И розы девы пьем дыханье быть может полное чумы

Обновлено: 19.04.2024

Юноши и девушки ищут в произведениях Пушкина - сюжет. Взрослые же люди - глубокий философский смысл.

Много встречаю в сети отзывов, что в 30, 40, 50, 60 лет - книги открываются людям с новой стороны. Замечаешь то, что было скрыто - не от глаз, от понимания. Мудрость не приходит сама, к ней надо идти, как Магомед к своей Горе.

Не так давно я перечитывала "Пир во время чумы" и была крайне удивлена, как актуальны строчки поэта. В 1830 году в Москве разразилась холера, а у нас в 2020 - сами знаете, что.

Но все эти неурядицы - лишь фон, за которым - жизнь. И вот о ней Пушкин пишет так, как никто иной.

Напомню, что Пушкин не видел счастье в череде наслаждений. Он писал:

Страдания - оттеняют то, что мы обычно не замечаем. Здоровье, любовь близких, благополучие. И если его в нашей жизни нет, даже крупицы, бытие начинает казаться нам пустым и пресным. И сами себе мы становимся противны.

Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

Поэты умеют видеть прекрасное во всем, но в чем упоение Чумы? В том, что она показывает нам насколько жизнь - хрупка. Время над нами всеми властно.

В романе американского писателя Уильяма Фолкнера "Звук и ярость" есть такой эпизод: отец дарит своему сыну часы, которые принадлежали, в свою очередь его отцу, называя их "гробницей надежд и устремлений".

"Вручаю тебе часы не для того, чтобы ты помнил о времени, а чтобы иногда о нем забывал. Именно в эти минуты ты будешь поистине счастлив. Человеку не дано победить время. И даже сразиться с ним не дано. Победа над временем - иллюзия дураков и философов".

И вот те самые строчки Пушкина, которые меня восхитили:

Если бы жизнь была бесконечной - любили мы ее? Не думаю.

Мы бы никуда не торопились, не пытались ни с кем конкурировать, не достигали бы желаемого. Думали бы, что жизнь сама нам все даст, времени то - вагон.

Восточный философ Омар Хайям твердит в своих рубаи: "Как проведешь свою жизнь - так она и пройдет, она - твое творенье". Но как понять эти строки? Наполнять жизнь - чем? Каждое утро мы открываем глаза, куда-то идем, песни поем, хлеб жуем. Торопиться нам некуда. Что там дальше? Пенсия? Немощность?

Главное, плыть по реке времени. И чтобы никто не докучал.

Пушкин же со временем боролся, насыщая свою жизнь эмоциями, мыслями, трудом. И дело не в том, что он хотел жить до глубокой старости, вовсе нет. Как раз наоборот. Но Пушкину хотелось остаться в умах людей на века.

Битву со временем выиграть не удавалось еще никому. Пушкин ее проиграл в 37 лет. Но сражение свое он провел - с величайшим достоинством. Как и подобает всем нам.

Когда могущая Зима,
Как бодрый вождь, ведет сама
На нас косматые дружины
Своих морозов и снегов, —
Навстречу ей трещат камины,
И весел зимний жар пиров.

*
Царица грозная, Чума
Теперь идет на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой.
Что делать нам? и чем помочь?

*
Как от проказницы Зимы,
Запремся также от Чумы!
Зажжем огни, нальем бокалы,
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы.

*
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

*
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.

*
Итак, — хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьем дыханье, —
Быть может. полное Чумы!

Другие статьи в литературном дневнике:

31.10.2021. За завесой любви.
29.10.2021. Очерчены.
28.10.2021. Пир во время чумы. Пушкин
27.10.2021. Световита
25.10.2021. Анекдоты про поэтов
21.10.2021. Непревзойденный Бродский
20.10.2021. Из лучшего чего-нибудь!
09.10.2021. Любимое стихотворение!

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Улица. Накрытый стол.
Несколько пирующих мужчин и женщин.

Почтенный председатель! я напомню
О человеке, очень нам знакомом,
О том, чьи шутки, повести смешные,
Ответы острые и замечанья,
Столь едкие в их важности забавной,
Застольную беседу оживляли
И разгоняли мрак, который ныне
Зараза, гостья наша, насылает
На самые блестящие умы.
Тому два дня наш общий хохот славил
Его рассказы; невозможно быть,
Чтоб мы в своем веселом пированье
Забыли Джаксона! Его здесь кресла
Стоят пустые, будто ожидая
Весельчака — но он ушел уже
В холодные подземные жилища…
Хотя красноречивейший язык
Не умолкал еще во прахе гроба;
Но много нас еще живых, и нам
Причины нет печалиться. Итак,
Я предлагаю выпить в его память
С веселым звоном рюмок, с восклицаньем,
Как будто б был он жив.

Он выбыл первый
Из круга нашего. Пускай в молчаньe
Мы выпьем в честь его.

Твой голос, милая, выводит звуки
Родимых песен с диким совершенством;
Спой, Мери, нам уныло и протяжно,
Чтоб мы потом к веселью обратились
Безумнее, как тот, кто от земли
Был отлучен каким-нибудь виденьем.

Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все. Oдно кладбище
Не пустеет, не молчит.

Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их!
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой!

Если ранняя могила
Суждена моей весне —
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, —
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей,
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.

И потом оставь селенье!
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
И когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонда не покинет
Дженни даже в небесах!

Благодарим, задумчивая Мери,
Благодарим за жалобную песню!
В дни прежние чума такая ж, видно,
Холмы и долы ваши посетила,
И раздавались жалкие стенанья
По берегам потоков и ручьев,
Бегущих ныне весело и мирно
Сквозь дикий рай твоей земли родной;
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне,
Унылой и приятной… Hет, ничто
Так не печалит нас среди веселий,
Как томный, сердцем повторенный звук!

О, если б никогда я не певала
Вне хижины родителей моих!
Они свою любили слушать Мери;
Самой себе я, кажется, внимаю,
Поющей у родимого порога.
Мой голос слаще был в то время: он
Был голосом невинности…

Не в моде
Теперь такие песни! Но все ж есть
Еще простые души: рады таять
От женских слез и слепо верят им.
Она уверена, что взор слезливый
Ее неотразим — а если б то же
О смехе думала своем, то, верно,
Все б улыбалась. Вальсингам хвалил
Крикливых северных красавиц: вот
Она и расстоналась. Ненавижу
Волос шотландских этих желтизну.

Послушайте: я слышу стук колес!

Едет телега, наполненная мертвыми телами. Негр управляет ею.

Ага! Луизе дурно; в ней, я думал,
По языку судя, мужское сердце.
Но так-то — нежного слабей жестокий,
И страх живет в душе, страстьми томимой!
Брось, Мери, ей воды в лицо. Ей лучше.

Сестра моей печали и позора,
Приляг на грудь мою.

Луиза
(приходя в чувство)

Ужасный демон
Приснился мне: весь черный, белоглазый….
Он звал меня в свою тележку. В ней
Лежали мертвые — и лепетали
Ужасную, неведомую речь….
Скажите мне: во сне ли это было?
Проехала ль телега?

Ну, Луиза,
Развеселись — хоть улица вся наша
Безмолвное убежище от смерти,
Приют пиров, ничем невозмутимых,
Но знаешь, эта черная телега
Имеет право всюду разъезжать.
Мы пропускать ее должны! Послушай,
Ты, Вальсингам: для пресеченья споров
И следствий женских обмороков спой
Нам песню, вольную, живую песню,
Не грустию шотландской вдохновенну,
А буйную, вакхическую песнь,
Рожденную за чашею кипящей.

Такой не знаю, но спою вам гимн
Я в честь чумы, — я написал его
Прошедшей ночью, как расстались мы.
Мне странная нашла охота к рифмам
Впервые в жизни! Слушайте ж меня:
Охриплый голос мой приличен песне.

Гимн в честь чумы! послушаем его!
Гимн в честь чумы! прекрасно! bravo! bravo!

Царица грозная, Чума
Теперь идет на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой….
Что делать нам? и чем помочь?

Как от проказницы Зимы,
Запремся также от Чумы!
Зажжем огни, нальем бокалы,
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.

Итак, — хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьем дыханье, —
Быть может… полное Чумы!

Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и песнями разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространенной!
Средь ужаса плачевных похорон,
Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,
А ваши ненавистные восторги
Смущают тишину гробов — и землю
Над мертвыми телами потрясают!
Когда бы стариков и жен моленья
Не освятили общей, смертной ямы, —
Подумать мог бы я, что нынче бесы
Погибший дух безбожника терзают
И в тьму кромешную тащат со смехом.

Он мастерски об аде говорит!
Ступай, старик! ступай своей дорогой!

Я заклинаю вас святою кровью
Спасителя, распятого за нас:
Прервите пир чудовищный, когда
Желаете вы встретить в небесах
Утраченных возлюбленные души.
Ступайте по своим домам!

Дома
У нас печальны — юность любит радость.

Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,
Кто три тому недели, на коленях,
Труп матери, рыдая, обнимал
И с воплем бился над ее могилой?
Иль думаешь, она теперь не плачет,
Не плачет горько в самых небесах,
Взирая на пирующего сына,
В пиру разврата, слыша голос твой,
Поющий бешеные песни, между
Мольбы святой и тяжких воздыханий?
Ступай за мной!

Зачем приходишь ты
Меня тревожить? Не могу, не должен
Я за тобой идти: я здесь удержан
Отчаяньем, воспоминаньем страшным,
Сознаньем беззаконья моего,
И ужасом той мертвой пустоты,
Которую в моем дому встречаю —
И новостью сих бешеных веселий,
И благодатным ядом этой чаши,
И ласками (прости меня, господь)
Погибшего, но милого созданья…
Тень матери не вызовет меня
Отселе, — поздно, слышу голос твой,
Меня зовущий, — признаю усилья
Меня спасти… старик, иди же с миром;
Но проклят будь, кто за тобой пойдет!

Bravo, bravo! достойный председатель!
Вот проповедь тебе! пошел! пошел!

Матильды чистый дух тебя зовет!

Клянись же мне, с поднятой к небесам
Увядшей, бледною рукой — оставить
В гробу навек умолкнувшее имя!
О, если б от очей ее бессмертных
Скрыть это зрелище! Меня когда-то
Она считала чистым, гордым, вольным —
И знала рай в объятиях моих…
Где я? Святое чадо света! вижу
Тебя я там, куда мой падший дух
Не досягнет уже…

Он сумасшедший, —
Он бредит о жене похороненной!

Отец мой, ради бога,
Оставь меня!

Спаси тебя господь!
Прости, мой сын.

Уходит. Пир продолжается. Председатель остается,
погруженный в глубокую задумчивость.

Другие статьи в литературном дневнике:

12.03.2020. Александр Пушкин Пир во время чумы

Режиссёр: Михаил Швейцер. Композитор: Альфред Шнитке.

Главные роли: Александр Трофимов (Вальсингам), Светлана Переладова (Мери).

Когда могущая Зима,

Как бодрый вождь, ведет сама

На нас косматые дружины

Своих морозов и снегов, —

Навстречу ей трещат камины,

И весел зимний жар пиров.

Царица грозная, Чума

Теперь идет на нас сама

И льстится жатвою богатой;

И к нам в окошко день и ночь

Стучит могильною лопатой.

Что делать нам? и чем помочь?

Как от проказницы Зимы,

Запремся также от Чумы!

Зажжем огни, нальем бокалы,

Утопим весело умы

И, заварив пиры да балы,

Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, — хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьем дыханье, —

Быть может. полное Чумы!

Предлагаю всем пересмотреть это кино снятое в СССР, талантливое кино по произведениям Нашего Великого Пушкина!

Желательно конечно все серии, не только актуальную про Пир среди Красной чумы скверне (Шутка!)

Хотя какие там шутки, в Германии закрывают города, Берлин еще не закрыт, мы будем патрулировать по два человека, по одному становится опасно, настают дурные времена, не только чума умеет убивать, самый страшный зверь на Терре человек или тот кто скрывается за личиной человека .

Берегите себя и своих близких и помните, Мы русские и с нами Бог, пусть боятся Красной чумы супостаты, кто отвернулись от Бога, ведомые мерзотой диавола - погаными иуда-либералами своих стран!

п/с Маленькая Принцесса, если читаешь Птолемеева, пересмотри маленькую трагедию про Дона Хуана и Анну, Командора!

Царица грозная Чума

Теперь идет на нас сама

И льстится жатвою богатой;

И к нам в окошко день и ночь

Стучит могильною лопатой…

Что делать нам? И чем помочь?

Как от проказницы Зимы

Запремся также от Чумы,

Зажжем огни, нальем бокалы;

Утопим весело умы

И, заварив, пиры да балы

Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, - хвала тебе, Чума!

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы,

И девы-розы пьем дыханье, -

Быть может… полное Чумы.

Вот оно – гениально выраженное свойство человеческой природы, самая суть того, что толкает экстремалов любого уровня стремиться навстречу опасности, которая еще и сама по себе обладает притягательной силой. Ну не хватает человеку адреналина в обыденной, спокойной жизни и он ищет острых ощущений, способных вывести его из летаргического сна обыденности и сытости. Но и это еще не все.

После этого гимна появляется старик священник и пытается взывать к совести пирующих, указывая на то, что смех среди всеобщего горя не только не уместен, но и кощунственен. Из его диалога с Председателем мы узнаем, что предводитель пирующих - Вальсингам, только что пропевший вдохновенный гимн Чуме, уже похоронил свою мать и любимую жену. Вызывающее поведение, нарочитая бравада и бесстрашие Председателя идут от полного отчаяния и потери смысла жизни. Все, кого он любил – умерли, жить ему в сущности не зачем и не для кого, оттого он и не страшится смерти. Даже ищет ее, вот она - подоплека напускной веселости и бравады. Немного в мировой литературе найдется примеров столь глубокого описания человека находящегося в бездне отчаяния.

Читайте также: