Ольга аксютина панк вирус в россии
Обновлено: 24.04.2024
Ольга: Как ты понимаешь панк-рок, как музыкальный стиль и как стиль жизни?
О: Некоторые считают, что панки на помойках питаются, плюются друг на друга.
О: А что у них общее? Какова суть панка, что ли?
Е: Наверно, это определённая звериность, зверскость. Я сначала хотел ответить, что это свобода. Это не свобода, нет. Это из области того, когда человек ощущает себя настоящим на этой земле, животным, зверем, ангелом, Богом, кем угодно, понимаешь? И отнюдь не каких-то там панк-рокером с гребешком на голове, кем-то там, кто вписывается в любую систему, потому что панк-рок в этом понимании получается определённая система: панк-рокер — вот такой-то сякой, а вот это — инженер, а это — водитель автобуса, все эти названия, понимаешь, да?
Во-первых, я себя панком вообще не считаю и рокером себя не считаю. То, что мы делаем, это из области несколько другой, понимаешь? Как только вещь начинаешь называть каким-то определённым термином и так далее, получается картинка. Это можно продать, это можно купить, это можно как-то назвать, об этом можно думать, книжки писать, рассуждать. Всё, что настоящее — о нём нельзя рассуждать, потому что оно не вписывается ни в какие каноны. Только оно начнёт вписываться в какие-то определённые рамки, реальность, границы культурологии или чего-то ещё, тут же оно становится мёртвым, становится предметом, вот и всё.
О: А когда группа образовалась, была ли идея играть панк-рок, или рок, или вообще просто, что получалось?
О: Когда вы образовались, что вы хотели играть, с какой целью образовались?
О: Ты говоришь, что вы — единственная панк-группа в России. Что такого панковского в вашем творчестве?
Е: Не знаю. Мне кажется, всё, что мы делаем, панк и есть. А ты что называешь панком?
О: А я хотела узнать, что вы подразумеваете под этим понятием.
О: Чем панк-рок отличается от рока?
О: Должен ли панк-рок нести опасность для общества?
Е: Любое действие из области искусства всегда имеет опасность для общества. Не то, что для общества, а скорей для определённого типа цивилизаций. Например, европейского типа цивилизации, который нам навязывается очень активно. Не то, что для общества — не имеет смысла опасность для жены, для детей, для соседа какого-нибудь хорошего. Что ты обществом называешь? Именно для определённого типа цивилизации — не африканской или индийской какой-нибудь, а очень агрессивная реакция на навязывание тебе определённых вещей, которые человеку не свойственны.
Е: Да, это плохо. Это плачевно. Это трагично.
О: А как насчёт того, что у наших ех-советских людей очень консервативное мировоззрение мало изменившееся с тех времён? Они могут очень негативно реагировать на яркие волосы, выбритый ирокез.
О: Должна ли в панке выражаться идея эпатажа?
Е: Да. Но эпатаж не для того, чтобы кого-то удивить, совсем из других соображений. Это внутренняя, духовная вещь. И у каждого своё. Кто-то делает это для собственного какого-нибудь пути, кто-то делает ради того, чтобы влиять на реальность.
О: А почему вы этим занимаетесь?
Е: Потому что мы живём на этой земле. Скажем так, я ответственен за ту реальность, которая меня окружает. Если бы мне было наплевать на то, что вокруг меня, я бы никогда искусством не занимался, ни творчеством, ничем. Потому что любое искусство, любое действие связано с насилием и влиянием на окружающую действительность. Да, мы хотим повлиять на окружающую действительность. Как это будет — через политику, через кино, через музыку, через что-то ещё, через какое-то интервью.
О: А в какую сторону вы хотите это преобразовать.
Е: Скажем так, в сторону отказа от любых мёртвых, закостеневших, устоявшихся канонов, в чём бы они не выражались — в слове, в живописи, в искусстве, в политике, это раз. И в сторону жизни, яркой жизни, свободной жизни, максимальной жизни, скажем, животности.
Всё, что мы делаем — это огромная система деятельности человека. Мы представляем движение людей, которые смотрят вперёд и смотрят в одну сторону, они идут вперёд. А остальные остаются, теряются по дороге, или просто сидят, или вообще ползают где-нибудь. Мы движемся, мы идём. У нас одна компания — и Достоевский с нами идёт, и Христос и кого угодно назовите из живых людей — мы все идём в одну сторону. И Введенский. Причём это не зависит от национальности и тому подобного. Это связано с определённым юмором, что ли. Потому что мы — люди весёлые. У нас брови не насуплены.
О: А сейчас вернуться к природе и разрушить всю цивилизацию, это было бы хорошо?
Е: Да, это было бы очень хорошо. И я бы сделал всё максимально возможное, чтобы эта цивилизация была уничтожена.
О: А ты считаешь государство насилием над людьми?
О: Да ладно. Это же максимальное насилие, которое только возможно.
Е: Это не насилие. Почему? Наоборот, человек, который находился в этом государстве, был защищён от насилия. Я прожил в советском государстве до последних лет, я был защищён. Я знал, если со мной что-то случиться, меня защитят.
О: Но это был брежневский застой, а если брать радикальный периоды?
Е: То это было бы ещё лучше, потому что у меня родители и много знакомых, которые тогда жили в то время.
О: А могли бы и не жить. Взяли — расстреляли бы и имени не спросили.
Е: Ну и что? Есть вещи, которые важнее, чем жизнь или смерть. Из области системы ценностей. Поэтому сейчас можно выйти на улицу и быть убитым, ни за что, просто так, ни с того, ни с сего. А тогда была система ценностей.
О: Сейчас ты можешь быть убитым человеком, а тогда государством.
О: Оно же ведь очень подавляло человечество.
Е: Ничего оно не подавляло.
О: Оно же навязывало ценности. Вот если бы ты жил при Сталине, ты бы принимал все догмы государственные?
Е: Не знаю, принимал бы или не принимал, но это были догмы, была система ценностей, было хорошо — было плохо. А сейчас вообще ничего нет: ни хорошо, ни плохо. Всё относительно, понимаешь? Сейчас у нас происходит нивелировка ценностей, то, что на Западе произошло очень давно, ещё в начале века. Свобода слова — это болтовня.
О: Но согласись, что при тоталитарном или фашистском режиме самая максимальная несвобода человека.
Интервью с группой "Distemper"
29.09.97; 16.10.97; 02.11.98
В записи следующего альбома принял участие Дацент (акустическая гитара), после чего он органично влился в коллектив в качестве вокалиста. После этого они записали 2 альбома: "Ой, дуду" 1993,"Город" 1995 уже с вокалом и текстами Дацента.
В 1997 году был записан еще один альбом "Fасе Control".
Далее в 1998 году в группе увеличилась духовая секция — появились тромбонист Макс и трубач Леха. Вместе с ними был записан "Ну все…", 1999
Бай сидит дома и придумывает скелет музыки (бас, ритм, соло), далее стихи придумывает Дацент, песня аранжируется, репетируется, записывается и сводится Баем.
Первый концерт состоялся в декабре 1989 года в ПТУ № 50 и прошел с большим успехом: тридцать человек, двадцать из них — кричаще-визжащие девушки.
Далее важным событием было участие в "Фестивале Надежд" в Горбушке (7 июля 1991 года), устроенного Московской Рок-Лабораторией.
Потом Света Ельчанинова предложила устроить нам тур по Германии, но мы не успели оформить загранпаспорта и никуда не поехали.
Вокал, гитара: Дацент (Слава) шестисотовый, рассекреченный парагвайский шпион
Гитара: Носатый (Рома) — курьер в фирме "Фили"
Бас: Кисель (Паша Калинин) — татуировщик "Tatoo Fan Club"
Барабаны: Бай (Байбаков Сергей) — бездельник с детства. Учился в швейной путяге, но ушел, потому что подумал, что лучше спать дома, чем на уроках.
Саксофон: Ильич (Женя Ильин) — засекреченный…
Ольга: Зачем вы занимаетесь музыкой?
Кисель: Денег намыть… (шутка) Байбак заставляет…
Бай: Выразить свои эмоции. Пытаться сделать что-то свое…
Носатый: Чтобы заменить алкоголь: так скучно, а поиграешь — клево.
Бай: Все делается для души.
Дацент: Образ жизни.
Ольга: Как вы понимаете панк?
Бай: Панк — свобода действий.
Кисель: Мы играем не панк, a ska-core.
Бай: Нет, ska-punk.
Носатый: Нет, trash-core.
Женя: А я говорю — industrial.
Бай: Панк по стилю жизни распиздяйство, это грязь. Мы не живем, панк жизнью: мы не плюемся друг в друга на концертах, не едим колес. Мы против наркотиков.
О: Чем панк-рок отличается от рока?
Б: Рок сейчас перерастает в попсу… Да сейчас вообще-то и панк перерастает.
Спрятать опции
Установить закладку
+ Настройки
Размер шрифта:
14 | 16 | 18 | 20 | 22 | 24
Ширина текста:
50% | 60% | 70% | 80% | 90% | 100%
Цвет текста:
Установить
Цвет фона:
Установить
Сбросить настройки
Интервью с группой "Distemper"
Интервью с PURGENом
Интервью с Самокатом и Ящером. Группа "SATAN CLAUS"
Интервью с Гусем и Ящером
Группа To.Da.Sёё. / Defekator (живой проект)
Интервью со Светланой Ельчаниновой
Интервью с группой "Кретинические дни"
Интервью с группой "Мавзолей"
Интервью с группой "РАСТУЩЕЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ"
Интервью с Хэнком. Группа "ЧУДО-ЮДО"
Интервью с Шурой Антоновым. "Дети Кеннеди"
Интервью с Сашей Ивановым (Человеком и Пароходом).
группа "НАИВ"
Интервью с группой "Четыре таракана"
Интервью с Димой Спириным (группа "Тараканы!")
ПРО УЛЬИ
Интервью с группой "УЛЬИ"
Интервью с группой "Арр1е Core"
Интервью с группой "Тушка"
Интервью с Архипом Ахмелеевым.
группа "Долина патиссонов"
Интервью с Антоном Грачевым. группа "Лосьон"
Интервью с группой "Ё.ЖИ"
Интервью с Сантимом
группа "Банда четырех", ех "Резервация здесь"
Интервью со Свиньей (Андреем Пановым)
группа "Автоматические удовлетворители"
Интервью с Андреем Черновым, гитаристом "АУ"
Интервью с Валерой Морозовым, барабанщиком "АУ"
Интервью с Партизаном (Андреем Васильевым)
Интервью с группой "Бегемот"
Интервью с Игорем Мотовиловым.
группа "Народное ополчение"
Интервью с группой "Бригадный подряд"
Интервью с группой "Юго—Запад"
Интервью с Всеволодом Гаккелем
Интервью с Витусом. Группа "ХИМЕРА"
Интервью с группой "Король и Шут"
Интервью с Ильей. Группа "Маррадёры"
Интервью с группой "The Strawberry Jam"
Интервью с группой "The Пауки"
Интервью с Даней Ляпиным. Группа "ВИБРАТОР"
Интервью с группой "ТРУТНИ"
Интервью с Александром Андрюшкиным (Призраком Оперы)
бессменным, бессмертным барабанщиком
группы "Кооператив Ништяк"
г. Новосибирск, 25.12.98.
Ольга: Что ты можешь рассказать об истории группы?
О: А с чем связано то, что вы записывали альбомы с Летовым?
Д: С тем же, что изначально было сказано — мы жили в очень большой изоляции, информационной и общественной. Тогда было время очень жестокое, и к панкам, мало того, что очень плохо относилось общество, к ним плохо относились даже свои братья-музыканты.
У нас тогда существовал Новосибирский рок-клуб, достаточно известный, и нашу панк-секцию пытались задавить. Другое дело, что она была самая лихая, не задавишь, но пытались. И поэтому ко всем людям, которые в то время слушали такую музыку, или, тем более, играли её, отношение было очень трепетное. Ну, а когда с Егорушкой познакомились, с Манагером, с братьями Лищенко, Женькой и Олегом — о. мы просто братки были. И так случилось, что у них в то время было больше возможностей записываться.
О: А почему вы увлеклись панк-роком именно в тот момент? Почему он был вам ближе всего?
Играла попа на рояле.
Кому-то стало вдруг смешно:
Такая маленькая попа,
А как играет хорошо!
Какой это дебил-рок? Это просто философия жизни. Или:
Тёмные ночи стоят над Италией,
А Италия — город невест.
Всё летят и летят гениталии
В южный крест, в южный крест, в южный крест.
Ты слишком толст,
Чтобы быть моим другом,
Ты слишком упитан,
Чтобы быть моим другом.
Но а ведь прошу об одном:
Не ешь мой завтрак, паскуда!
О: А почему тогда было желание протеста, оппозиции?
О: А этому режиму противостоите?
О: А, допустим, панк-рок как-то с терроризмом связан?
О: А с чем это связанно?
Наместник низложен,
Лихие гвардейцы,
Надев парики и чулки
Под видом служанок
Пытаются скрыться.
Как гениально написано!
Что ж можно теперь отдохнуть.
(Смеётся). Это же просто какой-то Ильф и Петров. Просто самому не верится, что написал. Легко, где-то в меру с юмором, где-то в меру с болью. На этой грани я всегда и писал.
Из тёмных темниц,
что за стенками были.
Устроим для всех
Подземельные парки,
Чтоб дети в присутствии
Взрослых глазели на крепкость
Камней и на качество сварки.
Панк-вирус в России скачать fb2, epub бесплатно
Вечнозеленые тропические леса на склонах гор и ухоженные парки в городах, тысячелетние традиции и ультрасовременные небоскребы, культ народных богов и нанотехнологии… Все это – удивительный остров Тайвань.
Прочтите книгу – и вы узнаете об этом. А также о том, как относится молодежь к сексу до брака, к семье, к своим старикам. Вы познакомитесь с особенностями национальной кухни и с секретами заваривания чая.
И тогда вы поймете, почему этот остров называется Формоза, то есть Прекрасный.
Для широкого круга читателей.
В сборник включены статьи
Автороство и авторитет
Античный риторический идеал и культура Возрождения
Бахтин и русское отношение к смеху
Бахтин, смех, христианская культура
Богословие в контексте культуры
Было дело в доме Симона
Вещунья, свидетельница, плакальщица
Два рождения европейского рационализма
Два рождения европейского рационализма и простейшие реальности литературы
ДОЛИТЕРАТУРНЫЕ ФОРМЫ СЛОВЕСНОГО ИСКУССТВА
Золото в системе символов ранневизантийской культуры
Имеющий ухо да слышит
Историческая подвижность категории жанра
К истолкованию символики мифа о Эдипе
Как все ценное, вера — опасна
Категории поэтики в смене литературных эпох
Между средневековой философией и современной реальностью
Метафизическая поэзия как поэзия изумления
Миссионер для племени интеллигентов
Мы призваны в общение
На вершине горы - крест
Неоплатонизм перед лицом платоновой критики мифопоэтического мышления
Несколько слов по поводу статьи Ю. Каграманова
Несколько соображений о настоящем и будущем христианства в Европе
О духе времени и чувстве юмора
Образ античности в западноевропейской культуре XX в
Книга посвящена истории формирования науки во второй половине XVI – начале XVIII в. и культурным контекстам, в которых это происходило. В центре внимания находятся связанные между собой явления: научный метод, доказуемые теории, доступный язык, открытые научные сообщества и реакция горожан на демонстрацию опытов, публичные лекции и прочитанные исследования. Благодаря доступности научных текстов и экспериментов в это время переосмысляются такие способности души, как зрение, воображение и память, ставшие основанием нового знания, обеспечившие доверие к опыту, новым формам трансляции и сохранения информации. Происходит изменение статуса науки, ученого, научно-образовательных учреждений и научных практик, что привело к взаимовлиянию свободных искусств в области языка, концептов, идей. Это породило поэтическую рефлексию над новой картиной мира и стремление вписать в свой опыт бытия новое знание. Ученые, нередко использовавшие в работах поэзию и риторику, видели в них способ, которым можно привлечь внимание к своим работам патронов и любознательных горожан.
Для широкого круга гуманитариев – культурологов, философов, филологов, историков науки и искусства.
Читайте также: