Персистирующая инфекция носоглотки что это такое

Обновлено: 27.03.2024

За последние пять лет увеличилось число детей в возрасте до одного года, умерших от генерализованных вирусных инфекций [4]. Велика роль герпес-вирусных инфекций, особенно цитомегаловирусной, в формировании перинатальной патологии и младенческой смертности. Риск развития внутриутробной инфекции зависит от характера взаимоотношений между организмом беременной женщины и микроорганизмом (первичное заражение во время беременности или реактивация ранее приобретенной инфекции).

Проблема врожденной инфекционной патологии является приоритетной для России [5].

Иммуногенез герпес-вирусной инфекции. Длительное нахождение герпес-вируса в организме человека становится возможным благодаря сложной стратегии противоборства и ускользания от иммунной системы хозяина. В достижении этого состояния можно выделить три пути стратегии возбудителя:

Вирус простого герпеса. В инфицированных клетках вирус простого герпеса образует внутриядерные включения и гигантские клетки, оказывает выраженное цитопатическое действие, проявляющееся округлением и образованием многоядерных клеток. Вирус является слабым индуктором интерферона, в связи с чем инактивация вирусной ДНК внутри клеток не наступает и он сохраняется внутри клеток длительное время, периодически вызывая рецидивы заболевания.

ЦМВ. Сущность проблемы ЦМВ-инфекции в том, что последняя относится к так называемым оппортунистическим инфекциям, клинические проявления которых возможно в условиях первичного или вторичного иммунодефицита.

ЦМВ поражает разнообразные клетки, чаще всего лейкоциты (лимфоциты, моноциты), эпителиальные клетки (дыхательных путей, слюнных желез, почек). С клеток крови ЦМВ с большим постоянством переходит на эндотелий, тропизм к которому у него весьма выражен. Поврежденные эндотелиальные клетки постоянно обнаруживаются в токе крови при активной/реактивированной ЦМВ-инфекции. Повреждение эндотелия сосудов имеет собственное патогенетическое значение в формировании органных поражений, так как вызывает ишемию или кровоизлияния в различные ткани [6].

В раннем неонатальном периоде (0–7 дней) у детей с ЦМВ-инфекцией наблюдались симптомы интоксикации, серый колорит кожи, выраженная мышечная гипотония, большая первоначальная потеря массы тела, синдром рвоты или срыгиваний, признаки угнетения ЦНС. В позднем неонатальном периоде (от 7 дней до одного мессяца) анализ клинических проявлений острой ЦМВ-инфекции выявляет поражение многих органов и систем. Так, у всех детей обнаруживаются гипоксически-ишемическая энцефалопатия с трансформацией синдрома угнетения в синдром гипервозбудимости, проявления анемии, патологическая гипербилирубинемия, увеличение печени и селезенки.

ВЭБ относится к подсемейству бета-герпес-вирусов. Вирусный геном заключен в нуклеокапсид, который покрыт гликопротеидным тегументом gp350, являющимся фактором рецепторного взаимодействия [7]. Проникновение вируса в В-лифоциты осуществляется через рецептор этих клеток CD21-рецептор к C3d-компоненту комплемента. ВЭБ-инфекция широко распространена среди людей, причем первичное инфицирование, как правило, происходит в антенатальном или детском возрасте, но манифестация ВЭБ-инфекции в виде отчетливых клинических проявлений инфекционного мононуклеоза в большинстве случаев происходит в школьном возрасте при различного рода иммунопатологических реакциях. Манифестация инфекции в виде инфекционного мононуклеоза может осложняться поражением печени, слизистой оболочки желудка, ткани почек, лимфоидного аппарата.

Особый характер взаимодействия микро- и макроорганизма при хронических персистирующих инфекциях обусловливают трудности лабораторной диагностики. Обнаружение возбудителя не может быть единственным критерием подтверждения диагноза. Необходима комплексная оценка клинических и лабораторных данных для постановки диагноза.

Цель исследования. Определить клинические особенности течения персистирующих герпес-вирусных инфекций у детей и оценить значимость комплекса лабораторных исследований, в том числе показателей общей иммунологической реактивности у больных при персистирующем у них инфекционном процессе.

Материал и методы исследований. Под наблюдением находилось 63 пациента в возрасте от одного месяца до 7 лет, из них детей до одного года было 25, от одного года до трех лет — 22 и старше трех лет — 15 больных. Среди обследованных детей преобладали пациенты первых двух лет жизни — 47 детей (74,6%) и старше двух лет было 15 больных (25,4%).

Результаты. В клинической диагностике персистирующих инфекций у детей следует отводить первостепенное значение неблагополучию акушерского анамнеза матерей больных детей.

Беременность и роды были осложненными у большинства матерей наблюдаемых детей, чаще всего у них отмечались гестозы и угроза выкидыша, рождение недоношенных, в родах гипоксия плода, преждевременная отслойка плаценты, кесарево сечение и др. У 32 женщин из 63 (50,7%) были различные соматические заболевания (хронический пиелонефрит, кольпит, анемия, аутоиммунный тиреоидит и др.). При обследовании беременных женщин было выявлено как моноинфицирование (у 30 из 63–47,6%), так и сочетания инфекций (у 16 из 63–25,4%). Наиболее часто обнаруживались герпес-вирусы и цитомегаловирусы (суммарно у 27 женщин из 63–43%) и реже другие возбудители — хламидии, микоплазмы (у 11 беременных — 17,4%). Высокая частота вышеуказанных осложнений свидетельствует о несомненной роли инфекции как отягощающего фактора в течение гестационного периода и родов.

Заподозрить внутриутробную или персистирующую инфекцию у детей можно было по высокой степени поражения у детей различных органов и систем: ЦНС (71,4%), органов дыхания (88,8%), желудочно-кишечного тракта (95,2%), поражению глаз (31,7%), лимфатического аппарата (15,9%).

В процессе наблюдения за детьми в недалеком прошлом все дети обследовались на состояние микробиоценоза кишечника.

У всех детей обнаруживались нарушения как в основных компонентах биоценоза, так и в составе условно-патогенной флоры. Следует отметить, что у всех пациентов проводилась коррекция микробиоценоза повторными курсами пре- и пробиотиков, однако восстановления микрофлоры до нормобиоценоза не наблюдалось ни у одного пациента. Следовательно, без выявления и адекватного лечения основного заболевания не удается курировать дисбиотические нарушения в организме ребенка.

Закономерен вопрос о правильности выбора комплекса диагностики внутриутробной и персистирующей инфекции у детей. В зависимости от возраста пользуются разными методами диагностики. Важное значение отводится сбору семейного анамнеза. Диагностика внутриутробных инфекций у детей должна опираться на клинические проявления как общего характера, так и на типоспецифические ее признаки, а также основываться на анализе комплекса лабораторных методов обследования [8].

При оценке клинических анализов крови у наблюдаемых детей обращали на себя внимание значительные отклонения в различных показателях гемограммы: выраженная анемизация (у 31,7% пациентов), нейтропения (у 19%), лимфоцитоз (у 27%), лейкопения с лимфоцитопенией (36,5%), ускорение СОЭ (у 27%), что в совокупности свидетельствовало о наличии воспалительного процесса в организме с выраженным снижением иммунореактивности у детей.

При скрининговом серологическом обследовании методом ИФА на внутриутробные инфекции у детей наиболее часто выявлялись положительные титры типоспецифических антител класса IgM и/или IgG к герпес-вирусам. Диагностические титры антител класса IgM и IgG определялись к ЦМВ (у 9 детей), к HV 1-го, 2-го типа (у 9 детей). Антитела к антигенам ВЭБ обнаруживались у 20 детей, из них у 10 детей были антитела класса IgG к раннему антигену ВЭБ и антитела класса IgM к капсидному антигену ВЭБ, что свидетельствовало об активной фазе ВЭБ-инфекции. Остальные 10 пациентов имели антитела класса IgG к нуклеарному (ядерному) антигену ВЭБ, что расценивалось как поздняя стадия инфекции.

У детей при персистирующем течении с реактивацией инфекции, которое чаще возникало после провоцирующих воздействий (ротавирусные диареи, ОРВИ, профилактические прививки) ПЦР-тесты при исследовании биосубстратов: кровь, осадок мочи, секрет из зева давали положительные результаты с последующим нарастанием титра типоспецифических антител по данным ИФА.

Совокупность проведенных исследований позволила выделить у обследованных больных следующие формы инфекций: моноинфекции были у 21 пациента — 31,8% (ЦМВ — у 5 детей, HV 1-го, 2-го типа — у 6 детей и ВЭБ — у 10), у 42 детей из 63 (68,2%) обнаруживались микст-инфекции. У 23 детей была ассоциация ЦМВ с герпес-вирусами (у 9 детей с HV 1-го, 2-го типа, у 3 детей — с HV 6-го типа и у 11 детей — с C. albicans и хламидиями). Микст-формы герпеса 1-го, 2-го типа были выявлены у 9 больных, у них были ассоциации с микоплазмами и хламидиями. Ассоциации ВЭБ были обнаружены у 10 детей (5 больных имели ассоциацию с ЦМВ, пациента — с HV 6-го типа и 2 больных — с Yersinia pseudotuberculosis).

Из 63 больных у 21 (33,3%) с моноинфекцией течение заболевания расценивалось как латентное (с ЦМВ-инфекцией у 5 и HV 1-го, 2-го типа у 6) и как персистирующее (у 10 детей с ВЭБ-инфекцией). У 14 детей из 42 с микст-инфицированием (у 1/3) было персистирующее течение инфекционного процесса (у 3 детей с ЦМВ-инфекцией в ассоциации с HV 6-го типа и у 11 детей с ЦМВ-инфекцией в ассоциации с C. albicans и хламидиями). У 28 детей из 43 (у 2/3) наблюдалось персистирующее течение с реактивацией инфекции (у 9 детей с ЦМВ-инфекцией в ассоциации с HV 1-го, 2-го типа; у 9 детей с HV 1-го, 2-го типа в ассоциации с хламидиями или микоплазмами и у 10 детей с ВЭБ инфекцией в ассоциации с ЦМВ, HV 6-го типа и ВЭБ в ассоциации с Y. pseudotuberculosis).

Коэффициент фагоцитарной защиты у детей с моноинфицированием и микст-формами герпесвирусной инфекции оказался достоверно сниженным по сравнению со средневозрастной нормой для здоровых детей (0,634 ± 0,05 усл. ед. и 0,540 ± 0,03 усл. ед. соответственно при норме 0,946 ± 0,03, Р1–2 и Р2–3 < 0,001 и < 0,001 соответственно). При микст-инфицировании герпес-вирусами КФЗ имел более низкие значения по сравнению с таковым у детей с -моноинфекцией, однако разница недостоверна (Р1–2 > 0,05). Недостаточность защиты клеточно-фагоцитарного звена иммунитета играет важную роль в патогенезе герпес-вирусных инфекций, что должно учитываться в лечении этих заболеваний.

Отклонение величины показателя ИЛМП имело противоположную направленность, она оказывалась достоверно повышенной как при моноинфекции, так и при микст-формах герпес-вирусных инфекций по сравнению с контролем (Р1–3 и Р2–3 < 0,001 и < 0,001 соответственно). Величины показателя ИЛМП у детей с микст-инфицированием была большей по сравнению с таковой при моноинфекции, однако разница недостоверна Р1–2 > 0,05. Увеличение показателя ИЛМП у детей с герпес-вирусной инфекцией еще раз подтверждает лимфотропность вирусных антигенов.

ЛИИ оказался достоверно повышенным у больных с микст-формами герпес-вирусной инфекции по сравнению со средневозрастной нормой в контроле (Р2–3 < 0,001). Средние значения ЛИИ у детей с моноинфекцией достоверно не отличались от норматива (Р1–3 > 0,05), они имели лишь тенденцию к повышению. Однако при оценке индивидуальных показателей ЛИИ у детей с моноинфицированием герпес-вирусами выявились существенные особенности. У 13 детей из 21 (61,9%) ЛИИ был ниже возрастной нормы, что отражало фазу положительной анергии к совершенно определенному антигену. Это свидетельствует, что организм защищен сейчас только от специфических антигенов, однако он остается уязвимым в отношении других патогенов, то есть низкий индекс интоксикации отнюдь не указывает на полное благополучие организма.

Полученные результаты исследований подтверждают выраженность иммунного дисбаланса как в клеточно-фагоцитарном звене иммунитета, так и в гуморальном, а также свидетельствуют о значимости эндогенной интоксикации у больных с микст-формами герпес-вирусной инфекции и уязвимости иммунной защиты у детей и при моноинфицировании.

Клинический пример. Андрей С., 2 года 5 мес., поступил в стационар с жалобами на высокую температуру — 39 °С, однократную рвоту, сниженный аппетит и жидкий стул 5 раз в сутки. Болен в течение двух недель ОРВИ, получил амбулаторно симптоматическое лечение. К концу второй недели ухудшилось состояние, рецидив лихорадки — 39 °C и дисфункция кишечника. Направлен на госпитализацию.

Анамнез жизни. От первой беременности, протекала с угрозой выкидыша, нефропатией, преэклампсией в родах. Во время беременности перенесла ОPВИ с лимфаденитом. Обследование на пренатальные инфекции, обнаруживались антитела класса IgG к антигенам ЦМВ и вирусу герпеса 1-го, 2-го типа. Лечение не проводилось. Роды в срок, масса при рождении 3500 г, длина 51 см. К груди приложен сразу, сосал активно, грудное вскармливание до года, прикормы вводились в 5 и 6 месяцев. Адаптация к пище нормальная. В массе прибавки достаточные, в 2 г. 5 мес — масса 14 кг 810 г, рост 93 см.

Состояние здоровья в течение первого года жизни неблагополучное. Длительно держалась желтуха, в возрасте 3 недель: общий билирубин — 315,1 мкмоль/л, непрямой — 297,3 мкмоль/л, прямой — 17,8 мкмоль/л. Одновременно с желтухой был неустойчивый стул. В 1-месячном возрасте неврологом установлен диагноз перинатального поражения ЦНС, гипоксическо-ишемического генеза, гипертензионный синдром.

К возрасту 6 мес были обнаружены изменения в гемограмме: гемоглобин — 112 г/л, эритроциты — 4,2 × 10 12 /л, лейкоциты — 7,8 × 10 9 /л, сегментоядерные нейтрофилы — 12%, лимфоциты — 67%, моноциты — 12%, эозинофилы — 8%, базофилы — 1%, СОЭ — 3 мм/час. В повторных анализах крови во 2-м полугодии продолжала выявляться нейтропения. Консультирован гематологом, установлен диагноз доброкачественной нейтропении детского возраста. В 10 мес в анализе крови выявлена анемия (гемоглобин — 107 г/л, эритроциты — 3,81 × 10 12 /л, цветовой показатель — 0,84, тромбоциты — 280 × 10 9 /л, сегментоядерные нейтрофилы — 11%, лимфоциты — 76%, моноциты — 90%, эозинофилы — 3%, базофилы — 1%). Гематологом назначено лечение Сорбифером дурулесом, курс 1 месяц.

Осмотрен ортопедом: отмечено ограниченное отведение бедер. В один год на УЗИ органов брюшной полости определялся перегиб в области шейки желчного пузыря, холестаз. Осмотр генетика: диагностирована недифференцированная дисплазия соединительной ткани с поражением костно-мышечной системы. В 1 г. 5 мес перенес острый энтероколит неуточненной этиологии, госпитализировался в стационар на 10 дней, получал лечение метронидазолом и Энтеролом. В течение 1,5 лет переносит частые ОРВИ с повышением температуры до 38,8 °С в течение 3–4 дней и катаральными явлениями.

Объективные данные. При последней госпитализации отмечались явления назофарингита в течение 5 дней, лихорадка до 39 °С 2 дня, кожные покровы без сыпи. При осмотре — гиперемия зева и увеличение подчелюстных, передних и заднешейных лимфоузлов, стул учащенный до 3 раз в сутки, с 5 дня лечения — оформленный. ЛОР-врачом диагностирован хронический тонзиллит и аденоидит, в фазе обострения.

Обследование. В мазке из зева — высев гемолитического стрептококка. Посевы на патогенную кишечную флору отрицательные. ИФА на ротавирус — отрицательный. Реакция непрямой гемагглютинации (РНГА) с кишечными диагностикумами — отрицательные.

Гемограмма при поступлении: гемоглобин 104 г/л, эритроциты — 3,7 × 10 12 /л, цветовой показатель — 0,85, лейкоциты — 6,4 × 10 9 /л, палочкоядерные нейтрофилы — 4%, сегментоядерные — 72%, лимфоциты — 18%, моноциты — 4%, эозинофилы — 2%, СОЭ — 4 мм/час.

Гемограмма в динамике: гемоглобин — 109 г/л, эритроциты — 3,4 × 10 12 /л, лейкоциты — 7,8 × 10 9 /л, палочкоядерные нейтрофилы — 19%, сегментоядерные — 42%, лимфоциты — 28% (широкоплазменные лимфоциты), моноциты — 8%, плазматические клетки — 1%, эозинофилы — 2%, СОЭ — 13 мм/час. В дальнейшем — красная кровь оставалась без динамики, число лейкоцитов не изменялось, нарастал лимфоцитоз до 43% (широкоплазменные формы), моноцитов до 12%, СОЭ повысилась до 20 мм/час.

Анализ мочи без отклонений от нормы (пятикратно). В биохимическом анализе крови — умеренная гипоальбуминемия, печеночные пробы — в норме. ИФА на специфические антитела к антигенам ЦМВ класса IgM — отрицательный, класса IgG — положительный. Маркеры ДНК-ЦМВ в осадке мочи и в секрете из зева методом ПЦР не найдены. ИФА на специфические антитела к хламидийному антигену (Chlamydia pneumoniae) — положительный в титре 1:80. Маркеры ДНК Ch. pneumoniae в мазке из носоглотки методом ПЦР — положительный. ИФА с микоплазменным антигеном — IgM и IgG — отрицательные, с герпес-вирусами 1-го, 2-го типа — IgM и IgG отрицательные. ИФА на специфические антитела к антигенам ВЭБ: IgM к капсидному антигену — отрицательный, IgG к раннему антигену — положительный и IgG к ядерному антигену (IgGNA) — положительный (> 0,5 ед.). Совокупность данного анализа была индикатором активной фазы мононуклеозной инфекции.

После проведенного обследования ребенку была назначена адекватная комплексная терапия (Cумамед, Ликопид с последующим переходом на Виферон, витамины А, Е, Пиридоксин, пробиотики — курс Примадофилуса). Наблюдение за ним продолжается.

Выводы

  1. В пользу диагностики персистирующих инфекций у детей свидетельствует отягощенный акушерско-гинекологический и соматический анамнез, а также инфекционный фактор беременных женщин.
  2. Заподозрить внутриутробное инфицирование у детей раннего возраста можно по высокой степени поражения различных органов и систем: ЦНС, органов дыхания, пищеварения, лимфатического аппарата.
  3. Диагностика внутриутробных инфекций должна базироваться на клинических проявлениях болезни и основываться на комплексе лабораторных и иммунологических методов исследования с их оценкой в динамике (в 1 мес, 3 мес, 6 мес и в 1 год жизни).
  4. Правильность выбора комплекса клинических и лабораторных тестов (ИФА в динамике, ПЦР-тесты с различными биосубстратами) приводит к своевременной диагностике внутриутробных инфекций и позволяет выявить моноинфицирование или микст-формы при их длительной персистенции.
  5. Для суждения о состоянии общей иммунологической реактивности детей с персистирующими герпесвирусными инфекциями может использоваться оценка интегральных показателей (КФЗ и ИЛМП): чем меньше величина КФЗ, тем больше выражен риск прорыва защитного барьера на пути инфекции.
  6. Наиболее неблагоприятное персистирующее течение имеют микст-формы герпесвирусной инфекции (ЦМВ, герпес, ВЭБ) или их сочетания с внутриклеточными возбудителями.

Литература

Ф. Н. Рябчук, кандидат медицинских наук, доцент
З. И. Пирогова, кандидат медицинских наук, доцент

СПбМАПО, Санкт-Петербург

Принятые сокращения:

ГЭРБ — гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь

ПЦР — полимеразная цепная реакция

РФ — ревматоидный фактор

СРБ — С-реактивный белок

HSV-1 (Herpes simplex Virus 1) — вирус простого герпеса, тип 1

HSV-2 (Herpes simplex Virus 2) — вирус простого герпеса, тип 2

EBV — вирус Эпштейна—Барр

HCMV-5 — цитомегаловирусная инфекция или герпес-вирус человека, тип 5

HHV-6 — герпес-вирус человека, тип 6

Среди обратившихся за ЛОР-помощью в России доля пациентов с хроническим тонзилитом от 24,8 до 35%, а с хроническим фарингитом — до 25% [1]. При этом отмечается тенденция к увеличению заболеваемости воспалительными процессами данной локализации [2]. Низкая эффективность антибиотикотерапии, традиционно проводимой при обострениях хронического тонзиллита и хронического фарингита, не приводит к санации хронических очагов инфекции глотки, что способствует рецидивирующему течению заболевания [3]. Частое рецидивирование хронических воспалительных процессов, неэффективность антибактериальной терапии при их лечении могут быть связаны с недооценкой микроорганизмов, вызывающих обострение заболевания, таких, например, как вирусные инфекции семейств Herpes viridae и Papilloma viridae. Вирусные инфекции семейства Herpes viridae и Papilloma viridae имеют ряд особенностей (высокая контагиозность, способность длительно персистировать в эпителии, в ряде случаев вызывать трансформацию эпителиальной ткани), способствующих развитию воспалительных процессов в ротоглотке и их дальнейшему рецидивирующему течению [4].

Несмотря на широкую распространенность хронических воспалительных процессов ротоглотки, вопрос о роли герпесвирусной и папилломавирусной инфекции в возникновении и течении данной группы заболеваний остается открытым. В связи с этим цель данной работы — определить распространенность и значение вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae у лиц без патологии глотки и у лиц с хронической воспалительной патологией ротоглотки, а также исследовать влияние персистирующих вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae на состояние слизистой оболочки ротоглотки на основании данных цитологического исследования.

Пациенты и методы

Исследование проводилось в НИКИО им. Л.И. Свержевского с 2013 по 2016 г. Были обследованы две группы больных. В 1-ю вошли 174 пациента с хронической воспалительной патологией ротоглотки, во 2-ю — пациенты без патологии глотки (31 человек).

Критериями включения в 1-ю группу было наличие у пациентов хронической воспалительной патологии глотки: хронический фарингит, катаральная форма; хронический фарингит, гипертрофическая форма; хронический тонзиллит, простая форма; хронический тонзиллит, токсико-аллергическая форма I степени. Критериями исключения в 1-й группе были возраст до 18 и старше 65 лет, наличие хронического тонзиллита токсико-аллергической формы II степени, повышение показателей АСЛО, РФ, СРБ, наличие гастроэзофагеальной рефлюксной болезни (ГЭРБ), тяжелых соматических заболеваний, беременность, противопоказания к использованию терапии, применяемой в исследовании.

Во 2-ю группу были включены пациенты, обратившиеся в консультативно-диагностическое отделение Института с патологией носа, околоносовых пазух и уха без какой-либо патологии глотки.

Всем пациентам было выполнено общеклиническое обследование, которое включало проведение осмотра ЛОР-органов, сбор анамнеза, консультацию гастроэнтеролога для исключения ГЭРБ. Также проводилось определение показателей АСЛО, РФ и СРБ, диагностика методом Real-Time PCR вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae в соскобах со слизистой оболочки ротоглотки, цитологическое исследование мазка слизистой оболочки глотки, микробиологическое исследование отделяемого слизистой оболочки ротоглотки.

В соскобах со слизистой оболочки ротоглотки определяли следующие типы вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae: HSV-1, HSV-2, EBV, HCMV-5, HHV-6, вирус папилломы человека высокого, среднего и низкого онкогенного риска. Соскобы и забор материала для цитологического исследования при хроническом тонзиллите проводились со слизистой оболочки небных миндалин, при катаральной форме хронического фарингита — с участков наиболее выраженных изменений слизистой оболочки ротоглотки (зоны гиперемии, отека и сосудистой инъекции слизистой оболочки ротоглотки), при гипертрофической форме хронического фарингита — с гипертрофированных участков лимфоидной ткани глотки (лимфоидных гранул и/или боковых валиков глотки).

Также было проведено микробиологическое исследование отделяемого слизистой оболочки ротоглотки по стандартной методике, при котором была выделена микрофлора (бактериальная, грибковая), проведен подсчет КОЕ/мл, определена чувствительность выделенной микрофлоры к антибактериальным препаратам.

Результаты и обсуждение

В ходе проведения клинического исследования получены следующие данные.

В группе пациентов с хронической воспалительной патологией ротоглотки вирусная инфекция семейства Herpes viridae (HSV) была выявлена у 110 (63,2%) пациентов, из них EBV — у 91 (52,2%), HHV-6 — у 44 (25,2%), HSV-1 — у 14 (8,04%), CMV — у 6 (3,44%), HSV-2 — у 11 (6,32%), а также различные типы инфекции семейства Herpes viridae в разных сочетаниях — у 50 (28,7%) пациентов. Вирусная инфекция семейства Papilloma viridae (HPV) была обнаружена у 31 (17,8%) пациентв, ВПЧ высокого онкогенного риска — у 17 (9,77%), низкого онкогенного риска — у 7 (4,02%), среднего онкогенного риска — у 3 (1,72%). Различные типы инфекции семейства Papilloma viridae встречались у 26 (14,94%) пациентов, сочетание инфекций Herpes viridae и Papilloma viridae (микстинфекция HSV+ HPV) — у 14 (8,04%) пациентов.

В группе пациентов без патологии глотки различные типы вирусной инфекции семейства Herpes viridae определялась у 11 (35,5%) больных, а именно: EBV — у 10 (32,2%), HHV-6 — у 5 (16,12%), HSV-1 — у 2 (6,45%), различные типы герпесвирусов в различных комбинациях — у 6 (19,3%) пациентов. Вирусная инфекция семейства Papilloma viridae в группе здоровых определялась у 3 (9,67%) пациентов, из них ВПЧ высокого онкогенного риска — у 2 (6,45%) пациентов, ВПЧ низкого онкогенного риска — у 1 (3,2%), сочетание инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae (микстинфекция HSV+HPV) — у 2 (6,45%) пациентов.

Суммарно в группе пациентов с хроническими воспалительными заболеваниями глотки вирусные инфекции были выявлены у 141 (81,03%) пациента, а в группе здоровых — у 14 (45,16%) пациентов.

Распространенность вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae, а также их сочетание (микстинфекция HSV+HPV) у пациентов с хронической воспалительной патологией ротоглотки и у здоровых представлена на рис. 1.


Рис 1. Распространенность вирусных инфекций HSV, HPV и HSV+HPV у пациентов с хронической воспалительной патологией ротоглотки и у лиц без палогии глотки.

При хронической воспалительной патологии ротоглотки и вирусными инфекциями семейств Herpes viridae и Papilloma viridae (n=141) выявлены некоторые особенности сочетания нозологических форм воспалительных процессов ротоглотки и типов герпесвирусной и папилломавирусной инфекции.

У пациентов с хроническим тонзиллитом простой формы были выявлены EBV (88,8%) и HHV-6 (51,8%); у пациентов с хроническим тонзиллитом токсико-аллергической формы I степени — HHV-6 (93,3%), EBV (60%), различные типы папилломавирусной инфекции (10%).

При катаральной форме хронического фарингита были выявлены различные типы папилломавирусной инфекции (78,04% пациентов) и EBV (14,6% пациентов).

У пациентов с гипертрофической формой хронического фарингита выявлены EBV (93,02%) и HHV-6 (88,37%) (см. таблицу).


Особенности вирусологической картины при различных формах хронической воспалительной патологии ротоглотки

При сопоставлении данных ПЦР-диагностики и бактериологического исследования (представлены данные по выделенным культурам в клинически значимых количествах — более 10·4 КОЕ/мл) у пациентов с хроническими воспалительными заболеваниями ротоглотки и вирусными инфекциями семейств Herpes viridae и Papilloma viridae отмечены также некоторые особенности: EBV S. pneumoniae выявлен у 41 (45,1%) пациента, Kl. pneumoniae — у 21 (23,2%) пациента и смешанная микрофлора — у 29 (31,1%) пациентов, Candida albicans (в концентрации 10·3—10·5 КОЕ/мл в комбинации с S. pneumoniae, Kl. pneumoniae в комбинации со смешанной флорой) — у 10 (11%) пациентов; у лиц с HHV-6 определялся S. aureusу — 24 (54,5%) пациента, S. pneumoniae — у 12 (27,3%) пациентов и смешанная флора — у 8 (18,2%) пациентов.


Рис. 2. Признаки специфического действия вируса папилломы человека — койлоцитоз. Стрелкой обозначен койлоцит.

У всех пациентов с хроническими воспалительными заболеваниями ротоглотки и установленными вирусными инфекциями выявлены и неспецифические изменения, такие как паракератоз у 68 (48,2%) больных, дистрофия — у 54 (38,3%), гиперкератоз — у 80 (56,7%), клеточная пролиферация и метаплазия — у 45 (31,9%), гиперпродукция слизи — у 135 (95,74%). Однако следует отметить, что неспецифические изменения носили гораздо менее выраженный характер, чем специфические.

У 21 (63,6%) пациента с хроническими воспалительными заболеваниями ротоглотки и отрицательными результатами вирусологического исследования были выявлены цитопатические изменения только неспецифического характера различной степени выраженности и в различных сочетаниях: паракератоз — у 10 (30,3%) пациентов, дистрофия — у 8 (24,2%), гиперкератоз — у 9 (27,2%), клеточная пролиферация и метаплазия — у 6 (18,1%), гиперпродукция слизи — у 23 (69,7%).

У 8 (25,8%) пациентов без патологии глотки также определялись цитопатические изменения эпителия неспецифического характера, но меньшей степени выражености: дистрофия — у 5 (16,12%) пациентов, гиперкератоз — у 8 (25,8%), гиперпродукция слизи — у 7 (22,58%). При этом сочетание морфологических изменений эпителия (гиперкератоз, гиперпродукция слизи и дистрофия) было выявлено у 5 (16,12%) человек, а сочетание гиперкератоза и гиперпродукции слизи — у 3 (9,67%).

Частота встречаемости цитопатических изменений слизистой оболочки ротоглотки у пациентов с хронической воспалительной патологией и у здоровых людей представлены на рис. 3.


Рис. 3. Частота встречаемости цитопатических изменений слизистой оболочки ротоглотки у пациентов с хронической воспалительной патологией глотки и лиц без патологии глотки.

Таким образом, при хронических воспалительных заболеваниях глотки наблюдается высокая частота встречаемости цитопатических изменений слизистой оболочки, особенно при хронической вирусной инфекции. Цитопатические эффекты вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae вызывают повреждение клеток слизистой оболочки глотки, что во многом определяет характер течения основной патологии, а в ряде случаев и основные жалобы пациента. Полученные результаты свидетельствуют о необходимости разработки новых подходов к лечению и диагностике данной группы заболеваний.

Выводы

1. Установлена высокая частота встречаемости вирусных инфекций семейств Herpes viridae и Papilloma viridae у пациентов с хронической воспалительной патологией ротоглотки (81,03±5,94%) по сравнению с группой без данной патологии (45,16±17,87%) (p<0,001).

2. Для пациентов с простой формой хронического тонзиллита характерна высокая частота встречаемости EBV (88,8±12,4%) и HHV-6 (51,8±19,71%); для пациентов с токсико-аллергической формой хронического тонзиллита I степени — HHV-6 (93,3±9,12%), EBV (60±17,8%), HPV (10±10,95%); у пациентов с катаральной формой хронического фарингита выявляются преимущественно различные типы папилломавирусной инфекции (78,0±12,9%) и EBV (14,6±11,0%); у пациентов с гипертрофической формой хронического фарингита определяются EBV (93,0±7,8%) и HHV-6 (88,4±9,8%).

3. По результатам цитологического исследования у 100% пациентов с хронической воспалительной патологией глотки и вирусными инфекциями семейств Herpes viridae и Papilloma viridae (n=141) были выявлены специфические признаки цитопатического действия вирусов.

4. У пациентов с хронической воспалительной патологией глотки и вирусными инфекциями (n=141) неспецифические цитопатические изменения отмечены в 100% случаев, у пациентов с хронической воспалительной патологией глотки и отрицательными результатами вирусодиагностики — у 63,6±16,8% пациентов, у лиц без патологии глотки (n=31) в 25,8±15,7% случаев.

Рак желудка и носоглотки, паркинсонизм, болезни органов дыхания, ряд аутоиммунных заболеваний и распространенный среди современных людей синдром хронической усталости – все это следствие воздействия на организм мельчайшего вируса Эпштейна-Барр (ВЭБ). Патологическая роль этого возбудителя доказана при развитии множества недугов, в том числе таких редких, как синдром Алисы в стране чудес (синдром Тодда), когда у человека нарушено визуальное восприятие собственного тела и он кажется себе значительно более крупным или маленьким, чем есть на самом деле.

История названия вируса

Вирус Эпштейна-Барр, относящийся к самым распространенным вирусам в человеческой популяции, был открыт и описан не так давно, в средине прошлого столетия. Свое название он получил в честь английского вирусолога Майкла Эпштейна и его аспирантки Ивонны Барр, которые обнаружили этот вирус и исследовали его при помощи редкого в то время устройства – электронного микроскопа, который давал ученым значительно больше возможностей, чем обычный.

До появления электронных микроскопов биолог Илья Мечников предполагал, что онкологические и другие заболевания вызывают мельчайшие вирусы, которые при помощи увеличительных линз увидеть невозможно.

Вирус Эпштейна-Барр (ВЭБ): что это такое?


ВЭБ (или ЭБВ – аббревиатура названия вируса на английском языке: Epstein Barr Virus) входит в семейство Herpesviridae и подсемейство гамма-Herpesviridae. Это вирус герпеса 4 типа. Он способен поражать даже самых маленьких детей. Согласно статистике, более 10% детей в возрасте до года уже инфицированы этим вирусом. С течением времени и по мере взросления ребенка и его взаимодействия с окружающими людьми значительно увеличивается риск заражения. К 18 годам ВЭБ обнаруживается почти у 65% юношей и девушек вне зависимости от их образа жизни, социально-экономического статуса и отсутствия или наличия половых связей. Этот вирус встречается на всех континентах нашей планеты.

Источником заражения является инфицированный человек с типичными или стертыми, т.е. практически незаметными формами болезни. Наиболее распространенный путь передачи – воздушно-капельный. Вирус передается с частицами слюны во время разговора, при чихании и кашле, при употреблении пищи и напитков из одной посуды, при использовании общих средств гигиены и предметов обихода, в том числе игрушек у детей. Как уже упоминалось, возможна передача ВЭБ через поцелуи, а также через кровь, сперму, влагалищные и уретральные выделения. При трансплантации органов и переливании крови также может произойти заражение.

В отличие от многих других вирусов герпеса, ВЭБ при попадании в организм в первую очередь локализуется в области ротовой полости, глотки, миндалин и слюнных желез. Практически сразу же начинается активное размножение клеток вируса, после чего они распространяются по всем органам и системам. Инфицируется лимфатическая система, практически все внутренние органы, включая ЖКТ, а также кровь. Уже через несколько дней после заражения инфицированный человек начинает активно выделять вирус в окружающее пространство.

ВЭБ – персистирующая инфекция?

Обосновавшись в организме, ВЭБ у части людей приводит к развитию неверифицированной респираторной инфекции, что чаще всего все принимают за обычную простуду. Беспокоят слабость, повышается температура тела, дискомфорт в области носоглотки, увеличиваются лимфатические узлы.

Классификация заболеваний при ЭБВ

При ослабленной иммунной системе ВЭБ способен стать причиной развития следующих заболеваний:

  • инфекционный мононуклеоз – острое инфекционное заболевание, которое вызывает повышение температуры тела, увеличение лимфатических узлов, поражение гортани, глотки, а также увеличение печени, селезенки и нарушение работы кровеносной системы. В ряде случаев заболевание становится хроническим и трудно поддающимся лечению.
  • заболевания нервной системы. Вирусные частицы с током крови проникают в головной и спинной мозг, локализуются в периферических нервах. Возможно развитие таких заболеваний, как менингит, энцефалит и миелит. У некоторых пациентов развиваются тяжелые синдромы, параличи, острые нарушения моторики и психозы. Некоторые состояния могут требовать помощи не только невролога, но и психиатра.
  • заболевания кроветворных органов. При ЭБВ нарушается функционирование кроветворного аппарата вследствие изменения состава крови, регуляции иммунного ответа и развития некоторых видов первичного иммунодефицита, вызванного влиянием ВЭБ.
  • опухолевые заболевания. Вирус герпеса 4 типа может стать причиной появления ходжскинских и не-ходжскинских лимфом, лейомиосарком, а также рака носоглотки, ЖКТ и ряда других видов злокачественных новообразований.
  • другие болезни. ВЭБ можно назвать одним из самых непредсказуемых вирусов, который может вызвать заболевания любых органов. Например, этот вирус способен привести к пневмониям и другим заболеваниям легких, панкреатиту, а также к такой распространенной болезни сердечно-сосудистой системы, как миокардит.

ЭБВ инфекция у детей


Вирус Эпштейна-Барр у детей нередко приводит к развитию такого заболевания, как инфекционный мононуклеоз. Инкубационный период инфекции составляет от четырех до семи недель. Развитие заболевания начинается с появления симптомов интоксикации, лихорадки, повышенной потливости, болей в горле. Поражаются ротоглотка и лимфатические узлы, печень, селезенка, наблюдаются изменения в составе крови. i

Лечение инфекционного мононуклеоза у детей проводят как амбулаторно, так и в условиях стационара, в зависимости от состояния ребенка. Методы медикаментозного лечения включают средства этиотропной и симптоматической терапии, а также средства иммунотерапии и иммунокоррекции.

Препараты интерферона альфа входят в клинические рекомендации оказания медицинской помощи детям больным инфекционным мононуклеозом, разработанные научно-исследовательским центром по лечению инфекционно-воспалительных заболеваний у детей ФГБУ НИИДИ ФМБА России.

Какой сдать анализ, как провести диагностирование и как лечиться при ВЭБ

Для диагностики применяются физикальные данные и лабораторные исследования, в том числе метод ПЦР. Обнаружение антител к ЭБВ проводится путем ИФА. По показаниям также проводятся инструментальные методы диагностики, включающие рентгенографию, биопсию, КТ, МРТ и УЗИ и ряд других анализов.

При развитии инфекционного мононуклеоза для лечения взрослых так же, как и для лечения детей, применяются препараты для проведения этиотропного и симптоматического лечения, а также противовирусные препараты с содержанием интерферонов. ii

Как уже упоминалось выше, ВЭБ является вирусом герпеса 4 типа. Одним из препаратов, применяемых для лечения заболеваний, вызванных вирусами герпеса, является ВИФЕРОН – противовирусный и иммуномодулирующий препарат, который обладает рядом уникальных фармакологических свойств.


В составе препарата содержится интерферон альфа-2b, который помогает блокировать размножение вирусов, а также помогает корректировать показатели собственного иммунитета организма. ВИФЕРОН выпускается в форме свечей (суппозиториев), мази и геля. Научно доказано, что форма выпуска обеспечивает препарату уникальные фармакодинамические характеристики, а наличие высокоактивных антиоксидантов, витаминов Е и С, позволяет усилить противовирусную активность интерферона. Для лечения герпесвирусных инфекций у взрослых применяются свечи в дозировке 1 000 000 МЕ, у беременных женщин – 500 000 МЕ, у детей – 150 000 МЕ 1 раз в 12 часов в течение пяти дней.

На основании собственных многолетних данных произведен ретроспективный анализ особенностей динамики активной репликации персистирующих инфекций у детей. В статье описано, как изменяются показатели активной репликации геномов облигатных внутриклеточных пар

Based on our own multi-year data, a retrospective analysis of the dynamics of active replication of persistent infections in children was made. The article describes how the indicators of active replication genomes of obligate intracellular parasites and herpesviruses vary with age and seasonal changes.

Персистирующие инфекции могут являться причиной целого ряда заболеваний. Некоторые из них характеризуются тяжелым клиническим течением, особенно в раннем возрасте. В России, к сожалению, сохраняется высокий уровень детской инфекционной заболеваемости [1]. Известно, что в основном передача инфекции осуществляется в первые годы жизни человека, иногда — внутриутробно. Так, заражение герпес-вирусами человека 1–2, а также 4–6 типов в большинстве случаев реализуется в возрасте до двух лет. Источником инфекции чаще всего является ближайшее окружение ребенка, которое в первые два года его жизни представлено членами семьи и/или обслуживающим персоналом (няни, воспитатели и пр.). За последние пять лет увеличилось число детей в возрасте до одного года, умерших от генерализованных вирусных инфекций [2]. При этом, по данным литературы, у детей маркеры активной персистирующей инфекции выявляют чаще, чем у взрослых [3]. Одним из факторов, обусловливающих высокий уровень репликации инфекционных агентов, является незрелость иммунной системы в раннем возрасте [4]. Несмотря на обилие научных работ, посвященных проблеме персистирующих инфекций, вопрос особенностей динамики их активности остается открытым.

Объект и материалы исследования

Предметом анализа явились данные, полученные при обследовании детей и подростков, находившихся на стационарном лечении в клинике Московского НИИ педиатрии и детской хирургии (в последние годы — Обособленное структурное подразделение Научно-исследовательский клинический институт педиатрии им. акад. Ю. Е. Вельтищева ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н. И. Пирогова) Минздрава РФ, и их родителей.

Проанализированы результаты обследования 1079 пациентов, из которых 1064 (98,6%) составили дети и подростки в возрасте от 2 месяцев до 17 лет и 15 (1,4%) взрослых в возрасте от 23 до 52 лет.

У каждого пациента одновременно исследовали от одного до трех образцов различных биологических материалов, всего 2051 образец. Из них осадков мочи — 877 (42,8%); буккальных соскобов — 104 (5,1%); объединенного материала, включающего осадок мочи и буккальный соскоб, — 901 (43,9%); крови — 169 (8,2%) (табл. 1).

Методы исследования

Оценивали активность репликации следующих микроорганизмов: Chlamydia trachomatis, Mycoplasma hominis, Ureaplasma urealyticum, цитомегаловирус, вирус Эпштейна–Барр, вирус простого герпеса 1–2 типов.

Среди пациентов девочки и женщины составили 56,7% от числа обследованных, мальчики и мужчины — 43,3%.

Возрастная характеристика пациентов отражена в табл. 2: возраст большинства пациентов составил от двух до 16 лет.

При определении периодов активной репликации персистирующих инфекций в зависимости от возраста фрагмент исследования включал данные, полученные при обследовании 876 пациентов.

Основным критерием отбора явилось одновременное исследование в материале не менее 3 инфекций (герпес-вирусов 4–6 типов и/или облигатных внутриклеточных паразитов). У каждого больного, соответственно, исследовали 3 или 6 инфекций. Такой подход позволил снизить избирательность выборки по той или иной инфекции.

Результаты исследования и их обсуждение

Выявлены следующие закономерности (рис. 1):

Отчетливая закономерность показана для цитомегаловируса: частота выявления ДНК в образцах стабильно снижается до 0 у обследованных взрослых, что можно рассматривать как доказательство зависимости активной репликации цитомегаловируса именно от зрелости иммунной системы (рис. 2).

Аналогичные, хотя и не столь четко выраженные изменения частоты активной репликации в зависимости от возраста можно проследить и для вирусов Эпштейна–Барр и вируса простого герпеса 1–2 типов.

Для ответа на вопрос, существуют ли сезонные изменения активности персистирующих инфекций, мы проанализировали частоту положительных проб в течение двух полных лет; был обследован 871 пациент.

Диаграмма отражает закономерности изменения количества положительных проб Chlamydia trachomatis, Mycoplasma hominis и Ureaplasma urealyticum в течение года (рис. 3).

Вопреки ожиданиям, наибольшая активность Chlamydia trachomatis приходится на период с апреля по июнь. Отмечаются существенные колебания показателя в первом полугодии с максимумом в июне и минимумом в марте и стабильно низкие показатели во втором полугодии.

Частота выявления ДНК Ureaplasma urealyticum крайне нестабильна с декабря по июнь, а в июле резко уменьшается и сохраняется на относительно низком уровне до ноября. В декабре значение показателя возрастает, достигая максимума. Таким образом, общим для исследованных внутриклеточных паразитов является нестабильность и более высокие значения показателя в первом полугодии (для Ureaplasma urealyticum — с декабря по июнь) и, напротив, относительно низкое и стабильное число положительных проб во втором полугодии. Не исключено, что снижение и стабилизация показателя в период с июля по декабрь вызвана улучшением метаболизма, а значит, и адаптивного иммунитета во второй половине лета и осенью.

Для персистирующих герпес-вирусов какой-либо четкой сезонной закономерности не выявлено, однако частота выявления ДНК вируса простого герпеса 1–2 типов стабильно повышается, в мае достигая максимума, а затем снижается к концу года до минимального значения (рис. 4).

Выводы

Проведенное нами исследование позволило сделать следующие выводы:

При исследовании сезонной активности всех облигатных внутриклеточных паразитов выявлена ее существенная вариативность в первом полугодии с максимумом в июне и относительное снижение и стабилизация во втором полугодии.

Литература

  1. Мазанкова Л. Н., Захарова И. Н. // Рос. вест. перинат. и педиатрии. 2010. № 5. С. 8–11.
  2. Лобзин Ю. В. Проблемы детских инфекций на современном этапе // Инфекционные болезни. 2009. № 2. С. 7–12.
  3. Учайкин В. Ф., Нисевич Н. И., Шамшева О. В. Инфекционные болезни и вакцинопрофилактика у детей. М.: ГЭОТАР-медиа. 2006. 688 с.
  4. Щеплягина Л. А., Круглова И. В. Возрастные особенности иммунитета у детей // РМЖ. № 23, 2009, с. 1564.

Е. И. Шабельникова 1 , кандидат медицинских наук
В. С. Сухоруков, доктор медицинских наук, профессор
Е. А. Ружицкая, кандидат медицинских наук
А. В. Семенов, кандидат медицинских наук
М. В. Кушнарева, доктор медицинских наук, профессор

ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н. И. Пирогова МЗ РФ, Москва

Читайте также: