Когда планируете начать лечение вич 2020

Обновлено: 28.03.2024

Страны изыскивают новые пути, чтобы поддержать дальнейшее предоставление услуг и смягчить последствия перебоев в их предоставлении

По данным нового обследования ВОЗ, проведенного в преддверии конференции Международного общества по СПИДу (МОС), которая проходит один раз в два года, 73 страны предупредили о риске возникновения дефицита антиретровирусных препаратов (АРВП) в связи с пандемией COVID-19. Двадцать три страны сообщили о существенном сокращении запасов АРВП либо перебоях в поставках этих спасающих жизни препаратов.

Данное обследование было проведено по результатам моделирования, которое инициировали ВОЗ и ЮНЭЙДС в мае и по итогам которого был составлен прогноз о том, что в течение одного только 2020 г. перебои в обеспечении АРВП на протяжении шести месяцев могут привести к удвоению показателя смертности от ВИЧ в Африке к югу от Сахары.

За 2019 г. АРВП смогли воспользоваться порядка 8,3 млн человек в 24 странах, в которых в настоящее время отмечается дефицит запасов. Это порядка одной трети (33%) всех лиц, принимающих препараты для лечения ВИЧ в глобальном масштабе. ВИЧ невозможно излечить, однако АРВП позволяют контролировать течение этой вирусной инфекции и предотвращают ее дальнейшую передачу половым путем.

Замедление прогресса

По данным ЮНЭЙДС и ВОЗ, опубликованным сегодня, за период с 2000 по 2019 г. количество новых случаев заражения ВИЧ-инфекцией сократилось на 39%. За этот же период смертность, обусловленная ВИЧ, сократилась на 51%, и благодаря применению антиретровирусных препаратов удалось спасти порядка 15 млн жизней.

Тем не менее, прогресс в достижении глобальных целей замедляется. Количество ежегодно наблюдаемых новых случаев заражения ВИЧ-инфекцией за прошедшие два года стабильно удерживается на уровне 1,7 млн, а смертность, обусловленная ВИЧ, снизилась незначительно с 730 000 случаев в 2018 г. до 690 000 в 2019 г. Несмотря на постоянные успехи в наращивании охвата лечением, которое в 2019 г. получили свыше 25 млн нуждающихся в АРВП людей, ключевые глобальные цели на 2020 г. не будут достигнуты.

Услуги в области профилактики и тестирования на ВИЧ не охватывают групп населения, которые в наибольшей степени в них нуждаются. Для активизации мер реагирования на ВИЧ в глобальном масштабе потребуется более адресное оказание услуг в области профилактики и тестирования с доказанной эффективностью.


Рекомендации ВОЗ и меры на уровне стран

Новые возможности для лечения ВИЧ у детей раннего возраста

В прошлом месяце ВОЗ поддержала решение Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарствами Соединенных Штатов Америки об одобрении новой лекарственной формы долутегравира (DTG) 5 мг для детей грудного и младшего возраста старше 4 недель и массой тела более 3 кг. Данное решение позволит обеспечить широкую доступность этого оптимального лекарственного средства для всех детей, которое до настоящего времени было доступным только для взрослых, подростков и детей старшего возраста. ВОЗ намерена ускорить процесс преквалификации воспроизведенного лекарственного средства DTG, с тем чтобы как можно скорее обеспечить его доступность для стран и спасти жизни.

Борьба с оппортунистическими инфекциями

Большое количество случаев смерти, обусловленной ВИЧ, вызваны инфекциями, которые активизируются на фоне ослабления иммунитета человека. К этому числу относятся бактериальные инфекции, такие как туберкулез, вирусные инфекции, например, гепатит и COVID-19, паразитарные инфекции, такие как токсоплазмоз и грибковые инфекции, в том числе гистоплазмоз.

Сегодня ВОЗ опубликовала новые рекомендации в отношении диагностики и лечения гистоплазмоза у лиц, живущих с ВИЧ. Гистоплазмоз чрезвычайно распространен в Американском регионе ВОЗ, в котором среди лиц, живущих с ВИЧ, ежегодно регистрируют 15 600 новых случаев заболевания и 4500 случаев смерти. Своевременная диагностика и лечение данного заболевания способны предотвратить значительное количество летальных исходов.

В последние годы благодаря разработке высокочувствительных диагностических тестов были созданы условия для быстрого и точного подтверждения диагноза гистоплазмоза и более раннего начала лечения. Тем не менее, в ситуации ограниченности ресурсов инновационные методы диагностики и оптимальные способы лечения данного заболевания по-прежнему малодоступны.

Как сообщает ТАСС, об этом журналистам на 74-й Генеральной ассамблеи ООН заявила министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова.

Как заявила министр, уже до конца года средний по России показатель охвата лечением антиретровирусной терапией людей, живущих с ВИЧ, составит 75 %.

Также Скворцова заявила и о более амбициозных показателях — по ее словам, к концу 2020 года в 20 наиболее проблемных регионах (с самым высоким уровнем заболеваемости ВИЧ) охват лечением может составить 90 %.

За счет чего может произойти столь резкий скачок в охвате лечением министр не уточнила.

Впрочем реальная картина с ВИЧ и лечением этого заболевания в РФ, мягко говоря, отличается в худшую сторону. Как ранее неоднократно писал СПИД.ЦЕНТР, к достоверности статистики Минздрава уже много лет возникают вопросы — эксперты, общественники и социальщики регулярно критикуют цифры ведомства, считая, что они занижены и не отражают реальную ситуацию в стране.

Наиболее свежая статистика показывает, что в России не только до показателей 90-90-90, но и до цифры в 75%, озвученной министром, далеко.

Так, по данным Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, к концу 2018 года в стране проживали 1 007 369 россиян с диагнозом ВИЧ-инфекция, а не 896 тысяч, как это утверждает Минздрав. При этом, по расчетам экспертов, число ВИЧ-положительных граждан в России может достигать 1,3 миллиона человек.

Кроме того, программа немедленного старта лечения позволила ВИЧ-положительным людям быстрее получать терапию. Если на момент 2017 года только 49 % пациентов начинали АРВТ в течение 10 дней после постановки диагноза, то уже в 2018 году этот показатель составил 59,5 %.

Незамедлительное начало приема антиретровиурсной терапии после постановки диагноза ВИЧ-инфекция является рекомендацией ВОЗ уже несколько лет. Но в России эта программа работает пока только в Московской области.

На той же конференции, но днем ранее (23 сентября) во время дискуссии, посвященной доконтактной профилактике ВИЧ, специалисты отметили: отсутствие рекомендаций Минздрава мешает внедрению доконтактной профилактики в России.

Одна из главных проблем с лечением ВИЧ в России — регулярные перебои с лекарствами, даже для пациентов, которые уже находятся на терапии. Из-за отсутствия лекарств люди с ВИЧ вынуждены либо прерывать лечение, либо необоснованно менять его схемы, что грозит развитием резистентности — устойчивости вируса к лекарствам.

Только за последние несколько месяцев стало известно про перебои в ламивудином — одним из наиболее распространенных препаратов антиретровирусной терапии — в Адыгее, в Краснодарском крае, до этого — в Туле, где лекарства не было около двух месяцев и других регионах.

Проблема заключается в трех сорванных аукционах на закупку одного из важнейших и самых распространенных препаратов антиретровирусной терапии. Началась история с провала зимних аукционов, состоявшихся с конца февраля по март, и последовавших за этим провалов весенних, и частично летних торгов.

Каждый раз причиной оказывалась заниженная, по мнению фармкомпаний, цена на лекарство, указанная в конкурсной документации. В конце августа ведомству пришлось в четвертый раз объявить аукционы и повысить максимальную цену, в перерасчете на одну таблетку, практические вдвое: с 112 рублей за упаковку лекарства до 216 рублей.

Однако в сентябре Минздрав все же смог закупить ламивудин в дозировке 300 мг. Предварительная сумма контракта составила 359 856 000 рублей (211,68 рублей за упаковку), при начальной цене в чуть более чем в 367 миллионов.

Лаборатория по выявлению СПИДа в Элисте, 1989 год

— Почему в 80-е вы решили посвятить себя именно этому заболеванию?

— К этому времени я уже 21 год потратил на учебу, окончил мединститут, занимался разработкой вакцинных препаратов, защитил диссертацию по иммунологии, потом еще занимался эпидемиологией. Я был достаточно широко образованным специалистом в области инфекционных болезней. И в это время как раз появилась новая болезнь, которую сначала рассматривали, как чисто иммунологическую — ее и назвали синдромом приобретенного иммунодефицита.

Только где-то в конце 1983 года для специалистов стало очевидным, что это инфекционное заболевание. И я по своему образованию как раз наиболее подходил.

Задание было выяснить: есть ли ВИЧ/СПИД в России? Насколько он угрожает стране? Институты иммунологии, вирусологии и наш эпидемиологии — все мы занялись этой проблемой. Иммунологи искали людей с иммунодефицитом, вирусологи пытались вирус выделить.

Руководитель центра по борьбе со СПИДом Вадим Покровский во время пресс-конференции, 26 февраля 1997 год

Руководитель центра по борьбе со СПИДом Вадим Покровский во время пресс-конференции, 26 февраля 1997 год

— Была ли возможность обмениваться научными разработками с западными учеными?

— Тогда же не было электронных средств, поэтому все распространялось по почте, в журналах. Можно было все журналы найти только в Медицинской и Ленинской библиотеках. Там тоже пришлось довольно серьезно поработать.

Работать мы начали в конце 1984 года. Обследовали на иммунитет 200 тыс. подозрительных пациентов с иммунодефицитом, нашли несколько детей, вроде бы похожих на СПИД, но ВИЧ у них не было. В Институте Гамалеи был очень большой архив сывороток — они стали их проверять на антитела, 200-300 тыс. анализов сделали, и нигде не нашли присутствия вируса. Поэтому была удивительная ситуация, что вроде бы во всем мире есть, а в России пока нет ВИЧ.

Потом пошли заявления, что СПИД — болезнь американских гомосексуалов. А поскольку у нас гомосексуализм уголовно наказуем и запрещен, нам эта болезнь не грозит, примерно так заявляли некоторые.

Здесь неожиданно, как это всегда бывает, в соседнюю лабораторию вдруг принесли материал от одного больного африканца — и оказалось, что у него вирус иммунодефицита и клиника СПИДа. Это был конец 1985 года.

Он приехал из Южной Африки, чтобы учиться в Школе профсоюзного движения. Здоровый такой парень — воевал в Южной Африке против белых. У него было очень много половых контактов в разных странах. Но на гомосексуала он никак не подходил. После этого наша группа обследовала всех иностранных студентов в Москве — обнаружили еще около 50 человек из разных стран, инфицированных ВИЧ, но не больных СПИДом.

И только в конце 1987 года, когда я читал лекцию в одном медучреждении, одна совсем молодая ординатор вдруг решила, что под мое описание больных как раз подходит пациент из ее клиники. Хотя начальство посмеялось, ей все-таки удалось убедить показать этого больного нашим специалистам. Оказалось, что он действительно болен ВИЧ-инфекцией, у него была саркома Капоши – одно из проявлений СПИДа. Он и считается нашим первым пациентом. Он был гомосексуален и тоже оказался связан с Африкой.

Старший научный сотрудник лаборатории, кандидат медицинских наук Вадим Покровский (справа) и младший научный сотрудник Алексей Плецитный отвечают на анонимные звонки в ЦНИИ эпидемиологии, 1 июня 1987 года

Старший научный сотрудник лаборатории, кандидат медицинских наук Вадим Покровский (справа) и младший научный сотрудник Алексей Плецитный отвечают на анонимные звонки в ЦНИИ эпидемиологии, 1 июня 1987 года

Роман Подэрни/ТАСС

Пять лет назад у него были симптомы ОРЗ и краснухи – это была острая стадия ВИЧ-инфекции. Она проходит через несколько месяцев или даже несколько дней. Но вирус никуда не уходит — в течение многих лет развивается иммунодефицит.

За это время у него было порядка 25-27 половых партнеров. Мне пришлось тогда их всех искать по России.

Из них пять оказались инфицированными, один был донором, от него перелили кровь пяти людям — они тоже заразились. От одной из заразившихся женщин заразился муж. От одного ребенка из-за нарушений противоэпидемического режима в больнице заразился подросток. Потом этот ребенок, заразившийся в больнице, вырос, заразил трех девушек. В общем, образовалась целая цепочка.

Показали начальству — все поняли, что наша страна подвергается риску. Причем в цепочке оказались не только гомосексуальные, но и гетеросексуальные пары, и даже внутрибольничный случай передачи ВИЧ зафиксирован.

Вот после этого в стране началась действительно массовая работа по борьбе с ВИЧ. Начали проверять всю донорскую кровь.

В конце 1988 года мы выявили женщину-донора в Элисте, в Калмыкии. Что было очень удивительно, у нее не было никаких актов риска. Муж был не инфицирован. Единственное: она лежала в больнице еще со своим ребенком, и недавно он умер от какого-то септического заболевания.

И тут же выявили ребенка, который тоже лежал в этой больнице в одной палате с умершим ребенком вот этой женщины-донора. Здесь я уже опять все раскручивал, проводил эпидемиологическое расследование. Это почти такое детективное действие. Но поскольку пути передачи ограничены, вряд ли ребенок мог половым путем заразиться. Кровь чуть ли не всех доноров в Калмыкии обследовали – никто не заражен оказался.

Значит что? Наверное, больница. Я запросил материалы от всех детей, которые лежали в одно время с этими двумя, и к ужасу оказалось, что из 13 сывороток 4 оказались положительными — стало ясно, что это внутрибольничный очаг передачи. То есть надо срочно ехать в Элисту, поднимать документы, выявлять всех детей, которые лежали в этой больнице в течение года, всех их обследовать, устанавливать кто с кем лежал в одной палате. Заражено оказалось порядка 70 человек, которые побывали в этой больнице.

Медработники выезжают к жителям города, чьи дети могли контактировать с зараженными ВИЧ в стенах больницы, Элиста, 4 февраля 1989 года

Медработники выезжают к жителям города, чьи дети могли контактировать с зараженными ВИЧ в стенах больницы, Элиста, 4 февраля 1989 года

Константин Тарусов/ТАСС

Позже выяснилось, что в мае 1988 года там умер ребенок тоже от СПИДа, у него оказался инфицированный отец и мать. То есть вирус передался от отца матери, а мать передала ребенку. Сам этот мужчина еще в 1981 году служил во флоте, и они несколько месяцев стояли в Конго в порту. Страна была бедная, женщины могли заработать только проституцией. И стоимость услуг сексуальных была очень низкой, так что наши солдаты могли себе позволить. Так и заразились.

Получилось, что не только иностранцы, но и наши граждане, которые работали за рубежом, привезли вирус в СССР.

Но мы не можем сказать, что этот мужчина был нулевым пациентом — по-видимому, их было несколько.

— И какая была реакция руководства на все это?

— Мы все начальству доложили. И тогда глава Минздрава Евгений Чазов объявил о создании системы центров по борьбе со СПИДом. Теперь уж точно было ясно, что заболеть могут не только гомосексуалы американские, а все.

Недолгое ощущение успеха

— С того момента, как началась информационная кампания, как стремительно развивалась эпидемия в России?

Если в 1989 году было 30 тыс. наркопотребителей в России, то к середине 90-х уже стали говорить о 2-4 млн потребителей. И вот в эту группу попал вирус. А если они пользуются одним шприцем, то крови, остающейся в шприце, достаточно, чтобы заразить следующего, кто этим шприцем воспользуется. То же происходило в Элисте, только в меньших масштабах: сестры иногда пользовались одним шприцем, чтобы быстрее сделать работу.

— Но ведь тогда люди уже понимали, что вирус через кровь передается?

— Да, но только не наркоманы. Как только вирус попал в их среду, он стал моментально распространяться. И где-то в 2001 году был пик – 87 тыс. случаев за год. Началась страшная эпидемия.

И ведь если человек заразился ВИЧ, он так и останется зараженным всю жизнь. Коронавирус – кто-то выздоровел, кто-то умер, но заболевание проходит, вирус исчезает. А ВИЧ нет. Человек может чувствовать себя хорошо до 20 лет и больше, но быть инфицированным, заражать своих партнеров.

Люди безответственные, у них очень много половых партнеров, поэтому у нас где-то в середине 2010-х стала преобладать половая передача: причем не гомосексуальная, а гетеросексуальная.

И вот по последним данным, у нас примерно 60% новых случаев – передача половым путем от мужчины к женщине, от женщины к мужчине. Наркоманы — 35%-40%, а вот мужской однополый секс — примерно 1-2% новых случаев.

— Но в обществе сохраняется представление о том, что это все-таки болезнь геев, наркоманов?

— К сожалению, да. При этом опасность для всех намного выросла. Причем у нас есть другие неправильные представления: например, о том, что ВИЧ передается при случайных половых контактах.

Выяснилось, что он не так часто передается в принципе, поэтому бывает, что одного контакта как раз и недостаточно. А вот если люди живут год-два вместе — как раз в таких случаях происходит передача вируса.

Когда появится препарат, полностью уничтожающий вирус

— Как с 80-х развивалась терапия: как лечили людей тогда и как сейчас?

— Первого больного мы лечили противовирусным препаратом отечественного производства — азидотимидином. Он показал довольно выраженную эффективность. Наш пациент первый со СПИДом прожил еще 5-6 лет после диагноза — это довольно много.

Отделение ВИЧ-инфицированных в московском роддоме, 1 января 1990 года

Валерий Христофоров/ТАСС

— Чем еще лечили?

— В основном, разными противовирусными препаратами, потому что очень скоро выяснилось, что все эти хваленые иммуностимуляторы, иммуномодуляторы никакого влияния на состояние больных СПИДом не оказывают. Даже ухудшают часто.

Оказалось, что эффективны только противовирусные препараты. Они сначала подавляют вирус, он перестает воздействовать на иммунную систему, и даже она восстанавливается. Даже больные СПИДом люди восстанавливают свои трудовые возможности.

Но этого вот достигли только в конце 90-х годов, когда догадались лечить не одним противовирусным препаратом, а тремя-четырьмя. И сейчас это основной метод терапии. Потому что если брать препарат один, он пару месяцев оказывает эффект, но потом развивается устойчивость вируса. А если давать три-четыре препарата — сейчас, правда, иногда и двух достаточно — то они подавляют размножение вируса полностью.

Он не размножается, поэтому не формируются резистентные формы. И человек может прожить до глубокой старости.

У нас один пациент, очень известный артист, заразился в конце 80-х, а в 1997-м у него развился СПИД. Мы его начали лечить одного из первых этим методом, как мы называли его, высокоактивной терапией. Он прожил еще 20 лет, и умер не от СПИДа, а от инфаркта. И это сейчас совершенно обычное дело.

— Лечат сейчас отечественными препаратами?

— Большая часть препаратов разработана за рубежом, но копии этих препаратов, дженерики, производятся и в России. Но я должен сказать, что это уже не очень перспективный путь, потому что эти препараты блокируют ферменты вируса, но не убивают его.

Сейчас на подходе совершенно другая группа препаратов – это генотерапия. Почему не удается вылечить ВИЧ-инфекцию? Потому что вирус внедряется в геном клетки человека. Препараты не дают ему выйти. Но как только они отменяются, вирус опять начинает продуцировать новые свои частицы, они атакуют опять иммунные клетки, и начинается развитие иммунодефицита. Поэтому главное сейчас – это найти способ полного излечения. Задавить вирус, который находится внутри генома клетки.

— Близки ученые к этому?

— Да, разработок очень много — их тестируют на животных.

Некоторые препараты из этой группы уже испытывают на пациентах, но, конечно, еще понадобится 5-10 лет, прежде чем они будут доступны всем пациентам по всему миру. Но не раньше, к сожалению.

— Как эпидемия ВИЧ развивалась в России в год пандемии коронавируса?

— Гораздо меньше людей приходило на обследования — лаборатории, которые обычно на СПИД проводили анализы, работали на коронавирус. Врачей тоже сняли всех на борьбу с коронавирусом. В прошлом году только 60 тыс. новых случаев выявили, годом ранее 80 тыс., а еще два года назад даже до 100 тыс. новых случаев доходило. Поэтому я не исключаю, что в следующем году может небольшой подъем быть. Будут выявлять тех, кого не выявили в 2020, 2021 году.

Но как бы то ни было, цифры очень большие — в Германии только 1,5 тыс. случаев за год, а у нас 60 тыс.

Мне кажется, проблема в том, что у нас нет активной кампании по предупреждению новых случаев. Да, 99,3% бюджета — а мы тратим на борьбу со СПИДом порядка 65 млрд в год — расходуется на диагностику и лечение. В то время как на предупреждение новых случаев — буквально копейки, несколько сот миллионов на Россию. И большую часть тратят на профилактику — призывы пойти на тестирование. То есть получается замкнутый круг: мы не предупреждаем новые случаи ВИЧ, а только их диагностируем и лечим.

Где-то лет пять назад такая агрессивная была риторика, что телевидение даже отказывалось давать рекламу презервативов, потому что боялось общественного осуждения. Сейчас уже появилась реклама вечером, немножко удалось переломить ситуацию. Поэтому приходится вот даже за такие простые вещи бороться.

— Помимо защищенного секса, в каких еще вопросах надо быть бдительными?

— При тех же медицинских процедурах. Понятно, что пациент не всегда может уследить, какими инструментами пользуются медработники. Проследите, вскрывают ли при вас одноразовые расходники. То же касается всех косметических и стоматологических процедур.

Все эти организации коммерческие, они в целях сокращения расходов могут и дезинфекцию не провести, и воспользоваться одной иглой повторно.

Академик РАН Вадим Покровский

Академик РАН Вадим Покровский

— Вадим Валентинович, в обществе есть два взгляда на проблему, связанную с распространением ВИЧ в России. Одни люди считают, что наши показатели ниже, чем в Европе и США, поэтому бить тревогу не из-за чего. Другие говорят о неблагоприятной ситуации и даже эпидемии. В России сейчас наблюдается эпидемия СПИДа?

— Глобальное распространение ВИЧ в мире, то есть пандемия, продолжается, в 2020 году заразились порядка 1,5 миллионов человек. Пока не остановилось распространение ВИЧ и в России. Хотя число впервые выявленных случаев ВИЧ-инфекции в нашей стране снизилось, но общее число зараженных ВИЧ россиян продолжает расти, так как ВИЧ-инфекция остается неизлечимым заболеванием. Пока мы не научимся полностью вылечивать эту болезнь, число людей, живущих с ВИЧ (ЛЖВ), может начать снижаться только в том случае, если число умерших будет больше числа заразившихся за тот же период. В 2020 году ВИЧ-инфекцию обнаружили у 72 023 россиян, а умерли за год — 32 208, то есть общее число ЛЖВ выросло на 40 тыс. С начала обнаружения первого случая в 1987 году и по сентябрь 2021 года ВИЧ-инфекция была диагностирована у 1 546 017 россиян, из которых, по имеющимся данным, умерли 413 930. Это значит, что мы имеем сведения о 1 132 087 россиянах с диагностированной ВИЧ-инфекцией. Она может 10 и более лет протекать бессимптомно, поэтому существуют еще разные математические методы оценки числа ЛЖВ, у которых ВИЧ-инфекция пока не диагностирована. Это еще как минимум 300 тыс. человек.

Старший научный сотрудник лаборатории, кандидат медицинских наук Вадим Покровский (справа) и младший научный сотрудник Алексей Плецитный отвечают на анонимные звонки в ЦНИИ эпидемиологии, 1 июня 1987 года

Старший научный сотрудник лаборатории, кандидат медицинских наук Вадим Покровский (справа) и младший научный сотрудник Алексей Плецитный отвечают на анонимные звонки в ЦНИИ эпидемиологии, 1 июня 1987 года

Роман Подэрни/ТАСС

— Есть мнение, что количество инфицированных ВИЧ в системе Роспотребнадзора завышается за счет тотального учета каждого лабораторного теста, которые могут дублироваться. Действительно ли это так? Есть ли подобные прецеденты?

— А учитываются ли анонимные исследования?

— Ведь люди, живущие с ВИЧ (ЛЖВ), могут часто делать повторные анализы анонимно с целью проверить результаты предыдущих тестов?

— Они так и делают, иногда пять раз и больше. Например, в 2020 году было сообщено о 88 154 положительных результатах обследования на антитела к ВИЧ. А после корректировки в базу данных ЦНИИЭ были внесены только 72 023 ВИЧ-позитивных россиянина.

— Но Минздрав ведь дает еще меньшие цифры. Почему?

— Это и есть так называемые невидимки?

— Да. Минздрав сообщил, что в конце 2020 года в России жило 842 333 ВИЧ-инфицированных, а по данным нашего центра — 1 104 768. Не обращаются за медицинской помощью не только люди социально неадаптированные, но и те, кто боится огласки. Если переезжают в другой регион, то тоже не спешат встать на учет.

— Их число в отдельных регионах доходит до 20% от всех зараженных. И они представляют серьезную проблему, так как могут не соблюдать противоэпидемические рекомендации. Кроме того, они попадают в медицинские учреждения в поздних стадиях ВИЧ-инфекции, когда лечение малоэффективно. Именно эта группа ЛЖВ обусловливает большое число смертей от СПИДа в России.

— Действительно ли охват тестированием на ВИЧ в России на порядок выше, чем в Европе?

— В 2020 году было сделано 35 409 873 анализов на определение антител к ВИЧ. И эти цифры действительно впечатляют, даже учитывая, что из-за коронавирусной эпидемии они снизились, и что беременные обследуются три раза в год, а доноры — до пяти раз. Однако есть один важный фактор. В Европе на ВИЧ тестируют преимущественно представителей уязвимых контингентов: наркопотребителей, мужчин, имеющих секс с мужчинами и т.п. А в России массовое тестирование обеспечивается в основном тотальным обследованием граждан, обращающихся за медицинской помощью, в то время как объемы обследований представителей уязвимых групп низки.

— Получается, что мы совсем не тестируем группы риска?

— Тестируем, но мало. По нашим данным получается, что в 2020 году 65% новых случаев заражения происходили при половых контактах между женщинами и мужчинами, то есть при гетеросексуальных, но мы знаем, что уровень передачи из-за употребления наркотиков и при гомосексуальных контактах также не снижается. Европейская практика тестирования выявляет меньше ВИЧ-позитивных представителей гетеросексуального населения с низким риском заражения, а российская -— меньше ЛЖВ из числа уязвимых групп с высоким риском заражения. Очевидно, что и тот, и другой подход нуждаются в корректировке.

— Согласно некоторым данным, молодые люди в возрасте до 20 лет в РФ вдвое реже заражаются ВИЧ, чем в Европе (1,3% против 2,3%). Это так?

— Действительно ли сложная ситуация в Кемеровской и Иркутских областях? Ведь если сравнить эти регионы с Сан-Франциско или Вашингтоном, то там зараженных больше?

— Вряд ли стоит сравнивать металлургов из Кузбасса с населением Сан-Франциско, — города, который занимает первое место в мире по числу проживающих там представителей ЛГБТ-сообщества (от 10% до 15,4% населения). Или с Вашингтоном, 50% населения которого – афроамериканцы, которые больше, чем все другие этнические группы США, страдают от ВИЧ-инфекции. Хотя они представляют только 12,1% населения США, к ним принадлежит 40% всех ЛЖВ. А в Кузбассе высокая распространенность ВИЧ связана с тем, что там еще в начале 2000-х этот вирус распространился среди потребителей наркотиков, от которых потом стали заражаться их гетеросексуальные половые партнеры.

В Кемерово с ВИЧ живет 1,9% горожан, а во всей Кемеровской области даже больше — 1,99% населения, в то время как в штате Калифорния, где расположен Сан-Франциско, — не более 0,4%. Всего же в США по расчетам Центров по контролю за заболеваемостью США (СDС) проживает 1,2 миллиона ВИЧ-позитивных граждан, что близко к российским абсолютным цифрам. Но надо учитывать, что население США приближается к 330 миллионам человек. То есть у нас по отношению к общему числу населения больных ВИЧ-инфекцией больше.

— Правда ли, что число смертей среди людей с ВИЧ в США почти в два раза больше, чем число умерших больных с ВИЧ-инфекцией в России?

— Может быть нам стоит перенимать опыт США?

— Правда ли, что распространенность ВИЧ-инфекции в Москве в 1,5 раза ниже, чем в среднем по России?

— В период с 2017-го по 2020-й год, по данным официальной статистики Минздрава, число новых случаев ВИЧ-инфекции уверенно снижается — с 86 тысяч человек в 2017 году до 60 тысяч человек в 2020 году. Действительно ли это так?

— Да, снижение действительно отмечено, но в 2020 году оно могло быть связано с уменьшением охвата населения тестированием на 12,7%. Особенно уменьшилось тестирование уязвимых групп населения. Да и 60 тыс. новых случаев — это все еще очень много, те же США насчитали только 35 тыс.

— Некоторые СМИ упрекают Вас и ваш центр в завышении количества зараженных ВИЧ. Дескать, это нужно вам для получения международных грантов. У вас есть международные гранты?

— Нет. Скорее наоборот: в течение последних пяти лет мы по особому заданию правительства РФ оказываем безвозмездную помощь пяти странам ближнего зарубежья, что значительно увеличило объем нашей работы.

— Во многих странах сейчас идет разработка вакцины от ВИЧ. Но об успехе пока никто не сообщал. Есть ли какие-то альтернативы вакцинированию?

— То есть здоровым людям предлагается таблетка, которая по сути защищает их от ВИЧ?

— Действительно, пить таблетки, а тем более пить их горстями, со временем надоедает.

— Поэтому дальнейшим ходом развития этого направления стала разработка пролонгированных препаратов для лечения и профилактики ВИЧ-инфекции. В настоящее время уже разрешены к применению препараты, которые после однократной инъекции обеспечивают лечебный и профилактический эффект в течение 2 месяцев. Опубликованы также сведения о разработке таблетированных препаратов, однократный прием которых будет обеспечивать до 6 месяцев защиты от заражения ВИЧ. То есть близится эра, когда одна таблетка будет полгода защищать от ВИЧ. Однако результаты клинического использования таких препаратов пока еще не опубликованы.

— А что слышно о разработке антительных препаратов от ВИЧ?

— Этот метод называется пассивной иммунизацией, примером которой является введение больным той или иной инфекцией, например, коронавирусной, сывороток крови людей, ранее переболевших этим заболеванием. Уже давно для этой цели используются специально полученные сыворотки животных, которым многократно вводился тот или иной возбудитель (гипериммунные сыворотки). Раньше считалось, что антитела слабо защищают от ВИЧ, однако в последние годы удалось выявить особые, высокоспецифичные и очень активные. В настоящее время существуют способы производить большое количество таких высокоспецифичных антител к ВИЧ, которые можно вводить в организм больных для лечения или же в организм неинфицированных ВИЧ для их долговременной защиты от заражения. Однако эти антитела постепенно разрушаются.

— Но можно же сделать препарат, который бы обеспечивал постепенное высвобождение этих антител?

— Есть, например, клетки опухолей, которые можно соединить с В-лимфоцитом и заставить продуцировать необходимые нам антитела. Но, разумеется, прежде чем пытаться вводить людям такие клеточные конструкции, называемые гибридомами, надо быть полностью уверенными в их безвредности.

Другой подход — пересадка стволовых клеток, которые будут превращаться в В-лимфоциты, продуцирующие необходимые нам антитела.

Есть еще идея брать стволовые клетки человека, трансформировать их в невосприимчивую к заражения ВИЧ форму, например, удалив рецептор, к которому прикрепляется ВИЧ, и затем пересаживать назад, благодаря чему можно будет лечить ВИЧ-инфицированных и предупреждать заражение.

— И эти разработки уже близки к внедрению?

— Эти и другие подходы сейчас находятся на разных стадиях разработки, некоторые дошли до клинических испытаний, но говорить о том, что все они будут внедрены в практику в течении ближайших пяти лет, пока рано. Вероятно, что такие препараты первое время будут весьма дороги, поэтому неизбежно возникнет и проблема их приобретения.

Так как у нас нет прицельного государственного финансирования научных исследований по ВИЧ/СПИД, то придется тратить средства на приобретение новых препаратов за рубежом. Сейчас, например, львиная доля средств на закупку лекарств для лечения ВИЧ-инфекции уходит на закупку относительно небольшого количества современных импортных лекарств, но большая часть российских ЛЖВ все еще получает препараты, представляющие собой копии зарубежных препаратов. Понятно, что мы обязаны найти способ поддержать отечественных разработчиков и производителей новых лекарств в нашей стране.

В случае с ВИЧ-инфекцией очень важно правильно поставить диагноз. Например, если пациент обратился с сыпью, необходимо спросить его о сексуальных контактах, несмотря на то, что это личный вопрос. Если выяснится, что у него было несколько половых партнеров, необходимо сделать тест на ВИЧ. Острая ВИЧ-инфекция выявляется в 40–90% случаев.


Лихорадка, сыпь, утомляемость — частотные симптомы ВИЧ-инфекции. Но если мы ее выявляем, то сразу начинаем терапию, которая мешает вирусу проникнуть в большее число клеток организма.

Другой проблемой является позднее выявление ВИЧ. Пациенты упускают время зачастую потому, что они не хотят узнать о своей болезни, боятся дискриминации, стигматизации, а иногда просто не верят, что с ними может быть что-то не так. Именно поэтому необходимо выработать подход к позднему выявлению ВИЧ-инфекции.

В 2011 году считалось, что те, у кого выявлено не менее 350 клеток CD4, являются людьми с поздно выявленной ВИЧ-инфекцией. Такое происходит почти в 50% диагностированных случаев. Среди них больше всего женщин старше 40 лет. Чаще всего ВИЧ поздно диагностируется в Восточной Европе и Африке. Это связано с негативным отношением к ВИЧ-положительным людям. Из-за этого пациенты не хотят проходить тест, если не чувствуют клинических симптомов.

Иммуноферментный анализ (ИФА) — тест, выявляющий наличие антител к ВИЧ в крови, один из методов первичной диагностики. Для его проведения берут кровь из вены, обрабатывают специальными реагентами и выделяют сыворотку. Если антитела присутствуют, то результат положительный.

Достоверность теста — 96–98%, но первое время после попадания вируса в кровь он не размножается, антитела не вырабатываются, и может получаться ложноотрицательный результат. Поэтому для достоверности ИФА нужно сдать трижды: через шесть недель после подозрительного контакта, через три месяца после первого теста и через полгода после второго.

CD-4 — иммунные клетки. В норме их количество в крови — от 400–500 до 1 600 клеток/мл. Их снижение до 200–500 и каждые полгода на 45 единиц свидетельствует о вероятности заражения ВИЧ, хотя снижение может быть обусловлено и другими вирусными заболеваниями, а у женщин — беременностью и грудным вскармливанием.

Если у ВИЧ-инфицированного количество CD-4 снизилось до 350, нужно начинать антиретровирусную терапию. При 200 клеток/мл требуется уже высокоактивная терапия.


Число пациентов с поздно выявленным ВИЧ в последние годы не менялось, несмотря на принимаемые меры. Одна из главных причин — стигматизация. У 53% больных в Европе ВИЧ диагностирован на поздней стадии.

Чтобы изменить этот негативный тренд, Европейское общество по противодействию ВИЧ и СПИД разработало новый подход: выявлять вирус у людей на основе ВИЧ-индикаторных заболеваний. Например, все, кто страдает от лимфомы, должны сдавать тест на ВИЧ. Но необходимо проводить и дополнительные исследования, которые покажут целесообразность таких предписаний.

Мы проводили такие исследования у пациентов, которые лечились от онкологических заболеваний, гепатита, мононуклеоза или себорейного дерматита. Европейское общество по противодействию ВИЧ и СПИД подготовило список болезней, при которых целесообразно проходить тест на ВИЧ:

К сожалению, дерматологи, неврологи и другие врачи стесняются либо не догадываются расспросить пациента о его половой жизни, предложить тест на ВИЧ. И сами пациенты не хотят думать, что у них может быть эта инфекция. Надо избавляться от стигматизации, тем более, что тест на ВИЧ при первых клинических проявлениях позволяет снизить затраты на медицинское обслуживание. Поэтому когда врачи видят симптомы, возможно, указывающие на ВИЧ, они должны рекомендовать пациенту пройти тестирование.

Проводить тесты проще на уровне комьюнити. С сентября мы начали бесплатную доконтактную профилактику для тех, кто регулярно тестируется. Раз в неделю рассылаем врачам общей практики журнал, в котором публикуются статьи о том, какие заболевания позволяют предположить ВИЧ, проводим лекции.

Результат анализа на ВИЧ может быть ложноположительным и ложноотрицательным. Ложноположительный результат возникает при аутоиммунных заболеваниях, патологиях иммунной системы, туберкулезе, вирусных инфекциях, онкологических заболеваниях, нарушениях свертываемости крови, может быть у доноров из-за частого обновления крови. Причины ложноотрицательного результата — сдача крови на антитела к вирусу меньше, чем через три месяца после подозрительного контакта (не хватает антител), последняя стадия СПИДа (иммунная система разрушена и не реагирует на вирусы), иммунные нарушения, неправильное хранение или транспортировка взятой на анализ крови.

Развитие острой ВИЧ-инфекции включает в себя несколько периодов:

  • от момента заражения до обнаружения антител;
  • от обнаружения РНК ВИЧ до обнаружения антител;
  • короткий период клинических проявлений инфекции на фоне высокой вирусной нагрузки — длится от двух до шести недель.

Часто мы видим яркие клинические проявления на фоне очень высокой вирусной нагрузки — более 10 млн копий/мл в сыворотке крови, но при этом никаких антител в организме еще нет. Нужно убедить пациента дальше обследоваться и незамедлительно начинать антиретровирусную терапию.

Наибольшая доля лиц с впервые диагностированной ВИЧ-инфекцией в 49 странах, предоставивших данные для ВОЗ, приходится на возрастную группу 30–39 лет

(35%), 9% — на молодых людей в возрасте 15–24 лет и 18% — на людей в возрасте 50 лет и старше на момент постановки диагноза.

Латентная стадия, или субклиническая: считается, что симптомов может и не быть. Но очень часто единственным симптомом бывает увеличение лимфоузлов. Стадия вторичных заболеваний проявляется очень ярко: поражаются кожа, слизистые, желудочно-кишечный тракт, система кроветворения (тромбоцитопения), органы дыхания и мочевыделительная система. Хорошо помогает диагностировать ВИЧ саркома Капоши — практически классическое проявление заболевания.


Что показал патологоанатомический диагноз:

  • ВИЧ-инфекция стадии 4B (СПИД);
  • вторичное заболевание: токсоплазмоз с поражением головного мозга, легких, некротический энцефалит с множественным поражением подкорковых ядер и белого вещества всех областей обоих полушарий и в левом полушарии мозжечка.

При поступлении в стационар была взята кровь, на другой день пришел положительный результат на антитела, через неделю пришел иммунный блот, но пациентку уже было не спасти.

Иммунный блот (иммуноблот) — иммуноферментный анализ, при котором реакцию проводят с антигенами ВИЧ. Основан на распределенном методе иммунофореза по фракциям, расположенным согласно молекулярному весу по поверхности нитроцеллюлозной мембраны. В результате проявляются белки ВИЧ, содержащие антигенные детерминанты.

Результат анализа зависит от того, на каких участках нитроцеллюлозной пластины проявились полосы. Сейчас это основной метод выявления вируспецифических антител. Обычно применяется для перепроверки положительных результатов ИФА.

Токсоплазмоз головного мозга — одна из типичных клинических масок ВИЧ и СПИДа. В 80% случаев развивается постепенно, проявляется головокружением, шаткостью походки и общим недомоганием. У каждого пятого этот симптом развивается стремительно и по клинической картине больше похож на острое нарушение мозгового кровообращения.

Пациенты поступают в неврологические, нейрохирургические или терапевтические отделения с нарушением мозгового кровообращения, очаговым поражением ЦНС, опухолью головного мозга, а некоторых отправляют даже в психиатрические больницы с шизофренией. Всем таким пациентам, особенно молодым, нужно рекомендовать обследоваться на ВИЧ.

Необходимость обследования на антитела к ВИЧ при прохождении диспансеризации закреплена нормативно. Но также необходимо до- и послетестовое консультирование, чтобы пациент понимал, зачем его обследуют именно на ВИЧ, чтобы он вернулся за результатом.


С целью эффективной диагностики и профилактики ВИЧ наш центр работает над созданием единой информационной системы. Она включает следующие компоненты:

  1. Интеллектуальная система управления лечебным процессом.
  2. Обмен информацией между медицинскими организациями города, чтобы диагностика проводилась быстрее, особенно когда мы ждем подтверждения результатов предыдущих обследований.
  3. Автоматизированный анализ лабораторных и клинических данных.
  4. Врач-ориентированные сервисы, контроль за оказанием медицинской помощи.
  5. Пациент-ориентированное мобильное приложение.

В мире известен единственный случай полного излечения от ВИЧ. В 2007 году Тимати Брауну пересадили костный мозг (там сконцентрированы иммунные клетки). Донор оказался абсолютно невосприимчивым к ВИЧ, потому что у него с рождения отсутствовал рецептор, к которому прикрепляется этот вирус (таких людей в мире — 1%). Сразу после пересадки Браун перестал принимать антиретровирусные препараты, и до сих пор вирус у него больше не выявлялся.

Но трансплантация костного мозга — сложный и рискованный способ лечения, поэтому пока не может применяться массово.

Клетками-мишенями для ВИЧ являются:

  • Т-лимфоциты;
  • дендритные клетки и клетки Лангерганса (их незрелые предшественники);
  • моноциты/макрофаги;
  • эозинофилы;
  • мегакариоциты;
  • тимоциты;
  • некоторые клоны В-лимфоцитов;
  • клетки нервной системы (нейроны, микроглиальные клетки/макрофаги).

Эти клетки имеют на мембране молекулы CD4, к которым вирусный эпимембранный гликопротеин gp120(ВИЧ-1) или gp105(ВИЧ-2) проявляет большое сродство.

Но существует ряд клеток, которые, не имея CD4, селективно сорбируют, транспортируют на мембране или проводят через себя ВИЧ. Такими клетками являются М-клетки слизистой прямой кишки, граничащие с лимфоидной тканью стенки кишки, и сперматозоиды. По клеточному тропизму изоляты ВИЧ делят на моноцитотропные и лимфоцитотропные. Первые преобладают на начальных стадиях, вторые — в период разгара болезни.

Трудно себе представить, но профессор Шень хранил все образцы в своем холодильнике, их мы и использовали для секвенирования генов и превращения вируса в вакцину. Изучили все мутации — от вирусов животных до вируса человека — и использовали сбалансированный иммунный ответ, выбрав живой вектор. Для прошлых вариантов вакцин использовались мертвые бактерии, а живые никто не брал.


В качестве вектора мы использовали опыты с обезьянами, для испытаний использовали стадии Ia, Ib, Ic, IIa. Испытывали в течение года и получили стопроцентный ответ антител и на 2/3 ответ T-клеток. Стоит живой вектор недорого, за $1 можно 20 человек обеспечить вакциной. Теперь хотим провести масштабное исследование со 150 добровольцами. Уже провели два испытания, дальше перейдем к испытаниям третьей фазы.

В 2005 году китайские ученые начали работать над созданием вакцины против ВИЧ. Она содержит фрагменты ДНК ВИЧ и вызывает их репликацию, тем самым стимулируя иммунитет к выработке антител. Клинические испытания начались в 2010 году, а в 2019-м вышли на вторую фазу. Эксперименты проводятся в Китае, Европе, Южной Африке, Северной и Южной Америке. Окончание второго и начало третьего этапа запланированы на 2021 год.

Затем уже американские специалисты попросили нас о сотрудничестве. И мы подписали меморандум о взаимопонимании с Национальным институтом здравоохранения в США. Предоставили им свой живой вектор, а они — наработки по GP145. Поиск вакцины продолжается уже в совместном режиме. Работают Гарвардский университет, компания Johnson & Johnson, исследователи в Южной Африке. Они используют штамм AD26, а мы — наш живой вектор.

Было подсчитано, что если вакцина будет эффективна всего лишь на 30%, это предотвратит 5,5 млн случаев заражений. Если же эффективность будет на уровне 50%, то не заразятся уже 17 млн человек, а если 70% — 28 млн.

Читайте также: