Почему доярки не болеют оспой
Обновлено: 19.04.2024
Как преступники помогли придумать вакцины
Многие приближенные к монарху слышали о народном способе борьбы с болезнью — сегодня мы называем его вакцинацией — но недоумевали, как он работает на практике. Заражённое вещество лучше взять из волдыря? Или, возможно, вредную жидкость лучше получить другим методом? На тот момент врачи уже знали, что оспой болеют только раз в жизни. Поэтому эффективность удачной прививки, благодаря которой можно было бы ликвидировать эпидемию, трудно было переоценить.
Первые прививки сделали преступникам, которые ожидали исполнения смертного приговора
Прошло меньше года, как будущие король и королева, а пока принц и принцесса Уэльские, захотели привить своих детей. Об этом стали писать в газетах, и под влиянием авторитетов общественное мнение одобрило новую медицинскую технологию. Однако нашлись и противники вакцинации: например, один лондонский священник пугал верующих, что прививка — страшный грех. Были и другие причины с осторожностью относиться к этому ноу-хау: приблизительно 2% людей умирали после сделанной прививки.
Почему доярки не болели оспой
Рецепт хорошей прививки был найден Эдвардом Дженнером. Опыт работы сельским врачом в городе Беркли, Глостершир, помог ему сделать одно важное наблюдение: ни одна доярка не страдает оспой. Дженнер предположил, что более слабая форма этой болезни, которой девушки заражались от коров, делала организм неуязвимым для сильной инфекции.
Прежде чем объявить о своей находке, Дженнер решил проверить гипотезу. 14 мая 1796 года он взял пробу гноя у доярки Сары Нелмз, заразившейся коровьей оспой, и привил этим веществом Джеймза Фиппса, восьмилетнего сына своего садовника. Затем Джеймзу ввели гной пациента, больного обычной оспой, и Джеймз не заболел.
Королевское общество не захотело признать открытие Дженнера: эксперимент требовал участия более чем одного испытуемого. Но доктор не растерялся: через некоторое время он успешно повторил свой опыт на других детях, включая своего одиннадцатимесячного сына.
Почему прививки не всегда работали
В 1989 году перспективный иммунолог Йельского университета Чарльз Джейнуэй бился над решением важной проблемы: прививки работали не всегда. Изучая уже известные эксперименты с вакцинацией, он вернулся к исследованиям доктора Гленни.
Чарльз Джейнуэй не понимал секрет адъюванта — этого волшебного ингредиента, от которого зависит, распознает организм вредные бактерии или нет. Пытаясь узнать, почему адъювант так нужен, он узнал ответ на другой вопрос, гораздо более масштабный.
На нью-йоркском научном съезде в июне 1989 года Джейнуэй решил озвучить свои тезисы. Его выступление напоминало формат лекции TED: в яркой и лаконичной форме Джейнуэй поделился своими мыслями по поводу механизма активации иммунитета. По мнению исследователя, у иммунной клетки должен был существовать способ, позволяющий ей обнаружить присутствие микроба прежде, чем начать бороться с ним.
Однако речь Джейнуэя не имела успеха, потому что его гипотезе пока не было доказательств.
Русский след в иммунологии
Этот сюжет мог бы стать счастливой находкой для киносценариста: на неудачном выступлении Джейнуэя история не заканчивается, напротив, она обрастает интересными подробностями.
10 болезней, которые стали историей благодаря прививкам
Параллельно с этой сюжетной линией развивалась вторая: на примере плодовых мушек исследователь Жюль Офман изучал работу иммунной системы насекомых. Учёные пришли к выводам, которые сделали многое тайное в исследовании врождённого иммунитета явным: во-первых, они выявили у плодовых мушек ген (толл-ген), помогающий им справляться с грибковой инфекцией. Во-вторых, стало ясно, что толл-ген включен в эмбриональное развитие насекомого и является частью его иммунной системы.
Эта новость подтолкнула ком долгожданных открытий, который по мере движения набирал обороты. Меджитов нашёл эквивалент толл-гена насекомого у человека — ему дали название TLR 4. Затем было доказано, что он мобилизует другие гены, связанные с иммунным откликом. И всё же оставалось неясно, с помощью какого механизма толл-ген пробуждает дружественные клетки организма, чтобы бороться с болезнью.
5 сентября 1998 года, когда Брюс Бётлер, проводивший исследование на мышах, обнаружил у них похожий ген в и понял, в чём его назначение и у мыши, и у человека. Оказалось, что ген TLR4 кодирует образ распознающий рецептор, который соединяется с адъювантом микроба.
В 2011 году Брюс Бётлер и Жюль Офман получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине за открытие механизма активации врождённого иммунитета, о котором ещё в 1989 году говорил Чарльз Джейнуэй. К сожалению, учёный-визионер скончался за несколько лет до революционного открытия.
Смертельная лихорадка
Считается, что вирусы оспы эволюционировали из вируса африканского грызуна от 68 до 16 тысяч лет назад. Согласно другой версии, они возникли всего лишь 3-4 тысячи лет назад. Существует два типа вируса — Variola major и Variola minor, заражающие исключительно человека. Первый вызывает наиболее тяжелые симптомы и часто приводит к смерти, второй менее опасен и, по оценкам, убивает только одного человека из ста.
Все начинается как обычная простуда или грипп: температура поднимается до 38 градусов, возникает боль в мышцах, человек чувствует усталость, общее недомогание и головную боль. Через 2-4 дня появляются язвы, которые поражают слизистые оболочки ротовой полости, кожу лба и распространяются по всему телу. После этого заболевание может пойти разными путями, в том числе превращаясь в наиболее смертоносные формы. Даже после выздоровления рубцы от язв остаются на всю жизнь, а в некоторых случаях человек слепнет.
Вирус натуральной оспы
Начало пожара
Самое ранее свидетельство заболевания оспой было получено при исследовании мумии египетского фараона Рамсеса V, умершего в 1145 году до нашей эры. Египетские торговцы привезли оспу в Индию в первом тысячелетии до нашей эры, где болезнь оставалась специфичной для региона болезнью на протяжении нескольких веков, пока затем не попала в Китай и Японию. В VIII веке нашей эры вспышка оспы унесла, по оценкам, до одной трети населения Японии. Оспа была настолько свирепой и неотступной, что разные народы верили в существование отдельных божеств, насылающих болезнь. В Индии это была богиня Шитале, а у африканского народа йоруба — бог Сопона.
По сравнению с другими древними инфекциями, история распространения оспы по планете не так ясна, так как в прошлом ее можно было легко спутать с другими болезнями, такими как ветрянка или корь. Точно неизвестно, когда оспа прибыла в Юго-Западную Азию и Европу. В отличие от проказы и чумы, оспа не упоминается ни в Ветхом, ни в Новом Завете, о ней не писали ни греки, ни римляне. Хотя некоторые специалисты предполагают, что Афинская чума, вспыхнувшая в Греции в 430 году до нашей эры, на самом деле была эпидемией оспы, большинство ученых оспаривают эту точку зрения. Если бы оспа действительно терроризировала Средиземноморье в это время, Гиппократ точно уделил бы внимание этой болезни. Но родоначальник медицины ничего не написал о ней.
Язвы от оспы обильно покрывают кожу головы
В 165-180 годах нашей эры в Римской империи вспыхнула болезнь, которая унесла жизни пяти миллионов человек. Ученые предполагают, что пандемия Антониновой чумы была вызвана оспой, хотя истинная причина эпидемии остается неизвестной. Другие специалисты возражают, что описанное древнеримским врачом Галеном течение заболевания не соответствует оспе. Согласно иной точке зрения, оспа попала в Европу из Африки в VII и VIII веках. Первое надежное свидетельство заболевания принадлежит персидскому ученому-энциклопедисту Абу Бакр Мухаммад ар-Рази (Разес), который привел наиболее точное описание оспы и отличил ее от кори и ветрянки.
Хуже чумы
Хотя в средневековой Европе произошло несколько вспышек оспы, они не перерастали в масштабную эпидемию, пока не началась эпоха Крестовых походов. Рост населения и перемещения больших масс людей помогли оспе распространиться по всем странам Восточного полушария. В Европе уровень смертности достигал 30 процентов. Конкистадоры ненамеренно завезли заболевание в Новый Свет, где оно превратилось в своеобразное биологическое оружие, разрушившее цивилизацию ацтеков и инков. Коренные американцы оказались полностью беззащитными перед болезнями, с которыми ранее никогда не сталкивались. Колония англичан, основанная в 1633 году на Восточном побережье Северной Америки, стала причиной вспышек оспы среди североамериканских индейцев. Смертность доходила до 80-90 процентов.
Рисунок больного индейца, пораженного оспой во время эпохи завоеваний
Аналогичная ситуация произошла в Австралии в XVIII-XIX веках, когда оспа стала основной причиной смерти среди местных коренных жителей. Так, оспа превратилась из эндемичной болезни в глобальную угрозу и оставалась такой до конца первой половины XX века. Эпидемии, охватывающие целые страны, повторялись каждое десятилетие, и особенно опустошающими становились в годы войн. Ежегодно их жертвами становились 400 тысяч европейцев, при этом наиболее уязвимой группой населения оказались дети.
Эффективное оружие
Уничтожение оспы с помощью прививок — один из самых твердых аргументов в пользу вакцинации. История вакцинации началась в 1796 году, когда английский врач Эдвард Дженнер заметил, что у доярок, которые переболели коровьей оспой, не было симптомов при заражении оспой натуральной. Коровья оспа по внешним признакам очень похожа на человеческую оспу, однако почти все инфицированные выздоравливают. Эта болезнь опасна только для людей с ослабленным иммунитетом.
Дженнер понял, что вирус коровьей оспы можно использовать в качестве прививания — взамен более опасного метода вариоляции, когда здоровому человеку прививали гной из пустул больного натуральной оспы. Смертность при вариоляции достигала двух процентов, что все равно гораздо меньше, чем смертность от самой оспы. Считается, что первыми этот метод применяли китайцы задолго до европейцев. Но у вариоляции, кроме всего прочего, был один довольно серьезный недостаток: она сама по себе могла вызвать вспышки оспы.
Дженнер провел эксперимент, в котором участвовала больная коровьей оспой доярка Сара Нелмс и 9-летний сын садовника Джеймс Фиппс. Врач взял биоматериал из раны женщины и привил его в руку ребенка. Через некоторое время Дженнер несколько раз провел вариоляцию Фиппсу, однако у мальчика так и не развились симптомы натуральной оспы. Дополнительные эксперименты также оказались успешными, после чего ученый опубликовал результаты и выразил надежду, что вакцинация позволит раз и навсегда уничтожить страшную болезнь.
Дженнер проводит вакцинацию коровьей оспой
Поначалу другие ученые скептически и осторожно отнеслись к выводам Дженнера, порекомендовав ему провести более тщательные исследования. Некоторые выводы Дженнера оказались неверны, например, он утверждал, что вакцинация с помощью коровьей оспы вызывает пожизненный иммунитет. Кроме того, иногда прививание оказывалось бесполезным или приводило к серьезным побочным эффектам. Причиной таких случаев могло стать отсутствие возбудителя коровьей оспы в вакцине, присутствие других вирусов или бактериальное загрязнение. Соблюдение правил при подготовке вакцины позволило снизить смертность от побочных эффектов практически до нуля. Позднее сомнений в эффективности метода Дженнера не осталось, и вакцинация получила широкое распространение, заменив вариоляцию.
Впрочем, оставались люди, которые не хотели прививаться вакциной Дженнера. По их мнению, сама идея заражать человека болезнью животных была противоестественной. Карикатуристы рисовали картинки, где изображались маленькие коровы, растущие на местах вакцинации (в какой-то степени это напоминает современную истерию вокруг ГМ-продуктов). Некоторые оставались сторонниками вариоляции из-за опасений перед переменами. Активное сопротивление возникло в ответ на введение некоторыми странами обязательной вакцинации среди детей, в результате чего вакцинирование в США, Англии и других европейских странах стало добровольным.
Гаремные тайны
Путь человечества к прививкам начался с черной оспы. Эта болезнь преследовала людей многие тысячелетия — она была уже в древнем Египте и Китае. Оспа вызывает лихорадку, рвоту, боль в костях. Все тело покрывается сыпью. Почти треть больных умирает, у выживших остаются рубцы на коже (оспины) на всю жизнь. В средневековой Европе заболеваемость оспой приобрела тотальный характер.
Однако еще в древности заметили: переболевшие оспой больше ее не подхватывают (или, по крайне мере, она приносит им лишь небольшое недомогание). Неизвестно, кому впервые пришла в голову идея втирать в ранку на руке здорового человека оспенный гной из созревшей пустулы больного — и как удалось убедить проверить этот метод (вариоляцию, или инокуляцию) в действии. Но додумались до этого в разных местах — Китае, Индии, Западной Африке, Сибири, Скандинавии. (В Китае, правда, предпочитали обмакивать в гное шарик из ваты, а потом втыкать его в нос).
А вот современная вакцинация зародилась на Кавказе. Черкесские женщины проделывали вариоляцию над своими дочерями, когда тем было шесть месяцев от роду — чтобы оспенные рубцы не обезобразили их уже в девичестве. Неясно, в какой степени это было заботой о здоровье и в какой — способом повысить ценность девочек, которых сотни лет продавали в турецкие и персидские гаремы.
Леди Мэри Уортли Монтегю
Однако работорговля с Кавказом имела одно положительное последствие для мировой медицины: стамбульские турки к концу XVII века переняли у черкесов их полезный обычай. Инокуляция давала лишь два-три процента летальных исходов — вдесятеро меньше, чем при обычном течении болезни!
Но как этот метод попал в Европу? В 1716 году леди Мэри Уортли Монтегю, дочь герцога и звезда лондонского высшего света, заразилась оспой. Болезнь ее пощадила, но обезобразила лицо — леди покинула Лондон и отправилась в Стамбул, куда ее мужа назначили послом.
Жги ведьм, прививай больных
В том же 1718 году в Америке проповедник Коттон Мэзер (один из идеологов салемской охоты на ведьм) разговорился со своим рабом Онесимусом об оспе. Африканец показал шрам на руке и рассказал Мэзеру об операции, которая навсегда спасла его от заражения.
Шанс донести до масс свое открытие проповеднику представился в 1721 году, когда в бостонской гавани бросил якорь корабль с больными моряками. Мэзер собрал врачей Бостона и посоветовал немедленно привить горожан. Всю весну и лето он писал трактаты и письма, читал проповеди о высокоморальности и безопасности инокуляции.
Однако призывы бороться с ведьмами из уст Мэзера имели больше успеха, чем проповедь прививок. Народ сомневался в безвредности нового средства, а особо верующих возмутила мысль о том, что человек вмешивается в божественный замысел поразить грешника болезнью. Профессиональные врачи негодовали: какой-то священнослужитель лезет в научный (светский!) процесс лечения со своими изуверскими экспериментами.
Среди докторов Мэзер смог убедить только одного — Забдиэль Бойльстон привил своего сына и двух рабов. После успешного исхода он начал прививать бостонцев, обратившись к помощи африканских рабов, которые проводили вариоляцию на своей родине.
Защищая свой метод, Мэзер и Бойльстон собрали поразительно точную для XVIII века медицинскую статистику: по их данным, умерло лишь два процента привитых, тогда как среди остальных бостонцев смертность составила 14,8 процента.
Прививание американцев (1871)
Тем временем в Англии леди Монтегю сделала прививку своей дочке — чтобы доказать врачам действенность инокуляции. После этого король приказал провести клинические испытания на заключенных Ньюгейтской тюрьмы (выживших добровольцев обещали освободить). После успешного опыта врачи переключились на детей-сирот. Когда и те приобрели иммунитет к оспе, доктора поднялись вверх по социальной лестнице, привив дочерей принца Уэльского.
Только тогда инокуляция стала распространяться в Великобритании. Но в Европе она все еще считалась островным безумством англичан. Лишь после смерти Людовика XV от оспы в 1774 году внук монарха (будущий Людовик XVI) согласился на процедуру. Инокуляция помогла: жизнь короля оборвала не оспа, а гильотина.
Безвестные доярки вместо Дженнера
В конце того же XVIII века было создано более эффективное средство — вакцинация. В том, опять же, заслуга народной медицины: молодой врач Эдвард Дженнер заметил, что доярки в графстве Глостершир почти не болеют оспой. Наблюдая за случаями заболеваний оспой людей и животных, Дженнер постепенно пришел к мысли, что можно искусственно заражать человека именно коровьей оспой, и так спасать его от натуральной.
История Дженнера изложена во всех учебниках. Но не все знают, что он не первый и не единственный придумал прививать коровью оспу. За пять лет до Дженнера эту процедуру провел Петер Плетт из Шлезвиг-Гольштейна (также после общения с доярками). Он сообщил о своем опыте профессорам из местного университета, но те его проигнорировали. Плетт умер в безвестности в 1820 году — сейчас его имя известно только специалистам.
Дженнер прививает восьмилетнего Фиппса
В конечном счете именно доярок и владельцев молочных ферм Европы стоит благодарить за изобретение вакцины от оспы. Но почему же честь открытия досталась Эдварду Дженнеру?
В о время эпидемий оспы — а в истории Европы они были нередким явлением — погибало от двадцати до сорока процентов заболевших, а выжившие оставались на всю жизнь обезображенными, некоторые полностью теряли зрение. Окончательно эта болезнь исчезла на нашей планете лишь к 1980 году. Число инфицированных оспой постепенно снижалось на протяжении двух столетий, и начался этот процесс после того, как Эдвард Дженнер ввел в практику вакцинацию.
Врачи издавна искали способы лечения оспы. Еще во времена Древнего мира китайские и индийские целители заметили, что переболевшие один раз оспой больше ею не заболевают. И уже тогда врачам приходила в голову мысль, что, если вызвать у человека оспу в легкой форме, это сможет защитить его от серьезного заболевания в будущем. Для этой цели они растирали в пыль оспенную корку, взятую у выжившего больного, и через серебряную трубочку вдували эту пыль в ноздрю здорового человека, причем мужчинам в левую ноздрю, а женщинам — в правую. После вдувания, даже если использовали старую, шестимесячную пыль, у человека, как правило (хотя и не всегда) развивалась легкая форма заболевания.
У многих восточных народов был обычай прививать содержимое оспин здоровым людям, чтобы они стали невосприимчивыми к этой болезни. Этот способ проведения вакцинации, называемый вариоляцией, использовался в Англии с 1717 года и оттуда проник в другие западноевропейские страны.
Но вариоляция отнюдь не всегда давала положительный результат. Современные подсчеты показывают, что доля умерших после процедуры достигала 12% — по сегодняшним меркам это недопустимо высокий показатель. Впрочем, по сравнению с альтернативой — летальность на уровне 20–40% во время тяжелых эпидемий — вариоляция явно оказывалась наименьшим из зол.
В Средневековье оспа была одной из наиболее распространённых болезней. Её эпидемии уносили ежегодно множество жизней в Европе
Почему не болели доярки
Человека, которому суждено было найти более безопасный и эффективный способ предотвращения оспы, звали Эдвард Дженнер. Он родился неподалеку от Бристоля, в городке Беркли (графство Глостершир) 17 мая 1749 года. Его отец Стивен был священником англиканской церкви.
Когда Эдварду исполнилось восемь лет, его решили отдать в бесплатную школу-интернат, а вскоре школу охватила страшная эпидемия оспы. В спешном порядке вариоляции подвергали всех учеников, не прошедших ее ранее, в том числе Эдварда. Мальчику, и без того растерявшемуся в незнакомой обстановке, пришлось выдержать бесполезную и потенциально опасную подготовку с неизбежными кровопусканиями, голоданием и клизмами. Через шесть недель ослабленный, истощенный, перепуганный и несчастный ребенок получил прививку, а затем его поместили в лазарет вместе с детьми, которые уже заразились оспой и по большей части находились в тяжелом, а подчас и безнадежном состоянии. Этот пугающий опыт имел для Эдварда серьезные психологические последствия.
В школе Эдвард интересовался биологией и решил стать врачом. Никаких особенных академических успехов он не достиг, но знаний хватило на то, чтобы в тринадцать лет стать учеником младшего хирурга Джона Ладлоу и проучиться у него шесть лет. Работая под руководством Ладлоу, он с интересом слушал, о чем рассказывали сельские жители своему врачу. В частности, в 1768 году, уже в конце обучения, он услышал разговоры о том, что доярки, заражавшиеся коровьей оспой, в дальнейшем никогда не заболевали оспой человечьей. Именно эта история навела Дженнера на мысль, что намеренное заражение людей коровьей оспой может в будущем предохранить их от заболевания страшной болезнью.
Прежде чем Дженнер получил возможность проверить правильность своей идеи, он переехал в Лондон, где поступил на учебу в больницу Святого Георга. Ее главному хирургу Джону Гунтеру вскоре суждено было завоевать репутацию самого выдающегося хирурга Англии. А Дженнер, работая в больнице, накопил значительный опыт применения новейших хирургических методик.
Но проведя в Лондоне два года, Дженнер мечтал о тихой и спокойной жизни в английской глубинке, он отчаянно желал вернуться в Беркли.
В Беркли занятия Дженнера не ограничивались выполнением обязанностей сельского врача. Он находил время для игры на скрипке и флейте, а также сочинял баллады и песни. Услышав о том, что два брата-француза построили воздушный шар для перевозки пассажиров и, наполнив его водородом, пролетели значительное расстояние, он самостоятельно сделал огромный шар из шелка и тоже заполнил его водородом. Эдвард Дженнер стал первым англичанином, построившим воздушный шар.
Дженнер интересовался и загадочным заболеванием, впервые описанным в 1772 году Уильямом Геберденом. Геберден назвал это заболевание грудной жабой, теперь мы называем его стенокардией. Дженнер провел вскрытие тела больного, умершего после приступа грудной жабы. Обследовав сердце и не найдя с помощью средств, на которые он мог рассчитывать, никаких причин внезапной смерти больного или симптомов, предшествовавших ей, он приступил к поперечному разрезу сердца совсем рядом с его основанием, и вдруг скальпель уперся в нечто очень жесткое и твердое. Дальнейшее изучение позволило установить истину: венечные артерии превратились в окостеневшие каналы.
Обнаруженное Дженнером обызвествление венечных артерий впервые навело его на мысль, что именно обструктивное поражение этих артерий и является причиной стенокардии и внезапной смерти, столь часто настигавшей людей, страдавших этим заболеванием. Это подозрение превратилось в уверенность после того, как последующие вскрытия умерших от стенокардии подтвердили непременное наличие одной или нескольких закупоренных венечных артерий.
Но и вопрос о возможной связи между коровьей, конской и натуральной оспой по-прежнему занимал его. На одной медицинской конференции он встретился с неким господином Фрюстером и узнал, что в 1765 году тот представил Лондонскому медицинском обществу доклад о коровьей оспе и ее способности предотвратить заболевание натуральной оспой. (Доклад так и не был опубликован.) Рассказ Фрюстера о возможной взаимозависимости между двумя болезнями показался Дженнеру чрезвычайно интересным. В результате они с Фрюстером посвятили почти все время, отведенное им на конференции, обсуждению различных видов оспы, хотя члены Общества считали, что данная проблема не имеет никакого значения для медицины.
Сегодня нам известно, что натуральная оспа, коровья, свиная, конская и великое множество других видов оспы животных вызываются вирусами семейства Orthopox и что всеми этими заболеваниями могут заражаться и люди. Инфицирование одним видом заболевания создает у человека иммунитет против всех остальных заболеваний группы. Этого Дженнер не знал, но в декабре 1789 года произошли события, непреходящую историческую значимость которых он оценил мгновенно.
Опасные эксперименты
Няня, ухаживавшая за сыном Дженнера Эдвардом-младшим, заболела свиной оспой. С ней тесно общались еще две женщины. Дженнер взял жидкость из пузырька на коже заболевшей женщины, сделал всем трем контактировавшим с ней (двум женщинам и своему сыну) надрезы на коже руки, а затем втер туда этот материал. На девятый день после прививки все трое заболели, у них появились покраснение и припухлость на руках — в том месте, где Дженнер делал надрезы.
Через несколько недель он подверг всех троих вариоляции натуральной оспой; это не вызвало ни симптомов заболевания, ни сыпи. Материал, взятый от человека, больного свиной оспой, и введенный трем здоровым людям, предохранил их от заболевания натуральной оспой!
В последующие годы Дженнер придумал схему нового эксперимента, в целом похожего на тот, что он поставил на Эдварде-младшем и двух женщинах. Он введет здоровому человеку, никогда не болевшему оспой, жидкость из пузырька коровьей оспы. После того как этот человек поправится, он проведет ему вариоляцию натуральной оспы; и, если тогда он не заболеет, это будет означать, что коровья оспа создала у него иммунитет против натуральной.
Теперь предстояло тщательно подобрать кандидатуру для проведения опыта, чтобы в случае неудачи родственники не развернули общественную кампанию. Его выбор пал на восьмилетнего Джеймса Фиппса, сына бездомного, работавшего у Дженнеров по найму. Донором стала дочь богатого фермера Сара Нелмес; в царапину на ее руке попала инфекция, когда она доила корову, больную коровьей оспой. Эта стадия эксперимента не вызывала у Дженнера никаких опасений. В конце концов, коровья оспа у людей протекала легко, еще никто от нее не умер.
Наконец настал решающий день — 14 мая 1796 года. Дженнер сделал на левой руке Джеймса два надреза, каждый длиной чуть более сантиметра. Затем, обмакнув кончик ланцета в жидкость, полученную из пузырьков коровьей оспы на руке Сары, он ввел эту жидкость в оба разреза. Через восемь дней у мальчика появились пустулы, напоминавшие те, что возникают при коровьей оспе. В течение двух дней у Джеймса была повышенная температура, а 1 июля Дженнер подверг Джеймса вариоляции. Все с волнением ожидали, что у мальчика проявятся симптомы оспы, но, как и предсказывал Дженнер, у испытуемого не отмечалось ни малейших признаков заболевания. Впервые в истории Дженнеру удалось безоговорочно доказать, что прививка коровьей оспы — заболевания, протекающего у людей в очень легкой форме, — защищает здорового человека от натуральной оспы и что никаких проблем с передачей коровьей оспы от человека человеку не существует.
Проведенный эксперимент оказался удачным и впечатляющим, и Дженнер продолжил свои опыты. Он предусмотрительно взял жидкость из безобидных пустул, развившихся на руке Джеймса после прививки коровьей оспы. Второй группе больных Дженнер проводил прививки каплями жидкости из пустул Джеймса; когда у этих больных развились пустулы коровьей оспы, он взял жидкость и из них, а потом использовал ее для вакцинации третьей группы больных, и так далее. Таким образом, ему удалось вакцинировать восемь детей в возрасте от 11 месяцев до восьми лет. Позже двум была сделана вариоляция, давшая отрицательные результаты. Еще одному ребенку сделали вариоляцию без предшествующей прививки коровьей оспы, и у малыша развилась оспоподобная реакция, что указывало на адекватность материала, использованного при всех вариоляциях. Реакция на прививку коровьей оспы развилась у семи из восьми детей.
Впервые в истории Дженнеру удалось безоговорочно доказать, что прививка коровьей оспы — заболевания, протекающего у людей в очень легкой форме, — защищает здорового человека от натуральной оспы
Борьба за идею
После этого Дженнер подготовил статью о своем эксперименте. Воспользовавшись поездкой в Лондон, он лично передал эту статью сэру Джозефу Бэнксу, президенту Королевского общества, для публикации в журнале Philosophical Transactions. Однако сэр Джозеф отклонил ее. Он заявил, что необходимо описать больше случаев и что Дженнеру не следовало бы рисковать своей репутацией, представляя научному обществу информацию, столь противоречащую общепринятым воззрениям.
Когда Дженнеру удалось накопить еще несколько случаев, он снова отправился в Лондон и принялся вносить добавления в рукопись. В результате получился семидесятипятистраничный труд. Это уже была книга, которую Дженнер издал за свой счет. Ее публикация ознаменовала рождение единственного метода, придуманного к настоящему времени наукой, чтобы предупредить развитие инфекционных болезней — будь то бешенство, бубонная чума или полиомиелит.
Победа над оспой принесла Дженнеру славу, кроме того, у него появился шанс стать богатым человеком. Но деньги его не интересовали. Когда его друг Генри Клайн, возглавлявший хирургическое отделение в больнице Святого Фомы, где уже начали делать прививки, предложил ему сто тысяч фунтов в год за то, чтобы тот перенес свою практику в Лондон, Дженнер отказался: в письме Клайну он написал, что средств на жизнь ему хватает и что он поклялся никогда не предпринимать попыток обогатиться за счет своих открытий.
Но прием пациентов теперь приносил Дженнеру очень мало денег. Ситуация становилась по-настоящему серьезной: сумма его долгов превысила 12 тысяч фунтов — огромная цифра по тем временам. Теперь Дженнер понял, как ошибся, сказав Клайну, что не нуждается в деньгах. Тогда Дженнер и его сторонники решили обратиться с петицией в британский парламент и попросить его членов выделить Дженнеру вознаграждение для компенсации расходов, которые он понес, разрабатывая метод вакцинации. Палата общин приняла петицию, король дал свое принципиальное согласие, и в течение месяца комитет палаты изучал обстоятельства дела. В конце концов палата согласилась выделить Дженнеру десять тысяч фунтов, но это не решило его финансовых проблем.
После выхода в свет оригинального труда Дженнера терапевты и хирурги Лондона и Глостершира начали активно вакцинировать своих пациентов, вскоре этот метод стали применять и в других частях Британской империи, а затем он триумфально прошествовал по странам Европы и Америки.
В 1802 году было создано Королевское Дженнеровское общество. Как следует из названия, Общество находилось под патронатом короля и королевы, королевские дети стали его вице-патронами, а всего в руководство Общества вошли пятьдесят самых влиятельных людей Великобритании. Общество издавало научные работы и оплачивало вакцинацию бедняков.
Но без постоянных личных усилий Дженнера и проявленных им в последующие годы блестящих качеств политика вакцинация не утвердилась бы в медицинской практике. Он по-прежнему боролся за свое детище, с горечью отмечая упрочение позиций тех врачей, хирургов и фармацевтов, которые отвергали вакцинацию. Под их влиянием все меньше людей подвергались вакцинации и все больше — вариоляции. В результате в 1805 году в Лондоне от оспы умерли более восьми тысяч человек. А Дженнер неустанно писал письма в защиту вакцинации.
Тем временем информация о бедственном финансовом положении Дженнера дошла до самых удаленных уголков планеты. В Индии граждане Калькутты собрали для него четыре тысячи фунтов, Бомбей направил две тысячи, а президент Мадраса — 1383 фунта. Наконец, 29 июля 1807 года парламент проголосовал за выделение Эдварду Дженнеру гранта в размере двадцати тысяч фунтов стерлингов.
Умер Дженнер 26 января 1823 года.
Кавалеристы и доярки реже болели оспой – это заметили в конце XVIII века. В народе знали, что коровья оспа не опасна для человека – оставались только несерьезные следы пузырьков, а риск заболеть повторно снижался до минимума. Это заметил и английский врач Эдвард Дженнер, который доказал, что прививать людей коровьей оспой эффективно и безопасно – 14 мая 1796 года он сделал прививку от натуральной оспы восьмилетнему Джеймсу Фиппсу.
Дженнер взял содержимое нескольких пустул, которые появились на руках у крестьянки Сары Нелмс, и втер его в царапину Джеймсу Фиппсу. Ребенок почувствовал легкое недомогание, но через несколько дней оно прошло, а привитая через полтора месяца натуральная оспа не прижилась. Отрицательный результат дали и следующие прививки: через несколько месяцев и через несколько лет.
Эдварда Дженнера благодарят за то, что именно его усилиями удалось победить болезнь, от которой умирали от 10 до 20 человек из сотни, а 15% выживших оставались изуродованными отметинами на всю жизнь. Но Эдвард Дженнер не был первым, кто сделал прививку коровьей оспы человеку. Он провел эксперимент в 1796-м году и отстал на 22 года от фермера Бенджамина Джести, и на 5 лет – от немецкого учителя Петера Плетта, которые привили свои семьи.
Только через два года, в 1800-м году, результаты Дженнера широко взяли на вооружение: вакцинацию признали обязательной в английской армии и на флоте. Позже она распространилась в английских колониях, в Северной Америке и далее в Европе. В 1802-м году британский парламент признал заслуги Дженнера и наградил его премией в 10 000 фунтов стерлингов, а в 1807 году назначил повторную премию в 20 000 фунтов.
До исследования Дженнера люди в разной форме прививали вирус натуральной оспы: сам Дженнер, как и его пациент, перенес прививку в восемь лет. Но многие из привитых натуральной оспой заболевали не легкой формой, а опасной, которая оставляла их обезображенными или могла убить: два процента привитых умирали.
Читайте также: