Как вирус менять привычную жизнь миллионов людей
Обновлено: 23.04.2024
С конца декабря, когда в Китае зарегистрировали первых инфицированных, COVID-19 заболели более 23 миллионов человек. Около восьмисот тысяч умерли. Однако столь масштабные эпидемии — важный элемент эволюции и естественного отбора, считают исследователи. Дело не только в том, что выживали самые здоровые и сильные. В результате менялся геном человека.
От кого родился, тем и заразился
Нидерландские ученые выяснили: мутации, которые защитили древних людей от смертельных инфекций, подарили современному человечеству целую россыпь аутоиммунных заболеваний. Причем набор зависит от того, где обитали наши предки и куда мигрировали в последние несколько тысяч лет.
Так, люди африканского и европейского происхождения имеют иммунитет к патогенам, с которыми контактировали доисторические жители Африки и Евразии. После каждой эпидемии, разразившейся в конкретном регионе, выжившие становились менее восприимчивыми к определенной инфекции — развивалась устойчивая мутация ДНК. Она передавалась потомкам и позже могла спровоцировать новые аутоиммунные заболевания — болезнь Крона, волчанку или воспаление кишечника.
Правда, в прошлом эти болезни практически не замечали — люди жили значительно меньше и реже достигали возраста, когда проявляются многие аутоиммунные нарушения. Поэтому, как отмечают авторы работы, польза от приобретенных мутаций перевешивала, они становились агентами естественного отбора. Теперь же продолжительность жизни увеличилась, а человечество столкнулось с серьезными последствиями инфекций, перенесенных предками.
В частности, сегодня многие африканцы зрелого возраста подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. По мнению исследователей, это плата за защиту от малярии. Комар Plasmodium sp. заражал африканское население миллионы лет, и в результате эволюционного отбора сформировалась популяция, устойчивая к малярийным плазмодиям. Но постоянное воспаление, связанное с противостоянием этим микроорганизмам, приводит к развитию атеросклероза — а он, в свою очередь, провоцирует инфаркт или инсульт.
Похожим образом люди, в чьей ДНК присутствуют неандертальские гены, защищены от ВИЧ первого типа и стафилококковых инфекций, но чаще других склонны к развитию аллергий, астмы и сенной лихорадки.
Люди, жившие в разных частях Земли, формировали иммунный ответ к различающимся наборам патогенов. В результате среди их потомков чаще встречаются носители мутаций, которые защищают от инфекционных болезней, характерных для определенного региона. Однако именно эти мутации в преклонном возрасте могут спровоцировать развитие аутоиммунных заболеваний
Лихорадка от чумы
Среди населения Средиземноморья, выжившего после чумных эпидемий в Средние века, были носители редкой тогда мутации в гене, отвечающем за выработку пирина — белка, вызывающего выделение провоспалительных цитокинов. В организме образовывался дефектный белок, который не давал чумной палочке Yersinia pestis подавить воспалительный ответ иммунитета. Неудивительно, что мутация закрепилась и распространилась в регионе: сегодня там каждый десятый — носитель мутантного варианта гена.
Обратной стороной приобретенной противочумной защиты стала средиземноморская лихорадка — наследственная аутоиммунная болезнь, симптомы которой — высокая температура и острые боли, как при воспалении кишечника.
По данным международной команды ученых, изучивших геномы более двух тысяч жителей современной Турции, мутации могли возникнуть около двух-трех тысяч лет назад. Однако отбор по ним начал действовать позже — во время первой (541—767 годы) и второй (1346—1875 годы) пандемий чумы. Причем вторая сильнее повлияла на закрепление мутаций.
Как викинги червей победили
Примерно так же развилась наследственная предрасположенность к эмфиземе легких — заболеванию, при котором альвеолы теряют эластичность, газообмен ухудшается и начинается дыхательная недостаточность. Диагноз распространен среди скандинавов и практически не встречается у выходцев из Азии.
Объяснение простое: мутация, повышающая риск развития этой болезни, впервые появилась у викингов как побочный эффект защиты организма от гельминтов. К такому выводу пришли британские исследователи, изучившие палеогенетические данные и ДНК современных людей.
Археологические раскопки древних скандинавских поселений показывают: викинги часто страдали от паразитов, в том числе шистосом — плоских червей, которые обитают в венозной крови и повреждают внутренние органы. Заражение, как правило, происходит через воду — когда человек купается или пьет.
Вероятно, выходом для древних скандинавов стала мутация гена альфа-1-антитрипсина, которая со временем все чаще встречалась в их популяции. Этот белок защищает ткани от повреждения собственным ферментом — трипсином.
Эта мутация сопутствует варианту гена иммуноглобулина Е, который кодирует его изоформу IgE-tp. Соединяясь с мутантным антитрипсином, она не разрушается под действием ферментов, вырабатываемых паразитическими червями. А вот обычная молекула иммуноглобулина E не может им противостоять.
В лабораторных условиях исследователи заражали клетки крови шистосомами. Среди них были биологические образцы пациентов с диагностированной эмфиземой легких и здоровых людей. Как и ожидалось, первые успешнее противостояли паразитам.
"Монгольский кейс" показал: чем больше людей вакцинируется от ковида, тем больше заболевших. Это неизбежно вызывает вопросы. Но будут ли ответы? Дискуссию в эфире программы на телеканале Царьград предложила Анна Шафран.
Рассказать грустную историю про одну страну пообещала Анна Шафран, начиная программу. В этой стране была создана качественная система медицинского обслуживания – система Семашко, согласно которой все граждане имеют право на всеобщую, равную и бесплатную помощь. Плюс гигиена и вакцинация, как без этого. Благодаря системе Семашко граждане этой страны, несмотря на непростую эпидемиологическую обстановку, до недавнего времени массово ничем не болели.
Почему в отдельно взятой стране случилась вспышка COVID-19 после вакцинации?
Когда началась пандемия ковида, жители этой страны жили мирно и спокойно, но по какой-то причине правительство решило вакцинировать всё население. Плюс – по рекомендации ВОЗ – в стране, где никто не болел, были введены строгие меры изоляции. Первый случай заболевания был выявлен только в ноябре прошлого года, и он долгое время был единственным.
С февраля 2021-го решили вакцинировать всех – и вакцинировали. И сразу начались небывалые вспышки ковида и смертельные случаи. До вакцинации в день фиксировали по 30-40 случаев заболевания при отсутствии смертей. К концу апреля, то есть через два месяца после начала вакцинации, отмечалось уже по 1000 случаев ежедневно и больше 1000 смертей. За год до начала вакцинации в стране ковидом заболели 2,5 тыс. человек, а за полгода после этого – 240 тыс. Умерли, соответственно, 2 человека и 990.
Наверное, пора назвать страну – это Монголия. Страна кочевников, страна, где средняя плотность населения – менее двух человек на квадратный километр. Треть монголов живёт в столице Улан-Баторе, все остальные свободно распределены по стране. Во втором по величине городе – менее 100 тысяч населения.
Возникает неизбежный вопрос: как же при такой низкой плотности населения и практически поголовной вакцинации коронавирус настолько свободно распространился по Монголии? И почему его не было до начала массовой вакцинации? Количество заболевающих ковидом на душу населения там сейчас такое, как если бы у нас ежедневно заболевало население Тулы или Рязани.
Разумеется, у сторонников вакцинации на всё есть готовый ответ. Вспышку заболеваемости в Израиле они объясняли тем, что, мол, не привили детей, вот они и распространяют ковид по стране. А в случае с Монголией указывают, что вакцина Pfizer, которой прививали граждан этой страны, требует при хранении очень низких температур. И наверняка монголы не сумели обеспечить эту необходимую степень.
Ещё одна очень удобная версия – вариант коронавируса "дельта", который, мол, пробивает вакцинную защиту. Поэтому надо срочно монголов уколоть в третий раз – и тогда наверняка защита восстановится. Ну а если не восстановится, тогда вирусологи придумают ещё какую-то причину.
Я не знаю, измеряется ли доверие в каких-то единицах, но тут необходимо обладать каким-то запредельным уровнем доверия ко всему, что говорят сторонники, так скажем, официальной версии распространения коронавируса.
Потому что происходящее в Монголии, если следовать версии, что ковид, подобно другим ОРВИ, передаётся воздушно-капельным путем, а вакцинация способна победить болезнь, полностью опровергает эту концепцию. Вот и приходится изощряться, притягивая причины – размороженную вакцину, "дельта"-вариант и необходимость срочно уколоться по третьему разу.
При этом всё очень быстро становится на свои места, если относиться к ковиду и борьбе с ним не как к медицинскому явлению, а как к явлению политическому. Тогда всё оказывается логично: безусловное подчинение авторитету, совершение бессмысленных массовых действий, шельмование несогласных, ограничение свободы передвижений – всё это мы уже проходили, это нам знакомо.
Всё это подробно в студии "Первого русского" ведущая Анна Шафран обсудила с геостратегом, социальным аналитиком и психологом Андреем Школьниковым. По "Скайпу" к беседе присоединился доктор наук, профессор Владислав Шафалинов.
– Владислав, поскольку вы доктор и уже много лет в профессии, поэтому первый вопрос задам вам. Что происходит сейчас в Монголии? Вакцина разморозилась?
Владислав Шафалинов: – Весело слушать различные гипотезы сторонников вакцинации относительно того, почему она не дала желаемого эффекта. Если бы я захотел, чтобы Монголия или какая-то другая страна сильно пострадала от коронавируса, я бы, наверное, сначала их всех вакцинировал, а потом запустил этот вирус. И он бы достаточно быстро сориентировался и начал заражать людей с пониженной резистентностью, а это и есть те самые вакцинированные граждане.
То, что мы видим в Монголии, – это подтверждение того, почему во время любой эпидемической вспышки по эпидзаконам вакцинация запрещается. И именно потому, что разная вакцинация от разных агентов приводит к общему снижению резистентности организма. И организм до формирования иммунитета начинает заболевать той самой инфекцией, против которой была сделана эта вакцина. Ровно это произошло в Монголии.
"Всё неважно – главное, делайте так, как мы вам говорим"
Андрей Школьников: – То, что происходит в массовом порядке, к медицине, как правило, имеет мало отношения. Это всё очень напоминает ситуацию, когда экономика уходит в катастрофу, мы не знаем, что с ней делать, и приходит решение: надо загнать всех людей в жёсткие условия, чтобы они не задавали лишние вопросы, а воспринимали происходящее как необходимую реальность.
Нас убеждают: надо сделать вот это и ещё вот это, а потом будет всем счастье. А счастье не наступает. И нам рассказывают новые сказки. Я совершенно не удивлюсь, если через какое-то время нам расскажут, что в Монголии, в Израиле, во Вьетнаме, в Британии, где ситуации совпадают один в один, были большие озоновые дыры. Из-за этого и произошло распространение вируса.
Через некоторое время мы узнаем, что и в Индии были такие же большие озоновые дыры или ещё какие-нибудь проблемы с экологией, а в результате появился штамм "дельта".
Когда мы пытаемся в этом постмодернистском мире что-то объяснять или исследовать с помощью модернистских принципов, то получаем какую-то непонятную картину. А это никак не связанные вещи.
Есть множество правд, множество вариантов, вот они и рассказывают нам сказки, как это происходит. А когда мы говорим им, что причинно-следственных связей здесь нет, они отвечают: "Это неважно – главное, давайте вот так делать, давайте поверим". Вот это мы сейчас и наблюдаем, к сожалению.
Вакцинацию надо срочно остановить!
– Владислав, то, что мы сейчас наблюдаем в Монголии, может ли послужить тому, что подходы к борьбе с ковидом в мире будут пересмотрены?
В.Ш.: – Да, и мы об этом говорим уже год – с того момента, как появились вакцины. С моей точки зрения, надо остановить эту безумную кампанию по вакцинации, по крайней мере на сегодняшний момент.
И ни в коем случае до получения реальных результатов не применять никакие вакцины на детях. Потому что дети – это самое дорогое, что есть у нас. И так в стране демографический провал, а мы сегодня рискуем оставить детей без последующих поколений. Я это не утверждаю, но риск есть, потому что мы не понимаем, как эта вакцинация отзовётся на детях и на их репродуктивных способностях в будущем.
– То есть, на ваш взгляд, на текущий момент надо решить по крайней мере вопрос с детьми и приостановить все разговоры о необходимости поголовной вакцинации всех наших детей?
В.Ш.: – Вакцинацию детей остановить на годы, а может быть, навсегда. А что касается взрослых – просто остановить вакцинацию, потому что сейчас наступил сезон респираторных заболеваний, они уже идут, только в моём окружении болеют процентов 30 разными болезнями. И кстати, никто не идёт ПЦР-тесты сдавать – зачем это надо, чтобы попасть потом в "красную зону", где их начнут лечить по "прекрасным" протоколам и есть большие шансы отъехать туда, где большинство?
– Завершая медицинскую часть нашей программы, задам последний вопрос о ПЦР-тестах. У людей возникают сомнения в эффективности этих тестов. Да и в научно-медицинской среде появляются исследования на этот счёт о том, что эти тесты нередко дают ложноположительные или ложноотрицательные результаты.
В.Ш.: – Здесь минимум медицины – это всё о политике. Про ПЦР-тестирование уже много раз говорили, но без результатов этих тестов никуда не вылетишь, никуда не поедешь.
Мне обидно, что мои многие коллеги не видят дальше листа назначения, который они выписывают пациенту. Они смотрят на всё через призму своей профессии. Надо немножко приподняться над своей профессией и понять, что медицина сегодня используется в качестве тарана. Это всё не про медицину, и это было понятно уже год назад, когда была совершенно очевидна каждому несоразмерность применяемых мер той вспышке заболеваемости и той летальности, которые вызывала коронавирусная инфекция.
Всем нам, врачам, надо дать себе отчёт, что это всё – про политику, это не про медицину.
Загнав в карантин, людям сломали жизнь
– Андрей, мы уже сказали о том, что ковид – это политический инструмент. И чем дальше, тем больше это становится заметным. В этой связи возникает целый ряд вопросов самого разного характера – от экономических до психосоциальных и так далее. Давайте попытаемся разобраться, какие качества развивают в человеке ковидные ограничения?
А.Ш.: – Мы можем сейчас сказать много красивых и умных слов. Но у нас есть главный показатель: на сколько за год-полтора меньше стало у нас пенсионеров. Это не просто так. Фактически мы сначала загнали людей в жёсткий карантин, ломая их привычную жизнь, забирая у них смысл существования. А людям старшего возраста очень тяжело менять свои привычки, свой образ жизни. И вот по уменьшению количества пенсионеров мы сможем понять, какие последствия были у этого всего.
Для чего это делается? В принципе, понятно. Если у нас уровень доходов резко уменьшился и вы, скажем, не можете позволить себе полететь на отдых, то вы начинаете возмущаться. А если вам объясняют, что лететь никуда нельзя, вы успокаиваетесь и говорите себе: никто не летит – и я тоже никуда не полечу. В итоге уровень потребления резко снижается, но вы не чувствуете себя чего-то лишённым.
– То есть это такой инструмент социального моделирования и программирования поведения?
А.Ш.: – Да, нас очень жёстко программируют, загоняют в рамки и приучают к тому, что мы должны делать только то, что нам разрешают, что та свобода выбора, свобода мнения, о которой нам рассказывали, – это всё исчезает. Но люди стали понимать, что происходит что-то не то.
Но вот в Германии, во Франции в преддверии выборов сняли некоторые ограничения, и они сейчас живут в надежде, что мир вернётся к тому, что было раньше, что все проблемы в экономике, все искусственные проблемы в социальной сфере куда-то исчезнут. Это странный инфантилизм и непонимание последствий. Они расслабились, и им хорошо. Особенно тем, кто привился. И они ждут, что можно будет закрыть глаза, потом их открыть – и мир опять прекрасен. А так не будет.
– И одновременно с этим мы наблюдаем ужесточающуюся сегрегацию и разделение, когда в любой отдельно взятой стране власть имущие, богатые люди могут не соблюдать никаких ограничений, а среднестатистические граждане должны эти ограничения обязательно соблюдать. К примеру, Барак Обама недавно устроил вечеринку по случаю своего дня рождения, где все гости чувствовали себя раскованно и свободно, а обслуживающий персонал – как люди второго сорта – были в масках и так далее. Эта тенденция очень явная.
А.Ш.: – Элита всегда делала одни правила для себя, а для остальных – другие. Для них это считается нормой. Но если говорить о том, что они не боятся того, чем всех пугают, то давайте называть вещи своими именами. Или они выше этого, или всё не настолько страшно, как нам пытаются рассказать. То есть они не верят. И из этого мы можем делать выводы.
Мы уже находимся в катастрофе
– Вы упомянули грядущую экономическую катастрофу. Можем ли мы понимать все те трансформации, которые происходят в нашей жизни, как попытку элит преодолеть эту наступающую катастрофу?
А.Ш.: – Мы уже находимся в этой катастрофе. Просто нас за счёт этого коронавируса, жёсткой вакцинации убеждают: не обращайте ни на что внимания, сконцентрируйтесь на другом.
Вспомните, как в 2019 году пошли неконтролируемые обвалы на биржах. И всё остановилось. Когда начали вводить локдаун, внимание переключилось, ситуацию стабилизировали. И сейчас нам говорят: не обращайте внимания на то, что происходит в реальной экономике, – в виртуальной всё растёт. А в это время надуваются "пузыри", туда идут деньги, усиливается инфляция, рассыпаются производственные цепочки, реальный спрос падает.
А нам замыливают глаза и говорят, мол, не обращайте внимания. Потому что, как только мы обратим на это внимание, начнётся дикая паника. И это страшно.
Как дальше жить, не знают не только условные мировые влиятельные элиты, но и национальные правительства. Когда резко падает экономика, ухудшается социальный уровень жизни и вы не можете ориентироваться на всё, к чему вы привыкли, – ни на международные, ни на внутренние отношения, как со всем этим разбираться? Поэтому все находятся в состоянии шока и искренне пытаются что-то сделать. А получается не совсем адекватно или корректно. Остаётся выбор между очень плохим и просто отвратительным.
– Кому выгодна эта ситуация и кто оказывается в числе наиболее проигравших?
А.Ш.: – Эта ситуация не выгодна никому. Вопрос – кто меньше потеряет в случае обвала и катастрофы. Старые элиты, которые подготовились, они не очень потеряют. Мало потеряют страны с локальной, закрытой экономикой, к примеру, та же Япония, тогда как экономика Германии полностью открыта всем ветрам.
Больше всего невыгодна эта ситуация простому населению. Потому что сейчас это включение гиперинфляции. Мы идём к тому, что инфляция потихоньку разгоняется по спирали, причём разгоняется по "старшей валюте" – по доллару. И из-за этого у центральных банков ряда стран остаётся два выбора: или разгонять инфляцию у себя внутри, или не делать этого, но тогда в эту страну ринутся все финансовые спекулянты, которые обрушат экономику этой страны.
До какого момента мир будет бороться с ковидом?
– Сколько ещё лет, на ваш взгляд, мир будет бороться с ковидом? Или, как неустанно предрекает Билл Гейтс, придёт новая эпидемия и нам опять нужно будет срочно разработать новую вакцину и всех ею уколоть?
А.Ш.: – Ему очень понравилась эта система с вакцинированием, как мы понимаем… Давать прогноз, сколько лет будет продолжаться, – это не совсем корректно. Можно дать прогноз, до какого момента это будет – до момента обвала, который мы увидим, начиная с обвалов бирж, обрушения экономик, когда всё это спрятать уже будет невозможно. Вот тогда вся эта эпопея с коронавирусом закончится – до неё просто никому не будет дела.
Когда у вас уровень доходов падает и возникает вопрос, как выжить и чем кормить детей, что делать и куда двигаться. У нас соотношение вреда от коронавируса и вопроса о выживании будет такой, что на коронавирус уже никто не будет обращать внимания. И он просто выйдет в популяцию на уровне одного из элементов ОРВИ. Не настолько коронавирус страшен и смертелен, как нам вначале рассказывали.
Мы зашли сейчас в ситуацию, когда нам надо понимать, куда мы движемся по инерции. Сейчас у нас будет очень серьёзное инерционное давление, когда станет понятно по осени, что ситуация не выправляется. Выборы в Европе пройдут. И тогда абсолютно логично будет запустить ещё одну волну коронавируса – и снова всех людей загнать, чтобы они не думали и не задавали лишних вопросов.
Тех, кто задаёт вопросы по поводу происходящего вокруг пандемии, очень любят выставлять необразованными дикарями, напомнила Анна Шафран, завершая программу. Мол, есть страшная болезнь, которую врачи толком до сих пор не знают, как лечить, есть вакцина, которая снижает вероятность тяжёлого течения болезни. Так закройте рот, наденьте маску, сделайте укол, или два укола, или даже три укола – и ждите дальнейших распоряжений.
Все очевиднейшие противоречия сторонники официальной версии либо игнорируют, либо придумывают, как им кажется, удачные объяснения. Вот как с Монголией – небось разморозили вакцину, так чего ж теперь удивляться? И в Израиле разморозили. И во всех других странах, где массовая вакцинация не помогла победить массовую заболеваемость, тоже, видимо, разморозили.
Между тем умение подвергать всё сомнению и стремление задавать вопросы во все времена было признаком человека думающего, человека образованного, человека, который не готов безвольно и покорно выполнять распоряжения начальства. Это признак свободного человека.
С покорными людьми проще, но надо идти к свободе
Со свободными людьми, безусловно, очень сложно. С покорными куда проще. И пожалуй, один из величайших обманов ХХ века – это то, как под лозунгами о всеобщей свободе создавались тоталитарные режимы. И сейчас ситуация принципиально не изменилась – США и Западная Европа называют себя странами свободного мира, но мы отлично видим, что происходит с теми, кто не согласен с мейнстримом. То же самое, что и раньше: шельмование, отключение от возможности распространять информацию, а то и уголовное преследование.
Цифровые технологии позволили вывести контроль на абсолютно новый уровень: совершить зафиксированное мыслепреступление теперь может каждый пользователь социальной сети, чьё мнение о ковиде, или о вакцинации, или о сексуальных меньшинствах отличается от общепринятого.
Но Бог создал человека свободным – это базовый постулат христианства. И Бог никогда не требует от человека отказаться от этого щедрого дара – свободы. Если от нас требуют слепо подчиняться, игнорируя сомнения, значит, тот, кто требует это, крайне далёк от Бога.
Сейчас речь идет о месяцах горя и изоляции, по прошествии которых мир вернется к более привычному, нормальному состоянию, но эта норма уже не будет прежней. Такой сценарий развития событий кажется сейчас наиболее оптимистичным. Впоследствии многие привычные для нас действия, способы мышления и выражения критики могут просто исчезнуть. Некоторых из них нам будет не хватать, исчезновение других мы даже не заметим. Что необходимо усвоить прежде, чем вернуться в нормальное состояние, ставшее само по себе причиной катастрофы? Последствия второй волны заражения будут катастрофичны, но также катастрофично будет и возвращение к глубинным причинам, ее вызвавшим.
Предпосылки кризиса
Эпидемиологический взгляд на общество
Каждый организм — средство передачи информации, от идей до вирусов, и определяет его то, с кем и чем он связан или не связан. В случае с COVID-19 опасностью является заражение, а его риск не только и не столько индивидуальный, сколько коллективный. Взгляд через эпидемиологическую призму должен сместить наше ощущение субъектности от индивидуального к всеобщему. Акцент сдвигается с индивидуального опыта на сферы ответственности, связанные с объединяющими нас реалиями биологии и химии. Статистические модели и интерфейсы, показывающие пути распространения заражения, рисуют четкий портрет событий. Благодаря этой статистике становится очевидно, что все мы — единое и очень глубоко связанное целое. И это понимание должно остаться с нами и после того, как кризис пройдет.
Экспресс-тест на эффективность госуправления
За эти месяцы мы стали свидетелями, вероятно, крупнейшего эксперимента по сравнению систем госуправления. Вирус является контрольной переменной.
То, как разные системы реагируют на кризис, повлияет на пересмотр ценностей внутри разных политических культур
Бразилия и Иран не справляются, Сингапур и Гонконг вырываются вперед. Одни меры, принятые централизованно, дали результаты, другие — нет. Некоторые сильные стороны западного либерализма сработали, в то время как другие держат общество в состоянии немого оцепенения. Все системы проходят этот тест одновременно. Результаты налицо.
Управление через симуляции
В каждом конкретном случае город или государство вмешиваются в ситуацию, основываясь на информации, которая у них есть, той, которой нет, и той, которую они предпочитают не замечать. Наиболее успешные из них в качестве инструмента для действий используют надежные эмпирические модели прогнозирования ситуации. Другие работают со скудными и ненадежными данными, которые не дают ответ на то, что происходит на самом деле и, следовательно, что делать. Урок в том, что статистически обоснованные модели, справляющиеся с ситуацией сейчас, должны быть использованы в качестве ключевых средств государственного управления и после эпидемии. У нас есть все необходимые средства, но мы используем эти технологии для менее важных целей — рекламы, споров и демонстрации силы.
Сломанный сенсор
Города превращают общественные конференц-залы в импровизированные морги
Тесты на вирус — это и есть сенсоры. Чем больше тестов мы проводим, тем больше результатов обнаруживаем и тем эффективнее становятся модели. А затем и лучше работает общественное здравоохранение.
Нам нужна новая терминология, отражающая более тонкие нюансы.
Устойчивая автоматизация
Сначала в Китае, а теперь почти в каждом городе (насколько это возможно) платформы, предоставляющие услуги доставки, поддерживают цельную социальную ткань.
В ответ на вирус закрылись магазины, опустели улицы, но жизнь продолжается
Сотни миллионов затворников продолжают совершать покупки онлайн и едят то, что курьер и фабрика по ту сторону приложения доставляют до их двери. Автоматизированная система заказов, системные администраторы и курьеры поддерживают мир в движении, когда правительство не в силах. Таким образом, в чрезвычайной ситуации цепи автоматизации стали сферой общественной жизни. Иногда автоматизация — это не хрупкий виртуальный слой поверх крепкого и прочного города, а ровно наоборот.
Стратегический эссенциализм
Преданные безмятежной заброшенности городские центры стали зонами отчуждения человека. Тем временем компании переходят в онлайн, импровизируя в создании своих виртуальных аналогов: телемедицина, симуляции спортивных активностей, виртуальная близость, онлайн-образование и онлайн-конференции. Системы снабжения подвергаются пересмотру, так как базовые потребности оказались под угрозой. Строгая изоляция городов в планетарном масштабе — это урбанизм, сведенный к промышленным взаимосвязям первой необходимости: сигнал, передача, обмен веществ.
Полностью автоматизированный люкс-карантин или одиночное заключение
Если карантин продлится долго, некоторые его последствия станут постоянными
Поскольку удобства, ранее занимавшие определенное место в городе, теперь превращаются в приложения и бытовые приборы внутри дома, общественное пространство эвакуируется, а домашняя сфера становится безграничной.
Шатания между лагерем и бункером
Протокол рукопожатий
Подручная биометрия
То, как мы относимся друг к другу, описывает и наши отношения с городом. Мы давно взаимодействуем через слои искусственной кожи (одежда) и посредством протезов (телефоны). Биометрические точки взаимодействия в городе позволяют понять, как все передвигаются по его пространству. Из таких технологий на подъеме сейчас термометры, а сканеры отпечатков пальцев временно выводят из эксплуатации. Сегодня стало популярным отслеживание местоположения телефонов, в то время как механизмы распознавания лиц пока бездействуют. Ведь ношение масок в публичных местах в одночасье превратилось из акта неповиновения в обязательную меру предосторожности.
Новые маски
Если говорить о масках, то это одна из наиболее древних и совершенных форм искусства. Во времена чумы и военных действий маска служила способом фильтрации воздуха и обеспечения пригодной для жизни искусственной атмосферы. Сегодня нехватка доступных масок говорит о хрупкости системы. В долгосрочной перспективе, когда мы сможем вернуться к общественной жизни, предложение будет соответствовать спросу и желанию носить маски.
Маски станут и средством защиты, и способом самовыражения. Они будут не только обеспечивать фильтрацию, но и обозначать нашу индивидуальность и транслировать солидарность с всеобщим эпидемиологическим и иммунологическим состоянием
Трофический каскад
Осознание эпидемиологических аспектов социальной реальности распространяется на всю биосферу. Поскольку РНК вируса COVID-19 взламывает наши клетки, она эффектом домино запускает множество последствий, влияющих не только на передвижение людей, но и на выработку энергии, потребление, образование отходов. Это экологический принцип трофического каскада, при котором трансформация в одном организме приводит к серьезным изменениям во всей экосистеме. Вывод, который следует из этого сделать, заключается не в том, что глобальная взаимосвязь — это плохо (или хорошо), но в том, что она есть и намного глубже, чем принято считать. Метаболизм планеты был разрушен чрезмерным выделением углерода и тепла. Набор необходимых альтернатив не может зависеть от поворота единственного главного рычага в правильном направлении, например от роста к антиросту. Наше мышление и действия должны быть основаны на более глубоком понимании циклических взаимосвязей и физической экономики — от вирусной инфекции до межконтинентальных связей.
Более новые, более зеленые курсы
Мобилизация и принуждение
Фото: Amanda Perobelli / Reuters
Ответный удар реальности
О роли изоляции
Ситуация, которая сложилась сейчас в России, да и не только в России, с пандемией, с коронавирусом и сопутствующей ему изоляцией, безусловно, имеет свои негативные стороны. Об этом никто не спорит, но в случае такого кризиса есть моменты, связанные, скажем так, с прояснением некоторой ситуации.
Мне кажется, даже на каком-то бытовом уровне люди, которые находятся сейчас в интернете (а сейчас практически все в нем находятся в силу изоляции), наблюдают некоторое расслоение общества, во всяком случае в том виде, в котором оно представлено в сети.
Мы видим два условных типа: тех людей, которые пребывают в некотором страдании, в депрессии, не понимают, что им делать, чем себя занять, и тех людей, которые в этих условиях обнаруживают для себя замечательный ресурс
То есть вот это природное явление по-разному влияет на людей, в зависимости от того, какой у них, если хотите, тип личности. И в этом смысле очень наглядно проявляется разделение нашего общества на тех, кто, видимо, тотально детерминирован внешними факторами и явлениями, включая не только государственный контроль (в общем, здесь дело достаточно десятое), но и некоторую полную беспомощность в смысле самоопределения. И именно эти люди, мне кажется, жалуются бесконечно на то, что им нечего делать.
Именно для этих людей сеть теперь наполняется альтернативными формами досуга, поскольку эти люди не привыкли жить без досуга, сформированного кем-то для них извне. И эта беспомощность является хорошим показателем того, как государство исторически обретает контроль над населением. Такое беспомощное население, которое даже не может себя самостоятельно занять в свободное время, конечно, не сможет ничего сделать и с точки зрения самоорганизации, оно не сможет взять ситуацию под контроль.
В то же время для тех, кто исторически стремится к этой самоорганизации, пытается ее наладить, период изоляции стал или, во всяком случае, становится хорошим поводом для того, чтобы или усилить уже существующие горизонтальные связи, или наладить новые. То есть мы все вместе теперь находимся в одной тарелке. И интернет, в частности, делает нас доступными друг другу. И те какие-то, может быть, поверхностные противоречия, конфликты, которые существовали в реальном мире, в силу того, что мы были мобильны, в условиях такой почти блокады, полувоенной ситуации часто снимаются, и люди переходят в режим распознавания, кто свой, а кто чужой — не с точки зрения каких-то поверхностных идеологических конфликтов, а с точки зрения готовности к объединению и самоопределению в тех условиях, когда внешний мир ставит нас в такие достаточно затруднительные условия.
Фото: Сергей Ермохин / ТАСС
Мне кажется, если эти процессы будут продолжаться, если мы пробудем в таком изолированном состоянии еще месяц-полтора, все здоровые, политически активные силы нашего общества все более и более начнут объединяться, для того чтобы выйти из этого карантина уже в совершенно ином статусе, таким единым фронтом, который для себя прежде всего продемонстрировал способность к реальному объединению.
Поэтому не стоит так снисходительно относиться к формам интернет-коммуникации — это наша реальность
И те союзы, те устойчивые группы, которые будут образованы и уже образуются сейчас в сети, будут транслироваться и масштабироваться впоследствии на общество в целом, и, я думаю, в определенный момент смогут повлиять в том числе и на трансформацию властных отношений. Потому что та часть населения, может быть, самая многочисленная, которая то ли страдает от изоляции, то ли радуется с бытовой точки зрения, — она, в общем, никогда никакой роли не играла в политическом смысле и играть не будет.
И поэтому, мне кажется, все люди доброй воли должны осознать, что даже если их немного, готовность объединяться и готовность использовать такие кризисные ситуации в свою пользу может в ближайшем будущем принести свои замечательные плоды. И трансформировать страну, в которой мы живем, которую мы любим.
Об интернете и социальной мобильности
Я не думаю, что вообще есть какая-то сверхзадача для нашего общества усиливать эту социальную мобильность.
Мне кажется, основная задача в широком смысле — дать каждому из нас возможность кристаллизовать свое место в этом мире и свои возможности, понять, в какой реальности мы теперь существуем
То есть нас теперь приучают подчиняться кнопочкам на экране и заставляют забыть, что эти кнопочки создаются третьими лицами. Особенно это характерно для того поколения, которое не застало мир без интернета. Для которых интернет является не продолжением действительности, не способом интенсификации каких-то традиционных видов деятельности и того же самого общения, а он и есть эта самая действительность. Конечно, большая опасность в изоляции состоит в тотальном погружении в интернет. В самом интернете, конечно, никакой проблемы нет, это замечательный инструмент, но вот это ощущение, что вся моя жизнь детерминирована тем, какие сейчас там есть программы, сериалы и подкасты, и если этого нет, то мне нечего делать, я не знаю, чем себя занять, — вот это, конечно, страшный момент.
Фото: Sergey Pivovarov / Reuters
Его нужно преодолевать, используя интернет для того, чтобы устанавливать личные контакты, для того, чтобы использовать это время на знакомства, на установление каких-то политических, социальных, экономических альянсов, которые бы выходили за пределы этой виртуальности, для которых эта виртуальность была бы только некоторым трамплином, для изменений в нашей реальной жизни, которая все еще существует. Мы все еще люди из плоти и крови, а не просто цифры, в которые нас исторически стремятся превратить.
О досуге
Здесь пролегает очень существенный водораздел. Давайте посмотрим, что происходит с обывателем в этих условиях. Что мы видим? Мы видим людей, которые в условиях карантина настолько не приспособлены к сосуществованию с самими собой, а их представление о свободном времени настолько ассоциировано с досугом, поэтому в их сознании вся их жизнь разделена на две части — на работу, то есть зарабатывание денег, и на некоторый досуг с разной степенью вовлечения цифровых технологий.
Эти люди заняты тем, что паникуют, жарят шашлыки на балконах или устраивают какие-то дискотеки на балконах, потому что это единственное, что им приходит на ум, когда у них появляется свободное время, на которое они не рассчитывали. Поэтому в этих условиях люди, несколько более готовые к человеческой жизни, а главное — деятельности, имеют все шансы осознать, что именно от них зависит наше общее будущее. Что вот эта масса людей, которая свободное время сводит к шашлыкам и дискотекам, в общем ни на что никогда не влияли и влиять не будут, и поэтому чем более интенсивно сознательные граждане будут вовлекать себя и подобных сознательных людей в том числе в политические процессы, тем скорее у нас будут какие-то изменения.
Этот карантин как бы придает резкие оттенки, если хотите, он все начинает в таком черно-белом цвете высвечивать
Мне кажется, это очень важно, потому что это усиливает движение человека в ту сторону, к которой он склонен. Потому что те, кто склонен к шашлыкам и дискотекам, еще сильнее туда движутся, а те, кто склонен воспринимать себя как людей, на которых лежит ответственность за будущее, они, я думаю, этот карантин переживут с пользой для себя и для нашей страны.
О переоценке себя
Впрочем, для кого-то это возможность переоценить себя, изменить стратегию поведения. Потому что на самом деле мы, я думаю, себе очень слабо представляем, как разделено наше население, то есть какова наша социальная структура. Мне кажется, этот момент тоже очень важен, потому что мы не знаем свой собственный народ, мы не знаем, из кого он состоит.
Это хороший повод постараться понять, кто мы такие, кто наши соседи, кто соседи из других регионов
Это время спокойного, взвешенного взгляда на нашу действительности, и, может быть, это спокойствие для кого-то стало толчком для того, чтобы измениться самостоятельно, увидеть альтернативы во всей этой бытовухе, которая изменяет нашу жизнь и жизнь окружающих.
Встает вопрос о личной ответственности, которую не может заменить какой-то публичный акт, который вдруг нас всех излечит. Никто нас вдруг не излечит
Во-вторых, люди — скорее всего, многие (я надеюсь, во всяком случае) — поймут, что в такой ситуации, когда есть некий вирус, от которого нет вакцины, на первое место выходит личный иммунный статус, который зависит не от того, какое у нас государство и сколько оно выплачивает каких-то пособий, а от того, чем я повседневно занимаюсь, как я отношусь к себе, своему телу, своему физическому развитию. И никакое государство, какая бы в нем система здравоохранения ни существовала, в этом смысле нам с вами не поможет.
Люди должны понять, что все зависит исключительно от них, и, я надеюсь, после выхода из карантина это осознание останется в голове, а не улетучится вместе с мерами по изоляции. То есть люди, я надеюсь, закупили гантельки, гири, витамины, и вроде бы это все вещи достаточно бытовые, но они подчеркивают, что самые важные вещи на индивидуальном уровне осуществляются, самостоятельно, как собственное решение, как собственная готовность взять свою жизнь в свои руки и, может быть, помочь своему ближнему. Потому что государство нас может только отвозить в больницу, но не более того.
О гражданской сознательности
Карантин — это не только личное дело, это дело коллективное. Не связанное с практиками власти, которая кому-то что-то запрещает или еще что-то такое, а осознание того, что мои личные самоограничения имеют значение для окружающих, для того общества, в котором я живу.
Моя личная добродетель является залогом выживания и нормального существования моей гражданской общины
И это касается не только вопросов вируса — вирус здесь просто очень наглядный пример или, точнее, хороший или не очень хороший повод об этом задуматься. Но вопрос, конечно, гораздо шире. Вопрос в том, сможет ли наш народ осознать, что каждое действие каждого отдельно взятого человека имеет социальные последствия. И что не только в ситуации вируса необходимо иметь то, что на Западе называется concern for others — то есть беспокойство об окружающих, но и в повседневной жизни, в нормальной ситуации мое поведение должно быть образцом для окружающих, а не только забота о том, лично в моей семье все хорошо или не все хорошо, а на окружающих плевать.
Фото: Антон Ваганов / Reuters
Мы с этим поведением сталкиваемся, естественно, каждый день, и мы должны понимать, что с этого начинается некоторая гражданская ответственность, что какие-то вопросы политического самоопределения требуют, чтобы мы смотрели на наших соседей, на наших ближних как на таких же граждан, как и мы, и требовали от себя и от других вот этого осознания, что мы живем в одной гражданской общине, мы должны беспокоится об окружающих не меньше, чем о себе, потому что это — залог нашего коллективного благоденствия.
О надежде
Из любой ситуации можно вынести разные уроки, если вообще кто-то что-то хочет вынести, и ее можно интерпретировать по-разному.
Я совершенно не чувствую какой-то паники и стараюсь в тех, с кем я поддерживаю отношения, стимулировать это ощущение ситуации изоляции как повода для изменений в лучшую сторону, а не конспирологических, апокалиптических ожиданий конца
Важно нам сейчас сконцентрироваться не на вопросах, какой нам сериальчик посмотреть, а на вопросах, каким образом нам подготовиться — как людям, как гражданам, согражданам — к будущему. Ответственность за наше выживание, в конце концов, лежит на нас с вами.
Читайте также: