Карантин холеры в россии
Обновлено: 23.04.2024
Нашей стране уже не раз приходилось бороться с опасными болезнями, закрывать города, вводить карантинные меры. Рассказываем, как это было в те времена .
Самой крупной эпидемией XVII века в России стала чума. Летом 1654 года она была занесена в Москву, но уже в сентябре благодаря напуганным жителям, бежавшим из города в глубь страны, эпидемия охватила почти всю центральную часть России. Медицина того времени была практически бессильна перед чумой, поэтому главным инструментом были карантины. Закрывали заражённые населённые пункты и районы, расставляя на дорогах заставы с горящими кострами "для очищения воздуха".
Считается, что, начиная с данной эпидемии, в России стали проводиться противоэпидемические мероприятия. Например, приезжавших иностранцев расспрашивали о ситуации в их странах. При малейших подозрениях "заграничных" подвергали карантину или отправляли назад.
В России эпидемия холеры 1830-х годов запомнилась не сколько самой болезнью, сколько народными бунтами. Малограмотные и недоверчивые люди считали дезинсекторов (добавляющих в питьевые колодцы хлорную известь для борьбы с болезнью - прим.ред.) отравителями, шли с разгромами на холерные больницы. Усмирить бунт удалось Николаю I, чья семья также понесла потери из-за холеры, и его речь на Сенной площади смогла остудить гнев толпы.
Кстати, А.С. Пушкин стал свидетелем холерного карантина, просидев в изоляции три месяца. Этот период был позднее назван "Болдинской осенью" и оказался самым плодотворным в биографии поэта.
Въезд в Москву запрещен, и вот я заперт в Болдине. Я совершенно пал духом и право не знаю, что предпринять. Ясно, что в этом году (будь он проклят) нашей свадьбе не бывать. Но не правда ли, вы уехали из Москвы? Добровольно подвергать себя опасности заразы было бы непростительно. Одна молодая женщина из Константинополя говорила мне когда-то, что от чумы умирает только простонародье, — всё это прекрасно, но всё же порядочные люди тоже должны принимать меры предосторожности, так как именно это спасает их, а не их изящество и хороший тон.
(А.С.Пушкин в письме к Н.Н.Гончаровой, 11.10.1830)
В 1918–1919 годах по миру прокатилась самая массовая пандемия гриппа за всю историю человечества. Осенью 1918 года болезнь вспыхнула в РСФСР. Сначала она разразилась на Украине, потом грипп проник в Воронежскую, Рязанскую, Курскую, Смоленскую, Петроградскую, Пермскую губернию. Всего в РСФСР от испанского гриппа погибло около 3 млн человек, то есть 3,4% от всего населения страны.
Особенностью болезни стало то, что среди жертв были чаще всего молодые люди: здоровый организм слишком энергично "бунтовал" против вируса, и иммунная система тем самым сама себя убивала.
Масштабы этой эпидемии отражены во многих художественных произведениях, описывающих события того времени. Например, "испанкой" в 1922 году переболел главный герой романа В.Каверина "Два капитана" Александр Григорьев.
И все провалилось. Еще и теперь я сразу начинаю бредить, чуть только появляется жар, При тридцати восьми я уже несу страшную чушь и до смерти пугаю родных и знакомых. Но такого приятного бреда, как во время испанки, у меня не было никогда.
(В.Каверин "Два капитана")
23 декабря 1959 года в Москву из Индии прилетел художник Алексей Кокорекин, который привёз с собой чёрную оспу. Спустя несколько дней он скончался, а затем у пациентов больницы появились одинаковые симптомы: лихорадка, кашель, сыпь. В борьбе с зарождающейся эпидемией была введена изоляция тех, с кем встречался и говорил Кокорекин, с кем контактировали его родственники и друзья: всего более 9000 человек. Важной мерой в борьбе с оспой стало поголовное вакцинирование всех жителей Москвы и Подмосковья. Силами медиков и студентов медвузов буквально за неделю было вакцинировано более 9 с половиной миллионов человек: вирус, по официальным данным, затронул только 45 человек.
В 1970 году на Черноморском побережье была зафиксирована вспышка холеры. Болезнь затронула именно курортные территории Советского союза. Были закрыты на въезд и выезд Керчь, Одесса, Астрахань. По одной версии, болезнь была "завезена" из Ирана, по другой — имела внутренний источник и проникла в организм человека из водоема. Карантин, дезинфекция на улицах Одессы и Керчи, очистка воды на побережье, а также массовая профилактика с помощью антибиотика тетрациклина к концу августа 1970 года принесли результат: эпидемия стала отступать.
В этот год появилась знаменитая песня Владимира Высоцкого "Не покупают никакой еды", которая полностью посвящена холере:
Кстати, на эту тему можно посмотреть вышедший в 2019 году фильм Тодоровского-младшего - "Одесса", в основу которого легли воспоминания режиссёра о закрытии города на карантин и применяемых мерах профилактики.
Россия неоднократно сталкивалась с масштабными эпидемиями: холерой, сыпным тифом, оспой, чумой. На протяжении XIX века было несколько холерных вспышек, в начале ХХ века также боролись с опасными инфекционными заболеваниями. Главархив Москвы делится правилами, которые помогли одержать победу над вирусами.
В России, особенно начиная с XIX века, признавалась важность профилактики инфекций и ликвидации ее очагов. Так, основными мерами были удаление нечистот и охрана водоемов от загрязнений. Это подтверждают записи Архивного фонда Москвы, например, сохранившееся наставление о противохолерных мерах Управления главного врачебного инспектора за 1905 год. Но просто очищать водоемы было недостаточно — нужно было дать возможность горожанам пить хорошую воду. Для этого на улицах, в трактирах, столовых и других людных местах выставлялись бочки с остуженной кипяченой водой. Кроме того, в этот период все места общепита находились под постоянным особенно строгим санитарным контролем.
Самым важным, как и сейчас, было раннее обнаружение каждого случая заболевания. Для этого жителям объясняли правила поведения при вирусе. Например, члены семьи, арендодатели, владельцы гостиниц обязательно должны были сообщать властям о каждом подозрительном случае болезни или смерти. А если они этого не делали или делали недостаточно быстро, их привлекали к уголовной ответственности.
В дореволюционной России школы также закрывали на карантин, чтобы остановить рост числа заболевших. Например, в сохранившемся уведомлении правления Вифанской духовной семинарии в Сергиевом Посаде за 1909 год указано, что в связи со случаем заболевания нескольких воспитанников скарлатиной учащихся распустили по домам во избежание распространения инфекции.
Крайне важным было не допускать распространения заболеваний в общественном транспорте, в первую очередь на железных дорогах и водном транспорте, которые к началу XX века были одними из основных средств массового передвижения по Российской империи. Уже во время холерной эпидемии 1892–1895 годов была разработана и опробована целая система по профилактике вирусов в транспорте. В архивных материалах с 1892 по 1904 год приводятся, например, способы изготовления дезинфекционных средств, порядок изоляции и приема заболевших в дороге людей в городские и местные (земские) больницы, инструкции по личному предохранению от холеры, меры по заготовке кипяченой воды на станциях, правила по выдаче сдачи в вокзальных буфетах на специальных блюдечках.
Российская империя стала одной из первых стран в мире, где уже в начале XIX века делались опыты по массовому прививанию детей от оспы. В архивных материалах сохранились рапорты уездных врачей Московской губернии первой половины XIX века. Например, рапорт дмитровского уездного врача Андрея Архангельского о предоставлении ведомости о привитых детях в январе 1834 года, где были указаны должности и имена врачей, сделавших прививки, количество привитых ими детей в городе и уезде, количество детей, благополучно перенесших прививку, количество детей, у которых не прижилась прививка, имена свидетелей оспопрививания.
У заразившихся обязательно брали анализы, чтобы удостовериться, что они больны именно этой инфекцией. Для более эффективного лечения организовывались временные больницы и выделялся специальный транспорт, который использовали только для заразившихся инфекцией. Так, в циркуляре нижегородской губернской санитарно-исполнительной комиссии от 23 января 1905 года указывалось, что для ликвидации эпидемии сыпного тифа во Владимире готовилась к открытию временная городская больница для заболевших сыпным тифом и был организован специальный транспорт: сани для отправки в больницу. В материала 1892-1904 годов указывается, что на железных дорогах был организован бесплатный проезд выписывающихся из холерных больниц неимущих пациентов.
До 1917 года в России сложилась система профилактики и прекращения эпидемических заболеваний, которые помогли победить эпидемию тифа в Гражданскую войну и испанку в 1918–1920 годах. Вопросы борьбы с эпидемиями надолго стали приоритетными для всех уровней советской власти. С 1932 по 1940 год Моссоветом было принято около 20 решений и распоряжений по профилактике и организации борьбы с эпидемиями тяжелых заболеваний. В итоге даже в годы Великой Отечественной войны в столице наблюдались лишь отдельные локальные вспышки заболеваний тифом.
В Архивном фонде Москвы хранятся документы органов власти, организаций, предприятий и учреждений столицы, личные собрания, фото-, аудио- и видеоматериалы. Старейшие источники датируются концом XVII века. Архивные фотографии и документальные источники используются в выставочных и образовательных проектах.
Холера официально считалась побежденной в СССР с середины 1920-х годов. В годы Гражданской войны эпидемии этой болезни скосили лишь немногим менее людей, чем тиф. Поэтому искоренению холеры придавалось особое значение в СССР.
И вот в благополучном 1970 году холерой заболевают почти 2 десятка человек в цветущей Грузинской ССР. Один из них умирает.
На место выезжает разбираться заместитель министра здравоохранения Бургасов. Но едва он прибыл на место, как поступил новый тревожный сигнал. В Астрахани заболели шесть человек, двое из которых скончались. Не успев разобраться с Батуми, Бургасов выехал в Астрахань.
Но буквально через 3-4 дня о страшном диагнозе сообщили уже из Одессы. Там первый случай был отмечен 3 августа 1970 года. Рабочего местного совхоза привезли в больницу с подозрением на отравление. Однако помочь ему не успели. Мужчина умер, а в результате вскрытия у него была обнаружена холера.
Стало понятно, что СССР зацепила т.н. 7-я пандемия холеры, бушевавшая в юго-восточной Азии начиная с 60-х годов.
О ситуации сообщили главе УССР Шелесту, который распорядился предпринять максимальные меры предосторожности. Несколько десятков человек — родственников, соседей и знакомых умершего — посадили на карантин.
В первые несколько дней в Одессе и Астрахани были выявлены лишь единичные случаи заболеваний. Но на второй неделе произошел настоящий взрыв. В Астрахани и области было выявлено более 800 заболевших.
В Одессе с 6 августа действовал мягкий режим карантина. Город не был закрыт, однако выехать разрешалось только после обсервации. В городе начались первые признаки паники, тем более что 7 августа заболело 5 человек, а еще один больной умер. В тот же день первый случай холеры был выявлен в Керчи.
СССР вынужден был официально проинформировать ВОЗ о начавшейся эпидемии холеры. Для борьбы с болезнью была создана Всесоюзная чрезвычайная противоэпидемическая комиссия (ВЧПК).
Ситуация осложнялась еще и тем, что эпидемия вспыхнула в самый разгар курортного сезона. Поэтому помимо местных жителей под угрозой заражения оказались еще и сотни тысяч отдыхающих, тем более что вспышка холеры затронула самые популярные у туристов места.
С середины августа ни приехать, ни выехать из зараженных местностей стало невозможно. Сотни тысяч застряли на юге, еще тысячи не могли вернуться домой в зараженные города из командировок или других поездок.
Из отпусков были экстренно отозваны все врачи и медсестры. К противоэпидемическим мероприятиям привлекли даже студентов и сознательных граждан. Они проводили подворные обходы в пораженных местностях и опрашивали жителей, попутно выясняя их контакты и связи.
Хотя самой сильной эпидемия была в Астраханской области, наиболее тяжелой ситуация была в Одессе и Керчи. Там, помимо местных жителей, находилось несколько сотен тысяч отдыхающих, которые оказались заперты в городах.
У многих заканчивались деньги на проживание. Люди начинали паниковать, пытались прорваться через оцепление вокруг зараженных районов, заваливали ВЧПК ходатайствами с просьбами выпустить их из пораженной зоны.
В зараженной местности активизировало свою деятельность КГБ, на плечи которого была возложена обязанность собирать слухи об эпидемии и пресекать наиболее панические из них (например, по Одессе ходил слух, что от холеры умерли сотни человек, но власти это скрывают. Также популярной была версия о том, что холеру в город занесли арабы).
В холерных городах был установлен строгий карантин. В первые дни поезда и самолеты по инерции еще ходили, но затем движение было прекращено. Кораблям также запрещалось заходить в холерные порты.
Однако предприимчивые одесситы наладили нелегальный бизнес. За 25 рублей туристов вывозили на лодке за пределы карантинной зоны. Нашлись и знавшие тайные тропы, которые на своих двоих выводили туристов через оцепление незамеченными. Из Керчи тоже пытались бежать на лодках. Отдельные граждане под видом матросов пытались проникнуть на корабли торгового флота.
Несколько таких случаев стали известны ВЧПК, после чего было решено усилить карантин.
В Одессу дополнительно перебросили более 5 тысяч солдат, а также 9 катеров и пять вертолетов для патрулирования местности. В Крыму разместили 9,5 тысячи солдат и более 20 катеров и вертолетов. В Астрахани из-за отсутствия туристов, стремившихся уехать домой, ситуация была попроще. Поэтому там ограничились размещением дополнительной партии из 3 тысяч солдат.
Также улучшилось положение туристов. С разрешения Совмина им оформили больничные листы или продлили отпуска в массовом порядке. Для их размещения были выделены речные суда и круизные лайнеры, находившиеся в Крыму и Одесской области.
В очаги заражения было направлено несколько миллионов противохолерных вакцин, организована раздача тетрациклина. Однако сразу остановить эпидемию не удалось, во второй половине августа случаи заражения холерой были зафиксированы в Черкасской и Херсонской областях УССР, Тирасполе, Саратове и Волгограде. Тогда же по решению патриарха Московского Пимена были отменены все массовые религиозные мероприятия.
В астраханских, керченских и одесских газетах напрямую не сообщалось о холере. Постоянные напоминания о необходимости мер предосторожности публиковались, но речь в них шла только о неких острых желудочно-кишечных заболеваниях.
Однако и при этой недосказанности все всё понимали.
В городах, не затронутых эпидемией, ходили причудливые слухи о вымершей Одессе, где некому даже убирать трупы. Упоминания о холере просочились и в жанр популярной тогда бардовской песни. Одесский бард Константин Беляев написал хулиганскую песню, в которой обыгрывал крайне популярный в Одессе слух, что болезнь в город завезли арабы, заразившие местных жительниц при половом контакте:
«Вот из-за этой неразборчивости женской Холера прёт уже по всей Преображенской. Заговорили о холерном вубриёне На Мясоедовской, в порту, на Ланжероне.
Холеру упомянул и Владимир Высоцкий:
«Не покупают никакой еды — Все экономят вынужденно деньги: Холера косит стройные ряды, Но люди вновь смыкаются в шеренги.
Закрыт Кавказ, "горит" Аэрофлот, И в Астрахани лихо жгут арбузы. Но от станка рабочий не уйдёт, И крепнут всё равно здоровья узы.
Эпидемию удалось побороть только к концу сентября.
Одним из наиболее характерных признаков стало то, что в газетах болезнь наконец стали открыто называть по имени.
Наиболее сильной вспышка оказалась в Астраханской области. Там заболели 927 человек. Умерли 35 из них. В Керчи было выявлено 158 случаев болезни. В Одессе 126 человек, из которых скончались 7.
Небольшие вспышки болезни фиксировались в Саратове, Кирове, Волгограде, Самаре, Дагестане, Грузии, Херсонской и Черкасской областях. Однако там обошлось без тотального карантина и привлечения военных. Помогла простая изоляция заболевших и контактировавших с ними.
Вспышка холеры 1970 года оказалась куда более серьезным испытанием, чем вспышка завозной оспы в Москве в 1959-1960 годах.
Если тогда оказалось достаточно провести массовую вакцинацию и на время изолировать чуть более тысячи человек, то в случае с холерой пришлось решать ряд сопутствующих проблем.
Во-первых, проблему сотен тысяч туристов, которых надо было где-то разместить, позаботиться об их содержании и еще следить, чтобы они не сбежали из закрытой зоны. На карантине оказались не тысячи, а миллионы человек, для чего пришлось задействовать армию. Кроме того, вспышка не была локализована одной небольшой местностью, приходилось распылять силы и внимание сразу на несколько регионов.
Если учесть, что на заграничные пляжи в те времена не выезжали, можно примерно представить, каких средств стоило появление позабытого холерного вибриона на советском юге.
XIX век в Российской империи прошел под знаком холеры. До этого времени опасная и молниеносно распространяющаяся болезнь на территорию страны не проникала. В Европе холеры тоже не было.
Но к XIX столетию мир уменьшился: его опутали тесные торговые связи, военные кампании всё чаще велись на других континентах, европейцы путешествовали по своим африканским и азиатским колониям. А чем более внушительные потоки людей перемещались между странами и континентами, тем больше открывалось возможностей для распространения неизвестных прежде болезней.
Холера появилась в Индии: эпицентр крупнейших в XIX веке вспышек этого заболевания находился именно там. Оттуда по торговым путям и вместе с армиями болезнь распространялась по Азии и Европе.
Впервые холера достигла южных окраин России в конце второго десятилетия XIX века — и затем регулярно возвращалась. Болезнь была чрезвычайно смертоносна. В России от нее умирало более половины зараженных. Связано это было с тем, что в то время врачи не имели представления о том, как распространяется болезнь, что является ее возбудителем и как правильно ее лечить. Самым тяжелым стал 1830 год: тогда в империи выявили 68 тысяч больных. 54% из них умерли.
Сегодня известно: возбудители холеры распространяются через воду и несвежую пищу. Эту бактерию — вибрион — смог выделить Роберт Кох только в конце XIX века. Он же, кстати, открыл возбудители сибирской язвы и туберкулеза. Не стоит путать палочку Коха , возбудитель туберкулеза, с запятой Коха — тем самым холерным вибрионом.
Но до открытия Коха оставалось более полувека, и после первых вспышек инфекции ученые не смогли выработать каких-либо четких рекомендаций. Когда в конце 1820-х годов произойдет следующая вспышка холеры, Российская империя окажется к ней не готова.
Первые заболевшие появились в Оренбурге. Заразу занесли купцы из Бухары. Болезнь в городе ожидали, поэтому каравану устроили нечто вроде проверки: заставили купцов поклясться на Коране, что заболевших среди них нет. Они принесли клятву, но уже через несколько дней болезнь проявила себя.
Как такое могло произойти? Неужели торговцы решили скрыть холерных больных в караване? Вряд ли они бы стали это делать. Но холера опасна тем, что ее могут активно распространять носители — люди, у которых нет никаких симптомов или болезнь протекает в легкой форме. Сегодня ученые называют их вибриононосителями .
Когда стало понятно, что эпидемии в России не миновать, власти решили взять рост болезни под контроль: с одной стороны, максимально затруднить распространение заразы, а с другой — не допустить того, чтобы холера дошла до столицы. Все следующие меры имперского центра будут сводиться именно к этой цели, несмотря на огромные финансовые убытки.
Николай I сформировал специальную медицинскую комиссию, которая вырабатывала противохолерные меры. Ее председателем он назначил Арсения Закревского, главу Министерства внутренних дел, и при этом наделил его чрезвычайными полномочиями. Но фигура Закревского на этой должности, да и на должности главы МВД вызывала большие вопросы у высокопоставленных чиновников и аристократии.
Who are you, Mr Zakrevsky?
Кто же такой граф Закревский? Это self-made man XIX столетия. Он родился в 1786 году в провинции — под Тверью, в семье небогатого помещика. Отец Арсения Андрей Иванович был всего лишь отставным поручиком. Если провести грубую параллель с современностью, то этот военный чин соответствовал бы лейтенанту.
Закревский сделал карьеру благодаря военной службе. Никаких связей, выгодного родства или поручительства у него не было, поэтому он пробивал себе дорогу сам, с 16 лет, на передовой. Он участвовал в нескольких военных кампаниях и получал очередные звания не за выслугу лет, а за настоящие подвиги. Например, во время знаменитого сражения при Аустерлице, пока князь Болконский вглядывался в неизмеримо высокое, с тихо ползущими по нему серыми облаками небо, 22-летний Закревский спас командира полка, лошадь которого убило снарядом.
За храбрость и мужество во время сражений Арсений Закревский получил несколько орденов и других знаков отличия. В годы Отечественной войны 1812 года он также проявил себя наилучшим образом и получил звание генерала в 27 лет.
По возвращении в Россию император устроил Закревского в Петербурге. Более того — выгодно женил на очень богатой девушке. Супругой Закревского стала Аграфена Толстая, известная в Петербурге светская львица, наследница огромнейшего состояния. Отец новобрачной назначил семье солидное содержание — 100 тысяч рублей в год. Благодаря этому у Арсения Закревского снялись с повестки все финансовые проблемы.
Император не реагировал на подобные доносы, полагая, что честность, активность и независимость министра ценнее, чем владение французским языком и пиетет перед сложившейся бюрократической системой.
Почему медицинскую комиссию возглавил глава МВД? А потому, что вопрос распространения холеры был делом государственной важности. Медики тоже входили в центральную комиссию, но главной силой, которая позволит сдержать заразу, государство считало полицию и военных.
Холерный вояж
Закревский действительно был убежден, что заразу можно локализовать, изолируя регионы. Положительный пример перед глазами у него был: некоторые помещики закрывали свои деревни, и туда холера действительно не приходила.
Минторговли выпускало специальные циркуляры, где требовало открыть дороги. Однако наделенный практически полной властью Закревский не поддавался.
Впрочем, несмотря на активность и деятельность главы МВД, с карантинами практически сразу начались проблемы. Закревский тщательнейшим образом организовывал системы заграждений в регионе, устанавливал штрафы и прочие санкции за нарушение правил. Например, в тех отчаянных, которые пытались перебежать карантинную зону, могли стрелять на поражение. Но стоило ему покинуть губернию, как карантинные меры соблюдались уже куда менее рьяно. На заградительных пунктах могли пропустить за взятку, поверив вручителю на слово, что тот абсолютно здоров.
Низкую эффективность карантинных мер доказывает и тот факт, что уберечь столицу от холеры в результате не удалось. Первыми заболевшими в Санкт-Петербурге стали рабочие, прибывшие в город на судах. За первые две недели в Петербурге заболели холерой 3076 человек, из них 1311 умерли.
Региональные власти пытались мобилизовать помещиков, многие из которых оказались как раз в своих деревнях — уехали из больших городов подальше от заразы. Дворяне должны были следить за кордонами, а также вести просветительскую работу среди крепостных крестьян. Ведь самой действенной мерой против болезни в деревне считался крестный ход и ритуальное опахивание жилых домов с окроплением святой водой.
Проблема заключалась в том, что не все помещики были социально ответственными гражданами. Некоторые из них категорически не хотели сотрудничать с властями. Например, таким саботажником оказался поэт Александр Пушкин.
Пандемия холеры самым непосредственным образом повлияла на жизнь Александра Сергеевича. Из-за карантинов пришлось отложить свадьбу с Натальей Гончаровой. Это событие вообще долго откладывалось: то из-за финансов (мать Гончаровой стыдилась, что не может собрать достойное приданое, и откладывала свадьбу, чтобы успеть подкопить денег), то из-за ссор с будущей тещей. Однажды ситуация обострилась до разрыва помолвки.
Вот так, в ожидании свадьбы, которую не могли сыграть с мая 1830 года, Пушкин поехал в Болдино. Он прибыл туда в конце августа: думал, что на несколько недель. Дел было не очень много: отец подарил Александру Пушкину деревню, нужно было вступить в права собственности. С помощью этой деревни — Кистенево — поэт в результате решит проблему с финансами. Заложит ее, а вырученные деньги передаст матери Натальи Гончаровой на приданое.
Может быть интересно
Но вернемся от солнца русской поэзии и звезды саботажа к министру Закревскому и его антихолерным мерам. Карантины — не единственное сходство государственных мер против пандемии XIX и XXI веков.
Как и сегодня, чиновники и медики сочли лучшим средством для сдерживания заболевания дезинфекцию рук. Самым распространенным антисептиком стал уксус — им не брезговал и сам Закревский. Он считал, что это средство чрезвычайно эффективно. И его аргументы были железобетонными: он объехал 16 регионов, в которых свирепствовала холера, регулярно протирал руки и опрыскивал платок. И не заболел.
Официально госкомиссия для профилактики холеры рекомендовала обтирать руки и тело хлористой известью, людей с подозрением на болезнь немедленно госпитализировать, тех, чей диагноз под вопросом, отправлять на двухнедельный карантин.
Из многообразных способов лечения наибольшее распространение получил метод Корбейна: прием внутрь каломеля (хлорид ртути) и опия, кровопускание, растирание тела спиртом и горячие ванны.
К сожалению, часть этих мер была противопоказана для больных холерой: например, горячие ванны и баня, кровопускание. При холере люди умирали прежде всего от быстрого обезвоживания, а такое лечение лишь помогало выводить жидкость из организма.
Появился даже инновационный способ лечения — водой с примесью солей (то есть раствором для регидратации). Но и его специалисты 1830-х годов отмели как метод с недоказанной эффективностью.
Помещения и предметы рекомендовалось окуривать серой. Так обрабатывали, в частности, корреспонденцию. Поэтому одним из ярчайших признаков эпохи стали проколотые письма.
Чтобы подготовиться к наплыву больных, власти Петербурга открыли несколько временных больниц. Самой известной стала Центральная холерная больница рядом с Сенной площадью. Правда, люди этих учреждений откровенно боялись.
Наплыв больных оказался таким, что врачей и младшего медперсонала не хватало. В 1830 году в столице холерой заболевало по 500 человек в сутки (а население Петербурга было в тот момент меньше 500 тысяч человек). Не хватало инвентаря, лекарств и даже коек — пациентов размещали в коридорах, на полу, на голых матрасах. Выйти живым из такой больницы было сложно. Поэтому петербуржцы больше холеры боялись попасть в лечебное учреждение.
Но деваться было некуда: Петербург закрыли и фактически перевели на военное положение. Город поделили на сектора, перемещаться между которыми было запрещено. Жители чувствовали себя загнанными в угол.
Например, популярной была версия о врачах-убийцах, иностранных агентах. Действительно, многие врачи в Российской империи носили иностранные фамилии. В период холерной эпидемии это стало поводом для расправ над медиками.
Самый известный эпизод холерного бунта 1831 года: разъяренная толпа взяла штурмом Центральную холерную больницу и начала выбрасывать врачей из окон. Среди погибших был Дмитрий Бланк — родственник Владимира Ленина.
Еще ходили упорные слухи об иностранной отраве. Накануне эпидемии российские власти подавили Польское восстание — вот и готовые враги, желающие зла русскому человеку:
Усмирять взбунтовавшихся людей, которые не верили ни медикам, ни чиновникам, пришлось с помощью армии. На Сенную стянули войска и силой разогнали взволнованный народ. В результате Арсений Закревский ушел в отставку и отказался от компенсации своих командировочных расходов.
К эпидемии холеры Россия, первая среди европейских государств столкнувшаяся с болезнью на своей территории, оказалась не подготовлена: к ее началу медицинские услуги в стране практически целиком оказывали врачи частной практики, и число их было крайне невелико — в основном они концентрировались в больших городах, в провинции же медицинская помощь оказывалась стихийно или не оказывалась вовсе. Первые высшие учебные заведения, готовящие профессиональных медиков, появились в Москве и Петербурге лишь в самом конце XVIII века. Медики не осознавали себя единым сообществом. Государственный заказ в области охраны здоровья касался прежде всего военных медицинских услуг, гражданские же клиники создавались в основном на частные средства, и их вместимость, разумеется, не была рассчитана на эпидемию. Отсутствовал даже единый профильный государственный орган: к началу эпидемии в стране действовало два медицинских совета — один при Министерстве внутренних дел, второй — при Министерстве народного просвещения.
В конце концов, даже кажущиеся сегодня слегка комичными протоколы лечения помогали — в домохозяйствах, имевших доступ к медицинской помощи, смертность от холеры была в несколько раз ниже, чем в тех, где помощь не оказывалась вовсе.
Врачи осознали себя как сообщество, начали проводить съезды, обмениваться опытом. Кроме того, борьба с болезнью вышла на международный уровень: между государствами стали заключаться соглашения о сотрудничестве, а медики начали активно изучать иностранный опыт и обмениваться мнениями с коллегами.
Холера изменила всё. В первую очередь тем, что заставила русскую власть осознать необходимость институционального подхода к гражданской медицине. Выражаясь афористично, из бунта на Сенной площади за тридцать лет выросла земская медицина, давшая нам здравоохранение в том виде, в каком мы знаем его и сегодня, — то есть сеть финансируемых государством общедоступных больниц.
Раньше простые люди не понимали, зачем нужны чумные или холерные карантины и яростно бунтовали. Их сопротивление только увеличивало количество жертв.
Во время первой эпидемии чумы на Руси в 1654 году, когда необходимость карантина стала очевидной, было уже бесполезно принимать какие-либо меры. Это была настоящая катастрофа, погубившая около 700 000 человек.
Ко второй половине 18 века информированность населения о массовых заболеваниях значительно возросла. В 1768 году Екатерина II сделала себе прививку от оспы, одной из самых распространенных инфекционных болезней эпохи, и настаивала на том, чтобы все придворные и чиновники последовали ее примеру. Несмотря на это, три года спустя Россию поразила эпидемия, но не оспы, а чумы..
Московский чумной бунт 1771 года
Чумной бунт в Москве. Акварель Эрнста Лисснера, 1930-е
В 1771 году солдаты, возвращаясь с Русско-турецкой войны, привезли чуму в Москву. Мерами безопасности пренебрегали, поэтому чума распространялась очень быстро. К июлю 1771 года в Москве умирало по тысяче человек в день. Власти, включая губернатора, в страхе покинули город, начались беспорядки.
На улицах и в домах лежали трупы – властям не хватало санитаров, чтобы их забрать и похоронить, поэтому эту работу выполняли осужденные, которые облачались в защитную одежду, но все равно погибали в большом количестве.
Убийство архиепископа Амвросия, гравюра Шарля Мишеля Жоффруа, 1845 год
Екатерина II поручила генералу Петру Еропкину взять дело в свои руки. В распоряжении Еропкина было около 10 тысяч солдат, которые вошли в город и подавили бунт. 16-17 сентября 1771 года Еропкин приказал атаковать бунтовщиков из ружей и пушек, в результате чего погибло более 100 человек. Еще около 300 были впоследствии приговорены к казням и ссылке.
После бунта для обеспечения безопасности в Москву были введены еще четыре полка, а карантинные меры строго соблюдались. Однако историки отмечают, что бунт был вызван не только карантином, но и бедностью, затяжной войной с турками и тяжелыми жизненными условиями большинства людей.
Холерные бунты 1830-1831 гг.
Николай I во время холерного бунта на Сенной площади
Бунт в Санкт-Петербурге
Холера охватывала весь организм с такой скоростью, а симптомы ее были так ужасны – и к тому же появлялись после еды – что пошли слухи, что это не болезнь, а что-то вроде отравления. Люди стали подозревать, что некие враги добавляют яд в колодцы, и даже что врачи распространяют болезнь!
Врачи советовали носить с собой бутылку хлорки или уксуса, и постоянно протирать ею руки и лицо, что они сами и делали для борьбы с болезнью. Но народ считал эти жидкости ядами. Врачи стали первыми жертвами нападений.
4 июля 1831 года в Петербурге народ попытался разграбить и сжечь холерную больницу. Несколько врачей и офицеров были убиты. Основные стычки произошли на Сенной площади, куда для подавления восстания был отправлен лейб-гвардии Измайловский полк. Здесь перед народом предстал император Николай I, что помогло успокоить беспорядки. Однако, вернувшись домой, император сжег всю свою одежду и дольше, чем обычно, пробыл в ванной.
Бунт в Старой Руссе
22 июля 1831 года бунт начался в Старой Руссе Новгородской губернии. Распространились слухи, что меры безопасности нецелесообразны, что болезнь и вовсе распространяли члены правительства, слухи о том, что кто-то отравил воду, – все это привело к всеобщей панике. Вечером толпа начала убивать местных врачей, затем представителей городских властей и занялась мародерством. Толпы бунтующих перемещались по окрестностям, арестовывая и убивая помещиков и чиновников.
В течение трех дней в город был отправлен армейский батальон для ареста бунтующих, но стычки в городе продолжались, так как несколько воинских формирований, расположенных в губернии, тоже взбунтовались. Некоторые офицеры и генералы были убиты собственными войсками. В конце концов, беспорядки были остановлены через неделю, когда император Николай I взял дело под личный контроль; по его приказу полки открыли огонь по свирепствовавшей толпе. После долгого суда более 3000 солдат и крестьян были казнены или отправлены в ссылку.
Двумя годами ранее, в 1828 году, в Севастополе уже вводили карантин из-за местной эпидемии – что именно это было, чума или холера, сейчас неизвестно, но были применены строгие меры. В 1829 году все, кто проезжал через город, проводили две недели в карантинной зоне, а из-за дорожных заграждений, окружавших город, началась нехватка продовольствия. Люди жаловались властям, но безрезультатно.
В 1830 году, с началом холеры, карантин был ужесточен, и людям было запрещено покидать свои дома. Один из районов города выступил против этих мер. На подавление восстания в этой карантинной зоне были направлены два пехотных батальона, однако успокоить восставших не удалось. В считанные часы город был захвачен мятежниками, убившими военного губернатора Николая Столыпина (1781-1830). Люди были в ярости, потому что считали, что чумы нет, и не были должным образом проинформированы о вспышке холеры. Особенно их возмущало закрытие церквей – большинство людей не понимало, как распространяется болезнь, поэтому считали, что это какой-то дьявольский заговор против верующих.
Через четыре дня в Севастополь была введена дивизия. Около 6000 человек были арестованы, семь главарей восстания казнены, около 1000 приговорены к каторжным работам, более 4000 граждан депортированы в другие города. Однако принятые меры оказались эффективными, так как в последующие годы в Севастополе не было зафиксировано массовых вспышек холеры.
Читайте также: