Эпидемия чумы в россии в 1771 году
Обновлено: 25.04.2024
Методы борьбы с чумой в средневековой Руси
Чума в XVII и XVIII столетиях. Чумной бунт 1771 года
Надо отметить, что в средневековой Москве существовали все условия для развития масштабных пожаров, эпидемий чумы и других заразных болезней. Огромный по тем временам город был плотно застроен деревянными постройками, от усадеб и хром знати и купечества до мелких лавок и лачуг. Москва буквально тонула в грязи, особенно во время весенней и осенней распутиц. Ужасная грязь и антисанитария присутствовали в мясных и рыбных рядах. Нечистоты и мусор, как правило, просто выбрасывались во дворы, на улицы, в речки. Кроме того, несмотря на огромное население, в Москве не было загородных кладбищ. Умерших хоронили внутри города, при каждой приходской церкви существовали кладбища. В 17 столетии таких кладбищ в черте города было более 200.
Только в Калязине царица несколько опомнилась и предприняла меры карантинного характера. Было приказано установить крепкие заставы по всем дорогам, и проверять проезжающих. Этим царица хотела предотвратить попадание заразы в Калязин и под Смоленск, где располагался царь с войском. Письма из Москвы в Калязин переписывались, подлинники сжигались, а царице доставляли копии. На дороге жгли огромные костры, проверялись все покупки, чтобы они не были в руках заражённых. Был отдан приказ в самой Москве заложить окна и двери в царских покоях и кладовых, чтобы болезнь не проникла в эти помещения.
В августе и сентябре чума достигла своего пика, затем пошла на спад. Учёта жертв не велось, поэтому исследователи могут только приблизительно представить масштаб трагедии постигшей Москву. Так, в декабре окольничий Хитрово, который заведовал Земским приказом, имевшим полицейские функции, приказал дьяку Мошнину собрать сведения о жертвах мора. Мошнин провёл ряд исследований и представил данные по разным сословиям. В частности, оказалось, что в 15 обследованных тягловых слободах Москвы (всего их, кроме стрелецких, было около полусотни), число умерших составило 3296 человек, а оставшихся в живых 681 (видимо, считали только взрослое мужское население). Соотношение этих цифр показывает, что во время эпидемии погибло более 80% слободского населения, т. е. большинство податного населения Москвы. Правда, надо учесть, что часть населения смогла сбежать и выжила за пределами Москвы. Даже при таком условии, смертность была огромной. Это подтверждает и смертность в других социальных группах. В 10 боярских домах в Кремле и Китай-городе из 2304 дворовых людей умерло 1964, т. е. 85% всего состава. Во дворе боярина Б. И. Морозова из 343 людей уцелело 19, князя А. Н. Трубецкого из 270 – 8, князя Я. К. Черкасского из 423 – 110, И. В. Морозова из 60 – 15, князя Н. И. Одоевского из 295 – 15 и т. д. Исследователи предполагают, что Москва в 1654 году потеряла более половины своих жителей, т. е. до 150 тыс. человек.
Чума в XVIII веке. Чумной бунт 15 (26) сентября 1771 года. В 18 столетии в Российском государстве борьба с чумой стала частью государственной политики. Этой проблемой стали заниматься Сенат и специальный Императорский совет. Впервые в стране была учреждена карантинная служба, её поручили медицинской коллегии. На границе с государством, где имелся очаг чумы, стали ставить карантинные заставы. Всех въезжающих в России из заражённой территории останавливали на срок до полутора месяцев, чтобы проверить не заболел ли человек. Кроме того, пытались продезинфицировать одежду и вещи, окуривая их дымом полыни и можжевельника, металлические предметы мыли в уксусном растворе. Царь Пётр Великий ввел обязательный карантин в морских портах, как средство профилактики от завоза заразы в страну.
В значительной мере мор опустошил ряды преимущественно городских низов. Больше всего погибло людей среди бедноты, особенно рабочих предприятий. Один из первых ударов чума нанесла по Большому суконному двору, крупнейшей тогда московской мануфактуре. Если в 1770 году в ней работал 1031 человек, то в 1772 году – только 248 рабочих. Мануфактура стала вторым очагом чумы. Чиновники первоначально пытались скрыть масштаб беды, мёртвых хоронили тайно, по ночам. Но многие перепуганные рабочие разбежались, разнося заразу.
В 1770-е годы Москва уже сильно отличалась от Москвы 1654 года. В связи с мором были ликвидированы многочисленные кладбища при приходских церквах и вместо них учредили несколько больших загородных погостов (это требование было распространено и на другие города). В городе имелись доктора, которые могли рекомендовать некоторые рациональные меры. Но этими советами и медицинскими средствами могли воспользоваться только состоятельные люди. Для городских же низов, с учётом их бытовых условий, огромной скученности, плохого питания, нехватки белья и одежды, отсутствия средств для лечения, почти ничего не изменилось. Самым действенным средством от болезни, был отъезд из города. Как только чума весной – летом 1771 года получила большое распространение, через московские заставы потянулись экипажи с богатыми, которые уезжали в другие города или свои сельские усадьбы.
Город замер, мусор не вывозили, появился дефицит продуктов и лекарств. Горожане жгли костры и били в колокола, считая, что их звон помогает против чумы. В разгар эпидемии, ежедневно в городе умирало до тысячи человек. Мёртвые лежали на улицах и в домах, их некому было убирать. Затем к очистке города привлекли заключённых. Они разъезжали по улицам на телегах, собирая трупы, затем чумные обозы выезжали из города, тела сжигали. Это наводило ужас на оставшихся в живых горожан.
Только через два дня генералу Еропкину (заместителю бежавшего Салтыкова) удалось собрать небольшой отряд с двумя пушками. Ему пришлось применить военную силу, т. к. толпа не поддавалась на уговоры. Солдаты открыли огонь, убив около 100 человек. К 17 сентября бунт подавили. Более 300 бунтовщиков были отданы под суд, 4 человек повесили: купца И. Дмитриева, дворовых В. Андреева, Ф. Деянова и А. Леонтьева (из них трое были участниками убийства владыки Амвросия). 173 человек были подвергнуты телесным наказаниям и отправлены на каторгу.
В 19-20 столетиях, благодаря росту научных знаний и медицины, чума посещала Россию редко, и незначительных масштабах. В 19 столетии в Российской империи произошло 15 вспышек чумы. Так, в 1812, 1829 и 1837 гг. три вспышки чумы произошли в Одессе, умерли 1433 человека. В 1878 году вспышка чумы произошла в Нижнем Поволжье, селе Ветлянка. Более 500 человек было заражено, и большинство из них умерло. В 1876-1895 гг. В Сибири и Забайкалье заболели более 20 тыс. человек. В годы советской власти с 1917 по 1989 год чумой заболело 3956 человек, из них 3259 умерли.
Всё это звучит довольно серьёзно, однако, это далеко не первый раз, когда в нашей стране и, в частности, в Москве бушует опасная болезнь. Бывали в истории Москвы эпидемии и похуже.
Предлагаем вам вспомнить один из таких случаев, а именно - эпидемию чумы 1770-1772 годов, которая привела к одному из самых неоднозначных эпизодов в истории Москвы - Чумному бунту 1771 года.
Московский генерал-губернатор Пётр Салтыков не сумел принять действенных карантинных мер, более того - власти пытались скрыть факт эпидемии чумы в городе, в результате чего "моровая язва" охватила практически всю Москву и её окрестности.
К сентябрю 1771 года погибших было так много, что для них не хватало гробов, а погребальные службы попросту не успевали проводить. В санитарных целях захоронения в городе были запрещены, и умерших хоронили в братских могилах на специально организованном кладбище за городской чертой.
За неимением других мер лечения чумы, наиболее популярным способом борьбы с ней в народе стали молитвы и заговоры. Среди горожан стал распространяться слух, что исцелению от "моровой язвы" помогает чудотворная Боголюбская икона Божией Матери, размещённая над Варварскими воротами Китай-города. Люди спустили икону с ворот и стали устраивать у неё массовые молебны. Однако, московский архиепископ Амвросий, понимая, что массовые собрания горожан у иконы только вредят эпидемиологической обстановке, приказал спрятать икону, а короб для пожертвований запечатать, чтобы не растащили мародёры.
К сожалению, горожане не оценили действий Амвросия: они решили, что он спрятал икону со злым умыслом, а собранные подношения решил присвоить себе.
Толпа стала неуправляемой, и 26 сентября (по новому стилю) 1771 года в Москве произошёл знаменитый Чумной бунт. Избив охрану Кремля, бунтовщики забрались на Набатную башню и стали бить в колокол, призывая горожан к крепости. Ворвавшись в Кремль, бунтовщики разгромили Чудов монастырь, пытаясь отыскать Амвросия и спрятанную им икону, но он успел скрыться в Донском монастыре. К сожалению, спастись архиепископу не удалось: на следующий день бунтовщики взяли Донской монастырь приступом, выволокли Амвросия и убили его с особой жестокостью.
Разгромив монастыри, толпа переключилась на дома знати и купцов, занимаясь уже откровенным грабежом. Москва погрязла в насилии и мародёрстве. Оставшиеся в городе войска были малочисленны, и взять ситуацию под контроль им не удавалось.
Однако, у города нашёлся спаситель! Генерал-поручик Пётр Еропкин, который тогда возглавлял Главную соляную контору и не покинул Москву во время эпидемии, решился взять на себя командование. Собрав отряды из солдат-волонтёров, 27 сентября он начал наводить в городе порядок. По его приказу конница нещадно рубила бунтовщиков, многие из которых были пьяны после разграбления купеческих погребов, а солдаты кремлёвского гарнизона при поддержке собранных Еропкиным отрядов сумели вытеснить их с территории Кремля ружейным огнём и штыками и "освободить" крепость.
Мятежники вновь стали бить в набат, намереваясь отбить у Еропкина Кремль, взяв его приступом. Однако, по ним открыли огонь, и штурм не удался. На следующий день мятежники вновь подступили к стенам Кремля, требуя выдать им Еропкина на растерзание, освободить пленных, а бунтовщиков - простить, но их вновь разогнали силой.
Таким образом, спустя 2 дня бунт был подавлен, а его зачинщиков и участников наказали. По особому указу Екатерины II была "наказана" и Набатная башня Кремля, с колокола которой сняли язык, чтобы в будущем бунтовщики не могли им воспользоваться для сбора толпы. А Еропкина императрица щедро наградила, выделив ему денежное вознаграждение и 4 тысячи крестьян - от последних он, впрочем, отказался.
В октябре в Москву прибыл граф Григорий Орлов, наделённый чрезвычайными полномочиями для разрешения ситуации в городе. Орлову удалось принять разумные меры для прекращения эпидемии, и уже к ноябрю чума пошла на спад.
Однако, эпидемия имела катастрофические последствия: согласно отчётам Орлова, с момента её начала до ноября 1771 года в Москве погибли от болезни порядка 50 тысяч человек.
А история получила убедительный пример того, как важно, чтобы в кризисных ситуациях "у руля" стояли опытные и решительные управленцы.
Если вам понравилась эта статья, ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации!
Как эпидемия чумы проникла в Россию в 1770 году
Какие меры предпринимала власть, чтобы локализировать распространение чумы
Московский губернатор Пётр Салтыков распорядился проводить все известные на то время дезинфекционные мероприятия: окуривать помещения можжевеловым дымом, сжигать вещи умерших, обрабатывать уксусом деньги и предметы обихода. Однако действенных результатов это не принесло, и в марте 1771 года распоряжением императрицы все полномочия по борьбе с чумой были переданы генерал-поручику Петру Еропкину.
Но самый значимый вклад в ликвидацию эпидемии внёс опальный к тому моменту фаворит Екатерины II граф Григорий Орлов, получивший от императрицы неограниченные полномочия.
Кроме осуществления традиционных обеззараживающих мер, по его инициативе в столице начали действовать санитарные отряды, обеспечивающие эвакуацию больных и захоронение умерших в специально отведённых местах. Гвардейцы Орлова пресекали мародёрство и торговлю пожитками умерших, не допускали значительных скоплений людей. Улицы очищались от умерших людей, их имущество и дома сжигались. Осиротевших детей направляли в особый приют.
На окраинах и за чертой города были основаны специальные карантинные больницы. Врачам положили двойное жалованье. Добровольно обратившимся за помощью при выписке выдавалось солидное денежное и вещевое пособие. Гражданам, скрывавшим больных, грозила вечная каторга, а вот донёсшие на таковых материально поощрялись. Закрылись все фабрики, гостиные дворы и торговые ряды регулярно окуривались можжевельником. Особое внимание уделялось состоянию богаделен и их обитателей. Всего на мероприятия по локализации чумы из казны было выделено 400 тысяч рублей.
Почему москвичи взбунтовались и убили архиепископа Амвросия
В сентябре начали проводиться стихийные молебны перед иконой Боголюбской Божией Матери, которая была установлена на стене у Варварских ворот Китай-города. Это случилось после того, как кто-то распустил слух о якобы вещем сне, в котором Богородица посетовала на то, что возле её образа не возжигаются свечи и не служатся молебны. Господь за это решил покарать вероотступников, обрушив на них каменный дождь, но по молитвам Заступницы смягчил наказание, наслав моровую язву.
Правящий архиерей Амвросий (Зертис-Каменский) категорически воспротивился этому. Служение молебнов в не предназначенном для этого месте простыми мирянами, то есть людьми, не облачёнными в священнический сан, он назвал богопротивным позорищем. Кроме того, Владыка Амвросий опасался, что стечение к иконе толп народа может способствовать дальнейшему распространению эпидемии. Поэтому он принял решение перенести святой образ в расположенную неподалёку церковь Кира и Иоанна, а ящики для пожертвований опечатать и передать в сиротский дом.
Узнав об этом, Еропкин распорядился изменить целевое назначение денег, направив их на борьбу с чумой. Появившийся у ящиков с деньгами военный караул спровоцировал народ на бунт. В толпе зазвучали возгласы о том, что грабят Богородицу. Вооружённый дрекольем и камнями люд напал на военных. Кричали, что во всем виноват Амвросий. Желая выместить на нем злобу и отчаяние, народ ринулся к жилищу архиепископа в Чудовом монастыре. Предупреждённый Амвросий бежал в Донской монастырь, однако спастись ему не удалось: разъярённые бунтовщики вытащили его из церковного алтаря, где архиепископ пытался скрыться, и до смерти забили кольями.
В частности, это протоколы допросов последнего главнокомандующего Квантунской армией Отодзо Ямады. Документы свидетельствуют, что в 1944 году шла подготовка к ведению бактериологической войны.
Символично, что бактериологическая бомба была названа в честь генерал-лейтенанта Сиро Исии — микробиолога, начальника специального отряда 731 Квантунской армии, проводившего бесчеловечные опыты над военнопленными.
На этот раз эпидемия привела к чумному бунту. Архиепископ Московский и Калужский Амвросий — малоросс, уроженец Черниговщины — ради предотвращения распространения заразы запретил молитвенные собрания, и это решение стоило ему жизни. Чума по-киевски. Что произошло 250 лет тому назад и при чём здесь турки с поляками
Ещё один малоросс, врач Данила Самойлович, много сделал для борьбы с эпидемией. Сам он заразился, но выжил, а из пятнадцати помощников (подлекарей) болезнь унесла жизни двенадцати.
Стоит вспомнить и о том, как завезенная турецкими торговыми судами в порт Херсона "зараза" помешала светлейшему князю Григорию Потёмкину-Таврическому вести морское строительство, необходимое для войны с Турцией. О борьбе с чумой в Херсоне в XVIII веке и о выдающейся роли в этой борьбе тогда ещё капитана Федора Ушакова пишет Алексей Стаценко в статье, опубликованной изданием Украина.ру. Эпидемию с большим трудом удалось побороть, строительство флота было продолжено…
Что же, сегодня на дворе XXI век, но мир снова во власти пандемии — пусть не и чума свирепствует, но загадочный ковид. Политики и учёные пытаются разобраться, откуда взялся смертельный вирус, и спорят о том, создан ли он в лабораториях или у вируса естественное происхождение.
Заболевший русский офицер приехал с войны и обратился в Лефортовские лазареты, ему долго не могли поставить диагноз. Когда доктора, наконец, нашли причину недомоганий, было уже поздно. Умер сам офицер, затем его лекарь, через несколько дней скончались 22 обитателя дома рядом с госпиталем.
Жизнь Москвы оказалась парализованной. Лавки, магазины, рынки были закрыты, многие состоятельные жители бежали за город, в провинцию, в свои дальние имения или к родственникам. Генерал-губернатор П. С. Салтыков, не справляясь с эпидемией, уехал из Москвы, за ним вымирающий город покинул обер-полицмейстер И. И. Юшков и другие высокопоставленные лица.
Брошенные властью на произвол судьбы, толпы москвичей двинулись к Варварским воротам, где находилась чудотворная икона Богоматери.
В Москве распространялись слухи, что прикосновение к иконе спасет человека от страшной болезни. Но происходило как раз наоборот: скопления и давка народа у иконы способствовали распространению заразы.
Поэтому московский архиепископ Амвросий принял решение увезти икону. Это вызвало у собравшихся вспышку ярости и неповиновения. Зачинщики призвали идти в Донской монастырь, где укрылся Амвросий.
16 сентября 1771 года вооруженная толпа устремилась на его поиски. Архиепископа Амвросия быстро нашли, выволокли из кельи, и начался публичный допрос.
Схватки мятежников и правительственных войск продолжались на улицах Москвы три дня. Генерал П. Д. Еропкин собрал около ста солдат и офицеров из разрозненных воинских команд и пушечной картечью и штыками рассеял мятежников. Решающая схватка произошла у стен Кремля.
Граф Григорий Григорьевич Орлов прибыл в Москву 26 сентября с отрядом солдат из четырех полков лейб-гвардии. Он был назначен императрицей Екатериной II московским главнокомандующим и наделен ею особыми полномочиями.
Были приняты чрезвычайные меры для борьбы с эпидемией. Запрещен постоянный набатный звон в церквах, создающий ощущение беды и нагоняющий страх на жителей. Учреждены особые медицинские требования и санитарные нормы.
По инициативе Григория Григорьевича создана инфекционная больница за заставой в Николаевском монастыре и еще несколько лечебниц и карантинов.
С Григорием Орловым из Петербурга прибыли лучшие врачи. Он сам объехал все больницы, заболевших приказал обеспечить бесплатным питанием, одеждой и деньгами. Была организована дезинфекция жилищ.
.
Григорий Орлов повысил медикам жалованье, организовал оповещение жителей о мерах предосторожности, своим спокойствием и уверенностью вселял в горожан надежду. Для детей, оставшихся сиротами, открыл воспитательные дома за государственный счет.
Граф Орлов позаботился и о снабжении Москвы продовольствием. Крестьяне из окрестных сел смертельно боялись заразы и не хотели везти продукты в Белокаменную. Григорий Орлов организовал специальные торговые ряды со рвами между торгующими и покупателями. Деньги за покупки клали в уксус для дезинфекции.
Постепенно снабжение Белокаменной наладилось, были очищены улицы и дома от бродячих кошек и собак, от трупов, в специально отведенных местах сжигались вещи погибших и заболевших. Через полтора месяца ситуация в городе стала успокаиваться. Заработали городские службы, число больных резко уменьшилось и сошло на нет. Москва была спасена. Она пришла в себя, постепенно стала забывать все ужасы пережитой беды и верить в будущее…
Императрица Екатерина II
Орловские ворота в Царском Селе.
Императрица Екатерина II решила наградить и Петра Дмитриевича Еропкина. Кроме ордена Андрея Первозванного и 20 тысяч рублей, императрица хотела пожаловать П.Д. Еропкину четыре тысячи крестьян, но от крепостных Еропкин отказался. Екатерина предложила возвести в княжеское достоинство его воспитанников (у самого Еропкина детей не было), но Еропкин отклонил и эту милость. Единственное, что смогла сделать Екатерина II для героя – это записать малолетних его воспитанников, по его просьбе, сержантами в Преображенский полк.
Читайте также: