Исповедь вич инфицированного который заболел
Обновлено: 22.04.2024
С Алексеем (имя изменено) я познакомилась на пресс-конференции, посвященной Дню борьбы со СПИДом. Ему 39 лет, 8 из которых он знает о своем диагнозе. Крепкий, жизнерадостный и полный сил мужчина открыто говорит о своем ВИЧ-статусе, демонстрирует специальный контейнер с таблетками и капсулами.
Раз в день он должен принимать лекарство, в остальном его образ жизни не отличается от нашего. Лично для меня открытием стало то, что при правильном лечении ВИЧ-позитивные люди могут жить столько же, сколько и здоровые.
Как заразился
- Сейчас чувствую себя нормально, - улыбается Алексей. - Спасибо врачам, пью эти таблетки как витамины. И никакого дискомфорта.Год назад он выписался из больницы. Отучился, получил специальность, сейчас планирует устроиться на работу. Мечтает заняться боксом - в школе это у него неплохо получалось. О своей жизни рассказывает легко и непринужденно. - В юности я увлекался наркотиками. Тогда их было много, дешево, а порой и бесплатно они доставались. Одно время мы с друзьями их вообще так забирали: приедем, жути нагоним - и нам их отдают. Начали с анаши, постепенно перешли на героин. Потом была тюрьма - там отдельная темная история. Через несколько лет вышел, понадобились деньги на наркотики - сел снова, уже за кражу. После освобождения друг предложил погулять с девушками легкого поведения. Одна из них оказалась ВИЧ-положительной. Позже я узнал и о своем смертельном диагнозе.
120 уколов
Когда прошел первый шок, старался все забыть и не обращать внимания на болезнь. Потом вдруг заметил, что стал часто простывать, температурил, быстро уставал. Головные боли были жуткие! Просыпаешься - все тело ломит, как будто тебя пинали всю ночь. А слабость такая, что даже кулак не можешь сжать. Год назад заболел совсем серьезно - туберкулез. Иммунная система у ВИЧ-положительных разрушается постепенно, организм перестает сопротивляться любым инфекциям. Палочка Коха есть у каждого, но когда иммунитет ослаблен, заболеваешь. Вылечился, наверное, только с Божьей помощью и благодаря профессионализму врачей нашего тубдиспансера. За девять месяцев они поставили мне 120 уколов плюс каждый день по 20 с лишним таблеток. Если бы я начал вовремя терапию! Она блокирует размножение вируса, буквально загоняет его в угол - и тогда живешь совершенно нормальной жизнью. А если концентрация вируса в крови низкая, то вероятность заразиться даже половым путем крайне мала. Есть такие, кто отказывается от лечения, не выдерживает побочных эффектов. Зря они это делают! Есть разные комбинации препаратов: кому-то подходит одно, кому-то другое. Врачи будут пробовать, пока не подберут то что нужно. Но кто-то начинает принимать лекарства слишком поздно. Когда я лежал в больнице, умерли двое парней с ВИЧ. Лекарства очень сильные - из-за них отказывают почки, печень. Их организм был уже изношен до последнего.
Сами виноваты?
Доверял и любил…
– На днях мне исполнилось 37 лет, я — уроженец Петропавловска-Камчатского, — рассказывает Евгений. — Сейчас живу и работаю в Елизово. Я обычный рабочий человек, в меру с вредными привычками — то есть курю и могу позволить себе выпить спиртное в пределах разумного. Но не злоупотребляю. Почему согласился на разговор с журналистом? Хочу выйти из тени и сделать шаг вперёд — не ради пиара, а для того, чтобы здоровые люди поняли нас, живущих с ВИЧ, и стали относиться к нам толерантно. И берегли себя от заражения!
История приобретения Евгением ВИЧ-положительного статуса не нова: виною всему незащищённые половые контакты.
– Я не бабник, девушек у меня мало было, — говорит мужчина. — Когда встретил именно её, мы понравились друг другу, и вскоре стали жить вместе. О своём диагнозе девушка мне не сообщила, хотя уже стояла на учёте. Через какое-то время до меня стали доходить о ней неприятные слухи, но я не верил. Просто доверял и любил…
Что я расстроился — мало сказать. Пережил шок, конечно. Мысли были разные, и меня очень поддержала в это время мама — она сама болела раком, знала, каково это — чувствовать себя неизлечимо больным.
Поговорил серьёзно со своей девушкой, встретился с её родителями. Конечно, общаться мы перестали — отпустил я её с миром. Но взял обещание, что впредь таких инцидентов, как со мной, не будет. Сказал: хочешь жить спокойно, предупреждай своих партнёров о болезни. Если узнаю, что заразила ещё кого-то после меня — отправлю на зону.
Обсудил ситуацию со Светланой Владимировной, психологом СПИД-центра — она очень мне помогла! Переплакав и пересудив всё, решили, что с этим придётся как-то жить дальше. Нервничал, конечно, — как меня воспримут врачи, как отнесутся… Но медицинские работники СПИД-центра не стали смотреть на меня как на зверя. Встал на учёт и начал придерживаться рекомендаций лечащего врача и советов психолога. О моём статусе знал только узкий круг родных и друзей.
Значимый статус
– И как давно вы живёте с этим статусом?
– Обнаружили у меня инфекцию в 2008, но противовирусную терапию начал только в начале ноября этого года: в очередной раз сдал анализы, и оказалось, что титр антител в крови повышен — значит, вирус активизировался и его развитие надо подавить.
– К другим врачам, кроме СПИД-центра, не приходилось обращаться?
– На мой взгляд, врача, выгнавшего из кабинета больного, нужно лишать работы…
– Да, и как минимум, предавать такие случаи огласке. Больной человек перед доктором ни в чём не виноват!
Таким, как есть
– Евгений, а какие у вас взаимоотношения с работодателем и коллегами по работе? Они знают о вашем статусе?
Что хочу ещё сказать? Хочу, чтобы за мной пошли другие, не боясь открыться, ведь у некоторых даже родители не знают о болезни! Хотя понимаю, как это сложно. Но кто-то должен сделать первый шаг из темноты. Очень многие здоровые люди просто не знают, что такое ВИЧ, СПИД, шарахаются от нас, как от прокажённых и думают, что с ними никогда такого не случится.
– Да, мне знаком случай, когда родители, узнав о болезни взрослого сына, попросили его больше не приходить к ним домой…
– Очень много гадостей про нас говорят, много дезинформации, которой люди верят с большей лёгкостью, чем настоящему положению вещей. Потому и решился поговорить с вами. Я знаю, что от болезни уже никуда не деться. Прошу одного: не гоните, не кидайте вслед камни, а поддержите! Не только меня — всех, кто живёт с такой проблемой. Мы не монстры какие-то, а обычные люди, такие же, как вы, только попавшие в беду.
А ещё хотел бы призвать всех людей вот к чему: задумайтесь! Не подвергайте себя и своих близких риску заболеть ВИЧ и поставить своё и их будущее под угрозу.
Вместо P.S. Девушка, заразившая Евгения, погибла от развившейся у неё терминальной стадии инфекции — СПИДа.
Комментарий специалиста
Ольга Сон, врач-эпидемиолог Центра СПИД:
– Вирус иммунодефицита человека — ВИЧ, поражающий иммунную систему, — это хроническое инфекционное заболевание, последней стадией которого принято считать синдром приобретённого иммунодефицита — СПИД.
Более чем в 90 % случаев заражение происходит на территории края, что говорит о распространении ВИЧ-инфекции среди населения полуострова, причём в подавляющем большинстве случаев — трудоспособного. В текущем году 60 % ВИЧ-инфицированных составили мужчины.
Основным фактором риска заражения в 2016 г. отмечены половые контакты, на втором месте — употребление наркотиков.
Следует помнить, что ВИЧ передаётся только тремя путями: при сексуальных контактах без презерватива, через кровь при медицинских или других процедурах, от ВИЧ-инфицированной матери ребёнку во время беременности, родов и грудном вскармливании.
Заражение не происходит при бытовых контактах: рукопожатиях, поцелуях, пользовании общей посудой, предметами быта, бассейном, туалетом, транспортом, совместном приёме пищи, а также при укусах насекомых. Одной из самых эффективных профилактических мер ВИЧ-инфекции является безопасный секс.
ВИЧ-инфекция пока ещё не лечится. Однако на сегодняшний день существует много поддерживающих лекарственных препаратов, которые могут гарантировать больному нормальное общее состояние.
Игнорировала страшную мысль
Получила вирус от парня-наркомана. Его не виню — сама понимала, чем грозят такие отношения. Думала, смогу ему помочь. В итоге парня посадили за хранение. Сейчас он, наверное, уже мертв. Из тюрьмы он мне писал, что нашли ВИЧ. Я сдала анализ — результат отрицательный. Видимо, тогда еще не определялся. Я выдохнула, думала, что пронесло. Но не пронесло.
В 2009-м я сдавала анализы по какому-то другому поводу. Через неделю домой позвонили — мама взяла трубку, — меня попросили прийти к инфекционисту. В глубине души я ждала этого звонка. Думала, что позвонят еще раз. Но никто не перезвонил. Я предпочла думать, что ошиблись. Игнорировала страшную мысль.
Морщилась от брезгливости к себе
Когда решила заняться здоровьем — пошла к врачу, и там, конечно, ВИЧ подтвердился. Мне кажется, внутри я всегда понимала, что не пронесло. Я прошла все стадии принятия и не собиралась отказываться от терапии. Но в 2012 году таблетки давали не сразу – только по показаниям. Я просто ждала, когда выпишут лечение.
Анализы у меня не менялись. Я читала страшилки про терапию и решила, что таблетки меня убьют быстрее, чем вирус, — про побочные эффекты очень много негатива. И я решила — не буду пить. В периоды депрессии вообще отрицала, что больна.
Паранойя чуть не свела меня в могилу. Я стала скрывать статус даже от докторов. Когда заболела пневмонией, не сказала врачу о своем диагнозе и он назначил обычные антибиотики. Я болела три месяца, ничего не помогало, задыхалась, оказались поражены оба легкого. Меня увезли на скорой. А я боялась признаться — вдруг откажутся лечить. Когда в больнице взяли кровь и все поняли — я сделала вид, что не знала. Было стыдно и глупо. Я изображала оскорбленную — мол, я питаюсь хорошо, с маргиналами не тусуюсь, как вы можете мне такое говорить? В общем, ушла в полную несознанку. Вот дура. Сказала бы сразу, назначили антибиотики посильнее и быстро бы поправилась.
Вот так я жила двойной жизнью. На людях работала, отдыхала, и все хорошо. А оставалась наедине с собой — морщилась от брезгливости, боролась со страхом умереть. Боялась всех заразить, боялась, что на работе узнают. В голове каша — куча противоречивой информации, ума не хватает отсеивать неправильное. И в итоге я спряталась в кокон — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ. Я ничего не хочу.
Зачем пить лекарства, если ничего не болит
В таких метаниях я и жила восемь лет. Решила отказаться от детей и посвятить себя работе. Но в августе незапланированно забеременела. И была почему-то рада. В тот момент проснулось все, что я в себе хоронила десять лет. У меня наконец появился стимул все изучить и проконсультироваться с врачами. Я решила начать принимать таблетки.
Но тут вмешалась мама. Это было самое тяжелое. Она диссидент. Мама плакала, умоляла меня не пить. В какой-то момент она была на грани серьезного срыва. Мне было ее так жалко. До 16 недель не могла себя заставить поехать в больницу — мама рыдала, потому что боялась за меня. Только тогда до меня дошло, что пока я переживала за себя, не заметила, как мама у меня под носом чуть с ума не сошла. Я поехала в больницу и там под наблюдением медиков начала терапию.
Обычно терапию принимают дома. Но так как дома — мамины истерики, а я беременна, то мы с врачами в СПИД-центре решили начать в стационаре. Побочные эффекты были первые две недели — расстройство желудка и бессонница. И то я не уверена, что дело в лекарствах. В больнице я видела много людей в СПИДе, конечно, что ни говори, но большая часть — это наркоманы. Девочки, получившие половым путем, — пьют исправно и по ним никогда не скажешь. Но то, что я там увидела, заставило меня еще больше разобраться в вопросе.
Сейчас все встало на свои места, бросать терапию я не стану. Побочек у меня нет совсем. Страхи ушли, от врачей я больше не скрываю, поняла, что такое отношение к ВИЧ я сама себе придумала. Правда, есть небольшое опасение пропустить прием, но оно уходит со временем. Мне повезло, что вирус не прогрессировал, — я могла доиграться.
Маму я за полгода переубедила — она теперь смеется над диссидентами. Хотя на самом деле это не смешно — там много просто запутавшихся и запуганных. Я думаю, что ее диссидентство — защитная реакция, она не могла допустить мысли, что ее дочь, самая лучшая и самая любимая, может быть с ВИЧ.
Многие боятся, что если начнут принимать лекарства и не смогут вовремя выпить таблетку, иммунитет больше работать не будет. Это неправда. Антиретровирусная терапия действует только на вирус, а на иммунитет не влияет. Но это плохо объясняется, да и не сразу понимается. Ну и, конечно, у многих самочувствие со временем никак не меняется. А раз ничего не болит, то зачем пить какую-то химию. Но ждать, когда упадет иммунитет, я больше не хочу. Я видела в больнице, к чему это приводит, — ужасное зрелище.
. Как всякий современный человек, я слышала о ВИЧ-инфекции, но при этом даже не знала, в чем разница между ней и СПИД. Думала, это просто разные названия одного и того же заболевания. Я считала, что такому диагнозу подвержены аморальные люди, асоциальные слои населения, к которым я не имею никакого отношения: наркоманы, проститутки или те, кто спит с кем попало. В общем, уж от этой беды я считала себя застрахованной.
Я была безупречной с точки зрения нравственности женщиной: выйдя замуж более двадцати лет назад, совсем юной, ни разу не имела интимных контактов на стороне. С мужем мы жили хорошо, дружно, воспитали троих детей. В семье царила гармония, и ничто не предвещало беды. А потом мне предстояло лечь на несложную операцию. Перед любым хирургическим вмешательством человек сдает определенный набор анализов, куда входит и анализ на ВИЧ-инфекцию. И у меня он оказался положительным.
Моя первая реакция может показаться странной: я засмеялась. Просто потому, что не поверила. Это была такая нелепость! А потом возмутилась, так как нисколько не сомневалась, что кто-то перепутал анализы, и тем самым выставил меня человеком с сомнительным поведением. Тем не менее мужу и детям сказать я боялась, подругам — тоже. Мало ли что они подумают! А еще вспомнила, как недавно вырывала зуб — вдруг меня заразили в клинике?! Мне было уже не до смеха, тревога все нарастала, и мое состояние отягощалось тем, что я была вынуждена держать все свои сомнения при себе. В конце концов я обратилась в Республиканский центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями, где мне сделали еще один анализ.
Вопреки предыдущей реакции, те минуты, когда я ожидала ответа, оказались самыми напряженными и страшными в моей жизни. Я не помню лица медсестры и что она мне говорила, меня пробирала внутренняя дрожь, в голове был какой-то туман. Разумеется, я подспудно ждала, что все рассеется, мне скажут, что я не больна, и я пойду домой окрыленная, словно родившаяся заново.
Но этого не случилось — диагноз подтвердился. Я почувствовала себя оглушенной, раздавленной, уничтоженной. В кабинете врача я даже не могла встать со стула, не сумела вымолвить ни единого слова. Потом начала плакать, и при этом меня словно выворачивало наизнанку. Конец жизни, позорный диагноз, невозможность оправдаться перед близкими!
Я знала, что ни в чем не виновата, и, как ни странно, это было ужаснее всего. После беседы с психологом я немного успокоилась. Уцепилась за информацию о том, что если сразу начать лечение, то особой угрозы здоровью, а тем более жизни не будет, что в наше время ВИЧ не приговор, что никакую информацию обо мне и моей болезни никуда не передадут, что я всегда могу обратиться в центр и меня не оставят наедине с моей проблемой. Но при этом мне предстояло рассказать о своем диагнозе мужу, потому что он тоже мог быть инфицирован.
Я вспомнила все те нелепые байки о заражении ВИЧ, которые доводилось слышать еще в восьмидесятые-девяностые: что на улице к человеку может подойти некто и уколоть зараженной иглой или что злоумышленники якобы втыкают такие иглы в сиденья в кинотеатрах. И я все больше верила врачам. У меня не было случаев рискованного поведения, значит, они были у моего единственного за всю жизнь полового партнера. И это был третий удар.
Я пережила несколько адских дней. Один-единственный поступок любимого человека перечеркнул всю нашу жизнь. Взяв отпуск за свой счет, я лежала, отвернувшись к стене, не двигалась, ни с кем не разговаривала, не ела. У меня было чувство, будто я под землей и мне уже никогда не выбраться на поверхность. Крушение жизни — вот самые точные слова, а еще — безвинно виноватая. Правы те, кто говорит: беда никогда не приходит одна, и судьба всегда наносит один удар за другим.
Муж заявил: лечиться не стоит, веры медикам нет, все это химия, которая только губит организм, тем более мы оба чувствуем себя хорошо, у нас ничто не болит. Но к тому времени я много чего прочитала про ВИЧ. Что некоторые люди повторно приходят в центр только тогда, когда у них уже развился СПИД — последняя стадия ВИЧ-инфекции, и даже безобидные для здорового человека заболевания могут привести к смерти. А еще узнала, что существуют так называемые ВИЧ-диссиденты, те, кто пытается внушить людям мысль, что подобной инфекции не существует, что ее придумали врачи, чтобы травить пациентов таблетками. И настояла на лечении.
Со временем я осознала, что зараженные ВИЧ-инфекцией больше боятся даже не самого заболевания, а того, как на него отреагируют окружающие. К сожалению, подобная дискриминация существует в нашем обществе. Иногда, идя по улице, я задаю себе вопрос: что бы подумали встречные люди, узнав, что я ВИЧ-инфицированная?! Кто из них сможет мне посочувствовать, поверить в то, что я заразилась не потому, что была легкомысленной, даже просто взять меня за руку? Иногда, сидя рядом с подругой, я беспричинно начинаю плакать, и она волнуется. Я всегда отмахиваюсь, отговариваюсь, но в глубине души живет боль, потому что я вынуждена хранить свою тайну. Конечно, ВИЧ-инфекция — не самое страшное в жизни; наверное, узнать, что ты болен раком, — куда хуже; вот только за это не осуждают, такой диагноз не скрывают, за него не платят личными отношениями.
О моем диагнозе никто не знает: ни дети, ни другие родственники, ни знакомые, ни коллеги. Мы с мужем принимаем назначенную терапию и раз в полгода сдаем кровь на ВИЧ-инфекцию: пока этим все ограничивается. Физически чувствуем себя нормально, но угроза все равно есть, хотя бы потому, что иммунитет жителей Карелии и без того ниже, чем в других регионах.
Вместе с тем, оказавшись ВИЧ-инфицированной — пусть это и прозвучит, как парадокс, я начала по-иному видеть мир, ценить те моменты жизни, судьбы, о коих прежде не задумывалась: каждый осенний лист под ногами — как нечто уникальное, любая капля воды — концентрация жизни. Прежде я жила только для семьи, а теперь много времени уделяю себе, начала рисовать, задумалась о собственном духовном, душевном мире. Нам говорят, что мы не обречены, и мы в это верим. Не потому, что это в самом деле так, а потому, что человек просто не может иначе.
Обниматься можно
Вокруг ВИЧ и путях его передачи есть много мифов. Одни считают болезнь смертельным приговором, другие боятся находиться рядом с заболевшим человеком и избегают его, считая, инфекция передаётся по воздуху. В краевом СПИД-центре объяснили, чего не стоит бояться.
Существует убеждение, что ВИЧ-позитивный человек сильно отличается внешне. На самом деле, больной ничем не отличается от здорового. Долгое время заболевание вообще никак не проявляет себя. Кроме того – у ВИЧ нет специфических клинических признаков. Узнать ВИЧ-статус человека можно только пройдя соответствующее обследование.
Распространено мнение, что инфекцией можно заразиться в быту. Но ВИЧ не передаётся воздушно-капельным путём, то есть при кашле и чихании, а также через рукопожатия и объятия. Неповреждённая кожа служит надёжным барьером для вируса. Кроме того, вирус очень быстро разрушается во внешней среде. Поэтому ВИЧ не передаётся через полотенце, одежду, постельное бельё, посуду. Нельзя им заразиться и в бассейне, сауне или через ванну.
ВИЧ не передается со слюной, потом и слезами. Вирус может находиться в этих биологических жидкостях, но количество его в них невелико, поэтому риск заражения в обычных условиях отсутствует. Например, чтобы доза вируса в слюне стала достаточной для инфицирования, необходимо три литра слюны, если слюна будет с примесью крови – то десять миллилитров. Если говорить про пот, то для заражения нужна целая ванна пота, в случае слёз – целый бассейн.
Комары ни при чем
Ежегодно в третье воскресенье мая во всем мире проходит День памяти людей, умерших от СПИДа. Впервые он был организован в 1983 году в Сан-Франциско (США) группой американцев, которых лично коснулась проблема СПИДа. Одним из знаков памяти и солидарности с людьми, пострадавшими от эпидемии, является красная лента, которую в 1991 году придумал художник Франк Мур. В День памяти существует традиция шитья квилтов - памятных полотен, лоскутных картин на ткани, посвященных памяти близких людей. Первый квилт в 1987 году сшил американец Клив Джонс, посвятив его своему лучшему другу, умершему от СПИДа. Также в этот день существует традиция высаживать деревья памяти - по числу лет, прошедших с начала мировой эпидемии СПИДа.
Считают, что дети, инфицированные ВИЧ, могут заразить здорового ребёнка при совместных играх, например, при укусе. Поэтому такие дети должны посещать специальные детские сады или школы, отдельно от здоровых детей. Во-первых, дети не так часто кусают друг друга. Во-вторых, для заражения ВИЧ нужно достаточно много слюны. За всю историю эпидемии такого случая заражения зафиксировано не было. Во всём мире дети, инфицированные ВИЧ, посещают обычные школы и детские сады и не должны быть изолированы от здоровых детей.
Существует миф, что комары передают ВИЧ при укусах. Однако, если это было бы правдой, уже всё население земного шара было бы инфицировано.
Вирус не может жить и размножаться в теле комара, кроме того – на хоботке комара умещается слишком мало вируса, такого количества явно недостаточно для заражения.
Лечение бесплатно!
Нельзя сказать со стопроцентной уверенностью, что беременная женщина, инфицированная ВИЧ, обязательно заразит своего ребёнка. Действительно, такой путь передачи ВИЧ существует. Однако при современном развитии медицины правильное лечение беременной женщины снижает риск передачи ВИЧ ребёнку до 2-3%.
Что должно насторожить?
Как протекает болезнь?
ВИЧ-инфекция может протекать в различных формах. На разных стадиях у неё могут быть свои проявления. После заражения наступает инкубационный период. Он длится от 3-4 недель до 2-3 месяцев. В это время человек не испытывает никаких симптомов, считает себя здоровым. Затем наступает острая стадия ВИЧ-инфекции (до 2-3 месяцев). Может беспокоить: температура; общая интоксикация; боль в мышцах и суставах; боль в горле; увеличение периферических лимфатических узлов; сыпь; понос; реже симптомы острого менингита.
Латентный период (период бессимптомного носительства) длится от 3 до 12 лет. Характерно незначительное снижение иммунитета, но нет ярких клинических проявлений. Человек в этот период трудоспособен, социально активен и в то же время является источником заражения.
Затем наступает стадия увеличения лимфатических узлов (практически всех). При СПИДе резко снижается иммунитет. К увеличению лимфатических узлов добавляются другие клинические формы. Кроме того, присоединяются многочисленные бактериальные вирусные протозойные и грибковые инфекции, протекающие крайне тяжело и плохо поддающиеся стандартной терапии. Человек, зараженный ВИЧ, умирает не от самого СПИДа. Причиной смерти может стать любое инфекционное заболевание, рак и слабоумие. Средняя продолжительность жизни зараженного ВИЧ, если он не получает никакого лечения, 11-12 лет.
Читайте также: