Холера в петербурге в 19 веке
Обновлено: 23.04.2024
Писатель и литературный критик Виктор Борисович Шкловский родился в Петербурге в 1893 году. В раннем своем сознательном детстве он холеру не застал, но слышал много рассказов о ней: «Страшного в мире было не очень много, хотя дети знали про холеру. Холера не проходила и являлась каждый год. Заболевали от нее сотнями.
Еще в 1907-м шестая пандемия холеры начала подступать к столице, она оккупировала юг России, а в Петербурге стало расти число больных с желудочно-кишечными расстройствами – но официально и бактериологически холеру диагностировали в столице в декабре 1907 года: первым тогда стал больной Сергей Дубов, поступивший в больницу Марии Магдалины на Васильевском острове.
Экстренное заседание по вопросу о том, есть ли в столице холера, было созвано городским головой Николаем Александровичем Резцовым 27 августа в три часа дня. Главный врач Обуховской мужской больницы Александр Афанасьевич Нечаев доложил собравшимся, что за последние трое суток в его стационаре отмечено уже восемь случаев заболевания, были случаи и в других больницах. По результатам заседания Санкт-Петербург был объявлен неблагополучным по холере – с 28 августа 1908 года.
„Мы прозевали холеру“.
В прихожей стоял Александр Степанович.
– У меня холера! Помоги!
Крестный ход против холеры
Городская власть, впрочем, в этот раз не сидела, сложа руки, – и делала все, чтобы Петербургу пусту не быть. Хотя и поводы для критики тоже давала. Газеты особенно возмущались поведением председателя Городской санитарной комиссии Александра Николаевича Оппенгейма, который в момент начала эпидемии оказался в отпуске и не очень-то спешил домой.
Карета для перевозки инфекционных больных. С фото начала XX в.
А еще санитарная комиссия обеспечила круглосуточную охрану в районе всех трех водоприемников – чтобы туда не сбрасывались зараженные отходы.
Развозка чистой воды во время эпидемии. 1908 г.
Бесплатная раздача кипятка. 1908 г.
Параллельно начали санитарные осмотры наиболее неблагоустроенных городских улиц и домов, остававшихся источниками заразы. Перечень обнаруженных упущений Городская управа затем опубликовала – и он впечатляет:
Чтобы не возникало сомнений в значимости таких данных, с точки зрения городской гигиены, высчитали процент удовлетворительных и неудовлетворительных в санитарном отношении, где имелись случаи холеры. Оказалось, что среди удовлетворительных домов задеты холерой были 11,4–60,9 % (в зависимости от участка), а среди неудовлетворительных – 100 %. Более чем убедительная статистика.
Тем временем пресса продолжала информировать.
«1. Стихов Рукавишникова не читай.
2. Если случится по ошибке пожать руку Меньшикову, обмой оную сулемой.
3. Водку пей только кипяченую. Закусывай лимоном.
4. Рекомендуется носить набрюшники из думских речей Гучкова. Очень помогает.
5. Повесь над кроватью карточку г. Оппенгейма. Отличное дезинфекционное средство.
7. Сырых женщин не целуй.
8. Если имеешь деньги, уезжай в Европу. Там холеры не бывает.
9. Увидев союзника на улице, перейди на другую сторону.
10. Трамваев не избегай. Зарезанные трамваем холеры не боятся.
11. Хорошо питайся и помни, что холера – болезнь тех, кому нечего есть.
12. Пой патриотические песни после каждой еды.
В общем, не столько холере посвящена шутка, сколько и политическим реалиям того времени.
Достигнув пика к 9 сентября – 444 заболевших и 175 умерших, холерная эпидемия 1908 года понемногу начала отступать. До 14 сентября включительно умирали свыше 100 человек в день, 15 сентября – 93, потом еще два дня свыше ста – и больше уже на эти рубежи смертность не возвращалась.
Читатель уже знает мнения наблюдателей прошлого о том, что холера – болезнь преимущественно простого люда, но знает и множество людей состоятельных и известных, этой болезнью унесенных. В 1908 году таким оказался видный историк Николай Павлович Павлов-Сильванский: он умер от холеры 17 сентября. Впрочем, в холеру 1908 года специалисты по статистике впервые высчитали точные данные, распределив всех заболевших/умерших (до 1 декабря 1908) по роду их занятий. Краткая выжимка из этого списка в порядке убывания:
Живущие на средства родителей и родственников ? 815/515
Личная прислуга ? 670/217
Занимающиеся домашним хозяйством ? 505/145
Занимающиеся торговлей ? 304/159
Фабричные и заводские рабочие ? 231/108
Маляры, плотники, кровельщики ? 230/139
Домовая прислуга ? 146/68
Портные и портнихи ? 131/33
Прочие ремесленники ? 123/35
Сапожники и башмачники ? 122/51
Столяры, токари и резчики ? 105/40
Слесаря и водопроводчики ? 94/32
Монахи и монахини ? 2/2
И еще пара любопытных моментов. По данным статистики, выяснилось, что мужчины умирали от холеры значительно чаще женщин. А когда провели более тщательное обследование трехсот заболевших холерой, удалось выяснить: 65 % незадолго до болезни активно употребляли алкоголь. Впрочем, удивляться тут нечему: многие считали алкоголь надежным средством борьбы с холерой, а потому выпивали особенно часто.
Продолжительность рабочего дня увеличилась.
Вызвано это оживление в заводской промышленности колоссальным спросом на „перцовку“.
В народе господствует старое убеждение, что употребление перцовки предохраняет от заболевания холерой лучше всякой противохолерной прививки.
Конец мая и начало июня снова стали временем стремительного роста холерной заболеваемости в столице. По данным тогдашних газет, доставляли в больницы со всех частей города – с Английской набережной и Гороховой улицы, с Большой Ружейной и Воронежской улиц, с Нейшлотского и Свечного переулков, с Кожевенной линии. По такому случаю городская власть снова вытащила из загашника апробированные методы борьбы: лекции, листовки, дезинфекционные мероприятия, врачебные пункты для подачи помощи холерным больным. Более того: если в предыдущую эпидемию в городе работало семь таких пунктов, то на сей раз их открыли двадцать два.
«– Сестра моя заболела тифом, а попав в больницу, заразилась холерой.
Пик эпидемии 1909 года пришелся на июнь: 2379 заболеваний; смертность составила 43,7 %. Больше всего болели, как и прежде, жители Александро-Невской, Рождественской и Выборгской частей; мужчины опять составляли свыше 60 % пациентов.
Постепенно холера пошла на спад, но столь же неспешно, как и год назад. Властям приходилось оставаться начеку. Читатель помнит, наверное, какие меры предосторожности принимались, чтобы не допустить холеру в Зимний дворец; на сей раз вторжение случилось.
Вызвана была карета скорой помощи, в которой он и был отправлен в Николаевский военный госпиталь. Там его признали подозрительным по холере, немедленно были приняты самые тщательные меры дезинфекции в Зимнем дворце, где заболевший провел несколько часов.
Учил ученого: Ремизов, как мы уже знаем, и сам применял все необходимые меры. И не заболел.
Ни в 1908 году, ни в 1909-м, ни в 1910-м, когда холера вернулась снова. То была последняя в царской столице заметная холерная эпидемия: по статистике, за 1910 год холерой заболело свыше 2600 человек, умерло около тысячи.
О приходе этой холеры горожан оповестил петербургский градоначальник Даниил Васильевич Драчевский, вот его объявление от 1 июля 1910 года: «После семимесячного благополучного по холере промежутка времени в столице появились снова холерные заболевания. Для развития холерной эпидемии в настоящее время имеются благоприятные условия, как в виду теплой летней погоды, вызывающей потребность утоления жажды, так и в виду значительного скопления в городе пришлого рабочего люда…
Пасторальная сценка, но и горькая одновременно.
Про диалог Даниила Васильевича Драчевского с председателем Совета министров и министром внутренних дел России Петром Аркадьевичем Столыпиным читатель помнит; со стороны премьера то был далеко не единственный знак внимания к проблемам столичного благоустройства. Убедившись, что городская власть зачастую медлительна и не обладает всеми необходимыми полномочиями, он на исходе того же 1910 года предложил государственной Думе передать все необходимые полномочия правительству. Думцы, впрочем, опасались чрезмерного усиления исполнительной власти – и не спешили идти Столыпину навстречу.
Впрочем, кое-что городской властью сделано все-таки было: в том самом 1911 году на Петербургской стороне построили станцию фильтрации с озонированием воды. А на Главной водопроводной станции внедрили обеззараживание питьевой воды хлором: следствие кронштадтских опытов доктора Дзержговского. Достаточно важные шаги к тому, чтобы ограничить распространение в столичных водах холерного вибриона.
За все оставшиеся дореволюционные годы серьезная вспышка холеры случилась в столице одна, осенью 1915 года, когда заболело свыше 2000 человек и умерло 665.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Часть 3. 1915 и 1916 годы (кроме сражения на Сомме)
Глава XXXI ИТАЛЬЯНСКАЯ КИНЕМАТОГРАФИЯ В ГОДЫ УПАДКА (1915–1920)
Глава XXXI ИТАЛЬЯНСКАЯ КИНЕМАТОГРАФИЯ В ГОДЫ УПАДКА (1915–1920) Когда итальянские кинопостановщики обратились к темам из жизни светского общества, представители части римской, миланской и туринской аристократии заинтересовались кинематографией и снабдили ее капиталами,
Глава 7 1908–1910 Болгария и младотурецкое движение. – Державы признают князя Фердинанда царем Болгарии. – Мое пребывание в Голландии. – Назначение послом в Санкт-Петербург
Глава 7 1908–1910 Болгария и младотурецкое движение. – Державы признают князя Фердинанда царем Болгарии. – Мое пребывание в Голландии. – Назначение послом в Санкт-Петербург Весной 1908 года британское правительство выдвинуло далеко идущий план реформ для Македонии,
Глава 8. Виктория и империя у 1837–1910 годы
Глава 8. Виктория и империя у 1837–1910 годы ПрестолонаследиеКоролева Виктория, родившаяся на свет 24 мая 1819 года, при крещении получила имя Александрины Виктории. Ее отец герцог Кентский, брат короля Вильгельма IV, умер в 1820 году, когда девочке было всего восемь месяцев от роду.
Глава 9. Мир и война, 1910–1945 годы
Глава 9. Мир и война, 1910–1945 годы Георг V, 1910–1936 годы Георг V был вторым сыном Эдуарда VII и королевы Александры. Но после того как его старший брат, принц Альберт Виктор умер в 1892 году, он стал наследником трона. В 1893 году по совету королевы Виктории он женился на бывшей
Георг V, 1910–1936 годы
Георг V, 1910–1936 годы Георг V был вторым сыном Эдуарда VII и королевы Александры. Но после того как его старший брат, принц Альберт Виктор умер в 1892 году, он стал наследником трона. В 1893 году по совету королевы Виктории он женился на бывшей возлюбленной его умершего брата —
Вода и пламень: пожары и наводнения в Петербурге, 1710–1740 годы Фридрих-Христиан Вебер, Педер фон Хавен
Вода и пламень: пожары и наводнения в Петербурге, 1710–1740 годы Фридрих-Христиан Вебер, Педер фон Хавен При Анне Иоанновне в Петербурге развернулось строительство военных городков – слобод. Началось все еще при Екатерине I, которая в 1726 году распорядилась отвести
Только в Петербурге: мелочные лавки, 1850-е годы Фаддей Булгарин, Михаил Григорьев, Александр Бенуа
1915–1917 годы
1915–1917 годы В конце февраля 1915 года Антанта решилась на несколько стратегических операций, которые, впрочем, не принесли никакой реальной пользы.Весной война стала более активной благодаря предпринятым французами нескольким наступательным операциям. В одной из них под
Глава I. Первые годы (1915–1921)
Глава I. Первые годы (1915–1921) А было нам тогда не до парадов: К земле давили голод и разруха. Но мы взлетали в небо Петрограда Не на моторах, нет — на силе духа.[1] Немного истории Более ста лет назад талантливый инженер, офицер русского флота А. Ф. Можайский изобрел
III. Отношение ликвидаторов к решениям 1908 и 1910 годов
Заразу в Петербург завозят врачи!
Холерный бунт
Как Николай I успокаивал народ
Бесчинства и сумасшествие дошли до апогея, когда огромная возбуждённая толпа оказалась на Сенной площади, где стояла временная холерная больница. Ворвавшись внутрь, люди выбили стёкла в окнах, сломали мебель, выгнали больничную прислугу и до смерти избили местных врачей.
Однако история гласит, что без кровопролития и вмешательства войск всё-таки не обошлось. Когда чиновники, оставшиеся в городе, оказались лицом к лицу с народным бунтом, устроители которого крушили больницы и убивали лекарей, городские главы собрались на совещание у графа Петра Эссена — блестящего военного, генерала от инфантерии, назначено в начале 1830 года петербургским генерал-губернатором. В ходе совещания пришли к решению призвать на помощь военную силу: гвардейские полки, усиленные артиллерией, окружили площадь, а на народ массированным ударом обрушился пехотный, а также Сапёрный и Измайловский батальоны.
Император Николай I своим присутствием усмиряет холерный бунт в Санкт-Петербурге в 1831 году. Литография из французского периодического издания Album Cosmopolite. Датирована 1839 годом. Фото: репродукция
Когда, наконец, войска смогли навести относительный порядок, в столицу въехал Николай, который, из двух зол, выбрал наименьшую: закрыл глаза на свой страх перед холерой, разумно решив, что беснующаяся масса людей гораздо страшнее.
Впрочем, этот факт не только не очернил репутации царя, о нём словно забыли, приняв на правду то, чего не был на самом деле. Иначе, как объяснить то, что на одном из барельефов, которые украшают памятник Николаю на Исаакиевской площади, можно увидеть сцену, изображающую успокоение народа царём?
Эпидемия холеры закончилась в Петербурге осенью 1831 года, унеся с собой жизни семи тысяч людей. В последний раз в городе произошла вспышка болезни в 1918 году, когда в городе свирепствовал холод, царила разруха, а силы медицины всецело были брошены на поля Гражданской войны.
За всю историю Санкт-Петербурга город пережил семь серьезных эпидемий. Сегодняшняя восьмая. Однако в отличие от всех предыдущих, короновирусная зараза первая, по настоящему сплотившая бизнес и неравнодушных жителей северной столицы.
Больше всего Питер страдал от холеры. В 19 веке эта напасть приходила в город пять раз. Отсутствие канализации и водопровода всякий раз способствовало возвращению заразы. Считается, что первая самая страшная холера 1830-1831 года пришла в город сразу поле окончания русско-персидской и -турецкой войны. Очаг заражения был в Тифлисе и Астрахани, сюда приплывали военные корабли с юга. Солдаты возвращались домой, в Петербурге в районе Некрасовского сада стоял Преображенский полк, солдаты которого брали воду из бассейнов, куда стекала вода Лиговского канала. Тут же набирали ведра и местные жители. Первая холерная эпидемия закончилась в течение года и унесла несколько тысяч жизней. Как и во всей стране, в Питере, все это сопровождалось холерными бунтами, жестким карантином и крайнем разобщением и апатией местного населения.
Холера исчезала. Проходило несколько лет и она возвращалась вновь. Ученые подсчитали, что город жил при холерных эпидемиях в общей сложности около 30 лет.
Считается, что именно во время холерной эпидемии умер композитор Петр Ильич Чайковский, выпив холодной воды в модном ресторане Лейнера на углу Невского и Мойки.
В начале века Санкт-Петербург пережил жесткую эпидемию испанки. 2018 год – в стране бушевала Гражданская война. Город – центр большевистской революции. Всеобщая нищета, голод и тотальная антисанитария способствовала распространению болезни. Среди известных жертв той эпидемии – звезда немого кино актриса Вера Холодная, от испанки умерла вся семья известного физика Петра Капицы. Именно тогда впервые помимо введенного карантина жители города надели маски.
Вспышки традиционного гриппа обычно длятся 5-6 недель. Испанка продержалась чуть дольше – около двух месяцев. При таких эпидемиях особенная нагрузка выпадает на врачей и медицинскую службу в целом. Начинается нехватка коек, медицинского оборудования, специфических лекарственных препаратов и расходных материалов.
Сегодня город переживает восьмую эпидемию и, пожалуй, никогда еще вирусная напасть не объединяла так жителей города. На дворе 21 век, нет нищеты, антисанитарии и водопровод с канализацией на месте. Зато в наличии жесточайший экономический кризис. Однако даже самые пострадавшие от него отрасли экономики, находят возможности помочь медикам и тем людям, которые в режиме самоизоляции остались один на один с вирусной напастью.
На помощь врачам, малоимущим и пенсионерам пришли транспортники, отельеры и предприятия питания.
В целом ситуация с коронавирусом в Северной столице сравнительно благополучная. На 21 апреля в городе выявлено 1973 человека с положительной реакция на вирус, выздоровели 280 человек, умерли 11. Если учесть, что в прошлом году в городе каждый месяц умирало в среднем 4942 человека, смертность от коронавируса практически незаметна.
Однако расслабляться не стоит. Режим самоизоляции продлен в городе до 30 апреля, его соблюдения поможет оставить в памяти только не самое тягостное − вынужденное месячное безделье. Ну и, конечно, защитить от опасной заразы.
190 лет назад, 4 июля 1831 года, столицу Российской империи сотрясали беспорядки, куда более масштабные, чем памятное чуть ли не всем петербуржцам декабрьское восстание на Сенатской площади. Но если в тот раз народ был в роли пассивного наблюдателя, то в эти летние деньки он сам стал главным действующим лицом смуты, почти парализовавшей жизнь города. Брожение, ропот, пассивное сопротивление властям, длившееся уже несколько дней, 4 июля переросло в самый настоящий бунт. Причина — эпидемия холеры.
Сказать, что вспышка заболевания была неожиданной, нельзя. Годом ранее холера накрыла Москву, где, впрочем, до бунта дело не дошло. Более того, времени, чтобы как следует подготовиться к чему-то похожему, было даже в избытке. О том, что такое холера, знали достаточно достоверно. Знали также, что это заболевание, пришедшее из глубин Индии, скоро пересечёт наши границы.
На самом деле всё обстояло даже хуже, потому что первые случаи заболевания холерой были зафиксированы в Астрахани ещё раньше — в 1823 году. Туда отправился петербургский врач-педиатр Степан Хотовицкий, который прожил там два с половиной года и сумел разработать комплекс мер по профилактике холеры. Эти меры впоследствии стали классикой — гигиена жилища, контроль водоснабжения, дезинфекция, профилактические диеты и контроль питания. Словом, были вполне реальные предпосылки к тому, что Россия встретит новый виток страшной эпидемии во всеоружии.
Но это были ещё цветочки. Бунт продолжался и на следующий день, разрастаясь и пожиная новые жертвы. На улицы вышло до трети всего населения столицы. Очагом бунта по-прежнему оставалась Сенная площадь. Его остановило только вмешательство высшей власти. Император, спасавшийся от холеры в Петергофе, явился в столицу.
Поступок смелый, даже отчаянный. Многие считают, что Николай I вышел на Сенную один, в сопровождении лишь личной охраны. И произнёс настолько прочувствованную речь, что люди, раскаявшись, попадали на колени и обещали вести себя хорошо. Что в виде барельефа и зафиксировано на памятнике императору.
Читайте также: