Друзей во время чумы

Обновлено: 25.04.2024

Улица. Накрытый стол. Несколько пирующих мужчин и женщин.

Молодой человек

Почтенный председатель! я напомню
О человеке, очень нам знакомом,
О том, чьи шутки, повести смешные,
Ответы острые и замечанья,
Столь едкие в их важности забавной,
Застольную беседу оживляли
И разгоняли мрак, который ныне
Зараза, гостья наша, насылает
На самые блестящие умы.
Тому два дня наш общий хохот славил
Его рассказы; невозможно быть,
Чтоб мы в своем веселом пированье
Забыли Джаксона! Его здесь кресла
Стоят пустые, будто ожидая
Весельчака — но он ушел уже
В холодные подземные жилища…
Хотя красноречивейший язык
Не умолкал еще во прахе гроба;
Но много нас еще живых, и нам
Причины нет печалиться. Итак,
Я предлагаю выпить в его память
С веселым звоном рюмок, с восклицаньем,
Как будто б был он жив.

Председатель

Он выбыл первый
Из круга нашего. Пускай в молчаньe
Мы выпьем в честь его.

Молодой человек

Председатель

Твой голос, милая, выводит звуки
Родимых песен с диким совершенством;
Спой, Мери, нам уныло и протяжно,
Чтоб мы потом к веселью обратились
Безумнее, как тот, кто от земли
Был отлучен каким-нибудь виденьем.

Мери(поет)

Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все. Одно кладбище
Не пустеет, не молчит.

Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их!
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой!

Если ранняя могила
Суждена моей весне —
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, —
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей,
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.

И потом оставь селенье!
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
И когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонда не покинет
Дженни даже в небесах!

Председатель

Благодарим, задумчивая Мери,
Благодарим за жалобную песню!
В дни прежние чума такая ж, видно,
Холмы и долы ваши посетила,
И раздавались жалкие стенанья
По берегам потоков и ручьев,
Бегущих ныне весело и мирно
Сквозь дикий рай твоей земли родной;
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне,
Унылой и приятной… Нет, ничто
Так не печалит нас среди веселий,
Как томный, сердцем повторенный звук!

Мери

О, если б никогда я не певала
Вне хижины родителей моих!
Они свою любили слушать Мери;
Самой себе я, кажется, внимаю,
Поющей у родимого порога.
Мой голос слаще был в то время: он
Был голосом невинности…

Луиза

Не в моде
Теперь такие песни! Но все ж есть
Еще простые души: рады таять
От женских слез и слепо верят им.
Она уверена, что взор слезливый
Ее неотразим — а если б то же
О смехе думала своем, то, верно,
Все б улыбалась. Вальсингам хвалил
Крикливых северных красавиц: вот
Она и расстоналась. Ненавижу
Волос шотландских этих желтизну.

Председатель

Послушайте: я слышу стук колес!

Едет телега, наполненная мертвыми телами. Негр управляет ею.

Ага! Луизе дурно; в ней, я думал,
По языку судя, мужское сердце.
Но так-то — нежного слабей жестокий,
И страх живет в душе, страстьми томимой!
Брось, Мери, ей воды в лицо. Ей лучше.

Мери

Сестра моей печали и позора,
Приляг на грудь мою.

Луиза(приходя в чувство)

Ужасный демон
Приснился мне: весь черный, белоглазый….
Он звал меня в свою тележку. В ней
Лежали мертвые — и лепетали
Ужасную, неведомую речь….
Скажите мне: во сне ли это было?
Проехала ль телега?

Молодой человек

Ну, Луиза,
Развеселись — хоть улица вся наша
Безмолвное убежище от смерти,
Приют пиров, ничем невозмутимых,
Но знаешь, эта черная телега
Имеет право всюду разъезжать.
Мы пропускать ее должны! Послушай,
Ты, Вальсингам: для пресеченья споров
И следствий женских обмороков спой
Нам песню, вольную, живую песню,
Не грустию шотландской вдохновенну,
А буйную, вакхическую песнь,
Рожденную за чашею кипящей.

Председатель

Такой не знаю, но спою вам гимн
Я в честь чумы, — я написал его
Прошедшей ночью, как расстались мы.
Мне странная нашла охота к рифмам
Впервые в жизни! Слушайте ж меня:
Охриплый голос мой приличен песне.

Многие

Гимн в честь чумы! послушаем его!
Гимн в честь чумы! прекрасно! bravo! bravo!

Председатель(поет)

Когда могущая Зима,
Как бодрый вождь, ведет сама
На нас косматые дружины
Своих морозов и снегов, —
Навстречу ей трещат камины,
И весел зимний жар пиров.

Царица грозная, Чума
Теперь идет на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой….
Что делать нам? и чем помочь?

Как от проказницы Зимы,
Запремся также от Чумы!
Зажжем огни, нальем бокалы,
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.

Итак, — хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьем дыханье, —
Быть может… полное Чумы!

Священник

Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и песнями разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространенной!
Средь ужаса плачевных похорон,
Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,
А ваши ненавистные восторги
Смущают тишину гробов — и землю
Над мертвыми телами потрясают!
Когда бы стариков и жен моленья
Не освятили общей, смертной ямы, —
Подумать мог бы я, что нынче бесы
Погибший дух безбожника терзают
И в тьму кромешную тащат со смехом.

Несколько голосов

Он мастерски об аде говорит!
Ступай, старик! ступай своей дорогой!

Священник

Я заклинаю вас святою кровью
Спасителя, распятого за нас:
Прервите пир чудовищный, когда
Желаете вы встретить в небесах
Утраченных возлюбленные души.
Ступайте по своим домам!

Председатель

Дома
У нас печальны — юность любит радость.

Священник

Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,
Кто три тому недели, на коленях,
Труп матери, рыдая, обнимал
И с воплем бился над ее могилой?
Иль думаешь, она теперь не плачет,
Не плачет горько в самых небесах,
Взирая на пирующего сына,
В пиру разврата, слыша голос твой,
Поющий бешеные песни, между
Мольбы святой и тяжких воздыханий?
Ступай за мной!

Председатель

Зачем приходишь ты
Меня тревожить? Не могу, не должен
Я за тобой идти: я здесь удержан
Отчаяньем, воспоминаньем страшным,
Сознаньем беззаконья моего,
И ужасом той мертвой пустоты,
Которую в моем дому встречаю —
И новостью сих бешеных веселий,
И благодатным ядом этой чаши,
И ласками (прости меня, господь)
Погибшего, но милого созданья…
Тень матери не вызовет меня
Отселе, — поздно, слышу голос твой,
Меня зовущий, — признаю усилья
Меня спасти… старик, иди же с миром;
Но проклят будь, кто за тобой пойдет!

Многие

Bravo, bravo! достойный председатель!
Вот проповедь тебе! пошел! пошел!

Священник

Матильды чистый дух тебя зовет!

Председатель(встает)

Клянись же мне, с поднятой к небесам
Увядшей, бледною рукой — оставить
В гробу навек умолкнувшее имя!
О, если б от очей ее бессмертных
Скрыть это зрелище! Меня когда-то
Она считала чистым, гордым, вольным —
И знала рай в объятиях моих…
Где я? Святое чадо света! вижу
Тебя я там, куда мой падший дух
Не досягнет уже…

Женский голос

Он сумасшедший, —
Он бредит о жене похороненной!

Священник

Председатель

Отец мой, ради бога,
Оставь меня!

Священник

Спаси тебя господь!
Прости, мой сын.

Уходит. Пир продолжается. Председатель остается, погруженный в глубокую задумчивость.

Начало поэмы

Присутствуют и дамы, и господа. Один из гостей обращается к предводителю вечеринки по имени Вальсингам, вспоминая о друге по имени Джаксон, чьи веселые шутки всегда радовали окружающих даже среди той безысходности, в которую погрузился город после начала чумы. Но теперь Джаксон умер, и его друг предлагает поднять бокалы в его честь, представив на минуту, что Джаксон может быть живым. Председатель пирушки соглашается сделать это в тишине, все гости поднимают бокалы и вспоминают друга, который погиб первым.

Председатель соглашается с предложением почтить память Джексона, который первым выбыл из их дружеского круга. Но только хочет сделать это в тишине. Все соглашаются.

Председатель просит тишины – он прислушивается к стуку колес телеги, нагруженной трупами. При виде этого страшного зрелища Луизе становится плохо. Своим обмороком девушка доказывает, что она жестока и бессердечна лишь на первый взгляд, на самом же деле в ней скрыта нежная, ранимая душа.

Пирующие прогоняют священника, но тот умоляет их прервать чудовищный пир и разойтись по домам. В противном случае они никогда не смогут встретиться на небесах с душами своих родных и близких.

Священник в последний раз просит Вальсингама покинуть пиршество, но председатель остается. Но он уже не предается, как прежде веселью – все его мысли витают где-то очень далеко…

Заключение

В своей книге Пушкин показывает страх смерти в качестве катализатора человеческой сущности. Перед лицом неминуемой гибели все ведут себя по-разному: кто-то находит утешение в вере, кто-то пытается забыться в разврате и веселье, кто-то изливает свою душевную боль в лирике. Но перед смертью все равны, и скрыться от нее нет никакой возможности.

Песня Мери

Вальсингам высказывает благодарность девушке за песню, но тут вмешивается еще одна гостья – Луиза, и начинает критиковать Мери и ее песню. Вальсингам обрывает язвительные речи Луизы, и с дороги слышится шум. Показывается повозка, полная мертвых тел. Луиза падает в обморок. Мери пытается успокоить ее, и Луиза говорит, что увидела страшного демона, который зазывает людей в повозку. Луиза не понимает, произошло все наяву или же все это было лишь видением.

Вальсингам и священник

Молодой гость просит Вальсингама, чтобы другие участники пира больше не исполняли грустных песен. Председатель пира исполняет гимн чуме, который сочинил он сам. Во время пира является священник и начинает обвинять его участников в кощунстве. Он умоляет прервать действо и почтить память умерших в тишине. Если молодые люди хотят увидеться со своими родными на небесах, то им лучше пойти домой, говорит священнослужитель.

Председатель вечеринки Вальсингам возражает ему, ведь юные сердца хотят веселья и радости, которых больше нет дома. На это священник напоминает ему о том, что совсем недавно он простился со своей матерью. Вальсингам не хочет следовать за ним и отвечает священнику, что видит дух своей жены в том месте, где его душе уже никогда не быть. Он умоляет священника покинуть зал, а сам погружается в тягостные мысли.

Тема, сюжет и композиция

Страсть, которую изображает Пушкин в этой пьесе – страх смерти. Перед лицом неминуемой гибели от чумы люди ведут себя по-разному. Одни живут так, будто смерти не существует: пируют, любят, наслаждаются жизнью. Но смерть напоминает им о себе, когда телега с мёртвыми проезжает по улице.

Другие ищут утешения в Боге, смиренно молясь и принимая любую волю Божью, в том числе и смерть. Таков священник, уговаривающий пирующих разойтись по домам и не осквернять памяти умерших.

Третьи не хотят быть утешенными, они в поэзии, в песнях переживают горечь разлуки, смиряются с горем. Это путь шотландской девушки Мери.

Четвёртые, как Вальсингам, не смиряются со смертью, но побеждают страх смерти силой духа. Оказывается, страхом смерти можно наслаждаться, потому что победа страха смерти – это залог бессмертия. В конце пьесы каждый остаётся при своём: священник не смог переубедить пирующих во главе с председателем, они же никак не повлияли на позицию священника. Только Вальсингам глубоко задумывается, но, скорее всего, не о том, хорошо ли он поступил, когда не пошёл за священником, а о том, сможет ли он и дальше противостоять страху смерти силой своего духа. Этой финальной ремарки у Вильсона нет, её вводит Пушкин. Кульминация, момент наивысшего напряжения (минутная слабость Вальсингама, его порыв к благочестивой жизни и к Богу), не равна здесь развязке, отказу Вальсингама от этого пути.

Веселье во время страданий: внутренний драматизм

История написания

В них описана жизнь Лондона во время эпидемии. Там много персонажей разного характера: убийцы, астрологи, девушки, молодые люди. История написана в романтическом ключе, имеет слабую фабулу и размытый сюжет.

В 1830 году Пушкин прочитал это произведение. Через некоторое время он побывал в Болдине, который был окружен карантинными зонами, а до этого посетил госпиталь, в котором видел больных чумой людей. Это повлияло на его задумку написать что-то на эту тему.

Из обилия сцен в пьесе Вильсона Пушкин выбрал эпизод про пир. Этот отрывок текста он обработал в своем стиле, наполнил отдельной идеей, своей стилистикой, поэтикой, целостностью. В оригинальной пьесе сюжет не заканчивается на уходе священника, после этого еще происходят разговоры, объяснения в любви и даже дуэль.

Пушкин же сместил акценты, выделил этот эпизод как особенный, кульминационный, что сделало образ священника центральным, воплощением совести и правды. Это и придало пьесе целостность и завершенность, чего не хватало оригинальному тексту.

Мотивы гостей пира

Пир во время чумы

На улице стоит накрытый стол, за которым пируют несколько молодых мужчин и женщин. Один из пирующих, молодой человек, обращаясь к председателю пира, напоминает об их общем друге, весёлом Джексоне, чьи шутки и остроты забавляли всех, оживляли застолье и разгоняли мрак, который теперь насылает на город свирепая чума. Джексон мёртв, его кресло за столом пусто, и молодой человек предлагает выпить в его память. Председатель соглашается, но считает, что выпить надо в молчании, и все молча выпивают в память о Джексоне.

Председатель пира обращается к молодой женщине по имени Мери и просит её спеть унылую и протяжную песню её родной Шотландии, чтобы потом вновь обратиться к веселью. Мери поёт о родной стороне, которая процветала в довольстве, пока на неё не обрушилось несчастье и сторона веселья и труда превратилась в край смерти и печали. Героиня песни просит своего милого не прикасаться к своей Дженни и уйти из родимого селения до той поры, пока не минет зараза, и клянётся не оставить своего возлюбленного Эдмонда даже на небесах.

Продолжение после рекламы:

Брифли существует благодаря рекламе:

Величие человеческого духа

Однако в песне Мери звучит только самоотречение, попытка загладить свои грехи. Лишь один Вальсингам бросает вызов самой смерти. В торжественном гимне председатель пира противопоставляет опасности свою несгибаемую волю. Чем более грозными оказываются удары катастрофы, тем сильнее человек ей сопротивляется. В обликах Чумы и Зимы великий поэт прославляет не смерть, а человека, который оказывается способен ей противостоять.

Образ священника

Вопросы, поставленные великим поэтом в пьесе

Пушкин не знал, может ли достичь человечество этой гармонии в будущем. Именно поэтому его пьеса обращена, прежде всего, в завтрашний день. Председатель, который погружается в состояние глубокой задумчивости, представляет собой воплощение неустойчивости, потерянности человека. Поэт поднимает вопрос о том, возможно ли преодолеть разрыв между одиноким героизмом и служением миру. Вальсингам больше не участвует в проведении пира – его разум просветляется. Так великий поэт стремился воззвать к светлому сознанию, к торжеству нравственной ответственности человека за свои поступки.

Болдинский период в жизни русского поэта

Итак, как мы уже говорили, критики и литературоведы считают Болдинскую осень самым плодовитым периодом творчества поэта. 1830 год. Холера, подступившая к порогам Российской империи, совпала со временем подготовки к свадьбе. Пушкин давно намеревался жениться на красавице Наталье Гончаровой. В мае этого года поэт официально объявил о состоявшейся помолвке. Однако день венчания постоянно откладывался. Семья Гончаровых потерпела разорение, поэтому мать невесты переносила свадьбу, не желая выдавать девушку без приданого. Наконец, день свадьбы обозначили, но снова отсрочили – на этот раз из-за смерти дяди Александра Сергеевича и траура по этому поводу. Пушкин выезжает в направлении Болдино… где по дороге поэта и застал карантин по случаю эпидемии холеры.

Пушкин, в вопросе классификации персонажей, пожалуй, выступает консерватором: в трагедии присутствуют лица первого плана и второстепенные фигуры. Среди действующих лиц первого плана – Председатель, которому автор противопоставил личность священника.

Образ Вальсингама

Это главный герой трагедии, Председатель. Вальсингам изображенным смелым человеком, который храбро смотрит опасности в лицо. Несмотря на то, что Председатель совсем не относит себя к лирикам, ночью Вальсингам придумывает гимн, посвященный эпидемии чумы:

Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю…

Вальсингам считает, что смертельная опасность – это повод научиться новому способу получать удовольствие от жизни. Председатель пережил тяжелую потерю: Черная смерть унесла мать героя, а также супругу. Но даже это не поколебало настроя Вальсингама:
Все, все, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья – Бессмертья, может быть, залог.

Таким образом, Вальсингам воплощает силу духа и настоящую отвагу.

Образ священника

Священник – это образ, который автор противопоставляет отважному Председателю. Святой отец воплощает благочестие и истинную веру, силу веры. Приходя на кладбище, священник старается поддержать людей, которые перенесли ужасную утрату – потеряли в эпидемии близких и любимых, родственников, детей, друзей. Живые люди мечтают встретить мертвых после смерти. Священник считает, что Черная смерть предполагает только один способ противостояния – молитву. Это смирение, когда человек склоняет голову перед смертью, признавая силу Бога. Пир, который устроил Председатель, возмущает священника, ведь это похоже на грех и попирание веры в Господа. В сердцах, святой отец напоминает Вальсингаму об умерших членах его семьи. Боль, которую священник этими словами причинил Председателю, не дает чистой душе святого отца покоя: в результате, герой приносит извинения.

Герои второго плана включают молодого человека, Мэри, а также девушку по имени Луиза.

Образ молодого человека

Юноша, полный жизненных сил и энергии, также нашел место на страницах пушкинской трагедии. Это символ молодости, страсти к жизни, которая плохо сочетается со смертью.

Образ Мэри

Девушка, которую Пушкин выводит в рядах второстепенных героев, пленяет задумчивостью и меланхолией – спутниками времени упадка. Что такое чума, как не декаданс? Когда-то жизнь Мэри радовала счастьем и весельем, теплом родного дома, но теперь все это превратилось в прошлое, в воспоминания. Девушка предается тоске и ностальгии.

Образ Луизы

Основной темой пьесы выступает самое древнее и, наверное, вечное чувство – страх смерти. В городе, наполненном смертью, привычный уклад жизни кардинально меняется. Все иллюзорное и лицемерное отступает перед единственным желанием человека – просто выжить. Да и сами люди, перед лицом смерти, словно оголяют свою истинную натуру. Кто-то ищет утешения и спасения в Боге, в религии и вере, смиренно принимая ниспосланную волю Божью, погружаясь в молитву. А другие всеми силами стараются игнорировать это ликование смерти вокруг: эти люди пытаются жить так, словно смерти не существует вовсе. Продолжая пировать, придаваться любовным утехам, просто наслаждаясь жизнью, жители города готовы бросить вызов самой Смерти.

Итак, Пушкин изображает город, который охватила чума. Группа молодых людей решает устроить пир прямо посреди улицы. Юноши и девушки накрывают стол праздничной едой и вином, поют песни и стараются не обращать внимания на зловещие действия чумы.

Первый тост пирующие поднимают за умершего от чумы шута. Но оплакивать мертвеца герои не спешат:

Но много нас еще живых, и нам Причины нет печалиться. Итак, Я предлагаю выпить в его память С веселым звоном рюмок, с восклицаньем, Как будто б был он жив…

Пир как игнорирование смерти

С таким весельем и оптимизмом начатое пиршество продолжается пением. Но песня получается совсем невеселая. Молодая девушка поет грустную песню о былых временах и фатальной победе смерти. Должного настроения и прежней беззаботности вернуть молодым людям не удается. Как бы сильно герои не старались отвлечься от трагической реальности, страшная действительность спешит напомнить пирующим о себе. Телега с умершими от чумы людьми проезжает мимо пирующих. И, казалось бы, только минуту назад некоторые гости переполнялись отвагой и силой духа, но, увидев телегу с мертвыми, герои сразу лишаются чувств.

Ага! Луизе дурно; в ней, я думал, По языку судя, мужское сердце. Но так-то – нежного слабей жестокий, И страх живет в душе, страстьми томимой.

Противостоять самой смерти – задача совсем непростая. Этот противник не обращает внимания ни на твердость духа или мужество, ни на веселость или жизнерадостность, ни на остроумие или образованность, ни на возраст. Собравшиеся на пир люди это чувствуют, но страшатся признаться в этом даже себе.

Некоторые из героев уже успели потерять близких или родных. Боль потери и страх, как перед смертью, так и перед необходимостью жить без близких людей, заставляет героев пушкинского произведения покинуть свои мрачные дома и устроить пир посреди улицы. Кто-то пытается хотя бы на какое-то время отвлечься от смертельной опасности, кто-то хочет забыть о боли утраты, поэтому пир продолжается.

Прежде чем выйти из дома, нужно посмотреть в окно

В моде были цветы

Точнее, они использовались для защиты от чумы, так как люди думали, что болезни распространялись по ветру неприятными запахами, миазмами. А раз так, то приятный запах цветов будет своеобразным щитом, в том числе и от чумы.

Именно поэтому в домах всех людей — от бедных крестьян до зажиточных лордов — обязательно были достаточно ароматные букеты цветов, а на одежде многих был прикреплён небольшой цветок (либо его несли в руках и периодически нюхали).

Многие шли в могильщики

Скорее всего, окажись ты в том времени, тебе пришлось бы ездить по улицам с тачкой, собирать тела умерших и отвозить в специально отведённые для них места. Тел было так много, что ты, скорее всего, получил бы профдеформацию уже через несколько дней и стал бы относиться к смерти как к обыденности.

Люди ежедневно сталкивались с чумными докторами и боялись их

Увы, но культовая маска не спасала от чумы, и врачи умирали так же, как и их пациенты. В клюве чаще всего располагались цветы, парфюм или другие хорошо пахнущие вещи, которые, как мы уже сказали ранее, считались барьерами от всех болезней.

Ходя по городу, ты мог наткнуться на чумного доктора, и это был один из самых больших страхов того времени. Врачи достаточно легко определяли даже ранние симптомы чумы и могли внезапно ошарашить человека недоброй новостью.

Ежедневные проверки тела

Если кто-то считает, что во времена Средневековья люди стыдились своих тел и старались не смотреть на них, особенно на интимные части, он ошибается. Когда люди возвращались с улицы, они просили членов своей семьи или знакомых осмотреть их тело на предмет бубонов — чёрных опухолей в подмышках и паху. Их отсутствие давало надежду, ведь ты в очередной раз обманул смерть.

Ежедневные проверки астрономических событий

Все, от крестьян до королей, следили за небом и событиями на нём. Пролетела комета — готовься к смерти и потрясениям. Астролог сказал, что Сатурн сейчас в благоприятном расположении? Ура, можно пожить ещё неделю до следующего знамения.

Люди молились в церквях без священников

Единственным средством от чумы, помимо цветов, был молитва, в коей большинство людей того времени проводило почти всё своё свободное время. Церкви набивались до отказа, но священнослужителей там не было. Почему? Они либо сбежали, так как, будучи более грамотными, понимали, что пахнет жареным, либо погибали из-за постоянного нахождения в ограниченном пространстве и контакта с паствой.

Многие присоединялись к флагеллантам

Флагеллантство — это течение, которое возникло в XIII веке. В нём практиковалось самобичевание в знак всеобщего покаяния. Когда люди чувствовали симптомы чумы, особенно лёгочной, они, несмотря на свое происхождение и физическое состояние, нередко присоединялись к массовым шествиям на городских площадях. Взяв в руки плётку с шипами, они начинали избивать себя, при этом читая молитвы покаяния. Часто такой обряд заканчивался медленной и мучительной смертью от болевого шока и большой кровопотери.

Гедонизм был нормой для многих людей

Гедонизм — учение, согласно которому удовольствие является высшим благом и смыслом жизни. Все, от самых нищих до богатейших купцов, часто выбирали этот путь. И действительно, зачем эти страдания и опасения, когда не знаешь, что будет завтра? Обычные люди совершенно перестали планировать что-либо наперёд и думать о последствиях, из-за чего общество стало ближе к хаосу и анархии.

Книги, в которых сюжет разворачивается вокруг свирепствования "чёрной смерти", холеры, какого-либо вируса или токсина, поражающего людей.
Буду признателен дополнениям.

Один из лучших романов Кони Уиллис, собравший целый урожай наград, в том числе особенно престижные Hugo и Nebula, и вызвавший бурю восторгов у критиков, называвших его "жестоким, честным, захватывающим" и "превосходящим самые восторженные похвалы".

Роман, над которым писательница, по ее собственным словам, работала целых пять лет. Завораживающая история студентки Оксфорда XXI века, оказавшейся в Англии XIV века, не оставит равнодушным даже самого искушенного читателя. Звонят, звонят колокола будущего, воспевающие непрерывность человеческих традиций, - и совсем иным, грозным, погребальным звоном отвечают им колокола далекого прошлого.

1348 год, самый страшный год в истории Англии. Великая чума пришла из Европы на Британские острова, не щадя ни судей, ни воров, ни облаченных в рясы священников. Странная компания путешествует по разоренной чумой стране: старик-калека, торгующий фальшивыми мощами; музыкант; бродячий фокусник; молодая пара, ожидающая ребенка; юноша с крылом лебедя вместо руки; девочка, гадающая по рунам. Цель их путешествия - усыпальница Джона Шорна, святыня, охраняющая от невзгод и болезней. Но словно неумолимый рок преследует их в пути, череда смертей и несчастий обрушивается на паломников, и причина этого - тайна, которую каждый из них надежно скрывает от окружающих.

ISBN:	5-17-027602-8, 5-9660-0941-4
Год издания:	2005
Издательство:	АСТ
Серия:	Классическая и современная проза
Язык:	Русский

Страшный антиутопический памфлет Даниеля Дефо, потрясший современников писателя — и повергающий в шок своей холодной, почти ироничной объективностью даже современных читателей.…

Это первое на русском языке обстоятельное и систематизированное изложение истории загадочного природного явления, с глубокой древности называемого "чумой". В книге приведено много бытовых и исторических подробностей, сопровождавших эпидемии чумы, а путем включения официальных документов и иллюстративного материала авторы постарались создать для читателя некоторый эффект присутствия как на самих эпидемиях, так и при тех спорах, которые велись тогда между учеными.
Издание предназначается широкому кругу читателей и особенно школьникам старших классов, студентам-медикам и молодым исследователям, еще не определившим сферу своих научных интересов. Также оно будет полезно для врачей-инфекционистов, эпидемиологов, ученых, специалистов МЧС и организаторов здравоохранения, в чьи задачи входит противодействие эпидемическим болезням и актам биотеррора.
Первая книга охватывает события, произошедшие до открытия возбудителя чумы 1894 года.
Вторая книга охватывает события, произошедшие после открытия возбудителя чумы 1894 года.

"Город Чумы" ("The city of the Рlague"),-драматическая поэма Джона Вильсона (1785-1854), одного из видных поэтов "озёрной школы", - послужила, как известно, источником пушкинского "Пира во время чумы": Пушкин гениально переработал в своей "маленькой трагедии" IV сцену I акта вильсоновой поэмы.

ЧУМА Альбера Камю - это роман-притча. В город приходит страшная болезнь - и люди начинают умирать. Отцы города, скрывая правду, делают жителей заложниками эпидемии. И каждый стоит перед выбором: бороться за жизнь, искать выход или смириться с господством чумы, с неизбежной смертью. Многие литературные критики "прочитывают" в романе события во Франции в период фашистской оккупации.

Jack London's post-apocalyptic vision takes place in 2072, sixty years after an uncontrollable plague epidemic has depopulated the planet. James Howard Smith, one of the few survivalists left alive in the San Francisco area, tries to impart the value of wisdom of a world left behind to his grandsons as his time on Earth grows ever shorter.

Jack London's post-apocalyptic vision takes place in 2072, sixty years after an uncontrollable plague epidemic has depopulated the planet. James Howard Smith, one of the few…

ISBN:	5-699-19279-4
Год издания:	2006
Издательство:	Эксмо, Домино
Серия:	Исторический детектив. Роман-загадка
Язык:	Русский

Кембридж, 1348 год. Жизнь города и университета омрачена тревожным ожиданием Черной смерти, чумы, безжалостные удары которой уже опустошили половину Европы. Болезнь еще не вступила в городские пределы, когда мирный университетский быт нарушают страшные и таинственные события. Все началось с того, что на епископской мельнице обнаружен труп сэра Джона Бабингтона, мастера колледжа Святого Михаила. Вскоре в колледже находят очередное мертвое тело - на этот раз престарелого брата Августа, старейшего из монашеской братии. Врач и ученый Мэттью Бартоломью, занимающийся расследованием происшествий, приходит к выводу, что и та и другая смерти не случайны, а каким-то образом связаны с личной секретной печатью, принадлежавшей покойному сэру Джону и исчезнувшей после трагического события…

Кембридж, 1348 год. Жизнь города и университета омрачена тревожным ожиданием Черной смерти, чумы, безжалостные удары которой уже опустошили половину Европы. Болезнь еще не…

XIV век.
Одно из самых мрачных и загадочных столетий в европейской истории.
Время Столетней войны между Англией и Францией, "авиньонского пленения" пап и кровавой Жакерии.
Время "Черной смерти" - пандемии чумы 1348 - 1350 годов, унесшей треть населения Европы.
Время насилия и беззакония, голода и разорения, безверия и уныния.
Время, тайны которого знаменитая писательница Барбара Такман, дважды лауреат Пулитцеровской премии и автор "Августовских пушек", раскрывает читателю в своей уникальной книге!

XIV век.
Одно из самых мрачных и загадочных столетий в европейской истории.
Время Столетней войны между Англией и Францией, "авиньонского пленения" пап и кровавой Жакерии.…

Роберт Невилл - герой романа "Я - легенда" - единственный человек в Лос-Анджелесе, не заразившийся болезнью, симптомы которой напоминают вампиризм, и единственный выживший. Укрывшись в бронированном доме, он ищет лекарство от болезни, уничтожившей человечество.
Этот сюжет сегодня знает почти каждый: одноименный блок-бастер с Уиллом Смитом в главной роли посмотрели миллионы зрителей. Но все ли они прочли книгу, которая легла в основу сценария? И все ли знают, каким "великий и ужасный" Ричард Матесон видел конец этой истории? Какой глубокий и даже шокирующий философский смысл он вкладывал в свой фантастический мир будущего?
Книга, которая никогда не устареет и не перестанет удивлять, культовый роман научной фантастики.

ISBN:	1940026075, 9781940026077
Год издания:	2013
Издательство:	A.G. Riddle
Язык:	Английский

In Marbella, Spain, Dr. Kate Warner awakens to a horrifying reality: the human race stands on the brink of extinction. A pandemic unlike any before it has swept the globe. Nearly a billion people are dead--and those the Atlantis Plague doesn't kill, it transforms at the genetic level. A few rapidly evolve. The remainder devolve.

As the world slips into chaos, radical solutions emerge. Industrialized nations offer a miracle drug, Orchid, which they mass produce and distribute to refugee camps around the world. But Orchid is merely a way to buy time. It treats the symptoms of the plague but never cures the disease.

Immari International offers a different approach: do nothing. Let the plague run its course. The Immari envision a world populated by the genetically superior survivors--a new human race, ready to fulfill its destiny.

With control of the world population hanging in the balance, the Orchid Alliance and the Immari descend into open warfare. Now humanity's last hope is to find a cure, and Kate alone holds the key to unraveling the mystery surrounding the Atlantis Plague. The answer may lie in understanding pivotal events in human history--events when the human genome mysteriously changed. Kate's journey takes her across the barren wastelands of Europe and northern Africa, but it's her research into the past that takes her where she never expected to go. She soon discovers that the history of human evolution is not what it seems--and setting it right may require a sacrifice she never imagined.

In Marbella, Spain, Dr. Kate Warner awakens to a horrifying reality: the human race stands on the brink of extinction. A pandemic unlike any before it has swept the globe. Nearly…

Читайте также: