Подруга умерла на соколинке вич спид
Обновлено: 19.04.2024
То, что люди скрывают от окружающих диагноз ВИЧ-инфекция, очень понятно. Более того, было бы странно, если бы люди при знакомстве излагали друг другу все подробности своей медицинской карты. Но ВИЧ — разговор особый.
И чем больше тут тайн и секретов, тем напряженнее относится общество к людям с ВИЧ-инфекцией.
И москвичка Таша Грановская решила своим примером доказать то, о чем мы уже сто раз читали и слышали.
С ВИЧ можно жить, любить, рожать. Страдать.
Всё, как у всех. Только с ВИЧ.
“Я теряла и друзей, и любовь…”
С Ташей мы познакомились буквально на днях и именно в тот момент, когда она окончательно созрела для откровенного разговора со всей страной.
За 20-летнюю историю эпидемии еще не было такого, чтобы человек решился рассказать о своей жизни с ВИЧ с открытым лицом со страниц крупнейшей газеты. А у Таши, между прочим, ребенок маленький, да и половина родни ничего не знает. Но молчать она больше не хочет:
— Я надеюсь, что мой пример кому-то поможет. И что все смогут спокойно объявлять свой статус, и это не будет служить поводом для потери друзей, родственников, потери любви.
— А ты теряла?
— Да, я через всё это прошла. Исчезла половина моих знакомых. Я начала говорить им потихонечку: вот, мол, такая тема. И люди потихонечку — тын-тын-тын — и сливались. Не объясняясь, без каких-то разговоров на эту тему, естественно. А я сама не буду ничего объяснять…
Еще был очень дорогой для меня человек… Я его любила. И когда я ему все сказала, этот человек в силу страха или по каким-то еще причинам предпочел уйти. На самом деле причина была одна — он боялся, что у наших отношений нет будущего, потому что “ВИЧ — смертельная болезнь” и все такое. Никто же не представляет, что с ВИЧ можно совершенно спокойно прожить еще лет 40.
— Ты представляешь, что сейчас начнется, когда все узнают о твоем диагнозе?
— У меня есть только одно реальное опасение — что у меня попытаются отнять сына. Потому что родственники со стороны отца ребенка очень консервативны, не имеют достаточно информации и меня очень недолюбливают. Для них это дополнительный бонус, чтобы забрать ребенка. Но по закону это не получится. Я это выяснила и успокоилась.
— А я так вижу, тебя в принципе твой диагноз не беспокоит?
— Да. У меня ВИЧ уже пять лет.
— И как ты о нем узнала?
— Я встала на учет в женскую консультацию по беременности.
— То есть классический случай для наших дней.
— Ну да. Перед этим я сдала анализы, и на третий день мне позвонили. У меня сразу все екнуло, хотя на самом деле я достаточно давно себя к этому готовила, по такому, знаешь ли, фаталистическому настрою.
— Были какие-то опасные моменты в прошлом?
— Опасных моментов было много. Но я постоянно сдавала кровь на все — на ВИЧ, гепатиты, другие инфекции, раз в полгода — стабильно. Не в КВД, а в лаборатории, которая занимается анализами крови.
— Очень оригинальный способ профилактики.
— Это не профилактика, а то, о чем должен думать каждый человек в современном обществе. Надо, конечно, предохраняться, но при этом ты можешь за собой вообще ничего не знать. Ты можешь один раз без презерватива переспать со своим старым приятелем, который тоже про себя ничего не знает. И всё…
Незнание — вот в чем проблема. Я помню, было какое-то мероприятие в день памяти умерших от СПИДа. Там собравшимся задали вопрос: “Вы — ВИЧ-позитивный или нет?”. И было три варианта ответа — “да”, “нет” и “я не сдавал анализы последние полгода”. То есть — “я не знаю”. И вот это очень верно отражает ситуацию. Потому что ВИЧ-позитивными становятся не только геи, наркоманы и проститутки. Я хожу в центр “АнтиСПИД” и вижу там людей после пятидесяти, безо всякого намека на неформальность. Взрослых людей, которые могли заразиться по случайности и незнанию.
— По любви…
— Ну да. А я, например, через татуировку на “левой” квартире. Самодельная машинка, всем подряд делали. Эта татуировка до сих пор на мне.
— Давай вернемся в консультацию. У тебя какой срок был?
— 8—10 недель. Мне позвонила медсестра: “Приходите, я ничего не знаю, вам все врач скажет”. И хорошо, что мама пошла со мной, потому что я там чуть не долбанулась. Пришла, отсидела во-от такую очередь. Захожу, спрашиваю, в чем дело. А они говорят: “А ты что, про себя ничего не знаешь?”. Я говорю: “В каком смысле?”. — “А у тебя анализы плохие. На СПИД. А теперь иди к своему врачу”.
Я выхожу, меня трясет, иду курить. А беременность, главное, желанная!
“И врач, и муж мне сказали: “Надо делать аборт…”
— И вот я курю и, как в том анекдоте, думаю: “Только бы сифилис, только бы сифилис…”. Прихожу к своей врачихе и в первый раз сталкиваюсь со стигмой и дискриминацией, как сейчас говорят. А по мне, так просто с невежественностью врача с недостаточным уровнем знаний. (Тут Таша закурила, но я успела уловить, что у нее дрогнул голос. — Авт.)
— Ты ее простить так и не можешь?
— Врачиху? Ой, дай ей бог здоровья на самом деле. Никакого зла вообще не держу. Но она мне объявляет — СПИД.
— Безо всякого: “Мамочка, вы только не волнуйтесь, вам вредно…”
— Нет, ничего такого. “СПИД”. А я-то знаю, что это реально — кранты. И я не понимаю, где успела и когда. А она заявляет: “Наверно, будем делать аборт”. Я говорю: “Знаете чего, давайте мы не будем торопиться. Вы мне давайте адреса, я сама разберусь”. И я потом поехала в инфекционную больницу на Соколиной Горе.
— А маме что сказала?
— Со мной случилась истерика. Естественно, мама все поняла. И она себя повела очень здорово и меня очень поддержала.
Мы приехали домой, и я понимаю, что надо ехать к Андрею (отец ребенка. — Авт.) и все как-то рассказывать. Но ни сил, ни смелости у меня нет. Потому что, представляешь, к тебе приходят и говорят: “Привет, а у меня ВИЧ”. И ты понимаешь, что и у тебя, возможно, он есть тоже. Так же и в окно запросто… Но у него, кстати, ничего не обнаружили.
И вот мама говорит: “Давай я поеду с тобой. Не бойся”. Но я еду одна. И ловлю вторые кайфы после той врачихи. Приезжаю, говорю: “Андрей, так и так”. Он отвечает безо всяких: “Будем делать аборт”. А я уже знаю, что аборт делать не буду. И говорю, что с этого момента он свободен от всяких обязательств и я сейчас совершенно спокойно собираю чемоданы и уезжаю домой. А с него снимаю любую ответственность и дальше начинаю сама колупаться.
Но никуда я не уехала. На тот момент я была материально от него зависима, потому что распрощалась практически со всей работой. Там остался только коллектив, в котором я работала скрипачкой. А это не те деньги. И вот мы так и жили — Андрей в полном отрицалове. Говорит, что я безответственная и вообще. А я ему отвечаю, что буду рожать все равно. К тому моменту я успокоилась, потому что врач мне сказала, что есть возможность родить здорового ребенка. У меня был высокий иммунный статус и неопределяемая вирусная нагрузка (то есть вируса мало, а иммунитет сильный. — Авт.).
— Как ты вообще пережила первые полгода? Как привыкла к диагнозу?
— Процесс реабилитации прошел очень быстро. Я успокоилась на том моменте, что могу родить здорового ребенка. Это раз. И я смогу его вырастить, потому что помирать завтра никто не собирается. Это два. А вообще, с диагнозом сживаются кому как удобнее. Кто-то привык по жизни заплывать за буйки — бухать и колоться. Он так и будет продолжать. Кому-то помогут группы взаимопомощи — это очень важная вещь. Нужная. Эти группы должны посещать не только люди с ВИЧ, но и те, кто хочет подробнее об этом узнать.
Никто же не знает, как общаться с инфицированными людьми. Вот к тебе приходит друг и говорит: “Прикинь, у меня ВИЧ”, — а ты не знаешь, как реагировать! Может, его послать?! Может, он передается воздушно-капельным путем?!
— В консультации все гладко было?
— Я встала на учет на Соколинке и с 14 недель начала принимать терапию. А препарат, который я принимала, понижает гемоглобин, поэтому мне надо было постоянно следить за биохимией. Так что я ездила туда и параллельно посещала свою женскую консультацию. Наматывала километров порядочно…
И вот в какой-то момент я прихожу в консультацию и вижу — стоит бумажный пакетик, в котором лежит отдельно трубочка костяная для прослушивания и сантиметр. А на пакетике — цветная бумажка с моей фамилией. И я говорю: “Вот это вот что такое?” А врач отвечает: “Ты что, сама не понимаешь?” Я говорю: “Так. Пакетик — выкинули, мою фамилию — стерли. Все пометки убрали. Это! Абсолютно! Конфиденциальная! Информация!”.
Еще эта медсестра, протирающая спиртом кушетку, на которой я лежала. Ну то есть полный бред. Медики должны быть более компетентны.
Потом пришлось наорать на завотделением, когда я уже с конкретным пузом прихожу что-то сдавать, а мне врачиха говорит: “Задолбала сюда ходить, иди свою поганую кровь в инфекционку сдавай”. Я сказала, что буду сдавать там, где мне удобнее. Мне повезло — завотделением оказалась на полголовы ниже меня ростом, и я на нее как напрыгнула: “Быстро мне бумагу написали, что отказываете мне в медицинском обслуживании. И завтра же вас всех тут не будет!” И с тех пор все пошло нормально.
Но ты же понимаешь, это я взяла и наехала и защитила свои права. А другая девочка еще на варианте “у тебя — СПИД” сделает аборт и убьет здоровый плод просто потому, что ничего не знает.
— А третья будет плакать…
— И потеряет ребенка. Вот за это я хочу бороться. За наши права. Потому что мы можем родить здорового ребенка, и не одного. На Соколинке к акушеру-гинекологу — огромные очереди! Я там такого насмотрелась — идет такая с пузом, второго за руку ведет, за ней папа двоих тащит. Такое ощущение, что у нас демографией только ВИЧ-позитивные и занимаются. И это не только дискордантные пары, где только у одного ВИЧ. Оба родителя могут быть ВИЧ-позитивными и рожать здоровых детей.
“Еще никто из-за ВИЧ не отказывался заниматься со мной сексом”
— Да, хотя беременность проходила в не очень веселой обстановке. Андрей против, мама изначально была не сильно за. И вот я ложусь во второй инфекционный роддом на Соколиной Горе. Об этом времени у меня исключительно позитивные воспоминания. Потому что удивительные врачи и потому что восхитительное состояние. Хотя меня, конечно, запугали. Тут вообще про роддома ходят жесткие истории. А уж что в инфекционном может быть?
Но тем не менее я рожаю, и все очень нежно происходит. Кесарили, конечно. Я проснулась, чтобы услышать самое главное: мальчик, 2800, 48 см.
— А кормить-то грудью нельзя…
— Нельзя. Это в организме вторая наиболее инфицированная жидкость. Мне таблетками “пережигали” молоко, но текло достаточно долго, перевязывала.
Потом ездили с ребенком сдавать анализы. Первые два были положительные, потому что были мои антитела в крови. А с полугода пошли отрицательные, и в полтора года ему сделали крайний анализ и сняли диагноз. То есть ребенок здоровый.
Андрей, кстати, сыном довольно мало занимался, больше участвовали его родственники. Вот только сейчас, когда ребенок повзрослел и с ним стало возможно поговорить, Андрей начал с ним общаться.
Пока проблем никаких не было, потому что в детский сад мы не ходим. И в саду я вряд ли буду что-то говорить, потому что ребенок здоровый. Но на прямые вопросы отвечу. Если кому-то придет в голову мне их задать…
— Ты не думаешь, что твоя откровенность сейчас может повредить ребенку?
— Я буду разговаривать с каждым.
— Таша, а надо ли вообще открывать такой диагноз?
— Его надо открывать по крайней мере тем людям, с которыми я занимаюсь сексом.
— И как это выглядит?
— Это ситуативно. Когда с человеком встречаешься первый раз, еще же никто не представляет, будет секс, не будет. Но если ситуация разворачивается так, что вроде — да, то я говорю. И никто не отказывается!
— Впоследствии ты еще сталкивалась с дискриминацией?
— Меня уволили с работы. Я работала в ресторане барменом. Работаю счастливо месяц, все мною довольны. О диагнозе знала только жена хозяина ресторана, которая меня туда и устроила. Через какое-то время она на меня обиделась и все рассказала бар-менеджеру. Он меня вызывает и говорит: “Я не хочу с тобой расставаться, потому что ты отлично работаешь. Но если это дойдет до начальства, мы потеряем клиентов”. И мне дали совет больше не работать в ресторанном бизнесе.
— А барменам санитарные книжки не нужны?
— Я работала по старой санитарке, в которой ВИЧ не было. Но вообще по закону это не является препятствием.
“Это располагает к размышлениям, и не только о смерти…”
— Высок. Очень. И он не меняется. Надо делать больше. Мы только начали заниматься социальной рекламой. Об этом нужно говорить, постоянно напоминать.
— А как тебе социальная реклама, в которой утверждается, что верность — лучшее средство от ВИЧ?
— Верность — это, конечно, замечательно. Но если у него ВИЧ, а он об этом не знает, ты можешь быть сколько угодно ему верна. Так что оптимальный вариант выглядит так — верность, безопасный секс и постоянный контроль за состоянием своей крови. Всегда.
Потому что ты заражаешься не только через секс или иглу. Это может быть татуировка, хирургический кабинет, стоматологический.
— Тебе, наверно, приходится сталкиваться с жалостью. Как ты к этому относишься?
— Честно говоря, не очень. Это очень трогательно, но в этом нет необходимости.
— Рано или поздно человека накрывают мысли о смерти. Надо полагать, диагноз ВИЧ располагает к таким мыслям?
— А ВИЧ вообще располагает к размышлениям! Не только о смерти. Вообще о жизни.
Мне он послужил поводом задуматься о жизни: что я делаю не так, что мне сделать, чтобы успеть все, что я хочу? Стало больше идей, больше энергии. Вот, говорят, ВИЧ отнимает мечты. А у меня, наоборот, мечт прибавилось. По сути, он сработал как стимулятор.
Раньше было существование: а времени масса, все успею! В 17—18 перед тобой вообще — чудная долина. А теперь я стала замечать, что время идет быстрее. Пам-пам, недели нет, месяца, год прошел. “Сколько твоему ребенку?!” И я хочу сделать больше. Тут не останавливаешься, не сидишь на попе ровно. Шаг, не сделанный вперед, — это шаг, сделанный назад. Это важно. И об этом надо задумываться не только людям с ВИЧ.
СПРАВКА "МК"
Россия тратит на лечение ВИЧ-положительных людей около 10 миллиардов рублей в год. Последние достижения медицины позволяют успешно бороться с опасным вирусом, а инфицированным — иметь здоровых в плане ВИЧ детей.
— Обеспечить рождение здорового ребенка у ВИЧ-позитивной женщины — это вполне реальная задача. Сейчас в нашей стране у матерей с ВИЧ рождается инфицированными не более 5—7% детей, — сказал Вадим Покровский.
Девочки, а видно ли больного человека с ВИЧ? У моей подружки вич… Она в огромной панике… Боится, что скоро умрет… Есть ли у кого знакомые с таким диагнозом.
Комментарии
Моя подруга детства умерла в начале января от вич, сказать что я ахринела, ни чего не сказать… она больна была около 5 лет оказывается, подруга ее говорит что последние полтора года анарексия у неё началась, худая очень была, и с кожей проблемы видные были последний год?♀️ но она не лечилась.
Ну а умерла потом от осложнения пневмонии, ну и вич был обнаружен
Жесть. ((((моя вроде начала принимать терапию
Там уже СПИД был скорее всего ((( я про вашу
Наверно, я честно в этом не разбираюсь особо. Но я до сих пор в шоке… я только в фильмах до этого видела что от этой болезни умирают? знаю что если есть терапия, то живут долго. Здоровья вашей подруге?
мой отец умер от спида. лет 10 прожил вроде, может больше, но он никак не лечился, не принимал терапию. Кстати женился за это время, про жену его не знаю
А у он сразу узнал про вич? Или СПИД?
сначала был ВИЧ- знал про него. не лечился. Умер от спида, точнее от долгой болезни (легкие почки печень сердце — все разом)
?ох, коварная болезнь ((
Крестную наградил муж (от проститутки принёс), он быстро сгорел, она ещё приучалась, но плюс ещё там были другие болячки. И было это много лет назад. Сейчас куча лекарств. И можно жить нормально, просто осторожно. Сейчас тяжело осознать, но нужно поддерживать. Найти хорошего врача, который так же успокаивает.
Я ей психолога ищу.
Будет получать регулярно терапию-не умрет, будет жить до старости и даже не будет заразной
Не видно, только уж если в стадии спида может что-то и заметно.Медицина не стоит на месте , будет принимать терапию и более тщательно следить за здоровьем.
На днях министр здравоохранения Михаил Мурашко предупредил о возможности новой волны COVID-19 уже в мае. Скорее всего, ее вызовет кто-нибудь из представителей семейства "Омикрон", которое продолжает пополняться новыми подвидами.
По данным Роспотребнадзора, сейчас абсолютное большинство (90%) случаев инфицирования вызвано "Омикроном" BA.2, также известного как "Стелс-Омикрон". И хотя считается, что при всей его высокой заразности особой "злости" в нем нет, опыт других стран показывает, что это не совсем верно. К тому же появилась научная работа, доказывающая, что в непривитой популяции "Стелс-Омикрон" вызывает не меньшую смертность, чем предыдущие варианты коронавируса.
В последние дни ежесуточный прирост количества заболевших в стране составляет 9-11 тысяч человек (по данным на 18 апреля — 9,4 тысячи). Самая высокая заболеваемость на сегодня — в Санкт-Петербурге (вчера там официально заболело 629 человек); Москва — на втором месте (497 человек).
По данным Роспотребнадзора, сегодня 90% заболеваемости коронавирусом в стране вызвано вариантом "Стелс-Омикрон". Считается, что он протекает легче, однако это не совсем так. Недавно появилась научная работа, которая показала, что в непривитой популяции этот вариант коронавируса убивает пожилых так же, как ранние варианты.
Еще одна серьезная проблема связана с тем, что даже после очень легкого и бессимптомного течения "Омикрон" возникает серьезный постковидный синдром. Чаще всего он проявляется в виде тромбозов, астении, упадка сил вплоть до полной нетрудоспособности и инвалидности, что встречается у молодых и прежде полных сил людей. Что делать с этой армией пациентов, врачи до конца не знают: никаких протоколов лечения до сих пор не разработано, и четкого понимания, как облегчать симптомы и помогать людям, нет. По данным медиков, каждый пятый (!) столкнувшийся с постковидом теряет работоспособность.
Профессор кафедры госпитальной терапии №21 Сеченовского университета Сергей Яковлев недавно заявил, что применение моноклональных антител и стероидных гормонов при ковид вызывает серьезное угнетение иммунитета: "Считаю, что надо брать у пациента согласие, от чего он хочет умереть: от цитокинового шторма или поздней бактериальной суперинфекции".
Тем временем еще один подвариант "Омикрона" – "Омикрон-ХЕ" - начинает шествие по миру. Его количество в Великобритании начало резко расти. Пока известно лишь то, что он представляет собой гибрид вариантов BA.1 и BA.2, и может быть наиболее заразной из ранее обнаруженных версий COVID-19. ВОЗ заявила, что XE примерно на 10% более заразен, чем BA.2, но эти данные требуют дополнительных исследований.
Сможет ли новый вариант вызвать очередную волну (по экспертным оценкам, волны будут накатывать каждые 7-8 месяцев), пока сказать сложно. Однако многие эксперты называют именно май наиболее подходящим временем для нового подъема в России. К сожалению, практика показывает, что иммунитет у переболевших "Омикроном" сохраняется ненадолго, к тому же другие варианты вируса к нему вообще нечувствительны. Поэтому специалисты советуют вести себя предельно аккуратно и соблюдать защитные меры, которые нам уже очень хорошо знакомы.
Людмила, давно ли эта самая коза перестала обсасывать истории "правдоподобно" перевранных смертей диссидентов?) Забавно) Давненько не заходила почитать смешные байки))
пусть коза идёт пасется на х отсюда
Молодой активист движения против СПИДа, в 12 лет выступает на Международной конференции по СПИДу, На первый взгляд вполне здоровый ребенок. И спустя год в 13 лет он умирает. Даже фото взятого из интернета, можно догадаться от чего умер мальчик, которого активно "лечили".
Людмила, дай Бог вам здоровья физического . умственного и душевного !! Если оскорбила ваши убеждения - прошу извинить !! Но мне искренне вас и ваших детей жаль !!
Katerina, Катя. Я пишу с фейковой страницы. У меня действительно долгая история жизни после того, как тест на ВИЧ оказался положительным. Уже почти 16 лет. Я не диссидент и не ортодокс. Я просто человек, который имеет жизненный опыт. Возможно, этот опыт отличается от твоего. Я уважаю ваше с Денисом решение лечиться. Я желаю ему только здоровья, и ничего кроме здоровья и еще чистоты. Я присоединяюсь к общей молитве в 15:00, которая действительно имеет силу. Кроме всего прочего я молюсь о том, чтобы ты и Денис, и другие из АН услышали разный опыт, постарались сделать правильные выводы, попробовали разные варианты. Вместо того, чтобы биться головой в одну и ту же бетонную стену, утверждая, что вера сделает все. Не сделает! Вера без действий мертва! И Жизнь Денису в последний раз спасал доктор, который к лечению ВИЧ инфекции отношения не имеет. И ты сама знаешь, как хреново лежать на Соколинке. И если ты поняла, что Денис может выздоравливать вне Соколинки, то, возможно, ты поймешь, что печень плохо (болезненно) реагирует на лечение ВИЧ. В каком-то из топиков, когда Дениса возили в Германию, доктора говорили что-то о неверно назначенном лечении. Я думала, что вы прозрели, что у тебя или у Дениса мелькнет сомнение относительно лечения ВИЧ. Нет! Вы продолжили убивать слабую печень Дениса. Прооперировали и продолжили убивать! Господи! Как же это нелогично и страшно! Повторюсь. Я 16 лет живу без терапии. Я не считаю никакие клетки. И мне хорошо! Возможно, печень Дениса пострадала в периоде употребления наркотиков, возможно. Но это точно не ВИЧ! Антитела это реакция на прививки. Мне с детства рассказывали. Что прививку делают, чтобы появились антитела. Следовательно, антитела - это добро! И только в случае ВИЧ антитела вдруг стали маркером для определения наличия БОЛЕЗНИ! Только с ВИЧ происходит такая фигня. Только ВИЧ подвергается стигме, только в сфере ВИЧ есть консультанты. Только ВИЧ рекламируется в поликлиниках, школе и на телевидении. Я ни разу не видела рекламу инсулиновых препаратов. Или равного консультанта по диабету. Ни разу! Тем не менее диабет - страшная болезнь. Смертельная. И, что самое главное - реальная. Имеются специфические симптомы и специфические методы диагностики диабета. И реальная статистика смертности. А равных консультантов и рекламы, приверженности к инсулину - почему-то нет. Катенька, не ругайся. Просто услышь. Бог говорит с нами через людей. Ну. ты же все-все знаешь.
Katerina, очень духовный ответ, Катя. Да, гепСа нет, а ливер разваливается. Все таки думать иногда полезно. Денис, причина твоего неудовлетворительного состояния здоровья - таблетки от ВИЧ и гепСа. Жаль, что ты этого не понимаешь. Это логично. Ты и в наркотиках искал истину. И там ее не оказалось. Наверно заблуждался.
Людмила, странное у них упрямство. Вероятно, заняться людям нечем. Они лопают таблетки, наблюдаются в СПИДошнях, собирают деньги, лечат ливер. Получается наполненная жизнь. Спасибо тебе, Люда. За участие в этой группе. И за правду
Я предложил Лёхе яблоко, он поблагодарил, но отказался. Засмущался. Я уткнулся в книгу, Леха же — в телефон, следил за новостями, попутно комментируя их смешными, а иногда и грозными матерными словечками.
Скоро на пороге палаты появляется сутулый человек-скелет, обнимающий тонкими руками скрученное одеяло. За ним – две сестры.
— Я Мишаня, вот к вам перевели. — кидает на кровать одеяло и уходит, возвращается с электрическим чайником и снова уходит, так, потихоньку, переносит весь скарб.
— За 2 месяца насобирал себе, в том боксе у меня 2 матраса, всё переводят куда-то.
по теме
Мнение
Санпропускной больной
— Я банчил, вот, звонят, им говоришь, что нет ничего, а они звонят. Нас в хате шесть человек было, когда три опера завалились, один из них сказал, если не ляжешь лечиться, я тебя закрою. И через неделю я ловлю передоз. Все к одному идёт, но лечусь же. Не важно, как я попал сюда, важно, что я лечусь. Инспектор по надзору подала меня в розыск. Жена звонила, говорит, приходили с автоматами, за мной, дескать. Она объясняет им, что в больнице я. Через 3 дня снова приезжают, видимо, сложно с первого разу позвонить сюда и узнать. Чума, вообще. Меня привезли в невменяемом состоянии, так как был двойной передоз. Пришёл нарколог, что-то выписал, я 4 дня ничего не помню.
— С ломок тебя сняли. — вмешался Лёха.
— Я выйду, все равно загоню.
— Ты на ноги свои посмотри, отрежут же.
— У меня все равно две трети печени в тромбах. И в сердце клапан один не работает. Врач-нарколог мне сказала, что если будешь колоться, то лучше сразу смертельный делать, потому что всего 2 недели проживёшь.
— Я буду держаться, только очень хочется. Просто мы все сгорим.
— Над моей палатой дети были, мал мала меньше, мы им конфеты передавали, — продолжает он. — Старший среднему уступил самый вкусный чупа-чупс — сестра рассказывала, дала, говорит, и ждала, что будет, удивилась. Там инкубаторы, кто выживает, а кто нет. Мать их не принимала терапию, когда была беременна, и кололась.
— Лучше б не было отца, чем такой. — взмолился Лёха, сжимая в руке потушенный телефон.
— У меня батя тоже напивается сильно и жене покоя не даёт, надо выписываться срочно.
У Леши начались судороги. Попросил сделать укол, сделали. Тяжело дышит. А тело молодое, сильное, бьется, но не справляется. И голос становится старческим.
— А можно мне градусник?
— Сначала задницу. — И взяла мазок, легко, уверенно, нагло.
У Мишани брала кровь из вены, коричневого цвета.
Мишаня ласково разговаривает по телефону:
— Ну чего? Придёт он, уколемся, нафиг таких друзей? Лучше с Боцманом погуляем, кроме Лешего, он не нужен. С ним выйдем, вляпаемся, потом коктейльчику, потом лирики, потом разгонимся, прикинь. Я ему свой номер дал, но в чёрный список поставил. Мне это нафиг не надо. Боцман не пьёт, не колется.
Спустя 15 минут, сам кому-то звонит:
— У меня есть 3000, замутим чо? Ну в последний разок. И уже навсегда.
Параллельно звонят Лёхе с предложением банковской карты. У меня температура, я в больнице, говорит, мне неудобно разговаривать, а она продолжает что-то сладкоголосо петь ему в трубку.
Мишаня постоянно с кем-то разговаривает по телефону, но сейчас его голос становится особенно нежным:
Мишаня разложил на кровати карандаши:
— Надо порисовать. Что можно смешное нарисовать? — пожимаю плечами.
У Лёхи звонит телефон, динамик громкий и все слышно:
— Я тоже скучаю — стесняясь отвечает, прикрывает телефон ладонью. Очень натурально он становится то стариком, то стыдливым юношей.
— Щипцами она из тебя последние слова вытаскивала. — улыбается Мишаня.
Мы дружно отходим ко сну.
Наступил третий день, я проснулся. На соседней кровати, склонив голову, корпел над кроссвордом Мишаня.
Понедельник, наконец, меня выпишут. Ноги ходуном ходят в ожидании врача. Вены болят от нескончаемых капельниц и все мысли о свободе. Это какой-то иной, подземный мир, о существовании которого мы даже не подозреваем и не хотим знать.
Лёха звонит отцу узнать, как его дела, сходил ли он в управляющую компанию. Тот не сходил. Опустив плечи, не в силах ругаться, он попрощался с отцом. И вновь начал звонить мастеру.
Читайте также: