Бактериофаг от вируса герпеса

Обновлено: 28.03.2024

Заболевания ЛОР-органов отличаются значительной распространенностью и активной ролью в формировании многочисленных, порой тяжелых, осложнений.

Высокая частота этих заболеваний во многом связана с острой респираторной инфекцией (ОРИ), занимающей ведущее место в структуре современной патологии человека. По самым скромным подсчетам, ежегодно в мире регистрируется до 10 млрд заболевших ОРИ, а в России — от 27,3 до 41,2 млн человек [1]. Острые респираторные заболевания составляют почти 90% всех инфекционных болезней [2].

Этиологически значимыми возбудителями ОРИ, кроме вирусов, являются стрептококки, стафилококки, гемофильная палочка и другие микроорганизмы [3].

Наряду с типичными и хорошо известными неспецифическими признаками инфекционного заболевания — недомоганием, повышением температуры тела, головной болью, ОРИ проявляется и симптомами, характерными для поражения начальных отделов респираторного тракта и уха.

Одними из наиболее частых заболеваний, ассоциированных с ОРИ, являются воспалительные изменения слизистой оболочки носа (острый ринит) и околоносовых пазух (острый синусит, риносинусит), которые регистрируются у 5—10% больных с ОРИ и входят в десятку наиболее часто встречающихся в амбулаторной практике заболеваний. Риносинусит отличается склонностью к рецидивам и в 10—15% случаев приобретает хроническое течение [4, 5].

Другим не менее частым заболеванием, связанным с ОРИ, является острый тонзиллофарингит (ОТФ), по поводу которого за медицинской помощью ежегодно обращается примерно 10% населения развитых стран [6]. Среди бактериальных возбудителей ОТФ наиболее значимым является бета-гемолитический стрептококк группы, А (БГСА), вызывающий до 30% случаев ОТФ у детей в возрасте 5—15 лет. Реже возникновение ОТФ связано со стрептококками других серологических групп, а также Mycoplasma pneumoniae, Chlamydia pneumoniae, Arcanobacterium hаemolyticum, Haemophilus influenzae, Moraxella catarrhalis и др. [7].

Клиническими проявлениями стрептококкового ОТФ являются воспаление небных миндалин, шейный лимфаденит, лихорадка и отсутствие кашля. Наличие у пациента всех четырех симптомов или трех симптомов и положительного теста на БГСА рассматривается в качестве основания для антибактериальной терапии. Для вирусного фарингита, кроме изменений в глотке, характерны так называемые респираторные симптомы — ринит, дисфония, кашель. Прием антибиотиков в этих случаях, как правило, неэффективен.

Нередко на фоне ОРИ развивается воспаление наружного и/или среднего уха. Удельный вес наружного отита (НО) в структуре обращаемости составляет около 12% [8]. Наиболее распространенными патогенами при бактериальном, НО являются Pseudomonas aeruginosa (50—70%), Staphylococcus aureus (10%), Staphylococcus epidermidis (8—10%), бета-гемолитический стрептококк (5%) [9].

Еще одним частым осложнением инфекции верхних дыхательных путей является острый средний отит (ОСО), занимающий лидирующее положение в структуре современной патологии, в особенности детского возраста. Например, к 3-летнему возрасту 83% детей переносят хотя бы 1 эпизод ОСО, а у 46% — диагностируется 3 и более случаев этого заболевания [10].

Таким образом, актуальность проблемы ОРИ обусловлена, с одной стороны, значительной распространенностью и высокой вероятностью их осложненного течения, а с другой — быстрым формированием на этом фоне бактериально-ассоциированных заболеваний верхних дыхательных путей, в первую очередь острого риносинусита, ОТФ и острого отита.

В практическом отношении поставить этиологически правильный диагноз, т. е. дифференцировать конкретные нозологические формы в зависимости от возбудителя, учитывая только клинические признаки заболевания, крайне сложно. Это обстоятельство нередко является источником ошибочного применения антибактериальных препаратов, до 75% которых, по данным экспертов ВОЗ, используются нерационально [11]. Достаточно яркой иллюстрацией необоснованного применения антибиотиков является их назначение 95% пациентов с симптомами ОТФ [12]. В определенной степени это подтверждается и данными многоцентрового исследования, проведенного в России, — у 95% пациентов боль в горле являлась основанием для назначения антибиотиков [13]. В США этот показатель составил 73% [14].

Очевидно, что эффективное лечение бактериально-ассоциированной патологии ЛОР-органов зачастую невозможно без адекватной антибиотикотерапии. Вместе с тем четкие дифференциально-диагностические критерии, позволяющие с высокой степенью достоверности говорить о наличии вирусной или бактериальной инфекции, например, при остром риносинусите, за исключением культурального исследования аспирата из синуса, отсутствуют. Как правило, в качестве основного признака бактериальной этиологии синусита рассматривается временнoй фактор — сохранение или прогрессирование симптомов заболевания на протяжении 5—7 дней. В связи с этим современные клинические рекомендации и согласительные документы экспертов, представляющих различные медицинские специальности, отмечают важность исключения антибактериальных средств из протоколов лечения неосложненного острого риносинусита в течение первых 5—7 дней развития заболевания, поскольку назначение антибиотиков, как известно, не оказывает влияния на течение и исход вирусной инфекции, а нерациональное применение антибактериальных препаратов способствует быстрой селекции резистентных штаммов этиологически значимых возбудителей инфекционной патологии ЛОР-органов [15, 16].

Следует отметить, что значительные изменения в профиле микробной резистентности отмечаются у наиболее вероятных возбудителей острых заболеваний ЛОР-органов, в частности S. pneumoniae. Устойчивость пневмококков, например, к b-лактамным антибиотикам связана с изменением пенициллинсвязывающих белков, которые являются ферментами, обеспечивающими строительство клеточной стенки бактерий. В то же время пенициллинрезистентные пневмококки часто демонстрируют одновременную устойчивость к макролидам, ко-тримоксазолу, тетрациклинам и в отдельных случаях — к цефалоспоринам III поколения (цефотаксиму, цефтриаксону). Отмечено, что за период с 1994 по 1999 г. резистентность пневмококков к макролидам в США выросла почти в три раза. Рост устойчивости пневмококков к макролидам объясняют, в первую очередь, наличием гена mefE, обусловливающего эффлюкс (активное выведение) макролидов из клетки. В 4 исследованиях, опубликованных в 90-х годах, показано, что более 30% штаммов S. pneumoniaе отличались умеренной устойчивостью к пенициллину по сравнению с 0,02% в период с 1979 по 1987 г. [17]. Схожая ситуация наблюдается и в отношении распространенности антибиотикорезистентных штаммов H. influenzae и M. catarralis [15, 18, 19]. Перечисленные обстоятельства крайне отрицательно сказываются на эффективности антибактериального лечения воспалительных заболеваний ЛОР-органов.

Как известно, механизм действия бактериофагов заключается в их проникновении в бактериальные клетки и взаимодействии с геномом, что приводит, в зависимости от природы фага, к лизогенному или литическому эффекту. При литическом действии бактериофаги начинают размножаться и разрушать бактериальную клетку, а при лизогенном геном фага интегрируется в бактериальный геном и передается из поколения в поколение. При этом в некотором количестве клеток периодически синтезируются вирионы, лизирующие эти клетки и выходящие затем во внешнюю среду. Такие фаги называются умеренными, а фаги, вызывающие литический эффект, — вирулентными [21]. Именно вирулентные бактериофаги используются в лечении и профилактике. Определенные перспективы в повышении эффективности лечения хронического отита связываются с применением поливалентного препарата бактериофагов, предназначенного для воздействия на антибиотикорезистентные штаммы P. aeruginosa [22], интраназальных форм (мази и капли) бактериофагов для профилактики и лечения внутригоспитальных инфекций, вызываемых метициллин-резистентными S. aureus (MRSA) [23].

Получены обнадеживающие результаты изучения активности муреиновой гидролазы (лизина), которая продуцируется стрептококковым бактериофагом С (1), в отношении стрептококков групп А, С и Е. В иследованиях на экспериментальных животных показано, что лизин (муреиновая гидролаза) оказывает летальное действие на стрептококки группы, А in vitro и in vivo без воздействия на другие микроорганизмы. В частности, 1000 единиц (10 нг) этого фермента было достаточно для эрадикации 10 7 стрептококков в течение 5 с. При введении лизина орально в дозе 500 ЕД мышам с высокой степенью колонизации ротоглотки стрептококками, микроорганизмы не обнаруживались уже через 2 ч после начала лечения лизином [24]. Авторы полагают, что применение лизина может быть использовано для элиминации и снижения количества бактерий, колонизирующих слизистую оболочку верхних дыхательных путей как при клинически выраженном заболевании, так и при носительстве, способствуя снижению заболеваемости стрептококковыми инфекциями. Однако бактериофаги обладают более высокой специфичностью действия.

Результаты клинического исследования свидетельствуют о положительном влиянии фаготерапии на клинические проявления хронического тонзиллита и высеваемость S. аureus с поверхности небных миндалин [25]. В частности, на фоне монотерапии стафилококковым бактериофагом у больных, имевших до лечения скудный рост золотистого стафилококка, после применения бактериофага S. аureus не выделялся в течение 1 мес. У 8 пациентов с умеренным ростом на следующий день после окончания фаготерапии наблюдался очень скудный и скудный рост стафилококка у 4 обследованных; у остальных 4 пациентов сохранился умеренный характер роста. В дальнейшем S. aureus не высевался у 2 пациентов через 10 и 30 дней после фаготерапии. Умеренный рост на протяжении всего времени наблюдения сохранился у 1 обследованного. Однако в этом случае, как и у всех пациентов этой группы, по окончании фаготерапии отсутствовали жалобы на боли и дискомфорт, наблюдалась положительная динамика фарингоскопических изменений. У пациентов с обильным ростом S. aureus (7 человек) после применения бактериофага золотистый стафилококк не высевался на следующий день у 1, через 10 дней у 3, через 30 дней у 1 пациента. Очень скудный и скудный рост S. aureus регистрировался у 3 пациентов через 10 и 30 дней после фаготерапии, умеренный — у 2 пациентов на следующий день, у 1 — через 10 и 30 дней после завершения фаготерапии. Обильный рост S. aureus сохранялся у 2 пациентов в течение 1 мес наблюдения. При этом авторы наблюдали снижение степени выделения золотистого стафилококка (с 10 6 до 10 3 КОЕ/мл) и регресс клинической симптоматики хронического тонзиллита. Положительные результаты регистрировались и при сочетании фаготерапии с другими методами лечения хронического тонзиллита, в частности в комбинации с применением аппарата Тонзиллор (10 процедур по стандартной методике). Отмечается эффективность применения внутригортанных инстилляций раствора бактериофага при ларингите [26]. Согласно полученным авторами данным, использование в комплексном лечении таких пациентов специфического бактериофага в виде инстилляций в гортань, а в случае тяжелого обострения — в виде приема внутрь, позволяет существенно сократить продолжительность лечения, повышая его качество, достичь более длительной ремиссии болезни и снизить частоту обострений.

В отличие от антибиотикотерапии, на фоне которой сохранялись признаки воспаления в виде активации нейтрофильного звена иммунной системы, увеличения внеклеточной пероксидазной активности и угнетения процесса фагоцитоза, применение пиобактериофага сопровождалось улучшением показателей завершенности фагоцитоза, что свидетельствует о снижении интенсивности воспаления с восстановлением адекватного иммунного ответа слизистой оболочки носа, а также положительной динамике клинических проявлений заболевания [27].

Включение в схему лечения препарата пиобактериофаг поливалентный (Секстафаг) стимулирует повышение способности Нф к завершенности фагоцитоза и уменьшению уровня ВПА (маркера воспаления). Монотерапия препаратом пиобактериофаг поливалентный не сопровождается снижением фагоцитарных свойств Нф, а показатели местного иммунитета соответствуют ПЗЛ и свидетельствуют о завершении воспалительного процесса. Следовательно, препарат пиобактериофаг поливалентный (Секстафаг), обладает противовоспалительными и иммунорегуляторными свойствами, что проявляется нормализацией показателей местного иммунитета [27].

Гель рекомендуется применять местно (в виде аппликаций) на слизистую оболочку полости носа, поверхности небных миндалин, кожу наружного слухового прохода 2—3 раза в день до исчезновения патологических изменений.

Таким образом, применение бактериофагов при лечении часто встречающихся инфекций ЛОР-органов является одним из перспективных разделов клинической оториноларингологии. Во многом это связано с реальными преимуществами бактериофагов — их высокой специфичностью, отсутствием воздействия на нормальную микрофлору организма, стимулирующим влиянием на гуморальное и клеточное звенья иммунитета, отсутствием токсичности, аллергогенности и тератогенного действия.

К преимуществам бактериофаговой терапии следует отнести и такие ее характеристики, как эффективность против антибиотикорезистентных возбудителей, возможность применения при аллергии к антибиотикам. В связи с этим есть основания полагать, что дальнейшие исследования этого направления будут способствовать повышению эффективности лечения воспалительных заболеваний верхних дыхательных путей и уха.


В последнее время часто ведутся разговоры об альтернативе антибиотикам в борьбе с бактериальными инфекциями, в качестве которой все чаще начинают рассматривать бактериофаги. Бактериофаги присутствуют в организме человека с рождения. По мере изучения биологии бактериофагов открываются все новые подробности их свойств, в том числе возможность оказывать противовирусное действие.

Мы будем очень рады, если вы процитируете наш материал, но обязательно укажите активную ссылку на него. Спасибо!

В последнее время часто ведутся разговоры об альтернативе антибиотикам в борьбе с бактериальными инфекциями, в качестве которой все чаще начинают рассматривать бактериофаги. Бактериофаги присутствуют в организме человека с рождения. По мере изучения биологии бактериофагов открываются все новые подробности их свойств, в том числе возможность оказывать противовирусное действие.

Мы будем очень рады, если вы процитируете наш материал, но обязательно укажите активную ссылку на него. Спасибо!

  • индуцированной фагом продукцией интерферона;
  • конкуренцией фагов и эукариотических вирусов за одни и те же клеточные рецепторы;
  • индукцией противовирусных антител, и их перекрестной реакцией с патогенными вирусами;
  • ингибированием других механизмов, связанных с вирусной патологией.

Результаты работ, проведенных в последующие 15 лет, выступают в поддержку предположения о том, что фаговая терапия может быть использована в качестве дополнительной терапии вирусных инфекций.

Исследования показали следующие возможные противовирусные эффекты фагов:

1. Фаги могут проникать в эпителиальные клетки, защищать эти эпителиальные и миелоидные клетки от вирус-индуцированного апоптоза и регулировать экспрессию защитных клеточных шаперонов.

Могут вызывать сильную сверхэкспрессию гена HSA1, кодирующего белок теплового шока Hsp70 в альвеолярных клетках человека [2].
Этот хорошо известный клеточный шаперон может защищать клетки, подвергающиеся трансцитозу бактериофагов, от потенциального повреждения [3].

Могут подавлять экспрессию другого белка теплового шока, Hsp90. Hsp90 важен для жизненного цикла вирусов, и его ингибиторы могут обладать противовирусными свойствами [4, 5].

Бактериофаги, присутствующие в организме человека, могут проходить через эпителиальные клетки кишечника, легких и других органов, не вызывая никаких вредных последствий. В среднем через эпителиальные клетки кишечника проходит 3,1 × 10 10 фагов в день, и считается, что этот непрерывный поток эндогенных фагов может обеспечивать противомикробную защиту [6, 7].

Фаг Т4 может нарушать прикрепление CoV к клеткам-мишеням через свою последовательность KGD. Интегриновый KGD-мотив (Lys-Gly-Asp), присутствующий в капсидном белке фага Т4, может опосредовать взаимодействия фага с эукариотическими клетками [3] и играть роль в конкуренции с коронавирусами и связыванием ангиотензинпревращающего фермента 2 и, таким образом, подавлять коронавирусную инфекцию клеток-мишеней [8].

Предварительная инкубация эндотелиальных и эпителиальных клеток с фагом Т4 может отменить или значительно снизить активацию NF-κB, запускаемую вирусом герпеса [9].

Бактериофаги подавляют продукцию активных форм кислорода (АФК) [10]. Инфекция легких респираторными вирусами связана с воспалением и гибелью клеток, вызванной чрезмерным образованием АФК [11, 12].

Фаги могут индуцировать противовирусные цитокины, такие как IFN-α и IL-12 [13], стимулировать продукцию IFN-γ посредством активации TLR9 [14].

TNF, образующийся во время воспаления, важен для скоординированного развития воспалительного ответа. Однако чрезмерное производство TNF может вызвать повышенный риск вирусной репликации и бактериальных инфекций. Фаговая терапия может снижать чрезмерную продукцию TNF, и увеличивать ее у пациентов с низким уровнем TNF [15].

Фаги также увеличивают экспрессию TLR2, участвующего в противовирусных реакциях, увеличивают экспрессию гена IL-2, управляющего активностью NK-клеток, что важно для защиты от вирусных инфекций [2], и могут индуцировать противовирусный иммунитет, повышая экспрессию дефенсина 2 [16].

1. Bocian K, Borysowski J, Zarzycki M et al. The effects of T4 and A3/R bacteriophages on differentiation of human myeloid dendritic cells. Front. Microbiol. 7, 1267 (2016).

2. Borysowski J, Przybylski M, Miedzybrodzki R et al. The effects of bacteriophages on the expression of genes involved in antimicrobial immunity. Adv. Hyg. Med. Exp. 73, 414–420 (2019).

3. Gorski A, Miedzybrodzki R, Jonczyk-Matysiak E et al. Phage-specific diverse effects of bacterial viruses on the immune system. Future Microbiol. 14(14), 1171–1174 (2019).

4. Lamut A, Gjorgjieva M, Naesens L et al. Anti-influenza virus activity of benzo[d]thiazoles that target heat shock protein 90. Bioorg. Chem. 98, 103733 (2020).

5. Ma C, Zhang X, You J et al. Effect of heat shock on murine norovirus replication in RAW264.7 cells. Microb. Pathog. 142, 104102 (2020).

7. Zaczek M, Gorski A, Skaradzinska A et al. Phage penetration of eukaryotic cells: practical implications. Future Virol. 14(11), 745–760 (2019).

8. Luan J, Lu Y, Gao S, Zhang L. A potential inhibitory role for integrin in the receptor targeting of SARS-CoV-2. J. Infect. 81(2), 318–356 (2020).

9. Gorski A, Bollyky PL, Przybylski M et al. Perspectives of phage therapy in non-bacterial infections. Front. Microbiol. 9, 3306 (2019).

10. Miedzybrodzki R, Fortuna W, Weber-Dabrowska B, Gorski A. Bacterial viruses against viruses pathogenic for man? Virus Res. 110(1-2), 1–8 (2005).

11. Lin CW, Lin KH, Hsieh TH et al. Severe acute respiratory syndrome coronavirus 3C-like protease-induced apoptosis. FEMS Immunol. Med. Microbiol. 46(3), 375–380 (2006).

12. Khomich OA, Kochetkov SN, Bartosch B, Ivanov AV. Redox biology of respiratory viral infections. Viruses 10(8), 392 (2018).

13. Dufour N, Delattre R, Chevallereau A et al. Phage therapy of pneumonia is not associated with an overstimulation of the inflammatory response compared to antibiotic treatment in mice. Antimicrob. Agents Chemother. 63(8), e00379–19 (2019).

14. Gogokhia L, Buhrke K, Bell R et al. Expansion of bacteriophages is linked to aggravated intestinal inflammation and colitis. Cell Host Microbe. 25(2), 285–299 (2019).

16. Borysowski J, Miedzybrodzki R, Przybylski M et al. The effects of bacteriophages on the expression of immunologically important genes in CaCo2 cells. Presented at: 9th International Annual Conference Phages 2019. Bacteriophages in Medicine, Food and Biotechnology Oxford, UK 11–12 Sept 2019 (Abstract book p. 25).

1. Bocian K, Borysowski J, Zarzycki M et al. The effects of T4 and A3/R bacteriophages on differentiation of human myeloid dendritic cells. Front. Microbiol. 7, 1267 (2016).

2. Borysowski J, Przybylski M, Miedzybrodzki R et al. The effects of bacteriophages on the expression of genes involved in antimicrobial immunity. Adv. Hyg. Med. Exp. 73, 414–420 (2019).

3. Gorski A, Miedzybrodzki R, Jonczyk-Matysiak E et al. Phage-specific diverse effects of bacterial viruses on the immune system. Future Microbiol. 14(14), 1171–1174 (2019).

4. Lamut A, Gjorgjieva M, Naesens L et al. Anti-influenza virus activity of benzo[d]thiazoles that target heat shock protein 90. Bioorg. Chem. 98, 103733 (2020).

5. Ma C, Zhang X, You J et al. Effect of heat shock on murine norovirus replication in RAW264.7 cells. Microb. Pathog. 142, 104102 (2020).

7. Zaczek M, Gorski A, Skaradzinska A et al. Phage penetration of eukaryotic cells: practical implications. Future Virol. 14(11), 745–760 (2019).

8. Luan J, Lu Y, Gao S, Zhang L. A potential inhibitory role for integrin in the receptor targeting of SARS-CoV-2. J. Infect. 81(2), 318–356 (2020).

9. Gorski A, Bollyky PL, Przybylski M et al. Perspectives of phage therapy in non-bacterial infections. Front. Microbiol. 9, 3306 (2019).

10. Miedzybrodzki R, Fortuna W, Weber-Dabrowska B, Gorski A. Bacterial viruses against viruses pathogenic for man? Virus Res. 110(1-2), 1–8 (2005).

11. Lin CW, Lin KH, Hsieh TH et al. Severe acute respiratory syndrome coronavirus 3C-like protease-induced apoptosis. FEMS Immunol. Med. Microbiol. 46(3), 375–380 (2006).

12. Khomich OA, Kochetkov SN, Bartosch B, Ivanov AV. Redox biology of respiratory viral infections. Viruses 10(8), 392 (2018).

13. Dufour N, Delattre R, Chevallereau A et al. Phage therapy of pneumonia is not associated with an overstimulation of the inflammatory response compared to antibiotic treatment in mice. Antimicrob. Agents Chemother. 63(8), e00379–19 (2019).

14. Gogokhia L, Buhrke K, Bell R et al. Expansion of bacteriophages is linked to aggravated intestinal inflammation and colitis. Cell Host Microbe. 25(2), 285–299 (2019).

16. Borysowski J, Miedzybrodzki R, Przybylski M et al. The effects of bacteriophages on the expression of immunologically important genes in CaCo2 cells. Presented at: 9th International Annual Conference Phages 2019. Bacteriophages in Medicine, Food and Biotechnology Oxford, UK 11–12 Sept 2019 (Abstract book p. 25).


Стерильный очищенный фильтрат фаголизатов бактерий рода Streptococcus (с активностью по Аппельману - не менее 10 -5) - до 1 мл.

Представляет собой прозрачную жидкость желтого цвета различной интенсивности, возможен зеленоватый оттенок.

Препарат обладает способностью специфически лизировать бактерии рода Streptococcus.

Лечение и профилактика заболеваний, вызванных бактериями Streptococcus в составе комплексной терапии:

заболевания уха, горла, носа, дыхательных путей и легких (воспаления пазух носа, среднего уха, ангина, фарингит, ларингит, трахеит, бронхит, пневмония, плеврит);

хирургические инфекции (нагноения ран, ожоги, абсцесс, флегмона, фурункулы, карбункулы, гидраденит, панариции, парапроктит, мастит, бурсит, остеомиелит);

урогенитальные инфекции (уретрит, цистит, пиелонефрит, кольпит, эндометрит, сальпингоофорит);

энтеральные инфекции (гастроэнтероколит, холецистит), дисбактериоз кишечника;

генерализованные септические заболевания;

гнойно-воспалительные заболевания новорожденных (омфалит, пиодермия, конъюнктивит, гастроэнтероколит, сепсис и др.);

другие заболевания, вызванные стрептококками.

С профилактической целью препарат используют для обработки после­операционных и свежеинфицированных ран, а также для профилактики внутрибольничных инфекций по эпидемическим показаниям.

Важным условием эффективной фаготерапии является предварительное определение фагочувствительности возбудителя.

Гиперчувствительность к компонентам препарата.

Применение данного препарата при беременности и в период кормления грудью возможно при наличии инфекций, вызванных фагочувствительными штаммами стрептококков (по рекомендации врача).

Препарат используют для приема внутрь (через рот), ректального введения, аппликаций, орошений, введения в полости ран, вагины, матки, носа, пазух носа и дренированные полости.

Московский научно-практический Центр дерматовенерологии и косметологии Департамента здравоохранения, Москва

Поливалентные бактериофаги: перспективы применения в дерматологии

Журнал: Клиническая дерматология и венерология. 2015;14(1): 79‑84

Московский научно-практический Центр дерматовенерологии и косметологии Департамента здравоохранения, Москва

Московский научно-практический Центр дерматовенерологии и косметологии Департамента здравоохранения, Москва

Барьерная функция кожи обеспечивается множеством факторов: прежде всего, механическая защита рогового и зернистого слоев, кислая рН 5,5 на поверхности кожи, антибактериальные свойства кожного сала, антибиотические свойства нормальной микрофлоры, факторы врожденного и адаптивного иммунитета. Нарушения в любом из перечисленных звеньев могут приводить к развитию инфекций кожи.

Еще одним предиктором возникновения пиодермий и контаминации патологическими бактериями очагов при воспалительных заболеваниях кожи является нарушение локального и/или общего иммунитета. В случаях с пиодермиями превалируют нарушения в системе адаптивного иммунитета, в большей степени обусловленные наличием сопутствующей соматической патологии (сахарный диабет, метаболический синдром, эндокринопатии, иммунодефицитные состояния и др.). Присоединение вторичной инфекции при дерматозах в основном обусловлено нарушениями во врожденном иммунитете самой кожи, а иммуноопосредованное воспаление вызывает нарушения барьерной функции кожи.

Однако одним из основных предикторов развития бактериальной инфекции все-таки является вирулентность бактерий, которая обеспечивается следующими факторами:

1. наличие микрокапсулы, которая защищает бактерии от поглощения фагоцитами;

2. компоненты клеточной стенки, которые стимулируют развитие воспалительных реакций, усиливают синтез ИЛ-1 макрофагами, активируют систему комлемента и являются мощными хемоаттрактантами для нейтрофилов;

3. ферменты, вырабатываемые бактериями, которые разрушают молекулы β-лактамных антибиотиков, облегчают адгезию и проникновение микроорганизмов в ткани.

В развитии гнойничковых болезней кожи ведущая роль принадлежит стафилококкам и стрептококкам, хотя и другие микроорганизмы могут быть причиной гнойного процесса: Staphylococcus aureus встречается в 85—90%; Streptococcus pyogenes (группы A, C, G) — в 10%; St. epidermidis в 5%. Этиологическую значимость в развитии вторичного инфицирования при экземе, атопическом дерматите и дерматофитозах прежде всего имеет золотистый стафилококк или/и стрептококки группы А, а при хронических язвах (варикозные, травматические) — Escherichia сoli, Proteus, Pseudomonas, Bacteroides, Clostridium perfringens (см. рисунок).


Основные возбудители пиодермий.

Принципы терапии инфекционных (бактериальных) заболеваний кожи включают использование комплексных методов этиопатогенетической терапии прежде всего направленных на элиминацию возбудителя. При этом основными препаратами по-прежнему остаются антибиотики, спектр эффективных препаратов которых имеет тенденцию к уменьшению, что связано с глобальным ростом устойчивости микроорганизмов к антибактериальным препаратам [1]. Данная проблема обозначена ВОЗ как актуальнейшая, поскольку может привести к тому, что большинство инфекционных болезней могут выйти из-под контроля [2, 4—6].

Основными причинами развития антибиотикорезистентности бактерий являются:

— отсутствие структуры, на которую действует антибиотик (например, бактерии рода микоплазма нечувствительны к пенициллину, так как не имеют клеточной стенки);

— непроницаемость для антибиотика (большинство грамотрицательных бактерий невосприимчивы к пенициллину G, поскольку клеточная стенка защищена дополнительной мембраной);

— способность микроорганизма переводить антибиотик в неактивную форму (многие стафилококки содержат фермент β-лактамазу, который разрушает β-лактамное кольцо большинства пенициллинов);

— генные мутации, в результате которых обмен веществ микроорганизма изменен таким образом, что блокируемые антибиотиком реакции больше не являются критичными для жизнедеятельности микроорганизма;

На сегодняшний день уже сформировалась устойчивость к ряду антибиотиков у таких возбудителей инфекций кожи, как Staphylococcus aureus (MRSA — метициллин-резистентный S. aureus), Escherichia coli и Klebsiella pneumoniae, продуцирующие β-лактамазы широкого и расширенного спектра, Pseudomonas aeruginosa и Acinetobacter baumannii, резистентные к карбапенемам, Enterococcus faecium и Enterococcus faecalis (VRE — ванкомицин-резистентные энтерококки) и ряда других микроорганизмов [2].

В связи с этим одной из первостепенных задач современной медицинской науки является разработка и применение дополнительных средств борьбы с патогенными бактериальными микроорганизмами, в качестве которых могут выступать бактериофаги.

Необходимо отметить, что применение бактериофагов, как и любых других антибактериальных препаратов, должно основываться на принципах доказательной медицины. Основным условием эффективности бактериофагов должна быть их достаточно высокая вирулентность в отношении этиологически значимых бактерий. Таким образом, бактериофаги в лабораторных условиях проходят проверку на предмет достаточности их литической активности, после чего они могут быть рекомендованы к применению в клинической практике [3, 7—9].

Для того, чтобы бактериофаг мог быть рекомендован для применения в клинической практике, необходимо, его соответствие следующим параметрам:

— высокая вирулентность, обусловливающая полный лизис бактерий;

— сохранение активности в клетке-хозяине;

— возможность длительного хранения с сохранением литической активности;

— отсутствие активности в отношении представителей резидентной микробиоты.

Взаимодействие фага с клеткой-мишенью протекает в несколько этапов и заканчивается лизисом бактериальной клетки, репродукцией новых полноценных фагов и выбросом их в окружающую среду. Поэтому очень важно, чтобы лизис был полным (завершенным), а данный аспект могут обеспечить только высоковирулентные бактериофаги.

Недостаточная лизирующая активность фагов может приводить к появлению у бактерий генов вирулентности, что, например, в случаях с госпитальной инфекцией способствует эпидемическому распространению инфекции клональных линий бактерий. Поэтому применение невирулентных или умеренно вирулентных бактериофагов недопустимо, а при использовании фагов в лечебных целях необходим микробиологический контроль.

Существуют определенные правила применения бактериофагов на практике. Перед назначением препарата необходимо провести оценку спектра и степени его вирулентности для решения вопроса о чувствительности к нему возбудителя, так как в ряде случаев может отмечаться литическая инертность фагов, которая может быть связана с узким спектром литической активности самого бактериофага или с атипичными свойствами бактериальной культуры. По результатам бактериологического исследования делают вывод о наличии или отсутствии чувствительности определенного микроорганизма, выделенного из биоматериала конкретного пациента к данному бактериофагу.

Современные препараты бактериофагов представляют собой комплекс поликлональных высоковирулентных бактериальных вирусов, специально подобранных против наиболее часто встречающихся групп возбудителей бактериальных инфекций. Бактериофаги выпускаются в форме таблеток, растворов, гелей. Многочисленные исследования доказали сопоставимую, а в ряде случаев даже превосходящую антибиотики эффективность фагов в отношении инфекций, вызванных антибиотикорезистентными возбудителями, при этом бактериофаги не вызывают побочных токсических и аллергических реакций и не имеют противопоказаний [10—12]. Помимо антибактериального эффекта, бактериофаги повышают адаптивные возможности организма, положительно влияя на факторы специфического и неспецифического иммунитета, что может быть особенно ценно при лечение иммуноопосредованных воспалительных заболеваний кожи, осложненных вторичной инфекцией. Немаловажным является быстрота их действия и глубина проникновения, что является отличительной чертой фагов [13].

Как было описано выше, одним из факторов развития антибиотикорезистентности является формирование бактериями биопленок. Имеются данные о разрушающем действии фагов на биопленку, что может быть еще одним предиктором эффективности комбинированных методик с применением бактериофагов [16, 17].

Секстафаг показан для лечения различных клинических разновидностей пиодермий, в том числе глубоких, так как для него характерны глубокое проникновение и высокая биодоступность. Секстафаг может применяться в комплексе лечебных мероприятий или в виде монотерапии, например, при единичных элементах поверхностных пиодермий. Немаловажным преимуществом пиобактериофага является возможность его назначения per os и наружно, что, безусловно, способствует повышению терапевтической эффективности за счет общего воздействия на состояние микробиоты организма. Местно препарат может использоваться в виде орошения, примочек. При глубоких пиодермиях бактериофаг пункционно вводят в полость очага после удаления гноя, при этом необходимо помнить, что количество вводимого препарата должно быть несколько меньше объема удаленного гноя.

Профилактическое использование препарата Секстафаг показано пациентам с рецидивирующим течением пиодермии, что наиболее характерно для больных со сниженной иммунной реактивностью (сахарный диабет, метаболический синдром, эндокринопатии).

В отношении воспалительных заболеваний кожи, когда контаминация патологическими бактериями не только осложняет течение дерматоза, но и может быть одним из патогенетических звеньев, применение поливалентного бактериофага показано с различных позиций. Классический пример: атопический дерматит, при котором в развитии и поддержании хронического воспалительного процесса в коже немаловажную роль играет S. аureus и его токсины, выступающие в роли суперантигенов, поэтому лизирование данных бактерий приводит к клинической ремиссии. Таким образом, при хронических дерматозах, осложненных вторичной инфекцией, целесообразность применения поливалентного пиобактериофага обусловлена патогенетической направленностью действия препарата, а отсутствие противопоказаний и побочных эффектов позволяют рекомендовать его пациентам детского возраста и беременным, что особенно важно, когда арсенал терапевтических средств крайне ограничен.

Результаты клинических испытаний Фагодерма показали выраженное противовоспалительное и ранозаживляющее действие геля. Применение геля при акне способствовало элиминации патогенов на обрабатываемой поверхности [21], санации очага воспаления от патогенов в 45% случаев, снижению количества возбудителей до уровня нормофлоры кожи в 55% случаев [20].

Гель Фагодерм особенно эффективен в качестве профилактического средства у пациентов с рецидивирующим течением пиодермий, а также для профилактики инфицирования очагов при хронических дерматозах, после различных косметологических и хирургических манипуляций, когда существует риск контаминации патогенными бактериями.

Таким образом, сегодня одним из перспективных направлений современной дерматовенерологии можно считать применение системных и топических бактериофагов, что определяет актуальность данной терапии как при пиодермиях, так и при вторично инфицированных дерматозах. Высокая эффективность препаратов, патогенетическая направленность, отсутствие токсичности и побочных эффектов предопределяют целесообразность применения данных средств в комплексном лечении больных пиодермиями и хроническими дерматозами, при которых контаминация патогенными микроорганизмами является патогенетически значимой.

Читайте также: