Массовое отравление в пярну на

Обновлено: 13.05.2024

Случай с отравлением метанолом в Иркутске стал самым массовым в истории постсоветского пространства. 15 лет назад похожая трагедия случилась в Пярну: тогда от яда пострадали 154 человека. 68 из них умерли, несколько десятков остались инвалидами. Руководитель анестезиологической и реаниматологической службы Пярнуской больницы Райдо Паасма и весь персонал госпиталя приложили огромные усилия, чтобы спасти жизнь и здоровье соотечественников. Спустя 12 лет он защитил диссертацию на тему клинических исследований массовых отравлений метанолом и пришел к неутешительным выводам.

После лечения в больнице выздоровели тогда 86 человек. При этом у некоторых остались проблемы со зрением и неврологией. Через шесть лет после случившегося врачи вызвали их для контрольного наблюдения. И выяснилось, что больше 30 человек за это время уже умерли. Как отмечает Райдо Паасма, из разговоров с пострадавшими выяснилось, что около 70% из них по-прежнему употребляли алкоголь.

– А те люди, которые стали инвалидами, не поменяли образ жизни? С какими повреждениями их выписывали?

– Кто-то ослеп, кто-то потерял память, не смог больше ходить. У некоторых постоянно тряслись руки и ноги. Эти люди тоже продолжили пить, потому что они потеряли цель жизни.

– Вы говорите, что больше 30 человек в течение шести лет умерли. Каковы причины смертей?

– Основная все та же – чрезмерное употребление алкоголя. Это привело к различным травмам, сердечно-сосудистым заболеваниям, воспалению легких…

– Дело в том, что сам по себе метанол не токсичен. Но он метаболизируется, то есть, говоря простым языком, начинает оказывать токсическое воздействие на организм в течение 12–24 часов после попадания внутрь. И здесь интересна разница между людьми и животными. У животных в организме есть вещество – фолиевая кислота, она нейтрализует метанол. У нас она тоже содержится, но в очень маленьком количестве, поэтому нам оно не помогает. Отравление метанолом очень сложно диагностировать. Ведь время от употребления до первых клинических симптомов может быть довольно долгим. И оно может быть еще длиннее, если люди одновременно с метанолом или после него пьют нормальную водку. Симптомы появятся тогда, когда алкоголь будет выводиться из организма.

– То есть качественный алкоголь не нейтрализует действие метанола? Это же самая распространенная версия – мол, для того, чтобы не отравиться метанолом, достаточно просто выпить водки. Значит, это не панацея?

– Этиловый спирт действительно нейтрализует метиловый. Но всего лишь на время. Смотрите, время токсического распада метанола – 72–90 часов. Чтобы оказать противодействие, ты должен держать в крови концентрацию этанола не менее одного промилле на протяжении трех-четырех суток. Пока в крови содержится такое количество чистого спирта, метиловый спирт может даже не начать метаболизироваться. Но выполнить это условие очень трудно, люди банально захотят спать. Поэтому так лечиться невозможно.

– Неужели никак нельзя самостоятельно себе помочь? Вот человек понял, что выпил метанол, что ему делать? Может быть, стоит вызвать рвоту, съесть что-то.

– Дело в том, что сразу после употребления человек не поймет, что он выпил метанол. Симптомы появятся через 10–12 часов, когда сам себе уже не поможешь: метанол метаболизировался и начал разрушать организм. Нет смысла в самодеятельности – нужно сразу вызывать врача. У нас же выходит так: люди прочитали где-то в газетах, что можно просто выпить водки и вылечиться. Они напиваются, засыпают, а просыпаются уже слепыми. Потому что за это время этанол вывелся и перестал нейтрализовывать действие яда. Такое очень часто бывает. И это очень страшно.

– А в больнице как будут спасать отравившихся людей? Отличается ли современное лечение от того, что было 15 лет назад?

– В 2001 году главная наша сложность была в том, чтобы диагностировать отравление метанолом. У первых поступивших не было четких клинических симптомов. Конечно, когда вызовов стало много, и диагноз был поставлен, мы начали лечить их этанолом. Пациенты получали процедуру гемодиализа – очищения крови. Пострадавших было так много, что мы сразу отправляли их в другие больницы – в Таллинн, Тарту… Для метаноловых отравлений есть два антидота. Первое – этанол, но я уже говорил, что его нужно постоянно поддерживать в организме. Теперь уже есть другой: фомепизол. С ним гораздо легче. Потому что его достаточно давать два раза в день, с промежутком в 12 часов. И тебе не надо следить за его уровнем. Ты можешь быть уверенным, что метанол дальше не метаболизируется. В этом существенная разница между двумя препаратами. Конечно, этанол гораздо дешевле. Но я считаю, что если есть возможность, больницам нужно иметь фомепизол.

– В 2001-м его еще не было?

– Он только что вышел, в Эстонии его еще не было.

– Самые разные люди. Это и бедняки, и обычные работяги, и молодежь, которая пришла на вечеринку: алкоголь закончился, кто-то знал место, где можно купить, пошли, купили, распили…

Ту водку люди приобрели как раз в тот день, когда все получили зарплаты и пенсии. Причем купили у людей, у которых были постоянными покупателями.

– Но почему именно нелегальное спиртное? Только из-за цены?

– А те люди, которые стали инвалидами, не поменяли образ жизни? С какими повреждениями их выписывали?

– Вы говорите, что больше 30 человек в течение шести лет умерли. Каковы причины смертей?

– Основная все та же – чрезмерное употребление алкоголя. Это привело к различным травмам, сердечно-сосудистым заболеваниям, воспалению легких…

– В 2001-м его еще не было?

– Он только что вышел, в Эстонии его еще не было.

– Самые разные люди. Это и бедняки, и обычные работяги, и молодежь, которая пришла на вечеринку: алкоголь закончился, кто-то знал место, где можно купить, пошли, купили, распили…

– Но почему именно нелегальное спиртное? Только из-за цены?

В пользу Больничной кассы с восьмерых виновных потребовали в течение 15 лет выплаты 599 000 крон (приблизительно 38 000 евро). В отношении пяти осужденных производство закончилось, однако большая часть долга до сих пор не выплачена. На счет Больничной кассы поступило 9600 евро, 28 700 остались невыплаченными. К примеру, в течение последних двух лет виновные заплатили кассе 700 евро, то есть меньше одного евро в день. Также решением от 2003 года виновных в трагедии приговорили возместить пострадавшим приблизительно 21 000 евро. Однако по данным издания Pärnu Postimees, получили эти деньги лишь немногие пострадавшие.

Отметим, что в результате массового отравления метанолом в Пярну, имевшего место в 9−10 сентября 2001 года, умерли 68 человек, 40 человек стали инвалидами II степени (потеряв зрение и/или пережив острое поражение мозга и нервной системы), еще три человека — инвалидами I степени. Отравление стало следствием сговора нескольких рабочих предприятия Baltfet (занимавшегося производством биодизельного топлива), похитивших два десятка канистр с метиловым спиртом. Сообщники разлили его в водочные бутылки с этикетками элитных марок, смешали с водой и вкусовыми добавками и пустили в продажу в Пярну и Пярнуском районе. Расследование преступления началось лишь после того, как врачи зафиксировали несколько случаев летального исхода, которые вызвало отравление метиловым спиртом. В ближайшие дни на больничных койках оказалось 152 человека. 24 из них умерли, еще 44 были найдены мертвыми в своих домах.

В ходе полицейских рейдов в Пярну были найдены две ёмкости с 400 литрами метилового спирта. Этого количества было достаточно для того, чтобы умертвить 13 тыс. человек, что составляет 1% населения Эстонии. В результате оперативных действий на скамье подсудимых оказались 19 человек, в том числе Сергей Майстришин, Денис Плечкин, Роберт Петров и Александр Соболев, все получили небольшие сроки заключения. Суд постановил лишить Майстришина свободы на пять лет, Соболева на 2,5 года, хотя в ходе заседаний в прессе упоминалась возможность наказания в виде пожизненного заключения для Майстришина и 7−8 лет для его сообщников. Назначенные виновникам необычайно короткие сроки породили массу слухов в народе и прессе. По количеству жертв трагедия в Пярну оставалась самой крупной такого рода на постсоветском пространстве — вплоть до массового отравления метиловым спиртом в Иркутске в 2016 году.

Отравление подняло проблему маркировки протравленного зерна и обращения с ним и большего вовлечения Всемирной Организации здравоохранения в контроль за оборотом протравленного зерна. Была подтверждена особая опасность для детей и зародышей.

Содержание

Предпосылки

Ртуть является хорошим фунгицидом. В Европе и Америке были хорошо известна её опасность даже в малых дозах. В 1966 году метилртуть была запрещена в Швеции, а в 1971 году в Великобритании. В Ираке и ранее происходили аналогичные отравления в 1956 и 1960 годах. В 1956 около 70 человек погибли из-за отравления ртутью, а в 1960—200. После 1960 года было предложено окрашивать протравленное зерно, чтобы его можно было легко отличить от пригодного в употребление. До отравления 1971 года в мире по 200—300 случаев отравления метилртутью регистрировались ежегодно. Урожай 1969 и 1970 годах пострадал из-за засухи, и правительство Саддама Хуссейна приняло решения закупить семенной материал за границей.

Причины

В Ирак из США и Мексики были импортированы 95000 тонн зерна (73201 тонн пшеницы и 22262 тонны ячменя). Зерно было окрашено в оранжево-розовый цвет. Пшеница была доставлена в Басру в период от 16 сентября до 15 октября, а ячмень — между 22 октября и 24 ноября 1971 года. Выбор иракецв пал на Мексипак — марку высокопродуктивной пшеницы, выведенной Норманом Борлоуом. Семена содержали в среднем 7,9 мкг ртути на грамм зерна. По некоторым данным решение протравить семена было принято правительством, а не поставщиком. Более половины поставки пришлось на три провинции — Нинава, Киркук и Эрбил. Одним из факторов, способствовавшим отравлению, было то, что зерно было доставлено поздно, когда посадки были завершены [1] .

Фермеры, получившие зерно, употребили его в пищу, так как посадки были закончены. Распределение зерна происходило в спешке, иногда даже бесплатно. Некоторые фермеры продали свои запасы, опасаясь падения цен в результате раздачи зерна и все их запасы ограничивались протравленным зерном. Иракцы либо не знали о том, насколько опасно протравленное зерно, либо намеренно проигнорировали предупреждения. Первоначально фермеров под расписку (роспись или отпечаток пальца) предупреждали об опасности употребления такого зерна в пищу. Но по некоторым данным не все ответственные за распространение делали это. Предупреждения на мешках были на испанском и английском, а знак в виде черепа со скрещенными костями ничего не говорил иракцам. Длительный латентный период при отравлении также мог внушить чувство безопасности — видя что животные едят это зерно без видимых последствий, крестьяне могли решить, что оно безопасно [1] .

Более того, краска смывалась (в отличие от ртути), внушая ложное впечатление, что яд можно смыть. Ртуть поступала в организм при употреблении домашнего хлеба, мяса и других животных продуктов, полученных от животных, которых кормили ячменём, при употреблении растений, выращенных на заражённой почве, дичи, питавшейся отравленным зерном и рыбы из водоёмов рек. Также ртуть могла попадать в организм и при вдыхании пыли, образующейся при переработке зерна в муку. Но основной причиной было употребление домашнего хлеба, так как в городах поставки муки контролировались.

Вспышка, симптомы и лечение

Эффект проявился не сразу — латентный период между употреблением и первыми симптомами (обычно это онемение конечностей) составлял от 16 до 38 дней. Основным симптомом в наименее тяжёлых случаях было онемение — парестезия. В более тяжёлых случаях обнаруживались расстройства координации (обычно потеря чувства равновесия), ухудшение зрения вплоть до слепоты и смерти от поражения ЦНС. Для возникновения парестезии достаточно 20–40 мг ртути (от 0,5 до 0,8 мг на килограмм массы). В среднем, пострадавшие потребляли около 20 килограммов хлеба, в таком случае 73 тысячи тонн хватило бы более чем на 3 миллиона человек.

Врачи в больнице в Киркуке были знакомы с симптоматикой отравления из опыта 1960 года. Первый случай отравления алкилртутью был отмечен 21 декабря. К 26 декабря было отправлено предупреждение в правительство. К январю 1972 года власти начали кампанию по предупреждению отравления через информирование населения. Армии поручили избавиться от зерна, позже ввели смертную казнь за его продажу. Фермеры выкидывали зерно куда придётся, и вскоре оно попало в водоёмы (в частности, в реку Тигр), что вызвало целый комплекс проблем. Власти ввели цензуру в СМИ.

Всемирная Организация Здравоохранения помогала Ираку медикаментами, оборудованием и консультированием. Испытывались новые способы лечения, поскольку прежние методы лечения отравлений тяжёлыми металлами были неэффективны. Димеркаптопропансульфонат натрия вызывал ухудшение у пациентов и был исключён из практики. Политиоловые смолы и пеницилламин и dimercaprol sulfonate оказывали благотворное влияние, но считалось недостаточно эффективными. Гемодиализ тоже оказался неэффективным.

Последствия

В наиболее пострадавших районах доля пострадавших достигала 28%, в 21% случаев наблюдался летальный исход. Часть иракских врачей считают, что число пострадавших занижено в десятки раз, в действительности же их число случаев поражения мозга достигает 100000. Одной из причин этому считают обычай, согласно которому люди предпочитают умирать дома и не попадают в статистику.

Большое число пациентов с легкой формой отравления полностью вылечились, состояние пострадавших с более тяжёлыми формами также улучшилось. Этим отравление в Ираке отличалось от похожего в Японии. У мальчиков с концентрацией ртути ниже клинического уровня было отмечено снижение успешности в школе, однако не все исследования подтвердили наличие корреляции между этими параметрами. У младенцев ртуть вызвала поражение центральной нервной системы. Низкие дозы привели к замедлению развития и отклонениям в проявлении физиологических рефлексов. Были разработаны различные методы лечения ртутного отравления. Отсутствие плача у детей стало известно как типичный симптом поражения ЦНС метилртутью [1] .

В 2001 году Райдо Паасма работал в больнице города Пярну, где произошла вспышка интоксикации метиловым спиртом. Тогда погибло 68 человек, ещё 86 жизней удалось спасти. Этот случай на протяжении 15 лет до декабря 2016 года оставался самым массовым на постсоветском пространстве по числу жертв.

— Господин Паасма, какова мировая статистика массовых отравлений метанолом, подобных ситуациям в Иркутске и Пярну?
— Отравления метанолом происходят довольно часто. Официальной статистики не существует, но мы совместно с норвежскими коллегами собрали неофициальные данные (в основном из новостей, потому что лишь немногие случаи опубликованы в научной литературе), и получилось, что ежегодно в мире происходит от 15 до 30 вспышек с сотнями жертв и сотнями смертей.

Райдо Паасма. Фото из личного архива

— Что же становится причиной?
— Это происходит там, где традиционно высок уровень употребления алкоголя. Ещё в местах, где алкоголь запрещён или труднодоступен. Чаще всего напитки или продукты с метанолом делают и продают на нелегальных рынках, либо продают без информации о содержании токсичных веществ, или же люди сознательно пьют химикаты, где одним из компонентов является метанол. Причина, почему эти производители предпочитают именно метанол, — цена. Он гораздо дешевле этанола.

— Каков процент летальных случаев при массовых отравлениях метанолом в мировой практике?
— При недостатке официальных данных точную цифру назвать трудно, но, по всей видимости, это промежуток от 20 до 60 %. Это сильно зависит от концентрации метанола в напитке. Не менее важно то, как быстро потерпевшие приходят к врачам, сколько времени прошло от первых симптомов до оказания помощи. Свою роль играет и качество лечения.

— В чем заключалась ваша работа в 2001 году, когда произошла трагедия в Пярну?
— Тогда я был главным врачом отдела анестезиологии и интенсивной терапии. Всё наше подразделение и госпиталь были вовлечены в решение этой проблемы. Поскольку пациенты находились в тяжелом состоянии, их госпитализировали в основном в наше отделение. Но из-за большого количества жертв и отсутствия некоторых ресурсов многих пациентов перевели в Таллин и Тарту.

Пярну, 2001 год. Фото Ingmar Muusikus, с сайта rus.delfi.ee

— Каким был социальный статус отравившихся?
— Пациенты в 2001 году были из самых разных групп населения. Многие из них — представители низших слоёв, но были и те, кто имел работу. Были люди в возрасте, молодые, жители города и сельской местности.

На селе продавцы ходили от дома к дому и предлагали этот напиток. В городе Пярну были нелегальные продавцы, к которым приходили люди. Среди них были постоянные клиенты и те, кто посещал подобные места нерегулярно. Был случай, когда собравшиеся на вечеринке в один момент захотели больше алкоголя, и единственным возможным местом для покупки стала точка на нелегальном рынке.

— В чем заключаются основные сложности, когда происходит такая вспышка?
— Важно задействовать все возможные ресурсы. Но самое главное — создать систему раннего предупреждения, чтобы найти жертв как можно скорее и привести их к профессиональным врачам. Хорошо известно, что во время таких вспышек чаще всего не хватает реанимационных кроватей, аппаратов для гемодиализа и механических вентиляторов. Для решения этой проблемы необходимо заранее привлекать к работе другие больницы.

Важен и так называемый антидотный аспект: есть два противоядия при отравлении метанолом — этанол и фомепизол. Этанол дешевле, но при использовании вы должны держать его концентрацию в крови на уровне 1 промилле, что очень сложно (как правило, во время гемодиализа скорость вливания этанола в 2-3 раза выше, чтобы сохранить его на уровне 1 промилле).

Другой антидот, фомепизол, дороже, но когда вы даете пациенту одну дозу каждые 12 часов (во время гемодиализа каждые 4 часа), можете быть уверены, что у вас достаточно времени для гемодиализа или ожидания диагноза.

— Что произошло с выжившими в Эстонии в последующие годы?
— Мы исследовали пациентов из Пярну спустя шесть лет после отравлений. Как выяснилось, из 86 выживших к тому времени умерли около 30. Ещё три десятка человек прошли контроль, а остальных так и не нашли. Среди тех, кто прошел исследования, были случаи нарушения зрения (от очень плохой зрительной функции к полной слепоте) и неврологические нарушения (слабость в ногах и руках, инвалидность).

Это возникло уже после выписки из госпиталя в 2001 году, а это значит, что проблемы, которые имели пациенты сразу после отравления, сохраняются до сих пор. К сожалению, многие из них до сих пор пьют спиртное. Может быть, меньше, но всё еще пьют.

— Отчего умирали люди, которые выжили после отравления?
— Среди тех, кто умер за те шесть лет, причиной смерти семи человек стала алкогольная интоксикация, шести — сердечно-сосудистые заболевания, три человека погибли от травм и ещё три от отравления угарным газом. Если предположить, что употребление алкоголя сыграло определяющую роль в отравлении CO2 и смертельных травмах, мы можем увидеть, что почти в половине случаев пациенты, выжившие после отравления метанолом, продолжали выпивать.

Смертность среди тех людей, которые после пережитого отравления продолжают пить спиртное, выше по сравнению с остальным населением. Основываясь на моем опыте, выжившие должны полностью избегать алкоголя.

— Каково ваше мнение о событиях в Иркутске? Было ли сделано всё необходимое?
— Я не могу ничего ответить, потому что не знаю подробностей урегулирования ситуации. Но могу сказать, что это всегда серьёзный вызов для местной медицинской системы и местной власти. В международных газетах довольно мало информации о вспышке отравлений метанолом в Иркутске. Это всегда очень грустно, когда такие трагедии происходят.

— Можно ли избежать повторения подобных случаев?
— Избежать таких вспышек очень трудно, пока люди употребляют алкоголь. Однако уменьшить их количество возможно. Для этого надо вообще запретить использование метанола. Это сделает некоторые продукты дороже, но я думаю, что это не слишком большая цена за человеческую жизнь.

Читайте также: