Люди признавшиеся что они вич в россии

Обновлено: 27.03.2024

Ежегодно в третье воскресенье мая во всем мире принято вспоминать о людях, которые умерли от СПИДа. Впервые этот день отметили в американском Сан-Франциско в 1983 году, а через несколько лет появился и символ движения против этой болезни — маленькая красная ленточка, приколотая к одежде. Согласно статистике ВОЗ, в настоящее время в мире проживают как минимум 42 миллиона человек с ВИЧ, ежедневно число этих людей возрастает на 14-15 тысяч человек — в основном это молодые люди до 30 лет.

Мы разыскали саратовцев с ВИЧ-инфекцией и спросили: что заставило их сдать анализ на это заболевание и какие эмоции они испытали, узнав о своем положительном статусе? По просьбе героев публикации мы изменили их имена.

Аркадий, 29 лет, узнал о диагнозе 9 лет назад:

Прошло время, я закончил школу, поступил в университет и начал встречаться с девушками. Не могу сказать, что моя жизнь как-то сильно отличалась от жизни моих ровесников: с утра я был на парах, а вечером тусил с друзьями. Также я не могу сказать, что вел какой-то асоциальный образ жизни — как нищий студент, выпивал несколько бокалов дешевого пива на общих гулянках, курил время от времени, но никаких наркотиков не принимал. В 18 лет у меня появилась первая девушка, в 19 — вторая, а еще спустя несколько лет я познакомился с эффектной брюнеткой Алиной. Сначала встречались время от времени, а затем начали жить вместе. Не скрою, иногда я посматривал на других симпатичных девушек, однако никогда не изменял Алине. В принципе наша жизнь текла достаточно ровно. Мы сняли убитую однушку с отваливающимися обоями в районе Политеха, привели ее в порядок и начали совместный быт. Зимой сидели дома, а летом ездили в плацкарте в Сочи или Питер.

Психологи утверждают, что при серьезном стрессе человек может пережить дереализацию, то есть, ощущение, что все, что происходит с тобой, на самом деле нереально, что это все сон или бред воспаленного сознания. В тот момент я полноценно ощутил на себе, что это такое. Я сидел, тупо уставившись в одну точку — покрашенную в белый цвет ручку на деревянном окне — и не мог отвести с нее взора в течение, наверное, 10 минут. Я, совершенно вменяемый человек с папой-инженером и мамой-учительницей! Как я мог оказаться в одном ряду с проститутками и наркоманами? За что мне это все? Меня почему-то не волновало, откуда на самом деле у моей девушки ВИЧ и действительно ли в этом виновен ее бывший бойфренд. Меня интересовало лишь то, что теперь мне с этим делать. Наверное, это был момент максимального проявления моего эгоизма.

Задним фоном мне что-то говорила Алина. После извинений она даже попыталась меня обнять, но я был настолько шокирован услышанным, что не слышал ее голоса и не почувствовал прикосновений. Почему-то по правой руке побежали мурашки, а потом всю спину как будто закололо иголками. Я невероятно хотел плакать и кричать, но не мог вымолвить ни слова. Я просто пошел в кровать и лег. Пролежал так несколько часов вместо того, чтобы поговорить со своей девушкой и вместе решить, что делать дальше. Затем начал плакать и проревел, наверное, часов 10. В тот момент мне было пофиг на гендерные стереотипы о том, что мужчины не плачут.

Утром я поехал сдавать анализ, который, как вы уже поняли, оказался положительным. После этого я упал в депрессию на полгода. Полгода хождений по психологам, психиатрам, приема антидепрессантов, несколько тысяч рублей, потраченные на консультации платных врачей. Сейчас мне значительно лучше, я работаю по специальности и открылся некоторым друзьям. Кстати, с Алиной мы до сих пор вместе.

Наталья, 29 лет, узнала о диагнозе 7 лет тому назад:

— Моя история банальна. Я выходец из дисфункциональной семьи, где мнения ребенка никогда не спрашивали, что-то требовали и навязывали, не считаясь с чувствами. Понимания и общения я искала на улице с подросткового возраста. Я рано вышла замуж. Брак продлился недолго, и в 20 лет я оказалась абсолютно свободна. Свобода опьянила меня, и я стала менять партнера за партнером. Наверное, сменила человек 50. О средствах предохранения не заботилась, постоянно находясь в состоянии алкогольного опьянения. Вообще не знаю, как жила все эти годы. В 22 года я сделала аборт, сдав соответствующие анализы. Спустя неделю мне позвонили из инфекционного кабинета. Когда я вошла туда, там сидела врач за чистым столом без бумаг, и вертела в руках мою карточку. Меня ждали. Скорбные лица за другими столами навели на мысль, что сейчас мне сообщат что-то страшное. Я села на стул, забыв снять бейсболку.

vlk4Fw7g4eY

Прошло буквально дня 4. Мне позвонили и сказали приехать в СПИД-центр. Я догадалась, что первый же мой анализ оказался положительным. Я помню, как сидела в очереди, как слеза пробежала по моему лицу, когда я позвонила маме из СПИД-центра. В кабинете врача мне сказали, что диагноз подтвердился, надо будет пересдать еще раз, чтобы подтвердить наверняка. Тогда же меня спросили, точно ли мне не нужна помощь психолога, на что я ответила отрицательно. Дело в том, что к тому моменту я уже свыклась с этой мыслью.

Сергей, 28 лет, живет с ВИЧ 4 года:

— Большую часть жизни я провел в захолустной деревне на Урале. Наш населенный пункт был примечателен лишь тем, что рядом с ним проходила граница между Европой и Азией. В остальном это было богом забытое село, где до последнего не было даже нормальной сотовой связи — на протяжении многих лет там принимался сигнал только от одного оператора. Логично подумать, что для меня, сельского мальчишки, ВИЧ был заболеванием московских трансвеститов или разгульных лондонских денди. Я никогда о нем не думал, поскольку понимал, что не буду жить ни в Москве, ни в столице Англии. Закончив школу, я переехал в большой город. Там получил высшее образование и устроился на работу.

Все началось зимой 2015 года. Тогда на протяжении двух недель у меня никак не проходила ангина. Мне было трудно работать, а трудился я оператором в колл-центре, и я решил взять больничный. Для этого я направился к врачу в ближайшую платную клинику. Женщина преклонных лет мимоходом осмотрела меня и сказала, что для открытия больничного необходимо сдать общий анализ крови. У меня не было выбора, пришлось согласиться. После врача я спустился в регистратуру, где мне распечатали направление. В бумаге автоматом был проставлен ОАК (общий анализ крови — прим. ред.), однако кроме этого можно было ручкой отметить другие анализы, который ты хочешь сдать — в частности, на различные гепатиты, сифилис и ВИЧ. Я никогда не проверялся на подобные инфекции и почему-то тогда решил это сделать. До сих пор я не могу сформулировать, что именно стало причиной этого решения. На следующее утро я пошел в лабораторию, сдал кровь и со чистой совестью вернулся домой.

8yz4URUVf-8

От редакции:

Ситуация с ВИЧ в России является одной из наиболее тяжелых в мире и самой тяжелой среди стран Европы и Азии. Наше издание уже общалось по этому поводу с доктором медицинских наук, сотрудником Саратовского областного центра профилактики и борьбы со СПИД Андреем Шульдяковым. Врач рассказал, что в настоящее время РФ находится на третьем месте в мире по заболеваемости этой инфекцией после ЮАР и Нигерии. Если брать число новых случаев заболеваний в Европе, порядка двух третей случаев — это Россия. При том, что население всей Европы составляет порядка 500 миллионов человек, а в России проживают лишь немногим более 140 миллионов граждан.

Мы попытались узнать точное число заболевших этой инфекцией в Саратовской области и связались с главой местного СПИД-центра Любовью Потеминой. Она рассказала, что в области проживают около 13 тысяч человек с вирусом иммунодефицита. Поясним, что речь идет лишь о тех людях, которые состоят на учете медиков и обследовались на ВИЧ-инфекцию. Всего же по состоянию на 2018 год тест на ВИЧ хотя бы раз в жизни проходил каждый четвертый житель нашего региона. При этом медик пояснила, что конкретно в нашей губернии число новых случаев заражения ВИЧ из года в год уменьшается. Ежегодно медики регистрируют порядка 1 400 случаев заболевания ВИЧ среди саратовцев, за 4 месяца этого года этот показатель составил 457 случаев.

23 ноября легенда рок-музыки, величайший новатор своего времени и удивительно талантливый музыкант Фредди Меркьюри признался, что у него ВИЧ. На следующий день солист группы Queen умер.

Из этого материала вы узнаете про знаменитостей, которые тоже признались в этом заболевании, но сумели с ним выжить.


Томас Нойвирт, 30 лет, певец



Томас рассказал, что этот диагноз ему поставили еще много лет назад, но все это время артист не хотел говорить о нем широкой общественности. Ситуация накалилась, когда один из близких людей Нойвирта начал угрожать ему распространением этой информации.




При прохождении медобследования в сезоне 1991/92 выяснилось, что у Джонсона СПИД. 7 ноября 1991 года он объявил, что уходит из профессионального спорта. На вопрос о том, как он заразился, сначала отмалчивался, затем сказал, что у него были много сексуальных контактов с разными партнерами на протяжении всей карьеры.


Также он заявил, что его жена Куки и их еще не родившийся на тот момент ребенок не заражены вирусом, и что свою дальнейшую жизнь он посвятит борьбе с этим смертельным заболеванием. На фото: подросший сын звезды баскетбола Эй Джей.


Затем Джонсон начал принимать специальные противоспидозные коктейли — комбинации медицинских препаратов, предотвращающие прогрессирование ВИЧ-инфекции до терминальной стадии. В сентябре 2002-го врачи констатировали, что у Джонсона отсутствуют какие-либо симптомы СПИДа.


Надя Бенаисса, 36 лет, певица



В 1999 году Бенаисса родила дочь. Во время беременности у нее был обнаружен ВИЧ. 11 апреля 2009 Бенаисса была арестована за то, что в период с 2004 по 2006 годы имела несколько незащищенных сексуальных контактов и при этом не ставила в известность партнеров о том, что у нее инфекция.


О заражении звезды пресса пишет так: выросшая в мусульманской семье девушка назло строгому отцу попала в плохую компанию: начала курить, пить и впервые занялась сексом в 14 лет. Употребляла марихуану, экстази, кокаин и крэк (смесь кокаина и героина), даже не осознавая, что это тяжелый наркотик. В 16 она забеременела, тогда и вскрылась правда о ВИЧ.

Антон Красовский, 43 года, журналист


Телеведущий признался в 2017 году, что у него положительный ВИЧ-статус. Об этом он рассказал в интервью Zag.


Джерри Герман, 87 лет, композитор



Герман — пример того, что экспериментальные препараты и новые методы лечения ВИЧ на самом деле работают. Композитор принимает лекарства, с помощью которых ему удается по сей день наслаждаться жизнью.

Энди Белл, 54 года, музыкант


Вокалист синтипоп-дуэта Erasure и открытый гей узнал о своем заболевании в 1990 году. Тогда врачи назначили звезде лечение от пневмонии.


Сейчас Белл регулярно проходит курс комбинаторной терапии, позволяющей ему вести жизнь обычного человека.

Павел Лобков, 51 год, журналист


Бывший телеведущий НТВ и автор ряда телепередач — один из редчайших смельчаков среди Россиян, кто признался в страшном заболевании.


Ларри Крамер, 83 года, драматург


Лауреат Пулитцеровской премии, борец за права ЛГБТ и ВИЧ-инфицированных, один из самых эпатажных писателей США с 1991 года ведет активистскую деятельность.


Грег Луганис, 58 лет, спортсмен




Сейчас Луганис преподает в школе актерского мастерства, снимается в фильмах, играет в театре. Вирус в его крови снизился до неопределимого. Спустя несколько лет Луганис заключил брак со своим мужем Джонни Шайо.

Чарли Шин, 53 года, актер


Голливудская звезда в 2015 году переполошила весь мир своим признанием о том, что у него вирус иммунодефицита человека. По его словам, ему поставили диагноз за четыре года до этого.



Актер пообещал поклонникам, что на фоне болезни он, разумеется, начнет придерживаться ЗОЖ, бросит курить и чуть ли не в монастырь уйдет. Однако папарацци на днях застали его выходящим из аэропорта уже с сигаретой в зубах.

Крис Смит, 67 лет, политик


Экс-министр культуры Великобритании Крис Смит — первый политик, который не побоялся рассказать о своей гомосексуальной ориентации. А в начале 2005 года Смит привел общественность в шок, заявив, что он живет с ВИЧ с 1987 года.



В рамках международного проекта по борьбе со СПИДом Крис побывал в РФ. На семинарах он рассказывал о жизни людей с положительным ВИЧ-статусом и их проблемах.

Андреас Лундстедт, 46 лет, музыкант


Основатель шведской группы Alcazar в декабре 2007 года признался, что слухи о его положительном ВИЧ-статусе являются правдой. Практически сразу певец приступил к прохождению поддерживающей терапии.


Сейчас Андреас говорит, что его жизнь наладилась: он прекрасно себя чувствует, а на его творчестве вирус никак не отражается.


Правда, несмотря на это на прошлой неделе появилась информация, что Alcazar прекращает свое существование после 20 лет деятельности. 16 ноября состоялся их прощальный концерт. Связано ли это со здоровьем фронтмена — неизвестно.

Предрассудки о ВИЧ и СПИДе порождают два противоположных явления в российском обществе. С одной стороны, они приводят к распространению ВИЧ-диссидентства, то есть отрицания самого факта существования вируса и СПИДа, а с другой — к тому, что ВИЧ-положительные люди по чужой или собственной воле оказываются вычеркнуты из жизни. При этом современные препараты позволяют им не только спокойно работать, заводить отношения и создавать семьи, но и рождать абсолютно здоровых детей. Фотопроект Ирины Мининой рассказывает о российских дискордантных парах — то есть тех, где один из партнеров — с положительным ВИЧ-статусом. Кто именно — автор предпочла не указывать.

Сабина и Саша

Фото: Ирина Минина

Сабина и Саша:

10 лет живу с ВИЧ. Было морально очень тяжело сообщить о диагнозе в начале отношений. Страшна была реакция партнера, но, как оказалось, эта проблема была лишь в моей голове. Сейчас уже знают все, близкие и друзья, но подруга детства отвернулась от меня, узнав о диагнозе.

Мы не скрываем. Скорее наоборот, показываем своим примером, что все невзгоды можно пережить. Мы предохраняемся. Когда только начали встречаться и хотели завести ребенка, то, естественно, не предохранялись. Нам очень повезло, и беременность наступила быстро. Сейчас мы так уже не рискуем. Наверное, совет может быть только один — элементарные правила гигиены и сдача партнером анализов. Также надо привести в норму свой уровень нагрузки. Ведь чем ниже нагрузка, тем меньше шансов заразиться.

Самый главный стереотип — это непонимание того, как у нас могли родиться здоровые дети. Некоторые даже думают, что мы врем и дети все-таки больны. Это ужасно, конечно. Следующий стереотип — это то, что больны должны быть оба. Люди просто не знают, что с этим можно жить. Что можно родить здоровых детей, что можно жить обычной жизнью.


Фото: Ирина Минина

Сергей и Настя:

Мы познакомились в больнице, мой партнер знал о моем статусе еще до начала наших отношений — рассказала наша общая знакомая.

Я живу с открытым диагнозом, все работодатели, родные, друзья и даже соседи в курсе, мы не скрываем. Мы периодически даем интервью в местной газете с нашими фото, не раз участвовали в съемках на главных каналах вместе. Наверное, о моем статусе знает гораздо больше людей, чем мы думаем, но нас это мало волнует. Сами открыли в Рязани группу взаимопомощи.

Каролина и Яна

Фото: Ирина Минина

Каролина и Яна:

Вместе примерно 2 года. Я знаю о диагнозе с 16 лет. Было сложно принять себя, страшно раскрыться. Оглашение диагноза было в грубой форме, он звучал как приговор, хотя долгое время вирус почти не был определяем.

Мне не особо страшно, страх — это сигнал необразованности, мифов, малой информированности.

Терапию я принимаю три года. Все предыдущие партнеры о диагнозе знали, свой статус я не афиширую, слежу за вирусной нагрузкой и личной гигиеной. Когда мы познакомились, ответственность партнера меня прельстила, она очень серьезно относилась к заботе о своем здоровье. В сексуальном плане риск передачи минимальный, все зависит от вирусной нагрузки партнерши. Наш секс имеет особенности, так как нет прямого контакта. На данный момент мне комфортно с ней, и о диагнозе не думаю. Статус не важен, важна честность и открытость. Хотя в нашем обществе сейчас не так, у нас как будто Америка 80-х.

Лена и Леша

Фото: Ирина Минина

Елена и Леша:

Партнер не испугался — только его родители переживали, даже не общались несколько месяцев. Начитались страшилок из буклетов начала нулевых. Риск заражения, конечно, сохраняется, но опыт показывает, что он действительно минимален при приеме АРВТ и предохранении. У нас родился здоровый ребенок благодаря АРВТ-терапии.

Почти сразу было принято решение жить с открытым статусом. Хочу показать, что ВИЧ-положительные — это не какая-то маргинальная тема. Стигматизация, безусловно, существует в наши дни именно из-за этого стереотипа, однако самостигматизация больных тоже имеет место. Проблема не только в обществе, но и в голове самих положительных.

Вика и Андрей

Фото: Ирина Минина

Андрей и Виктория:

Познакомились в церкви христиан веры евангельской в 2008 году, просто общались, через год стали встречаться. О диагнозе было известно сразу, как только начали строить отношения, но диагноз не пугал, была уверенность, что не будет заражения.

Чтобы думать, свяжу ли я свою жизнь с ВИЧ-позитивным, — такого не было, диагноз не определяет любовь. Родные отнеслись неоднозначно и напряженно, некоторые отдалились. Родили ребенка в браке, не принимая АРВТ-терапию. Постоянно сдавали анализы.

Я не живу с ощущением, что у меня партнер больной, живу обычной жизнью. Да я не говорю всем про диагноз, потому что половина людей в России не знает, что это такое. Только сейчас в современном обществе начали говорить, что ВИЧ — это нестрашно. Если партнер терапию принимает, вирус неопределяем. Если человек следит за своим здоровьем, обращается к врачу, то он контролирует вирус и свою жизнь.

Саша и Сергей

Фото: Ирина Минина

Сергей и Саша:

Когда узнал, что у меня ВИЧ, упал в обморок. Пока ждал анализы, был нереальный страх. Первые мысли были — это конец. Принятие диагноза длилось до тех пор, пока не начались наши отношения. Впервые сообщил о статусе в первый год знакомства, ходил, переживал, не знал, как начать разговор. (Были знакомые раньше, общались просто как друзья, только вскользь упоминался диагноз.) Ответ был — что живу не с болячкой, а с человеком, не боюсь заражения.

Знаем о преконтактной профилактике, но нет пока желания ее принимать, так как вирусная нагрузка невелика, чтобы заразиться. Мы не предохраняемся, партнер ездит со мной сдает анализы, он отрицательный. Я обсуждаю все вопросы жизни с инфекционистом, который запретил пока вечеринки, назначил режим дня, питания. Если первое время думал, что это сложно, каждый день принимать таблетки, то теперь даже наоборот, я очень тщательно стал следить за собой, соблюдать режим.

Демир и Аарон

Фото: Ирина Минина

Демир и Аарон:

Мы познакомились в лагере для беженцев. Изначально понравились друг другу, но не знали языков и постепенно стали учиться. Сразу предупредил, что ВИЧ-позитивен. Рассказал, что из России, занимаюсь активизмом, ему стало интересно. Мы разные по национальности, и на родине моего партнера люди могут быть убиты из-за сексуальной ориентации. И никто, конечно, не говорит о ВИЧ.

Он почти ничего не знал об этой болезни, только что надо использовать презерватив. Напоминал ему, так как презерватив нужен, даже если вирусная нагрузка неопределяемая. Но партнер отказывался, и был страх заражения, поэтому вместе приняли решение принимать доконтактную терапию. Наши врачи уверяют нас, что нет риска, если вирусная нагрузка не обнаружена, а партнеры не имеют других сексуальных контактов.


Моему сыну Алексею (имя изменено) сейчас 16 лет, он родился в 2004 году. Когда рожала, то не знала, что у меня ВИЧ: во время беременности анализы были отрицательными, в роддоме — тоже. Положительный тест пришел только через месяц после родов. Поэтому ребенок заразился от меня через грудное вскармливание.

Но Леше официальный диагноз поставили только в три года. Просто тогда был такой порядок, не было чувствительных тестов, ребенка наблюдали несколько лет, диагноз ставили предварительный. В первый год сын очень много болел. Однажды у него началось воспаление лимфоузлов, которое участковый педиатр принял за свинку. Нас отправили в инфекционную больницу. Там решили, что это вроде бы не свинка, ставили разные диагнозы, вплоть до мононуклеоза и онкологии. Я думаю, что просто врачи особого внимания на сына не обращали по принципу: а чего стараться, все равно скоро умрет. Хотя у Алексея тогда точного статуса не было, зато у меня был положительный ВИЧ.

Некоторые врачи прямо говорили: ты сама смертница, да еще зачем-то смертника родила. То есть в то время отношение было отвратительное

В поликлинике по месту жительства самый нормальный врач, с кем я могла поговорить и кто на меня никогда не косился, был педиатр. Каждый раз, когда надо было проходить с ребенком диспансеризацию, все остальные обязательно считали своим долгом что-то нравоучительное сказать на тему ВИЧ. И я понимаю мам ВИЧ-диссидентов, которые перестали ходить в больницу и стали считать, что никакого ВИЧ нет. Психологически такое отношение очень давит. Сейчас вспоминаю и даже не знаю, как тогда смогла все это вынести. Просто у меня характер такой — идти вперед несмотря ни на что.


Фото: Guillaume de Germain / Unsplash

Но в детский сад даже с моим характером мы не пошли. Я тупо не захотела проходить медкомиссию для садиковской карты, чтобы в очередной раз со всем этим не сталкиваться.

Глобальных проблем вроде бы у нас не было. Хотя это я сейчас легко говорю, когда прошли годы, но на тот момент приходилось тяжело. Не из-за чего-то конкретного, а по совокупности. Например — лекарства. И ребята, и родители мечтают, чтобы придумали какую-то более удобную лекарственную форму для малышей. До 14 лет обычно все пьют микстуры, потом можно переходить на таблетки. Но микстуры многие плохо переносят, после приема бывает рвота, слабость и прочее. Вкус — неприятный. Подростки признаются, что самое главное воспоминание детства у них — это когда мама зажимает голову коленками и вливает в рот эти сиропы. Это правда, потому что маленького ребенка по-другому не заставишь. Пятилетнему и шестилетнему не объяснишь, что от этого препарата зависит его жизнь. Приходится насильно.

Родители мечтают, чтобы ситуация в этом плане улучшилась. Я разговаривала с представителями фармкомпаний. Они говорят, что прежде чем выпустить новую форму препарата, нужны клинические испытания на детях. Если взрослых ВИЧ-инфицированных сотни тысяч у нас в России, то детей всего — 13 тысяч, фарме невыгодно, затраты не отобьются.


Фото: BSIP / Getty

Я не понимаю, — говорил он, — почему должен молчать. Вот, допустим, сидим с другом. Он говорит: у меня болит палец. А я почему не могу сказать: а у меня — ВИЧ?

Я ему объясняю, что этот человек может рассказать своей маме, а она еще кому-то передаст. Например, соседу. Это все пойдет дальше и дальше, в будущем может повлиять на твою карьеру. Очень много случаев, когда администрация компаний просит по собственному желанию уволиться ВИЧ-инфицированных, если узнает о диагнозе. Официально это незаконно, но до сих пор массово практикуется.

Самый первый собеседник у Алексея по этому делу появился в 11 лет. Но они мало общались. А настоящие друзья появились именно на слетах, куда приезжали ребята со всей страны. Там и медицинские знания им давали, и психологи занимались. Я просто увидела в интернете объявление, что вот есть такие группы для подростков, и написала. Для Алексея общение с такими же ребятами, как он, просто необходимо, когда понимаешь, что ты не один такой, — это очень важно.

Моему сыну в августе исполнилось 14 лет. На учет в женскую консультацию по беременности я встала рано. Первый анализ на ВИЧ, который тогда сдавала, был отрицательный. Второй анализ беременным нужно делать в семь месяцев. Но я не успела — сын к тому времени уже родился. Из роддома нас тоже выпустили спокойно. Когда мальчику было где-то полгода, мы попали в больницу, в отделение неврологии. Он же родился недоношенным и нужно было посмотреть, как развивается, есть ли какие-то проблемы. Самое интересное, что у него тогда в стационаре брали кровь для анализа на ВИЧ. Но никто ничего не сказал. До сих пор не знаю, показал тогда что-то анализ или нет.


Фото: Erdei Gréta / Unsplash

Я тогда тоже сдала анализ, он оказался положительным. С тех пор мы оба живем с ВИЧ. Сыну долго не рассказывала о диагнозе. Возможно, он о чем-то догадывался. Мальчик уже взрослел, я его регулярно привозила в СПИД-центр на обследования. Там на стенах в коридорах повсюду висели плакаты, где рассказывается о болезни, способах заражения, о лечении. Но он вопросов мне не задавал. Терапию сын начал принимать сразу, как только был подтвержден диагноз. Я следила, чтобы он вовремя пил лекарства. Препараты необходимо принимать строго по времени.

Однажды в соцзащите дали путевку на сына в детский оздоровительный лагерь. Я ему собрала чемодан, положила туда пачки таблеток. Предупредила медсестру из лагеря, что у ребенка есть лекарства, которые надо принимать. В справке медицинской, естественно, не было прямо указано, что у ребенка ВИЧ, но там стоял код заболевания. Для врача эта аббревиатура никакой тайны не представляла. Когда детей привезли в лагерь, кто-то из взрослых увидел у сына в чемодане горы таблеток, заподозрили, что наркотики. Мне позвонили сотрудники собеса, которые сопровождали детей в лагерь, сказали, что ребенка не приняли и везут назад. Я была в шоке. Естественно, все вокруг в городе узнали диагноз сына. И он сам прямо узнал, что болен. Я начала искать, что делать, кто-то мне дал информацию о подростковых группах поддержки ребят с ВИЧ. Так мы попали на первую встречу ребят в Сочи.

Но потом это состояние прошло, он стал втягиваться, адаптировался. Сейчас мы переехали в другой город, сын пошел в новую школу. О своем диагнозе одноклассникам не рассказал. Считаю, что это правильно. Знаете, почему он так реагировал в Сочи? В старой школе в раздевалке на уроке физкультуры у мальчишек как-то зашел разговор про ВИЧ. И его одноклассники начали говорить о том, что раз люди этим болеют, значит, они — плохие.

Ирина (имя изменено), Татарстан:

Моему старшему сыну 16 лет. Хотя я во время беременности принимала терапию, не кормила потом грудью, но сын все равно заразился. Когда оформляли сыну медкарту в детский сад, педиатр написала, что у него вирусный гепатит. Это было нужно, чтобы избежать кривотолков. При вирусном гепатите точно такие же меры предосторожности, как и при положительном ВИЧ. Но по отношению к гепатиту нет такой стигмы, а людей с ВИЧ до сих пор как прокаженных часто воспринимают.


Фото: Jenna Norman / Unsplash

Благодаря этому в садик мы пошли спокойно, без эксцессов. Единственное, я ему делала манту чуть чаще, чем всем детям. И дома все члены семьи тоже делали флюорографию чуть чаще, чем обычно. Прививки в садике мы не делали, а только в поликлинике и после предварительного обследования. Вопросов ни у кого не возникало. В школе тоже все было спокойно, его статус там мы не афишировали. А сыну о его особенности рассказали, когда ему исполнилось 13 лет. Раньше не хотели ему об этом сообщать.

Он воспринял это все нормально. Конечно, первое время был немножко в шоке, ушел ненадолго в скорлупу, но потом это прошло. Мы с ним и раньше разговаривали о том, что такое ВИЧ. Лекарства он пил, вопросов — зачем и почему — у него не возникало. У нас бабушка регулярно пьет таблетки от щитовидки, мы все витамины принимаем, у меня тоже — терапия. Поэтому он в этом ничего такого необычного не усматривал. С диких, ужасных препаратов, которые он пил в детстве, сейчас перешел на одну таблетку в день — и счастлив.

Мне поставили диагноз в 18 лет. Я ему рассказала, что в то время не было хороших препаратов. И врач сказал, что если не буду пить, курить, буду следить за собой, то проживу лет пятнадцать. Но этот срок уже прошел. Я жива, пью таблетки, качество жизни не меняется.

Я всегда учила ребенка, что мы живем в обществе, где все разные. Кто-то блондин, кто-то брюнет, кто-то болеет, кто-то здоров. Болезни бывают разные, есть инвалидность.

Знаю, что многие стараются дома о таком не говорить. Наверное, думают, что их все обойдет стороной. Это называется русский авось. Считаю, что это безответственно. Не стоит детям повторять наши ошибки, лучше предупредить. В 17-18 лет я познакомилась с молодым человеком. У нас с ним произошло ЧП, я заболела. Позже молодой человек сказал, что употреблял наркотики.

В отношении ребенка с дискриминацией я не сталкивалась, а вот по отношению к себе — да. Поэтому и его тоже учу взрослой жизни, что нужно быть бдительным, не путать открытость с наивностью. Не стоит всем встречным распространяться о том, что у тебя это есть. Учу, что нужно не ждать, не ныть, а самим строить свою жизнь, выстраивать социум, который вокруг тебя. Нужно спрашивать — не за что мне это испытание, а для чего.

ВИЧ - это то, с чем нам приходится жить бок о бок каждый день.

Мир знает о вирусе иммунодефицита человека уже больше 30 лет. Впервые о нем заговорили массово в середине 80-х годов прошлого века. Все это время ученые бьются над разгадкой его неизлечимости, узнают новые подробности о его поведении в организме человека, подбирают терапию, которая помогает ВИЧ-положительным людям жить полной жизнью.

Уже давно прошло то время, когда ВИЧ заражались люди из социально неблагополучных групп (наркоманы, люди нетрадиционной сексуальной ориентации). Сейчас проблема ВИЧ касается каждого из нас. И об этом открыто заявляют люди, которые имеют вес в обществе, которые борются за права инфицированных людей, не стесняются заявить о том, что ВИЧ - это уже не стигмат и не позорный статус. Это то, с чем нам приходится жить бок о бок каждый день.

1. Экс-министр культуры Великобритании Крис Смит

В 1997 - 2001 годах Крис Смит был министром культуры Великобритании. В это время он уже был ВИЧ-инфицирован. Узнал он о своем статусе в 1987 году. Но открыто заявил о нем только в 2005 году.

- Меня подтолкнуло к этому решению открытое заявление экс-президента ЮАР Нельсона Манделы, - рассказывал Смит британским СМИ. - Он честно сообщил миру о том, что его старший сын умер от СПИДа. Пример Манделы, его призыв бороться с предрассудками всего мира, которые очень сильны в отношении людей с ВИЧ, - все это придало сил и мне.

Благодаря вовремя назначенной терапии и правильному режиму Смит остается в форме и по сей день.

В 1997 - 2001 годах Крис Смит был министром культуры Великобритании. В это время он уже был ВИЧ-инфицирован

В 1997 - 2001 годах Крис Смит был министром культуры Великобритании. В это время он уже был ВИЧ-инфицирован

2. Актер Чарли Шин

В Голливуде Чарли известен как большой любитель женщин

3. Американский поэт и композитор Джерри Герман

Джерри сейчас уже больше 80 лет. О том, что он инфицирован, узнал в 1985 году. Стал одним из первых, кто не стал скрывать от общественности свой статус, заявив о нем уже в 1987 году.

Джерри сейчас уже больше 80 лет. О том, что он инфицирован, узнал в 1985 году

4. Американский сценарист и писатель Ларри Крамер

Лауреат Пулитцеровской премии, борец за права людей нетрадиционной сексуальной ориентации и ВИЧ-инфицированных, один из самых эпатажных писателей Америки.

Несколько лет назад выдержал операцию по пересадке печени.

Ларри Крамер

В 1991 году 32-летний Джонсон узнал, что у него ВИЧ. Он во всеуслышание заявил об этом по национальному телевидению, с горечью признав, что причиной болезни стала его неразборчивость. Самым страшным моментом в его жизни была дорога домой из клиники, в которой ему сообщили диагноз. Он должен был сказать об этом своей молодой беременной жене.

Узнав, что у него ВИЧ, Джонсон во всеуслышание заявил об этом по национальному телевидению, с горечью признав, что причиной болезни стала его неразборчивость.

Узнав, что у него ВИЧ, Джонсон во всеуслышание заявил об этом по национальному телевидению, с горечью признав, что причиной болезни стала его неразборчивость.

И хотя спортивная карьера баскетболиста закончилась, он продолжает бороться с развитием ВИЧ-СПИДа во всем мире, уделяет огромное внимание просветительской деятельности, в том числе читает лекции в школах, колледжах и университетах. Защищает права ВИЧ-позитивных людей, активно участвует в благотворительности и уверяет, что позитивный настрой, правильный прием лекарств, диета и умеренные занятия спортом, конечно, очень важны. Но важнее понимать, насколько важны анализы. Понимать, что ВИЧ просто так сам не уйдет, что необходима терапия. И, конечно, поддержка близких.

Кстати, жена, узнав о статусе Джонса, сказала, что они будут бороться и переживут все это вместе. Сейчас у них трое абсолютно здоровых детей.

6. Четырехкратный победитель Олимпиады и пятикратный чемпион мира Грег Луганис

После этого признания разразился нешуточный скандал. Дело в том, что на одной из Олимпиад спортсмен разбил голову, прыгнув в бассейн. На тот момент он еще скрывал свой ВИЧ-статус, а значит, мог подвергнуть других олимпийцев опасности. Хотя врачи уверяли, что заражение в такой ситуации невозможно, Луганис несколько раз принес свои извинения в эфире телевидения.

Грег Луганис преподает в школе актерского мастерства, снимается в фильмах, играет в театре. Сейчас вирус снизился в его крови до неопределимого.

7. Телеведущий Павел Лобков

Павел рассказал, что узнал о своем ВИЧ-статусе в 2003 году. По его словам, необходимо признать, что в мире, в том числе и в России, очень много ВИЧ-инфицированных. Что статус - это не позорный стигмат, а болезнь, с которой нужно научиться жить, как, например, с диабетом.

Павел рассказал, что узнал о своем ВИЧ-статусе в 2003 году

ЗНАМЕНИТОСТИ, СКОНЧАВШИЕСЯ ОТ СПИДА

К счастью, сейчас терапия помогает ВИЧ-инфицированным жить полноценно долгие годы. Увы, 20 - 30 лет назад СПИД уносил жизни знаменитых людей, заразившихся ВИЧ случайно. Давайте вспомним их.

1. Певец Фредди Меркьюри

Первые слухи о том, что вокалист группы Queen Фредди Меркьюри болен СПИДом, появились еще в 1986 году. Однако официально он заявил о своей болезни 23 ноября 1991 года. И умер на следующий день.

Первые слухи о том, что вокалист группы Queen Фредди Меркьюри болен СПИДом, появились еще в 1986 году

Первые слухи о том, что вокалист группы Queen Фредди Меркьюри болен СПИДом, появились еще в 1986 году Фото: GLOBAL LOOK PRESS

2. Артист балета и балетмейстер Рудольф Нуреев

Бывший советский, а потом британский балетмейстер и танцовщик Рудольф Нуреев умер от СПИДа 6 января 1993 года. Но о том, что он болен, узнал еще в 1984 году. То есть за год до того, как анализы на ВИЧ стали общедоступными. О диагнозе ему сообщили в одной из парижских клиник, сказав, что вирус развивается в его организме уже более четырех лет. На тот момент существовали ежедневные инъекции, которые могли приостановить развитие болезни.

Но Нуреев через несколько месяцев отказался от лечения, не выдержав ежедневных уколов. Через четыре года он вновь обратился к врачам, чтобы попробовать новый экспериментальный препарат. К сожалению, он ему не помог. И в 1991 году болезнь начала стремительно прогрессировать. Весной следующего года началась ее последняя стадия. О его болезни знали только самые близкие. До самой кончины многие в его труппе даже не подозревали о диагнозе великого танцора и балетмейстера.

Рудольф Нуреев умер от СПИДа 6 января 1993 года

3. Писатель-фантаст Айзек Азимов

Прекрасный американский писатель, один из самых известных гениев научной фантастики, профессор биохимии Бостонского университета стал жертвой переливания крови.

Сейчас это представляется немыслимым - ведь всех доноров в обязательном порядке проверяют на ВИЧ, но в 1983 году, когда Азимову проводили операцию на сердце, о такой болезни многие даже не подозревали.

Гениальный фантаст узнал, что болен ВИЧ, в 1989 году, когда ему проводили анализы, готовя к очередной операции на сердце. Он решил не сообщать о болезни своим поклонникам, чтобы не сеять панику. Айзек Азимов умер в 72 года - 6 апреля 1992 года. Но лишь через десять лет жена писателя озвучила истинную причину его смерти.

Гениальный фантаст узнал, что болен ВИЧ, в 1989 году, когда ему проводили анализы

Гениальный фантаст узнал, что болен ВИЧ, в 1989 году, когда ему проводили анализы Фото: GLOBAL LOOK PRESS

4. Актер Рок Хадсон

Актер не подозревал о своей болезни, пока в 1983 году у него не диагностировали саркому Капоши (злокачественное заболевание кожи, которое может поражать и внутренние органы, считается наиболее очевидным маркером ВИЧ. - Ред.). Последующие анализы подтвердили диагноз.

Актер рассказал о своем заболевании через два года, в июле 1985-го. И умер спустя два месяца.

Секс-символ 50-х годов, любимец женщин, обаятельнейший актер с насмешливой улыбкой Рок Хадсон

Секс-символ 50-х годов, любимец женщин, обаятельнейший актер с насмешливой улыбкой Рок Хадсон Фото: GLOBAL LOOK PRESS

5. Супермодель Джиа Каранджи

В 17 лет Джиа бросила семейную закусочную и переехала в Нью-Йорк, намереваясь стать моделью. Она считала, что это ее призвание. И не ошиблась.

Джиа Каранджи стала одной из самых знаменитых и высокооплачиваемых моделей в мире. Известнее нее, пожалуй, были только Синди Кроуфорд и Клаудиа Шиффер. Джиа первая из моделей снялась обнаженной в фотосессии для журнала Vogue. После чего предложения о работе посыпались сотнями.

Из-за нехватки материнского тепла Джиа Каранджи пустилась во все тяжкие.

Она умерла в 26 лет на больничной койке, окруженная любовью и заботой родной матери, которая ушла из семьи, когда Джиа было всего 11 лет. И это стало основной трагедией: именно из-за нехватки материнского тепла девушка и пустилась во все тяжкие, пытаясь заполнить пустоту.

Наркотики сгубили карьеру модели и ее саму

6. Теннисист Артур Эш

Артур Эш - трехкратный победитель турниров Большого шлема. В 1988 году заразился ВИЧ при переливании крови. В 1992 году собрал пресс-конференцию, на которой публично заявил о смертельной болезни.

Скончался 49-летний Эш от СПИДа уже на следующий год после своего признания.

Артур Эш - трехкратный победитель турниров Большого шлема

7. Футболист Джейкоб Лекхето

Скончался 34-летний Джейкоб Лекхето 9 сентября 2008 года. Власти ЮАР опровергают информацию о том, что причиной его смерти стал СПИД.

Болельщики любовно прозвали его Яшей. Фото Игоря Уткина (ТАСС)

КСТАТИ

Публичные личности, которые поддерживают борьбу с ВИЧ

ВИЧ-положительные, которые борются с этой проблемой, - это лишь одна сторона медали. Множество известных людей поддерживают борьбу против распространения СПИДа и во всем мире, и в России.

Звезды принимают участие в фотосессиях и пропагандируют мысль, что ВИЧ - это не выдумка, это большая мировая проблема, которую нельзя замалчивать, с которой нужно бороться. Как правило, подобные кампании приурочены ко Всемирному дню борьбы со СПИДом, который отмечается 1 декабря. За несколько лет существования подобных акций в России ее поддержали множество известных людей: актриса Марина Александрова, певица Диана Гурцкая, артист балета и балетмейстер Николай Цискаридзе, писатель Мария Арбатова, двукратная олимпийская чемпионка Светлана Хоркина, журналист и телеведущая Елена Ханга и многие другие.

- Нельзя бояться говорить об этой теме, - считает посол доброй воли ООН по вопросам ВИЧ-СПИДа певица и актриса Вера Брежнева. - У нас очень много людей, которые даже не подозревают, что заражены ВИЧ. Обязательно нужно проходить тестирование, сдавать анализы, чтобы знать, что ты здоров. Я это делаю регулярно. Благодаря современной медицине можно фактически остановить ВИЧ на ранней стадии, а на поздней - повернуть его вспять.

Многие из них не просто являются послами доброй воли ООН по вопросам ВИЧ-СПИДа, но и активно участвуют в благотворительных кампаниях, сами жертвуют немало средств на борьбу с этим заболеванием.

- Более 15 миллионов жизней спасены благодаря средствам, собранным на лечение ВИЧ американскими налогоплательщиками, - это потрясающе! - говорит ирландский рок-музыкант, вокалист популярной группы U2 Боно, который уже более трех десятилетий занимается сбором средств на борьбу с ВИЧ в странах третьего мира. - Мы не должны останавливаться на этом.

СМОТРИТЕ ФОТОГАЛЕРЕЮ

Возрастная категория сайта 18 +

Читайте также: