Вич препараты российского производства

Обновлено: 24.04.2024

Старченко рассказал журналистам, что большинство поступающих звонков — анонимные. Жалобы приходятся на Московский центр профилактики и борьбы со СПИДом, который перешел на закупку препаратов, произведенных в Иркутске.

По словам Старченко, после отказа от импортных препаратов, чтобы снова перейти на зарубежные препараты, больницам понадобится не меньше полугода, поскольку необходимо объявить конкурс на госзакупки лекарств.

В то же время, пациенты, принимающие анти-ВИЧ препараты на условиях анонимности рассказали ТД, что говорить о бесполезности российских лекарств преждевременно. Прежде всего, необходимо клиническое подтверждение роста вирусной нагрузки после прекращения приема импортных средств, поэтому нужно дождаться статистики, представленной СПИД-центрами.

«Мы лечим более 10 000 паицентов отечественными препаратами уже год. Контролируем эффективность 1 раз в месяца и если бы препараты оказались неэффективными — мы бы увидели это сразу и первые молчать бы не стали. Препараты работают. Для сравнения побочных эффектов требуются большие когортные сравнительные исследования. Потому что индивидуальные реакции бывают у всех и ко всему.

Другое дело, что не все пациенты правильно принимают лекарства. Особенность препаратов против ВИЧ, что необходимо постоянно принимать именно полную, 95%-100% дозу для того, чтобы лекарство подействовало; тогда как в случае других заболеваний достаточно и 80%

Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"

Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА "ФК ОТКРЫТИЕ"
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999

История Георгия — не единственная. Сейчас обеспокоены все люди с положительным ВИЧ-статусом. И это понятно. Перерывы в терапии пациентов с ВИЧ опасны тем, что вирус снова начинает размножаться, приобретет лекарственную устойчивость, а значит, постепенно будет угнетать иммунную систему.

Что делать в случае перебоев с АРТ

«Всегда хорошо иметь запас, но также важно не устраивать „ажиотажные визиты“ в центры борьбы со СПИДом. Если таблетки в центре закончились, врач может предложить перейти на другую схему лечения. Если и таких вариантов нет, то можно попробовать самостоятельно найти препарат бесплатно в резервных аптечках (часто на базе НКО) или за деньги в обычных аптеках.

В крайнем случае перерыв в приеме терапии — если у вас нормальный иммунный статус и нет вторичных заболеваний на фоне ВИЧ — не должен сказаться на здоровье в долгосрочной перспективе.

Какие препараты вошли в список ЖНВЛП в 2022 году

По словам Норова, иностранные граждане также могут рассчитывать на качественную и эффективную помощь на территории России.

Справка: еще раз объясняем про схемы АРТ и их смену

Сам смысл терапии, как известно, в комбинации нескольких препаратов. Бывает комбинация в одной таблетке (в России встречается нечасто), бывает в разных, от трех до восьми. Как правило, меняются один или два компонента. Есть так называемая основа схемы, препараты, которые используются чаще всего, и к ним добавляется третий, иногда третий плюс четвертый препарат. Чаще всего проблемы возникают именно с этим третьим или четвертым препаратом либо с какими-то комбинированными их формами.

Это очень сильно зависит от самой схемы. Например, если мы говорим о замене внутри одного класса препаратов, то есть из той же группы, то не грозит практически ничем.

Сказать однозначно, чем грозит замена терапии, нельзя, потому что может быть, наоборот, произойдет оптимизация схемы: какой-то препарат начинает использоваться меньше и будет заменен на более современный. Такое тоже бывает.

В теории пропасть может любой препарат, другое дело, что на практике во многих центрах этого не происходит уже довольно давно. Сейчас ситуация у нас, конечно, нестандартная, и предсказать что-либо сложно.

Но важно помнить, что любая полноценная современная схема АРТ лучше, чем отказ от приема терапии.

Почему не стоит бояться смены схемы терапии АРТ

— Понятно, что врачи исходят из того, что доступно на сегодняшний день. Они прекрасно понимают, что необходимо следовать трем основным принципам: эффективность лечения (подавление вирусной нагрузки), хорошая переносимость (отсутствие побочных эффектов) и долгосрочное влияние на организм пациента во избежание каких-либо ассоциированных с препаратом побочных действий длительного эффекта (речь идет о влиянии на сердечно-сосудистую систему, на метаболизм и прочее).

Если схема терапии неизбежна, то в идеале препараты должны меняться на более современные и более благоприятные для пациента по всем этим трем параметрам, в чем и заключается весь смысл индивидуального подбора терапии.

Если говорить о реалиях, то бывает по-разному. Конечно, мы всегда ожидаем перебоев, готовы к сложностям, но однозначно сейчас сказать, что это ударит по пациентам, нельзя. Дело в том, что не всегда смена терапии может нести негативную коннотацию. Бывало, что измененная схема не подходила какому-то человеку, но ведь это возможно с любой схемой терапии. Врачи не заинтересованы в том, чтобы безосновательно менять схемы, создавая тем самым сложности пациенту — безусловно, они всегда будут искать и ищут какой-то компромисс, баланс.

Пока мы не понимаем, насколько серьезно все отразится на препаратах и их доступности, но мне хотелось бы дать умеренно обнадеживающий прогноз, все-таки это сфера, попадающая под санкции далеко не в первую очередь, область эта достаточно сильно локализована (не всегда полностью) и важная стратегически, находящаяся на особом контроле. Надеюсь, что так и будет продолжаться.

Нуклеозидные ингибиторы обратной транскриптазы (НИОТ/NRTI)

Зидовудин

Диданозин

Ставудин

Ламивудин

Абакавир

Тенофовир

Эмтрицитабин

Фосфазид

Тенофовира алафенамид

Нуклеозидные ингибиторы обратной транскриптазы (НИОТ/NRTI). Комбинированные препараты.

Зидовудин+Ламивудин

Абакавир+Ламивудин+Зидовудин

Абакавир+Ламивудин

Эмтрицитабин+Тенофовир

Ламивудин+Фосфазид

Ненуклеозидные ингибиторы обратной транскриптазы (ННИОТ/NNRTI)

Эфавиренз

Невирапин

Этравирин

Рилпивирин

Доравирин

Элсульфавирин

ННИОТ/NNRTI + НИОТ/NRTI. Комбинированные препараты.

Тенофовир+Эмтрицитабин+Эфавиренз

Рилпивирин+Тенофовир+Эмтрицитабин

Доравирин+Ламивудин+Тенофовир

Ингибиторы протеазы (ИП/PIs)

Саквинавир

Ритонавир

Атазанавир

Фосампренавир

Типранавир

Дарунавир

Ингибиторы протеазы (ИП/PIs). Комбинированные препараты.

Лопинавир+Ритонавир

Ингибиторы интегразы (ИИ/II)

Ралтегравир

Долутегравир

ИИ/II + НИОТ/NRTI. Комбинированные препараты

Кобицистат+Тенофовира алафенамид+Элвитегравир+Эмтрицитабин

Ингибиторы слияния (фузии) (ИC/FIs)

Энфувиртид

Ингибиторы (блокаторы) рецепторов

Маравирок

Written by rushiv

Правительство РФ утвердило упрощённую процедуру регистрации лекарственных препаратов. Этот шаг, по мнению госорганов, позволит избежать дефицита.Глава Правительства Михаил Мишустин 1 апреля 2022 года подписал соответствующее …

Антиретровирусная терапия очень эффективна в борьбе с распространением ВИЧ, но вирус никогда не исчезает из организма полностью. Вместо этого он прячется примерно в 1 из …

Данные за последнее десятилетие в крупной исследовании в США свидетельствуют о том, что антиретровирусная терапия может быть связана с повышенным риском неблагоприятных исходов беременности, а …

Национальная ассоциация специалистов по профилактике, диагностике и лечению ВИЧ-инфекции

Адрес: 196645, Санкт-Петербург, пос. Усть-Ижора, Шлиссельбургское шоссе, д.3

— Какие на данный момент существуют разработки препаратов против ВИЧ? Насколько в этом направлении продвинулись зарубежные коллеги?

Есть еще обширный пласт просто химиопрепаратов, которые разрабатываются для ВИЧ-пациентов. Этими препаратами кормят пациентов на протяжении всей жизни со всеми вытекающими последствиями.

— Самые перспективные исследования сейчас с чем связаны?

— Связаны с генной терапией, в первую очередь, когда вводятся гены, которые разным способом действуют на инфекцию. В нашем случае мы говорим о так называемой внутриклеточной иммунизации, когда гены вводят в клетку и эта клетка становится устойчивой к вирусу: он не может в нее зайти или не может в клетке размножаться. Варианты зависят от гена. Делаем такую вот иммунизированную клетку, которая для вируса недоступна.

— Можете немного подробнее рассказать, как это работает?

— Есть доказательства, что этот механизм эффективен?

— Как можно повторить такой случай излечения?

— В чем принципиальная разница между нашей разработкой и американской?

— Комплексным подходом?

— Совершенно верно. Аналогичный подход используется сейчас при терапии ВИЧ — антиретровирусная терапия комбинированная, и она помогает. В генной терапии такой же подход — недостаточно перекрыть один какой-то путь вирусу. Мы сейчас задумываемся о том, что мы к этому препарату будем добавлять еще один ген, который еще дополнительно подстрахует. Мы считаем, что в генной терапии тоже три гена будут успешны.

— По доклиническим испытаниям есть два основных направления: мы должны показать эффективность и безопасность этого лекарственного препарата. С безопасностью тут все понятно: есть серия тестов, они одинаковые для химических препаратов и для биологических, таких как наш, мы их все успешно прошли, доказали, что препарат безопасен и в больших дозах не вызывает никаких побочных эффектов. В том, что касается эффективности, сложнее, потому что для каждого препарата нужна своя модель. Например, животные, которые болеют этой болезнью, чтобы мы их вылечили и показали, что препарат работает. С ВИЧ сложно, поскольку моделей готовых нет, а на человеке не можем проводить.

— Но на клетках уже есть результаты?

— На данный момент мы показали эффективность препарата на клетках. Есть клетки, их можно заразить.

Можно у человека взять его лимфоциты, посадить в пробирку. Если к ним добавить вирус, вирус начинает размножаться — клетки дохнут. На такой системе in vitro мы показали, что когда мы обрабатываем препаратом клетки, то потом на них вирус практически не растет.

— Может быть, не 100% сейчас, но очень сильное снижение вируса, практически до нуля. При этом есть еще некоторые моменты, которые мы могли бы улучшить, а именно — доставку препарата. Поскольку когда мы обрабатываем препаратом клетки, то он попадает не во все клетки. Поэтому мы сейчас работаем над улучшением доставки, поскольку от этого улучшится и эффективность препарата.

— На какой стадии сейчас исследования на животных?

— Второй вопрос в том, что нужно все-таки провести исследования in vivo, то есть на каких-нибудь животных. Тут проблема такая, что в принципе есть модель мышей, специально разработанная, так называемые гуманизированные мыши. Их можно заразить вирусом, и он будет себя вести в них, как в теле человека, потому что у этих мышей — человеческие клетки крови, лимфоциты и так далее. Но в нашей стране их, к сожалению, нет. Их можно привезти, но их транспортировка требует особых условий, потому что они изначально не имеют иммунной системы. Если все это сложить, то получается, что мыши стоят очень и очень дорого.

— А сколько таких мышей надо?

— Необходимо не менее 50 животных и отлаженная методика гуманизации. Каждая мышь стоит 300—500 евро, но еще больше стоит работа по гуманизации, содержанию мышей, заражению их вирусом.

— То есть сейчас все уперлось в отсутствие возможности провести доклинические исследования на животных моделях?

— Конечно, прежде чем выйти на клинические испытания, хотелось бы больше быть уверенными, что он у нас in vivo работает. На тех тестах, которые мы уже провели, видно, что он хорошо себя ведет, хотелось бы еще убедиться в этом на животных моделях. Кроме того, мы сейчас подали проект на совместное финансирование с немецкими коллегами, которые работают с такими мышами. Ждем сейчас, будет им это интересно или нет. Если будет интересно, то со следующего года мы начнем проверять уже на этих мышах. С другой стороны, идет строительство собственного вивария в ЦНИИ эпидемиологии, где будут созданы все условия для содержания таких мышей, для их гуманизации, чтобы мы могли сами уже это делать, не зависеть ни от кого, потому что на самом деле заказ таких исследований за рубежом — это очень дорого.

— На какой стадии сейчас исследования по редактированию генома?

— Это более безопасное, хотя и пока менее эффективное воздействие. Тем не менее у нас сейчас более или менее хорошо работает система изменения генома CRISPR-Cas. Есть еще вторая система, которая может что-то прицельно в геноме вырезать, что-то прицельно вставлять и делать уже направленные изменения. Тут более или менее все ясно, потому что изменять надо ген CCR5, и это мы уже делаем. Но поскольку препарат нам нужен комплексный, мы ищем способы, как бы нам вместо этого CCR5 встроить гены, которых нам не хватает для того, чтобы клетка была полностью защищена. Уже работы идут, но есть нюансы. Я думаю, что к тому моменту, когда у нас появятся собственные мыши в виварии, мы уже будем готовы испытывать, и сразу выберем лучшее, и с ним уже будем готовиться к клиническим испытаниям.

— Когда нам ожидать регистрации препарата?

— То есть это через несколько лет?

— Это не следующий год, это лет через пять, по оптимистичным прогнозам. В среднем до 10 лет проходит. Опять-таки клинические испытания — это деньги, производство препарата — это тоже деньги. С другой стороны, мы рассчитываем, что это будет революция, потому что с химиопрепаратами для антиретровирусной терапии уже более или менее все понятно — они работают, но это пожизненно, дорого и токсично для организма.

Читайте также: