Усыновление ребенка с вич в украине
Обновлено: 19.04.2024
В Октябре 2012 года Ганна Лилина, 31-летняя уроженка Донецка, узнала о ВИЧ-положительном статусе во время беременности. Она была обескуражена.
"Я начала с одержимостью убирать квартиру, как будто кто-то мог инфицироваться от прикосновения к моим вещам. Я ничего не понимала. Я была очень напугана и вела себя как параноик", – говорит Ганна.
Девушка бросила мужчину и уехала из города, чтобы начать жизнь заново, в Киеве.
"Рассказать [о диагнозе] родным было очень сложно. Поначалу они были в шоке и очень расстроены, но сейчас поддерживают меня как могут. К сожалению, моя сестра до сих пор считает, что я тоже употребляла, что я наркоманка. Она меня ненавидит и не хочет иметь со мной ничего общего", – говорит Лилина.
В Киеве у нее начались новые отношения. Когда молодой человек узнал о вирусе, он стал вести себя иначе: "Когда я была на седьмом месяце беременности, он пытался заставить меня сделать аборт. К моменту рождения ребенка он уже меня бросил".
Скорость распространения ВИЧ в Украине – одна из самых высоких в Восточной Европе и Центральной Азии (ВЕЦА). На сегодняшний день около 240 тыс. человек живут с вирусом, поражённость оценивается в 0,9% среди взрослого населения. Больше трети (35%) женщин с ВИЧ подвергаются физическому насилию со стороны партнера или мужа, среди ВИЧ-отрицательных женщин этот показатель составляет около 19% – таковы данные исследования НКО "Позитивные женщины", которое проводилось в ноябре 2016.
"Физическое насилие в семьях – это эпидемия, которой подвержено огромное количество женщин и девочек во всём мире. Этот факт только усиливает дальнейшее распространение ВИЧ", – рассказал Al Jazeera Виней Салдана, региональный директор ЮНЭЙДС в странах ВЕЦА.
Культура вины
Согласно даным организации UN Women, ВИЧ-позитивные женщины чаще сталкиваются с физическим насилием, а также нарушением своих сексуальных и репродуктивных прав. Принудительная стерилизация и абортирование были зафиксированы в 14 странах мира.
"Корреляция домашнего насилия и ВИЧ очень сложная, но существенным фактором в этом вопросе является "культура вины", которая сложилась вокруг ВИЧ. В ВЕЦА, как и во многих других регионах, вина за распространение ВИЧ ложится на женщину, – говорит Салдана. – Женщины, как правило, первыми узнают о положительном статусе, потому что чаще проверяются. Тот, кто узнал о диагнозе, чаще всего оказывается виноватым, даже если фактически источником является мужчина. В такой ситуации женщина рискует стать жертвой физического и сексуального насилия со стороны партнера".
Страх мешает женщине информировать семью и партнера о ВИЧ-положительном статусе и обращаться за медпомощью. Но рассказав о ВИЧ-статусе, женщина также может столкнуться с насилием, в том числе эмоциональным или экономическим: партнёр может отказаться давать ей деньги даже на поездку до больницы
"Ты не будешь лечиться за мой счёт", – вот их ответ. Но если женщина финансово зависима, что она может сделать?" – говорит София, ВИЧ-позитивная сотрудница Всеукраинского центра людей, живущих с ВИЧ.
В мае 2017 НКО "Позитивные женщины" совместно с другими организациями предоставила в ООН доклад о нарушениях прав женщин.
"В небольших городах и деревнях ситуация особенно сложная. ВИЧ-положительная женщина порой оказывается в ситуации, когда она просто не может найти гинеколога, который добровольно осмотрит и обследует ее, – говорит сотрудица НКО, пожелавшая остаться анонимной. – Часто врачи соглашаются на обследование только по приказу высших медицинских чинов, и только если женщина считается "порядочной".
К "непорядочным" женщинам многие относят алко- и наркопотребительниц и секс-работниц – в результате они даже не могут переступить порог кабинета врача. Над пациентами часто насмехаются и унижают их.
Защита детей
В докладе, предоставленном в ООН, подробно рассказывается о Вере, секс-работнице из Кировоградской области, которой делали кесарево сечение во время родов.
После процедуры 24-летней женщине сообщили, что ее стерилизовали, потому что, по словам врача, у нее "нет права на семью и детей".
"Спустя полтора года Вера все еще пытается принять то, что с ней случилось", – говорит представительница "Позитивных женщин".
Огромным вызовом для матерей также является защита их детей от дискриминации. Ольга Руднева из киевского фонда "АнтиСПИД" рассказала Al Jazeera , что мамы часто скрывают ВИЧ-статус своих детей.
Ольга Руднева
"Если директор школы узнает, что у ученика ВИЧ, его могут исключить. Это ставит многих матерей на грань нищеты: они вынуждены оставаться дома, чтобы заботиться о ребенке, и не могут работать. Женщины предпочитают дать взятку за "чистую" медкарту, чтобы избежать таких проблем", – говорит она.
Ганна Лилина рассказала о том, что педиатр ее дочери пытался информировать школу о ВИЧ-статусе. С помощью фонда "АнтиСПИД" ей удалось пресечь эту попытку.
"[Он], конечно, был недоволен, когда ему пришлось согласился сохранить статус в тайне", – говорит Лилина.
"Если у вас ВИЧ – значит вы это заслужили. Таков менталитет этой страны", – утверждает Ольга Руднева.
Фонд помогает Лилиной обустроить жизнь в Киеве. Её также пригласили присоединиться к группе поддержки "Киевлянка". Сначала Лилина была настроена скептически, ей потребовалось время, чтобы решиться пойти на собрание.
"Но теперь женщины в группы стали мне семьёй, – говорит она. – Только в группе я поняла, как самокритика и подавление негативных эмоций влияли на мою жизнь".
Правительство и чиновники не ответили на неоднократные просьбы Al Jazeera о комментариях. Однако Виней Салдана утверждает, что "украинское правительство воспринимает эту ситуацию "очень серьезно".
Большинство людей, готовых сегодня принять ребенка в семью, родились в СССР, и хорошо помнят, как на закате советской эры в наш лексикон пришли эти три страшные буквы: ВИЧ. Тогда они звучали, как приговор, трагичный и беспощадный. Именно поэтому большинству наших сограждан сейчас так сложно поверить в то, что за последние 20 лет человечество совершило прорыв в лечении вируса, доведя продолжительность жизни людей с ВИЧ до уровня здоровых людей. Так что главный вызов, с которым неизбежно столкнутся родители ребенка с ВИЧ – это вовсе не вирус, а страхи и стереотипы, укоренившиеся в обществе.
Строго научно
Вирус иммунодефицита человека – это вирус, который возник в Западной Африке менее ста лет назад, начал распространяться по планете в 70-х годах и был выделен учеными в 1983 году. К началу 90-х, когда Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) разработала клиническую классификацию ВИЧ-инфекции, эта болезнь уже распространилась в Центральной Азии, Европе и США. Однако примерно 20 лет назад медикам удалось начать сдерживание эпидемии в этих регионах планеты.
В те же годы ученые разработали препараты, эффективно подавляющие ВИЧ в организме человека. Комплекс из трех-четырех таких лекарств-ингибиторов получил название высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ). Этот метод позволяет ВИЧ-инфицированному человеку жить долгие годы — вплоть до возраста средней продолжительности жизни в своей стране.
А в масштабах всего земного шара эпидемия ВИЧ давно стабилизировалась: с 1997 года снижается число новых инфицирований, с 2003 года стало уменьшаться количество умерших от заболеваний, связанных с ВИЧ.
Чаще всего ВИЧ передается через незащищенный половой контакт, а также при потреблении инъекционных наркотиков, при переливании крови, при грудном вскармливании, во время беременности и родов. К слову, далеко не у всех детей, матери которых были инфицированы ВИЧ, впоследствии обнаруживают ВИЧ-инфекцию – только у 15-23%. Но до двухлетнего возраста врачи не могут сказать окончательно, здоров малыш или нет – дело в том, что материнские антитела сохраняются в организме ребенка еще почти 24 месяца после рождения.
Вирус, вопреки стереотипам, не передается воздушно-капельным путем, через слюну и бытовым путем, через укусы насекомых. Часто обыватели, говоря о человеке с ВИЧ, используют в отношении него термин СПИД – синдром приобретенного иммунодефицита. Это некорректно, так как СПИД – лишь одна из стадий инфекционного процесса медленно прогрессирующего заболевания. Более того – терминальная (предсмертная) стадия. И даже при отсутствии ВААРТ путь от ВИЧ-инфицирования до стадии СПИД занимает 9-11 лет. При действии антиретровирусной терапии – до 80 лет.
Пожалуй, не будет сильным преувеличением заявить, что благодаря ВААРТ сегодня ВИЧ-инфекция – не смертельная, а обычная хроническая болезнь. Люди с ВИЧ, наблюдающиеся у своего врача и вовремя принимающие назначенные препараты, долгое время чувствуют себя нормально и не испытывают никаких проблем со здоровьем. Люди с ВИЧ могут иметь здоровых детей. Люди с ВИЧ могут прожить долгую жизнь, состариться и покинуть этот мир, так и не дойдя до стадии СПИДа.
— Лечением должно быть охвачено максимальное число людей. И тогда возможность передачи ВИЧ от человека к человеку упадет. Лекарственная терапия снижает содержание вируса, и в результате этого степень заразности стремится к нулю. И поэтому чем больше людей будет охвачено терапией, тем значительно меньше будет передача. Даже в странах третьего мира сейчас работают медики очень высокого уровня, которые получают помощь по лекарственной терапии от различных фондов. И поэтому год назад ВОЗ впервые заявила о снижении оценочного числа умерших от СПИДа в мире – это произошло за счет организации лечения, и прежде всего, в Африке. Все просто – создается низкая концентрация вируса, и в результате то, что называется СПИДом, когда на низком уровне иммунитета проявляются специальные заболевания, фиксируется гораздо реже.
Когда в нашей стране появилась проблема ВИЧ-инфекции, отношение к ней было различным. Появилось множество стереотипов и диких мифов. При помощи некоторых их них даже официальная медицина пыталась воздействовать на женщин, ограничивая появление ВИЧ-положительных детей. Но это – дела давно минувших дней, а сейчас существует четко отработанная система профилактики. И она позволяет при правильной организации работы защищать детей от заражения.
В целом по миру вероятность инфицирования человека вирусом иммунодефицита любым возможным способом – менее 1%. Поэтому дети с ВИЧ – это скорее исключение. Большинство ВИЧ-позитивных детей желанны в своих семьях, и при должном отношении своих матерей и отцов они не чувствуют ничего такого, что отличало бы их от сверстников.
— Лекарства обеспечивают человеку нормальную жизнь, и пока никаких ограничений по продолжительности жизни просто не существует. С возрастом, с увеличением веса ребенка, изменяются только дозировки. Если все правильно организовано, то не возникает и резистентность, устойчивость вируса. Одна из главных причин ее появления – значительное нарушение приема препаратов: пропуски, снижение дозировок. В этом случае проблема становится значительно сложнее – нужно подбирать какие-то комбинации лекарств, которые иногда сложно организовать, потому что увеличивается доза либо количество препаратов. Или возникает нестандартное сочетание препаратов, которое в обычной практике не применяют. В нашей практике встречаются и дети из неблагополучной среды, у которых уже есть резистентность ВИЧ. Здесь необходим индивидуальный подбор препаратов: проводятся специальные исследования по структуре самого вируса, отслеживается, в какой части вируса произошло изменение, потом проводятся по этим результатам анализ существующих возможностей комбинации лекарственных препаратов. Это серьезная и большая работа, но выполнимая специалистами.
Чтобы контролировать ситуацию, достаточно правильной организации помощи лекарственным обеспечением. Ну и еще не стоит забывать про регулярное обследование, то есть лабораторное наблюдение за состоянием ребенка. Так что от родителей, принявших в свою семью ребенка с ВИЧ, мало что зависит в деле терапии, кроме добросовестного соблюдения рекомендаций специалистов. Важно другое – отношения в семье. Если родители внимательны друг к другу, атмосфера в семье дружная, а ребенок, желанный и необходимый, то он будет только лучше расти и развиваться.
Ничего особенного дома делать не надо, а вот врач должен наблюдать ребенка в определенное время и определенные периоды. Не столь часто – обычно, когда диагноз установлен, раз в 3 месяца. Практически всем детям назначают лечение, оно не столь сложное сегодня.
Ирина, воспитывает четырех дочек с ВИЧ:
— На качество жизни диагноз у моих детей, мне кажется, никак не влияет. Лекарства уже давно пьем без таймера, так как у нас четкий режим дня: дети учатся на экстернате, занимаются в студиях, поэтому день расписан по минутам и прием терапии как раз вписан в общий режим. Привыкать тяжело, наверно, было только в первый год с первой дочкой — страшно было опоздать даже на 5 минут с приемом лекарств. Сейчас принимаем терапию плюс-минус 15 минут по времени. В целом, диагноз не позволяет только профессионально заниматься спортом, но мы на Олимпийские игры никогда и не собирались.
Отдыхать чаще всего ездим в Крым и Одессу, вирусная нагрузка после такого отдыха не повышалась. Особых ограничений мы не соблюдали, просто во время солнцепека сидели дома, а на пляж ходили только в утренние и вечерние часы, как и все нормальные люди.
Деточки, конечно, очень изменились дома, выросли, окрепли, стали спокойнее, добрее и веселее. Почти все дети попали ко мне в возрасте 5-6 лет. Сейчас старшая уже в 6-м классе, средние в 3-м, а младшая по возрасту должна идти в 1-й класс, но, так как программу первого класса мы уже почти прошли, то пойдем, думаю, сразу во второй.
Я пока ни разу не столкнулась с невежеством в обществе, хотя диагноз детей особо не скрываю, он прописан в медкартах и в поликлинике и в школе. Детям объясняю, что все принимают какие-то таблетки (не только они), но об этом нигде кричать не принято, потому что болезни редко бывают темами для разговоров в компании, например.
К сожалению, мифы и стереотипы о ВИЧ существуют, и будут продолжать существовать. И та часть населения, которая в них живет, так и будет дальше жить. Изменить мифы сложно – здесь нужны большие усилия, в первую очередь со стороны государства.
Но если собственные страхи и сомнения одного взрослого преодолены, то для конкретного малыша из дома ребенка это внутреннее событие, подчас на другом конце страны, может стать началом новой жизни, началом изменения и его судьбы к лучшему. И тогда единственная оставшаяся преграда (расстояние) будет осилена, и ребенок, в медкарте которого еще недавно скалили зубы три страшные буквы диагноза, окажется в семье. А диагноз, конечно, останется, но превратится в обычную привычку точного приема лекарств.
К началу декабря тема ВИЧ/СПИДа традиционно на слуху. Ко Всемирному дню борьбы со СПИДом открываются выставки, СМИ знакомят своих читателей, слушателей и зрителей с судьбами людей, больных СПИДом, в учебных заведениях проводятся внеклассные мероприятия, чиновники взахлеб рассказывают о планах и результатах…
Можно долго оперировать цифрами, суммами бюджетных денег, использованных и не использованных на борьбу с ВИЧ/СПИДом в нашей стране, стараясь понять всю глубину проблемы, но… История семьи Исаевых из Мариуполя – яркий пример того, что помощь людям с ВИЧ, как и любая другая помощь, должна начинаться с любви…
Семь лет назад Светлана, вопреки осуждению близких, вышла замуж за ВИЧ-инфицированного Женю. Когда на работе узнали о таком замужестве, Свету уволили…
– Светлана, расскажите о своей семье.
– Мы с мужем в браке уже 7 лет, воспитываем 9 деток, 7 из которых усыновлены и имеют ВИЧ-статус. У нас достаточно бурная жизнь, в основном, летом. Любим семейный отдых в Крыму, что уже вошло в традицию. Папа с мальчиками играет в футбол, девочки помогают по дому. Вечерами любим играть в уже всеми забытое семейное лото.
– Я знаю, вы усыновили мальчика, от которого уже отказывались две семьи. Трудно ли приучать к любви детей, росших во враждебной среде?
– Честно говоря, трудновато. Эти дети, как больные цветы, за которыми нужен особый уход. Когда цветок болеет, мы стараемся его вернуть к жизни: пересаживаем, поливаем, орошаем, так и дети – они попадают к нам такими себе ежиками, готовыми уколоть всех, но со временем эти ежики превращаются в самых ласковых лисичек. Мы с мужем просто отдаем себя им полностью, и они видят и чувствуют, что эта любовь неподдельная, а искренняя и настоящая.
Когда мы брали Виталика, ему было 12 лет. Он прошел через кошмары двух детских домов и через две отказавшиеся от него семьи. В первой ему не понравилось: требовали слишком много работать (коров пасти). Я тоже требую, но есть ограничения в том, что ребенок в состоянии делать, а что нет. Я – требовательная мама: пока уроки не сделают, не будет ни компа, ни лото.
Во второй приемной семье его унижали, потому что у мальчика был энурез. Когда мы его взяли в семью, нам психолог сказал, что это заболевание возникло у ребенка на нервной почве. Просил набраться терпения, акцентируя на том, что Виталик перерастет болезнь. И правда, через год у мальчика все прошло. Сначала его нам дали на лето, всего на три месяца, так сказать, на испытательный срок… И вот уже моему сыну сегодня исполняется 17 лет, и сейчас он студент строительного колледжа.
– Все дети называют вас с мужем мамой и папой?
– В семье разделения такого нет, они все – наши родные, или приемные усыновленные, или под опекой. Они и сами это понимают и чувствуют, что мы их не делим. Правда, на данный момент больше внимания требует и получает маленькая Ева (2 года), но ее все дети любят, все с ней возятся.
– Какое здоровье у ваших деток сейчас? Есть ли прогресс?
– Прогресс по здоровью, конечно, есть, и большой. Первое – выросли клеточки организма. Это значит – уменьшилось число вирусных клеток, и здоровый организм побеждает вирус, второе – многие побочные диагнозы и другие заболевания мы перебороли.
У Пети в 9 лет, когда мы его забирали из детдома, был мегарактум (недержание кала). Теперь все прекрасно, ребенок учится в обычной школе, и у него с организмом все хорошо.
У Саши был туберкулез, но, как показывают снимки, сейчас очагов в легких нет, то есть, она здорова, просто стоит на учете у фтизиатра потому, что так положено по закону.
– Изменилось ли отношение общества к ВИЧ-инфицированным людям за последнее время?
– Когда я рожала нашу дочь 7 лет назад, врачи меня просто положили в изолятор, узнав, что у моего мужа ВИЧ. И хотя у меня в карточке анализы на ВИЧ были отрицательными, мне говорили: раз ты рожаешь от ВИЧ-позитивного, значит, у тебя уже ВИЧ, просто он еще не разгулялся по крови.
Сейчас отношение сильно изменилось. Врачи, наверное, книги читать начали и на лекции ходить, а не поддерживать глупые и беспочвенные мифы о распространении ВИЧ.
Сейчас я уже не чувствую такого давления на своих детей, как раньше. Да и пусть только попробуют!
– Вы говорите с детками на тему ВИЧ?
– Все мои дети знают, что они больны, но просто не все еще понимают, в чем опасность болезни. Старшие понимают, а малыши нет. В нашей семье им легче принять свой статус. Понять. Женя (муж) на своем примере показывает, что АРТ-терапию нужно пить. А я как мама, как настоящая львица, иду везде в защиту, если кто попробует обидеть моих детей. Понимаете, люди начитаются, что это чума 20 века, как говорили раньше, а как ВИЧ передается – они не читают.
– Как вы объясняете детям, почему от них отказались родители? Какие цели вы ставите перед собой в воспитании детей?
– В нашей семье тема сиротства обсуждается всегда, и мои дети знают, что мамы биологические от них отказались. Но не потому, что они плохие, а просто у мам было тяжелое материальное положение. Мы старается не марать и не грязнить тех женщин, какими бы они ни были. Хочется, чтобы мои дети не были изгоями в нашем мире, а, несмотря на свой статус, выросли прекрасными и добрыми людьми.
Например, наш Юра мечтает стать адвокатом и защищать людей. Александра мечтает стать знаменитым стилистом-визажистом, она с утра успевает заплести всех девчонок и каждый раз по-новому!
Кем бы мои дети не стали, я уверена – они вырастут добрыми людьми без злости на этот мир. Мы с мужем прилагаем к этому все усилия.
– Рожденные вами малыши абсолютно здоровы. Наверное, это настоящее чудо?
– Это не чудо. Если у человека есть статус ВИЧ, это не означает, что это уже все, на нем можно ставить крест. У моего мужа ВИЧ-статус: вирус в крови есть, но он спит. Чтобы вирус спал, надо вести здоровый образ жизни, постоянно следить за своими показателями, вовремя принимать АРТ-терапию, не принимать алко-нарко вещества. Я могу сказать на 90%, что если мои дети и дальше будут следить за своим здоровьем, то у них будет здоровое поколение, потому что у многих вирус по анализам есть, но спит. И напоследок скажу: не надо боятся людей с ВИЧ, ведь ВИЧ сейчас легче заразится в медицинских учреждениях и косметических салонах, чем от ВИЧ-позитивного человека.
– Планируете еще пополнение в семье?
– Очень хотим пополнить семью. Мы знаем, что в больнице есть девочка, рожденная от ВИЧ-позитивной матери и тоже с вирусом. Крошке всего три месяца, мы мечтаем о ней. А задержка за тем, что у нас законы поменялись. Если раньше мы могли брать деток, то теперь, если в семье из супругов кто-то со статусом, – нельзя. Хочется спросить у властей: это что, дискриминация людей с ВИЧ? Они тоже хотят быть родителями и усыновителями. Ведь никто таких деток не поймет лучше, чем родители, которые сами имеют ВИЧ.
– О чем вы мечтаете?
– Я мечтаю, чтобы исполнились мечты всех моих детей, ведь материнское счастье – это когда счастливы дети. Мы с мужем мечтаем о большом просторном доме с большим огромным двором, куда будут приходит наши дети со своими детьми. Скоро Новый год, и дети уже готовят огромные списки со своими желаниями – ведь нет разницы, сколько ребенку лет – 2 года или 17 лет, они все ждут подарков и чудес…
Историю семьи Светланы и Евгения Исаева, которые до войны жили в Донецкой области, в селе Червоном под Мариуполем, иначе, как историей чудесного спасения, не назовешь. Сначала будущему главе семьи пришлось спасти самого себя, затем, уже вместе с супругой, спасать брошенных детей, которых никто не поспешит усыновлять, потому что родители "наградили" этих малышей диагнозом "ВИЧ-инфекция", и затем оставили государству на воспитание.
- Когда в 2007-м году мы решили усыновить первого ребенка с ВИЧ-инфекцией, далеко не все нас поддерживали и понимали, - вспоминает Светлана Исаева. – Интересовались: "А не боитесь, что он заразит вашу долгожданную дочь?".
Первая дочь у Исаевых и правда была долгожданной, родившиеся первенцы мальчики-близнецы умерли в тот же день. Но именно в роддоме Светлана и приняла решение: бороться со стигмой, преследующей людей, живущих с ВИЧ-статусом, и взять к себе в семью на воспитание ребенка с диагнозом ВИЧ.
– В соседнем родзале рожала молоденькая женщина с ВИЧ-статусом, я все слышала, - вспоминает Светлана. – К роженице ужасно относились. И к новорожденному тоже. У меня просто душа кипела от возмущения. Ведь мой супруг тоже живет со статусом ВИЧ, и он тоже через такое прошел.
– ВИЧ мне диагностировали еще в 1992-м, одному из первых в Украине, я тогда лежал в больнице с воспалением легких, - вспоминает муж Светланы Евгений Исаев. – Врачи, опасаясь "чумы ХХ века", как модно было тогда это называть, приняли такие меры безопасности, что думал – жить мне осталось пару дней. Меня прямо с температурой под 40 градусов выписали. Постель за мной сожгли, палату освободили от пациентов и продезинфицировали, и даже металлическую койку, на которой я лежал, распили болгаркой во дворе. Я наблюдал за всем этим, вернувшись за выпиской и своими личными вещами. Но, как видите, я жив, женился и у нас со Светой теперь двое родных детей, у которых нет диагноза ВИЧ. Свой статус я не скрываю, потому что считаю, что открыто борюсь со стигмой, преследующей людей, живущих с диагнозом ВИЧ.
Первых двух детей из специализированного детдома в Макеевке, куда поступают дети ВИЧ-инфицированных родителей, Исаевы усыновили. А остальных Светлане пришлось брать под опеку, так как позже в Украине людям с ВИЧ-статусом запретили усыновлять и брать под опеку детей.
Тем не менее, до войны в семье Исаевых воспитывались уже семеро детей со статусом ВИЧ, а очередь на усыновление за детками с таким диагнозом явно не стоит.
– Дети, которых мы брали к себе в семью, страдали в большей степени не от самого синдрома иммунодефицита, а от иных тяжелых недугов, а главным образом - от одиночества, - вспоминает Евгений. – Родители их бросили, у воспитателей медперсонала больниц не всегда есть время, чтобы уделить внимание лично каждому. Я вспоминаю, как мы брали из туберкулезного диспансера Шурочку. Она страдала не столько от своего заболевания, сколько от одиночества. Близился Новый год, а ребенка никто не навещал, никто и не думал поинтересоваться, какой подарок она хочет к этому празднику. Когда мы ее забирали, нас предупредили, что Александра – по совокупности ее диагнозов – не жилец. Но посмотрите на эту девушку, разве она похожа на умирающую сейчас?
 |
– Саша, которого мы нашли в киевском детдоме "Березка", ждал, что его заберет кто-нибудь, в течение восьми лет, – рассказывает Светлана. – Мама сначала отдала его в Дом малютки, затем, когда мальчику было три года, забрала его и вскоре снова сдала в детдом, где он и прожил последние пять лет. Его вес при рождении составлял 900 граммов, и никто не верил, что этот ребенок выживет. Но он выжил. Да, у него есть проблемы со здоровьем, но не фатальные. Я надеюсь, что, как и все наши предыдущие воспитанники, в семейной обстановке он расцветет и часть его диагнозов уйдет.
– Первое, что спросил у нас Саша: "Вы меня заберете к себе домой?", - рассказал Евгений Исаев. – Мы решили, что так тому и быть. Тем более, что наши жилищные условия теперь это позволяют.
Исаевы в селе Червоном жили в доме, который сдала им в бессрочную аренду церковь Добрых перемен, прихожанами которой они являются вот уже много лет. Для многодетной семьи домишко был "впритык". Исаевы мечтали о том, что кто-нибудь им посодействует с улучшением жилищных условий.
Когда Исаевы стали лауреатами Всеукраинской акции "Гордость страны" сразу в двух номинациях – "Семейная история" и "Народный герой", их стали приглашать на различные телешоу, посвященные борьбе за права людей с диагнозом ВИЧ, как людей, которым удалось добиться определенного успеха на этом поприще – дети, которых они воспитывают, стигму не испытывают.
Приемные родители приучили к этому и самих детей и все окружение – соседей, соучеников, педагогов: "Мы всем объясняем, что наши дети такие же, как все остальные, что они не "сеют" вокруг себя инфекцию. Заразиться вирусом иммунодефицита можно лишь при определенных условиях, если "очень постараться", чтобы произошло попадание крови ВИЧ-инфицированного ребенка в кровь другого, здорового человека". На съемках программы Савика Шустера Исаевы познакомились с руководителем одного благотворительного фонда, который пообещал им построить дом. Но дальше фундамента дело не пошло. В том же самом тесноватом для подрастающих девяти детей (двое своих и семеро приемных) домике семью застала война.
- Побережье от Новоазовска и почти до самого нашего села было захвачено, мы слышали взрывы боевых действий, грохот гусениц проезжающих танков, пастор нашей церкви посоветовал всем семьям с детьми эвакуироваться, так мы и оказались под Киевом, - вспоминает Светлана. – Первое время жили в пятикомнатной квартире христианского реабилитационного центра для сирот "Отчий дом". Затем телеведущий Савик Шустер познакомил нас с другим ообщественным деятелем, который и… подарил нам дом!
Дом в селе Великие Дмитровичи Обуховского района Киевской области, в три жилых этажа с гаражом и хозпостройками. О таком вынужденные переселенцы Исаевы и мечтать не могли.
 |
– Как только мы вселились, сразу же пообещали, что как только будут готовы документы на это жилье, мы возьмем в семью еще одного брошенного ребенка с ВИЧ-статусом, - говорит Евгений Исаев. – И вот, Саша уже у нас. Вместе с другими детками он пойдет в школу. У нас только наша младшая (родная) дочь не ходит в школу, остальные девять, включая нового подопечного – школьники. С утра до ночи учимся вместе с ними.
– У Светланы Исаевой все документы для того, чтобы взять опеку над этим малышом были готовы, поэтому вопрос с назначением опеки был решен в течение девяти дней, – рассказал уполномоченный по правам детей в Администрации президента Украины Николай Кулеба, приехавший поздравить Исаевых с пополнением.
Это рекордно короткий срок! В Украине, по сравнению с другими странами, процедура взятия ребенка под опеку при наличии всех необходимых документов и условий для пребывания ребенка в целом самая непродолжительная. Процедура усыновления длится чуть дольше, так как будущий родитель должен обучиться на специальных курсах. В США такая процедура может занять минимум полтора года, в Швеции – три года, в Италии три-пять лет. Но, что приятно отметить, что в Украине меньше всего случаются и возвраты в госучреждения усыновленных детей и ребятишек, взятых в семьи под опеку. Я намерен содействовать тому, чтобы на пути будущих усыновителей возникало как можно меньше препятствий для того, чтобы стать приемными родителями.
Однако, по словам Николая Кулебы, статистика свидетельствует о том, что детей с диагнозом ВИЧ-инфекция и другими сложными хроническими заболеваниями украинцы в свои семьи по-прежнему берут не слишком охотно. Иностранные граждане более активны в этом вопросе. А у семьи Исаевых уже многолетний опыт по воспитанию детей с ВИЧ-статусом, вот и пошли навстречу.
В семье Исаевых теперь воспитываются десять детей. Новенький подопечный Исаевых осваивается в новом доме и уже готовиться к школе.
Читайте также: