Суд в германии вич
Обновлено: 23.04.2024
Лучше поздно, чем никогда? Сначала кажется, что ответ неоднозначен: в суды на инвалидных креслах привозят полуживых безобидных стариков, чтобы обвинять и допрашивать. Их руки дрожат, их ноги не ходят, а мысли путаются. Но жалость к ним испаряется, когда в суде звучат подробности того, что они делали больше 70 лет назад. Тогда они были молодыми, были сильными и жестокими. Убийцы беззащитных узников гитлеровских концлагерей - они думали, что их никогда не накажут.
Но их не защитит ни тот факт, что они были лишь мелкими винтиками системы, ни даже их старость. Раньше спасало то, что слишком много бывших нацистов работало в системе правосудия, да и общество в целом было еще не готово к таким процессам. В Германии в 1969 г. судебная палата постановила, что отдельные исполнители Холокоста и других преступлений, личное участие которых в зверствах не доказано, не должны быть судимы. Но это изменилось 10 лет назад. Было признано, что такие места, как Освенцим — фабрики смерти, и любой их служащий не мог не знать, в чем принимает участие. Даже если нет доказательств личного участия в убийствах, вина такого человека в том, что он убийствам способствовал. Нужно только доказать (это бывает сложно), что конкретный человек работал в концлагере и со своего рабочего места не мог не видеть, что происходит. Охотники за нацистами, о которых мы уже писали, нашли немногих еще живых (и уже престарелых) военных преступников, которые должны понести ответственность.
Показаний свидетелей и служебного удостоверения СС хватило для обвинения. В этот раз судили 89-летнего Демьянюка в Германии в 2009 г. и обвинили в соучастии в убийстве 28 060 человек (в том числе около 1,5 тыс. немецких граждан), погибших в Собиборе за 4 месяца его пребывания в лагере. Суд доказал, что он лично отправлял людей в газовые камеры. За весь процесс Демьянюк, для которого скамьей подсудимого было инвалидное кресло, не проронил ни слова. В 2011 г. его приговорили к 5 годам за решеткой. Наказание этот садист так и не смог отбыть, так как умер в баварском доме престарелых, пока рассматривалась апелляция.
Оскар Грёнинг
Хуберт Зафке
В 2016 г. суд Нойбранденбурга судил 95-летнего санитара-убийцу из Освенцима, месяц служившего в этом лагере в 1944 г. Как утверждало обвинение, унтер-офицер санитарной команды СС Зафке лично подавал газ в камеры. Обвиняемому грозило до 15 лет тюрьмы за соучастие в убийстве 3681 человека. Он же настаивал на том, что лично не имел отношения к убийствам. Дело так и не удалось завершить, так как в 2017 г. Зафке из-за болезни Альцгеймера и деменции был признан недееспособным.
Сандор Кепиро
Кепиро называли одним из самых разыскиваемых преступников. В 1942 г. этот венгерский полицай принимал участие в бойне в сербском городе Нови-Сад на берегу Дуная. Там было умерщвлено более 1200 цыган, евреев и сербов. Суд состоялся в Будапеште в 2011 г. Сандора обвинили в том, что он отдал приказ убить 36 человек и лично участвовал в расправе над четырьмя жертвами. Одна из выживших на процессе рассказывала, как людей выбрасывали в реку под лед и расстреливали на улицах. После войны Кепиро скрывался в Аргентине и вернулся в Венгрию только в 1996 г. Он жил припеваючи до суда.
Изначально ее организовала группа ВИЧ-положительных геев, которые боролись за свои права. Но помимо них в этой борьбе участвовали секс-работники и наркопотребители. В результате их объединения и появилась Aids-Hilfe.
Сейчас мы являемся официальной НКО и при этом часть средств получаем от правительства Германии. Надо сказать, что у нас в стране довольно интересная схема распределения ответственности в сфере ВИЧ/СПИДа. Министерство здравоохранения выделяет деньги Федеральному центру просвещения в области здравоохранения, который занимается общей популяцией, в том числе программами по профилактике среди подростков. А наша задача — работа с ключевыми группами: профилактика среди геев, мигрантов и беженцев, секс-работников, потребителей инъекционных наркотиков и людей, находящихся в тюрьмах. Мы не работаем вне этих групп. Но, в отличие от государства, нам намного легче работать с ними, мы — их часть, и нам гораздо проще попасть внутрь того или иного сообщества.
Как именно строится ваша работа с ключевыми группами?
по теме
Лечение
Автобус для выживших: от подвалов Дыбенко до центра СПИД
Более того, мы стараемся привлечь сами сообщества к исследованию методов организации профилактики и используем такие техники, как картирование, рассказ через фотографии (photovoice), театр и так далее. Эти альтернативные техники позволяют вовлекать людей в наши проекты, даже когда они не говорят ни по-немецки, ни по-английски. С помощью этих методов они могут выражать себя через изображения или рассказывать истории, например, на арабском, которые мы потом сможем перевести и использовать в своей работе. Это своего рода коллективное производство знаний, благодаря которому наши кампании для мигрантов, секс-работников или наркопотребителей фактически разрабатываются самими сообществами, вплоть до самых маленьких элементов, например, открыток. Они сами решают, какие изображения уместны и не будут дискриминационными.
Одно из ключевых направлений нашей работы — это создание платформ для самоорганизации сообществ, площадок, на которых они в перспективе могли бы вливаться и в политическую деятельность. Потому что невозможно осуществлять профилактику ВИЧ, не высказывая своей позиции против криминализации секс-работников и наркопотребителей.
Например, невозможно помогать беженцам без борьбы с расизмом и дискриминацией в стране. Нужно учитывать тот факт, что в Германии проживает 82 миллиона человек, и из них у 24 миллионов есть миграционный бэкграунд. Многие беженцы оказываются в стране нелегально, без каких-либо бумаг. И для этих людей нет никаких лекарств, а это неправильно. Так что мы должны также проводить политическую работу, чтобы у таких людей появился доступ к лечению.
Схема распределения ответственности профилактики ВИЧ в Германии. Минздрав выделяет деньги Федеральному центру просвещения в области здравоохранения, а тот передает их НКО. Автор фото: Федя Или
А какова вообще ситуация с доступом к терапии среди беженцев? Легко ли ее получить?
Но едва ли все беженцы с ВИЧ едут в Германию в надежде получить терапию.
Да. Необходимо понимать, что практически у всех беженцев есть далеко не одна причина, чтобы просить убежища. Никогда нельзя угадать: пустят ли человека с ВИЧ или нет. Многие едут, не зная своего статуса. И чаще всего беженцы переезжают не из-за того, что им нужна терапия. Согласитесь, сложно отказать человеку в убежище из-за ВИЧ-статуса, если в своей стране он в расстрельном списке.
Большинство приезжают по политическим причинам, некоторых преследовали на родине из-за сексуальной ориентации. Из России, например, приезжает большое количество активистов в сфере снижения вреда наркопотребления, которые подверглись преследованию на родине. Когда они у нас подают документы на убежище, то, конечно, им дают лечение, ведь это относится к базовым правам человека.
Что происходит дальше, после просьбы об убежище?
Должны подтвердить ситуацию, по которой они бежали. Без этого многих высылают обратно. Если запрос на получение убежища отклонен, то следующий пункт — депортация. Но все равно многие остаются — не хотят возвращаться обратно. Их сложно судить, ведь, в конце концов, человек имеет право на миграцию. Но тогда они оказываются в очень незавидном положении: нет документов — нет легальной работы и нет легального лечения. К сожалению, мы действительно не можем предложить решения для них. Хоть мы и организовывали протесты, чтобы привлечь внимание к этой проблеме, каждое государство сосредоточено на собственной безопасности, и им нужно знать обо всех, кто живет в стране. Они не хотят создавать какую-либо модель предоставления лечения людям без документов, так как не заинтересованы в том, чтобы те тут оставались.
Конечно, есть некоторые врачи, которые собирают таблетки на свой страх и риск, отдают их людям, но это невозможно делать на постоянной основе. Эти врачи — воистину борцы за права человека, но тем самым они подводят себя под уголовную ответственность. Как вы можете видеть, Германия — очень демократичная и богатая страна, но в то же время для некоторых групп у нас практически нет вариантов. И это большая проблема.
Татьяна Гангарова показывает пример карточки с историей беженца. Автор фото: Федя Или
В Германии для профилактики ВИЧ очень широко используется PrEP, а могут ли мигранты получить его?
Уже есть информация, что в будущем его будут официально назначать врачи, но даже сейчас по немецким меркам он стоит очень дешево, около 40—50 евро. Более того, в Германии есть чек-поинты с бесплатным PrEP для тех, кто не может позволить себе купить его. Однако и тут остается проблема с беженцами, у которых нет документов. Потому что когда ты приходишь в эти чек-поинты, у тебя все равно просят документы, чтобы подтвердить легальность нахождения в стране. Если документов нет, то и PrEP не получишь. Так что это тоже выход не для всех.
Как-то отличается способ информирования о ВИЧ среди беженцев? И в восприятии самих беженцев?
Конечно. Например, простая раздача флаеров совершенно не работает. Большинство из них никогда не возьмет флаер, потому что на нем повсюду написано слово СПИД, они боятся, что на них падет подозрение среди близких даже из-за простого интереса к этой теме. Так что чаще всего они предпочитают искать информацию в интернете.
Лично я не принадлежу ни к одной конфессии, но если вы хотите работать с религиозными людьми, то нужно уважать их веру. Уважение чужого мнения в данном случае — главная причина, почему этот проект успешен, и ВОЗ даже внес его в двадцатку лучших проектов 2018 года.
Офис организации Deutsche AIDS-Hilfe в Берлине. Автор фото: Федя Или
Вы упоминали альтернативные методы работы с мигрантами, не говорящими по-немецки и по-английски. Что они из себя представляют?
Мой любимый проект это photovoice (разговор через фото), в котором беженцы рассказывают истории про свой опыт, про свои чувства. Эти истории мы собираем, а потом публикуем на нашем сайте и в печатных материалах по крайней мере на 6 языках, включая русский. Это помогает доносить информацию.
Офис организации Deutsche AIDS-Hilfe в Берлине. Автор фото: Федя Или
А как работаете с театром?
Berliner AIDS-Hilfe
Помогать — локально
Сеть центров AIDS-Hilfe существует по всей Германии, офисы есть в каждом относительно крупном городе. Они не имеют отношения к медицине, там нет врачей. Единственные медицинские манипуляции, которые там проводятся, — тестирование на ВИЧ и ЗППП. Но они берут на себя все вопросы, не касающиеся непосредственно лечения. Подсказать, как найти врача? — вот список врачей. Вывести из депрессии из-за диагноза? — вот психолог. Равный консультант. Неравный консультант. Проблемы с бюрократией? — вот соцработник. Группы взаимопомощи: для мужчин, женщин, транс-мужчин и транс-женщин, для гетеросексуальных и нет, для людей с зависимостью, для секс-работников, консультации на разных языках.
Berliner AIDS-Hilfe
Офис Berliner AIDS-Hilfe не похож на медицинское заведение, а похож именно что на офис: стойка ресепшен, кофе-машина, стенд с разноцветными брошюрами на немецком, английском, польском, турецком, русском. Берлин — мультиязычный город, треть его жителей-либо иностранцы, либо потомки иностранцев. Поэтому и услуги ВИЧ-сервиса оказываются на разных языках.
На мои вопросы отвечает Йенс Петерсен, секретарь Berliner AIDS-Hilfe по связям с общественностью:
Йенс Петерсен, секретарь Berliner AIDS-Hilfe по связям с общественностью
— Давайте о практике: допустим, я узнаю, что я ВИЧ+. Прихожу к вам. Чем поможете?
Мыслить — глобально
Сначала Deutsche AIDS-Hilfe занималась всем подряд. Потом возникла сеть ВИЧ-сервисных организаций по всей Германии, и Deutsche AIDS-Hilfe смогла сосредоточиться на своей основной деятельности: просвещении и представительстве интересов ВИЧ+ людей на всех уровнях, включая политические.
Глава отдела международных связей Deutsche AIDS-Hilfe Александра Гуринова родом из сибирского Сургута. В России она работала во Всероссийской сети снижения вреда, потом перехала в Берлин, проходила практику в Deutsche AIDS-Hilfe, да там и осталась.
Александра Гуринова, глава отдела международных связей Deutsche AIDS-Hilfe
— Вы не работаете напрямую с ВИЧ+ людьми, не оказываете им непосредственную помощь. В чем же заключается ваша деятельность?
— Нельзя сказать, что мы не работаем напрямую с клиентами. Мы, конечно, не те, кто может дать клиенту лекарства в руки, это дело врачей, но у нас большая консультативная служба, есть телефонные консультации, онлайн-консультации. Но все же по большей части Deutsche AIDS-Hilfe работает как информационно-методический центр. Главная задача — просвещение и обучение. Ежегодно мы проводим более 100 тренингов для самых разных групп: врачей, соцработников, политиков. Короче, мы обучаем тех, кто будет помогать и непосредственно пациентам (консультанты, которые будут работать с пациентами, обучаются в том числе и у нас), и тех, кто будет продвигать ВИЧ-повестку в обществе. И сами ее продвигаем. Мы — те, кто может напрямую обратиться к политикам, к правительству, к Минздраву, к нам прислушиваются.
Например, в Германии до 2017 года мужчинам, имеющим гомосексуальные связи, было запрещено быть донорами крови, даже если они полностью здоровы. Потом разрешили, но только тем, у кого последний гомосексуальный контакт был не позднее, чем 12 месяцев назад, потом еще какие-то послабления, но пока это вопрос дискуссионный — а мы собираем письма, исследования, мы — важный голос в этой дискуссии.
— Ваша деятельность направлена на ключевые группы или на общество в целом?
— Deutsche AIDS-Hilfe возникла как организация, направленная на работу с ключевыми группами, и по сей день это наше основное направление. Но мы определяем свою задачу как структурную профилактику: это значит, что наша цель — изменить не поведение людей (например, сексуальное), а сами условия, в которых возникает это поведение. Сделать безопасной саму среду — и тогда среда сама по себе станет средством профилактики. Не требовать от наркопотребителя не колоться, а создать условия, в которых ему всегда будет доступна замена укола на таблетку заместительной терапии, или хотя бы чистый шприц, а если он хочет бросить — доступная помощь. Не призывать тех же геев не спать с кем попало, а сделать так, чтобы всегда и везде были в доступности презервативы, а теперь и PrEP (в Германии он с прошлого года стал покрываться обычной медстраховкой). Чтобы сама среда стала такой, что в ней проще вести себя безопасно, чем нет — независимо от того, принадлежит человек к ключевым группам или не принадлежит. Этого мы требуем от правительства, этому обучаем региональных политиков, просвещаем общественных работников.
Автобус, где можно поменять шприцы. Германия
— Вы ведете международную работу?
— Наша основная деятельность — для Германии, для немцев. Но мы понимаем, что эпидемия глобальна, поэтому участвуем и в международных проектах, поэтому есть отдел международных связей, который я возглавляю. Кстати, чаще всего они связаны со странами Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА), у которых плохие показатели по ВИЧ/СПИДу. Наша деятельность просветительская, мы делимся опытом на конференциях и тренингах, обучали специалистов в Беларуси, России, Казахстане, Таджикистане, Киргизии. Мы стараемся не просто приехать и прочесть какую-то лекцию, но понять, в чем там заключаются проблемы, и исходить из этого. И это не односторонняя деятельность: нам важен опыт специалистов из стран ВЕЦА, мы многому у них учимся. В чем-то там бывает лучше, чем в Германии: например, там НКО могут раздавать наркопотребителям налоксон, а в Германии он доступен только по рецепту врача, после прохождения определенных тренингов, чтобы получить всего одну ампулу. Есть совместные проекты со странами ВЕЦА, там мы выступаем менеджерами, помогаем найти финансирование.
— Кстати о финансировании. У вас мощная организация. Кто ее финансирует?
— 85% нашего финансирования — государственное. Здесь нужно понимать, что в Германии очень силен сектор НКО (а мы НКО): государство старается отдавать на аутсорсинг все, что оно только может отдать. Его задача — собирать с граждан налоги и распределять эти деньги среди тех, кто может их грамотно освоить, поэтому частный сектор и НКО получают финансирование от государства и делают все то, что ему самому делать, может быть, лень, а может, оно не хочет этого делать, чтобы его не обвинили в диктатуре.
— А остальные 15%? Гранты?
— Нет, гранты тут практически ни при чем. Гораздо чаще — пожертвования, корпоративные и частные. Это пожертвования фармкомпаний — но по уставу мы не имеем права получать от фармкомпаний суммы больше 5% нашего бюджета, иначе могут заподозрить в лоббировании их интересов. Страховые компании. Что-то дает Еврокомиссия. Бывает, что и пожертвования частных лиц.
Я выпаливаю последний вопрос:
— Скажите, а почему у вас все еще есть работа? Вроде бы в Германии уже все так прекрасно. Fast track. Получил диагноз ВИЧ — терапию дадут сразу и бесплатно по страховке. Стигматизация вроде как уже преодолена. С чем вам остается бороться?
— Проблемы остаются. Стигма все же преодолена не полностью, несмотря на прекрасную статистику, она еще есть. Недостаток финансирования ВИЧ-инициатив: мы как раз очень боремся за то, чтобы на эту область выделялось больше ресурсов. Потом, вы сами сказали, что АРВТ бесплатна по страховке. В Германии медицинское страхование обязательно для всех, кто легально живет в стране. Но есть и нелегальные мигранты, например, у них документов нет и страховки нет, а ВИЧ иногда есть — и приходится им помогать, часто за счет личных связей. Нужно бороться за их права, иначе они и сами будут болеть, и будут распространять инфекцию. У нас есть целый отдел, занимающийся работой с мигрантами, и в последние годы, когда мигрантов в Германии стало больше, у них прибавилось работы. Мы поднимаем вопрос о распространении ВИЧ в тюрьмах: о том, что там должны быть доступны и чистые шприцы, иглы, презервативы, потому что это иллюзия, что в тюрьмах нет ни секса, ни наркотиков. К сожалению, на пенсию нам уходить еще рано.
Иван Алексеев (имя изменено), по словам его адвоката Николая Мухортова, работал пилотом в гражданской авиации, у него появилась возможность перейти в экспериментальную. Он уже устраивался на работу, но медкомиссию не прошел из-за положительного статуса ВИЧ. Весь персонал экспериментальной авиации должен проходить врачебно-летную экспертизу.
В понедельник, 18 апреля, дело российского пилота рассмотрит Верховный суд.
Обновлено. Верховный суд России удовлетворил иск о признании недействительным положение Федеральных авиационных правил, которое ограничивает работу людей с ВИЧ в экспериментальной авиации.
Как пилоты с ВИЧ уже выигрывали в судах
Николай Мухортов приводит примеры подобных исков от работников гражданской авиации. В 2011 году разбирательство касалось медосвидетельствования пилотов, и Верховный суд признал, что наличие у пилота вируса не является абсолютным запретом для работы в небе. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда отметила, что вопрос о возможности ВИЧ-положительного пилота работать на гражданских бортах должен решаться с учетом международных документов. В Конвенции о международной гражданской авиации, указывает Коллегия, есть положение о том, ВИЧ-позитивные кандидаты непригодны для работы, за исключением случаев, когда по результатам освидетельствования приходят к выводу, что человек может беспрепятственно выполнять свою работу. Прием АРТ увеличивает его шансы на полеты, напоминает Конвенция.
В 2017 году Верховный суд снял ограничения для ВИЧ-положительных бортпроводников. Согласно решению Суда, отстранить от работы человека с ВИЧ можно только на основании медицинского заключения, согласно которому он не может работать по состоянию здоровья. Представитель административного ответчика указывал, что работа бортпроводника связана с продуктами и оказанием экстренной помощи. В заседании участвовала эксперт, которая подтвердила, что ВИЧ не передается через продукты.
Примеры судебных тяжб летчиков из-за ВИЧ есть не только в России. В 1995 году в США два пилота — капитаны воздушного судна — были уволены из компании United Airlines из-за ВИЧ-инфекции. Авиакомпания утверждала, что их состояние ухудшилось до стадии СПИДа, а АРТ якобы влияла на управление самолетом. Позицию касательно влияния АРТ на способность к управлению транспортом изменили только в 1997 году, когда первый пилот, применяющий терапию, получил официальное разрешение на работу. В данный момент Федеральное управление гражданской авиации США выдает разрешение на полеты ВИЧ-положительным пилотам на основании определенных условий, в том числе они должны принимать одобренные FDA (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США) лекарства, хорошо их переносить, иметь вирусную нагрузку менее 1000 копий/мл и стабильное количество клеток CD4+.
В 2018 году в Великобритании пилоты коммерческих рейсов через суд доказали свое право на работу в небе. 31-летний Джеймс Буш вошел в историю как первый ВИЧ-положительный человек, получивший лицензию коммерческого пилота. Его дело тянулось с 2017 года, когда он не смог поступить на обучение пилотированию в EasyJet. Все упиралось в позицию британского авиарегулятора Civil Aviation Authority, которая в свою очередь строилась на базе правил Европейского агентства авиационной безопасности: управлять самолетом с положительным ВИЧ-статусом можно, если лицензия уже есть. То есть при выявлении вируса у пилота его лицензия не отзывается, но получить ее с нуля, имея ВИЧ-статус, было невозможно. Спор с Civil Aviation Authority продлился девять месяцев, после чего регулятор согласился пойти на уступки. Свой первый коммерческий рейс Джеймс Буш выполнил в 2020 году.
Если раньше проблемы связанные с ВИЧ-инфекцией изображали на плакатах чудовищным монстром с косой в руках, то позже на нас смотрели симпатичные мальчики и девочки, беременные женщины и зрелые мужчины. Сначала от страшилок перешли к разъяснительной работе и дали проблеме нормальное лицо, а сегодня и вовсе лицо превратили в жопу, послав туда же и проблему, дескать, мало ли, отчего умирают люди. И статистика стала пудрить мозги. Но мы-то знаем, что геи по-прежнему заражаются вирусом и чаше умирают не от инфарктов или рака простаты. И формы передачи вируса нам тоже известны. В девяти случаях из десяти ВИЧ передается половым путем.
Не радужные цифры.
Barebacker(ы) – любители трахаться на авось
Декабрь — месяц благотворительности
В предрождественскую пору по католическому календарю до самого дня рождение Христа, который проповедовал любовь к ближнему, немцы особенно щедры на пожертвования. Скорее всего поэтому первый декабрьский день объявлен международным днем борьбы со СПИДом – прямо скажем, неплохая маркетинговая стратегия организаций и фондов, цель которых помочь ВИЧ-положительным.
Уже задолго до декабря они активизирует свою работу: устраивают гала-концерты, выставки-продажи, акции поддержки и солидарности с ВИЧ-позитивными. Как бы они не назывались, все равно — это сбор милостыни. Ради чего? Конечно ради того, чтобы помочь людям, которым плохо и которые нуждаются в этой помощи. А если посмотреть правде в глаза, то почему эти люди сами так безалаберно отнеслись к самим себе? Почему не сработало чувство самозащиты, когда это было особенно необходимо?
Марк подчеркивает, что СПИД-центр Кельна не ставит перед собой задачу изолировать в таких жилых комплексах людей с ВИЧ, а наоборот — вернуть их в нормальную жизнь. Те, кто отпраздновал новоселье в таких комплексах, вовсе не должны там оставаться до самой старости или конца своих дней. Это скорее трамплин в привычную среду и самостоятельную жизнь.
Возможно, я в чем-то ошибаюсь, и в чем-то не прав. Но этого нельзя сказать о Марке, который вот уже 17 лет пытается сделать свою жизнь позитивной – в прямом смысле этого слова, без всяких образов и кавычек. Вот его история.
Самые надежные друзья
Время — никудышный косметолог
Я научился ладить со страхом
Диагноз ВИЧ дисциплинирует
У Марка среднее специальное медицинское образование, раньше он работал медбратом в больнице, а когда похоронил друга, перешел в одну из мобильных служб по уходу за больными СПИДом на дому. Таких пациентов в Кельне чуть более пятисот. Работа требует большой психической выдержки.
Без жизни не было бы и смерти
Некоторых знакомых решение Марка ошарашило, дескать, охота тебе смотреть в глаза чужой смерти? А он считает, что поступил правильно и верит в то, что его друг, будь он в живых, поддержал бы его решение.
Марк убеждён, что Бернд, наблюдая за своим другом с небес, гордится им. А пока Марк меняет мебель: на днях в его квартире появятся новый диван и книжный шкаф. Жизнь продолжается…
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Читайте также: