Чума в ссср в 1939
Обновлено: 18.04.2024
Кажущаяся победа над чумой
Лёгочная форма чумы вызывается тем же микробом, что и бубонная чума. Различие – в путях заражения и в течении болезни. Для заражения бубонной чумой нужен укус инфицированного насекомого. Лёгочная чума возникает, если возбудитель болезни каким-то образом попал в лёгкие. И если при эпидемиях бубонной чумы бывали выжившие (примерно 5% от заболевших), то для лёгочной чумы характерна абсолютная смертность.
Главная опасность данной болезни заключается в том, что её течение стремительно – двух, от силы трёх, дней хватает для летального исхода, если вовремя не начать лечение. Но в том-то и дело, что в первые один-два дня симптоматику лёгочной чумы очень трудно отличить от других инфекционных высокотемпературных заболеваний, сопровождающихся пневмонией.
К началу ХХ века в Европе уже несколько столетий не наблюдалось вспышек лёгочной формы чумы. За пределами Европы эта болезнь последний раз свирепствовала в 1910-1911 гг. в Китае, где её жертвами стали от 60 до 100 тысяч человек.
Внезапная болезнь
В СССР новейшую противочумную вакцину привёз её изобретатель французский медик Жорж Жирар. Партию препарата получил Государственный институт микробиологии и эпидемиологии в Саратове. Там трое ведущих сотрудников стали добровольцами, испытав вакцину на себе. Результат оказался успешным. Среди экспериментаторов был и Абрам Львович Берлин.
Все отмечают высокий профессионализм действий Горелика по предотвращению эпидемии. Он сразу довёл до больничного начальства сведения о чуме и изолировал себя вместе с больным. По сути, оба уже были обречены, так как мер лечения этой болезни никто тогда не знал.
Жертвы и герои
Из жертв эпидемии известны трое – сам Берлин, Горелик и бривший Берлина парикмахер. Все остальные благополучно выжили. Эпидемия не распространилась дальше больниц.
Двух коллег Берлина по эксперименту в Саратовском институте – Виктора Туманского и Евгению Коробкову – в 1952 году удостоили Сталинской премии.
Причины
Возникает вопрос: почему заразился Берлин? Известно, что после завершения эксперимента он проводил опыты с вакциной на животных. Специалисты считают, что он не выдержал положенного карантинного срока после этих опытов перед поездкой в Москву, считая данную бактерию безопасной. Если это действительно так, то это свидетельствует о недостаточной ответственности умершего, так как своим поведением он подверг опасности ещё очень многих людей.
Город вымер. Улицы в буквальном смысле усыпаны трупами. Людей, пытающихся прорваться в соседние города, убивают как диких зверей. Звучит как сценарий очередного фильма о конце света. Однако в течение нескольких лет это было актуальной реальностью, в которой жила средневековая Европа.
Коллаж © L!FE. Фото © Smith Collection / Gado/Contributor
Около 1320 года где-то в глубине Средней Азии был пойман, зажарен и съеден сурок. Для тех краёв это вполне обычное дело, и уж, конечно, неведомый любитель деликатесов понятия не имел, какого размаха события он запустил, просто хорошо поужинав и сняв шкурку для продажи. Правда, сам наш герой уже не узнал, что натворил.
О существовании болезни, которую мы называем чумой, было известно с древности. В VI веке эпидемия чумы опустошила Константинополь и нанесла тяжкий удар по Византии. Однако представления о механизме развития эпидемий оставались пещерными. На протяжении столетий чума не беспокоила Европу, так что о ней прочно забыли. Болезнь осталась каким-то интригующим и пугающим явлением из хроник, не слишком-то актуальным.
Путешествия маленьких убийц
Однако в начале XIV века произошли события, о механизме и смысле которых никто не мог догадываться. Во-первых, начал меняться климат. Погода стала холоднее, засухи чередовались с проливными дождями. По Европе прокатилась серия неурожаев и голода. Та же история произошла на Руси: голод, нашествия грызунов. Всё это подтачивало иммунитет средневековых людей, ухудшало сопротивляемость организма не только чуме, но и всем прочим болезням. Из-за голода начались миграции грызунов в Средней Азии. Болезнь начала распространяться сначала среди животных через инфицированных блох. Словом, к моменту когда неизвестный охотник решил отведать сурчатины и подзаработать на шкурке, среди животных уже вовсю бушевала собственная эпидемия.
В Европе понятия не имели о том, что происходит за тысячи километров от границ христианского мира. Однако в этот момент в Восточной Азии творился настоящий конец света. Чума — болезнь чрезвычайно мучительная. Человек покрывается опухолями — бубонами. Бактерия распространяется по организму, резко поднимается температура, начинается тяжёлая интоксикация, внутренние и наружные кровотечения, помрачение сознания — и в итоге смерть в страшных мучениях.
Даже в наше время чума — далеко не самое легко поддающееся лечению заболевание. В описываемую же эпоху на квалифицированное лечение не мог рассчитывать никто, что означало почти неотвратимую гибель заразившегося. В некоторых случаях развивался чумной сепсис, от которого человек умирал в течение буквально нескольких часов с момента появления первых симптомов.
Фото © Avonda Faunabeheer
В течение нескольких лет чума гуляла по Восточной Азии, опустошая Китай и истребляя кочевые племена. Паразиты, разносившие заразу, меняли носителей: блохи, кусавшие сурков и людей, переместились на крыс. Долгое время считалось, что именно крысы стали главными переносчиками заболевания. Однако уже в наше время грызуны были "реабилитированы". Исследователи из Осло смоделировали распространение эпидемии и пришли к выводу, что в основном инфекция передавалась от человека к человеку через паразитов или даже без их участия. Лёгочная форма чумы распространялась воздушно-капельным путём и, даже по сравнению с легко скачущей с человека на человека бубонной формой, передавалась стремительно, уничтожая целые города.
К 1346 году, опустошив Азию, чума появляется на периферии христианской Ойкумены. Русь имела шансы познать сомнительную радость знакомства с этой болезнью ещё тогда. Русская летопись меланхолично фиксирует мор на огромном пространстве от Крыма до Армении. Однако тогда поветрие прошло мимо нашей страны. Скорее всего, в роли природного щита выступило Дикое поле. Эти края слишком редко населены, поэтому, вероятно, до Руси в тот момент просто не успел добраться никто из больных: все возможные носители болезни умерли раньше. Однако теперь эпидемия стояла у порога Европы.
Коса смерти
В Европе уже понимали, что по соседству происходит нечто экстраординарное. Весной 1347 года, когда болезнь гуляла по Византии, Крыму и на Ближнем Востоке, парижские врачи подготовили обстоятельный документ о борьбе с болезнью. Учёные мужи рекомендовали жечь полынь и ромашку в людных местах, не есть молодой свинины и старой говядины, не спать днём, пить лёгкое вино, употреблять приправы с толчёным перцем и остерегаться росы и тумана. Увы, но этот чрезвычайно ценный набор рекомендаций полностью отражал тогдашние представления об эпидемиологии.
Тем временем чума обрушилась на войско татарского хана Джанибека, осаждавшего Кафу — генуэзскую колонию на месте нынешней Феодосии. Согласно традиционной версии, именно во время осады болезнь попала к генуэзцам и была разнесена по Европе людьми, спасающимися на кораблях. Однако в действительности к тому моменту чума охватила не только Крым, но и множество других районов, с которыми европейцы традиционно вели торговлю. После того как чума поразила Константинополь и Александрию, её появление в Италии было только вопросом недолгого времени. В течение 1347 года чёрная смерть зацепилась за Европейский континент сразу в трёх местах — Греция, юг Италии, Марсель.
Европа населена густо, и зараза распространялась со скоростью лесного пожара. Обычно эпидемия продолжалась несколько месяцев. Чаще всего за это время успевало умереть от трети до 100% населения городка, который посетила болезнь. Разумеется, изо всех городов и деревень, оказавшихся на пути эпидемии, тут же толпами повалили люди, разносившие заразу дальше. Тогда же её прозвали чёрной смертью: дело было в тёмных пятнах, выступавших на коже у умирающих.
Фото © Shutterstock, Wikipedia
Хуже всего дела обстояли в замкнутых пространствах — городах, монастырях, замках. В среднем чума выбивала около 40% населения местности, через которую прошла, но усреднённое значение мало о чём говорит: иной раз погибало "всего" 10–15% людей, пока остальные хоронились по домам, но в некоторых случаях умирали почти все.
Рухнула вся социальная структура. Войны прекратились, даже вовсю идущая Столетняя, — отчасти со страху, отчасти потому, что воевать стало просто некому. Семьи распадались: завидя бубоны, домочадцы тут же разбегались, а если они этого не делали, то обычно умирали. Похоронным командам разрешалось брать вещи умерших от чумы, но даже возможность сказочно обогатиться не очень помогала: шанс уцелеть для заразившегося был мизерным. Поэтому иной раз умерших хоронили сохранившие мужество родные, иной раз — никто.
— Советы искусных врачей никуда не годятся и ничуть не помогают тем, кого поразила эта страшная, жестокая и опасная болезнь. Самое лучшее средство — бежать от чумы, потому что беглеца чума не преследует, — характерная ремарка, учитывая, что сказал это французский врач. Именно к 1340-м годам относится попытка создать защитные костюмы от чумы — известные всем маски чумных докторов. Устрашающе выглядящие клювы требовались для того, чтобы напихать внутрь побольше целебных трав, впрочем, это практически не помогало.
Простые средства
Правда, довольно быстро стало ясно, что чуму можно несколько сдержать самыми простыми мерами. Во-первых, быстро обнаружилось, что если вскрывать бубоны, то у больного появятся некоторые шансы выжить. Другим очевидным способом борьбы стал карантин. Собственно, само слово появилось именно в связи с чумной пандемией: въезжавших в Венецию предварительно по 40 дней держали взаперти в изолированных домах. Такое же правило распространялось на корабли. Это не уберегло Венецию от вторжения чумы, однако в этом городе, по крайней мере, ситуацию удержали под контролем, городская администрация не разбежалась и не вымерла. В Милане поступали ещё жёстче: дома, в которых жили чумные, просто заколачивали.
Правду сказать, вели себя так не все. Скажем, монахини парижской муниципальной лечебницы Отель-Дье показали настоящий подвиг веры — они ухаживали за больными до последнего дыхания. Когда очередная сестра милосердия умирала, на её место просто заступала другая. Медперсонал, невежественный и самоотверженный, был практически полностью изведён эпидемией.
От угрозы пытались защититься коллективными молитвами — как легко догадаться, это только способствовало распространению болезни. Разумеется, быстро "нашлись" виновные в катастрофе — ими оказались, как обычно, иноверцы и маргиналы. Пандемия сопровождалась погромами и всеобщим одичанием. Евреев Базеля на всякий случай согнали в один сарай и сожгли. Слухи ходили один другого красочнее, в наиболее безумной версии эпидемия стала результатом сговора мавров, евреев и прокажённых. Людям из этих категорий, кому не повезло встретиться с "истинно верующими", не приходилось рассчитывать на милосердие. Правда, не все от страха вызверялись. Многие, наоборот, впадали в безудержное веселье и кутили оставшиеся дни, благо вина и закусок в брошенных домах оставалось море.
Религиозное сознание давало чёткий ответ на вопрос о причинах катастрофы: виноваты людские грехи, а каялось человечество недостаточно хорошо. По дорогам ходили толпы по несколько сот, а иногда несколько тысяч фанатиков, которые били сами себя плетьми и призывали Господа и святых. Удивительно, но эти истово верующие регулярно сочетали молитвы с разнузданными оргиями. Флагеллянты стали движущей силой многих еврейских погромов и, мало того, разоряли даже церкви. В конце концов с ними покончил не кто иной, как папа римский. Понтифик прекрасно понимал, что с верой такое движение имеет мало общего, к тому же тысячные толпы фанатиков, бесконтрольно перемещающихся между городами, волокли с собой чуму. Папа же объявил об отлучении от церкви погромщиков. Накал экзальтации удалось сбить, экстремистов кое-как разогнали.
На Русь чума проникла в 1352 году через Псков. В нашей стране дело шло ровно так же, как в Европе. Псковичи, первыми испытавшие удар эпидемии, отправили послов в Новгород к епископу Василию с просьбой о помощи. Епископ уже прекрасно знал, что происходит в Европе. Тем не менее он приехал в Псков, провёл крестный ход — и заразился. Он умер по дороге домой, и новгородцы устроили похороны самоотверженному священнику, на которых присутствовали тысячи людей.
Вскоре болезнь перекатилась на всю Русь. Особенно страшно пострадал Смоленск: уцелевшие — буквально несколько человек — вышли из города, закрыв за собой ворота. Правда, на Руси погибло всё же меньше людей, чем в Европе. Связано это было не с любовью к баням, как часто думают: в наших краях так же, как и в остальной Европе, были поголовно вымершие города и брошенные деревни. Однако Русь сама по себе реже населена, и до многих деревень и городов болезнь просто не успела добраться.
Конец света закончится хорошо
Русь стала тупиком для чумы. Эпидемия остановилась ровно по той же причине, по которой ранее миновала эти земли: уткнулась в Дикое поле, только теперь уже с севера, а не с юга. В 1350-х годах по Европе снова прокатилась эпидемия, но на сей раз заболело куда меньше людей, причём среди них было довольно много выздоровевших.
Европа смогла утереть пот: стало ясно, что все на этот раз не умрут. Однако общество изменилось от этого удара. В Европе чума вызвала огромную нехватку рабочих рук. Страшно побитые чумой города теперь стали центрами восстановления рухнувшего мира. Профессиональные корпорации, прежде замкнутые, теперь были вынуждены принимать людей со стороны, иначе ремёслам грозила гибель. Чума обрушила на мир страшную катастрофу. Однако, как ни удивительно, в итоге человечество вышло из этого кромешного ужаса сильнее, чем было прежде.
Вернувшийся в СССР из Индии художник Алексей Кокорекин внезапно чувствует недомогание и буквально сгорает за несколько дней. Врачи из Боткинской больницы сумели поставить диагноз, однако с художником общалось огромное количество людей. Знакомые, семья, любовница, сотрудники комиссионных магазинов. За дело пришлось взяться КГБ, которому поставили задачу вычислить всех, с кем контактировал художник, в кратчайшие сроки и при помощи врачей остановить эпидемию.
Коллаж © LIFE. Фото © ТАСС / Валерий Матыцин, кадр из фильма "В город пришла беда"
Всему виной — беспечность
Всё началось с того, что известному художнику-плакатисту, дважды лауреату Сталинской премии Алексею Кокорекину дали путёвку в Индию. Кто бы не обрадовался такой возможности набраться свежих впечатлений? Вот и художник был рад.
Алексей Кокорекин. Фото © ТАСС / Вайль Григорий
Чтобы выехать за рубеж, в СССР нужно было не только пройти полный медосмотр, но и сделать ряд прививок: большая часть инфекционных болезней была в СССР побеждена, но в мире люди по-прежнему умирали от чумы, оспы и жёлтой лихорадки.
Неизвестно, каким образом художнику удалось избежать необходимой прививки: договорился ли он с врачом прививочного кабинета или у него были противопоказания, выяснить так и не удалось. Штамп о прививке в медкарте Кокорекина появился, и его выпустили за границу.
В те годы интеллигенция сходила с ума по индийской культуре: факиры, йоги, яркая одежда — всё это привлекало советских людей. Поэтому в поездке Алексей Алексеевич не ограничился обычными экскурсиями и побывал на ритуальном сожжении тела умершего брамина — представителя высшей касты и священнослужителя индуистского храма — и даже поучаствовал в распродаже имущества покойного: Кокорекину достался ковёр мертвеца. Художнику и в голову не могло прийти, что он покупает собственную смерть.
Кроме ковра художник купил в Индии подарки для жены и любовницы, в объятия которой он бросился сразу по прибытии в Москву. А на следующий день, подгадав прилёт самолёта из Дели, он, как ни в чём не бывало, появился на пороге родного дома и вручил подарки ничего не подозревающей супруге.
Недомогание Кокорекин почувствовал уже вечером. У него поднялась температура, а позже на теле появилась сыпь. На следующий день вызвали участкового врача, который поставил диагноз "грипп". Через два дня Кокорекину стало так плохо, что его увезли на скорой в Боткина, но диагноз оставили прежним. Сыпь на теле списали на аллергию, в общем, ошиблись — оставалось всего несколько дней до Нового года, и, возможно, головы медиков были заняты приятными хлопотами.
Пациенту дожить до праздника не удалось — через сутки ему стало хуже и он скончался. Дело принимало скверный оборот: было неясно, от чего умер дважды сталинский лауреат, заслуженный деятель искусств РСФСР. Надежды, что диагноз поставит патологоанатом, не оправдались — штатный специалист лишь разводил руками.
Тем временем ситуация накалялась: заболел врач, лечивший Кокорекина, женщина-медик из приёмного отделения, которая оформляла Кокорекина в больницу, истопник, проходивший мимо его палаты, и даже подросток, лежавший на другом этаже, — его кровать стояла рядом с вентиляцией. Одна из медсестёр робко предположила, что это может быть оспа, но её слушать не стали — не та квалификация.
Чтобы прояснить ситуацию, вызвали завкафедрой патологоанатомии ЦИУВ академика Николая Краевского. Но и он помочь ничем не смог, но сообразил пригласить в морг своего старого знакомого из Ленинграда — пожилого врача-патологоанатома. Старичок, знакомый с болезнью не понаслышке, сразу определил причину смерти.
Вспышки смертельных болезней не однажды угрожали СССР страшными эпидемиями. Но каждый раз режим действовал жестко и решительно, преграждая дорогу заразе.
Чума
Опасную болезнь в Москву привез в 1939 году врач-микробиолог Абрам Берлин из Саратова. Проводя опыты на животных, он использовал живой возбудитель чумы и был обязан соблюдать жесткий карантин.
Почувствовав себя очень плохо, нулевой пациент был госпитализирован с ошибочным диагнозом крупозной пневмонии. Немалая заслуга в том, что эпидемию удалось вовремя остановить, принадлежит дежурному врачу клиники 1-го Московского медицинского института Симону Горелику.
Определив у больного легочную чуму, Горелик незамедлительно сообщил об опасности начальству и изолировался вместе с Берлиным. Он знал, что они оба обречены - чуму тогда лечить не умели.
В результате эпидемию чумы удалось остановить в зародыше. От смертельной болезни погибли только трое: Горелик, Берлин, а также стригший его парикмахер.
Черная оспа
Виктор Чернов/Sputnik, Григорий Веил/TAСС
Натуральная, или черная, оспа прибыла в столицу СССР в декабре 1959 года вместе с художником Алексеем Кокорекиным, вернувшимся из Индии. Во время своей поездки он подцепил опасную болезнь, когда присутствовал на церемонии сожжения брахмана.
Страдая от лихорадки, сильного кашля и боли по всему телу, Кокорекин обратился за медицинской помощью. Врачи ошибочно поставили ему диагноз грипп, хотя больной покрылся несвойственной для этого заболевания сыпью.
О том, что в Советский Союз попала черная оспа, стало известно спустя две недели после смерти художника. Несколько контактировавших с ним человек начали испытывать схожие симптомы.
Когда диагноз подтвердился, все московские медицинские службы, отделения милиции и КГБ были подняты на борьбу со смертельной опасностью. Сотрудники правопорядка отлавливали и помещали в карантин всех, с кем контактировал Кокорекин, с кем общались члены его семьи, кто получил сувениры из Индии.
Больница, где находился зараженный, попала в карантин. Для тысяч запертых сотрудников и больных даже вскрыли неприкасаемый государственный запас постельного белья, предназначавшийся на случай войны.
Однако главной мерой стала поголовная вакцинация всех жителей Москвы и Московской области, не имеющая аналогов в истории. Работая круглые сутки, врачи привили более 9 миллионов человек всего за неделю.
Всего опасное заболевание в Москве было обнаружено у 45 человек, трое из которых скончались. Через 19 дней после ее обнаружения и начала слаженной работы столичных служб больных чумой в городе не осталось.
Холера
Проникшая на территорию СССР из Ирана, холера охватила в 1970 году все советское черноморское побережье. Эпидемия пришлась на пик курортного сезона, когда в приморских городах было полно отдыхающих.
Постепенно болезнь распространялась по всей территории страны, включая Москву и Ленинград. Этому способствовали ошибочные действия местных властей, которые в первые дни на пляжах объявляли по громкоговорителям, что в городе холера и людям следует в спешном порядке его покинуть.
Центральная власть в свою очередь действовала быстро и решительно. К борьбе с распространением болезни подключили не только тысячи врачей, но также армию и флот.
Крупные очаги распространения инфекции, такие как Одесса, Батуми и Керчь, попали в карантин. Выезд из них разрешался только после тщательного бактериологического обследования. К городам подошли десятки кораблей и поездов, превращенных в передвижные лаборатории.
Среди тысяч туристов, запертых в городах, началась паника. Многие пытались обойти или даже прорваться через военные кордоны. Ситуация успокоилась только когда Совет Министров СССР распорядился продлить командировки и отпуска с сохранением заработной платы всем вынужденно находящимся в зоне карантина.
К ноябрю 1970 года эпидемия холеры в СССР была окончательно ликвидирована. Власть сделала правильные выводы из произошедшего - на черноморском побережье, в бассейнах рек Поволжья и Урала началось массовое строительство водоочистных сооружений.
Сибирская язва
Вспышка сибирской язвы на Урале в апреле 1979 года остается самой загадочной эпидемией в истории Советского Союза. По разным данным, она унесла жизни от 60 до 100 человек.
Ежедневно в инфекционные отделения города Свердловск (современный Екатеринбург) поступали по 5-10 человек в состоянии мощного инфекционно-токсического шока.
Когда выяснилось, что причиной смерти людей стала сибирская язва, в городе организовали спецотделение для больных, началась масштабная вакцинация жителей, а также дезинфекция территорий города, по неподтвержденным данным, даже с помощью вертолетов. К июню эпидемия была остановлена.
Согласно официальной советской версии, причиной вспышки опасного заболевания стало мясо зараженного скота. Однако существует иная версия событий - эпидемия могла быть вызвана случайным выбросом спор сибирской язвы из военно-биологической лаборатории военного городка № 19, расположенного в одном из районов города. Рассматривался даже вариант диверсии западных спецслужб, стремившихся дискредитировать СССР накануне московской олимпиады 1980 года.
На данный момент сведения о трагедии остаются засекреченными и могут быть обнародованы только спустя 75 лет после инцидента - в 2054 году.
Читайте также: