Наркотики вич ломка история людей с зависимостью

Обновлено: 25.04.2024

Для кого-то то, что я пережил покажется невероятной историей, для кого-то будет очень близка , кто-то даже не взглянет.

Но для меня это не имеет большого значения, так как в Братстве учусь уважать любое мнение, любой натуры. Даже если один-единственный человек прочитает и задумается, для меня это будет большой радостью. Прочитаю про себя Нашу Молитву и начну свидетельствовать.

Привет, меня зовут Борис и я нарко-зависимый или Ciao, mio nome Boris e sono tossicodipendente, как говорят в моей группе. В прошлую субботу мне исполнился 1 год и как принято расскажу о моём пути, его негативной и позитивной частях.

Сейчас 24 года. До 16 лет мой день был занят двумя важными делами, с утра я ходил в школу и после ездил на тренировки по хоккею, которым начал заниматься в 6 лет, вместе с временем, которое уходило на дорогу, хоккей занимал 4 часа в день, каждый день. Поэтому на всяческие празднества, посвещённые 8 марта или чьему-нибуть дню рождения я никогда не приходил. И с этим голодом на развлечения в кругу ровестников. И эта спокойная , почти уравновешенная жизнь протекла до 16 лет. За это время я успел сьездить в США по хоккейним делам, не раз был назван лучшим защитником среди ровесников моего города. Осенью, в начале сентября, мои Родители ( с большой буквы из-за уважения о гордости в их сторону), уехали в отпуск в Грецию, оставив меня одного дома. Я долго думал, что если бы я не остался один дома, то имел совершенно другой жизненый путь, но сегодня моё мнение совершенно другое. Это могло быть продлить светлое чистое время, но возможно через месяц, два, год, я провалилсь в эту бездну. Не знаю, родился-ли я с этой болезнью или приобрёл каким-то образом, единственное в чём я уверен, что я больной( головой, шутка). Возращаясь к истории, в первые дни тех двух недель, я встретил моего бывшего одноклассника, бывшего потому-что к тому времени мы уже закончили школу и шли каждый по своему пути. Он поступил в мореходку, где к тому времени был бум травы, который захлестнул и мою квартиру. Так произошла первая встреча с наркотиком. В течении всего времени мы развлекались и даже решили пойдти в клуб, которые то же входили в моду и появлялись как грибы после дождя. Для меня был первый раз и всё повернулось так, что мог быть и последним. Мы попали под рейд одной из групп Собр или как они называются, в бронижелетах, касках с Калашниковым на груди, против 15-16 летних детей. Получив прикладом по башке я вернулся домой и дал себе слово, что не суну больше носа в места, как эти. Я ошибался, и как. В нашей компании была одна девушка, которая мне нравиться, и так как я далеко не урод у нас родилась взаимная симпатия. Наши интерессы были одинаковыми, немного секса, музыки, и через какое-то время нашим любимым местом стал клуб "Туннель"(возможно кто-то понял о каком я говорю). На мой день рождения я приобрёл, вместо конфет и сладостей, грамм "спида". Дошло до того, что я с "друзьями"( это я сегодня пишу в кавычках, а в то время они были дороже семьи) начали продавать экстази, появились деньги и немалые, машина, мне уже стукнуло 18 лет, купленны права и жизнь била из источника. Родители уже давно превратились в мебель, так как я почти никогда не был дома, и когда был, то старался быть по-дальше.

В Италии этот период называется Розовой тучкой, когда всё кажется таким крутым, у тебя есть всё, пока ещё не чуствуешь ни малейшей боли использовать наркотики, страдания ещё не превратились в единсвенное натуральное чуство, если не считать исскуственный рай, который длится, пока "l'eroina" бежит по венам, достигая мозга.

На одной вечеринке для расслабления кто-то подал героин. После 5-6 экстази нужно было расслабиться. Поэтому подошло кстати. Да, забыл сказать, что с самого начала у меня был большой интерес к наркотикам. Чувствовал себя професором, который открывает что-то важное. Так и было, наркотики превратились для меня в самую главную и со временем единственную цель жизни. И так я сел на героин. Факт, что я нюхал его, мне давал уверенность в том, что я контролировал его. Но уже много времени, как наркотик(здесь без спецификации) он играл со мной в его игру, ещё незнакомую мне. Не нужно было ждать много времени, что-бы "баян" стал моим лучшим другом. Потом обычный круговорот, ломка-1-2 недели-срыв. И так 2 года. За эти 2 года многое изменилось и вокруг меня. Из Лесо-Технической академии меня благополучно выгнали, хоккей заброшен(иногда приходил на тренировки и большую часть проводил на краю поля, с рвотой, которая не прекращалась). Потерял тех немногих друзей, которые мне желали лучшего, я им отвечал воровством ценных вещей. Один мой друг, который не разу не дотрагивался до наркотиков, умер от лейкемии, ему исполнилось 20 лет. Я даже не заметил его ухода. Не хочу превращать в список, достаточно сказать, что я потерял всё. Остался лишь Он и я. И я хотел идти ещё глубже в наших отношениях.

И тут можно провести невидимую границу, так как началась моя итальянская история. В очередной раз я сбежал из дома, потом вернулся, ломки, мои Родители звонят по телефонной книге первый попавшийся номер и так я знакомлюсь с доктором М. После 3 недель он мне предлагает войти в коммуну. К тому времени у нас не было большого выбора, или Казахстан или заграница. И так вышла Италия. Два месяца, перед отлётом я провёл закрытый в квартире, один, так как даже Родители не общались со мной, только приносили еду. Поэтому для меня отьезд был решением всех моих проблем, увозя меня от всех долгов, обьяснений и прочего.

Так 1999 году, 3 января я с Отцом прилетели в Милан. И 6 я уже прощался с ним у ворот коммуны, в маленьком сицилийском городке. Там я в первый раз увидел слёзы моего отца. Я тоже не сдержался. В тот момент во мне родились всевозможные чувства от жалости(ко мне) до любви, раскаяние. Но всё это благополучно умерло в тот же вечер. О моём нахождении в комуне нужно писать отдельный рассказ. В двух словах: через 2 недели меня перевезли на остров(целый остров в руках у коммуны), гле я провёл два с половиной месяца. Но в тот момент Зов был очень силён, я не мог , да и не хотел сопротивляться. В тот момент, романтика, которая была неотделимой частью моего употребления, была раздута в максимальные размеры. В те дни я вспоминал Love Parade на котором находился в 1996, и где ел лучшие экстази за всю мою жизнь, вспоминал, как вмазаный смотрел Pulp Fiction и после окончания взял машину и поехал вмазываться в двух метрах от казармы Омона, и все ситуации в которые я попадал, но одна странная вещь. Во всех этих воспоминаниях не было не следа страдания и боли, слёз Мамы и Отца, ушедших друзей. Находясь в полуэйфорическом состоянии от всей свободы, которую я мог найдти в Европе, я сбежал с острова. Украл лодку и сбежал. Как в лучших боевиках, которые я обычно смотрел, сразу после вмазывания.

Пять месяцев я кружился по Европе. И странным образом 5-6 раз возращался в Амстердам, наша Мекка, как я его называл. Тут начинаются чудеса, в которые никто не верит, пока не почуствует на собственной шкуре. Мне очень нравится песня Дельфина "Вера". Для меня так и было, я никогда не видел, не чувсвовал, что есть что-то больше и важнее меня. Что есть кто-то, кто меня защитит несмотря на моё положение и состояние. У нас принято называть Его Высшей Силой. Но Вы уж простите, но я буду называть его Богом, имея в виду католического, и для меня единственного. Это моя правда, поэтому прошу не обижаться того, для кого это не так.

В Амстердаме я впервые почувствовал, что есть кто-то, и он меня защищает от смерти. В моём городе я имел овердоз, часто использовал баяны, которые находил в парадных, использовал снег, воду из луж, и всегда выходил сухим из воды. Ни гепатита, ни чего другого. Но никогда не задумывался об этой фортуне, зови её фортуной. В Амстердаме решил покончить счёты с жизнью, если можно назвать её жизнью. ( самой важной вещью был спальный мешок, и единственной, не считая пары носок и трусов). Безднадёжность, она поглатила весь мой разум. Кто-то открыл мои глаза и я увидел, что никого не было. Не знаю, сколько людей живёт в Амстердаме, но я никого не видел. Сидел под мостом с граммом героина, шприцом и никого не видел, ни чуствовал. Как зомби. В тот период я курил "геру" 2-3 раза в неделю, по этому мои расчёты давали мне оптимальное решение для суицида. С этим граммом я должен был уйти спокойно, без всякой боли ( как наркоман, я даже и здесь нашёл самый короткий и приятное решение). Но в моём расчёте я не учёл Его, Его заботу о обо мне, Его решение, что я должен жить. Это был один из самых сильных эффектов от героина и я уже чувсвовал, что вот вот упаду. Но в какой то момент я почувствовал себя чище ребёнка. Это длилось пол секунды, и когда пропало, эффект героина не была уже так сильна. Через день я был уже в Милане, в офисе коммуны, прося о второй возможности. После 4 дней, в течении которых я болтался по улицам города, куря последние сигареты, траву и пил последнее пиво. В коммуне нет кафе, газет, не говоря о телевизоре, радио и т.д. Во второй раз меня направили в Калабрию ( коммуна, в которой я находился имеет 37 мест по всей Италии, есть и другие ребята из моего города, но я никогда никого не видел, не положено). В этот раз я провёл там год, полный работы, жесткого распорядка дня и т.д. Сегодня если кто-то мне скажет что Армия- это школа жизни, я усмехнусь и пошлю его на . имел в виду коммуну. Прошёл год, но я не чувствовал на 7 небе. Совсем наоборот. Я понимал, что это был не мой способ выздоровления, но должен был играть свою роль, для собственного спокойствия, так как мои мысли не соответствовали с коммуной. Но в конце концов я не выдержал и сбежал во второй раз. Почему сбежал, а не ушёл, не могу дать ответ точный. Страх, привычка делать всё под тишок. Всё вместе.

Я вернулся в Рим, и на второй день уже покупал l'eroina. Спал там же, где и покупал, под соседним деревом. Деньги находил различными путями, в том числе и продажей собственного тела. И так четыре месяца. Было ужасно. В тот момент, единственная вещь, которую я желал , спокойствие, мир, которого ни где не было. В голове была полная конфузия. Всё то, что со мной происходило, не могло не оставить след. Я не мог вернуться домой, не мог вернуться в коммуну, где только слышали моё имя, крестились и плевались. Безнадёжность, во всей её глубине, поглотила меня. Полчаса героинового рая, и опять она. Без документов, один.

И тут опять Он спас меня. Я познакомился с одним человеком, который приходил на воскресную службу в церковь, под которой я спал. И так, прося какую нибуть мелочь, я познакомился с ним. Через какое-то время расказал ему всю историю, и он предложил мне помощь. И я ухватился за него. Сегодня я ношу его имя, так как он для меня крёстный отец. Он не жил в Риме и это для меня стало счастливой возможностью. Так я переехал в другой город, точнее городок, между горами, в центре Италии, в котором и живу до сих пор. Другой счастливой неожиданостью стал факт, что в этом городе есть группа А.Н. Родились только 3 года назад( в Риме еже больше 25 лет). И я с помощью местних докторов, к которым мы обратились по приезду, познакомился с Narcotici Anonimi. Вначале мне предложили один центр, работающий на основе 12 шагов, с 9.00 до 19.00, с понедельника до субботы. И с помощью этого центра я прожил первые месяцы чистой жизни, так как с дня приезда в этот города и входа в центр прошло полгода, но в течении которых алкоголь имел свою роль в моей жизни, хотя я и не напивался. Так 20 июля 2001 я провёл первый день, чистый от ВСЕХ веществ, которые изменяют сознание. И вот прошёл год. И как вчера. Когда употреблял наркотики, все дни одинаковые, нет никакой разницы, поэтому кажеться что не имеет конца. Сейчас же, когда появились интерессы, увлечения, по-тихоничку вовзращаються человеческие эмоции.

Для меня сегодня самое главное чистая жизнь. Жить одним днём. Это мне помогает не только не употреблять, но и решать другие проблемы, далёкие от наркозависимости. И ВСЕГДА ПОМНИТЬ КТО я! Очень легко забыться. Но для меня это грозит смертью. Нельзя забывать моё прошлое. Для меня это сокровище, которым я делюсь далеко не со всеми. Думаю нельзя описать никакими слова этот путь. Я пока писал, пережил всё, всё прошло перед глазами, как фильм, но для меня это далеко не фильм. Это моя жизнь. И я благодарю за Эту жизнь. Сегодня, спасибо моей болезни я имею возможность рости, улучшаться. Прошёл год, но сегодня новый день, и я живу сегодня, не употребляю сегодня, и помню, что единственное различие между мной и тем, кто ещё на улице, кто ещё страдает, только первая доза.

Зависимость дала выход позже, в 17 лет. Тогда покончил с собой мой отец, он был единственной опорой в жизни. Я стала употреблять тяжелые наркотики в больших количествах. Сначала вообще думала, что это нормально и ничего запретного не делаю (в то время часть наркотиков была легальна), но потом начались последствия во всех сферах. Вокруг стали сажать друзей и знакомых. Я поймала физическую ломку, причем на вещества, которые, по всеобщему заблуждению, якобы не вызывают физического привыкания. Но у всего свой срок. Тогда я поняла, что у меня серьезные проблемы.

В 19 лет я забеременела, у меня как раз была ремиссия по наркотикам. Осталась одна, мужа посадили — он принимал и распространял запрещенные вещества. В это время я отучилась на парикмахера-универсала, работала им восемь лет. Получалось хорошо: открыла свой салон, затем еще один, но потом началась пандемия коронавируса, и я все продала — работать в сфере услуг уже не хотелось.

Яна Колпакова, фото из личного архива.

Во время беременности и кормления не употребляла, но потом началась депрессия — и все по новой. Очень многие женщины после родов становятся уязвимыми, а я еще и больная женщина. Если человек зависимый, наивно полагать, что он больше никогда не сорвется без должного лечения. Я сорвалась. С первого раза завязать не получилось.

С ребенком помогала сестра, а когда ему было три, он даже полтора года жил с ней, пока я входила в стабильную ремиссию. Очень страшно, когда любишь ребенка, хочешь его вернуть, но не можешь. Нас считают ужасными матерями, но это не так — просто большинство впадает в состояние, когда лежишь, употребляешь и понимаешь, что никакой кайф не может заглушить боль. И с этим ничего не поделать. Самая жопа — тотальное бессилие. К счастью, тогда я попала на группы самопомощи, где видела людей, которые бросили. Их живые примеры давали надежду, и мне это помогло. Поняла, что главное — взять ответственность за свою жизнь, помочь себе выбраться. И выбралась. Сейчас я не употребляю четвертый год вообще ничего, включая алкоголь, и не курю.

Через пару недель я попала в детокс с острой интоксикацией, которую вообще не могли вывести из-за дикого коктейля наркотиков. У меня резко подскочила температура под сорок — никак не сбивалась, были огромные воспаленные лимфоузлы. Врач предположил, что у меня ВИЧ. Первичные анализы оказались отрицательными.

Когда вышла оттуда через две недели, решила пересдать анонимно в частной клинике. За анализами попросили прийти лично: нашли гепатит С (позже он сам прошел), а за результатами на ВИЧ попросили сходить в местный центр СПИД. Пока ехала, по телефону все рассказала молодому человеку, его и себя успокаивала, что это может быть ложноположительный результат. Он тоже проверился, и ему пришел отрицательный анализ, а мой все никак не был готов. Стала сильно нервничать, понимала — что-то не так. В центре СПИД попросили еще раз сдать анализ и диагностировали ВИЧ через десять дней. Тот парень и сейчас отрицательный, и мы до сих пор вместе.

После постановки диагноза я не сразу пришла в себя, понадобилось время, но все постепенно стало налаживаться. Окружающие меня люди не боятся, что я сорвусь или выдам неадекватную реакцию, — все это далеко в прошлом.

О том, что у меня ВИЧ, узнали многие знакомые, но практически все приняли это нормально. Были две отвратительные ситуации и обе — в больницах. Однажды я приехала на скорой — у меня лопнул яичник, внутреннее кровотечение. Доктор с порога начал общаться матом. Пока везли в операционную, он спросил, есть ли у меня инфекции: я как нормальный пациент говорю про ВИЧ и гепатит С. Он начал меня оскорблять, говорить, что я наркоманка и проститутка. Причем я приехала с мужем, видно, что мы нормальная семья.

Анестезиолог оказалась такой же: я попросила сделать общий наркоз, спинномозгового очень боялась, но мне отказали. Дошло до того, что я вскочила с операционного стола и сказала, что поеду в частную клинику. Потом анестезиолог извинилась, а тот врач просто замолчал. Конечно, он меня спас, операция прошла хорошо, поэтому я жаловаться не стала. Второй случай уже в другой клинике. Пока я сдавала кровь, медсестра мне сказала, что ВИЧ-положительных женщин лучше стерилизовать.

Яна Колпакова еще когда она употребляла наркотики, фото из личного архива.

Все люди с ВИЧ должны помнить: нам не могут отказать в какой-либо медицинской помощи. Хотя со мной это было, когда я решила сделать грудь. Один хирург отказал, но он своеобразный, с приколом, мог выбирать клиентов по гороскопу, поэтому я не расстроилась. В итоге нашла замечательного онколога-маммолога, он сразу мне понравился. Я тогда еще не принимала терапию, вирусная нагрузка была невысокой, клетки CD-4 хорошие. Он проверил анализы и сделал операцию, не пользовался моим диагнозом для наценки.

Для всех я открыла лицо только в апреле этого года. Я считаю себя нормальным человеком и не понимаю, почему должна скрываться или стесняться. Когда стала видеть невежество и агрессию в обществе, поняла, что это необходимо. Сначала муж и семья были против, но потом приняли мое желание.

Открытые лица помогают создать положительный образ человека с ВИЧ, обратить внимание на проблемы, задуматься о собственном здоровье и сдать анализы. Это помогает бороться со стигмой, повышать грамотность. Люди должны знать, что мы не опасны, что мы можем рожать здоровых детей. Я всегда предупреждаю медиков или мастеров в салонах красоты, что у меня ВИЧ, при том что в последнем случае по закону не обязана.

Как-то решила записать видео в ТикТоке про накручивание локонов. Сделала и забила. Напомнила про это знакомая, тогда и решила, что, раз открыла лицо, буду снимать ролики про ВИЧ.

Заместительная поддерживающая терапия (ЗПТ) — это вид помощи потребителям опийных наркотиков, когда пациенту, не готовому полностью отказаться от приема запрещенных веществ, назначается замещающий их препарат. Он близок по составу к морфинам и способен снять ломку, не вызывая эйфорического эффекта. Как правило это метадон или бупренорфин.

Во всех странах, где ЗПТ существует, она считается одним из самых эффективных средств снижения вреда от наркотической зависимости, а также уникальным методом ВИЧ-профилактики, позволяющим работать с самыми сложными и малодоступными для социальных служб группами.

Эпидемия смерти

В России заместительная терапия запрещена, а распространение метадона или бупренорфина приравнено к торговле наркотиками.

В итоге, как позже заявит спецпосланник ООН по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии Мишель Казачкин, десятки бывших пациентов заместительной терапии погибли. По уверениям российской стороны, с марта по конец 2014 года на территории полуострова умерли лишь семь клиентов ЗПТ. Но судя по всему, реальность намного страшнее.

Золотой рецепт

По мнению многих, с кем нам удалось поговорить, если бы российские силовики не утилизировали изъятые и завезенные еще Украиной в регион таблетки, их могло бы хватить до конца 2014 года. Но полицейская логика восторжествовала над медицинской.

Трамадол — опиоидный анальгетик. Он относится к группе частичных агонистов опиоидных рецепторов, но многократно слабее даже героина. Феназепам — лекарственное средство группы бензодиазепинов, транквилизатор, назначается при невротических расстройствах, судорогах и как снотворное.

Бег на месте

Саму женщину, как она признается, спасли именно рецепты на анальгетик, полученный в аптеке заранее, и ребенок.

После некоторых мытарств при новой власти, не найдя другого выхода, он решился на побег.

по теме

Лечение

Бупренорфин животворящий. Как Франция остановила наркоэпидемию

За годы, которые прошли с тех событий, на полуострове сменилось поколение чиновников: громкие отставки чередовались с публичными скандалами, административными спорами, переделами собственности. К ним прибавить: украинскую блокаду, отключения электричества, рост цен, пограничные конфликты. В конце концов, донецкую войну, почти вытесняющую регион с полос российских газет.

В поисках исцеления

По его словам, заместительную терапию нельзя рассматривать в отрыве от реабилитационного контекста, равно как и реабилитацию в отрыве от ресоциализации наркопотребителя.

Капля оптимизма

Интересно, что в сентябре 2018 года первый заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний Анатолий Рудый на специальном заседании Совета по правам человека при президенте РФ неожиданно высказался в поддержку ЗПТ, заявив, что заместительная терапия для наркозависимых в России могла бы стать средством, способным снизить число совершаемых ими преступлений, а стало быть, сократить количество граждан в местах лишения свободы, отбывающих наказание по статьям о сбыте и хранении наркотиков.

Стоит заметить, для кого-то крымская история с запретом закончилась не так уж и плохо. Наш третий собеседник, крымчанин Валерий, оставшись без метадона, попал в ростовский реабилитационный центр, открытый одной из протестантских конфессий.

На нашем сайте, вашему вниманию мы предлагаем несколько историй, написанных зависимыми.

Наряду с историями выздоравливающих наркоманов, представлены истории тех зависимых, кто так и не сумел вырваться из наркотического плена.

Данный материал публикуется в исходном виде, без редакторских правок.

Предупреждение! Контент 16+

В рассказах может встречаться ненормативная лексика и подробности, которые могут шокировать.

Папа с мамой уехали на Новогодние праздники в Испанию.

Меня оставили на старшую сестру.

Мы с ней практически не общались.

Я была безумно рада.

В квартире человек 20 взрослых дядичек и тетичек.

Наркотики приводят в больницу или тюрьму только в лучшем случае, во всех других, наркотики убивают.

Я наркоман, я употребляю героин, в моей жизни нет ничего кроме наркотиков.

Я лежу на узком диване в своей гостинке, пропахшей кислыми бычками дешевых сигарет, истлевшими носками, потом и затхлой пылью. Я лежу на диване, вытянувшись на его узкой плоскости, как галстук-селедка. Чихаю, чихаю, чихаю приступами, без остановки.
Меня кума-а-а-а-ри-и-ит.

Моя история употребления началась примерно так..

Сначала мы с Андреем кололи по 1,5-2"куба" 4-5 раз в месяц.

Приблизительно в это-же время я попробовал LSD. LSD мне не понравилось. Было чувство полной бесконтрольности над ситуацией.

Такие наркотики мне и в последствии не нравились - галлюциногены.

Я попробовал поганки, они тоже меня не задели.

В это-же время я ел циклодол, седнокарб, феназепам. Таблетки мне не понравились, кроме седнокарба, его я ел и потом много раз.

В конце концов после этих опытов я понял, что лучше чем "черное" ничего нет.

Все началось еще в школе. Я - левша.

Меня заставляли писать правой рукой, били линейкой.

Я хотел бросить вызов тем, кто был несправедлив ко мне, протестовал, скандалил, позволял себе разные выходки.

К тому же, мне хотелось как-то выделиться, чтобы на меня обратили внимание. И я вел себя соответственно.

Родителей и учителей я считал не то чтобы врагами, но людьми, которые меня не понимают.

Они навязывали мне то, чего я не хотел делать.

Я не считал нужным, например, изучать пение.

Но это было обязательно, и никто не интересовался моим мнением.

Это вызывало чувство протеста, который я не умел выразить, и мне просто хотелось сделать что-нибудь назло.

Это как виноград в Молдавии -там принято хвастаться друг перед другом урожаем.

Поэтому для меня анаша никогда не была чем-то сверхъестественным, и когда пришел возраст, когда хочется пожить полной жизнью, марихуана как-то очень естественно стала частью моей молодой жизни.

Манил запретный плод

Ксении 24 года, в реабилитационный центр она приехала сама. Употреблять психоактивные вещества начала ещё в детстве.

Интерес к запретному рос. Девушка стала курить, выпивать при любой возможности, искать соответствующие знакомства. Она вспоминает, как обрадовалась, когда на очередную вечеринку пообещали принести наркотики. Она уже наблюдала их воздействие со стороны и теперь жаждала испытать его на себе. Дальше - больше. В 16 лет Ксения перешла на тяжёлые синтетические наркотики.

Первая реабилитация заняла год. За ним последовал год трезвости. Ксения вспоминает, что тогда у неё впервые появились желания, не связанные с наркотиками. Простые и наивные - покормить бездомных кошек, завести комнатное растение, но они вдохновляли её. Девушка решила, что выздоровела, забросила терапевтическую группу - и сорвалась. Пару месяцев назад она снова обратилась за помощью.

Георг впервые попробовал алкоголь в восемь лет, в девять начал дышать бензином, в 12 - запивать анашу пивом, в 18 - колоться маком. В октябре ему исполнится 33 года, и это его шестая реабилитация.

Впервые Георг попытался побороть зависимость в 18 лет. Тогда он чуть не лишился ноги из-за передозировки.

Около года назад Георг уехал в монастырь в Абхазии и встретил там женщину. Начался роман, дело шло к свадьбе. Пожениться пара не успела.

Екатерине 32 года, она употребляет наркотики с подросткового возраста. В конце мая этого года она впервые обратилась к специалистам за помощью.

Около полугода назад Екатерина окончательно перестала контролировать себя. Мать не выдержала, отправила внучку к бывшему зятю, а сама уехала к родственникам в другой город. Женщина осталась наедине с огромными запасами отравы, перестала выходить из дома, оплачивать коммунальные услуги, покупать еду и одежду.

В реабилитационном центре Екатерина осознала, что приняла верное решение. Здесь её окружают заботливые и приветливые люди, а программа составлена так, чтобы каждый день проходил с пользой.

Читайте также: