Коронавирус как жить дальше
Обновлено: 23.04.2024
Мелита Вуйнович, представитель ВОЗ в России, заявила, что вторая волна коронавируса неизбежна. Это связано с тем, что инфекция новая, социальный иммунитет ещё не выработался, а вакцины до сих пор нет. Насколько достоверен её прогноз?
Прогноз абсолютно достоверен, она не открыла Америку. Это происходит со всеми респираторными вирусами и даже нереспираторными. Если пришла первая волна, придёт и вторая. В холодное время года вирусы на пике. Когда у нас холодное время заканчивается, в Южном полушарии оно начинается. А как себя ведёт любой порядочный респираторный вирус? Он мигрирует. Когда у нас заканчивается лето и начинается осень, а туда приходит лето, он перебирается обратно.
Вирус идёт туда, где для него есть лучший резервуар. Резервуар – это мы с вами. Соответственно, зимой у нас воздух суше, больше летает всяких аэрозольных частиц, дальше они летают, люди находятся более скученно. Соответственно, для него это лучше. Плюс холодная погода вызывает более обильную секрецию в верхних дыхательных путях, ему легче с этим распространяться. Не то что он такой разумный, у него есть план, куда переползти летом, а куда зимой, – это получается само собой.
Поэтому то, что сказала представитель ВОЗ, совершенно естественно. Для того, кто понимает эту природную особенность вирусов, это не открытие ни разу. Всегда так было, есть и будет. Если появляется "на арене" новый вирус, соответственно, первая волна будет, как правило, жёсткой, вторая волна может быть более слабой, а может и нет. С испанкой, например, было по-другому. Там вторая волна была даже пожёстче, чем первая. Но это скорее исключение, чем правило.
Как правило, всё-таки с пассажем через многих-многих хозяев вирус слабеет. Это называется снижением вирулентности. Это его естественная черта, которая помогает вирусу выжить. Потому что у вируса эволюционно нет цели убить хозяина. У него есть цель закрепиться. Соответственно, чтобы человек болел, чихал, кашлял, но не умирал.
Это опять же не то чтобы его хитрый план, а просто эволюционное правило: главная цель любого живого организма - размножиться и оставить потомство. А он это может сделать только не убивая, только создавая множество кашляющих, чихающих, но выживающих людей.
Вторая волна, скорее всего, будет меньше. Во всяком случае, из десяти вирусов девять ведут себя так. Но количество инфицированных всё время будет одно и то же. Пожизненного иммунитета этот вирус, скорее всего, не будет давать, но какой-то будет. То есть люди просто будут болеть в сезон простуд. Простуда на 25% состоит из коронавирусов, просто других разновидностей. И как их переносят люди? Чих-пых, никто же не бежит делать анализ, выяснять, какой именно меня вирус сейчас долбит. Аденовирус, риновирус, ротавирус или ещё какой-то. Все просто ждут, знают, что неделю-две поперхаешь – и пройдёт. Так же и с этим будет.
Единственное, что, в отличие от большинства других, этот всё-таки будет вызывать и вторую волну пневмонии, но у ослабленных и предрасположенных к этому людей. Назовём это так. Потому что пока он новый, мы его недостаточно изучили и не можем назвать всех его повадок. Но то, что конкретно этот вирус чаще, чем другие, вызывает пневмонии, и тяжёлые пневмонии, – это уже очевидный факт.
Но это не повод закисать. Вирус никуда не денется, он с нами теперь навсегда. Как до этого пришли миллионы других вирусов – и как после него придут миллионы новых. Это совершенно естественный процесс. И из этого делать какую-то апокалиптическую историю однозначно не надо. Мы его переживём, он с нами останется, но будет смирным. Вот и вся задачка.
На днях министр здравоохранения Михаил Мурашко предупредил о возможности новой волны COVID-19 уже в мае. Скорее всего, ее вызовет кто-нибудь из представителей семейства "Омикрон", которое продолжает пополняться новыми подвидами.
По данным Роспотребнадзора, сейчас абсолютное большинство (90%) случаев инфицирования вызвано "Омикроном" BA.2, также известного как "Стелс-Омикрон". И хотя считается, что при всей его высокой заразности особой "злости" в нем нет, опыт других стран показывает, что это не совсем верно. К тому же появилась научная работа, доказывающая, что в непривитой популяции "Стелс-Омикрон" вызывает не меньшую смертность, чем предыдущие варианты коронавируса.
В последние дни ежесуточный прирост количества заболевших в стране составляет 9-11 тысяч человек (по данным на 18 апреля — 9,4 тысячи). Самая высокая заболеваемость на сегодня — в Санкт-Петербурге (вчера там официально заболело 629 человек); Москва — на втором месте (497 человек).
По данным Роспотребнадзора, сегодня 90% заболеваемости коронавирусом в стране вызвано вариантом "Стелс-Омикрон". Считается, что он протекает легче, однако это не совсем так. Недавно появилась научная работа, которая показала, что в непривитой популяции этот вариант коронавируса убивает пожилых так же, как ранние варианты.
Еще одна серьезная проблема связана с тем, что даже после очень легкого и бессимптомного течения "Омикрон" возникает серьезный постковидный синдром. Чаще всего он проявляется в виде тромбозов, астении, упадка сил вплоть до полной нетрудоспособности и инвалидности, что встречается у молодых и прежде полных сил людей. Что делать с этой армией пациентов, врачи до конца не знают: никаких протоколов лечения до сих пор не разработано, и четкого понимания, как облегчать симптомы и помогать людям, нет. По данным медиков, каждый пятый (!) столкнувшийся с постковидом теряет работоспособность.
Профессор кафедры госпитальной терапии №21 Сеченовского университета Сергей Яковлев недавно заявил, что применение моноклональных антител и стероидных гормонов при ковид вызывает серьезное угнетение иммунитета: "Считаю, что надо брать у пациента согласие, от чего он хочет умереть: от цитокинового шторма или поздней бактериальной суперинфекции".
Тем временем еще один подвариант "Омикрона" – "Омикрон-ХЕ" - начинает шествие по миру. Его количество в Великобритании начало резко расти. Пока известно лишь то, что он представляет собой гибрид вариантов BA.1 и BA.2, и может быть наиболее заразной из ранее обнаруженных версий COVID-19. ВОЗ заявила, что XE примерно на 10% более заразен, чем BA.2, но эти данные требуют дополнительных исследований.
Сможет ли новый вариант вызвать очередную волну (по экспертным оценкам, волны будут накатывать каждые 7-8 месяцев), пока сказать сложно. Однако многие эксперты называют именно май наиболее подходящим временем для нового подъема в России. К сожалению, практика показывает, что иммунитет у переболевших "Омикроном" сохраняется ненадолго, к тому же другие варианты вируса к нему вообще нечувствительны. Поэтому специалисты советуют вести себя предельно аккуратно и соблюдать защитные меры, которые нам уже очень хорошо знакомы.
Козлов: Если наш разговор о том, каким образом на эти настроения повлиял ковид, то я бы вот как откликнулся. Если весной был достаточно большой уровень тревоги, связанный с тем, что мы встретились с чем-то непривычным, пугающим, то за лето произошло определенное прояснение многих важных вопросов. Не только медицинских, но и социально-экономических.
Сейчас уже появилось ощущение, что мы начали адаптироваться к тому, что происходит, воспринимать многие вещи спокойнее. Тревоги, связанной с неопределенностью ситуации, становится меньше. Нельзя сказать, что она совсем исчезла, — она не исчезнет, потому что болезнь присутствует, люди болеют, цифры показывают под 30 тысяч ежедневно выявленных, и болезнь протекает сложно. При этом мы стали воспринимать ковид и то, что с ним связано, как часть реальности, с которой надо научиться как-то быть и как-то справляться.
Большущую роль тут играет объективное информирование: какие исследования по этому поводу есть, как продвигается понимание причин болезни, способов ее лечения, процессов восстановления, и так далее. Есть те, кто переболел, и они рассказывают свои истории, делятся своим реальным опытом. Это тоже важно.
Самый страшный страх — неназванный. [Здесь] страх как будто получил свое название, и, может, до конца не ясно, как именно победить вирус, но формируется хотя бы представление — это не что-то большое и глобальное, что нас всех обязательно убьет. Это просто сложная, тяжелая задача, которую надо решить.
У людей есть именно страх, а не тревога? В чем разница этих состояний?
Тревога, как правило, сопровождает жизнь человека фоном, а страх — предметен. Когда я чего-то боюсь, то отдаю себе отчет, чего именно боюсь. А если я начинаю отдавать себе отчет в том, чего я боюсь, могу это упорядочить: собрать информацию о том, что это такое, понять, что я могу или не могу с этим сделать, каким образом организовать жизнь, чтобы я был в безопасности, и так далее. А в итоге найти выход и разрешить пугающую меня ситуацию. В этом отношении постоянная тревога — более опасный стресс. Она есть, и непонятно, что с ней делать, каковы ее конкретные причины, как с ней бороться. И это выматывает.
Весной мы относились с тревогой к будущему и не видели ничего хорошего впереди? Или это началось позже, когда цифры начали расти?
Я думаю, здесь многое зависит от того, какими стратегиями совладания со стрессом пользуется каждый конкретный человек. У людей очень широкий набор стратегий: кто-то игнорирует, кто-то пытается разобраться, кто-то убегает, кто-то рвется в бой.
На бытовом уровне первыми стали переживать тревогу те, у кого психологические защиты самые слабые. Далее ситуация развивалась по нарастающей, и стали испытывать тревогу люди, которые в большей степени отдавали себе отчет о происходящем, меньше верили тревожной информации из СМИ, но оказались подвержены психологическому заражению тревогой, которую транслировали близкие и родные.
Но параллельно этому возник еще один процесс — после первой волны появилось большое количество людей, которые переболели коронавирусом и стали говорить о том, что это для них такое было, делиться тем, что им помогало справляться. Их тоже стали слушать, и это помогло многим снова обрести возможность трезво мыслить и чувствовать себя увереннее. Я думаю, всегда есть те, кто разгоняет тревогу, и те, кто работает на ее утилизацию и переработку, чтобы она не зашкаливала.
Люди разгоняют и утилизируют тревогу неосознанно?
Но обычные люди часто не осознают, на что они работают. Под работой я имею в виду то, на что именно они откликаются и источником чего они являются. Это во многом зависит от жизненной позиции, которую занимает человек в принципе.
А отношение к ситуации меняется?
Отношение в итоге зависит от того опыта, который мы получаем.
К концу года многие из нас выгорели — мы заперты на удаленке, у некоторых заболели и умерли близкие. Это опасность того, что мы начнем впадать в апатию?
А если у человека заканчивается ресурс, кроме апатии может ли у него развиться какое-то психическое расстройство или проявиться что-то хроническое?
Четырехуровневый барьер
Вернемся к СМИ. Чего люди боятся больше — заразиться или информации про пандемию и ограничения?
Я думаю, что люди больше всего переживают из-за возможной потери привычного образа жизни. А это в свою очередь может быть связано с очень многими вещами — со здоровьем и появившимися ограничениями, если я заболел, с рухнувшими планами на путешествия в ситуации закрытия границ, с отложенным повышением по должности из-за сокращений в компании, с потерей личного благополучия из-за локдауна. Если СМИ вещают о чем-то, что может повлиять на мой привычный образ жизни, отменяет мои планы, сводит на нет мои ожидания, то мне становится тревожно.
Допустим, мы можем оградиться от негативных новостей, которые ввергают нас в стресс, — не читать их, не смотреть. Но близкие могут их нам приносить. Что делать?
Я думаю, это зависит от готовности человека выставлять свои границы. Я бы разделил это на четыре уровня так называемой психологической близости к различным источникам не самой позитивной информации.
Первый уровень, самый дальний, это СМИ — инфополе, в котором распространяются какие-то страшные и ужасные истории. На это можно достаточно легко влиять: выключать телевизор, не читать новостную ленту в интернете, переключать радио в машине.
И вот четвертый уровень — то, что внутри меня, мои собственные установки, убеждения, взгляд на жизнь. Надо самому себе дать отчет, почему у меня рука тянется к пульту телевизора, почему я участвую в разговорах, в которых не хочу участвовать, что со мной происходит, если я продолжаю привносить это в свою жизнь. И если я понимаю, что это мне вредит, то зачем я продолжаю это делать? Если сложно найти ответ, то лучше обратиться за поддержкой к профессиональному психологу.
Надо задать себе вопрос, почему это происходит и что я могу сделать, чтобы этого не было?
Допустим, не получилось оградиться от тяжелых новостей. Как правильно на них реагировать?
Вспышка страха
Вы переболели, и довольно серьезно. Как вы относились к вирусу до заражения и как относитесь сейчас?
Когда я заболел в октябре, то на себе почувствовал, что это тяжелее, чем грипп. Помню, у меня была вспышка страха, когда мне сказали, что скорая приедет через двое суток, — примерно полчаса мне было не по себе
Потом я стал отдавать себе отчет, что чувство страха сжигает внутренние ресурсы организма. Если скорая приедет не через привычные 30-40 минут, а позже, то мне надо помочь себе и поддержать себя, чтобы эти двое суток прожить. При этом у меня большой навык приведения себя в устойчивое состояние, это обусловлено и профессиональной позицией психолога, и жизненным опытом. Не могу точно сказать, как мой случай вписывается в общую статистику.
Когда я заболел — заболела моя физическая часть, а не психологическая. Когда человек уходит в страх или панику, то метафорически болезнь тела передается психике. Я отдавал себе отчет, что моя задача — поддержать тело. Оно борется с вирусом и мобилизует ресурсы, и психика должна помогать. Психологическая и физическая стороны очень связаны, существуют психосоматические заболевания, например. Если телу плохо, а я еще и начинаю паниковать, то я запускаю болезнь дальше. Когда мы переживаем стресс, то вырабатывается гормон кортизол, который мешает работе иммунной системы. Если телу плохо, но на уровне психики я устойчив и помогаю ему, сохраняю бодрость духа — вырабатываются другие гормоны, которые поддерживают иммунную систему, и у меня появляется гораздо больше шансов выздороветь.
Вы говорили про панику. Есть люди, которые этой панике не поддаются, и они суперспокойные. Это обязательно должно быть связано с профессиональными особенностями или это просто особенности психики?
Не обязательно связано с профессией. Я думаю, что профессиональная реализация лишь развивает личностные качества, а если это есть внутри человека — уверенность, доверие к себе и миру, жизнелюбие, — то неважно, кем он работает. Он может быть и водителем, и менеджером, это не имеет значения.
А если человек так называемый ковид-диссидент? Он просто отрицает опасность? Это защитная реакция или уверенность, что все врут?
Это может быть и скрытой агрессией к миру — я знаю, что это есть, но буду отрицать, пусть от этого пострадают другие люди
Это может быть еще какая-то установка. Но вряд ли там есть что-то конструктивное и объективное.
Очевидно, что люди стали агрессивнее. Постоянно какие-то драки из-за масок, ругань. Это проявление общей напряженности или дело в конкретных людях?
Вы справедливо говорите, что агрессия — это проявление внутреннего напряжения человека. Наше переживание внутреннего напряжения напрямую связано с нашими представлениями и ожиданиями того, как должен быть устроен мир. Все разнообразие чувств рождается при встрече этих ожиданий и реальности. Если реальность превосходит ожидания — рождаются положительные чувства. Если не соответствует — негативные чувства. Я сейчас специально немного упрощаю, чтобы не погружаться в академические дебри.
Сейчас ожидания многих не оправдались, планы рухнули, расчеты не сложились. Отсюда досада, негодование и злость, которые выражаются в виде агрессивного поведения. Большинство людей не умеют работать со своим напряжением, поэтому, когда оно переполняет, просто выливают его во вне
Если человек искренне верит — раз он носит, то и все должны носить маски, — у него могут возникнуть раздражение и злость при виде человека без маски. Если человек допускает, что носит он маску, но это самостоятельный выбор каждого, то, скорее всего, такой реакции и не будет. Наши чувства и реакции во многом обусловлены ожиданиями от мира и от других людей. Это не про то, чтобы ожиданий не было. Это про то, чтобы мы отдавали себе отчет, что наши ожидания — это только наш выбор, и навязать его всем остальным не получится.
Лукавый ум
Известно, как многие россияне борются со стрессом. Проблема с алкоголизмом может обостриться?
Есть предположение, что возросло употребление алкоголя, потому что в нашей культуре стресс снимается рюмкой или бокалом. Хотя на самом деле не снимается, а купируется, это все-таки разные вещи.
Что значит — алкоголь помогает купировать стресс? То, что реальность никуда не девается, но я от нее отстраняюсь, избегаю смотреть на нее. То есть это не приносит пользы. Наоборот, сложная ситуация скорее усугубляется. В случае с ковидом все еще сложнее. Если я употребляю алкоголь, то иммунитет становится слабее. А если я уже переболел, то непонятно, как после коронавируса нервная система вообще будет реагировать на алкоголь.
Многие остались без работы, а кто-то жалуется, что переболел и не может до конца восстановиться. Потеря дееспособности воспринимается людьми как крах?
Что такое крах? Мир не может рухнуть, потому что миру без разницы, как мы к нему относимся. Рушится наше представление об этом мире, а оно у нас в голове. Уровень стресса, который мы испытываем, зависит от нашей адаптивности, гибкости, способности признать, что реальность не соответствует нашим ожиданиям. Мы можем пытаться ее изменить, но это ничем не закончится. Наша задача — адаптироваться.
Вы говорите об очень сложной ситуации — такие вещи на самом деле есть. Таким людям нужна поддержка, при этом тут важны две вещи. Первая — способность человека, попавшего в непростую ситуацию, говорить, что ему нужна поддержка, и искать тех, кто готов откликнуться. Многим сложно признать, что они на самом деле нуждаются в помощи, терпят до последнего, когда помочь бывает уже сложно. Вторая — позволение себе принять поддержку и не играть в супермена. Люди на самом деле откликаются, многие готовы помогать, поддерживать. Я знаю истории, когда жители многоквартирных домов кооперировались, чтобы помогать тем, кому сложно. Мы же понимаем, что от этого никто не застрахован. Сегодня помогаю я, завтра помогают мне.
А есть ли вообще что-то в нашей истории, что вызвало бы похожее состояние у людей, кроме коронавируса, кроме экономической ситуации? Или это явление уникальное?
Я не думаю, что оно уникальное. И точно оно не новое. Если послушать лекции профессоров, то коронавирус изучали уже в 70-х годах. Элементы того, что происходило в 2020 году, точно были в этом и прошлом десятилетиях — были Эбола, свиной грипп, птичий грипп. Ровно так же сначала СМИ поднимали тревожную волну, инфополе было насыщено страшными историями, были и заболевшие, и умершие. Отличие в том, что это было где-то далеко и с кем-то другим. Те вирусы передавались не так легко, как ковид.
При этом мы давно и повсеместно встречаемся с другими, но похожими проблемами. Мы же понимаем, что одновременно есть онкология, СПИД, инфаркты. Есть ДТП, которые приводят к инвалидности и потере дееспособности. Есть грипп, от которого тоже умирают. Почему мы к ним относимся иначе? Мы признали реальность того, что эти вещи есть и они — часть нашей жизни, а коронавирус — это что-то новое, нам пока не хочется признавать, что он пришел надолго. Весной казалось, что волна пройдет и больше не повторится. Мы сейчас проживем адаптацию к новому стрессовому фактору.
Насколько, на ваш взгляд, люди вообще готовы помогать себе адаптироваться к новым условиям, не загонять себя, не быть источниками пессимизма и негатива?
Это вопрос о том, во что я лично искренне верю. Я абсолютно уверен, что в глубине своей мы все хотим жить, и жить счастливо. Другое дело, что это преломляется через наш лукавый ум. А он легко все переворачивает с ног на голову, докажет, что черное — это белое, а белое — это черное. И вот мы выдаем какие-то странные, нередко вредные реакции. Но в глубине, там, где мы настоящие, мы правда адаптируемся, это неизбежно. Если бы этот механизм не работал, человечество вымерло бы уже давно. Будет непросто, но мы пройдем через все сложности, справимся. Мы так устроены в базе своей, а все остальное — вторичные психологические настройки.
Тяжелый год
Недавно журнал Time написал на обложке, что 2020-й — самый худший год. Но ведь это субъективное восприятие?
Может ли 2020-й повлиять на статистику самоубийств?
А как нам научиться жить с этим всем? Взять ту же удаленку — сидеть в четырех стенах тяжело, особенно если живешь с кем-то. Кому-то, наоборот, будет тяжело возвращаться на работу.
Наверное, многие и не захотят возвращаться — они могут быть эффективны в таком формате, привыкнут. Кто захочет вернуться — адаптируется. Какие-то вещи будут непривычны, но справятся.
Я очень верю в человека и его способности. Тем, как это проявляется, я восхищен, впечатлен и удивлен, насколько мы на самом деле сильны и многогранны. Просто это все проявляется в сложные периоды жизни. Сейчас именно такой. У меня нет сомнений, что мы справимся. Да, кто-то будет паниковать, кто-то отчаиваться, кто-то злиться, но мы справимся
Фото: Евгения Новоженина / Reuters
Как думаете, сколько времени нам надо на адаптацию?
Чтобы адаптироваться к существенно изменившимся факторам, нужно до года, в зависимости от значимости факторов. Если вы переехали в другую квартиру и туалет оказался в каком-то непривычном месте, то вам нужно будет около трех недель для адаптации, чтобы, проснувшись ночью, найти его в полудреме, не ударяясь об углы. Но это не самый существенный фактор.
Для адаптации к существенным факторам, например, изменению должности или смене работы и привыканию на новом месте, нужно полгода. [Пандемия —] это сложнее и масштабнее, но в рамках года мы точно уложимся, если, конечно, не произойдет чего-то еще.
Ну за этот год ведь мы не адаптировались?
Ну почему? Мы начинаем адаптироваться с момента признания того, что наступила другая реальность. Поэтому я бы не начинал отсчет с весны — мы тогда плохо представляли, что происходит.
Я бы предположил, что для львиной доли россиян это началось с приходом второй волны, примерно в начале осени. Когда первая волна пошла на спад, было ощущение, что не надо адаптироваться, что все прошло, а потом пошла вторая — и стало понятно, что это надолго
Сейчас уже говорят о третьей волне в марте 2021 года.
Раньше мы жили от Нового года до Нового года — и выдыхали. Теперь мы будем жить от локдауна до локдауна?
С точки зрения психологии тут интересный момент — профессиональные психологи призывают человека жить здесь и сейчас. Потому что жизнь — это то, что происходит в эту самую секунду. Вчерашнего дня нет — это просто воспоминание, будущее — просто гипотеза. Мерилом является качество сегодняшнего мгновения. В этом есть колоссальный ресурс, который, кстати, тоже помогает адаптироваться. Несмотря на сожаление о прошлом или страх перед будущим, здесь и сейчас нам достаточно хорошо, у нас все точно не плохо. Вот прямо сейчас. В эту самую секунду. На это и стоит опираться. А жить от сих до сих — это что-то неестественное.
Пандемия нас уже чему-то научила или нам только предстоит учиться и учиться?
Мы только начали учиться. Чтобы выполнить домашнее задание на пятерку, нам еще далеко. Для меня основное — идея о том, что кризис с угрозой здоровью разворачивает нас к самим себе и к близким людям. В гораздо большей степени, чем любой другой экономический кризис. Он разворачивает нас к настоящим приоритетам, что для нас важнее: упахиваться на работе или больше времени проводить с детьми, купить новый айфон или увидеть счастье в глазах супруга?
Почему происходит смещение ценностей? Из-за того, что люди осознали близость смерти?
Ну да, вы правы. Мы приложили то, чего мы хотим, к гипотетической шкале критериев, важнейший их которых — смерть. Это заставляет переосмыслить приоритеты. Экономический кризис такого эффекта не дает — на самом деле человеку надо немного, чтобы выжить. Поэтому потерять деньги не так страшно. А вот когда вопрос касается жизни или смерти — происходит настоящая внутренняя работа, иллюзии пропадают, остается только самое зерно, основание.
А оно всегда одно и то же — не нужны нам ни роскошь, ни излишества, ни даже материальное изобилие. Человеку нужен человек
Зачем это нужно? Вирус распространяется в общественных местах — старайтесь их избегать. Домашний режим особенно важно соблюдать людям старше 65 лет и тем, кто страдает хроническими заболеваниями. Молодым стоит воздержаться от личного общения с родителями, бабушками и дедушками и пожилыми людьми вообще. Старайтесь поддерживать контакты по телефону или через интернет — это поможет уберечь пожилых людей от опасности заражения.
Зачем это нужно? Кашляя или чихая, человек с респираторной инфекцией, такой как COVID-19, распространяет вокруг себя мельчайшие капли, содержащие вирус. Если вы находитесь слишком близко, то можете заразиться вирусом при вдыхании воздуха. Держитесь от людей на расстоянии как минимум один метр, особенно если у кого-то из них кашель, насморк или повышенная температура.
Зачем это нужно? Если на поверхности рук есть вирус, то обработка спиртосодержащим средством или мытье рук с мылом убьет его.
Зачем это нужно? Руки касаются многих поверхностей, на которых может присутствовать вирус. Прикасаясь к глазам, носу или рту, можно перенести вирус с кожи рук в организм.
При кашле и чихании прикрывайте рот и нос салфеткой или сгибом локтя; сразу выбрасывайте салфетку в контейнер для мусора с крышкой, обрабатывайте руки спиртосодержащим антисептиком или мойте их водой с мылом.
Зачем это нужно? Это позволит предотвратить распространение вирусов и других болезнетворных микроорганизмов. Если при кашле или чихании прикрывать нос и рот рукой, микробы могут попасть на ваши руки, а затем на предметы или людей, к которым вы прикасаетесь.
При повышении температуры, появлении кашля и затруднении дыхания как можно скорее обращайтесь за медицинской помощью
Зачем это нужно? Повышение температуры, кашель и затруднение дыхания могут быть вызваны респираторной инфекцией или другим серьезным заболеванием. Симптомы поражения органов дыхания в сочетании с повышением температуры могут иметь самые разные причины, среди которых, в зависимости от поездок и контактов пациента, может быть и коронавирус.
Некоторые эксперты Всемирной организации здравоохранения высказывают мнение, что при нынешней пандемии 60-70 процентов населения Земли переболеет этим вирусом. Рано или поздно. Это один из возможных сценариев, но далеко не единственный.
Фото: Laurent Gillieron / Reuters
С точки зрения медицинской науки, у нас у всех есть два варианта развития сюжета с SARS-CoV-2.
Первый вариант: мы будем дожидаться вакцины, она будет сначала сделана для какой-то ограниченной группы лиц, для медработников и групп риска, об этом я уже говорила, ну, а потом и для всех.
Перед учеными все еще стоит множество важных задач в связи с тем вызовом, который бросил всем нам коронавирус SARS-CoV-2. И вот наиболее принципиальные из них.
Во-первых, необходимо понять, какова степень сероконверсии в общей популяции. Если мы это поймем, мы сможем найти людей, легко переболевших инфекцией и не знавших об этом. Это определится путем эпидемиологических обзоров. Переболевшие люди смогут помочь тем, кто еще не заражен.
Во-вторых, надо выяснить, надолго ли сохраняется иммунитет у переболевших.
В-третьих, нужно определить, что будет, если коронавирус заразит человека с иммунодефицитом, врожденным или приобретенным. Так мы поймем, как ему помочь.
И, наконец, надо понять, все ли больные полностью избавляются от инфекции при выздоровлении, или в каких-то исключительных случаях остаются скрытые носители вируса, у которых он не проявляется, но в которых живет и может заразить окружающих. Все это очень важно выяснить, и мы над этим работаем.
Фото: Laurent Gillieron / Reuters
Коронавирус меняет нас. Но и мы способны изменить его. Мы способны больше узнать о нем, об особенностях нашего организма и ответственнее защищать себя и наших близких. Думаю, человечеству удастся адаптировать к себе SARS-CoV-2 и в конечном счете его победить — но лишь в том случае, если все мы будем действовать грамотно, своевременно и достойно.
Читайте также: