Телеканал дождь моя вич история
Обновлено: 16.04.2024
Все описанные истории взяты из реальной жизни, имена и некоторые обстоятельства позволяющие идентифицировать личность человека, изменены.
Речь пойдет о тех людях, которых общество называет "нормальными" по отношению к (не)возможности заражения ВИЧ. Т.е. это не наркопотребители, не мужчины имеющие отношения с мужчинам (понятно какие), не женщины оказывающие услуги за деньги (все поняли кто). А "обычные" люди, которые живут обычной, без приключений на одно место, жизнью. Иногда они делают поступки, которые "все делают".
Алина, 35 лет, учительница.
"У меня долгое время не было мужчины. На работе мы регулярно обследуемся на ВИЧ. Потом на улице познакомилась с вахтовиком (человек, работающим вахтово-экспедиционным методом). Пригласила его домой "попить чаю". После парочки рюмашек приступили к знакомству "поближе". Во время акта у него разорвался пр***тив, он вскочил, сильно занервничал. Я, честно, такой реакции не поняла. Ну, разорвался, мужчина горячий попался, я чистая, незаразная. Через полгода после этого эксцесса я проходила очередную медкомиссию и меня направили в СПИД-центр "анализ не получился". Я пришла сдала кровь, потом меня вызвали и сообщили мне, что у меня ВИЧ. Я хочу подать в суд на этого *****, у меня есть его фото и телефон, чтобы он других не заражал".
Петр, 32 года, директор частной компании.
Обеспеченный одинокий мужчина. Был на курорте, где встретил "таинственную незнакомку". Молодые люди с полуслова поняли, что кому надо.
"Мы пришли в номер, в дрязг пьяные, она начала прыгать на мне. После пробуждения и отрезвления, я почувствовал боли в виновнике феерии, у неё было очень сухо "там", видимо из-за этого".
Была получена дополнительная травматизация слизистых оболочек, что скорее всего и послужило заражению ВИЧ с одного раза, хотя такие случаи заражения с одного акта для мужчин крайне редки. Но в данном случае, это произошло. Алкоголь предрасполагает к рискованному поведению, снижает естественны барьеры защиты: то, что человек на трезвую голову делать не будет, то для человека в состоянии алкогольной интоксикации "море по колено" и "все дефки кра-асивые".
Саша, 52 года, водитель.
Водитель-дальнобойщик, семьянин, в связи с особенностями работы, вынужден периодически 1-2 недели бывать вне дома.
На дороге соблазнов много, сама обстановка вдали от жены располагает к разным мыслям, хочется немного женского тепла и тут как тут на стоянке в кабину просятся разные женщины. Были с ними контакты, они говорили, что проверяются, поэтому средства защиты не всегда использовал. Чувствовал себя хорошо, но спустя время попал в инфекционное отделение с опоясывающим герпесом, который является показанием для тестирования на ВИЧ. У него взяли образец крови для анализа, ИФА показал реактивный ("положительный") результат, отправили на иммуноблот, который подтвердил наличие антител к ВИЧ. После объявления результата иммуноблота, был в шоковом состоянии, не мог поверить, что с ним такое может быть, потому что "все так делают и чувствуют себя хорошо" (это ложная уверенность, т.к. симптоматически ВИЧ может не проявляться очень долгое время).
Кристина, 20 лет, студентка.
Девушка из приличной семьи. Поехала в Питер учиться на инженера. Студенческая жизнь весёлая, интересная, полна приключений и не только "на одно место". Питер очень современный город с современными нравами. И конечно, пора любви и романтики, тем более атмосфера белых ночей неописуема и сама манит пить глотки свободы широко открытым ртом.
"Встретила парня, встречались около года, потом нашла у него какие-то порошки, оказалось, что он употребляет. Конечно, сразу его бросила, пошла обследоваться на всё подряд. У меня обнаружили гепатит B и ВИЧ. Неделю была как во сне, плакала, не верила, пересдавала в других частных лабораториях, но все как сговорились: в момент, когда должны были выдавать мне результат, отправляли за результатом в СПИД-центр. Всё было ясно. Но в СПИД-центре оказались хорошие врачи, они меня ободрили, всё рассказали, что жить можно, просто надо будет регулярно обследоваться и пить таблетки. Пообщалась с психологом. Успокоилась. Что произошло, то произошло. Былого не вернуть. Жизнь продолжается. Надеюсь дожить до того времени, когда ВИЧ будет излечим".
По официальной статистике, в нашей стране более одного миллиона ВИЧ-положительных людей. Вот рассказы нескольких женщин о том, как изменилась их жизнь, когда они узнали о своем диагнозе.
Ольга Кузьмичёва, 36 лет
Как произошло заражение, вспомнила не сразу. Раньше я употребляла наркотики внутривенно. Начала из-за мужа. Из-за своего характера и какого-то юношеского максимализма, решила его спасти — доказать, что можно бросить. Вот так по глупости и втянулась. Потом был реабилитационный центр, год трезвости. Но случился срыв: на дне рождения подруги мы выпили. Ее муж предложил уколоться, а я тогда уже не особо контролировала, где чей шприц. Потом мне все-таки удалось бросить, позже я узнала, что беременна.
Потом нас с ребенком перевели в одиночную палату. Осень, идет дождь, воют собаки, решетки на окнах, через дверь — наркоманы колются. Я взяла ребенка, положила к себе на грудь и всю дорогу раскачивалась на сетке рабице.
Я больше не могла работать воспитателем, и мне пришлось идти продавцом в магазин. Когда там попросили сделать медкнижку, сменила работу. Конечно, меня не имели права уволить из-за ВИЧ-статуса, но это надо ещё доказать. Я же знала, что к чему — осудят, оценят, съедят, подомнут.
Я стала выяснять, что такое ВИЧ-инфекция, и вскоре мне повезло и я нашла работу на телефоне доверия для ВИЧ-положительных. Со временем начала придумывать буклеты, брошюры. Как-то мне предложили написать сценарий для документального фильма об инфекции. Пришла домой, разложила листы, долго думала, как подступиться. Все вылилось в письмо маме. Получилась исповедь-покаяние.
Режиссер предложил мне сняться в фильме. Я снялась и открыто заявила, что ВИЧ-позитивная. Ни грамма об этом не жалею. Конечно, родные меня отговаривали. Но для меня это был переломный момент, я поняла, что не хочу больше находиться в изоляции, хочу об этом говорить. Фильм получил разные премии, меня даже награждал Познер. Но для меня высшей наградой было осознание, что кому-то помогает моя история.
Сейчас отношение к ВИЧ-позитивным постепенно меняется. Во второй раз, пять лет назад, я рожала в обычном роддоме, в обычной палате, и ко мне офигенно относились. Я услышала много добрых и теплых слов в свой адрес.
Хотя все равно все еще сталкиваюсь с какими-то предрассудками. Несколько раз меня отказывались оперировать, приходилось напомнить о своих правах. К сожалению, врачи чаще всего еще более невежественны в этом вопросе, чем пациенты. Шарахаются, пугаются, отправляют в спеццентр.
Ложку мне, конечно, отдельную не дают. Хотя, может, я и не замечаю. Меня давно перестали задевать, у меня есть конкретный ответ на все вопросы, могу спокойно отшутиться. Но при знакомствах с мужчинами мне все еще непросто. Я часто не знаю, как сказать о своем статусе, иногда возникает это чувство неловкости, так что, либо говорю, либо ухожу. Мне не очень приятны расспросы, но я стараюсь понять, что человек просто ответственно относится к здоровью.
Екатерина Л., 28 лет
У меня двое детей, люблю читать, живу в деревне в Свердловской области. Уже год, как узнала о своем статусе. Пришла беременная в женскую консультацию, там мне и сообщили. Конечно, был шок, испугалась больше не за себя, а за ребенка. Потому что понимала, что люди с этим живут и живут долго. Об этом говорят и в Интернете, и по телевизору. И никаких мыслей пойти покончить с собой не было.
В женской консультации отнеслись нормально. Правда, в роддоме со мной ужасно обращались и врач, и акушер. Как с мусором. Не передать словами. Даже дотронуться боялись, будто я прокаженная или заразная. Ничем не помогли. Грубили, расспрашивали, как заразилась. Рожала в отдельном зале, а потом перевели в обычную палату. К счастью, диагноз мой не раскрывали, а соседкам я сама не стала говорить.
Я не знаю, как произошло заражение. Половым путем заразиться не могла. Мой партнер был здоров, он проверился, наркотики я не принимаю. Потом я очень много читала литературы, оказывается, можно и в маникюрном салоне заразиться, и у стоматолога, почти в любом медицинском кабинете, где есть инструменты. На маникюр не хожу, но была и у стоматолога, и у гинеколога за последнее время. Сейчас эпидемия, в нашем селе за полгода шестьсот человек заразились.
Во время беременности было непросто: раз в три месяца надо было ездить сдавать анализы из нашего села в город. Терапию очень сложно переносила в первое время. С ребенком вроде пока все нормально. Педиатр к нам по-человечески отнесся. Малыша тоже пришлось везти на анализы в город, в СПИД-центр — в месяц, три месяца, а потом еще в год нужно будет.
Когда узнала, что у меня ВИЧ, рядом никого не было, поделилась с лучшей подругой. Только потом она быть подругой перестала, хотя она крестная моего ребенка, а я — ее. В один момент у нее что-то щелкнуло, и я стала самым плохим человеком. Никто не знает из-за чего она на меня так обозлилась.
Я чувствую себя вполне здоровым человеком. Иногда печень побаливает, терапия сказывается. Я тогда пью таблетки для печени. Лекарства для терапии нам дают бесплатно на три месяца. Перебоев с препаратами пока не было.
Сейчас мне страшно общаться с противоположным полом. Никаких отношений начать не могу. Мне как-то не по себе. Ведь придется сказать, а говорить не хочется. Это и останавливает. Поэтому в психологическом плане мне проще не общаться с мужчинами. А еще теперь я меньше доверяю людям. Правда, и раньше не особо доверяла, но сейчас еще меньше.
Ольга Еремеева, 46 лет
Я финансовый консультант по страхованию жизни. Никогда не думала, что могу заразиться: вела здоровый образ жизни, проходила диспансеризацию, да и с бывшим гражданским мужем мы в начале отношений сдали анализы, чтобы быть уверенными друг в друге.
В 2015 году муж попадает в больницу с черепно-мозговой травмой. После операции врачи обещали вскоре его выписать, но через три недели перевели в инфекционную больницу и сказали, что жить ему осталось одну неделю, потому что у него СПИД. Так я и поняла, с чем было связано его странное поведение: весь последний год мы не жили с ним вместе, он начал выпивать, потом пропал, хотя и оставлял иногда под дверью квартиры пакеты с продуктами и записки.
Но даже тогда не думала, что у меня тоже ВИЧ. Мало ли, может, он заразился, пока мы не жили вместе. На всякий случай я все-таки сдала анализ в женской консультации. А через три недели мне позвонил врач и попросил зайти. Так и узнала о своем диагнозе. Я думала, что через месяц умру. На работе держалась, а когда оставалась одна, плакала.
Паники не было, но было чувство безысходности. Думала даже, может, все продать, куда-то уехать, отгулять напоследок. Но мы же в России живем, у нас нет таких пенсионных накоплений, не все так легко.
Подозреваю, что мой мужчина в какой-то момент узнал о болезни, но побоялся мне сказать. Потом он даже говорил мне, будто у него какая-то болезнь крови, но я почему-то думала, что это онкология. Мне кажется, он тоже никак не мог предположить, что болен, и узнал слишком поздно.
Большую поддержку мне оказала дочка, хотя уже жила отдельно со своим молодым человеком. Свой ВИЧ-статус я никогда особо не скрывала, но и не говорила о нем всем подряд. Коллегам не говорила, не хотелось, чтобы они нервничали, переживали.
Когда делишься с кем-то своим диагнозом, а от тебя не отворачиваются, это самая лучшая поддержка.
После беседы с прекрасным эпидемиологом, который больше психолог, я поняла, в чем моя ошибка. Оказывается, кровь на ВИЧ ни на каких диспансеризациях не берут без нашего разрешения по закону, и тем более если не требуется операция, если видят, что ты социально благополучный человек. Поэтому я почти 6 лет не знала о своем диагнозе. Хотя мы и проверялись на инфекции с моим гражданским мужем, но, оказывается, анализ на ВИЧ в этот пакет не входил.
Предупредила первым делом своих знакомых, которые надеются на эти анализы. Я поняла, в чем прорехи, и теперь стараюсь изменить все, что могу. Так что теперь я волонтер нескольких благотворительных организаций, провожу тестирования, консультирую.
Сейчас встретила новую любовь и очень счастлива с моим мужчиной. Он тоже ВИЧ-позитивный. Я все больше понимаю, что не стоит ждать чего-то, не стоит откладывать счастье на потом, все в наших руках. Здесь и сейчас. И может быть, этот диагноз и другие тяжелые заболевания даются, чтобы мы поняли, что счастье здесь, рядом. И поэтому наслаждайтесь моментом, жизнью и радуйтесь всему, что есть.
Да, мне было плохо какое-то время, но если не можешь изменить ситуацию, меняй отношение к ней. Я всегда позитивно настроена, прихожу к людям с улыбкой. И, наверное, это обезоруживает. Я несу людям добро, и у них нет возможности отвечать чем-то другим, даже если они знают о моем статусе. Многое зависит и от нас самих. Бывает люди недопонимают, но, когда открываю статус, я стараюсь информировать их.
В августе того же года они поженились. Церемония была скромная. Из гостей — только пара самых близких друзей. Шума не хотелось. Счастье любит тишину.
А в апреле 2019 года Костя заболел. И все изменилось.
Неустановленная лихорадка
Среди рекомендаций не было одной — сдать анализы на ВИЧ, гепатит и туберкулез. Неладное заподозрила врач-пульмонолог, на прием к которой Костя попал в начале июня. К тому моменту он потерял 18 килограммов, с трудом мог ходить, а большую часть дня просто лежал.
Пульмонолог дала направление в МОНИКИ имени Владимирского. Там экстренно провели все необходимые исследования. Результаты пришли почти сразу. ВИЧ.
Ошибки прошлого
Константина госпитализировали в одну из подмосковных клиник.
Они встали на учет в СПИД-центре на территории МОНИКИ имени Владимирского и стали получать терапию. Одновременно с этим врачи подняли историю болезни Константина. Выяснилось, что он мог узнать о своем ВИЧ-статусе еще в 2015 году.
Научиться сочувствию
Константин до сих пор чувствует свою вину за произошедшее. Но и тогда, и сейчас больше всего боится одного — потерять Машу.
Насколько сложно принять такую реальность, Кирилл Федоров, психолог, известный ЛГБТ-активист и ВИЧ-положительный, знает по собственному опыту.
С точки зрения психолога, важно в первую очередь не мучить себя, не заниматься самобичеванием.
Иллюстрация: Ксения Горшкова для ТД
Сочувствие к себе и поддержка близких помогают перестать бесконечно винить себя и избежать депрессии. Следующим шагом становится принятие ответственности.
В ход идет все: цели, амбиции, устремления, хобби, работа. Некоторые люди в итоге становятся консультантами. Научившись жить с ВИЧ, они помогают адаптироваться к его реальности тем, кто только что получил положительный анализ.
Русская рулетка
По словам врача-инфекциониста, специалиста H-clinic Екатерины Степновой, вирус может передаваться не сразу.
Если закончатся таблетки
Если принимать препараты в неправильной дозировке или нарушать график приема, велик шанс, что вирус начнет воспроизводиться и адаптируется к лекарствам . Тогда они перестанут работать.
В России ВИЧ-положительные люди должны получать терапию бесплатно в СПИД-центрах. При этом один из самых частых вопросов на специализированных форумах: что делать, если в клинике закончатся таблетки?
Мария и Константин точку зрения врача не разделяют. По словам пары, если бы они не получали терапию в СПИД-центре при МОНИКИ имени Владимирского, им бы пришлось туго.
Иллюстрация: Ксения Горшкова для ТД
Вон из приличных людей
Прессинг, под который попадают ВИЧ-положительные люди в России, Маша с Костей почувствовали сразу. Как только об их диагнозе узнали врачи местной поликлиники, равнодушное отношение сменилось откровенным пренебрежением и хамством.
Отношения с врачом-инфекционистом областного СПИД-центра сложились лучше, но и тут появились вопросы, заставляющие Машу плохо спать по ночам.
Если речь идет о замене препарата, Екатерина Степанова и Кирилл Федоров рекомендуют обратиться с просьбой к заведующей СПИД-центром, написать заявление.
Важно объяснить врачу, что именно происходит, как проявляются побочные эффекты.
Права у всех одни
Никто из коллег Марии и Константина не знает об их ВИЧ-статусе. Молодые люди боятся, что, если факт раскроется, их просто уволят. Они уверены: может быть, не официально, но на практике они лишились многих прав. И самого главного — права жить открыто.
Еще один острый вопрос семейной истории наших героев — Виктория. Мария и Константин уверены: все началось с нее.
В УК РФ действительно существует статья 122, предусматривающая наказание за преднамеренное заражение ВИЧ, но многие юристы считают ее не только плохо продуманной, но и откровенно дискриминационной.
В российском законодательстве существуют и другие нормы, дискриминирующие людей, живущих с ВИЧ, например запрет на постоянное место жительства в России иностранцам и лицам без гражданства с ВИЧ-положительным статусом.
Жить и молчать
Маша и Костя живут с осознанием, что они ВИЧ-положительные, только полтора года. Признаются: до конца еще не свыклись и не адаптировались. Внешне их жизнь практически не изменилась — оба продолжают работать, общаться с друзьями и родственниками. Маша все чаще думает о ремонте в их общем доме, и оба — о новом витке поиска самих себя. Пока я пишу этот текст, Мария переводит очередную мангу с японского, а в перерывах рисует обложку нового альбома для знакомых музыкантов. Костя разбирается с программами звукозаписи и новым микрофоном — он подрабатывает, записывая дома друзей и знакомых.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Материалы партнёров
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА "ФК ОТКРЫТИЕ"
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Студенту НГУ Вове 21 год. Он приехал в Новосибирск с Сахалина и поступил на медицинский факультет — о карьере врача мечтал давно. Два года назад, когда узнал о своем положительном ВИЧ-статусе, то в первую очередь подумал, что теперь из-за диагноза не сможет заниматься медициной. Сейчас Вова открыто говорит о своем статусе, принимает терапию и консультирует других ВИЧ-положительных людей, попутно развенчивая мифы о заболевании, в которые сам еще недавно верил. В День борьбы со СПИДом мы рассказываем его историю принятия непростого диагноза. Как отнеслись близкие к заболеванию Вовы, о чём он разговаривает с теми, кто не верит в вирус иммунодефицита, и почему даже в маленькой африканской стране ситуация с ВИЧ обстоит лучше, чем в Новосибирске, — читайте в материале Ксении Лысенко.
Диагноз, страх и принятие
В квартире у Вовы не так много места. Полки заставлены пластинками, книгами по медицине и лекарствами. Почти два года он принимает антиретровирусную терапию, благодаря которой смог добиться неопределяемой вирусной нагрузки. Это значит, что зараженных клеток в крови настолько мало, что риск передачи вируса значительно снижен. Правда, лекарства Вова получил лишь в феврале 2019 года, спустя четыре месяца после сдачи анализа на ВИЧ и получения положительного результата.
Вова много улыбается и шутит, красочно рассказывая о том, как впервые узнал, что у него может быть ВИЧ. Об этом ему сообщил партнер, с которым у Вовы был незащищенный секс, он порекомендовал провериться и сдать анализы. Такое легкое принятие диагноза появилось у самого Вовы не сразу: сначала он, как и многие, думал, что с таким диагнозом долго не живут.
Перед тем как стать равным консультантом, Вове пришлось пережить все этапы принятия своего нового статуса
Фото: Евгения Глинчикова
Вова признается: тогда он решил, что простой экспресс-тест по слюне может обмануть, но все-таки набрал своему лучшему другу и честно рассказал обо всём.
В ту ночь они поговорили по душам, обсудили все возможные сценарии, и страх, по словам Вовы, ненадолго отступил. Дальше был еще один тест, на этот раз в лаборатории. Затем — длительное 10-дневное ожидание, поскольку результат направили для перепроверки — уже нехороший знак. За это время, по его словам, он испытал настоящие эмоциональные качели:
Но этого не случилось. 19 октября, в день рождения, Вове позвонили из лаборатории и попросили прийти за результатами. Он взял свою подругу в качестве психологической поддержки, пришел в лабораторию за большим конвертом, открыл и увидел повторный положительный результат.
— Наверное, я себя за это время подготовил, потому что слёз не было, — добавляет он.
Получить терапию ему удалось лишь спустя четыре месяца после того, как стало известно о диагнозе
Фото: Евгения Глинчикова
Вова отметил самый неоднозначный и странный день рождения в своей жизни. Его поддержали друзья, но дальше пришлось особенно тяжело. Он не смог сразу встать на учет в новосибирский СПИД-центр, поскольку не было прописки.
— Хотелось быстро, но в нашей стране не бывает быстро, — отмечает Вова.
Еще месяц ушел у него на сдачу анализов на определение вирусной нагрузки и иммунный статус, и две недели — на поиск результатов. Параллельно с этим он начал погружаться в тему ВИЧ-активизма, но продолжал слышать разговоры о том, что с его диагнозом ему лучше переехать в город покрупнее и забыть о карьере врача. Получить терапию Вова смог в Москве, куда уехал в Школу молодого врача. А встать на учет уже в московский СПИД-центр ему помогли в Фонде Антона Красовского, организовав прописку в Московской области:
— День, когда я принял свои таблетки, был просто волшебным.
Главная проблема того периода — с октября по февраль — заключалась в том, что я своим живым воображением ощущал присутствие смерти, какой-то склизкости, — делится Вова. — Конечно, всё это не соответствовало реальности, никакая смерть за мной не тянулась, но психологические сложности определенно были.
После той поездки вдохновленный ВИЧ-активизмом Вова вернулся в Новосибирск и начал помогать другим узнавшим о своем статусе в качестве равного консультанта.
О каминг-ауте и пренебрежении
Признание, по его словам, не оттолкнуло от него друзей и одногруппников. Напротив, его стали закидывать в инстаграме вопросами на тему ВИЧ.
Большую часть вопросов Вова получает в своем инстаграме
Фото: Евгения Глинчикова
— Главное, чтобы это не приводило к саморазрушению. Мы помогаем человека привести к терапии, миновав все эти огромные очереди в СПИД-центре. Пусть и не сделать его жизнь лучше, но хотя бы оставить на том качественном уровне, к которому он привык, — делится Вова.
Сейчас он консультирует и работает с двумя ключевыми группами — мужчинами, практикующими секс с мужчинами, а с недавних пор еще и с людьми, принимающими инъекционные наркотики. С некоторыми из тех, кто обращался к нему за консультацией, Вова общается до сих пор, проживая с ними все те этапы принятия диагноза, которые прошел сам:
На своих консультациях Вова помогает людям преодолеть страх и научиться жить со статусом — неважно, открыто или нет. Сам же он выбрал путь открытости
Фото: Евгения Глинчикова
— Они меня несколько задевают в том плане, что мне грустно осознавать, что стигма в отношении ВИЧ-позитивных еще живет. Она есть в сообществе ВИЧ-позитивных, она живет в сообществе мужчин, практикующих секс с мужчинами, она цветет и пахнет среди остального населения Новосибирска. Это сильно отличает ситуацию от других стран.
— Если говорить о впечатлениях от поездки, то она меня больше впечатлила в качестве культурного обмена. Лесото производит печальное впечатление: груды мусора, речушка, заваленная пластиком. В общем, Грета Тунберг бы не выдержала, — улыбается Вова. — Но при этом Лесото интересно в ВИЧ-плане тем, что эта страна входит в тройку наиболее пораженных. У них 25% населения живут с ВИЧ. Но это же и одна из первых африканских стран, достигшая показателя 90–90–90. То есть 90% населения знает о своем статусе, 90% из них принимает терапию, а из них 90% имеют неопределяемую вирусную нагрузку. Это произошло потому, что страна заявила: своих средств на то, чтобы бороться с ВИЧ, у них нет, и предложила поучаствовать фармкомпаниям. В результате благодаря большому участию международного сообщества эта проблема решилась.
Вова пробыл в Лесото четыре дня
Фото: предоставлено героем
В России, как считает он, достичь показателей Лесото не дает стигма и отсутствие вовлечения в международные программы: организациям, по его мнению, мешают принятые законы об иностранных агентах, поэтому НКО приходится балансировать.
— Стигма жива и в различных медучреждениях города: к ВИЧ-положительным в поликлиниках и больницах отношение бывает крайне нетерпимым. Сам я, к счастью, с таким не сталкивался, но наслышан от своих знакомых с диагнозом. Но мне есть с чем сравнивать, я был в Москве и видел, как там всё организовано. У нас по-другому. То ли оттого, что жизнь в Новосибирске грустная, то ли оттого, что у врачей нагрузки…
Он не согласен с рекомендациями Минздрава, в которых говорится, что остановить эпидемию ВИЧ можно при помощи морально-этического воспитания. По его словам, на профилактику в России выделяется катастрофически мало средств.
Свою дальнейшую жизнь Вова связывает с медициной, хотя планирует эмигрировать в Европу
Читайте также: