Новый смертельный вирус в россии
Обновлено: 18.04.2024
На днях министр здравоохранения Михаил Мурашко предупредил о возможности новой волны COVID-19 уже в мае. Скорее всего, ее вызовет кто-нибудь из представителей семейства "Омикрон", которое продолжает пополняться новыми подвидами.
По данным Роспотребнадзора, сейчас абсолютное большинство (90%) случаев инфицирования вызвано "Омикроном" BA.2, также известного как "Стелс-Омикрон". И хотя считается, что при всей его высокой заразности особой "злости" в нем нет, опыт других стран показывает, что это не совсем верно. К тому же появилась научная работа, доказывающая, что в непривитой популяции "Стелс-Омикрон" вызывает не меньшую смертность, чем предыдущие варианты коронавируса.
В последние дни ежесуточный прирост количества заболевших в стране составляет 9-11 тысяч человек (по данным на 18 апреля — 9,4 тысячи). Самая высокая заболеваемость на сегодня — в Санкт-Петербурге (вчера там официально заболело 629 человек); Москва — на втором месте (497 человек).
По данным Роспотребнадзора, сегодня 90% заболеваемости коронавирусом в стране вызвано вариантом "Стелс-Омикрон". Считается, что он протекает легче, однако это не совсем так. Недавно появилась научная работа, которая показала, что в непривитой популяции этот вариант коронавируса убивает пожилых так же, как ранние варианты.
Еще одна серьезная проблема связана с тем, что даже после очень легкого и бессимптомного течения "Омикрон" возникает серьезный постковидный синдром. Чаще всего он проявляется в виде тромбозов, астении, упадка сил вплоть до полной нетрудоспособности и инвалидности, что встречается у молодых и прежде полных сил людей. Что делать с этой армией пациентов, врачи до конца не знают: никаких протоколов лечения до сих пор не разработано, и четкого понимания, как облегчать симптомы и помогать людям, нет. По данным медиков, каждый пятый (!) столкнувшийся с постковидом теряет работоспособность.
Профессор кафедры госпитальной терапии №21 Сеченовского университета Сергей Яковлев недавно заявил, что применение моноклональных антител и стероидных гормонов при ковид вызывает серьезное угнетение иммунитета: "Считаю, что надо брать у пациента согласие, от чего он хочет умереть: от цитокинового шторма или поздней бактериальной суперинфекции".
Тем временем еще один подвариант "Омикрона" – "Омикрон-ХЕ" - начинает шествие по миру. Его количество в Великобритании начало резко расти. Пока известно лишь то, что он представляет собой гибрид вариантов BA.1 и BA.2, и может быть наиболее заразной из ранее обнаруженных версий COVID-19. ВОЗ заявила, что XE примерно на 10% более заразен, чем BA.2, но эти данные требуют дополнительных исследований.
Сможет ли новый вариант вызвать очередную волну (по экспертным оценкам, волны будут накатывать каждые 7-8 месяцев), пока сказать сложно. Однако многие эксперты называют именно май наиболее подходящим временем для нового подъема в России. К сожалению, практика показывает, что иммунитет у переболевших "Омикроном" сохраняется ненадолго, к тому же другие варианты вируса к нему вообще нечувствительны. Поэтому специалисты советуют вести себя предельно аккуратно и соблюдать защитные меры, которые нам уже очень хорошо знакомы.
Но если сравнивать первую, вторую и третью волны по тому, как люди болели, то есть по клинической картине, все же некорректно говорить о том, что эти различия обусловлены лишь тем, что вирус мутирует.
Необходимо принимать во внимание сезон года, как меняется количество переболевших в разных возрастных группах населения, а также практику терапии в разных стационарах. Если в первую волну в основном это были пожилые люди, то с каждым следующим подъемом поступало все больше молодых пациентов.
Насколько сильно пациенты молодеют?
В первую волну основной группой поражения были люди старше 60 лет. Ну, а дальше возрастная планка опускалась все ниже и ниже. Соответственно, во вторую волну чаще всего госпитализировались пациенты 40-60 лет. Среди них были тяжелые, некоторые погибали. Сейчас имеется больше пациентов от 20 до 40 лет, в том числе и в тяжелом состоянии.
Просто те, кто старше 40, в основном уже переболели в первую и вторую волну. И вирус движется дальше — в ту возрастную группу, где еще остались неохваченные
Клиника, в которой я работаю, изначально непрофильная для инфекционных болезней. С ковидом мы работаем, когда идет пик заболеваемости. Для третьей волны открылись сравнительно недавно. Поэтому мне нужно некоторое время, чтобы понаблюдать за пациентами и понять, насколько стремительно развитие болезни. Но хочу сказать, что и зимой, во вторую волну, у некоторых пациентов все развивалось достаточно динамично.
Как это можно сделать?
Для этого с помощью молекулярной диагностики — секвенирования — нужно точно установить, какой штамм вируса у пациента. А дальше провести экспертизу симптомов, анализов, особенностей течения. Причем сравнивать их по возрастам. Других способов доказать отличия научными методами нет.
Я уже говорила, что просто субъективно сравнивать волны между собой некорректно. Кроме того что вирус атаковал разные возрастные группы населения, были еще и разные практики терапии пациентов.
Сейчас мы уже, конечно, больше знаем о SARS-CoV-2, чем год назад. Многие средства, которыми пытались раньше спасать, не используем. Учли прошлые ошибки, сделали выводы. Это тоже влияет на разницу.
В России такие исследования проводятся?
Образцы вируса из некоторых больниц поступают в Российский консорциум по секвенированию коронавирусов, который относится к НИИ гриппа. Я знаю, что Санкт-Петербург, Москва, другие регионы сотрудничают с ним. Таким образом больницы получают информацию о том, какой именно вариант вируса у пациентов. А затем больницы могут уже сравнивать клиническую картину и делиться информацией друг с другом. Я думаю, что месяца через полтора-два можно будет говорить о каких-то первых результатах. Потому что сложно оперативно объединить данные из разных больниц — из-за разных терапевтических практик. В том числе из-за того, что всегда существует конфиденциальность информации.
Понимание биологии вируса улучшилось. Стало ясно, что эффективных противовирусных средств нет, причем нет не только в России, но и во всем мире.
И совершенно точно есть некие генетические особенности у пациентов, которые предрасполагают к различным течениям инфекции
У пациентов любых возрастов может быть и легкая форма ковида, и острое течение, которое мы называем фульминантным, когда человек неконтролируемо сгорает. И никакие средства, никакие терапевтические подходы к лечению не оказывают на них никакого влияния. Причем никаких объективных, видимых предпосылок к тяжелым исходам у некоторых людей просто нет.
Очевидно, что имеется еще какой-то фактор, как-то связанный с неспецифическим или специфическим иммунитетом. Наверное, есть и другие причины. Невозможно сказать, к какой подгруппе относится тот или иной пациент. Возможно, к той, где все развивается по негативному сценарию. Именно поэтому важно привиться, чтобы не заболеть и не играть в русскую рулетку.
У вас в институте есть прогностический калькулятор течения болезни. Он может помочь?
Эта система по оценке тяжести пациентов, которую мы разработали в Первом медицинском университете. Но она позволяет оценить прогнозы и тяжесть течения ковида у тех, кто уже заболел и госпитализирован. Это больные, у которых регулярно берут анализы. Использовать этот подход для пациентов амбулаторного звена нельзя, потому что там нет возможности с такой частотой мониторить их состояние.
То есть мы сужаем круг до тяжелых и среднетяжелых пациентов. В их отношении действительно можем проверять, как течет их заболевание, где у них наступает ухудшение, за счет каких параметров, как можно оптимизировать терапию, надо ли ее менять. И мы можем с 90-92-процентной точностью определить прогноз течения болезни, понять, стоит ли опасаться смертельного исхода. Это можно предположить достаточно заблаговременно, за семь-десять дней. Мы можем оценить эффект проводимой терапии и предотвратить негативный исход.
Обычно врачи называют несколько факторов, которые гарантируют тяжелое течение: диабет, ожирение. Ваш калькулятор выдавал что-то неожиданное?
По нашим расчетам вышло, что с риском фатального исхода связан скорее низкий ИМТ (индекс массы тела), а не высокий. То есть для истощенных пациентов прогноз хуже. Как правило, это люди с патологиями почек или активной онкологией/онкогематологией.
Но нужно понимать, что расчеты основаны исключительно на данных пациентов нашего стационара. Мы не включали в факторы для прогностической шкалы сопутствующие заболевания, но повышение уровня глюкозы часто было ассоциировано с ухудшением прогноза.
То есть когда у пациента некомпенсированный диабет, или он до попадания в стационар не знал, что у него диабет, или принимал терапию, влияющую на обмен глюкозы (глюкокортикостероиды), — это плохо. Еще значение имеет наличие анемии — это тоже плохой признак
Остальные биохимические параметры меняются в ходе развития инфекции, потом более-менее восстанавливаются. Исключение — сниженные лимфоциты и общий белок у истощенных пациентов, а также измененные показатели почечной функции у пациентов с болезнями почек.
На своей странице в Facebook вы сказали, что пора начинать ревизию течения тяжелых форм инфекции, когда человек месяцами болеет СOVID-19. Что вы имели в виду?
Существует определенная группа пациентов, которые длительное время сохраняют вирус в резервуарах организма. Это ткани легких, кишечник, возможно, миокард и центральная нервная система.
Как правило, это пациенты с онкологией и системными заболеваниями крови — хронический лейкоз, лимфомы, а также с аутоиммунными патологиями — например, с системной красной волчанкой, плохо поддающейся терапии.
У одной нашей пациентки вирус выделялся 11 месяцев, это был рекорд. У других — полгода, три месяца, два месяца.
Эти пациенты просто вирусоносители или болеют с реальными симптомами?
Для окружающих пациенты заразны. Периоды болезни у них разные, в том числе есть фаза латентного, то есть скрытого течения. Также может развиться пневмония, которая способна привести к тяжелому течению. Для одной пациентки, которая болела полгода, все закончилось летальным исходом.
Вирус, который длительно находится в организме, накапливает мутации. И это как раз к вопросу, как возникают варианты SARS-CoV-2. Они могут появляться не только из других стран и, например, при переходе от животных, как было с норками в 2020 году.
То есть новые варианты вируса могут появляться в стране, даже если в ней закрыты все границы и никто не приезжает
Причем необязательно только пациенты с затяжным ковидом могут стать источником новых мутаций и эволюции вируса. Но в них мутации у вируса просто возникают чаще.
Сложность в том, что такие пациенты, месяцами имея положительный ПЦР по ковиду, не могут получить лечение основного заболевания. Рак у них не лечится чаще всего никак — ни химиотерапией, ни хирургически. Они оказались между небом и землей, в промежуточном положении между всеми системами.
Их не лечат по административным причинам или все же по медицинским — есть опасения, что терапия на фоне COVID может ускорить негативный прогноз?
Скорее это на уровне организации здравоохранения. Просто бюрократически эти пациенты не вписываются ни в одну категорию, для которой разработаны правила. К сожалению, у нас пока классификация течения коронавирусной инфекции находится в рамках парадигмы 2020 года, когда мы предполагали, что болезнь течет только остро.
Сейчас уже понятно, что она бывает затяжной и хронической. Определенным группам пациентов требуется особый подход. Их нужно лечить от основного заболевания, иначе оно прогрессирует, и в то же время необходимо обеспечить защиту медицинского персонала от заражения. Следовательно, для таких случаев нужны отдельные боксы.
Таких пациентов немного — один-три процента. Хочется, чтобы на них обратили внимание. И не только потому, что они крайне уязвимы, но и потому, что они могут быть резервуарами для формирования новых вариантов вируса. Кстати, теоретически здесь могла бы помочь вакцинация. Онкологических пациентов необходимо прививать до того, как они начнут лечение и заболеют ковидом из-за ослабленного на фоне лечения иммунитета.
Но прививка рекомендуется в том случае, когда рак в ремиссии и больной не получает никакого лечения?
Самый частый побочный эффект вакцины — это высокая температура. Не опасно ли это для раковых пациентов, не спровоцирует ли прогрессирование опухоли?
Нет, вакцины этому не способствуют. Мы уже давно перед лечением вакцинируем онкологических пациентов от других инфекций: менингококка, пневмококка — иначе они могут заболеть и погибнуть. В общем-то, вакцина от COVID-19 не такая реактогенная, как от того же менингококка. Там тоже температура — одна из самых частых реакций.
Есть ли научные данные о повторных заражениях коронавирусом?
Как правило, при повторном заражении болеют легче, поэтому мы их реже видим в стационарах, что тоже характерно. В данный момент практически все наши пациенты — еще не переболевшие и не привитые.
Израиль — одна из стран, которая отчиталась чуть ли не о тотальной вакцинации всего взрослого населения. Сейчас там очередная вспышка ковида. Почему?
Нужно понимать, насколько интенсивна эта вспышка. Очевидно, что она во много раз меньше, чем в России. Понятно, что несмотря на массовую вакцинацию там осталась большая группа непривитых — это подростки, дети и те, кому по тем или иным причинам от прививки лучше пока воздержаться. То есть о полной победе над вирусом нельзя говорить даже в наиболее прогрессивных в плане вакцинации странах. Вирус будет распространяться среди невакцинированных. Привитые все равно будут переносить болезнь гораздо легче. Снижение смертности и есть главная цель вакцинации.
И второй момент — никакая вакцина, в том числе импортная, полностью не предотвращает заражения. Изначально о стопроцентной эффективности вакцины никто не заявлял. А сейчас она может снижать эффективность при встрече с индийским штаммом.
Но таких ничтожно малое количество. У подавляющего большинства иммунный ответ есть. Бывает, что он не такой интенсивный, как хотелось бы. То есть вакцина для них может оказаться менее эффективной. Заразиться они могут, но болеть будут легче.
И еще один важный момент — сроки после вакцинации. Адекватный иммунный ответ наступает через две недели после второй фазы вакцины. А бывает, что человек привился, а через три дня стал выдавать клиническую картину ковида. Это значит, что он подхватил вирус еще до вакцинации.
Сейчас в Москве появилась рекомендация делать ревакцинацию раз в полгода. Есть ли научные данные о том, насколько это обоснованно и эффективно?
А если человек проверяет свои антитела и видит, что они на нуле. Что вы рекомендуете делать — прививаться или нет?
В первую очередь медицинское сообщество должно убедить привиться тех, кто еще не болел и ранее не вакцинировался. Как только они это сделают, вирус в популяции станет распространяться менее активно, так как мы прервем цепочку распространения вируса среди восприимчивых лиц, которые еще не болели.
Многие болели либо бессимптомно, либо наблюдались у врачей частным образом, то есть в официальном списке переболевших их нет. Сейчас всевозможными административными мерами их подталкивают к вакцинации. Что им делать?
Это сложный вопрос. Но если они сделают прививку, вреда для здоровья в любом случае это не принесет. Зато и уровень антител они могут получить выше, чем те, кто привился, но не болел перед этим.
Сейчас многие кинулись покупать сертификаты о вакцинации. Правоохранители говорят, что документы обычно поддельные. А в принципе есть ли какие-то биохимические анализы, с помощью которых можно увидеть, прививался человек или нет?
В связи с введением QR-кодов для вакцинированных возникла проблема у соотечественников, привившихся за рубежом импортными вакцинами. В России их сертификаты не признаются. Чтобы не лишиться многих социальных благ и работы, им придется делать еще и российскую прививку. Такое двойное наложение не вредно?
Прусс: Практически это главное, что мы про него знаем. Недавно вышли очень интересные британские данные про спектр симптомов заболевания, насколько они изменились в сравнении с дельтой. Я должен сказать, что изменились они, по-видимому, не настолько сильно. Да, британцы видят больше больных с больным горлом, их с омикроном около половины, но и с дельтой был каждый третий. Также они видят меньше зараженных с потерей обоняния. Это фиксировалось у трети пациентов с дельтой и осталось у каждого восьмого с омикроном.
То есть для пациентов, которые не испытывают серьезных последствий от ковида, разница симптомов не такая большая.
А вот при тяжелом течении болезни уже есть существенные отличия. Для омикрона больше характерен бронхиолит средних дыхательных путей. А для дельты — более глубинное поражение самих легких, альвеол.
Ясно ли, какая длительность иммунитета после омикрона? Он действует против дельты?
До недавнего времени я рассказывал, что это будет понятно не раньше чем через три месяца. Традиционно считалось, что в первые месяцы после заболевания не всегда просто определить новое это заражение или вспышка старого. Чтобы не ошибиться, отсчитывали 90 дней и только потом выясняли, заразились люди снова или нет.
Сегодня я с большим удовлетворением вижу, что британцы начали смотреть повторное заражение начиная уже с 30-дневного срока. Они, конечно, пока не получили информацию о том, через какое время после омикрона можно заразиться, потому что большинство пациентов еще только-только выздоровели. Но британцы анализируют, насколько у болевших дельтой в осеннюю волну на 30-й день после выздоровления ослабла чувствительность к омикрону.
Теоретически можно предположить, что первые месяц-два, чем бы человек ни переболел, у него сохраняется значительная устойчивость ко всем штаммам, которыми можно заразиться. Иммунная система еще очень активная, в ней много всех активизированных компонентов: и Т-клетки циркулируют, и концентрация антител большая. Реально риски начинаются где-то после третьего месяца после выздоровления, а где-то и больше. Точнее мы об этом узнаем скорее всего в мае.
Омикрон сам по себе менее патогенен или вызывает более легкое течение болезни только у вакцинированных?
И то, и другое — правда. Поначалу это было очень трудно различить, потому что большинство жителей тех стран, по которым омикрон прокатился первым, были или вакцинированы, при этом хорошо, с ревакцинацией, как в Британии, или относительно недавно переболели, как в Южной Африке. По небольшим прослойкам населения, которые все-таки не вакцинированы в Дании и Великобритании
ученые делают вывод, что тяжесть заболевания заметно меньше и для тех, кто ни разу не был вакцинирован. Заметно — это, конечно, не в разы. В зависимости от того, что мы измеряем, — на 30-50 процентов
Хотя статистически установлено, что при омикроне ковид протекает легче, не стоит успокаиваться, это палка о двух концах. Даже уменьшенная в полтора-два раза в группах риска опасность, где она изначально была очень высокой, остается огромной.
В России уровень вакцинации меньше, чем в Европе. Но, мне кажется, найти непереболевших и непривитых уже очень трудно. Многие болели неофициально, поэтому не попали в статистику.
Так случилось в Англии, где трудно было до конца провести анализ, потому что значительная часть населения переболела без официального статуса. В расчетах они пытались применить условные поправочные факторы. Смотрели, у скольких людей нашли антитела к вирусу, больше ли их, чем официально болевших. Но это трудно верно рассчитать.
Фото: Maxim Shemetov / Reuters
Мне все-таки кажется, что именно среди людей пожилых, именно среди тех, кто склонен тяжело переносить ковид, доля болевших, но не имевших подтвержденного диагноза, небольшая. Потому что это гораздо чаще происходит с перенесшими болезнь легко, без дискомфорта, то есть с молодыми.
За счет чего снизились патогенные свойства вируса?
Люди часто думают, что вирусы становятся менее патогенными потому, что они не смогут существовать, убив всех своих носителей. Но никакие штаммы коронавируса не убивали так много людей. С точки зрения общества смертность от ковида очень большая, однако с точки зрения вируса — это не так много, чтобы помешать ему распространяться.
Как вирус изменяет свои свойства? Иммунная система наших организмов учится все лучше и лучше бороться против него. Вирус должен постоянно изменяться, чтобы противостоять давлению иммунитета. Не все изменения проходят вирусу даром. Иногда что-то меняется в белках, это позволяет избежать ему защитной реакции иммунной системы. Но для вируса это тоже вредно, может сделать его менее активным. Именно так произошло с омикроном.
Главное, почему он не проходит в глубину легких, а остается в верхних и средних дыхательных путях, это потому, что в процессе мутирования, чтобы избежать нашей иммунной системы, он утратил один из сайтов расщепления шиповидного белка на поверхности. И в результате больше не может войти в клетки так, как раньше
Но это не сам вирус стал менее патогенен, потому что ему захотелось оставить в живых человечество. Просто наша иммунная система загнала его в такой угол, что у него не осталось другого выхода.
На самом деле и дельта на начальной стадии первых волн резко молодела — гораздо больше заражала людей, которые были младше, чем болевшие до того. К концу волн эта динамика поменялась на противоположную — болело больше пожилых людей. Это связано скорее не с биологией вируса, а с социальными навыками тех, кто первыми или последними подхватывают инфекцию.
Первыми подхватывают вирус те, кто ходит в школу, на всякие гулянки, концерты. Пенсионеры как бы немножко более изолированы, их круг общения уже. А иногда они осторожничают и вообще сокращают его до полного минимума, поэтому к ним поздно приходит инфекция.
Биологический эффект трудно даже оценить, учитывая, что это проявляется на фоне социального аспекта. Перемены наблюдаются в такой стране, как Дания. Там волна омикрона дошла до пика и, возможно, начала спадать. За четыре недели до пика среди зараженных наблюдалось значительное преобладание молодых, особенно 20-24-летних. Но к последней неделе этот эффект начал сходить на нет. Теперь доля омикрона среди пожилых — практически такая же.
Дети стали чаще болеть?
В Дании дети попадали в статистику немного меньше, чем при дельте. Связано ли это с более легким течением болезни, честно говоря, не знаю. Дело в том, что детей тестируют не совсем по тем правилам, по которым тестируют взрослых. Очень многие страны делают программы тестирования в зависимости от уровня инфекции в школах. И получается, что дети охвачены тестированием гораздо шире. Взрослые, чтобы им сделали анализ, должны реально заболеть. А дети — всего лишь находиться в школе, где довольно много заболевших, в этом случае они сразу попадают под обязательное тестирование. Такая программа была и у нас в штате Юта. Сегодня ее отменили по причине того, что болеет столько детей, что тестов уже не хватает на всех.
Фото: Pavel Golovkin / AP
Есть ли вероятность, что омикрон к весне тоже уйдет, как и другие штаммы?
Дельту и омикрон от всех предыдущих штаммов отличает ускоренный жизненный цикл. Это делает более трудным прогноз, исчезнут эти штаммы напрочь или будут возвращаться периодически.
После волн высокой заболеваемости тем или иным штаммом два-три месяца, а то и больше у населения остается нейтрализующий иммунитет. Но постепенно его уровень спадает, и его уже недостаточно, чтобы предохранить людей.
Но буквально за считаные дни после новой инфекции иммунная система вспоминает, что она умеет бороться с этой угрозой, берется за дело и очень быстро останавливает вирус. Однако достаточно ли быстро, чтобы предотвратить новую волну?
Допустим, для альфы или для гаммы реально люди становились заразными на четвертый или на пятый день после инфицирования. К этому сроку иммунная система уже набирала обороты, вирус во внеклеточном пространстве весь инактивировался. И люди, переболевшие даже давно, все равно становились неспособными эффективно распространять эту заразу.
С дельтой было не так. Дельта уже парой волн прокатывалась по России. Хотя организм помнит, как с ней бороться, имеет иммунные клетки памяти, Т-клетки, В-клетки, но те 3-4-5 дней, которые требуются, чтобы на полную скорость раскрутить иммунную реакцию, недостаточны для предотвращения передачи дельты дальше. Жизненный цикл этого вируса быстрее, уже на третьи сутки после инфицирования зараженный человек способен заразить других.
Возможно, то же самое будет характерно и для омикрона. Предполагается, что у него тоже более быстрый жизненный цикл, но точных данных по этому поводу нет.
Пока эпидемия развивается при доминировании какого-то одного штамма. Есть ли опасность, что появятся разные виды вируса, которые будут параллельно ходить в популяции?
В принципе, новой волне подняться на фоне старой волны довольно сложно потому, что у недавно переболевших какое-то время сохраняется иммунитет. Омикрон в какой-то мере является исключением, так как он слишком несхож в иммунологическом плане с другими штаммами, иммунный ответ на него более узок.
Как правило, люди, которые переболели старыми штаммами или вакцинированы, формируют свой иммунный ответ против омикрона из того разнообразия антител, которые у них сформированы. Но в случае омикрона имеющиеся антитела в основном не подходят для решения новой задачи.
Такого биохимического, иммунологического механизма раньше не было. Поэтому есть некоторая вероятность, что будущие варианты вируса смогут изначально избегать нейтрализации. Так что, возможно, прямо на хвосте омикрона придет что-то еще.
Я сейчас внимательно наблюдаю за очень необычной разновидностью омикрона. Формально она считается омикроном, но на практике очень далека от него. Это штамм, который имеет международную номенклатуру ВА.2. Он сейчас очень распространен в Индии, на Филиппинах, в Дании, Швеции
И буквально в ближайшую неделю мы должны узнать, способен ли он распространяться как дополнительная волна на хвосте волны омикрона.
Фото: Kirill Braga / Reuters
Я правильно понимаю, что это преобразованный омикрон?
Месяц или чуть больше назад у них с обычным омикроном (обозначаемым BA.1) были общие предки. Но затем эти две ветки начали развиваться разными эволюционными путями. Штамм ВА.2 отличается от омикрона 20 мутациями. Можно решить, что это омикрон набрал дополнительные 20 мутаций. Но это не так. На самом деле у него нет десяти из мутаций, которые есть у омикрона, зато есть десять других.
Эта новость больше научная или на практике новый омикрон может оказать существенное влияние на пандемию?
Обычный омикрон (BA.1) начал завоевывать целые страны два месяца назад, и постепенно эпидемиологи и иммунологи разобрались в особенностях вызванного им ковида. Массовое распространение BA.2 началось только в последние дни, ясности с этим штаммом меньше.
Однако иммунологи уже предсказывают, что иммунитет у привитых сможет эффективно предотвращать тяжелое течение болезни у зараженных BA.2. И действительно, в Дании, где BA.2 уже преобладает, нагрузка на больницы стабилизировалась. Однако это совсем не означает безоблачную перспективу. Ведь большинство из нас рассчитывают, что волна омикрона закончится спустя считаные недели, и все снова откроется. А BA.2, возможно, удлинит волну, приведет к повторным заболеваниям и существенно замедлит возврат к норме.
С биологической точки зрения возможно ли создать универсальную вакцину от всех штаммов, которая бы обеспечивала длительный иммунитет?
Думаю, что можно. Но опыт показывает, что просто полагаться на широкий иммунитет против шиповидного S-белка вируса, видимо, невозможно. У меня есть своя неподтвержденная гипотеза. Неспроста иммунитет, вызываемый вакцинами или природной заболеваемостью, уходит довольно быстро, количество антител после непродолжительного времени снижается.
Поэтому иммунный ответ, который вызывается одной специфической разновидностью коронавируса, от природы не должен быть слишком долгим. Ведь наш организм ожидает, что придет другая разновидность вируса, против которого предыдущая версия ответа может быть не только неполезна, но даже вредна. Это, конечно, моя гипотеза, и она пока ничем не подтверждена. Но коронавирусы в истории человечества существуют давно, десятки тысяч лет. Ученые находят разнообразные следы эволюции в иммунной системе человека, которые примерно связаны с переселением людей в Восточную Азию, где коронавирусы были эндемичны. Так что не исключено.
Но если для вакцины выбрать другую мишень, не шиповидный белок, то, возможно, удастся найти универсальный ответ. Или выбрать какую-то более узкоспецифическую мишень. То есть такое место в геноме, которое вирус изменить принципиально не может, и оно у всех штаммов единое.
Такие разработки ведутся?
Пока мы идем по линии использования того, что есть. Это, конечно, эффективно, но не идеально. Вряд ли люди будут считать должным ревакцинироваться каждые несколько месяцев. Поэтому на повестке дня будет создание долгосрочных, более универсальных решений. Они точно разрабатываются, но в ближайший год мы этого не увидим.
Фото: Natacha Pisarenko / AP
Частая ревакцинация — с точки зрения биологии, есть ли вред для человека?
Вряд ли это вредно. При очередном столкновении с антигеном у нас не только увеличивается количество антител, но и улучшается их качество, улучшается их сродство, то есть сила связывания с вирусом, которая называется авидностью. Антитела немножко меняются. В Т-клетках, В-клетках происходят небольшие мутации, которые позволяют новым поколениям этих клеток узнавать не только те антигены, которые уже были им знакомы, но даже и родственные.
Определенная польза от этого есть. Но, конечно, эффективность может сходить на нет. Увеличивая количество доз, мы все меньше и меньше будем получать дополнительного эффекта. Особенно это касается векторных вакцин. По мере повторного их применения организм приучается бороться с вектором, на основе которого они сделаны. И тем самым аденовирусу, который используется как вектор, все труднее и труднее будет донести свой груз в виде коронавирусного гена в человеческие клетки, где он будет работать.
До сих пор все самые опасные штаммы коронавируса развивались параллельно — от одного уханьского предка. Почему не было постепенного перехода — от альфы к бете, а потом к дельте? Может быть, постепенная эволюция одного и того же штамма была бы лучше для человечества?
Главный упор в эволюции вируса был сделан на уход от иммунных реакций. Для этого вирусу нужны десятки мутаций. Создать их методом ступенчатой эволюции, одну за другой очень трудно. Поэтому реально оказывалось, что новые важные штаммы, которые вызывали озабоченность ВОЗ, возникали разом из глубинных корней.
Реально не было больших успехов, которые бы опасные штаммы смогли достичь методом постепенной эволюции. Возьмем ту же дельту, которой заболели сотни миллионов людей. В русле дельты постепенно возникли дополнительные, выгодные вирусу мутации, которые, возможно, позволяли ему распространяться быстрее. Но это было очень слабое, инкрементальное, как говорят у нас, изменение степени жизнеспособности вируса. Может быть, это давало пять-десять процентов дополнительной заразности по сравнению с двукратным перевесом, который дельта имела над альфой в самом начале.
Конечно, вирусы эволюционировали, когда было очень много переходов от одного больного к другому, при этом они чуть-чуть продолжали усовершенствоваться.
В свое время я уже был готов поставить точку на коронавирусе. Готов был сказать, что на основе наблюдений за дельтой, за тем, как она приходит круг за кругом, но меняется очень слабо, ступенчато приобретенные мутации дают ей очень копеечный выигрыш, виден конец эволюции вируса
Но с омикроном природа решила поставить нас на место.
Глядя на омикрон, уже нельзя увидеть конец эволюции вируса?
Думаю, что через пару-тройку месяцев мы увидим, насколько у переболевших омикроном сильна остаточная иммунная реакция, насколько долго она тянется, хватит ли ее, чтобы предотвратить новую волну омикрона. Я не берусь судить в долгосрочном плане, но есть надежда, что эффект иммунного обучения нашего организма при встрече с омикроном останется достаточно долгим. Это поможет предотвратить будущие волны, но стопроцентной гарантии нет.
У омикрона есть кое-какие качества, которые заставляют усомниться в таком ответе. Примерно известно, где омикрон выигрывает. Он может входить в клетки некоторых тканей организма через пузырьки эндосом. Считалось, что вирусам трудно так делать. Там очень опасная для вируса среда, там всякие ферменты, которые раскусывают, разгрызают вирусы. Но каким-то образом омикрон научился подавлять эти антивирусные процессы и выходить целехоньким из эндосом. То, что это происходит, достоверно известно, а вот как омикрон это делает — пока непонятно.
От изучения этого специфического процесса будет зависеть наше понимание, что вирусы смогут делать дальше, насколько легко им получить такие необычные изменения, позволяющие эффективно заражать клетки нашего организма. Ведь из-за стремления избежать антител, вся поверхность SARS-CoV-2 уже испорчена. Вирус может себя изменить, чтобы его не узнали, но ему от этого чаще больше вреда, чем пользы. Могу вспомнить русскую пословицу про то, что выбью себе глаз, чтобы у тещи был зять кривой. Наверное, так вирус борется с иммунной системой — что-нибудь портит себе на поверхности, иммунная система из-за этого его не узнает.
Вряд ли вирус умрет, скорее всего станет слабопатогенным. Такое происходит с коронавирусами обычной простуды.
Не может ли на место омикрона прийти еще более опасный новый штамм?
В октябре я бы сказал: да нет, мы уже столько прождали, и ничего опасного не приходило. Но омикрон, конечно, всех удивил, делать прогнозы побаиваюсь. Хотя считаю, что у вируса не должно быть слишком много эффективных решений задачи, как изменить свою поверхность, чтобы она не распознавалась иммунной системой, но при этом хорошо работала.
В течение всего марта заболеваемость ковидом в России снижалась, и 1 апреля оперштаб отчитался менее чем о 20 тысячах новых случаев (в начале марта показатель приближался к сотне). Однако эксперты уже начинают говорить о том, что пятая волна коронавируса не была последней. Мировая статистика это подтверждает: крупнейшая с начала пандемии вспышка в Китае, подъемы заболеваемости в США, Европе и Африке говорят, что окончательно прощаться с ковидом пока рано. Мы поговорили с врачами, чтобы разобраться, что происходит сейчас и чего ждать от вируса в ближайшем будущем.
Новый вариант вируса: что мы о нем знаем?
Пульмонолог Алексей Кривоногов говорит, что пока в России падает заболеваемость, в мире происходят иные перемены, которые нам говорят немножко о другом.
За месяц заболеваемость ковидом снизилась в 4,5 раза
Инфографика: Виталий Калистратов / Городские порталы
Иммунолог Николай Крючков не вполне согласен с коллегой относительно распространенности стелс-омикрона в России — он полагает, что на сегодняшний день в столицах к нему относится большинство случаев. Но при этом он согласен, что вирус не стал более опасным — исследования не показывают, чтобы у новых вариантов вируса была большая патогенность.
— Конечно, различия могут быть, но чтобы их измерить с учетом всех факторов — такие исследования быстро не проведешь, — считает Крючков.
Тем не менее, оптимистично считать, что вирус стал безопасен, не приходится. В самом начале распространения омикрона действительно было предположение, что это совсем легкий вариант, но, как показала практика, всё не так радужно.
— Оригинальный омикрон изначально протекал по типу ОРВИ, причем, по моему опыту, с симптоматикой ларингофарингита, то есть поражения горла и гортани, люди жаловались на боли в горле и затруднения при глотании, — говорит терапевт Иван Скороходов. — Зачастую этот вариант вируса не приводил к госпитализациям и развитию пневмонии. Исследование на животных показало, что омикрон по сравнению с дельтой в 70 раз быстрее размножается в верхних дыхательных путях и в 10 раз медленнее в легких. Это всех обнадежило, что омикрон наконец-то превратится в сезонное ОРВИ. Но он начал мутировать, и те штаммы омикрона, которые есть на сегодняшний день, BA.1 и BA.2, могут приводить к госпитализациям. Они по-прежнему опасны для пожилых людей и пациентов с факторами риска.
Иван Скороходов — практикующий терапевт, врач — аллерголог-иммунолог. Член Российской ассоциации аллергологов и иммунологов.
Чтобы оценить степень опасности, стоит посмотреть на статистику смертности — она тоже снижается, но не так быстро как заболеваемость. Врачи говорят, что она связана с пациентами, заболевшими в сезон подъема заболеваемости. Смертность будет снижаться, но она всегда отстает от заболеваемости на несколько недель.
Смертность снижается не так интенсивно, как заболеваемость
Инфографика: Виталий Калистратов / Городские порталы
Когда ждать новую волну?
Сейчас ВОЗ проводит мониторинг: с разных точек планеты собирают новые штаммы. Скороходов говорит, что в основном они мало чем отличаются и их мутации не влияют на основные категории.
— У ВОЗ есть три категории, по которым оценивается каждый штамм: заразность, умение обходить иммунный ответ и способность вызывать тяжелое течение. В соответствии с этим они подразделяют штаммы на вызывающие интерес и вызывающие опасения. Первые — это вирусы, которые имею большое количество мутаций, но еще непонятно, во что это выльется, а вторые — которые имеют мутации, влияющие на три основные категории. Сейчас в этом списке дельта и омикрон. Я думаю, что если будет шестая волна, то это будет версия омикрона.
Кривоногов полагает, что если говорить о волне, то она должна будет захватить многие страны, увеличение заболеваемости есть лишь в некоторых странах. Говорить про Россию в этой волне пока рано, у нас снижение заболеваемости. Однако регионы России один за другим снимают ограничения по коронавирусу, а это может не пойти на пользу.
— Проблема в том, что снимать ограничения сейчас не очень правильно, мягко говоря. Не потому, что если отменить ношение масок, то тут же произойдет всплеск. Дело не в этом, — считает иммунолог Николай Крючков. — На сегодняшний день я оцениваю количество людей, которые используют регулярно маски в закрытых помещениях, в 30–35%. Это было до отмены ограничений [в Москве]. Сейчас это может быть 5%. Фактически этой отменой мы воздействуем на людей, которые не были против соблюдать противоэпидемические меры. Не победив еще ковид, мы делаем социальной нормой неношение масок. Это значит, что люди, которые и сейчас не против надеть маску, заходят в общественный транспорт, видят, что все без масок, появляется социальное давление, и они ее не надевают.
— Я так понимаю, приближенное к властям экспертное сообщество основывается на предположении, которое они фактически приняли за аксиому, что коронавирус — всё, — говорит Николай Крючков. — То есть будут небольшие всплески, патогенность будет только снижаться и так далее. Я бы сказал, что они выдали желаемое за действительное. Когда-то это действительно случится, но думаю, что на нормализацию ситуации нужны полтора-два года. Я думаю, что эти решения приняты на фоне других проблем.
СЮЖЕТ
Крючков полагает, что ближайший всплеск заболеваемости может начаться в конце апреля, хотя он и не будет таким высоким, как пятая волна. В мае он ожидает нормализацию и даже снижение летальности, лето будет благоприятным, эпидемия перейдет в подострое состояние, инфекцию станет легче контролировать, а сезонные всплески станут более выраженными.
— Но дальше наступает осенний период, а там — неопределенность. Первое: у нас ухудшение социально-экономической ситуации, это очень сильно влияет. Второе: у нас очень сильно к этому времени снижается уровень коллективного иммунитета, потому что сейчас он снижается, а не растет. Сейчас он официально на уровне 53%, будет меньше, в том числе в группах риска. Не надо думать, что все, кто мог, умерли. Значительная часть людей [из групп риска] умерла, но много людей, подверженных осложнениям с ковидом, осталось. Поэтому к осени не исключаем появление новых штаммов, не исключено, что появится более патогенная линия.
Огромное количество мутаций
Новый штамм отличается огромным количеством мутаций
По словам профессора, спектр антител и их количество у каждого свои. Поэтому вакцинные и натуральные иммунитеты никогда не падают до нуля, потому что у человека большое количество разных антител, представленных в разных количествах. Исходя из этого, никаких общих заключений по популяции сделать невозможно, только по одному конкретному человеку. Но изучать только одного человека на протяжении полугода, чтобы определить, какой у него иммунный ответ, — это непозволительная роскошь.
— Здесь кроется еще одна не очень хорошая новость, — продолжает Анча Баранова. — Она связана с иммунитетом, с широтой спектра антител, который производится в организме. У пожилых людей он хуже. Если, условно говоря, спектр антител у молодых людей 10, то у пожилых — 6. Шесть разных антител победить проще, чем десять. Это не очень хорошая новость.
Хорошей же новостью, по мнению профессора, являются данные, поступающие из Южно-Африканской республики.
— Там заболевание протекает не тяжело, — рассказывает ученый. — Может быть, потому, что патогенез ослабился, может быть, потому, что сам вирус очень ускорился, начал обладать большей инфекционностью и выделять большее количество вирусных частиц, вирус быстрее переходит в пневмонию и так далее. Но это же может оказаться для нас хорошей новостью потому, что человек активнее проходит первые стадии болезни.
Изначально, когда только COVID-19 выделили, то говорили, что он умеет обманывать иммунную систему человека, притворяется агентом, который не очень сильно провоцирует нашу иммунную систему, задавливает интерфероны, блокирует их производство, а когда разблокирует, на 8–9-й день болезни, то уже начался воспалительный процесс в легких.
— Говорили про это всё, и это правильное определение, — считает Анча Баранова. — Но всегда есть натуральная торговля между тем, насколько хорошо вирус маскируется, и тем, сколько вирусных частиц производится. Представьте себе, войска посылают в тыл врага разведчиков. Допустим, пять человек. Они такие проползли по болотным кочкам, забрались в тыл, перерезали коммуникации противника. Казалось бы, если послать тысячу разведчиков, то будет больше шансов, что они проберутся и всё уничтожат. Но это же и контрпродуктивно. Если по болотным кочкам ползет тысяча разведчиков, то допустить, что их не заметят и не уничтожат, довольно трудно. Повышенная инфекционность вируса плохо сочетается со способностью уклоняться от действия иммунной системы и как-то проползать, не задевая за интерфероновые кочки. Из-за того, что вирус научился очень быстро размножаться и молниеносно заражать других людей, заваливая горой вирусных частиц, стратегия — сначала захватить территорию, потом вызвать серьезное воспаление уже не срабатывает. И это, скорее, хорошо, чем плохо. Судя по всему, заболевание на ранних стадиях — более короткий инкубационный период, более выраженное, но из-за этого не доходит до стадии, которая губит людей.
Пандемия продолжается?
Вакцина защитит?
Новым вирусом заболевают даже вакцинированные
— Мы знаем, что вирус пробивает вакцинную защиту. Но на каком уровне антител — неизвестно, — объясняет доктор Баранова. — Потому что эти измерения делаются в ограниченном количестве стран, в США и Европе эти исследования не являются популярными. Так исторически сложилось.
Вместе с тем, компания Pfizer, выпустившая вакцину BioNTech, недавно распространила пресс-релиз об испытаниях вакцины. Впрочем, это вызвало появление еще большего количества вопросов.
— Спецы Pfizer провели эксперименты с разбавлением сывороток, — говорит профессор. — Сделали правильно, хорошо, я в этом не сомневаюсь. Но сам пресс-релиз по итогам испытаний… Я бы хотела увидеть там цифры разведения сывороток, разброс, сколько человек они померяли, какая была нейтрализация… Как ученый, я бы хотела видеть все эти цифры в релизе. Но их не было. Может быть, потом в какую-нибудь статью включат. Вместо этого был выбран язык, рекламирующий прививки Pfizer. Мол, мы измерили: две прививки не помогают, а третья помогает. По сути там не было написано ничего неправильного. Но как это было написано! И я боюсь, что антиваксеры сейчас уцепятся за это и будут говорить, что производитель гонит рекламу прививок, не давая никакой конкретики, лишь утверждая: ставьте нашу прививку, и будет вам счастье. На это мне нечего будет возразить. Мне, как человеку, который противостоит антиваксерской пропаганде. Потому что Pfizer сформулировал свой релиз, важную информацию, в таком виде, чтобы по максимуму занести рекламный месседж. Как биолог я не получила никакой информации, при этом мои позиции как человека, противостоящего антиваксерской пропаганде, ослаблены этим релизом фармацевтической компании.
От вируса не умирают, умирают от последствий
Если говорить о дальнейших перспективах, то дальнейшее поведение вируса и его последствия для организма еще только предстоит выяснить ученым. Уже известно, что его первые симптомы — сильная усталость и головная боль.
Читайте также: