трофеями прихватили блох-переносчиков. Зараженных людей привозили в больницы Москвы с вздутыми лимфатическими узлами – бубонами, но распознать смертоносную болезнь врачи смогли не сразу. И даже когда информация дошла до императорского двора, с введением карантина не спешили.

В день умирало до тысячи человек. Двери учебных заведений, мануфактур и мастерских закрыли. Слухи породили панику. Эпидемия обернулась восстанием.

Желая избежать массового скопления людей, архиепископ Амвросий отказался выставлять чудотворную икону Боголюбской Богоматери на всеобщее обозрение. Народ обезумел. Ворвался в кремлёвский Чудов монастырь и разграбил его, а священнослужителя убил. Эти события описала Екатерина II :

Сразу после начались погромы. Бунт подавили лишь спустя три дня. А стабилизировать ситуацию выпало графу Орлову. Он ввёл войска и приказал: мародёров расстреливать на месте, за сокрытие больных отправлять на каторгу. Москву поделили на участки и закрепили их за врачами. Строго запрещалось хоронить зараженные трупы в черте города.

В будущем вспышки Чёрной смерти были локальными и непродолжительными. Один случай описывают, как пример героизма.

Зимой 1939 года сотрудник Института микробиологии и эпидемиологии испытывали на себе образец противочумной вакцины. Двум из трёх человек повезло, доктору Абраму Берлину – нет: он заразился. Когда инфицированный учёный приехал в Москву с докладом, болезнь дала о себе знать. Столице угрожала очередная эпидемия. К счастью, дежурный врач клиники 1-го Московского медицинского института Симон Горелик сумел поставить верный диагноз. Он немедленно изолировал себя и пациента, а власти отыскали и отправили на карантин всех, с кем контактировал заражённый – несколько десятков человек, в том числе, парикмахера, брившего учёного. Тогда жертвами Чёрной смерти стали всего три человека: Берлин, Горелик и цирюльник.

В общей сложности с 1920 по 1989 годы от чумы погибло около 2000 человек.

Сифилис

В отчёте за 5 мая 1679 года:

И здесь Петр I действовал решительно. В 1711 году государь приказал поместить всех распутных женщин в прядильный дом, который располагался в Калинкинской деревне (сейчас это часть Адмиралтейского района Петербурга).

Позже император и вовсе издал указ о запрете публичных заведений. И все же, несмотря на принятые меры, сифилис продолжал губить народ.

Первую венерологическую больницу открыли в 1763 году в Петербурге. Она была на 30 мужских и 30 женских мест. Пациентам позволяли не называть имён и скрывать лица.

Главной причиной распространения сифилиса все также оставалась проституция. В 1852 году в Москве среди 1261 работниц древней профессии 837 оказались сифилитичками. В низших сословиях сказывался быт: жизнь большими семьями в тесных домах, использование одной посуды, кормление детей пережёванной едой.

Особенно свирепствовал сифилис среди военных. В 1835 году в армии на 1000 человек приходилось 58 инфицированных.

Усугубила ситуацию крестьянская реформа, а точнее вызванная ею миграция. В 1880-х зараза поразила 20% горожан. К концу XIX века в зоне риска оказались молодые люди в возрасте от 15 до 20 лет.

Очередной всплеск произошёл и в начале XX века – после русско-японской войны. Если в 1904 году заболеваемость среди военнослужащих была равна 9,76 %, то в 1907 году – 19,79 %. К 1912 году сифилис вошёл в Топ-5 самых заразных болезней. Хворь поразила 1,2 миллиона человек.

Тиф

Массовые заражения отмечены в 1845 году при строительстве железой дороги из Петербурга в Москву (погибло шесть тысяч человек), во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов (44 тысячи жертв), в Первую мировую войну и Гражданскую.

Согласно официальной статистике, с 1918 по 1923 годах тиф унёс более 700 тысяч жизней, однако по мнению экспертов, погибших было не меньше 3 миллионов человек.

От холеры до коронавируса: экскурс в историю эпидемий в России

Причиной массового заражения стала антисанитария. Разносили инфекцию обычные вши.

Остановить эпидемию помогли карантинные меры, сеть изоляционно-пропускных пунктов, а главное – прививание. При этом эффективную вакцину от тифа разработали лишь в 1942 году. А окончательно победили болезнь в эпоху антибиотиков.

Холера

Спустя время настроение поменялось.

От холеры до коронавируса: экскурс в историю эпидемий в России

С заразой боролись жёстким карантином: двери домов и общественных заведений запирали на замки, а вот больничные бараки, бани и пункты питания, напротив, массово открывали.

Холера порождала бунты. В Тамбове толпа захватила губернатора, в Севастополе – пять дней удерживала целый город. Петербург охватили слухи о том, что инфекция – выдумка, а причина смертей – происки поляков-иммигрантов. Они якобы травили местных жителей: ночами высыпали в Неву мышьяк, обрабатывали ядом огороды и колодцы. Мнительный народ отреагировал агрессивно: всех подозрительных избивали, нападали на полицейских и врачей, которых также обвиняли в заговоре, участились налёты на больницы. Остановить бесчинства удалось лишь императору Николаю I.

Оспа

Румяные, пышущие здоровьем лица на портретах времен царской России – нередко не более, чем выдумка художников. До начала XIX века привычным явлением были рубцы от сыпи. Болезнь оставляла отпечаток и на бедных, и на богатых, некоторых и вовсе губила. Если верить барону Димсдалю, в середине XVIII века от оспы ежегодного умирали 2000000 людей. Одной из самых известных жертв стал 14-летний император Пётр II.

С 1610 года инфекция бушевала в Сибири, к 1788 году достигла Камчатки. Заражённых сторонились, но изоляция оказалась не эффективным способом борьбы с заразой.

Первые прививки в России начал делать англичанин Томас Димсдейл. Пример подданным подала Екатерина II. В ночь на 12 (23) октября 1768 года врач взял биоматериал у крестьянского мальчика и ввёл императрице.

От холеры до коронавируса: экскурс в историю эпидемий в России

Фото: Википедия

За поэтичным названием скрывается одна из самых смертоносных болезней. Пандемия унесла от 50 до 100 миллионов жизней. Этим видом гриппа переболели полмиллиарда жителей Земли.

Локальные вспышки инфекции возникали и в годы Великой Отечественной войны.

От холеры до коронавируса: экскурс в историю эпидемий в России

Новая пандемия еще в самом разгаре. Её вызвала коронавирусная инфекция. Вспышка произошла в конце декабря 2019 года в китайском городе Ухань.

На данный момент количество зараженных COVID-19 приблизилось к отметке 2 миллиона человек.

Успехи микробиологии были столь очевидны, что вторая половина 19 — начало 20 в. вошли в историю медицины как бактериологическая эра, эра открытия нового мира микроорганизмов и понимания их роли в патологии человека. Увлечение бактериологией захватило широкий круг практических врачей почти всех специальностей.

Развитие медицины в 20 в. ознаменовалось не только впечатляющими успехами в лечении многих болезней, но и началом массовых мероприятий по их профилактике. В первую очередь они были направлены против инфекционных болезней. Профилактические прививки, химиопрофилактика и другие меры предупреждения инфекций и сочетании с методами ранней диагностики и эффективной антибактериальной терапии, разработанными клиникой инфекционных болезней, которая выделилась в 20 в. в самостоятельную клиническую дисциплину, способствовали тому, что во второй половине века эпидемические и другие инфекционные болезни перестали быть основной угрозой здоровью населения экономически развитых стран.

Профилактическое направление развития клинической медицины 20 в. не ограничилось областью инфекционных болезней. Оно приобрело особый размах и стало определяющим в медицине СССР и ряда других стран, где получил широкое распространение метод диспансеризации населения. Разработка методов массовой профилактики сердечно-сосудистых, онкологических и других заболеваний во второй половине 20 в связана с развитием неинфекционной эпидемиологии как нового важного раздела медицинской науки.

Вторая половина 19 в. ознаменовалась развитием новой отрасли естествознания и медицины — бактериологии, или, как ее стали называть позднее, микробиологии. Научные экспериментальные основы этой отрасли знаний были заложены классическими исследованиями Л. Пастера, Р. Коха, И.И. Мечникова и др.

Ко второй половине 19 в. относится развитие микробиологии и в России. Выдающиеся русские ученые Л.С. Ценковский, И.И. Мечников, Г.Н. Габричевский, Н.Ф. Гамалея, Д.К. Заболотный, Л.А. Тарасевич и многие другие внесли большой вклад в развитие микробиологии и эпидемиологии и вошли в историю не только отечественной, но и мировой науки.




Первую школу отечественных микробиологов открыл Л.С.Ценковский, он описал более 40 видов микроорганизмов, изготовил вакцину против сибирской язвы и разработал метод вакцинации.

Выдающуюся роль сыграл И.И. Мечников, который создал большую школу микробиологов и эпидемиологов. Развитие микробиологии и эпидемиологии в России шло в различных направлениях. Для периода, последовавшего за открытиями Л. Пастера и Р. Коха, характерны многочисленные открытия новых микроорганизмов — возбудителей инфекционных болезней: в 1875 г. Ф.А. Леш открыл возбудителя амебной дизентерии, А.В. Григорьев в 1891 г. — один из видов дизентерийной палочки и др.

Русским ученым принадлежит ряд крупных открытий, послуживших основой иммунологии, вирусологии и других разделов микробиологии, которые во второй половине 20 в. стали самостоятельными медико-биологическими науками.

Важное значение для развития микробиологии и иммунологии имели и другие открытия отечественных ученых.

Гамалея Н.Ф. (1859-1949), микробиолог и эпидемиолог, почетный член АН СССР, академик АМН Открыл бактериолизины (1898), возбудителя холеры птиц. Обосновал значение дезинфекции для ликвидации сыпного и возвратного тифов. Труды по профилактике бешенства, холеры, оспы и др. инфекционных заболеваний. Лауреат Государственной премии СССР (1943).

В 1898 г. Н.Ф. Гамалея описал явление бактериолизиса, явившееся прообразом развитого впоследствии учения о бактериофаге. Он же описал бактерийные яды — токсины. Н.Ф. Гамалея усовершенствовал метод прививок против бешенства и метод приготовления оспенной вакцины.

В 1894 г. был открыт холерный бактериолизис (Исаева — Пфейффера феномен). Ф.Я. Чистович открыл (1899) явление преципитации, Г.П. Сахаров — явление сывороточной анафилаксии. В.К. Высокович положил начало учению о ретикулоэндотелиальной системе.

Крупнейшим достижением отечественной науки, имеющим мировое значение, является открытие и изучение Д.И. Ивановским фильтрующихся вирусов, положившее начало новой отрасли знаний — вирусологии.

Существенный вклад внесли отечественные врачи в изучение микробиологии и эпидемиологии отдельных бактериальных и паразитарных инфекций и в разработку методов борьбы с ними. Большое место в отечественной микробиологии занимают работы Г.Н. Минха и Мочутковского, изучая возвратный тиф, проводили опыты на себе, вливая себе кровь больного возвратным тифом для выяснения эпидемиологии болезни. В результате многочисленных экспериментов пришли к выводу, что возвратный и сыпной тиф передаются кровососущими насекомыми. Кроме этого Минх изучал чуму и сибирскую язву.

Исследования Д.К. Заболотного, Н.Н. Клодницкого, И.А. Деминского легли в основу теории природной очаговости чумы и сыграли важнейшую роль в научном обосновании системы государственных мероприятий по ее ликвидации.

Габричевский Г.Н. – первым начал преподавать бактериологию. Разработал метод изготовления противодифтерийной сыворотки и метод прививки против дифтерии. Разработал вакцинацию против скарлатину, отстаивал мнение о передаче малярии комаром. Создал бактериологический институт.

Г.Н. Габричевский первым в России начал изготовление противодифтерийной сыворотки и совместно с Н.Ф. Филатовым в 1894 г. успешно применил ее для лечения дифтерии. С именами Г.Н. Габричевского и Л.А. Тарасовича связана организация сывороточно-вакционного дела в России. Л.А. Тарасович был инициатором и пропагандистом массового применения вакцинации против кишечных инфекций в годы первой мировой войны. П.Ф. Боровский открыл и изучил возбудителя пендинской язвы (1898). В 1879 г. В.И. Афанасьев (1849—1904) описал патолого-анатомическую картину коматозной малярии, высказал предположение о паразитарном происхождении малярийного пигмента. В 1884 г. В.Я. Данилевский впервые описал возбудителя малярии птиц, а в 1889—1891 гг. Н.А. Сахаров — возбудителя тропической малярии. Большую роль для практического изучения строения возбудителя малярии сыграл предложенный в 1891 г. Д.Л. Романовским метод окраски крови и кровепаразитов.

Отечественные микробиологи, эпидемиологи и инфекционисты вписали немало героических страниц в историю М., подвергая свою жизнь опасности не только во время борьбы с эпидемиями, но и в ходе исследований, постановкой экспериментов на себе. Г.Н. Минх и О.О. Мочутковский вводили себе кровь больных возвратным и сыпным тифом. Д.К. Заболотный и И.Г. Савченко иммунизировали себя приемом убитых культур холерного вибриона с последующей проверкой принятием живых культур. Г.Н. Габричевский сделал себе пробную прививку приготовленной им скарлатинозной вакцины, которую он затем широко применял в московских больницах. В.А. Хавкин вводил себе противохолерную и противочумную вакцины. Н.Ф. Гамалея проверял на себе безопасность прививок против бешенства. В.В. Фавр подвергал себя заражению посредством укуса малярийного комара. Много замечательных русских врачей погибло при исполнении своего врачебного долга на посту эпидемиолога (И.А. Демшижий, В.И. Турчинович-Выжникевич, М.Ф. Шрейбер и др. — при экспериментальных исследованиях чумы). Героизм, отвагу и самоотверженность проявили отечественные врачи, участвуя в ряде экспедиций по борьбе с эпидемиями за рубежом.


У спехи в борьбе с инфекционными болезнями, достигнутые в первой половине XX столетия, породили иллюзию скорой их ликвидации. Однако последующие десятилетия опровергли это заблуждение и показали, что инфекционные болезни по-прежнему играют существенную роль в патологии человека, наносят огромный экономический ущерб обществу. Инфекционные болезни не только не собираются уступать свои позиции, а наоборот, перешли в наступление.

Во всех странах мира, независимо от уровня экономического развития, отмечается рост заболеваемости инфекционными болезнями, регистрируются эпидемии.

В основе роста заболеваемости лежит ряд причин.

Во-первых, в России, на фоне дестабилизации социально-экономических условий жизни населения, осложняется эпидемиологическая обстановка и реально возрастает опасность так называемых “возвращающихся”, “классических” инфекций и “вновь возникающих” (reemerging). Наглядным примером может служить стремительный рост заболеваемости туберкулезом, в том числе активной формой болезни (81,0 на 100 тыс населения), регистрируемой даже у детей (17,7 на 100 тыс детей до 14 лет). Рост заболеваемости туберкулезом отмечен почти во всех странах мира, включая экономически высокоразвитые. Ситуация во многом осложнена тем, что болезнь, как правило, вызывается миобактериями, резистентными к существующим противотуберкулезным препаратам. Небывалого размаха достигла заболеваемость сифилисом (271 699 случаев) и другими инфекциями, передаваемыми половым путем. Нельзя не упомянуть связанный с ослаблением иммунопрофилактики рост заболеваемости дифтерией в конце 80-х – начале 90-х годов; вспышку полиомиелита в Чеченской Республике в 1995 г., также связанную с прекращением профилактической иммунизации; эпидемию холеры в Дагестане в 1994 г., возникшую в результате завоза возбудителя из Саудовской Аравии и охватившую 2435 человек (больных и носителей вибриона).

Повышение уровня пораженности населения педикулезом создает угрозу заболеваемости эпидемическим сыпным тифом и возвращения ранее ликвидированных вспышечных проявлений болезни (как это имело место в 1997 г. в г. Липецке, где в психоневрологическом диспансере было выявлено 14 больных и 15 переболевших этой инфекцией). С начала 90-х стала ухудшаться ситуация по малярии, вплоть до восстановления некоторых ранее ликвидированных эндемичных очагов.

Во-вторых, все более возрастает роль условно-патогенных микроорганизмов, особенно в эпидемиологии внутрибольничных инфекций (гнойно-септических, герпеса, цитомегаловирусов, токсоплазмоза, микоплазмоза, криптококоза, криптоспоридиоза и др.), а также возбудителей кишечных, легочных заболеваний.

В-третьих, официальная статистика в России регистрирует лишь 47 инфекционных заболеваний, хотя только в последние 2-3 десятилетия описано более 20 ранее неизвестных “emerging” инфекционных болезней, многие из которых представляют высокую эпидемическую опасность и характеризуются высокой летальностью: болезнь легионеров, геморрагические лихорадки (Эбола, Марбург, Венесуэльская, Ханта-вирусный легочный синдром, при котором погибает каждый второй заболевший от некардиогенной легочной недостаточности или шока). В эти же годы начали дифферинцировать по этиологии вирусные гепатиты. На территории Российской Федерации описаны Карельская арбовирусная лихорадка, Астраханская риккетсиозная пятнистая лихорадка, в Волгоградской области расшифрована болезнь, вызванная вирусом Западного Нила. 1981 год ознаменовался описанием синдрома приобретенного острого иммунодефицита (СПИД) – чумы XX века. Позднее была установлена длительная бессимптомная или малосимптомная стадия болезни, наиболее опасная в эпидемиологическом плане, в связи с чем (впервые в мире) у нас в России был введен термин – ВИЧ-инфекция.

В последние годы наблюдается резкое увеличение числа инфицированных ВИЧ, что связано в основном с широким распространением инъекционной наркомании. Так, в 1998 г. было выявлено 3647, в 1999 г. – 18230, и уже за первое полугодие 2000 года – 16667 инфицированных.

Серьезную эпидемиологическую значимость приобретают ранее малоизвестные микоплазменные инфекции, боррелиоз Лайма, гемофилюс инфлуэнца В инфекция, ротавирусный гастроэнтерит, кампилобактериоз и др.

В минувшее десятилетие внимание мировой общественности было приковано к заболеваниям нервной системы, вызываемым вирусоподобными агентами – прионами (название образовано от английского Protein only infections agent).

Прионы – это белковые инфекционные агенты, кодирующиеся в нормальной или мутантной форме геномом хозяина, не обладающие автономными механизмами репликации и вызывающие в процессе развития инфекционного процесса накопление фибриллярных белков, ассоциирующихся в амилоид. Известны следующие прионные болезни человека: Куру (обнаружена среди туземцев народности форс на острове Новая Гвинея в 1953 г.), синдром Герстмана – Штраусслера – Шейнкера (1928, 1936 гг.), болезнь Крейтцфельда – Якоба (начало 20 гг. XX в.). Однако их этиологическая связь с прионами установлена лишь в последние годы. При этом высказываются опасения, что в недалеком будущем прионовые болезни могут представить для человека серьезную опасность.

Судя по всему, в процессе изучения роли микроорганизмов в патологии человека и животных нас ожидает еще немало открытий.

Так, при многих болезнях, ранее считавшихся неинфекционными, выявляется инфекционный агент. Можно считать установленной связь рака шейки матки, лимфомы Беркитта, назофарингеальной карциномы, первичной гепатоклеточной карциномы с вирусами. Сравнительно недавно установлена патогенетическая связь Helicobacter pylori с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. Среди людей, больных шизофренией и маниакально-депрессивным психозом, обнаружен высокий процент лиц, сероположительных к вирусу болезни Борна.

Новую главу инфекционной патологии представляют медленные инфекции. Если персистенция вирусов является закономерным, всеми признаваемым явлением, лежащим в основе ряда медленных инфекций, то проблема персистенции микробов, в частности, механизм бактериальной персистенции и ее роль в патологии человека только начинают изучаться.

Все вышесказанное свидетельствует о большой роли инфекционных болезней в патологии человека. Врач любой специальности в любой момент может встретиться с инфекционным больным. И от его эрудиции, знаний, во многом зависит дальнейшее распространение или пресечение эпидемического процесса.

Цель исследования: выявление эволюции этиологических особенностей и клинических проявлений сочетанных острых респираторных вирусных инфекций (ОРВИ) у детей за последние 17 лет.

Материал и методы: проведен сравнительный ретроспективный анализ этиологической структуры, контингента заболевших и клинической картины болезни в 2 группах детей, лечившихся в стационарах г. Москвы в разное время: в 2002–2003 гг. (1-я группа, n=130) и 2018–2019 гг. (2-я группа, n=133). Этиологию ОРВИ определяли методами полимеразной цепной реакции (исследование мазков и/или отделяемого слизистой полости рта, носа, мокроты), иммуноферментного анализа (с определением антител к герпес-вирусам 1, 2, 6 типов, вирусу Эпштейна — Барр,цитомегаловирусной, хламидийной, микоплазменной инфекциям) при поступлении ребенка в стационар.

Результаты исследования: в сравниваемые периоды времени преобладали дети в возрасте до 6 лет (84,7% и 88% соответственно, р>0,05). Гендерных различий среди госпитализированных также получено не было. В 2018–2019 гг. отмечено более равномерное инфицирование в течение года, без четкой сезонности. По сравнению с началом 2000-х гг. отмечено увеличение доли расшифрованных (с 61,3% в 2002–2003 гг. до 76,3% в 2018–2019 гг.) и доли сочетанных (с 12,1% в 2002–2003 гг. до 17,3% в 2018–2019 гг.) ОРВИ у госпитализированных детей. Отмечено уменьшение доли детей 1-го года жизни и увеличение доли детей 3–6 лет, посещающих детские дошкольные учреждения. В этиологической структуре ОРВИ сочетанной этиологии в последние годы произошла смена ведущего вирусного агента — с респираторно-синцитиального вируса (53% сочетанных ОРВИ в 2002–2003 гг.) на риновирус (34,8% в 2018–2019 гг.). Клинические проявления сочетанных ОРВИ у госпитализированных детей в указанные годы характеризовались острым началом, повышением температуры, катаральным синдромом. Установлена тенденция к большей выраженности температурной реакции, но меньшей ее длительности в 2018–2019 гг. В 2018–2019 г. выявлено уменьшение доли пневмоний по сравнению с 2002–2003 гг., что привело к более редкому назначению антибактериальной терапии во всех группах госпитализированных детей. Кроме того, в 2018–2019 гг. отмечено уменьшение выраженности аускультативных изменений в легких и их длительности.

Выводы: полученные данные позволят рационально планировать профилактические и/или лечебные мероприятия, исходя из возрастных особенностей контингента детей, сезона года, клинических особенностей течения сочетанных ОРВИ.

Ключевые слова: дети, вирусные инфекции, ОРВИ, сочетанные инфекции, профилактика.

Для цитирования: Николаева С.В., Хлыповка Ю.Н., Музыка А.Д. и др. Эволюция острых респираторных вирусных инфекций сочетанной этиологии у детей. РМЖ. 2020;12:66-70.

Evolution of acute respiratory viral coinfections in children

S.V. Nikolaeva 1 , Yu.N. Khlypovka 1,2 , A.D. Muzyka 1 , D.V. Usenko 1 , S.V. Shabalina 1 , A.Yu. Medkova 2 , A.V. Gorelov 1,3 , Zh.B. Ponezheva 1

1 Central Research Institute of Epidemiology of the Russian Federal Service for Supervision

of Consumer Rights Protection and Human Well-Being, Moscow

2 Central Clinical Hospital and Polyclinic, Moscow

3 I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University), Moscow

Aim: to analyze the changes in the etiology and clinical presentations of coexisted acute respiratory viral infections (ARVIs) in children over a 17-year period.

Patients and Methods: the comparative retrospective analysis of the etiology, population, and clinical presentations of ARVIs in children admitted to Moscow hospitals in 2002–2003 (group 1, n=130) and 2018–2019 (group 2, n=133) was performed. At admission, ARVI etiology was identified by polymerase chain reaction (oral or nasal smears and/or discharge, sputum) and enzyme immunoassay (antibodies to herpesvirus type 1, 2, and 6, cytomegalovirus, Epstein–Barr virus, Chlamydia, and Mycoplasma).

Results: children younger than 6 years predominated in both groups (84.7% and 88%, respectively, p>0.05). No gender differences were reported. In 2018–2019, the children were infected more evenly across the year, without clear seasonality. The increase in the percentage of the identified etiology of ARVIs (from 61.3% in 2002–2003 to 76.3% in 2018–2019) and the portion of ARVI coinfections (from 12.1% in 2002–2003 to 17.3% in 2018–2019) in children admitted to hospitals was revealed. Meanwhile, the percentage of children younger than 1 year reduced but the percentage of children aged 3–6 years visiting preschool facilities increased. Over the last years, the etiology of ARVI coinfections has changed from respiratory syncytial virus (53% of ARVI coinfections in 2002–2003) to rhinovirus (34.8% of ARVI coinfections in 2018–2019). The clinical presentations of ARVIs were characterized by acute onset, high temperature, and catarrhal syndrome. Temperature reaction tended to be more severe but of less duration in 2018–2019. The percentage of pneumonias reduced in 2018–2019 compared to 2002–2003. The result was less often prescription of antibacterial therapy in all groups of children. Additionally, reduced severity and duration of abnormal breath sounds revealed by auscultation was seen in 2018–2019.

Conclusions: our findings allow for a rational planning of preventive and/or therapeutic measures considering age-related characteristics of children, season, and the clinical features of ARVI coinfections.

Keywords: children, viral infections, ARVI, coinfections, prevention.

For citation: Nikolaeva S.V., Khlypovka Yu.N., Muzyka A.D. et al. Evolution of acute respiratory viral coinfections in children. RMJ. 2020;12:66–70.

Введение

Острые респираторные вирусные инфекции (ОРВИ) остаются актуальной проблемой педиатрии — из-за их распространенности, тяжести течения и исходов, наносимого экономического ущерба [1]. Возбудителями ОРВИ являются респираторные вирусы (аденовирусы, риновирусы, респираторно-синцитиальный вирус (РСВ), метапневмовирус, бокавирус, коронавирусы, вирусы гриппа, парагриппа). Разнообразие клинических форм заболеваний (от легкого ринита до тяжелой пневмонии), отсутствие патогномоничных симптомов и схожесть клинической картины затрудняют установление этиологических агентов, ответственных за развитие болезни. Между тем быстрое и точное выявление каждого вирусного патогена, участвующего в инфекционном процессе, имеет решающее значение для тактики ведения пациентов. В последние десятилетия активно внедряются в клиническую практику и повседневную рутинную диагностику ОРВИ молекулярно-генетические методы (полимеразная цепная реакция (ПЦР)), что позволило повысить выявляемость возбудителей респираторных инфекций по сравнению с традиционными методами. Однако в большей степени данные методы диагностики доступны на этапе стационарного лечения и практически не применяются в амбулаторном звене. Очевидно, что раннее обнаружение и идентификация возбудителя могут поддержать решение врача относительно выбора подходящего лечения и немедленного использования противовирусных препаратов, таких как ингибиторы нейраминидазы (в случае выявления гриппа) — для пациента, членов семьи или контактных лиц. Клиницисты часто назначают антибактериальную терапию в тех случаях, когда этиологический агент инфекции не выявлен [2]. Поэтому, несмотря на отсутствие специфических противовирусных препаратов и симптоматическое лечение при большинстве ОРВИ, быстрое обнаружение вирусного возбудителя может помочь избежать излишнего использования антибиотиков.

В последние годы возрастает роль сочетанных респираторных инфекций у детей. По данным литературы, частота сочетанных ОРВИ может варьировать от 15% до 50% [3–8]. Сочетанная патология изменяет течение болезни, ее клинико-лабораторную картину, что затрудняет диагностический поиск и может приводить к развитию бактериальных осложнений и неблагоприятным исходам. Поскольку информация о состоянии здоровья и особенностях течения ОРВИ у детей на современном этапе является крайне важной, это и определило актуальность проведенной работы.

Цель исследования: проанализировать эволюцию этиологических особенностей и клинических проявлений сочетанных ОРВИ у детей за последние 17 лет.

Материал и методы

Был проведен сравнительный ретроспективный анализ этиологической структуры, контингента заболевших и клинической картины болезни в 2 репрезентативных группах детей, лечившихся в стационарах г. Москвы в разное время: в 2002–2003 гг. (1-я группа, n=130) и 2018–2019 гг. (2-я группа, n=133).

Этиологию ОРВИ определяли методами ПЦР (исследование мазков и/или отделяемого слизистой полости рта, носа, мокроты), иммуноферментного анализа (с определением антител к герпес-вирусам 1, 2 типов, вирусу герпеса человека 6А/В, вирусу Эпштейна — Барр, цитомегаловирусной, хламидийной, микоплазменной инфекциям) при поступлении ребенка в стационар. При госпитализации всем пациентам проводили исследования, включающие клинический анализ крови с анализом лейкоцитарной формулы и определением скорости оседания эритроцитов (СОЭ), общий анализ мочи, микробиологическое исследование биологического материала из зева с определением чувствительности к антибактериальным препаратам. При наличии показаний использовали инструментальные методы диагностики: рентгенографию грудной клетки, электрокардиографию, исследование функции внешнего дыхания, ультразвуковое исследование. Все дети были осмотрены оториноларингологом.

Статистическую обработку данных проводили с использованием программы IBM SPSS Statistics 20. Для сравнения количественных показателей при подтвержденном нормальном распределении совокупностей использовались методы параметрической статистики. Сравнение показателей, измеренных в номинальной шкале, проводилось при помощи критерия χ 2 Пирсона, точного критерия Фишера. Сравнение средних значений проводилось с использованием t-критерия Стьюдента. Результаты считались достоверными при р

Результаты и обсуждение

При сравнении контингента заболевших детей (табл. 1) установлено, что в обеих группах преобладали пациенты в возрасте до 6 лет (84,7% и 88% соответственно, р>0,05). Достоверных гендерных различий среди госпитализированных получено не было, однако мальчики заболевали несколько чаще, чем девочки (59,2% / 59,4% против 40,8% / 40,6%), что характерно для многих инфекционных заболеваний.

Таблица 1. Возрастной и гендерный состав групп госпитализированных детей с ОРВИ в сравниваемые годы

По сравнению с началом 2000-х гг. отмечено увеличение доли расшифрованных (с 61,3% в 2002–2003 гг. до 76,3% в 2018–2019 гг.) и доли сочетанных (с 12,1% в 2002–2003 гг. до 17,3% в 2018–2019 гг.) ОРВИ у госпитализированных детей (рис. 1). По-видимому, это может быть связано с использованием современных высокочувствительных методов этиологической диагностики (в частности, ПЦР), а также с открытием новых возбудителей ОРВИ у человека (бокавируса, метапневмовируса, коронавирусов и др.).

Рис. 1. Этиологическая структура ОРВИ у госпитализированных детей в 2002–2003 гг. и 2018–2019 гг.

Одновременно с эволюцией этиологической структуры сочетанных ОРВИ произошло и изменение возрастной структуры госпитализированных детей (рис. 2). Отмечено уменьшение доли детей 1-го года жизни и увеличение доли детей 3–6 лет, посещающих детские дошкольные учреждения.

Рис. 3. Динамика госпитализации детей с ОРВИ в 2002–2003 гг. и 2018–2019 гг. (по месяцам)

В сравниваемые периоды времени изменилась годовая динамика госпитализации детей с сочетанными респираторными инфекциями (рис. 3): на фоне возрастания активности риновирусной инфекции, характеризующейся круглогодичной циркуляцией, сокращения числа случаев РСВ-инфекции (наиболее активной в зимне-весенний период) среди детей грудного и младшего возраста наблюдается более равномерная госпитализация в течение года, без четкой сезонности в холодное время, что также, вероятно, обусловлено и активным образом жизни родителей и их детей. При этом, как правило, одновременно заболевали не только дети, но и другие члены семьи, что может способствовать поддержанию циркуляции ОРВИ в популяции.

В сравниваемые периоды не выявлено изменения тяжести состояния госпитализированных с сочетанными ОРВИ детей, что, по-видимому, связано с сохраняющимися подходами к их госпитализации (табл. 2).

Таблица 2. Степень тяжести ОРВИ сочетанной этиологии у детей в разные годы

Для выявления эволюции особенностей клинического течения сочетанных ОРВИ в сравниваемые периоды анализ проводился в 4 группах наиболее частых сочетаний: РСВ + риновирус, риновирус + аденовирус, риновирус + парагрипп, РСВ + грипп (табл. 3). Клинические проявления сочетанных ОРВИ у госпитализированных детей характеризовались острым началом, повышением температуры, катаральным синдромом. При более детальном изучении температурной реакции установлена тенденция к ее большей выраженности, но меньшей длительности в 2018–2019 гг. Исключение составляет группа РСВ + риновирус, для которой отмечено достоверное уменьшение доли гипертермии выше 39,5° С. В 2019 г. выявлено уменьшение доли пневмоний по сравнению с 2002–2003 гг., что привело к более редкому назначению антибактериальной терапии во всех группах госпитализированных детей, за исключением группы РСВ + риновирус. Кроме того, уменьшение выраженности аускультативных изменений в легких и их длительности отмечено во всех группах в 2018–2019 гг. Вышеперечисленные изменения клинической симптоматики, по-видимому, происходят в результате раннего назначения противовирусных препаратов, арсенал которых широко известен и доступен повсеместно.

Таблица 3. Клинические особенности сочетанных ОРВИ в сравниваемые периоды

Выводы

За 17 лет наблюдений в возрастной структуре детей с респираторными инфекциями сочетанной этиологии снизилась доля детей 1-го года жизни и увеличилась доля детей в возрасте 3–6 лет, посещающих детские дошкольные учреждения.

В этиологии сочетанных ОРВИ возрос вклад риновирусной инфекции (до 34,8%), снизилась частота выявления РСВ, что отразилось на динамике госпитализации.

Клиническая картина сочетанных ОРВИ характеризуется острым началом, катаральным синдромом и лихорадкой, длительность которой сократилась.

Выявлено снижение осложнений от ОРВИ, а также более редкое использование антибактериальной терапии у госпитализированных детей.

Тестирование на основные респираторные патогены по-прежнему необходимо для оптимизации тактики терапии.

Полученные нами данные позволят рационально планировать профилактические и/или лечебные мероприятия, исходя из возрастных особенностей контингента детей, сезона года, клинических особенностей течения сочетанных ОРВИ.

Читайте также: