Ней никогда не будет инфекций в

Обновлено: 19.04.2024

Основные понятия

Заражение — это состояние заражения макроорганизма микроорганизмом, результат антагонистических взаимоотношений между ними, возникающих в окружающей среде.

Инфекционный процесс — это процесс взаимодействия микроорганизма и макроорганизма со всеми изменениями, происходящими в последнем (в результате прямого или косвенного действия микроорганизма и его токсических и других продуктов).

Суперинфекция — из-за повторного заражения тем же патогеном у нелеченного пациента.

Повторное заражение — из-за болезни по той же причине вскоре после выздоровления.

Смешанная инфекция — заболевание вызывается 2 и более возбудителями.

Вторичная инфекция — при одной инфекции добавляется вторая инфекция, вызванная другим микроорганизмом.

Миксинфекция — заболевание как инфекционное, так и неинфекционное.

Эндогенная инфекция — заболевание вызывается микроорганизмами, которые встречаются в макроорганизмах (из нормальной, условно-патогенной флоры).

Внутрибольничная инфекция — заражение произошло во время оказания медицинской помощи больным.

Типы инфекций

Воздушные инфекции — ветряная оспа, корь, эпидемический паротит, грипп, скарлатина, дифтерия, коклюш, менингококковая инфекция, туберкулез, краснуха, оспа у обезьян, легионеллез.

Кишечные инфекции — полиомиелит, вирусный гепатит А, ротавирусный гастроэнтерит, холера, брюшной тиф, шигеллез, сальмонеллез, бруцеллез, орнитоз, лептоспироз, кампилобактериоз, иерсиниоз, ботулизм.

Трансмиссивные инфекции — сыпной тиф, болезнь Брилля-Цинсера, возвратный сыпной тиф, волёская лихорадка, малярия, висцеральный лейшманиоз, вирусный энцефалит, вирусная геморрагическая лихорадка, вирусные лихорадки, болезнь Лайма, чума, туляремия, лихорадка Ку, марсельская лихорадка, американский кожный лейшманиоз.

Инфекции оболочки — трахома, инфекционные дерматозы, бильхарциози, анкилостомидози, бешенство, сибирская язва, сап, стопа, содоку, болезнь кошачьих царапин, мелиоидоз, столбняк, газовая гангрена, бластомикоз, аспергиллез, кокцидиоидомикоз.

Инфекции, передающиеся половым путем — сифилис, гонококк, венерическая лимфогранулема, трихомониаз, инфекции HHV1 и HHV2, урогенитальный хламидиоз, урогенитальный микоплазмоз, чесотка.

Инфекции с множественными механизмами передачи — вирусные гепатиты B, C, D, G, ВИЧ- инфекция, листериоз, токсоплазмоз.

Инфекции с недостаточно ясным механизмом передачи — медленные инфекции, болезнь Крейтцфельда-Якоба — человеческий вариант, болезнь Кавасаки, болезнь Крейтцфельда-Якоба — животный вариант.

Все знают, что лактобактерии — это хорошо. Надо пить йогурты с лактобактериями, подмываться с лактобактериями, вводить во влагалище лактобактерии. Но даже эти же самые лактобактерии могут вызывать сепсис с летальным исходом. Любая бактерия в нашем организме при определенных условиях может причинить вред, но это не значит, что надо закидываться килограммами антибиотиков и пытаться от них избавиться. Лечить надо заболевания, а не анализы и бактерии.

Больше всего мы боимся ИППП, но в структуре гинекологических пациентов их не так много, всего 5–10 %. Все остальные проблемы — нарушение баланса микрофлоры. Поэтому когда появляются симптомы — зуд, жжение, выделения, — то чаще всего это не ИППП, а кандидоз, баквагиноз и тому подобное.

Например, если совсем кошмар, все горит и хочется лезть на стенку, чаще всего — это кандидоз. А хламидиоз, наоборот, как правило, протекает незаметно, о нем вообще можно никогда не узнать, если не пойти к врачу и не провериться. Вообще, почти все ИППП могут протекать бессимптомно.

Многие наверняка слышали про обследование на хламидии, микоплазму и уреаплазму. Это чистейший бред — обследоваться надо сразу на все: на хламидии, гонококк, трихомониаз, микоплазму гениталиум. Инфекции могут быть смешанными. Но почти все инфекции легко и быстро лечатся — у них вообще однодневная схема лечения. Кроме микоплазмы гениталиум, там пять дней. То есть не надо ничего лечить месяцами, десятью препаратами, физиотерапией, прогреванием и т. д.

Герпес всегда возвращается

Теперь поговорим о том, что лечится сложно и дает рецидивы. Первое — генитальный герпес. Это вирусная инфекция, и мы никогда не можем на 100% излечиться от генитального герпеса. Порой вирус может спонтанно элиминировать, то есть уйти из организма, но когда он снова вернется, мы не знаем. То есть можно жить без обострений пять-десять-пятнадцать лет, но потом случится обострение. И это не обязательно значит, что партнер нагулял, что у вас упал иммунитет, это вообще ничего не значит на самом деле. Прост вирус так себя ведет.

Если он у вас был даже всего один раз, он может вернуться. Лечить его можно и нужно, но точно не якобы иммуностимуляторами! Необходимо принимать адекватные противовирусные препараты, причем если у вас обострение, то пить их долго, бывает, что месяцами и ежедневно, чтобы снизить количество рецидивов. Причем только таблетки, никаких мазей.

по теме

Лечение

Не только ВИЧ. Половые инфекции, которые сложно вылечить

ВПЧ: низкий и высокий риск

Еще одна большая путаница — ВПЧ. Несмотря на то что штаммы вируса папилломы человека одинаково называются, а для пациентов это просто разные циферки в анализах, он совершенно по-разному себя ведет в зависимости от того, высокого он риска или низкого.

В какой-то момент после начала половой жизни ВПЧ инфицируются 95% женщин. Если у вас его обнаружили, не надо себя ругать и готовить собственные похороны. Те, кто инфицируются, избавятся от вируса за два года — это нормальное течение инфекционного процесса в организме, именно так и происходит. Но те, кто не избавился, — остаются в группе риска, и им надо пройти скрининг, профилактику рака шейки матки, ежегодные осмотры. Вы когда-либо задавались вопросом: зачем каждый год ходить к гинекологу? Ответ простой: для профилактики рака шейки матки. Больше незачем (если у вас нет хронических заболеваний, конечно).

Приспособление для домашнего самотестирования на рак шейки матки.

Даже если ВПЧ давно с вами, никуда не уходит, то от момента инфицирования и до рака шейки матки проходит от 15 до 20 лет. Если вы не исчезнете с нашего гинекологического поля зрения, то мы никогда не допустим рака — до него есть три стадии, с которыми мы знаем, что делать.

Когда эти стадии уже есть, мы можем вырезать наиболее пораженный участок, а с ним уйдет и ВПЧ. Критерий хорошо выполненного вмешательства на шейке — уход вируса. После этого можно и беременеть, и рожать, это не крест на жизни. Я как гинеколог обожаю ВПЧ, потому что если женщина знает, что у нее есть ВПЧ, она не пропадет с моего поля зрения. А если никогда не сдавала анализ и ничего не знает, то может родить ребенка и лет на 10 вообще забыть о себе, не ходить к врачу. Это риск. Когда же мы видим женщину каждый год, наблюдаем, то знаем, что не бывает такого скачка: сейчас все нормально, а через год уже рак.

Когда обследоваться на ВПЧ высокого риска? Первое: чтобы обследоваться, не надо ждать жалоб — они появятся, только если уже рак шейки матки, когда она отваливается и кровит. Также ВПЧ не является причиной зуда, выделений, воспалений. Если у вас есть такие симптомы — это тоже не повод срочно сдавать анализы на ВПЧ.

Надо проверяться с 25 лет, когда приходите на ежегодное обследование к гинекологу, даже если нет симптомов или жалоб. Если ВПЧ нет — выдыхаем и можем проверяться раз в три года. Если ВПЧ есть — обязателен ежегодный осмотр.

В идеале это надо делать вместе с пап-тестом — это анализ шейки матки, показывающий состояние клеток. Он покажет, успел ли ВПЧ (если он есть) что-то натворить. Сейчас это все удобно и просто сделать вместе с обычным анализом на ВПЧ.

Самые распространенные проблемы

Кандидоз в общем и целом никак не влияет на ваше общее здоровье. Если его не лечить, вам будет очень неприятно, но рано или поздно он точно пройдет сам, без последствий, до следующего обострения. Лечение кандидоза — это устранение текущих жалоб, которые сильно беспокоят.

Если про кандидоз знают все, то про бактериальный вагиноз и аэробный вагинит — не все. Когда снижается количество наших родных и добрых лактобактерий, на их место приходят несколько вариантов иных бактерий. В первом случае это баквагиноз, во втором — когда приходят кишечные бактерии — аэробный вагинит. Главное проявление баквагиноза — выделения из влагалища с запахом тухлой рыбы. При этом нет зуда или жжения. Это неприятно, мало кто готов терпеть, и женщина, скорее всего, обратиться к врачу. Диагноз ставится просто, а вот вылечить навсегда довольно сложно — рецидивы будут у 80% женщин. К счастью, мы знаем, как работать с частыми рецидивами, как заниматься профилактикой, как уменьшать дискомфорт. Баквагиноз — не просто жалобы и нарушение флоры, но также и повышение риска инфицирования ВПЧ и другими ИППП, а также развития дисплазии. То есть его надо лечить не только для себя и партнера, но и чтобы уменьшить дальнейшие риски для здоровья.

Каковы особенности течения новой коронавирусной инфекции у детей, как ее нужно лечить и что делать, чтобы не заболеть? Рассказывает член-корреспондент РАН Александр Васильевич Горелов, заместитель директора по научной работе Центрального института эпидемиологии Роспотребнадзора, председатель Национального научного общества инфекционистов.

– Александр Васильевич, вы всю жизнь занимаетесь детскими инфекциями. Как сегодня у детей протекает новая коронавирусная инфекция?

– Коронавирусной инфекцией я занимаюсь достаточно давно. Альфа-коронавирусы – это традиционные возбудители респираторных инфекций и острых диарей у детей в первые семь лет жизни. На их долю приходится 10-20% всех детских инфекций. Когда коронавирусы как патогены были открыты, они вызывали интерес, но с тех пор многое изменилось. Первое пришествие SARS-CoV-1, MERS относительно легко коснулось нашей страны, чего нельзя сказать про нынешний коронавирус. По сути, даже сейчас мы имеем как будто две разных инфекции – инфекцию 2020 г., обусловленную уханьским штаммом, и ситуацию, которая связана с дельта-вариантом.

Поначалу нам казалось, что пришел медленно мутирующий штамм, и полгода оно действительно так и было. У детей отмечаются в основном легкие, бессимптомные формы заболевания. Были иллюзии, что дети мало вовлекаются в эпидемический процесс. На самом деле, этого априори быть не может, потому что дети живут в одном социуме со взрослыми и, по нашим данным, в 70% заражаются коронавирусной инфекцией именно в семьях.

– То есть чаще, чем в школах и детских садах?

– Значительно чаще. Классический пример – то, что наиболее часто болеют дети до года, которые, как известно, не ведут активную социальную жизнь. Это капельная инфекция, а капли падают сверху вниз, поэтому взрослый становится источником заражения. Тут напрашивается очень важный вывод: вакцинируя родителей, ты не только защищаешь себя, но и даришь здоровье своим детям.

На сегодня известно, что около 11% детей вовлекаются в эпидемический процесс, и это сейчас связано в основном с доминирующим дельта-вариантом. Мутации отражались на клинических проявлениях, но специалисты не отметили особенностей течения COVID-19 у детей, связанных с британским или южноафриканским штаммом.

– Слышала, что болезнь протекает у детей тяжелее, чем в начале эпидемии. Это так?

– Особо тяжело инфекция протекает у детей с врожденными и хроническими патологиями. Мы знаем, что дети – это не уменьшенная модель взрослого, у них есть возрастные особенности формирования органов и систем, поэтому такие дети – уязвимая категория, в которой заболевание протекает особенно тяжело. Если говорить об особенностях нынешнего штамма, то у детей, как и у взрослых, инкубационный период стал более коротким. Дети в целом стали активнее вовлекаться в эпидпроцесс. Мы видим более быструю манифестацию заболевания. Это связано прежде всего с тем, что увеличилась скорость репликации и выросла вирусная нагрузка, как, впрочем, и у взрослых.

Но тут есть два парадокса. Если в 2020 г. мы говорили, что только у 2% детей отмечается изолированное поражение желудочно-кишечного тракта без респираторных симптомов, то сейчас их уже минимум 20%. У каждого третьего ребенка отмечается поражение не только респираторного, но и желудочно-кишечного тракта. Это к вопросу о том, нужны ли перчатки.

– Выходит, все-таки нужны?

– Нужны, поскольку входными воротами инфекции служит в том числе желудочно-кишечный тракт. Еще весной прошлого года мы говорили о том, что пневмония у детей до года отмечается нечасто, частота ее регистрации растет с семилетнего возраста, а у подростков клиника с поражениями легких такая же, как у взрослых. Еще одна особенность – в педиатрической практике описаны менингоэнцефалиты, изолированные поражения нервной системы, когда только из спинномозговой жидкости выделяется возбудитель инфекции. В этом году также опубликованы данные о том, что у подростков отмечается специфическое поражение кожи, так называемый постковидный палец, похожий на синдром обморожения.

– Насколько я знаю, ковидные пальцы – одно из проявлений постковидного синдрома. Насколько часто он развивается у детей?

– От 10% до 30% детей, перенесших коронавирусную инфекцию, встречаются с проявлениями постковида разной степени выраженности, наиболее часто страдает головной мозг. Проявления разные: раздражительность, отсутствие усидчивости, внимания и прочие отклонения, которые нужно корригировать с соответствующими специалистами. Поражению подвержены также органы дыхания, сердце, почки.

Еще одно проявление постковида – системный мультивоспалительный синдром, который мы первыми в России описали в мае прошлого года. К настоящему моменту нами уже описан 61 случай такого тяжелого последствия, которое проявляется обычно через две-три недели после того, как COVID-19 закончился, причем многие дети об этом даже не знают.

– То есть они переносили инфекцию бессимптомно, чувствовали себя хорошо, а потом вдруг развивается тяжелый постковид?

– Именно так. Мультивоспалительный синдром – самое грозное осложнение COVID-19, протекающее с повышением температуры, поражением нескольких органов и систем одномоментно. Требуется лечение в условиях реанимации, назначение пульс-терапии, внутривенного иммуноглобулина.

– Ведь это смертельно опасное состояние?

– Можем ли мы сказать, что новая коронавирусная инфекция — наиболее тяжелая среди респираторных инфекций?

– Безусловно, она очень тяжелая. В целом сейчас около 2,5% летальности. Это много, заметно больше, чем при гриппе. Мы всегда говорили: дети должны болеть, но без осложнений. Болея, мы формируем адаптивный иммунитет, но болезни также формируют хроническую патологию. Это было всегда в виде различных осложнений – отитов, пневмоний, инфекционно-зависимой формы бронхиальной астмы, инфекционного поражения сердца…

– Не говоря уж про ветрянку, которая чревата грозным осложнением в виде опоясывающего герпеса.

– Да, человек, однажды испытавший это состояние, не забудет его никогда. Сейчас мы можем сказать то же самое про COVID-19 с его тяжелым постковидным синдромом. Мы жили спокойно и считали, что инфекции в прошлом, мы победили. У нас было сокращение числа инфекционных коек, почти не стало инфекционистов. В настоящий момент отношение меняется. Мы вдруг вспомнили, что инфекционных агентов более 1,5 тыс., причем разных нозологических форм, и даже если говорить о коронавирусах, это абсолютно разные возбудители и разные заболевания.

– Была ли эта инфекция неожиданностью для специалистов?

– Она стала неожиданностью только для неспециалистов. Считаю, что самый большой террорист на планете Земля – это природа, и мы прекрасно знали, что инфекции имеют свойство возвращаться. Они были, есть и будут, в том числе новые. Ключевым демографическим фактором всегда были и остаются возбудители инфекционных заболеваний. Достаточно прийти чуме или холере — и население стран и материков значительно уменьшалось. Несмотря на развитие современной медицины, COVID-19 с локдаунами наиболее наглядно проявил то, что к инфекциям нужно относиться внимательно и общаться с ними на вы.

– Александр Васильевич, как вы относитесь к вакцинации детей от COVID-19?

– К вакцинации в целом я отношусь крайне позитивно. Надо помнить, что именно вакцинация подарила 25 лет жизни человечеству. Это абсолютно доказанный факт. Она создала иллюзию спокойствия. Например, охват вакцинации от кори в 94% позволяет 6%, которые в силу каких-то обстоятельств не вакцинируются, жить совершенно спокойно и не умереть от грозного заболевания, потому что циркуляция вируса уменьшается.

Относительно вакцинации взрослых против COVID-19 я говорю однозначно – да, потому что завершены клинические испытания. Относительно вакцинации у детей думаю так: вакцина вводится абсолютно здоровым людям и, пока не будут завершены клинические испытания, массово ее применять не будут. Регламентированы четыре возрастные группы, в которых проводятся испытания. Сейчас завершены первая и вторая фазы детей от 14 до 18 лет. Если регламентирующий орган — Росздравнадзор или Минздрав — примет решение, будем проводить вакцинацию у этой возрастной категории. Мы помним, что этиотропных противовирусных лекарств от COVID-19 как не было, так пока и нет, поэтому остановить или оборвать инфекционный процесс без вакцинации не представляется возможным.

Следующая группа – до семилетнего возраста, потом до двухлетнего возраста, потом младше двух. И пока в каждой из них не будут проведены все фазы клинических испытаний для конкретного вакцинного препарата, вакцинация не будет разрешена. Дети – это особо охраняемая категория, как, впрочем, и беременные, и вакцинация детей никогда не будет проводиться без согласия родителей или опекунов.

– Какая сопутствующая патология может стать противопоказанием или сигналом для осторожности при вакцинации от COVID-19?

– В настоящий момент, как и у взрослых, абсолютное противопоказание – это острая инфекционная патология, когда дается отвод на три недели.

– А различные онкологические заболевания?

– Вакцинация рекомендована в состоянии медикаментозной ремиссии. Это классика жанра: например, ребенку предстоит пересадка костного мозга, и если он не переболел ветряной оспой или не привит, то встреча после пересадки будет фатальной, ребенок погибнет, несмотря на то что появляется шанс в 98% продолжить жизнь. Поэтому в международные протоколы вакцинация от ветряной оспы введена как обязательная перед трансплантацией.

– В медицинском сообществе немало противников вакцинации детей от COVID-19. Есть и весьма титулованные специалисты, которые говорят, что дети этим не болеют и им достаточно существующего календаря прививок, их организм будет перегружен биологически активными препаратами. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Это распространенное заблуждение. Я уже рассказал, что дети болеют, и часто достаточно тяжело, с осложнениями. Главное свойство нашей иммунной системы – найти и обезвредить, понять, свой или чужой. На появление любого агента мы вырабатываем соответствующие антитела. Было показано, что с первым вдохом человек получает 30 тыс. неизвестных для него антигенов, с первым глотком грудного молока – 20 тыс. новых антигенов. Для педиатров, которые занимаются вакцинацией, этот вопрос уже давно закрыт, никакой перестройки или перегрузки не происходит. Болея, выздоравливая, мы с вами дифференцируем и специализируем свои антитела. Поэтому мир пришел к щадящей вакцинации, когда в одном шприце мы вводим несколько разных вакцин. Такое отношение к ребенку нужно для его безопасности. И на самом деле отечественный календарь прививок отстает минимум на три-четыре позиции от зарубежных стран.

– То есть, наоборот, мало?

– Мало. У нас нет обязательной вакцинации от той же ветряной оспы, от ротавирусной инфекции, папилломавирусной инфекции, обладающей огромным онкогенным потенциалом. Мы как-то не задумываемся, насколько все это важно. Такие банальные вещи, как бешенство или столбняк, до настоящего момента неизлечимы. От кори до сих пор нет лекарств. Если бы мы с вами не вакцинировались, корь принесла бы много бед.

– Несмотря на то что тут, казалось бы, не с чем спорить, растет и ширится движение антипрививочников. Люди не хотят прививать своих детей, боятся каких-то ужасных последствий. Что с этим делать?

– Это недостаток информации, отсутствие диалога. Инфекциям в последнее время в курсе обучения специалистов уделяется слишком небольшое внимание. Основы иммунопрофилактики закладываются на кафедре детских инфекций. Напомню, что одна из главных причин, от чего дети, особенно раннего возраста, умирают в мире, — именно инфекционные заболевания. На этом фоне совершенно недопустим недостаток знаний у врачей. Это сеет недоверие к вакцинации. Мы не должны относиться к инфекциям легко, играючи. Мы должны говорить о внутриутробных и внутрибольничных инфекциях, об антибиотикорезистентных возбудителях, потому что их количество растет, как снежный ком. Число антибиотиков уменьшается, а резистентность растет, потому что есть природные источники резистентности к инфекции, и мы тут можем зайти в тупик. По оценкам специалистов, к 2050 г. летальность от антибиотикорезистентных инфекций, если ничего не произойдет, будет опережать онкологические, сердечно-сосудистые и другие заболевания на порядок. Но при этом растет резистентность к средствам дезинфекции, дератизации и дальше по списку.

– Если мы опять вернемся к COVID-19 многим детям, попавшим в больницу, требуются антибиотики. Если они демонстрируют при этом антибиотикорезистентность, как быть?

– В этой ситуации должна быть четкая грань. Антибиотики спасают жизнь пациентам, и мы должны назначать их по показаниям. Когда я оканчивал институт, нам всегда говорили, что вирусы – это судьи, приговор выносят бактерии. Да, бывает вирусное поражение легких, но бактериальное осложнение никто не отменял. И когда доктор видит объективные показания для назначения антибиотиков, они должны использоваться. Нужно подбирать такие препараты, которые в данном случае эффективны, хотя это может быть все труднее.

Но такая же проблема роста резистентности наблюдается и к противовирусным препаратам. Мы активно занимаемся изучением резистентности к препаратам от ВИЧ и другим вирусам. Мы смотрим чувствительность на генетическом уровне, стараясь найти новые лазейки. Но проблема есть, вирусы постоянно приспосабливаются и хитрят.

– Давайте скажем о других детских инфекциях. Становится ли их меньше на фоне COVID-19?

– Каких-то инфекций становится меньше, а каких-то больше. XXI в. стал временем не только COVID-19 – мы узнали несколько новых респираторных вирусов, которые поражают прежде всего детей. Это бокавирус, метапневмовирус.

– …впервые описанные именно вами.

– Да, ученые нашего института разработали соответствующую диагностику. Великий В.И. Покровский, мой учитель, говорил, что очень важны разработка и совершенствование лабораторной диагностики. Сейчас происходит внедрение молекулярно-генетических методов по всему миру, что позволяет открывать все новые и новые возбудители. У нас есть условия для слежения за циркуляцией вирусов и чувствительностью к препаратам. В нашем институте по постановлению правительства создана база VGArus, куда мы собираем все данные по циркулирующим генным вариантам коронавируса в нашей стране. Это очень важно для эпидпрогноза, чтобы в нужный момент создавалась соответствующая вакцина. Инфекционная служба не стоит на месте и внедряет все новые и новые методы диагностики.

Сейчас в нашей стране реализуется концепция санитарного щита, когда на нового микроба за четыре дня будет создана тест-система, а за четыре месяца – вакцина. Наш институт принимает в этом активнейшее участие, нам поставлены важные задачи. Уже никого не устраивает ПЦР-анализ за два часа. В настоящий момент поставлена задача, чтобы мы имели ответ в течение часа. В этом году будет создано семь тест-систем для актуальных инфекций, к 2024 г. – 50. Это основа нашей биобезопасности.

Инфекции распространяются в мире со скоростью самолета. Поэтому, возникнув в одном конце мира, они летят в другой конец. Для того чтобы реализовать концепцию санитарного щита, разрабатывается отечественная система, которая не допустит распространения инфекции.

– Стали мыть руки?

– Стали мыть руки, использовать маски, санитайзеры, социальную дистанцию. А ведь при вирусных диареях тот же путь передачи. И сам факт того, что каждый день от безобидной, казалось бы, диареи в мире умирают 4,5 тыс. детей, заставляет задуматься о проблеме.

– Рекомендуете ли вы детям прививаться от гриппа? Я слышала точку зрения, что грипп и COVID-19 – конкурирующие вирусы и бояться гриппа нам сейчас не следует.

– Они абсолютно не конкурирующие. А вот тот сценарий, когда они встретятся вместе, очень нежелателен. В прошлом году была проведена беспрецедентная по масштабам вакцинация от гриппа – 60% населения было привито, 19 млн детей. Население откликнулось на призывы и пошло на бесплатные пункты вакцинации. И поэтому грипп у нас регистрировался в единичных случаях. Что покажет этот год, посмотрим. Но пока темпы вакцинации оставляют желать лучшего.

– А вы сами вакцинируетесь и от гриппа, и от COVID-19?

– И даже от пневмококковой инфекции.

– Как вы все это переносите?

– Я провожу это в разное время. Есть какие-то неприятные ощущения, но это в любом случае лучше, чем заболеть.

Виталий Васильевич Зверев, академик, заведующий кафедрой микробиологии, вирусологии и иммунологии Сеченовского университета, научный руководитель НИИ вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова:

Вы задаете непростые вопросы. Вирусов — огромное разнообразие, и мы знаем далеко не все. Но теоретически такое вполне возможно. Мы все знаем, насколько тяжелое заболевание ВИЧ- инфекция и какой серьезной проблемой становится ее широкое распространение. Но ведь известно. что есть люди, которые заражаются, но никогда не болеют. Их очень мало. Это те люди, которые имеют мутацию в гене — рецепторе к этому вирусу. Таких людей больше всего среди финно-угорских народов. У них вирус попадает в организм, но там не размножается, не заражает клетки и люди не болеют. К сожалению, это один из тех немногих случаев, которые нам известны.

Конечно, то, как люди переносят заболевание, во многом зависит от дозы заражения. Каждый вирус имеет свой уровень контагиозности. Например, для того чтобы человек заболел корью, не нужно большое количество вируса. Или та же самая ВИЧ-инфекция. Здесь очень важно, какое количество вируса попадает в организм человека, и тогда иммунная система с этим справляется или не справляется.

Наши последние исследования как раз нацелены на то, чтобы не убивать вирус, который попадает в организм человека, а ограничивать его количество, чтобы можно было создать иммунитет к нему, но при этом не болеть тяжело. Это один из возможных подходов.

А вообще здесь можно действовать на три мишени. Ведь что такое заражение вирусом? Это сам вирус; это тот рецептор, к которому вирус присоединяется; и, наконец, это иммунная система человека, который борется с этим вирусом. Для того чтобы понять, заболеет человек или нет, нужно изучить эти три позиции. Сейчас пришел новый коронавирус, а завтра придет какой-нибудь кишечный вирус или что-то еще. Каждый раз это новые пути заражения, новый источник инфекции.

Можно сколько угодно создавать противовирусные препараты, но они будут работать только против того вируса, с которым мы боремся, а с новым они уже бороться никак не смогут.

То же самое касается рецепторов. Все рецепторы вирусов имеют определенную функцию. Один из них у коронавируса, шиповидный белок-рецептор на поверхности вириона — это рецептор для связывания с ангиотензинпревращающим белком-рецептором на поверхности клеток человека. Это важнейший рецептор, который играет огромную роль в нашей жизнедеятельности. Можно, конечно, заблокировать на какое-то время эти рецепторы, но это тоже будет не очень хорошо. А можно, например, сделать упор на то, чтобы найти те точки иммунной системы, которые отвечают за развитие вируса, чтобы подавить его и одновременно вызвать небольшой иммунный ответ.

Это именно то, чем мы занимаемся вместе с Институтом общей генетики РАН и с новосибирским Институтом химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН, с академиком В.В. Власовым. Дело в том, что ни один вирус не несет все то, что ему необходимо для развития. Он использует клеточные ферменты, белки человека, которые участвуют в регуляции иммунной системы. И можно на какое-то время прервать этот процесс, добившись таким образом того, что человек будет к этому вирусу какое-то время невосприимчив. Мы не можем надолго заблокировать компоненты иммунной системы. Но их можно будет отключить на короткий период, чтобы остановить процесс. Такие работы активно ведутся.

Виталий Васильевич, всем нам известны истории, когда вся семья заболела, а один человек — нет. Почему такое происходит? Ему просто повезло или у него тоже какая-то мутация? Есть ли какие-то научные исследования на эту тему?

Научных исследований на эту тему было не так много, и их трудно проводить. Мы же не можем специально заразить человека и посмотреть, как он будет себя чувствовать. Но такие семейные случаи, о которых вы говорите, действительно широко известны. Это касается и коронавируса. Что мы тут знаем наверняка? Как я уже сказал, многое зависит от дозы. Далее, известно, что дети заражаются, но. как правило, не болеют или болеют очень легко. Могу сказать по своей семье — у меня двое внуков. Мы все переболели, и все по-разному, причем независимо от возраста. У кого-то были пневмонии, у кого-то — только потеря вкуса. У меня всего один день была температура. Я даже не лечился ничем, а уровень антител у меня почти такой же, как у тех, кто переболел с серьезными симптомами. А вот дети вообще бессимптомно болели, при том, что уровень иммуноглобулина G y них выше, чем у тех, кто болел тяжело. Это особенность иммунной системы, и таких людей немало.

А как вы можете это объяснить? Почему так происходит? Знаю, что ваш сын болел достаточно тяжело, хотя он моложе вас.

Многое зависит от того, как человек заразился. У меня в организм, видимо, попало небольшое количество вируса, с которым моя иммунная система справилась. А у сына был очень тесный контакт с пациенткой, которая тяжело болела. У нее была коронавирусная пневмония, и он делал ей искусственное дыхание. То есть у него огромная доза вируса попала моментально, причем сразу в глубокие отделы дыхательных путей. От этого многое зависит — где вирус начинает размножаться. Плюс состояние иммунной системы. Это то, что мы сейчас и пытаемся искать: как, каким образом, какие гены включить, какие выключить, чтобы человек эту инфекцию перенес легко и даже незаметно. Это вопрос для изучения, но это очень перспективные исследования и они сейчас проводятся во всем мире.

Может быть, надо изучать эти мутации, которые позволяют таким людям не болеть, и каким-то образом использовать эти знания для остальных?

Все правильно. Это надо пытаться делать. Что касается ВИЧ, мы знаем про эту мутацию. Но ее искусственно пока сделать нельзя, да и надо ли — вот вопрос. Люди с этими мутациями наверняка имеют какой-то другой дефект. Все взаимосвязано. Поэтому все научные работы в этом направлении необходимы, но очень аккуратные, чтобы, пытаясь помочь, не навредить еще больше.

Николай Иванович Брико, академик, директор Института общественного здоровья, заведующий кафедрой эпидемиологии Сеченовского университета, главный эпидемиолог Минздрава России:

Николай Иванович, сегодняшняя наша тема — устойчивость к различным возбудителям болезней. Правда ли, что у разных людей эта восприимчивость разная, а есть люди вообще невосприимчивые к тем или иным возбудителям?

Изменчивость вирусов в значительной степени определяется адаптацией к условиям репродукции и механизмам противовирусной защиты клеток хозяина. На уровне популяций адаптация связана с особенностями типа HLA, определяющих специфичность распознавания вирусных антигенов. Генетический профиль популяции и уровень разнообразия гаплотипов HLA не только влияют на уровень заболеваемости, но и могут определять судьбу целых этнических групп населения, их численность и показатели преждевременной смертности. В такой многонациональной стране, как Россия, этот подход должен стать основой профилактического направления практической медицины.

Есть ли какие-то данные о нынешнем коронавирусе? Кто болеет чаще?

Мы получили и продолжаем получать много информации, которая характеризует и возбудитель, и патогенез заболевания. Выстроена довольно четкая схема и лечения, и профилактики. Но многие вопросы остаются неясными, до конца не изученными, и особенно это касается вопросов генетики. Есть данные о том, что мужчины болеют тяжелее, умирают чаще. Известны возрастные различия в восприятии инфекции. Но повторяю: это та область, которую надо изучать.

Мы знаем, что есть люди, невосприимчивые к ВИЧ-инфекции. А есть ли люди, резистентные к коронавирусной инфекции?

Мы пока не можем однозначно ответить на этот вопрос относительно COVID-19. Информации пока недостаточно. Но, скорее всего, такие люди есть. В отношении ВИЧ-инфекции есть, это известно. Этот факт связывают с определенными генами, которые кодируют рецепторные молекулы, используемые ВИЧ для проникновения в клетку. Они уже идентифицированы. Инактивация одного из генов блокирует инфицирование вирусом. Это чрезвычайно важное направление. В Китае впервые отредактирован геном человеческого эмбриона, в результате чего на свет появились генетически модифицированные близнецы. Что сделал ученый? Используя технологию CRISPR-Cas9, он удалил в эмбрионах гены, которые кодируют CCR5. Тем самым он сообщил этому эмбриону низкий риск заражения ВИЧ-инфекцией.

Но редактирование гена — это очень опасная вещь. Тот же ген CCR5 отвечает не только за восприимчивость к ВИЧ-инфекции. Оказалось, что он способствует нормальной работе лейкоцитов, и тут появляется риск заражения вирусом лихорадки Западного Нила. Вообще, использование этих технологий очень рискованно, потому что они не только удаляют этот ген, но и вносят какие-то изменения в ДНК. Это создает огромные этические проблемы, хотя, повторю, такие исследования имеют чрезвычайно большие перспективы. Устанавливая какую-то предрасположенность, мы видим, посредством каких генов это может реализоваться.

Как вы думаете, сколько может быть в процентном отношении людей, невосприимчивых к новой коронавирусной инфекции?

Это очень непростой вопрос, особенно применительно к новой, неизученной болезни. Однако, опираясь на исторический опыт, мы можем сказать, что даже такие мощные эпидемии, как черная оспа или легочная чума, затрагивали не всех людей. Умирало 20-30%, может быть, больше. Но остальные выживали и приобретали иммунитет. Определенная часть населения сталкивалась с возбудителем, но оставалась устойчивой к нему.

Как их вычислить? Думаю, тут надо учитывать данные, полученные в процессе реализации программ вакцинации. В человеческой популяции есть 5-10% людей, которые сильно реагируют на антигены, и есть примерно столько же слабо реагирующих. Эти данные надо учитывать, и тут мы подходим в какой-то мере к персонификации. Это один из разделов так называемой 5Р-медицины, о которой мы сейчас все чаще говорим. Предиктивная. предупредительная, предсказательная медицина, как и персонализированная, невозможна сегодня без генетических исследований.

Все люди обладают уникальной ДНК, а значит, и личным набором предрасположенностей и рисков. Предсказывать патологию и находить способы профилактики и лечения сегодня возможно только на основе генетических исследований. В последние 20-30 лет мы видим здесь фантастический взлет. Сегодня настала эпоха постгеномных исследований — это метагеномика, протеомика, транскриптомика, метаболомика, метагеномика и т.д. Известно уже более 150 лекарственных препаратов с указанием на генетический маркер. Современные достижения генетики человека делают возможным последовательное выведение системы профилактической медицины на уровень генетической персонализации.

Я верю, что наступит этот момент. И это не очень далекое будущее. Препараты, которые уже используются, влияют на гены, предрасполагающие к развитию различных онкологических заболеваний, системных поражений. Накоплено немало данных применительно к инфекционным болезням. Думаю, в ближайшем будущем у каждого из нас будет генетический паспорт, в котором будет записано, какие гены связаны с риском того или иного заболевания. Сегодня в стадии реализации находится задача генетического анализа для определения риска развития социально значимых болезней. Здесь важно определение фенотипических проявлений ранних стадий заболевания, выделение групп повышенного риска на основе индивидуальных генетических особенностей. На базе развития генетики сформировалась новая наука — эпигенетика. Ее суть заключается в возможности корректировать работу генов человека образом жизни, питанием и профилактикой. Это означает, что. приоткрыв тайны организма пациента, врач сосредоточивает усилия на профилактике вероятных заболеваний и патологий пациента взамен традиционного лечения уже существующих болезней. Это позволяет сохранять здоровье на долгие годы и отодвигать процессы старения клеток. Таким образом, медицина будущего строится на основе подбора индивидуальных процедур, программ, препаратов и доз медикаментов, которые будут эффективны для конкретного человека.

Константин Валерьевич Крутовский, ведущий научный сотрудник Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН. профессор кафедры геномики и биоинформатики и руководитель Научно-образовательного центра геномных исследований Сибирского федерального университета, профессор Геттингенского университета:

Константин Валерьевич, известно, что есть люди, устойчивые к тем или иным типам возбудителей инфекции. Во многом именно генетика может ответить на вопрос, каким людям грозит то или иное инфекционное заболевание, а каким нет. Как вы думаете, есть ли будущее у генетики в предсказании опасности вирусных заболеваний у конкретных людей?

Это вопрос персонифицированной медицины, когда на основании индивидуальных геномов человека мы можем предсказывать предрасположенность к тем или иным болезням. Чисто гипотетически можно на основании индивидуального генома человека сделать вывод, есть ли склонность к каким-либо аутоиммунным заболеваниям или пониженный иммунитет к разным патогенным. Такие исследования уже активно проводятся, и, конечно, в перспективе на их основе можно будет делать надежные предсказания.

Но тут есть еще один важный вопрос — врожденная устойчивость к болезням. Почему одни люди не заболевают даже при контакте с вирусами или болеют в очень легкой форме, а другие нет? В чем причина такого феномена? Может быть, человек когда-то уже контактировал с этим вирусом? Существует врожденный клеточный иммунитет.

Есть очень интересные исследования по эпигеномике, говорящие о том, что приобретенная устойчивость тоже может передаваться — необязательно на уровне замен нуклеотидов в ДНК, но через эпигенетические механизмы, через обратимые химические модификации нуклеотидов и хроматина.

С чем это связано? Врожденное ли это? Может быть, это обусловлено также тем, что у человека уже известны четыре вида коронавирусов — два альфа- и два бета-коронавируса, с которыми он давно и относительно мирно сосуществует? Причем бета-коронавирусы — это группа, к которой принадлежит SARS CoV-2. Они уже есть у человека, давно открыты и обычно вызывают легкие респираторные заболевания. То есть они адаптировались к организму человека. И, возможно, тот иммунитет, который к ним вырабатывается, особенно у тех людей, которые переболели этими коронавирусами, включает как некий бонус устойчивость к новому для человека коронавирусу.

Это одно из возможных научных объяснений, но этот вопрос надо изучать. Если предположение верно, у нас появляется надежда, что и нынешний вирус тоже адаптируется. Вирусу вообще невыгодно убивать хозяина, потому что с его гибелью он погибает сам. Эволюционно он заинтересован наносить минимальный вред, но при этом быть максимально инфекционным, то есть заразным. Поэтому естественный отбор отбирает те мутации, которые снижают его летальность, патогенность, но увеличивают его контагиозность. И у нас есть много примеров таких вирусов: некоторые аденовирусы, коронавирусы, вирусы гриппа и др.

Но ведь не со всеми вирусами так произошло.

Да, не со всеми. С вирусами оспы, кори, полиомиелита этого не случилось. Поэтому надо вакцинироваться. Я считаю, что вакцинирование — это гражданский долг каждого, потому что защищаешь не только себя, но и других. Это помогает создать так называемый популяционный иммунитет, который позволит прервать текущую пандемию. Чем быстрее и чем больше людей переболеет или вакцинируется, тем лучше. Но лучше не болеть, поскольку это вызывает и тяжелые осложнения, и жертвы.

Знаю, что сейчас очень много колеблющихся. Люди боятся вакцинации, не доверяют ей. Думаю, всем, кто вакцинируется, необходимо давать специальную медицинскую страховку на случай возможных осложнений. Они редкие, но могут быть. Такая страховка важна, чтобы была медицинская гарантированная помощь, какое-то финансирование или даже существенная компенсация. Подобную программу должно предусмотреть государство, заинтересованное в массовой вакцинации.

Верно ли я понимаю, что развитие вирусологии без генетики сегодня невозможно?

Да, все верно. Без генетики сегодня ни одна биологическая дисциплина не может нормально развиваться, поскольку это основа основ: ведь гены регулируют все функции организма. Генетика, я считаю, — одна из ключевых биологических дисциплин. Это наука о наследственности и изменчивости у всех живых организмов, где есть гены, есть ДНК, есть генетический контроль, где совершаются мутации, возникает изменчивость, а на ее основе происходят адаптация и эволюция. Понимание этих механизмов, адаптации и эволюции, того, как вирус эволюционирует, без генетики, конечно, невозможно. Как и создание вакцин, имеющих минимальное количество побочных последствий, невозможно себе представить без генетики.

Есть еще более продвинутые вакцины на основе только одного или двух генов SARS-CoV-2 в виде матрицы мРНК, когда эта матрица внутри липидной наночастицы через инъекцию вводится в организм и затем проникает внутрь клетки, где идет ее считывание и происходит синтез специфичного белка, характерного для коронавируса. На него в результате и формируется иммунитет.

Думаю, в будущем наука и медицина придут к тому, что человек сможет узнать, нужна ли ему вакцинация от той или иной вирусной инфекции (и какую вакцину ему нужно предпочесть) или ему эта болезнь не грозит, потому что у него есть врожденный или приобретенный иммунитет к ней. А пока наука не научилась предсказывать это быстро и точно, необходимо массово вакцинироваться.

Беседовала Наталия Лескова

Константин Валерьевич Крутовский, ведущий научный сотрудник Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН, профессор кафедры геномики и биоинформатики и руководитель Научно-образовательного центра геномных исследований Сибирского федерального университета, профессор Геттингенского университета

Состояние ума влияет на состояние здоровья. Ученые подтвердили, что стресс разрушает иммунную систему и вызывает болезни сердца. Если мы часто страдаем от инфекций, мы должны рассмотреть тот факт, что мы беспокоимся слишком часто. Как уменьшить стресс? Стоит узнать различные методы релаксации. Особенно рекомендуются медитация и йога. Физическая активность также является эффективным средством от стресса. Благодаря регулярным тренировкам, вы не только снизите стресс, но и укрепите организм, который сможет лучше защититься от вирусов.

2. Ешьте меньше.

Исследования показывают связь между калориями и восприимчивостью к болезням. Если мы урежем порции пищи, мы будем здоровее и реже ловить сезонные простуды. Конечно, вы не можете пойти на слишком многое — голод, безусловно, не улучшит наше здоровье. Давайте заботиться о качестве еды. Из ежедневного меню следует исключить продукты, богатые простыми сахарами и высоко обработанными пищевыми продуктами. Здоровое питание состоит в основном из овощей, которые содержат много витаминов и которые могут улучшить наш иммунитет. Вы часто меняете работу? Возможно, вы пьете слишком много алкоголя. Новое исследование подтвердило, что алкоголь разрушает дендритные клетки, которые являются важным строительным блоком иммунной системы.

3. Не бойтесь бактерий.

Избегая контакта с вирусами и бактериями, вы можете потерять иммунитет к ним. На практике это означает более частые инфекции. Человеческое тело нуждается в бактериях, чтобы функционировать. Чрезмерная чистота не рекомендуется, но гигиена должна быть частью вас. Мы должны помнить, чтобы мыть руки, прикрывать рот при чихании и регулярно чистить телефоны, пульт дистанционного управления и клавиатуры. Однако оставим стерильные условия для операционных, а не для наших домов.

4. Использование травяных лекарственных средств.

Наши бабушки уже давно используют травы для лечения различных заболеваний. Сегодня мы доверяем химическим лекарственным препаратам больше, чем натуральным препаратам. У вас есть несколько различных витаминных добавок в аптечке, и вы все равно регулярно болеете? Решением проблем со здоровьем может быть зеленый чай. Этот необычный напиток содержит много антиоксидантов, которые естественным образом укрепляют наш иммунитет. Лучшим является зеленый чай в листьях, известный в китайской медицине на протяжении тысяч лет.

5. Будьте общительны.

Одиночество негативно сказывается на состоянии здоровья, поэтому стоит завести друзей и вести богатую социальную жизнь. Отсутствие тесных отношений с другими людьми приводит к повышению уровня стресса, а значит снижается иммунитет. Изолируя себя, мы лишаем организм сил для борьбы с болезнями.

6. Сон для здоровья.

Отсутствие достаточного количества сна влияет на организм так же, как и стресс-ослабляет иммунную систему. Тогда у нас нет сил противостоять вирусам, поэтому мы чаще страдаем от инфекций. Проспав 8 часов в день, мы избежим проблем со здоровьем и, кроме того, будем отдохнувшими и энергичными.

7. Поддержание баланса рН.

Мы чувствуем себя лучше, когда в нашем организме сохраняется кислотно-щелочной баланс. Когда уровень рН падает, мы можем чувствовать слабость, проблемы с пищеварением и проблемы с дыханием. Если в нашем рационе преобладают кислотообразующие продукты (такие как мясо, молочные продукты, сладости), а щелочнообразующие отсутствуют, мы можем быть слабыми и более восприимчивыми к болезням. Чтобы этого избежать, включите в меню как можно больше подщелачивающих продуктов, то есть овощей (таких как свекла, морковь, помидоры, картофель, фасоль, салат) и фруктов (например, авокадо, клубника, груши, вишня, черная смородина).

Небольшие изменения в привычках могут иметь колоссальные последствия для здоровья. Если во время сезона гриппа вы часто боретесь с простудой, старайтесь следовать советам людей, которые никогда не болеют. Помните, что любой способ укрепления организма хорошо для защиты от инфекций.

Читайте также: