Черкешенка прививка от оспы

Обновлено: 23.04.2024

Если б существовала богиня спасения от оспы, она наверняка была бы черкешенкой. Пока Европа укрывала рябые лица мушками и масками, черкешенки покоряли заезжих визитеров ясными карими глазами и точеными чистыми лицами. Контраст был так велик, что европейцы хватались за дневник - записывать свежие впечатления.

В обширном семействе древних индийских богов имелась и богиня оспы Мариатале - молодая женщина с чрезвычайно склочным характером. По легенде однажды она вспылила и бросила в лицо отцу свое золотое ожерелье. И там, где золото коснулось кожи, появились язвы. Так возникла черная оспа - вековое проклятие людского рода.

Дамочка с ожерельем обернулась старухой с косой - это она, безносая, переполняла средневековые кладбища, пресекла род русских императоров по прямой мужской линии, наводнила Россию людьми по фамилии Рябовы, Шадрины и Щедрины, и ввела в моду венецианские маски и мушки. Ведь все, кто выживал, носили на лице ее пожизненное клеймо. Люди с чистой кожей были столь редки, что это непременно указывали в особых приметах. Помните, у Пушкина: "Приметы Владимира Дубровского, составленные по сказкам бывших его дворовых людей. От роду 23 года, роста середнего, лицом чист. "

Е сли б существовала богиня спасения от оспы, она наверняка была бы черкешенкой. Пока Европа укрывала рябые лица мушками и масками, черкешенки покоряли заезжих визитеров ясными карими глазами и точеными чистыми лицами. Контраст был так велик, что европейцы хватались за дневник - записывать свежие впечатления.

З аписал и Абри де ла Мотре - шпион шведского короля Карла XII, который в тот 1711 год воевал с Россией. Исполняя королевские поручения, французик объехал полмира - Европу, Азию и Африку.

Завернул и на Кавказ, где был поистине потрясен: "Я находил черкесов все более красивыми, - читаем у Мотре, - по мере того как мы продвигались между гор. Так как я не встречал никого, отмеченных оспой, я пришел к мысли спросить их, нет ли каких-либо секретов, чтобы гарантировать себя от опустошений, которые этот враг красоты производил среди стольких народов".

В скоре Мотре увидел процедуру воочию: ". в одном селении Деглиад, где я узнал, что когда мы проходили, там производили прививку маленькой девочке четырех или пяти лет. Девочку отнесли к маленькому мальчику трех лет, который был болен этой болезнью и у которого оспинки и прыщики начали гноиться.
Старая женщина взяла три иголки, связанных вместе, которыми она, во-первых, сделав укол под ложечку маленькой девочке, во-вторых, в левую грудь против сердца, в-третьих, в пупок, в-четвертых, в правую ладонь, в-пятых, в лодыжку левой ноги, пока не пошла кровь, с которой она смешала гной, извлеченный из оспинок больного".

И Россия тоже - в 1768 году Екатерина II проявила решимость, которую, по ее собственным словам, проявлял в Англии каждый уличный мальчишка. Специально выписанный из той же Британии доктор Томас Димсдейл взял оспу от больного русского отрока Маркова и привил ее просвещенной монархине. Малец Александр, по совпадению Данилыч, стал дворянином с гербом и фамилией Оспенный, причем герб изображал руку с разверстой раной.

Ч еркесский способ спасал Европу от мора чуть не целое столетие.
"Как много мы обязаны легкомысленной черкешенке, которая. первая решилась привить себе оспу! Скольких детей оспопрививание вырвало из когтей смерти! Может быть, нет ни одной основательницы монашеского ордена, которая оказала бы миру столь же великое благодеяние и тем самым заслужила бы его благодарность",- восклицал восторженный Клод Гельвеций, французский поэт, писатель и философ.

К концу его галантного века английский врач Эдуард Дженнер открыл, что можно прививать людям коровью оспу, и осложнений не будет совсем.

А мог бы и не открыть - если б не был привит в восьмилетнем возрасте. По методу черкесов.

ЭТО ИНТЕРЕСНО.

Автор текста: Станислав Дерико.
Иллюстрации из частных коллекций
и открытых источников.

Конечно, коронавирус стал тяжёлым испытанием. Но в трудную минуту можно вспомнить, что наши предки переживали эпидемии и похуже. При этом немногие врачи-энтузиасты, рисковавшие лечить народ от смертельно опасных инфекций, сталкивались с равнодушием власти и непониманием суеверного населения.

В больницу ни ногой

Сегодня большинство россиян справедливо уверены, что забота о здоровье граждан - одна из главных обязанностей государства. Но ещё чуть больше ста лет назад это было вовсе не очевидно. Первые попытки сформировать у нас что-то похожее на систему здравоохранение начались только после 1865 года - тогда когда в Воронежской и многих других губерниях прошла земская реформа. До этого почти все лечились исключительно у знахарей и бабок или спасались молитвой.

Между тем здоровью грозило множество опасностей. Так, в 1879 году вспыхнула эпидемия дифтерии.

Губернское земство открыло в Воронеже особую дефтеритную больницу, но она пустовала: люди ни за что не хотели туда ложиться. В слободе Бутурлиновке попробовали создать приют для здоровых детей, но родители их не отпустили. Даже дезинфицировать избы, где были случаи болезни, удавалось с трудом: иногда несколько часов приходилось уговаривать крестьян на время покинуть жилище.

Просвещение требовалось едва ли не больше, чем лечение: у большинства населения не было ни малейших представлений о гигиене. Врачи неустанно били тревогу, но вместо того, чтобы усилить работу, Земское Собрание вовсе прекратило любые расходы на борьбу с эпидемиями. В 1881 году дифтерией заболело 6400 человек – 2364 из них умерло, а к 1883 году болезнь охватила всю губернию. При этом в губернской управе не было создано даже отдельного органа, который бы следил за распространением эпидемий.

Какие-то меры возобновились только в 1894 году – управа начала вести переговоры о доставке дефтеритной сыворотки, а Собрание выделило 25 тысяч рублей. Деньги разрешалось тратить только на борьбу с дифтерией – свирепствовавшие в разных уездах коклюш, корь, малярия, скарлатина, сыпной тиф не считались чем-то необыкновенным.

И всё же именно эти события положили начало созданию первой в регионе санитарной организации, у истоков которой стоял городской санитарный врач Михаил Капустин.

В позапрошлом веке россиянам постоянно угрожала оспа. Так, в 1880 году она распространилась по многим губерниям. В Воронежской болезнь особенно свирепствовала в Бирюченском, Воронежском, Задонском, Нижнедевицком, Коротоякском, Павловском и особенно в Бобровском, Богучарском, Валуйском уездах. Как правило, эпидемии бушевали в холодное время года, затухали летом, а осенью вспыхивали снова.

После земской реформы прививки постепенно начали делать студенты и средний медперсонал – к 1890 году этим занимались пять человек. Тем временем люди продолжали умирать – с 1880 по 1896 годы только в Воронежской губернии от оспы скончались 6936 жителей. За тот же период были привиты 1,4 миллиона новорождённых.

Смерть из Азии

Засуха 1891 года погубила урожай. Разразился голод, а следом за ним пришла холера. Она и раньше опустошала страну: самыми страшными были эпидемии 1831, 1847, 1848, 1866, 1871 годов, были также вспышки в 1830, 1853, 1855, 1865, 1870, 1872 годах.

Обязанности по борьбе с эпидемиями в деревне власть возлагала на тех же неграмотных оспенников. Впрочем, эта болезнь не признавала социальных границ: не щадила ни крестьян, ни чиновников, ни врачей, ни городских обывателей.

В 1891 году, чтобы хоть как-то прокормиться, почти 200 тысяч воронежских крестьян отправилось на заработки в южные губернии и на Кавказ, где в это время появилась занесённая из Азии холера.

Власти сознавали опасность и постарались предотвратить беду: чистили дворы, площади и улицы, осматривали трактиры, гостиницы, ночлежки и все заведения, где собирались массы людей, устраивали противохолерные бараки в городах, на линии железной дороги и некоторых сёлах. На борьбу с болезнью направили 58 врачей, 23 студента, 34 дезинфектора, 170 фельдшеров и 66 сестёр милосердия.

Эпидемия вспыхнула 2 июля 1892 года. По свидетельству известного врача и политика Андрея Шингарёва, две недели власти бездействовали. Только 12 июля было созвано Чрезвычайное Земское Собрание, и губернская управа получила кредит на борьбу с холерой – 200 тысяч рублей.

В августе эпидемия достигла пика и завершилась только в декабре. Только в Воронежской губернии заболели более 28 тысяч человек, 11931 из них умер. Тем не менее, жителям снова пришлось ездить на юг, и в следующем году эпидемия повторилась, правда, уже в меньших масштабах.

Медицина лучше знахарок

Страна серьёзно страдала и от сифилиса, который в те времена был неизлечим. При этом каждый третий больной был ребёнком.

Много сил на борьбу с напастью положил врач-хирург Павел Хижин, который работал в бесплатной рамонской больнице, построенной на деньги принцессы Евгении Ольденбургской. Пожалуй, важнее всего было доказать больным, что медицина помогает лучше знахарок. И Павлу Павловичу многое удалось – с 1880 по 1890 годы. в его лечебницу обратились 70559 человек.

Равнодушие и героизм

Этот безрадостный фон ещё сильнее подчёркивает героизм врачей той эпохи.

1 января 1897 в губернии было создано санитарное отделение, которое стало вести систематическую работу. А настоящий перелом наступил после того, как в 1918 году в Воронеж переехал Юрьевский университет – выпускники медицинского факультета начали создавать в регионе новую, советскую систему здравоохранения.

Дочь генерала Дикой дивизии

«Эльмесхан происходила из очень уважаемой и известной среди черкесов фамилии Хагундоковых, - рассказывает старший сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН, кандидат исторических наук, эксперт Совета по делам национальностей Правительства Москвы Наима Нефляшева. - Хагундоковы из аула Кармово (ныне Каменномостское, - прим. ред.) были выходцами из сословия уорков, дворянами. Отец Эльмесхан носил черкесское имя Едыдж, но после крещения получил новое – Константин. Константин Хагундоков был женат на русской дворянке Елизавете Бредовой, в браке с которой у него родилось восемь детей. Девочке дали яркое адыгское имя, но дома ее называли Галиной или Гали. Сама же она любила зваться Лейлой.

«Генерал императорской армии Константин Хагундоков в 1914 году перевез свою семью из Петербурга в Кисловодск, - рассказывает руководитель отдела по связям с соотечественниками за рубежом Театра-музея, доктор политических и исторических наук, профессор Александр Потягин. - Юная Эльмесхан была потрясена красотой кавказских гор. Окружающие говорили, что она сама похожа на них – холодная и горячая одновременно. Но наслаждаться красотами удалось недолго. С начала Первой мировой войны Кисловодск превратился в город-госпиталь. Следуя дворянским традициям, Эльмесхан и ее сестра Нина стали сестрами милосердия. Однажды в город прибыл поезд с ранеными, среди них был Николай Баженов. Это был красавец, выпускник пажеского корпуса. Юная черкешенка, которая сама была под стать Баженову – высокая, стройная, красивая, не смогла остаться равнодушной. Через некоторое время они поженились.

В то время, в Кисловодске было много именитых гостей – Федор Шаляпин, Надежда Тэффи, Матильда Кшесинская.

В одночасье размеренной жизни пришел конец. Смутное время заставило многих эмигрировать. Большое семейство Хагундоковых направилось в Париж, а Эльмесхан с мужем держала путь в Харбин. В поезде у ее родился сын Николай. В Харбине Баженовы пробыли недолго. После смерти мужа одной в китайском городе с ребенком на руках оставаться было невозможно. Тогда молодая женщина решила присоединиться к своим родным, обосновавшимся во французской столице. На дворе был 1922 год. Как и многие представительницы русской знати, Эльмесхан нашла себя… на подиуме.

Главная модель дома Шанель

И тут судьба сделала очередной крутой вираж. Эльмесхан познакомилась с графом Станиславом Де-Люаром – сенатором и богатым землевладельцем. В 1934 году она вышла за него замуж, приняла католичество и получила новое имя Ирен.

Удивительно, часто люди меняют имя, чтобы скрыть какие-то свои деяния. Но не в случае с Эльмесхан. Мир знает все имена, которые носила Хагундокова, и все они достойно вписались в историю. А последнее и вовсе запомнилось множеством героических наград.

С 1941 года Ирен находилась в марокканском городе Касабланка, где в местном госпитале вылечила от тифа и холеры тысячи больных. Через 14 месяцев ее перевели в Алжир, там она возглавляла хирургическую службу дивизиона.

Любопытный момент: говорят, графиня Де-Люар не разрешала медсестрам носить брюки. Чтобы они даже на войне не забывали, что они женщины.

Дерзкая и красивая

Ее подвигов не счесть. Смелость, граничащая с дерзостью, снискала ей громкую славу и популярность среди боевых офицеров и солдат легиона. Историки рассказывают, что при форсировании Рейна армией союзников передвижной госпиталь графини дю Люар-Хагундоковой первым оказался на переправе. Графиня ухитрилась опередить наступающие войска союзников и первой перешла со своим госпиталем мост через франко-немецкую границу. Сделала она это не просто так, понимала, что утром военные пойдут тем же путем, и надо будет перевязывать раненных прямо там, иначе они потеряют много крови.

По словам писателя Владимира Ворокова, французское командование было в бешенстве.

Забыть об ужасах войны

Графиня Де-Люар была похоронена с высочайшими воинскими почестями и отпета в церкви Сен-Луи. Это большая честь, которая не была оказана ни одной женщине, оказывалась не всем генералам. Похороны ее были по разряду маршала Франции. В присутствии полка Иностранного легиона ее гроб на пушечном лафете был перевезен в Русский собор Дарью-Дарье, где обряд прощания проводил русский священник. Легион сопровождал ее до места похорон, до кладбища Сент-Женевьев де Буа.

Когда-то Ирен Де-Люар купила у семьи Орловых часовню-склеп на этом кладбище. Там упокоился ее сын, Николай Баженов, ее мать Елизавета Хагундокова, ее отец генерал Хагундоков и она сама.

Историческая реконструкция в живописи Позвольте познакомить вас с творчеством художни.

Вся живопись художника здесь Moonlit Encounters Harmony Lakeside Dreams Bedtime Kisses Summ.

Научитесь прощать за конфликты и слезы,За утрату любви, за безумные грёзы,И поступки врагов, что вам.

-Ссылки

-Метки

-Поиск по дневнику

-Статистика

"Мало кому удалось избежать оспы и любви"

Натуральная или черная оспа начала свирепствовать в Европе с VI века. Вымирали целые города. Повстречать горожанина без шрамов от заживших оспенных язв на лице в те годы было практически невозможно. Во Франции полиция считала в XVIII века "отсутствие следов оспы на лице" одной из особых примет. А у немцев была в ходу поговорка "Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei" - "Мало кому удается избежать оспы и любви".

Если б существовала богиня спасения от оспы, она наверняка была бы черкешенкой.

Пока Европа укрывала рябые лица мушками и масками, черкешенки покоряли заезжих визитеров ясными карими глазами и точеными чистыми лицами. Контраст был так велик, что европейцы хватались за дневник - записывать свежие впечатления.

БОГИНЯ СПАСЕНИЯ С ЛИЦОМ ЧЕРКЕШЕНКИ

Жан Леон Жером - Черкешенка. 1881.

Абри де ла Мотре - шпион шведского короля Карла XII, который в тот 1711 год воевал с Россией. Исполняя королевские поручения, французик объехал полмира - Европу, Азию и Африку.

На самом деле оспой черкесы хворали, и доказательством тому - язык. Он беспощадным зеркалом отразил реальность: в адыгском языке есть выражение фэрэк1 напэ, то есть "лицо со следами оспы". Но не слишком распространенное - черкесы с незапамятных времен знали тайну, неведомую Европе. От французского гостя, впрочем, таиться не стали: "Они мне ответили утвердительно и сообщили, что это средство заключается в том, чтобы привить ее или передать тем, кого надо этим предохранить, взяв гной зараженного и смешав с кровью путем уколов, которые им делали".
Вскоре Мотре увидел процедуру воочию: ". в одном селении Деглиад, где я узнал, что когда мы проходили, там производили прививку маленькой девочке четырех или пяти лет. Девочку отнесли к маленькому мальчику трех лет, который был болен этой болезнью и у которого оспинки и прыщики начали гноиться.
Старая женщина взяла три иголки, связанных вместе, которыми она, во-первых, сделав укол под ложечку маленькой девочке, во-вторых, в левую грудь против сердца, в-третьих, в пупок, в-четвертых, в правую ладонь, в-пятых, в лодыжку левой ноги, пока не пошла кровь, с которой она смешала гной, извлеченный из оспинок больного".

Смелая Мэри привила шестилетнего сына, а потом увезла черкесский рецепт на родину. Где ему не сразу, но дали зеленый свет, и даже привили оспу семье британского монарха. Медики на первых порах возражали, но 2% смертности против прежних 20-40 убедили скептиков - прививаться бросилась вся Европа.

ЧЕРКЕШЕНКА

Я видел вас: холмы и нивы,
Разнообразных гор кусты,
Природы дикой красоты,
Степей глухих народ счастливый
И нравы тихой простоты!

Но там, где Терек протекает,
Черкешенку я увидал, –
Взор девы сердце приковал;
И мысль невольно улетает
Бродить средь милых, дальных скал.

Так дух раскаяния, звуки
Послышав райские, летит
Узреть еще небесный вид;
Так стон любви, страстей и муки
До гроба в памяти звучит.

Читайте также: