Когда была чума на кавказе
Обновлено: 22.04.2024
Наиболее трагическим выдался XVIII век – чума убивала жителей Кавказа в 1706, 1760, 1770 и 1790 годах
Во второй раз регион оказался во власти повального недуга в XIV столетии, заплатив за это тысячами жизней. Третья волна чумы началась в Китае и добралась до Кавказа в XIX веке.
Это были три крупнейшие эпидемии за историю, не считая локальных всплесков, периодически случавшихся на протяжении столетий.
В начале XIX века чумная эпидемия прокатилась по территории нынешних Ставрополью, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Вспышки фиксировались в дагестанских Дербенте и Кизляре.
Если в большинстве случаев смертоносная зараза проникала извне – вместе с торговцами и переселенцами, порой ее провоцировали более тривиальные причины – война и международные интриги.
Так, во время Русско-Турецкой войны 1735-1739 годов на Северном Кавказе разразилась очередная эпидемия. До сих пор бытует мнение, что турки намеренно заражали чумой соседние с Россией территории, чтобы болезнь перекинулась на землю врага и усложнила ему жизнь, обеспечив османам победу в войне. Уж слишком резко и подозрительно вовремя начиналось распространение болезни.
В 1768 году во время следующей войны с турками чума вернулась. На этот раз болезнь не ограничилась просторами Кавказа а оттуда в Центральную Россию. Так что знаменитый московский чумной бунт берет начало именно на Кавказе. Были ли причиной трагедии снова турки доподлинно неизвестно, но такая вероятность существует.
В 1790 году в регион снова пришло горе – болезнь вспыхнула с новой силой. В этот раз все произошло наоборот, и эпидемия спровоцировала начало войны. Недовольные бедностью и голодом черкесские крестьяне восстали против местных аристократов и феодалов. Итогом пандемии и последовавшего бунта стало изгнание аристократов с земли шапсугов и абадзехов (черкесские племена) и потеря ими всего имущества.
Чума унесла с собой не только тысячи жизней, но уничтожила целые народы. В числе ее жертв оказались крупные адыгские племена жанеевцев и хегайков. Не жалела зараза и русских, оказавшихся здесь во время Кавказской войны. Беспощадная болезнь одинаково всех, усиливая и без того бедственное положение в регионе и затягивая войну.
В 1807 году в одном из районов Кабарды чума уничтожила больше 2500 семей. Сколько всего людей рассталось с жизнью во время пандемии страшно даже представить.
В 1810 году из-за постоянных вспышек чумы русское командование было вынуждено устраивать карантин между аулами, отдельными районами и целыми этносами. Зараженные аулы отгораживались от здоровых. Ограничивалось перемещение между селами. Это можно считать началом методической борьбы с чумой, позволившей снизить распространение болезни и многократно уменьшить число ее жертв.
Но главный вопрос состоит лишь в том, какие внутренние (на данный момент незаметные) процессы проходят в мире. И с какими потерями из вирусного ажиотажа выйдут все игроки геополитики. А так как история – это политика, опрокинутая в прошлое, то следует зафиксировать некоторые события, связанные с эпидемиями, уже имевшие место. Тяжело найти более пёстрое по населению место, нежели Кавказ, а также более политически разомкнутый регион.
Чума на все ваши горы
В настоящее время на территории Северного Кавказа находятся пять относительно активных очагов чумы: Центрально-Кавказский высокогорный, Терско-Сунженский, Дагестанский равнинно-предгорный, Прикаспийский песчаный и Восточно-Кавказский высокогорный. Все эти очаги различны по активности и болезнетворности инфекции.
Война и её подруга — эпидемия
Примечателен тот факт, что вспышки эпидемий были одновременно и результатом активизации боевых действий, и причиной начала этих самых боевых действий. Так, генерал-лейтенант и директор Военно-топографического депо Иван Фёдорович Бларамберг считал, что несколько последовательных чумных вспышек на Северном Кавказе в 1736-1737 годах являются прямым следствием Русско-турецкой войны 1735-1739 годов, когда турки активно сотрудничали с некоторыми народами Кавказа. Именно поэтому периодически возникали вполне обоснованные подозрения, что турки намеренно заносили болезнь на территории близкие к Российской империи, ведь эпидемия легко могла перекинуться на казачьи станицы.
А вот крупная эпидемия, пронёсшаяся над Кавказом в 1790 году, сама стала допингом для активизации военных действий. Копившиеся долгие годы противоречия между тфокотлями (крестьяне-земледельцы, одна из самых бесправных и бедных каст черкесского общества) абадзехов и шапсугов и их собственной аристократией после пронёсшейся чумы только усилились. Крестьяне, испытавшие на себе удар эпидемии, не смогли более терпеть тяготы поборов знати.
В итоге черкесскую аристократию с территории абадзехов и шапсугов тфокотли изгнали, лишив земель и имущества. В это же время бжедуги (бжедухи), соседи абадзехов и шапсугов, остались верны старинным обычаям и своим князьям, сохранив феодальный строй. Более того, бжедугская аристократия гостеприимно отнеслась к эмиграции на свои земли шапсугской и абадзехской знати. Назревала новая война, апогеем которой стала Бзиюкская битва.
Порой эпидемии в союзе с войной полностью стирали с исторической и культурной сцены некогда жизнеспособные субэтносы, занимающие плодородные почвы. Так, окончательно ослабли и были полностью ассимилированы соседними народами хегайки и даже жанеевцы, которые в период своего расцвета могли выставить до 10 тысяч воинов, включая кавалерию.
Во-вторых, даже во время активных боевых действий чума сковывала передвижение русских войск. К примеру, генерал Алексей Александрович Вельяминов, ведя долгие кровопролитные походы для прокладки дорог империи, был порой вынужден из-за чумы отказаться от традиционной покупки провианта у местного населения и фуражировок вблизи зачумлённых аулов. Это тормозило войска и уносило множество солдатских и офицерских жизней. А если инфекция проникала в ряды войск, то обременённые распухшим лазаретом отряды и вовсе переходили к обороне или были вынуждены отступить.
Так что, если чума и была чьей-то союзницей на Кавказской войне, то только самой смерти.
Не одной чумой единой
Всё это приводило к страшным последствиям. Лекарей, которые сами быстро становились жертвой инфекций, не хватало, а функции фельдшеров ложились на всех, кто мог стоять на ногах. Здоровые же бойцы вынуждены были брать на себя все обязанности больных, поэтому они порой просто не успевали соблюдать гигиенические требования и вскоре, естественно, пополняли компанию в лазарете.
Дисциплина и карантин: все рецепты стары как мир
Что же сделал профессиональный военный без медицинских навыков почти две сотни лет назад? Для начала он разбил отдельно от всего остального гарнизона лазарет, который немедленно взяли под строгую охрану караула со всех направлений. Воспрещалось потребление каких-либо сырых овощей или фруктов. В лазарете поддерживалась идеальная чистота. Если у больного ослабевал пульс и падала температура, то его немедля клали в горячую ванну, а после этого растирали суконными полотенцами и водкой с уксусом. При этом общаться с больными могла только особая команда, чью одежду сразу же отправляли в кипяток.
Больным каждые пять минут давали настойку из половины чайной ложки соды, столовой ложки лимонного сока или уксуса и кипячёной воды. Здоровому же гарнизону утром перед выходом на работу полагалось горячее питание, вне зависимости от желания едока, и порция водки, настоянной на различных лекарственных травах. Особняком был издан особый приказ для всех офицеров по полку Тихона Тихоновича, который гласил:
Итогом нечеловеческих усилий Лисаневича стало спасение свыше 50% заболевших гарнизона при полном отсутствии медперсонала и приведение полка в боеспособное состояние. С тех времён прошло почти двести лет.
Методы борьбы с чумой в средневековой Руси
Чума в XVII и XVIII столетиях. Чумной бунт 1771 года
Надо отметить, что в средневековой Москве существовали все условия для развития масштабных пожаров, эпидемий чумы и других заразных болезней. Огромный по тем временам город был плотно застроен деревянными постройками, от усадеб и хром знати и купечества до мелких лавок и лачуг. Москва буквально тонула в грязи, особенно во время весенней и осенней распутиц. Ужасная грязь и антисанитария присутствовали в мясных и рыбных рядах. Нечистоты и мусор, как правило, просто выбрасывались во дворы, на улицы, в речки. Кроме того, несмотря на огромное население, в Москве не было загородных кладбищ. Умерших хоронили внутри города, при каждой приходской церкви существовали кладбища. В 17 столетии таких кладбищ в черте города было более 200.
Только в Калязине царица несколько опомнилась и предприняла меры карантинного характера. Было приказано установить крепкие заставы по всем дорогам, и проверять проезжающих. Этим царица хотела предотвратить попадание заразы в Калязин и под Смоленск, где располагался царь с войском. Письма из Москвы в Калязин переписывались, подлинники сжигались, а царице доставляли копии. На дороге жгли огромные костры, проверялись все покупки, чтобы они не были в руках заражённых. Был отдан приказ в самой Москве заложить окна и двери в царских покоях и кладовых, чтобы болезнь не проникла в эти помещения.
В августе и сентябре чума достигла своего пика, затем пошла на спад. Учёта жертв не велось, поэтому исследователи могут только приблизительно представить масштаб трагедии постигшей Москву. Так, в декабре окольничий Хитрово, который заведовал Земским приказом, имевшим полицейские функции, приказал дьяку Мошнину собрать сведения о жертвах мора. Мошнин провёл ряд исследований и представил данные по разным сословиям. В частности, оказалось, что в 15 обследованных тягловых слободах Москвы (всего их, кроме стрелецких, было около полусотни), число умерших составило 3296 человек, а оставшихся в живых 681 (видимо, считали только взрослое мужское население). Соотношение этих цифр показывает, что во время эпидемии погибло более 80% слободского населения, т. е. большинство податного населения Москвы. Правда, надо учесть, что часть населения смогла сбежать и выжила за пределами Москвы. Даже при таком условии, смертность была огромной. Это подтверждает и смертность в других социальных группах. В 10 боярских домах в Кремле и Китай-городе из 2304 дворовых людей умерло 1964, т. е. 85% всего состава. Во дворе боярина Б. И. Морозова из 343 людей уцелело 19, князя А. Н. Трубецкого из 270 – 8, князя Я. К. Черкасского из 423 – 110, И. В. Морозова из 60 – 15, князя Н. И. Одоевского из 295 – 15 и т. д. Исследователи предполагают, что Москва в 1654 году потеряла более половины своих жителей, т. е. до 150 тыс. человек.
Чума в XVIII веке. Чумной бунт 15 (26) сентября 1771 года. В 18 столетии в Российском государстве борьба с чумой стала частью государственной политики. Этой проблемой стали заниматься Сенат и специальный Императорский совет. Впервые в стране была учреждена карантинная служба, её поручили медицинской коллегии. На границе с государством, где имелся очаг чумы, стали ставить карантинные заставы. Всех въезжающих в России из заражённой территории останавливали на срок до полутора месяцев, чтобы проверить не заболел ли человек. Кроме того, пытались продезинфицировать одежду и вещи, окуривая их дымом полыни и можжевельника, металлические предметы мыли в уксусном растворе. Царь Пётр Великий ввел обязательный карантин в морских портах, как средство профилактики от завоза заразы в страну.
В значительной мере мор опустошил ряды преимущественно городских низов. Больше всего погибло людей среди бедноты, особенно рабочих предприятий. Один из первых ударов чума нанесла по Большому суконному двору, крупнейшей тогда московской мануфактуре. Если в 1770 году в ней работал 1031 человек, то в 1772 году – только 248 рабочих. Мануфактура стала вторым очагом чумы. Чиновники первоначально пытались скрыть масштаб беды, мёртвых хоронили тайно, по ночам. Но многие перепуганные рабочие разбежались, разнося заразу.
В 1770-е годы Москва уже сильно отличалась от Москвы 1654 года. В связи с мором были ликвидированы многочисленные кладбища при приходских церквах и вместо них учредили несколько больших загородных погостов (это требование было распространено и на другие города). В городе имелись доктора, которые могли рекомендовать некоторые рациональные меры. Но этими советами и медицинскими средствами могли воспользоваться только состоятельные люди. Для городских же низов, с учётом их бытовых условий, огромной скученности, плохого питания, нехватки белья и одежды, отсутствия средств для лечения, почти ничего не изменилось. Самым действенным средством от болезни, был отъезд из города. Как только чума весной – летом 1771 года получила большое распространение, через московские заставы потянулись экипажи с богатыми, которые уезжали в другие города или свои сельские усадьбы.
Город замер, мусор не вывозили, появился дефицит продуктов и лекарств. Горожане жгли костры и били в колокола, считая, что их звон помогает против чумы. В разгар эпидемии, ежедневно в городе умирало до тысячи человек. Мёртвые лежали на улицах и в домах, их некому было убирать. Затем к очистке города привлекли заключённых. Они разъезжали по улицам на телегах, собирая трупы, затем чумные обозы выезжали из города, тела сжигали. Это наводило ужас на оставшихся в живых горожан.
Только через два дня генералу Еропкину (заместителю бежавшего Салтыкова) удалось собрать небольшой отряд с двумя пушками. Ему пришлось применить военную силу, т. к. толпа не поддавалась на уговоры. Солдаты открыли огонь, убив около 100 человек. К 17 сентября бунт подавили. Более 300 бунтовщиков были отданы под суд, 4 человек повесили: купца И. Дмитриева, дворовых В. Андреева, Ф. Деянова и А. Леонтьева (из них трое были участниками убийства владыки Амвросия). 173 человек были подвергнуты телесным наказаниям и отправлены на каторгу.
В 19-20 столетиях, благодаря росту научных знаний и медицины, чума посещала Россию редко, и незначительных масштабах. В 19 столетии в Российской империи произошло 15 вспышек чумы. Так, в 1812, 1829 и 1837 гг. три вспышки чумы произошли в Одессе, умерли 1433 человека. В 1878 году вспышка чумы произошла в Нижнем Поволжье, селе Ветлянка. Более 500 человек было заражено, и большинство из них умерло. В 1876-1895 гг. В Сибири и Забайкалье заболели более 20 тыс. человек. В годы советской власти с 1917 по 1989 год чумой заболело 3956 человек, из них 3259 умерли.
Различные инфекции на протяжении тысячелетий являлись настоящим бичом человечества. Благодаря усилиям учёных, медиков, санитарных служб мы знаем о существовании таких страшных заболеваний как чума, тиф, холера и прочих смертельных заболеваний только по книгам и фильмам.
Только в XIX и XX веках исследователи начали постепенно открывать реальные причины этих болезней и способы борьбы с ними. До этого эффективных мер лечения практически не существовало. Данную ситуацию красноречиво описал немецкий писатель Гёте в своём бессмертном произведении о докторе Фаусте, который в юности во время чумы ходил вместе с отцом-алхимиком по селениям. Они пытались лечить больных снадобьем, которое отец Фауста варил по тайным рецептам и считал хорошим лекарством. Но от этого средства больным становилось только хуже, и они умирали ещё быстрее и мучительнее.
В XVIII — начале XIX веков в тот период, когда Россия активно расширяла своё влияние на Северном Кавказе, на этих землях бушевали массовые эпидемии инфекционных болезней, которые уносили десятки тысяч человеческих жизней. Особенно много жертв было в Кабарде. Чтобы остановить болезнь, российские власти устанавливали цепь карантинных постов, задачей которых являлось ограничения очагов инфекции. Данная ситуация стала большой человеческой трагедией. Однако ряд современных публицистов пытается спекулировать на этом несчастье в своих сиюминутных политических целях.
Израильский журналист Авраам Шмулевич в своей статье, размещённой на украинском информационном ресурсе, утверждает, что России удалось покорить Кабарду благодаря специально вызванной эпидемии чумы, уничтожившей 90% населения. В 1990-е годы отдельные исследователи обвиняли российских военных руководителей в уничтожении населения Кабарды в начале XIX века при помощи умышленно занесённой холеры.
В современных условиях гласности и высокой ценности человеческой жизни подобные обвинения становятся хорошим инструментом поддержания антироссийских настроений среди жителей северокавказских регионов разных национальностей. Информация об использовании Россией заразных болезней в качестве оружия при покорении Кавказа вызывает у неискушённого читателя сильные негативные эмоции. Предлагаю из сферы чувств переместиться в сферу разума. В этой связи вполне уместен логичный вопрос, могли ли военные в XIX веке использовать чуму, холеру и другие опасные инфекции в виде оружия?
Современные исследователи чумы утверждают, что на территории современных Калмыкии, Дагестана, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии существуют природные очаги этого опасного заболевания. Инфекция так же могла быть занесена на Северный Кавказ из Османской империи в результате активных торговых контактов. Именно оттуда возбудитель болезни попал в Москву в 1770 году, что вызвало страшную эпидемию чумы в городе.
Обвинения в адрес России в умышленном заражении жителей Кабарды холерой в начале XIX века так же выглядят несостоятельными. Пандемии холеры продолжались в Евразии почти непрерывно на протяжении столетия – с 1816 по 1923 годы. В начале 1830-х годов по Российской империи прокатилась эпидемия этой болезни, унёсшая 200 тысяч человек. В стране была введена система карантинов. Нарушителей этих ограничений строго наказывали. В середине XIX века в России от новой волны эпидемии холеры умерло более 1-го миллиона человек. Болезнь не щадила ни бедняков ни генералов. В 1831 году от холеры скончался генерал-фельдмаршал И.И. Дибич-Забалканский. Жители Северного Кавказа стали такими же жертвами этой болезни, как и другие российские подданные.
Подводя итог, хотелось бы отметить, что в XVIII и XIX веках в мире свирепствовали страшные болезни, уносившие сотни тысяч человеческих жизней. С этой бедой сталкивались все народы Земли, в том числе и жители Северного Кавказа. Голословные обвинения некоторых журналистов и публицистов, обвиняющих Россию в умышленной организации массовых эпидемий в этом регионе, являются наглядным примером манипуляции эмоциями своих читателей и формирования антироссийских настроений.
Читайте также: