Когда появились паразиты на земле

Обновлено: 24.04.2024

Наталья ВАСИЛЕНКО, биолог (г. Новороссийск, пос. Верхнебаканский).

Петров крест чешуйчатый. Видоизменённые листья в виде плотно прилегающих чешуек дали видовое название этому растению.

У омелы цилиндрический ветвистый стебель с кожистыми листьями. Ягоды сначала имеют зелёную окраску, а после созревания белеют.

Семя омелы часто попадает на ветку в клейкой слизистой капсуле, которая не только удерживает его на коре дерева, но и создаёт идеальные условия для прорастания.

Молодой бесхлорофилльный стебель заразихи выносит на поверхность почвы зачаточные листья и бутоны будущих цветков.

Необыкновенное растение — раффлезия Арнольда. У раффлезии нет корней и зелёных листьев, где шёл бы процесс фотосинтеза. Всё нужное для своего развития она получает, паразитируя на повреждённых корнях и стеблях лиан из рода циссус.

Первая ступень. Паразит почти не виден

Считают, что приспособление к паразитическому образу жизни шло ступенчато.

Марьянник дубравный не одинок в своих притязаниях. Некоторые другие известные нам луговые цветы, например погремок, мытник, при благоприятных условиях тоже не упускают возможности добыть себе дополнительное питание, отнимая его у соседей. Вред, приносимый такими растениями-паразитами, не очень велик. Каких-либо признаков угнетения растений-хозяев, как правило, не наблюдается.

На второй ступени паразитические признаки у растений выражены более ярко.

Внешне они сохраняют все атрибуты цветкового растения, содержат хлорофилл в клетках и могут самостоятельно вырабатывать питательные вещества, но воду и минеральные вещества получают исключительно от растения-хозяина. Такова омела белая (Viscum album) — полупаразитическое растение из семейства ремнецветных.

Омела известна человеку с давних пор. Если бы нам довелось перенестись в далёкое прошлое — в начало нашей эры — и оказаться в одной из священных кельтских дубрав, мы могли бы стать свидетелями таинственных обрядов, связанных с поклонением омеле.

Кельты считали, что ветки омелы охраняют их дома от злых сил, из листьев этого растения они готовили волшебный напиток. До сих пор в Англии и во Франции под Рождество можно увидеть над дверями домов веточку омелы.

В нашей стране омела белая встречается на юге, юго-западе европейской части и на Кавказе. Шаровидные её кусты достигают 1 м в диаметре и живут до 40 лет. Они особенно хорошо заметны на деревьях в зимнее время года, когда растения-хозяева стоят без листьев. Чаще всего омела поселяется на деревьях лиственных пород: тополь, ива, яблоня, груша, боярышник, липа, клён, берёза, вяз. Реже её можно встретить на дубе, грецком орехе, грабе, белой акации. Другая раса этого растения предпочитает хвойные деревья: пихту, сосну, можжевельник и лиственницу.

Омела — двудомное, реже однодомное растение. Её цветки, очень мелкие и невзрачные, опыляются насекомыми или ветром. Цветение наступает в марте—апреле, а плоды созревают к сентябрю. Плод — сочная ложная ягода до 1 см в диаметре с одним-двумя семенами, окружёнными клейкой массой. Сначала ягоды имеют зелёную окраску, затем становятся белыми (отсюда и название вида). Для человека они несъедобны, но птицы с удовольствием склёвывают спелые ягоды, способствуя распространению растения.

Семена, пройдя через пищеварительный тракт птиц, сохраняют всхожесть и остаются клейкими. Но, упав вместе с птичьим помётом на землю, они погибают, а прилипшие к ветке дерева имеют шанс прорасти. И этот шанс тем больше, чем ближе расположена ветка к периферии кроны: здесь много солнечного света, который является необходимым условием для прорастания.

Но, пожалуй, самый оригинальный представитель этого рода обитает в Индии. Это омела ожереловая, паразитирующая на омеле восточной, которая в свою очередь растёт на дереве-хозяине.

Паразитируя на деревьях, омела может ослаблять их и даже вызывать суховершинность, а может прожить несколько десятков лет, не причиняя значительного вреда растению-хозяину. В мировой практике даже известен опыт выращивания омелы в качестве декоративного растения на соснах.

Третья ступень. Потаённица из подземелья

Растения-паразиты третьей ступени теряют способность к самостоятельному питанию. Они ещё имеют стебель с листьями (хотя и видоизменёнными), но уже лишены хлорофилла, поэтому полностью получают пищу от хозяина. К числу таких растений относятся заразиха и петров крест.

Незваный гость вскоре был определён, сфотографирован и удалён из горшка. И тут заразиха удивила ещё раз: оказалось, что значительная часть растения-паразита скрывается в почве. Стебель заразихи своим расширенным основанием, напоминающим по форме ногу слона, буквально прирастает к корням комнатного растения.

Заразиха (Orobanche) — родовое название растения. В семействе заразиховых — около 150 видов, произрастающих в умеренных и субтропических поясах. В нашей стране эти растения встречаются преимущественно в южных районах.

Для питания заразихи, так же как и марьянники, используют гаустории. Внедрение гаусториев в ткани будущего кормильца происходит в результате воздействия специальных ферментов, разрушающих их клетки. Часть корня ниже соединения отмирает, и создаётся впечатление, что тело паразита и есть естественное продолжение корневой системы хозяина.

Заразихи наносят серьёзный ущерб сельскому хозяйству. Бороться с ними очень трудно. Самый верный способ — выводить сорта культурных растений, устойчивые к этому виду паразитов.

Не менее коварен петров крест (Lathraea) — род многолетних длиннокорневищных растений семейства норичниковых. В мире известно 5—7 видов этого растения, распространённых преимущественно в умеренном поясе Евразии. В нашей стране встречается лишь один вид — петров крест чешуйчатый, или обыкновенный (Lathraea squamaria).

Подобно заразихе, петров крест не содержит в тканях хлорофилла, поэтому получает питательные вещества от растения-хозяина. В роли хозяина чаще всего выступает орешник, но петров крест может паразитировать и на корнях других широколиственных деревьев — липы, ясеня, ольхи, тополя. Поэтому и встретить его легче всего в тенистых широколиственных и елово-широколиственных лесах и кустарниках в европейской части и на Кавказе.

Но даже зная места обитания, найти петров крест нелегко. Бóльшую часть года растение ведёт скрытый образ жизни, и обнаружить его можно лишь при перекапывании почвы. Растение в это время имеет вид длинного разветвлённого корневища, может уходить глубоко под землю и занимать внушительные пространства. Вес взрослого экземпляра достигает порой нескольких десятков килограммов. На конце корневища — округлое расширение, охватывающее корень орешника. От корневища отходит множество корней, заканчивающихся присосками. Толстые белые корневища петрова креста примечательны тем, что вся их поверхность густо покрыта видоизменёнными листьями, напоминающими маленькие мясистые ковшики. Они плотно прилегают друг к другу и придают растению своеобразный вид. Отсюда его видовое название — чешуйчатый. Настоящих листьев у этого растения нет. А название рода — петров крест — становится понятно, если взглянуть на крестообразное ветвление корневищ.

Петров крест загадал биологам не одну загадку. Больше всего споров было вокруг строения его листьев-чешуй. Растение обвиняли даже в хищничестве и причисляли к насекомоядным, поскольку внутри его листьев есть полости, образованные завёрнутыми вниз краями и покрытые изнутри желёзками, чем-то напоминающими желёзки насекомоядных растений-хищников. Нередко в этих полостях находят остатки погибших насекомых. Однако, как выяснили, эти желёзки необходимы растению для выделения большого количества воды, которая нужна для поддержания высокой концентрации сока в клетках. Именно благодаря этому питательные вещества из клеток хозяина перекачиваются в корневища паразита.

Подземное существование петрова креста продолжается в течение десяти месяцев. И только весной побеги этого растения на несколько недель показываются на поверхности земли, да и то лишь с одной целью — отцвести и дать семена. Насекомых-опылителей, в особенности шмелей, цветки привлекают тонким ароматом. Опыляются они пыльцой, принесённой с других цветков, успевших распуститься раньше.

Если шмелей мало и часть цветков осталась неопылённой, к моменту их отцветания тычинки вырастают настолько, что пыльники заметно выступают за край венчика. Теперь уже ветер переносит созревшую пыльцу на молодые цветки с пестиками, готовыми её принять. В нижней же части побега цветки могут так никогда и не выйти из почвы и остаться нераскрывшимися, в них происходит самоопыление.

Цветение этого растения продолжается недолго. На месте цветков вскоре образуются небольшие плоды-коробочки, вскрывающиеся двумя створками.

Один плодоносящий побег может приносить в год до 50 тысяч мелких чёрных семян, напоминающих семена мака. Созревают и осыпаются они очень быстро. Сразу после этого надземные побеги отмирают. А семена рассеивает ветер, может разносить их и вода. Те же, что образовались в подземных коробочках, останутся рядом с материнским растением. Но из всех семян лишь немногие дают жизнь новым растениям, основная же их масса погибает. Правда, размножается петров крест не только семенами, но и вегетативным путём, разрастаясь в почве корневищами.

Прорастание семян происходит так же, как у заразихи, — под воздействием ферментативных веществ, выделяемых растением-хозяином.

Густой завесой суеверий окутан петров крест. По древним поверьям, это растение обладает магическими свойствами для защиты от тёмных сил. Его использовали при поиске заговорённого клада, зашивали в ладанки вместе с чабрецом, чтобы уберечься от злых духов. На Руси считалось, что петров крест приносит удачу. А какими яркими эпитетами наградил его народ! Скрытый чешуйчатник, потаённица, царь-трава.

Четвёртая ступень. Царица Суматры

На четвёртой ступени царствует чудо-цветок раффлезии. Его открыли в 1818 году сэр Томас Стэмфорд Раффлз и доктор Джозеф Арнольд.

Семейство раффлезиевых насчитывает 12 видов, произрастающих на полуострове Салака, островах Суматра, Ява, Калимантан, а также на островах Филиппинского архипелага. Раффлезия Арнольда (Rafflesia arnoldii) встречается только на Суматре. Все мы помним её из школьного курса ботаники. Её гигантский цветок имеет почти метровый диаметр. Вес такого цветка достигает 5 кг. Мясо-красный цвет и запах гнили привлекают к нему насекомых-падальщиков, которые и обеспечивают перекрёстное опыление. У раффлезии нет ни корней, ни стеблей. Короткая толстая цветоножка сидит прямо на корнях лианы циссуса, которые тянутся по поверхности почвы. Бутоны и цветы раффлезии можно было бы принять за цветение циссуса, но цветки никогда не распускаются на корнях. А где же само растение?

Сам же организм раффлезии существует лишь в виде тончайшей прослойки клеток, располагающейся среди внутренних тканей хозяина. Естественно, нет у раффлезии и хлорофилла. Тяжи чуждых лиане клеток, похожие на грибной мицелий, высасывают из циссуса питательные вещества. В конце концов корни лианы отмирают, и растение погибает. Но к этому времени в мясистых плодах раффлезии уже вызревает огромное количество семян. Попав на корни растения-хозяина, они образуют проростки, которые проникают под кору и дают начало клеточным тяжам.

В мире растений есть и другие проявления паразитизма. Основная масса паразитов встречается среди грибов и бактерий. Но совсем неизвестны паразитические формы мхов, папоротникообразных и голосеменных.

Растения-паразиты занимают важное место в сложившихся экосистемах и поддерживают хрупкое видовое равновесие в природе, оставаясь при этом достаточно уязвимыми, требующими охраны и дальнейшего изучения.

Самые древние паразиты на ракушке древнего существа

Что такое паразитизм?

Недавно в научном журнале Nature Communications была опубликована статья, в которой описывается один из первых в истории актов паразитизма. Под этим термином принято понимать явление, когда организм использует чужое тело для поддержания своей жизни. Это своего рода симбиоз, однако существа не получают взаимную выгоду — при паразитизме только один организм извлекает пользу и развивается, в то время как другой чувствует нехватку питательных веществ и постепенно ослабевает.

Симбиоз — это взаимодействие двух организмов, которое приносит взаимную пользу. Например, симбиозом можно назвать сотрудничество пчел и растений, когда насекомые опыляют цветы и помогают их размножению, а цветы являются для них источником питательного нектара.

Паразиты человека

Внутри человека тоже могут жить паразиты, и одним из самых известных является бычий цепень (Taenia saginata). Этот червь может попасть в организм с плохо обработанным мясом животных и впоследствии всем телом всасывать поступающие в человека питательные вещества. Длина взрослой особи бычьего цепня может достигать 10 метров. Во время пребывания паразита в пищеварительной системе, у человека возникает болезнь тениаринхоз. Его симптомами являются приступы боли в области живота, ощущение подвижности внутри, тошнота, головная боль и частое ощущение голода. Человеку явно не хватает питательных веществ, потому что большую их часть забирает паразит.

Бычий цепень в колбе

Первый паразит

Блохи, вши и круглые черви — это современные паразиты. Логично предполагать, что у них был предок, который и придумал вести паразитический образ жизни. Скорее всего, это был какой-то крошечный червь, в чем и кроется главная сложность в его обнаружении. Дело в том, что у червей нет скелета и других относительно жестких частей тела, поэтому время их не пощадило и их останки до наших дней попросту не сохранились.

Останки не сохранились, но кто сказал, что древние паразиты не смогли оставить после себя следы? Недавно китайским ученым удалось найти останки древних беспозвоночных существ, именуемых как брахиоподы (Neobolus wulongqingensis). Они также известны как плеченогие и внешне напоминают моллюсков, а местом их обитания являются холодные воды. Сегодня их можно редко где встретить, но миллионы лет назад они были чуть ли не на каждом шагу.

Так выглядит древняя ракушка со следами паразитов

Брахиоподы крепились и крепятся ко дну при помощи специального стебелька — все это наглядно показано на видео ниже. На ископаемых останках ученые нашли следы паразитов, которые крепились к ракушкам и нагло воровали у брахиоподов питательные вещества. Исследователи считают, что зараженные организмы ощущали недостаток этих веществ и не могли вырасти до больших размеров. Здоровые же организмы развивались нормально. Признаки паразитизма налицо.

Считается, что одни из самых первых паразитов жили примерно 540 миллионов лет назад — ученые пришли к такому выводу, исходя из возраста останков морского ископаемого. Можно сказать, что паразитизм возник в кембрийский период, во время которого и начали появляться современные группы животных. Об этом важном моменте из истории жизни на Земле несколько лет назад писал мой коллега Илья Хель — рекомендую его статью к прочтению.

Вот еще одна интересная тема: 8 неразгаданных тайн Земли

Возможно, оставившие после себя следы паразиты — далеко не первые, кто придумал настолько гнетущий жертв образ жизни. Ясно только то, что паразитизм как явление очень сильно повлияло на эволюцию живых созданий. Это своеобразный эффект бабочки — если бы когда-то давно паразиты не мешали живым созданиям развиваться, эволюция бы протекала совершенно другим образом и нынешние животные выглядели бы не так, как сейчас.

Паразиты способны использовать в своих целях практически любых существ. На эту тему рекомендую ознакомиться со статьей, которую написала Любовь Соковикова — в ней она рассказала, какие паразиты жили в перьях динозавров. Получилось очень занятно!

Закончим эту главу рассмотрением вопроса о времени возникновения паразитизма в ходе эволюции жизни в условиях, способствующих его- возникновению. Вопрос о том, когда в ходе эволюции жизни на земле мог впервые возникнуть паразитизм, естественно, не поддается точному определению, но позволяет высказать по этому поводу некоторые косвенные соображения.

Пространственные и пищевые взаимоотношения (хозяин как место обитания и источник пищи паразита) в паре паразит — хозяин таковы, что паразиты обыкновенно значительно мельче хозяина. Линейные размеры паразита, как правило, не менее чем в десятки, а объемные, следовательно, в сотни раз меньше размеров хозяина. Отсюда напрашивается вывод, что паразитизм мог развиться в животном царстве в широком масштабе лишь после того, как животные организмы успели эволюционировать в значительной степени и дать целый ряд форм, существенно различающихся своими размерами. Только тогда меньшие формы получили возможность поселиться на больших или внутри их.

Несколько более конкретно можно подойти к вопросу о том, не когда появился паразитизм, а когда он впервые получал более ила менее широкое распространение. Прежде всего начали, вероятно, приспособляться к паразитизму простейшие, в чем им способствовали их микроскопические размеры. Однако и среди них паразитизм как более или менее широко распространенное явление мог развиться не ранее, чем появились различные группы свободно живущих червей. В самом деле, среди простейших отсутствуют формы, паразитирующие у губок, и лишь в ъвде редчайших исключений имеются простейшие, паразитирующие у кишечнополостных (жгутиконосцы Trypanophis в гастральной полости сифонофор, Amoeba hydroxena, инфузории Trichodina и Кегопа на гидре, инфузории Foettingeriidae в актиниях). Только начиная с червей, а в частности с кольчатых червей, мы наталкиваемся на широкое "приспособление простейших к паразитизму. В аннелидах и других высших червях имеются многочисленные инфузории, сотни видов грегарин, кокцидшь микроспоридии, Actinomyxidia, многие виды Peridinea (Haplozoon и др. в Polychaeta). Итак, время более широкого развития паразитизма среди одноклеточных мы можем относительно определить как совпадающее пли последующее за эволюцией кольчатых червей.

Развитие паразитизма у паразитических червей относится уже, вероятно, к той части палеонтологической летописи, которая нам известна, а именно: сопутствует или следует за появлением позвоночных. В самом деле, все представители современных паразитических гельминтов в половозрелом состоянии, как правило (кроме очень немногих сосальщиков и нематод), живут в позвоночных. В беспозвоночных встречаются только личиночные стадии их, для которых моллюски и членистоногие служат промежуточными хозяевами. Но самое явление развития с промежуточными хозяевами есть явление вторичное, которому предшествовало развитие простое, без смены хозяев. Таким образом, беспозвоночные включились в цикл гельминтов лишь позже, чем они стали паразитами позвоночных.

Путем этих рассуждений мы приходим к выводу, что паразитические черви появились не ранее силура—девона. Правда, среди нематод имеется несколько десятков видов, паразитирующих в перепончатокрылых, жуках и др., но развитие их должно быть отнесено к гораздо более поздним эпохам, к мезозою, так как сами хозяева их начинают появляться не ранее верхних горизонтов палеозоя. Большая группа паразитов (до 40 000 видов) образуется в среде двукрылых и перепончатокрылых (та- хины, наездники), но эволюцию этих паразитических форм можно отнести не ранее как к юрской эпохе, так как самые отряды двукрылых и перепончатокрылых ведут свое начало с юры. Возраст некоторых паразитических раков труднее поддается определению, так как среди них иногда целые группы (Bopyridae, Entoniscidae. многие Cirripedia) приспособились к жизни на или внутри других ракообразных или даже кольчатых червей (Xenocoeloma, Herpyllobius и др. из Copepoda), а также в иглокожих и в клоакальной полости асцидий.

В последнее время относительно отдельных видов паразитов накопились более конкретные данные, которые мы приводим, так как они не лишены интереса. Наиболее древние несомненные находки паразитов в ископаемом состоянии относятся к видоизмененным кольчатым червям, Myzostomidae, образующим галлы, или так называемые зооцецидии, на теле морских лилий. Такйе"галлы найдены не только у современных морских лилий, но и у ископаемых вплоть доj^cKoro периода.

В балтийском янтаре, т. е. в олигоцене, не раз были найдены насекомые с выходящими из их тела нематодами. В том же янтаре была обнаружена блоха Palaeopsylla clebsiana. Отсутствие у нее глаз, указывает на то, что она прошла уже долгий предварительный путь эволюции в паразитическом состоянии.

Павловский (1946 а) приводит целый ряд любопытных данных о наиболее давних сведениях относительно некоторых паразитов человека. Наиболее древней находкой является обнаружение объизвествленных яиц кровяной двуустки (Schistosoma haematobium) в. почках мумии XX династии фараонов Египта (1200—1090 до н. э.). О глистных заболеваниях упоминается в вавилонско-ассирийских клинописных таблицах.

Рисунки на фигурных глиняных сосудах древних перуанцев говорят о том, что еще за много столетий до открытия Америки европейцами, население этого материка страдало от песчаной блохи (Sarcopsylla penetrans) и от лейшманиозов (болезнь Ута). Новые доказательства древности человеческих паразитов дает исследование кишечника двух трупов, найденных в торфяниках бывшей Восточной Пруссии. Шидат (Szidat, 1944) сообщает, например, о нахождении в кишечнике обоих трупов яиц аскариды, власоглава, а также, может быть, и лентеца широкого. Между тем обе означенные находки датируются ранним ледниковым периодом.

Наконец, в вопросе о происхождении паразитизма немалую роль играют и морфологические, и физиологические, и экологические особенности животных, становящихся хозяевами паразитов. Паразитофауна любого животного в ее современном составе отнюдь не представляет чего-нибудь строго постоянного и устойчивого: она может меняться как в сторону уменьшения, так и в сторону увеличения ее разнообразия. Один и тот же хозяин в разных местах и при разных условиях может содержать в значительной мере разную паразитофауну, становится хозяином ряда новых паразитов.

Этот процесс становления организма хозяином паразитов представляет большой интерес и рассматривался Догелем (1927 6), а затем подвергся специальному анализу со стороны Павловского (1946 а). Целый ряд экспериментальных данных показывает, что многие организмы лимитируются в приобретении ими новых паразитов не только какими-нибудь эндогенными причинами (специфичность), но в значительной мере рядом внешних условий, устранение которых ведет к тому, что организм становится хозяином новых для него видов паразитов. Таким образом, помимо действительного, или фактического, набора паразитов определенного хозяина, можно еще говорить о его потенциальной пара- зитофауне.

Понятие о потенциальных паразитах имеет большой теоретический и практический интерес. Теоретически оно затрагивает вопрос о приобретении организмом свойственного ему ныне набора паразитов в процессе эволюции. Практически потенциальные паразиты организма являются угрозой, всегда нависающей над организмом их возможного хозяина.

Разбирая факторы, способствующие заражению хозяина определенным паразитом, Павловский относит к числу их следующие условия.

Во-первых, факторы, предрасполагающие организм к заражению его темл__илп иными паразитами. Такими являются, с одной стороны, строение и ф\нкции организма" при которых возможно проникновение паразита в организм. С другой стороны, сюда относится характер биохимизма опосредуемого паразитом организма, при котором возможно" не только переживание паразита в новом хозяине, но и дальнейшее прохождение в нем жизненного цикла.

Во-вторых необходимо Действие факторов, устанавливающих биоцс- нотические .связи между организмом п era потенциальным паразитом (через посредство промежуточных хозяев или через иные способы инвазии) .

Первую категорию факторов мы можем называть эндогенными, зависящими лишь от самого организма хозяина, вторую — экзогеп- н ы м и, или зависящими от окружающих условий.

Наконец, третьим моментом становления животного хозяином паразитов является наступление условий, при которых факторы внешней среды, действующие и на восприимчивого хозяина и на вирулентного паразита, в конечном счете осуществляют возможность приживания вирулентного паразита, проникшего в организм чувствительного хозяина (Павловский и Гнездилов, 1939).

Сочетание всех этих разнообразных условий и их воздействие очень хорошо иллюстрируется экспериментами Павловского, Гнездилова и Талызина (1936, 1939) над плероцеркоидами Diphyllobothrium latum. Они паразитируют во внутренних органах хищных рыб (окунь, щука, налим и др.). При поедании одной более крупной рыбой другой, бо>лее мелкой,, зараженной плероцеркоидами, проглоченные вместе с добычей плероцер- коиды проходят сквозь стенку желудка проглотившей хищной рыбы и поселяются в полости тела. В то же время в мирных рыбах, как, например, в карпе, плероцеркоиды никогда не обнаруживаются. Однако при искусственном введении живых плероцеркоидов в желудок карпа они пролезают через стенки желудка в полость тела и там приживаются.

Отсюда ясно, что в данном случае круг промежуточных хозяев, плероцеркоидов среди рыб определяется не устройством рта и кишечника определенных видов рыб (рот карпа способен проглотить плероцеркоида) и не биохимизмом разных видов рыб (ибо плероцеркоиды, введенные в кишечник карпа экспериментальным путем, удачно приживаются в этой рыбе). Причины незараженности карпа (и других мирных рыб) плероцеркоидами, очевидно, экзогенного характера и зависят от отсутствия пищевой связи между карпом и содержащими плероцеркоидов рыбами (щука, налим и др.)> т. е., вернее, односторонностью этой связи: хищные рыбы поедают карпа, но не поедаются им.

Столь же легко, как у карпа, приживаются экспериментально введен ные плероцеркоиды и у_миноги, которая нормально никогда их не содержит. Но причина этого отсутствия, по-видимому, иная, чем у карпа,, п зависит от анатомо-физиологических особенностей пищеварительного аппарата миноги. Миноги нападают на разных рыб, причем своим круглым ртом присасываются к телу рыбы и перетирают ее ткани множе: ством роговых зубов ротовой воронки. Такому перетиранию должны подвергаться и плероцеркоиды, если они имеются в поедаемой миногой рыбе.

Однако возможности заражения плероцеркоидами новых хозяев гораздо более широки и далеко выходят за пределы класса рыб. Аналогичные вышеприведенным успешные опыты введения плероцеркоидов были проведены и с травяной лягушкой, жерлянкой, разными видами ящериц., ужами, гадюкой и даже черепахой.

Таким образом, и здесь причиной отсутствия плероцеркоидов в перечисленных животных служит не- действительная невозможность этих животных заражаться плероцеркоидами, а отсутствие пищевых связей между ними и нормальными хозяевами плероцеркоидов. Исключение составляет только черепаха, у которой отсутствие заражений может зависть не только от отсутствия пищевых связей (экзогенная причина), но : от строения желудка взрослых черепах (эндогенная причина), а имен- v заражение черепах удается лишь у молодых, годовалых черепах, "згда как хрящеватая плотность стенок желудка взрослой черепахи метает заражению плероцеркоидами.

Кроме того, опыты с ящерицами выявили наличие еще одного фак~ : ра, а именно: температурного. Дело в том, чго опыты заражения яще- нц плероцеркоидами удавались лишь при комнатной температуре, т. е. рн температуре, которая приблизительно отвечает таковой нормального естообитания плероцеркоидов (температура пресноводных водоемов в летнее время). При помещении же ящериц в термостат с температурой 37° С в опытах миграции плероцеркоидов не происходило, и они погибали.

Другой пример влияния температуры, хотя и в обратном направлении, дают опыты Матова (MatofJ, 1944) по заражению трихинами обычно не свойственных им хозяев, а именно: различных амфибий, т. е. холоднокровных позвоночных. Заражая амфибий (жаб, саламандр) мускульными трихинами при температурах 18—25° С, Матов не добился никаких ясных результатов. Однако при содержании подопытных животных в термостате при 31—37° С личинки трихин выходили в их кишечнике из капсул, развивались в самцов и самок, а у саламандр дело доходило даже до откладки самками личинок и до развития мускульных трихин. Правда, в последнем случае постановка опытов была искусственной, так как самки трихин вводились автором прямо в полость тела саламандры.

Все эти примеры показывают нам, что потенциально весьма многие организмы могли бы стать хозяевами для гораздо более многочисленного контингента паразитов, чем тот, которым они в действительности обладают, и, наоборот, многие паразиты могли бы иметь потенциально гораздо более широкий круг хозяев. Кроме того, разобранные случаи говорят, в какой сильной мере приобретение паразитом новых хозяев зависит от комбинации факторов разного порядка и частью эндогенного, частью экзогенного характера: строение и функции организма хозяина, биоценотические связи хозяина с проспективным паразитом, наконец, условия среды, способствующие или не препятствующие проникновению паразита в организм хозяина (температура и др.) и приживанию его в последнем.

Смотрите также:

— болезни человека, животных и растений, вызываемые паразитическими червями — гельминтами (глистами). Гельминтозы в зависимости от видовой принадлежности их возбудителей, подразделяются на следующие группы: трематодозы (возбудители.

Паразит разрывает оболочку икринки, попадает в воду и вскоре распадается на части по
Полипы становятся свободноживущими и первые 4—5 дней питаются за счет запасов желтка.
(кишечнополостных, червей, моллюсков и т. д.). Довольно часто попадаются. отдельные.

Первый вариант борьбы с простейшими паразитами. Полынь - источник горького вкуса. Рекомендую с помощью полыни производить очищение организма от простейших микроорганизмов: одноклеточных жгутиковых, гемолитического стафилококка, протеуса.

На Земле, как известно, существует три среды обитания: водная, воздушная и почвенная. Многообразие биологических форм, постепенно освоив все три, самим своим существованием сформировало еще одну, четвертую среду обитания — жизнь.

Ученые еще не решили, относить ли к паразитам вирусы и бактерии. На клеточном уровне вопрос не так прост, как кажется. Скорее всего — да, относить. И тогда, заодно с бактериями, гельминтами (глистами), кровососущими, осами и прочими, — количество жизненных форм, занимающихся паразитизмом, официально составит более половины всех известных человечеству видов. С трендом на увеличение, кстати, потому что до сих пор исследователями не было обнаружено ни одного случая возвращения паразита к самостоятельному образу жизни.

— Вынь руки изо рта!

— Не ешь грязные овощи.

— Жарь рыбу (мясо, курицу, яйца) как следует.

— Не целуйся с котом! — о да, это особенно опасно.

Паразиты повсюду, и все эти правила мы должны соблюдать, чтобы не подхватить какую-нибудь трудновыводимую заразу, чтобы в наших желудках не завелись сальмонеллы, а в мышцах не прописались саркоцисты.

Но паразиты нужны, и причин этому несколько.

Как известно, природа любит равновесие и баланс. Если на деревья набрасывается жук-короед, значит, у дятлов станет больше еды, дятлы размножатся и пожрут жука-короеда, того станет меньше, и у многочисленных дятлов наступит голод, их популяция сократится, и этим снова воспользуется жук-короед. И так всюду: от мышей до белых медведей. Животные постоянно борются за жизнь, находясь в сильной зависимости от внешних факторов и содержания (наполнения) собственной среды обитания.

Понятно, что всякому существу было бы значительно комфортней, если бы такая зависимость снизилась. Поэтому многие животные успешно эволюционируют в сторону уменьшения зависимости от внешних природных факторов. Современный верблюд неделю обходится без воды (ему не страшна пустыня), лягушка замерзает осенью и отмерзает весной (ей не страшен мороз), червяк запросто делится на двух червей (ему не страшен удар лопатой).

Почему бы здесь не попробовать внутренние рычаги воздействия — существ специального назначения, живущих не за пределами организма, а внутри него?

О да, и это работает.

Чума провела три операции: в VI веке она пришла в Европу с востока и убила в сумме около 125 миллионов человек, в XIV веке — 25 миллионов, треть населения Европы обратилось в резервистов армии зомби, в XIX веке — Индия и Китай, 6 миллионов мертвецов.

В ходе 30-летней войны в Европе (1618–1648 гг.) тиф, чума и голод унесли жизни 10 миллионов человек.

Согласно последним статистическим данным, в настоящее время на планете проживает 33,2 миллиона ВИЧ-инфицированных людей. Не все из них умрут сразу, но это не важно: главное, что эти миллионы уже не будут участвовать в размножении.

Каждый год фиксируется до 283 миллионов случаев заболевания малярией, более 500 тысяч людей погибает.

Формально, возбудители всех этих болезней — паразиты.

Пап, можно мне убить человека? Карл, когда я был молодым вирусом, я убивал людей миллионами, десятками миллионов. Миллионов, Карл!

СПИД, туберкулез, малярия, грипп — эти онтобионты убивают людей каждый год. Цифры кажутся большими, однако рядом с общей численностью населения планеты — это сущий пустяк. Люди здорово расплодились. Несмотря на все эпидемии и войны, сейчас на Земле живых людей все равно больше, чем всех покойников, почивших за всю известную историю человечества, начиная с каменного века — это ли не доказательство нарушения равновесия?

Нам, людям, надо быть все осторожней. Только молодые и неопытные паразиты быстро умерщвляют своего хозяина. Чем дальше онтобионт продвинулся по эволюционной лестнице, тем бережней он относится к дому, в котором живет. Чума с каждым заходом уносила всё меньше жизней, а затем и вовсе перестала. По непонятным причинам. Исчезла? Может быть, она просто научилась жить, не убивая носителя? Да и убивать в данном случае — не самое главное. Существует другой способ подрезать численность высокоразвитого населения.

Саккулина (на брюшке краба).

Что-то мне это напоминает…

Не исключено, что гомосексуальность людей — также обусловлена действиями какого-нибудь загадочного, еще не открытого паразита.

Многие животные становятся паразитами, чтобы их жизнь стала проще.

Небольшой рачок — языковая мокрица (Cymothoa exigua), обитающая у берегов Калифорнии. Весьма противное ракообразное, которое питается кровью рыб, проникая через жабры и подменяя собой язык. При этом рыба пользуется им, как языком, и, скорее всего, до конца жизни так и не замечает подмены. (Будь вы рыбой, вы бы тоже не заметили.)

Этому онтобионту совсем не выгодна смерть хозяина — наоборот, ему правильней оставаться инкогнито. До тех пор, пока не возникнет особая необходимость.

Что же придумал этот рачок, бывший когда-то, наверное, свободноживущим? Он нашел способ не гоняться за едой — теперь эту задачу решает рыба, а паразит берёт готовые питательные вещества прямиком из её крови. Согласитесь, удобно устроился.

Подобных примеров масса, причем бывает и так, что не только онтобионту выгодна такая жизнь, но и хозяину. Замечательный пример взаимовыгодного сожительства демонстрирует рак-отшельник Eupagurusprideaxi и актиния Adamsiapalliate. Они обитают на мелководьях северо-западного побережья Европы.

Этот самый подвижный и драчливый рак-отшельник предпочитает мелкие раковины в качестве своего домика. Они едва прикрывают его мягкое брюшко, а головогрудь остается не прикрытой. Чтобы защитить себя от возможных врагов, рак ищет актинию и клешней переносит ее на край раковины. Стрекательные клетки актинии весьма успешно защищают рака, а остатки пищи, добытой раком, без труда улавливаются и поедаются актинией.

Такое сожительство называется симбиозом, а совокупность существ, в нём участвующих — симбионтом. Однако это пример взаимодействия животного с внешним паразитом — эктопаразитом. С паразитом внутренним — эндопаразитом — связи намного глубже и интересней.

Представьте себе, что ваш мир неожиданно изменился: вместо голубого неба над головой и твёрдой земли под ногами вы оказались в гигантском пузыре, наполненном раствором соляной кислоты, и единственный способ спрятаться от мучительной смерти, которая вам несомненно угрожает, — это зарыться в слой жирной слизи, покрывающей внутренние стенки пузыря. Для этого ваше тело свёрнуто в спираль, а спереди и сзади находятся тонкие усики. Штук семь или восемь…

— Впервые на рынке! Новейшее средство от дехилобактеризации! Торопитесь купить, пока живы.

Фу, сепсис! С точки зрения бактерии — это война на уничтожение. Куда разумней подчинить себе хозяина. А еще разумней — развиваться и жить вместе с ним, при случае даже его защищая.

Этот симбиоз двух организмов, один из которых в мезозое являлся паразитом, привел, в результате проявления необычных каждому свойств, к формированию неразделимой биологической конструкции, которая в дальнейшем эволюционировала уже как единый организм.

Или вот еще случай — когда французский император Наполеон послал армию из 33 тысяч французских солдат в Северную Америку, 29 тысяч из них погибли от желтой лихорадки. Вы забыли антивирус, месье император.

Вот и выходит, что паразиты — очень мощная сила, настоящий спецназ эволюции. И за миллионы лет эволюции среди них появились не только созидатели, но и бунтари, и халявщики, и опасные хищники, и даже суперпаразиты.

Парад паразитной крутизны

Гриб кордицепс однобокий, обитающий в тропических лесах Южной Азии, Экваториальной Африки и Бразилии, проникает в муравья с воздухом, после чего насекомое ползёт на нужное паразиту растение, забирается повыше и впивается в сочную жилу в нижней части листа. Через несколько дней из муравья пробивается отросток и развеивает споры. Дышите глубже, муравьишки.

Яйца плоского червя лейкохлоридия парадоксального (Leucochloridium paradoxum), проживающего в Европе и Северной Америке, попадают в улитку с помётом птиц, после чего внутри несчастной брюхоногой начинает зреть спороциста (изобретённый паразитами вид личинки, у которой организм хозяина частично заменяет внешнюю оболочку). Когда она вырастает, щупальце улитки становится похожим на сочную гусеницу бабочки, что привлекает птицу, которая клюёт улитку и заражается паразитом. Вообще, плоские черви большие выдумщики — до восьми стадий развития. Черт возьми, восемь стадий! Почему так сложно? Это как если бы человек за время своей жизни успевал побывать червяком, улиткой, лягушкой, змеёй, козлом, соколом, ленивцем и серо-бурой водорослью, при каждой трансформации сбрасывая память.

Вот еще — дракункулёз, или ришта. Одна из стадий круглого червя (Dracunculus medinensis), которую, кстати, можно увидеть в зоологическом музее Москвы в баночке, в свёрнутом состоянии. Обитает преимущественно в Юго-Восточной Азии и в Африке. Попав в организм человека с водой, личинка начинает активную деятельность, результатом которой является выход кончика почти метрового червя из гнойника в районе ступни. Из него ришта разбрасывает новые личинки. Просто так червя вытащить нельзя — обрыв приводит к сепсису. Чтобы вытащить, не порвав, червя несколько дней осторожно вытягивают, наматывая на палочку.

Крохотный сомик кандиру живёт в жабрах более крупных рыб и питается их кровью, сочащейся по причине вызванных им же повреждений. Он находит хозяина по аммиачному следу, и так часто ошибается, что жители Амазонки, где встречается кандиру, избегают мочиться в реку: сомик лихо поднимается по струе и проникает по мочеиспускательным каналам в мочевой пузырь, вызывая у человека страшные боли и серьёзные повреждения. Сам он оттуда выбраться, разумеется, не может. Операция, мой друг, и не нож, а скальпель.

Представьте целую деревню…

Прошлое, настоящее и будущее паразитизма

А что если автомобиль — это живое существо? У него есть кузов, колёса, фары, двигатель, сиденья и прочее. Допустим, он умеет сам запускать двигатель и даже робко катиться по прямой. Теперь посадим в автомобиль водителя. Сначала он будет зверски потеть, путая педали, но со временем освоится и сможет ездить не только по прямой, но поворачивать и даже обгонять, преодолевая разные непростые препятствия. Можем ли мы тогда заявить, что машина, как составное существо, стала ездить лучше? Конечно. Могло ли такое произойти, если бы машина и водитель никогда не встретились? Нет.

Сергей Беэр, ведущий научный сотрудник, руководитель группы Института паразитологии РАН с 1994 г.

Надеясь убедить его, Язык подключил Ускорителя ко всем цепям. Он открыл ему грубоватое добродушие Двигателя, сорвиголовий юмор Стенок, показал поэтические склонности Глаза и дерзкую доброжелательность Питателя. Он распахнул настежь собственный мозг и продемонстрировал Ускорителю свою планету, семью и даже дерево, которое собирался купить, когда вернется. Он развернул перед Ускорителем историю каждого из членов команды — представителей разных планет, но объединенных общими узами.

Самостоятельное развитие существ, внедрение их в соседние организмы и совместная эволюция, а также следующее за этим сращивание образуют новое, невиданное прежде существо, способное покорять космическое пространство. Чем не новый способ эволюции? Существа внутри сложного организма зависят друг от друга, но действуют заодно, разве можно кого-то из них обозвать паразитом, разве можно назвать паразитом нашу печень или мозг? Конечно, нет. Паразитизм представляется многим, как ускорение эволюции путем строительства из простых организмов сложных и поэтому более развитых и интересных существ. Такая вот естественная генная инженерия.

Не исключено также, что и сам человек — это паразит высшего порядка, возникший для выполнения типичных онтобиотических задач — контролировать баланс и ускорять эволюцию, но при этом способный влиять на всю планетарную экосистему сразу. Используя возможности собственного разума, мы уничтожаем прежние виды и вот-вот научимся создавать свои, искусственные, полезные, скажем, для освоения Луны или Марса. Что если это будет такой особенный компликатобионт, созданный на основе человека? Может быть, мы сможем тогда победить смерть и старость, слепив симбиоз человека и гриба — новый наш вид, бессмертный бионт.

Мы же так мало знаем о паразитах, особенно о человеческих. Не потому ли, что они мало знают о нас? Ведь на самом деле человек на Земле — новичок. Если представить историю Земли как одни сутки, то люди на ней появились в 23:58. Что если паразиты еще не взялись за нас всерьёз? Что будет, если возьмутся? Или уже взялись.

New England Journal of Medicine , 2015 г.

— А вместо сердца пламенный мотор!

— Мотор. или паразит?

Поддержите DARKER!

Это важно! Нам нужна ваша помощь. Станьте спонсором DARKER и получите эксклюзивный ранний доступ к материалам из новых номеров и не только!