Почему в россии не говорят про коронавирус

Обновлено: 27.03.2024

На фоне происходящих в последние месяцы грандиозных событий кажется, что все совершенно забыли о напасти, которую ещё не так давно считали главной угрозой человечества – о ковиде. Всемирная организация здравоохранения включила штаммы "омикрон" и "дельта" в группу ныне циркулирующих вариантов коронавируса, вызывающих обеспокоенность.

И всё, с коронавирусом попрощались? Не совсем так. Гендиректор ВОЗ Тедрос Гебрейесус заявил, что ковид-19 абсолютно точно не станет последней пандемией. А пока Европа и Америка обеспокоены экономическими вопросами и санкциями в отношении России, власти Китая продолжают внимательно следить за здоровьем своих граждан.

В самом конце марта в 25-миллионном Шанхае было принято решение закрыть город из-за резкого числа заражений коронавирусом. Все жители будут протестированы на коронавирус, также их обязали соблюдать строгий карантин и не выходить из дома. Сроки окончания действия этих ограничительных мер пока не обозначены.

Вот и глава Роспотребнадзора Анна Попова тоже считает, что успокаиваться и говорить, что всё в порядке, пока рано. Что же беспокоит борцов с коронавирусом?

Ничего особенного – просто хроническая усталость

Об этом в программе "Вакцина правды" ведущая Елена Афонина беседовала с председателем Ассоциации импортёров и экспортёров здравоохранения Дмитрием Омутных и доктором медицинских наук, профессором кафедры патофизиологии университета имени Сеченова Антоном Ершовым.

Елена Афонина: Антон Валерьевич, сначала вам вопрос. Сейчас многие испытывают определённые недомогания: температура 38 градусов и чуть выше, насморк, кашель. Всё это тянется довольно долго. Это что, сезонное заболевание или очередная вариация ковида?

Антон Ершов: Скорее всего, это то, что мы в медицине называем синдромом хронической усталости. И то, к чему пришёл, как многие и предрекали, в конечном итоге SARS-CoV-2, COVID-19.

То есть это не какие-то острые респираторные инфекции, а непонятная ситуация, когда вроде бы мы и болеем, а вроде бы и нет, инфекции нет, температура невысокая, но дикая слабость. Это один из вариантов, к которому постепенно, маленькими шажками приходит ковид.

– Сейчас в нашей стране снимают определённые ограничения, к этому подключаются все новые регионы. Тем не менее дискуссия про маски продолжается. В Москве их уже предлагают носить по желанию. Так надо носить или нет?

А.Е.: В своё время на больших азиатских выборках – Китай, Япония, Корея – было доказано, что ношение масок целесообразно при респираторных пандемиях, если эту маску носят более 90% населения. В данный момент, особенно если у нас лето подходит, маски нецелесообразны.

– Вы согласны, Дмитрий Александрович?

Дмитрий Омутных: Мы столько раз обсуждали все эти вопросы с масками, с перчатками, что у меня, как у врача, возникает вопрос: а что это было? Это очень важно.

Но мы сейчас не можем говорить только с медицинской точки зрения. Мы говорим об этом с точки зрения того, что сейчас происходит в мире. Сейчас некоторых политических деятелей впору выдвигать на Нобелевскую премию по медицине за то, что они эту пандемию всё-таки победили. Ведь она вроде как была?

С одной стороны, действительно, была такая эпидситуация, что людей надо было как-то изолировать, проводилась определённая противоэпидемиологическая работа. Но в один день, по щелчку, всё закончилось.

Мы видим выступление генерального секретаря Всемирной организации здравоохранения, который, в моем понимании, пытается сохранить хорошую мину при плохой игре. Вроде бы они сначала говорили, что всё должно быть жёстко регламентировано, всё должно быть закрыто, всё должны соблюдать все ограничения. В то же время в ряде стран просто всё закончилось, как и не было.

Постепенно всё сходит на нет. Но Китай продолжает беспокоить

– Антон Валерьевич, тогда вопрос к вам. Не случайно я в самом начале сказала, что у нас политика проникает всюду. Вам не кажется, что политика была на первом плане, а здравоохранение уж притянули так, паровозиком?

А.Е.: Мы, наверное, с самых первых дней говорили, что коронавирус – это всего лишь коронавирус. И не надо бить в колокола и говорить, что это страх и ужас. Да, столь масштабная пандемия в современном мире была в первый раз, но это всего лишь был коронавирус.

Многие с самого начала говорили, что постепенно, потихоньку всё это придёт к завершению. Сейчас, на самом деле, мы видим логичный финал, который был бы ещё более логичным, если бы не существовал тот же самый Китай, который нам немножко подпортил статистику в этом плане. Потому что они начинают опять заново болеть. С другой стороны, мы понимаем, почему это происходит.

– А почему это происходит?

А.Е.: Приведу очень простой пример. Представляете, есть два ребёнка. Один из них вакцинируется, нормально вакцинируется, сидит дома, но не ходит в садик. Как только мы его отправляем в школу, что мы получаем? Бурные инфекции, начинаются вот болячки всякие, и он снова сидит дома на карантине. Это Китай. Весь мир – это другой ребёнок, который и ходил в садик, и болел, и вакцинировался. Пришёл в школу, как он себя ведёт? Не болеет.

– Да, совершенно верно.

А.Е.: Он познакомился со всеми инфекциями. Вот это весь мир. Китай сейчас, с его нулевой терпимостью к коронавирусу, настолько перестарался, что население только лишь вакцинировано. Так часто, так много, как даже мы, они не болели.

И как только к ним сейчас залетит, а он залетит, к сожалению, тот же самый "омикрон", он будет распространяться с неимоверной скоростью, они снова начнут болеть. Такие ограничения, как в Китае, не вводит ни одна страна в мире. Поэтому, с их нулевой терпимостью, они и с этим справятся. Но надо понимать и не бояться того, что происходит в Китае.

Настоящее лицо ВОЗ – "организация здравозахоронения"

– Удивительная картина получается. Самая популярная международная структура ВОЗ все эти годы, с самого начала ковидной истерики, старалась удержать бразды правления всем миром. А сейчас мы слышим: это не последняя пандемия, у нас на подходе "стелс-омикрон", который уже где-то бушует, и так далее. При этом известно, что африканские страны вообще не получали никакой вакцины, и туда надо теперь их вкачивать. Скажите, для чего это делается?

Д.О.: ВОЗ, конечно, своеобразный институт. Он создавался как структура, которая объединяет и лечение, и профилактику, и взаимоотношения, и производство лекарственных препаратов. По большому счёту, организация должна отстаивать интересы всего населения.

Как можно относиться к ВОЗ? В некоторых случаях её можно назвать Всемирной организации здравозахоронения. Мы это видим по их отношению к тем или иным проблемам. Не просто так Дональд Трамп в годы своего президентства вывел США из состава ВОЗ. Он видел, как развивается ситуация и чьи интересы ВОЗ отстаивает, что для этой организации в порядке вещей практика двойных стандартов.

ВОЗ – это не просто организация, которая выдаёт санитарно-экономические требования и так далее. Это лоббистский институт по продвижению лекарственных препаратов Большой фармы по всем направлениям и всё в этом духе. И пример применения двойных стандартов мы видели по отношению к вакцине от коронавируса, когда русскому препарату создавались различные препятствия.

Программа "Вакцина правды" выходит на "Первом русском" по пятницам в 14:00. Не пропустите!

Подписывайтесь на канал "Царьград" в Яндекс.Дзен
и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Проблема доверия к официальной информации – наверное, одна из самых острых сегодня. И опасных. Тревога и неуверенность в будущем, охватывающие дезориентированных и перепуганных людей, тем больше наносят ущерба общественной психике, чем меньше люди доверяют официальной информации. И вот одни рассказывают о том, что статистика численности заболевших в России подделана: на самом деле их намного больше. У нас вообще всё всегда подделывают – и вообще, было ли когда-нибудь раньше, чтобы такие пробки стояли из "скорых помощей"? А другие яростно цитируют статистику: "С начала года от рака умерли 2,3 млн человек, от малярии – 278 тысяч, на почве алкоголизма – 709 тысяч, на почве курения – 1,4 миллиона, от "короны" – 116 тысяч. Берегитесь коронабесия!"

Что же происходит на самом деле? Как нас обманывают? И ответы искать на такие вопросы трудно. Вот я, например, поговорил с людьми уникальными: всемирно известный врач, один из ведущих медиков России, и очень осведомлённый человек, чиновник системы Минздрава. Оба просили не раскрывать их имён, так что беру ответственность за публикацию сказанного ими на себя.

Правда о Минздраве

Одно из главных обвинений, предъявленных США Китаю, – это обвинение в фальсификации данных. "Китайцы всё скрыли! – уверяют американцы. – Они вообще всё скрывают, у них интернет суверенный и власть недемократическая". Внутренние американцы, сидящие внутри многих из нас, точно так же уверенно обвиняют власти России. Цифры какие-то странные. Очень маленькие. Ну понятно же: выгодно занижать данные, чтобы не допускать паники и не вызывать неудовольствия начальства! С другой стороны, цифры какие-то слишком большие! Понятно – запугивают нас, чтобы посадить под цифровой контроль. Ну а если серьёзно – слишком много у каждого из нас накопилось реальных оснований для недоверия. И не столько к медицине, сколько к её "оптимизаторам".

Конечно, кому-то хотелось бы скрыть данные о показателях, чтобы лишний раз инспекциями не доставали, – рассказывает мой собеседник-чиновник (назовём его доктором И.) – Да не выйдет уже никак… Подтасовка цифр – чуть ли ни самое страшное, что может случиться с руководителем на региональном уровне, и случится – если он подтасует данные – обязательно. Поймают – и вылетит. Потому что независимые проверки проводятся Минздравом (и не только) постоянно. А дистанционные совещания с регионами проходят в Минздраве ежедневно.

Как утверждает мой собеседник, та же ситуация и со сведениями об обеспеченности медицины в регионах оборудованием, материалами, иными средствами. То есть нехватка и материалов, и людей во многих регионах есть. И в Москве с Петербургом есть. Иногда чего-то не хватает остро, пугающе. Но информация обо всех таких срывах каждый день поступает наверх – и постепенно, иногда с запаздыванием, но прорехи закрываются. Во всяком случае, о них известно и они "стоят в плане".

А как же быть с паническими рассказами г-жи Раковой о том, что "медицина работает на пределе"? И с пугающими кадрами многокилометровых пробок машин скорой помощи в Москве и ближнем Подмосковье? Про панические рассказы – это понятно: пугает, чтобы дома сидели (кстати, о том, права ли она в таком желании, поговорим чуть позже). А вот пробки же и правда есть? Их же по телевизору показывали?

Да, пробки есть – несмотря на то, что по телевизору показывали. Но причина вовсе не в ураганном росте числа заболевших. Как объясняет И., есть две истории. Первая – появление отдельных стационаров, выделенных под COVID и пневмонии. Туда свозят больных со всех концов города, происходит их концентрация – и выглядит всё так, как будто их чрезмерно много. Но это совершенно обычная картина для узкоспециализированных клиник: например, проказа сегодня – редчайшее заболевание, но, оказавшись в одном из немногих оставшихся лепрозориев, можно предположить, что прокажённых очень много. Вторая история – собственно, о пробках. Пробки возникают на трассах, если где-то в одном месте сужается проезд (авария, ремонт).

Только в нашем случае затор возникает в приёмном покое. И в специализированных клиниках (приёмный покой, как правило, ещё не приспособлен под массовое поступление больных). И в скоропомощных клиниках и в больницах, где под COVID выделены отдельно стоящие корпуса (то есть "чистые" и "грязные" зоны), и приходится в приёмном покое заниматься сортировкой "подозрительных" и "не подозрительных". Что касается роста количества инфицированных, то он пока не катастрофический. Примерно в 10 раз за 10 дней. И до "итальянского варианта", когда система перестаёт справляться с наплывом больных, у нас далеко и есть большие шансы, что мы успеем затормозить процесс задолго до этого.

Мы оказались не готовы к новому вызову, – считает мой второй собеседник (назовём его профессором П.), – прежде всего потому, что допустили глубокую системную ошибку. Ну не может быть эпидемиологическая служба в системе ОМС-ДМС. Это – не оказание медицинских услуг, это – национальная страховка! Коечный фонд для борьбы с эпидемиями должен быть избыточным вне зависимости от текущих потребностей, а финансирование – как и финансирование армии или спецслужб – никак не связываться с "самоокупаемостью".

Есть много других проблем. В том числе традиционного характера. Во-первых, не хватает материалов – прежде всего, защитных комплектов для врачей. Во-вторых – неготовность. Неготовность врачей к работе в таких экстраординарных условиях. "Мне, – рассказывает профессор, – приходится проводить часовые тренинги для всего персонала: они элементарно не умеют одеваться в защитные комплекты и раздеваться! А ведь именно в процессе раздевания происходит наибольшее количество заражений медперсонала". Но все эти нехватки и неготовности преодолимы. Профессор подтверждает, что организация борьбы с инфекцией на федеральном уровне и в регионах позволяет улучшать ситуацию – и с материалами, и с обучением, и даже с неадекватностью растерянных начальников низового звена.

Но есть ещё одна неготовность, с которой не справится никакая медицина, никакое государство – во всяком случае, сейчас. Это полная неготовность нашего организма к коронавирусу.

Правда о вирусе

К коронавирусу, – считает профессор П., – мы не готовы биологически. К гриппу (всех его штаммов, от простых сезонных до свиного и птичьего) готовы. То есть да, мы можем болеть гриппом и умирать от него. Но в принципе на клеточном уровне организм "знает" – или хотя бы может угадывать, что ему делать. Это же относится и ко многим другим инфекциям, в том числе тяжёлым – к таким, как туберкулёз, корь, да даже более страшные вещи, такие как тиф или оспа. Коронавирус – не оспа и не чума. Но пока что он, по словам профессора П., "изобрёл универсальный ключ к эритроцитам человека". Он проникает в кровь и в слизь, заходит через слизистую рта и через кожу лица, лишает эритроциты их основной функции – транспортировки кислорода по кровотоку.

Именно поэтому возможна повторная заболеваемость – такие случаи зафиксированы в Ухане. Может быть, это связано с появлением подвидов. Может быть, не возникает "перекрёстного иммунитета". В любом случае, "знакомство" человека и COVID-19 только началось и будет продолжаться долго.

И вот тут приходит время вернуться к началу разговора. Про коронавирус-то нам врут?

Сначала о "коронаскептиках". Помимо правящих ковидиотов (таких, как лидеры Белоруссии, Туркмении, Великобритании и Швеции), в сравнительные показатели любят играть и многочисленные рати ковидиотов бытовых. У нас что со сравнительными данными по смертности за первые месяцы прошлого и нынешнего года? Например, автор цитаты про коронабесие, известный израильский общественный деятель Авигдор Эскин, утверждает, что в этом году смертность немного меньше, чем в прошлом. То же самое утверждает намного менее, чем Авигдор, вменяемый коронаскептик, рассуждая об аналогичных показателях по Республике Беларусь.

"Ничего сложного тут нет. И ничего утешительного тоже, – поясняет доктор И. – Мы находимся сейчас на самой начальной стадии пандемии. Особенностью которой является полное отсутствие естественных границ распространения. Иммунитета нет. Прививок нет. Контагиозность (эффективность заражения через контакт – Д.Ю.) огромная. А про низкий показатель смертности и заболеваемости – расскажите об этом жителям Нью-Йорка, где не хватает коек в клиниках и где не хватает мест для могил на всех кладбищах, кроме чумного полигона".

У вируса COVID-19, – объясняет доктор, – есть одна-единственная позитивная особенность. Он большой и тяжёлый – в мире вирусов, конечно. Заражение происходит в 99 процентах случаев через прямой контакт, а не по воздуху. Как правило – по схеме рука-лицо (движение, которые мы проделываем не менее 90 раз в день). А это значит, что примитивные меры по ограничению контактов в случае с коронавирусом работают.

"Как ни странно, – рассказывает мой собеседник, – примитивная маска является очень сильным и действенным средством защиты. Потому что препятствует контакту руки с лицом. А в целом – единственное, что может остановить COVID-19, – это изоляция".

Важнейшей особенностью коронавируса, по словам моих собеседников, является зависимость последствий заражения от масштаба этого заражения. Получил сто вирусов – переболел с лёгкими симптомами или бессимптомно. Получил тысячу – переболел серьёзно. Получил десять тысяч – ураганное развитие болезни и очень тяжёлое, угрожающее её протекание. Изоляция, недопущение контакта, социальное дистанцирование – всё это не герметично и гарантированной защиты не обеспечит. Но обеспечит резкое снижение последствий заражения, существенно повысит шансы на выживание.

самоизоляция

Единственное, что может остановить COVID-19, – это изоляция. Фото: COVER Images / Globallookpress

Уникальный результат Китая, который сейчас обвиняют во всех смертных грехах – и не может же быть такого, чтобы в скученной стране с миллиардным населением эпидемия остановилась и практически закончилась такой малой кровью, – невозможно списать на мнимое официальное враньё. Всё просто, поясняют мне, китайцы реально послушные. Им сказали – и они заперлись в квартирах. Их не трепали постоянно меняющимися вводными, не посылали от одного чиновника к другому, просто мобилизовали. Мгновенно. А улицы Уханя принялись по три раза в день жёстко дезинфицировать. Всё.

Меры, принятые в Китае, – рассказывает доктор И., – обеспечили ещё один очень важный результат. Чем меньше контактов, чем меньше заболевших, чем меньше темпы роста заболеваемости – тем меньше мутаций. Чем больше контактов, тем больше заражённых, тем больше мутаций и тем больше риск повышения летальности, агрессивности течения болезни.

Все надежды "скептиков" во главе государств Европы рухнули – вместе с резким ростом количества жертв. В Великобритании, где Борис Джонсон отказывался вводить карантин и надеялся на то, что всё обойдётся само собой, не обошлось. Джонсон попал в реанимацию с коронавирусом, а в стране ввели режим самоизоляции.

Швеция, где до сих пор нет специальной системы контроля за коронавирусом, внезапно вышла (по темпам роста) в первые ряды, и уверенность идеологов естественного иммунитета зашаталась. Белоруссия – ну, об этом даже думать страшно, пока что там, несмотря на то что в больницах уже не хватает ни мест, ни материалов, а темпы роста цифр превысили среднеевпейские, продолжаются безумные разговоры о "психозе" и происках России. И всё это – на фоне кадров из США, Италии и Испании.

Коронавирус катастрофичен. И – что страшно – пределов для разрастания пандемии нет. Если коронавриусу помочь, то получится очень эффективный всадник для апокалиптического Бледного коня. Однако – об этом и был сегодняшний разговор – помешать ему тоже можно. Как это получилось у китайцев. И как может получиться у нас, с теми или иными издержками.

Мои собеседники не стали делать обязывающих прогнозов по ситуации в России. Говорят, что стоит подождать, пока пройдут 5-6 инкубационных периодов (это по 14 дней каждый). В принципе, пока что у нас остаётся шанс на замедление роста эпидемических показателей. Основания для этого есть – система здравоохранения, несмотря на все усилия оптимизаторов, оказалась недобитой. Пока справляется, и есть шансы, что будет справляться лучше.

Но есть и тревога. Первый источник тревожности – это мы все. Раздолбайское отношение к угрозе остаётся мейнстримом. Даже придерживаясь на словах принципов самоизоляции, мы не принимаем угрозу всерьёз. И власти вынуждены запугивать нас страшными кадрами нью-йоркских гробов или публичной… эмоциональной речью Анастасии Раковой и съёмками пробок на подъездах к больницам. И можно их в этом смысле понять.

Но вот чего нельзя понять – это когда они действуют по принципу "Ударим вздором по раздолбайству". Совершенно обоснованные и логичные меры самоизоляции тонут в огромном количестве панических решений, в суетливом введении в действие электронных пропусков (которые пока что только обрушили хороший сайт "Мосуслуги"), в подмене войны против коронавируса любимой забавой нашего чиновничества – травлей законопослушного населения.

В то время как главный вызов пандемии – это вызов для всего человеческого сообщества. Можно так сформулировать его: самоизолироваться, чтобы объединиться.

Подписывайтесь на канал "Царьград" в Яндекс.Дзен
и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Академик РАН Феликс Ершов подвёл первые итоги заражения Covid-19 в мире.

- Феликс Иванович, можно ли было назвать COVID-19 пандемией?

- Многие независимые эксперты, врачи и ученые утверждают, что пандемии COVID-19 не было. Все настойчивей высказывается мнение, что опасность заболевания Covid-19 сильно преувеличена, и за все прошедшее полугодие она не выходила за пределы нормального уровня эпидемий, и была не больше, чем у других вирусов. К этому следует добавить, что подавляющее большинство (81%) случаев Covid-19 проходили без выраженных симптомов или с весьма умеренными проявлениями.

- А какие должны должны быть показатели у пандемий?

- Известно два главных показателя — это заболеваемость и смертность. По международным правилам при пандемии зараженных должно быть не меньше 5% населения, а смертность составлять от 1%. Легко сосчитать, что в наше время при полноценной пандемии в мире должно заразиться около 400 млн человек, а умереть около 80 млн! Такими были пандемии прошлого - оспа, корь, грипп, СПИД и другие, унесшие десятки миллионов жизней. Гриппом, который был назван "испанкой", в 1920 году заразился каждый третий житель планеты. Умерло порядка 100 миллионов человек. Вот это действительно была пандемия.

- Сколько заразилось и умерло от ковида?

- Заразились якобы 11 миллионов. Умерли 500 тысяч. К настоящему времени число зараженных коронавирусами в мире в 40 раз меньше, а число умерших —в 150 раз меньше по сравнению с контрольными показателями пандемий.

140 584 - малярия

153 696 - самоубийство

358 471 - алкоголизм

716 498 - курение

1.177.141 - онкологические заболевания

1.200.000 – сердечно-сосудистая патология

- Почему возникла столь необычная по масштабам паника?

- В конце января, когда история с коронавирусами еще только начиналась, появилось знаменитое видео из Уханя, где заразившиеся коронавирусом люди замертво падают на улицах. Это видео было растиражировано и многократно показано миллионам телезрителей. Ясно, что для того, чтобы сделать такое постановочное видео, нужно заранее приготовить киноаппаратуру и ждать момента, когда мнимые больные замертво упадут в нужном месте. Уверен, этот первый фейк был той спичкой в пожаре, который стал началом возникшей паники.

СМИ писали и говорили о начинающейся пандемии так активно, что ВОЗ был вынужден 11 марта ее объявить. Паника нарастала, и реакция населения всех стран была вполне предсказуемой и адекватной – люди стали покупать впрок продукты, вещи первой и второй необходимости, вплоть до туалетной бумаги.

- Люди были в стрессе.

- Вот именно. Эта паника, как считают психологи, оказалась не менее страшна, чем само заболевание. Страны мира закрыли границы, объявляли карантины, ввели штрафы, пропуска, самоизоляцию, и прочие ограничения. В результате заметно изменилась психология людей —люди перестали выходить из дома, при встречах шарахались друг от друга. Многие впали в истерию и считали признаком скорой смерти даже небольшой насморк. Да, коронавирус безусловно был, но нас посадили по домам просто потому, что здравоохранение было не готово нас лечить. Во многих городах после оптимизации здравоохранения не осталось даже инфекционных отделений.

- Каковы истинные причины смертности от COVID-19?

- Мог ли коронавирус быть создан искусственно в лаборатории?

- Почему не были сделаны выводы о серьезных вспышках коронавирусных инфекций прошлого?

Третий коронавирус вызвал COVID-19, не столь опасную, но в отличие от двух предыдущих, глобальную эпидемию, охватившую, по сути дела, все страны мира. За почти 20 лет, прошедших до начала COVID-19, времени было вполне достаточно для создания вакцин и эффективных этиотропных препаратов против коронавирусов. Это время было упущено.

- Вакцину так и не создали, не придав значения серьезности коронавирусов.

- Поэтому глобальное здравоохранение оказалось не готово к уже начавшейся эпидемии. Больше того, в течение двух месяцев ВОЗ скрывала возможность передачи коронавируса от человека человеку. Дорогое время было упущено, и вирус пошел бесконтрольно гулять по планете. Это была серьезнейшая ошибка ВОЗ, результату которой мы все сегодня пожинаем.

— Игорь Алексеевич, как вы оцениваете ситуацию с пандемией коронавируса в России? Какая сегодня волна, будут ли еще?

— Волны были, есть и будут. Ежегодно циклами по три: первая — в конце сентября, вторая — в конце декабря, третья — в марте – апреле. Плюс бывают ацикличные всплески.

— Исчезнет ли коронавирус?

— Никогда не исчезнет.

— Выходит, мы все время будем жить в эпидемии?

— А как же, если коронавирус не исчезнет?

— Как же мы жили в неведении до этого времени и почему вдруг коронавирус обострился?

— Но на нашей памяти никогда столько знакомых людей не болело, не лежало в больницах, столько не умирало!

— А вы считали, сколько было тогда, чтобы сравнивать? И почему решили, что все это от коронавируса?

— Так это случилось за последние два года, у всех симптомы одни и те же.

— В 2020 году уже говорили о пандемии, начались локдауны, а уровень смертности не отличался от обычных ОРВИ (острые респираторные вирусные инфекции).

— В начале — обычный, а потом стал нарастать.

— В начале — это апрель – декабрь 2020 года, когда не было значительного превышения заболеваемости. И в 2021-м до апреля. А с мая — другая ситуация, начался значительный подъем.

— Отчего это случилось?

— Теоретически угроза есть всегда.

— И теоретически, и практически угроза есть всегда! Вот вы выходите зимой на улицу, и угроза появляется — поскользнулись, упала сосулька, наехал автомобиль, продуло сквозняком. То есть выходить на улицу есть угроза здоровью. Но оставаться дома — тоже угроза здоровью. У вас будет гиподинамия, нет солнца и свежего воздуха, непонятно, из какого материала сделаны стены и так далее.

— Само рождение человека есть угроза его смерти.

— Удивительно, но четких определений для эпидемии и пандемии нет. А как можно осуществлять противоэпидемические мероприятия, не зная, что есть эпидемия? Распространено мнение, что эпидемия — это когда число заболевших превышает 3–5 процентов населения. С научных и практических позиций — смешно. Например, в Казани пять человек заболели холерой. Включать противоэпидемические мероприятия? Нет, если следовать заявленной логике. А когда? Когда будет 5 процентов. Но 5 процентов для России — это 7 миллионов человек. Спокойно ждать, когда заболеют холерой 7 миллионов?! Неправильно.

— А что правильно?

— Когда есть превышение порогов опасности. Эпидемия — это уровень заболеваемости, превышающий пороговые значения для данной территории. Если два человека заболели холерой — это вспышка. Тут же ограничиваем перемещения, въезд-выезд запрещаем, вводим региональный контроль. Еще 10 заболевших да на разных территориях — уже, пожалуй, эпидемия. А пандемия означает нескольких стран с наличием эпидемии.

— Как определяют пороговые значения?

— Инфекции по силе опасности разные. Одно дело, допустим, чума, а другое — вирус гриппа. Если чума появилась у нескольких человек в городе, сразу нужно вводить противоэпидемические мероприятия. А если грипп — чихают и кашляют тысячи, и это обычное явление.

— Тогда почему выпущен непрофессиональный закон?

— Потому что ученых отстранили от принятия решений.

— По всему миру отстранили?

— Заговор какой-то?

— Амбиции у политиков зашкалили, вот крыша и поехала. Решили, что сами разбираются во всем. Ведь посмотрите, во всех штабах по борьбе с коронавирусом нет эпидемиологов, вирусологов, иммунологов. А кто там есть? Служба внешней разведки, ФСБ, Роспотребнадзор, министр здравоохранения, который не вирусолог и не эпидемиолог. Есть также представители РЖД, экономики, но нет ключевых фигур. И написали закон без участия эпидемиологов. А эпидемиолог сказал бы: угроза существует всегда, вопрос лишь в ее величине, то есть пороге. Поэтому критерием введения противоэпидемического режима нужно принимать не угрозу опасной болезни, а превышение порога угрозы.

— Как количественно определить величину порога?

— Получается, что у разных болезней пороги могут быть разными?

— Конечно, у разных болезней пороги разные. Для гриппа будет один порог, а для лепры — другой. Необходим опыт наблюдения во внеэпидемические периоды, по которым рассчитывается величина среднего значения. Исходя из этого определяется граница, превышение которой есть сигнал для противоэпидемических мероприятий.

— Какой порог ОРВИ можно считать нормальным?

— Смотрю график нормальной заболеваемости ОРВИ в Москве понедельно на 10 тысяч человек за 2018 год. На графике мы видим пик в январе. Сейчас нам говорят с ужасом в голосе — в январе случился всплеск коронавируса, и надо срочно вводить ограничительные меры! А этот график отвечает: всплеск заболеваемости в январе — это нормально! Так и должно быть! Затем идет снижение и наименьший уровень летом, а в сентябре – октябре снова подъем. Потом снижение и опять пик в январе. И так из года в год. Плюс разброс уровней от года к году, то есть статистическая сигма. Верхние пределы сигмы — это толерантные пределы нормы. Все, что выше, — эпидемия. Летний уровень — 20 случаев на 10 тысяч населения. А в январе — 110 случаев! Значит, это нормально, что зимой и осенью болеет в 5–6 раз больше людей, чем летом.

— И так одинаково по регионам?

— Еще одно заблуждение, что в норме заболеваемость должна быть везде одинаковой. Поэтому, когда в одном регионе заболеваемость в 3 раза выше, чем в другом, говорят о плохой работе системы здравоохранения.

— А как надо оценивать?

— Берем графики по Адыгее и Мурманской области. По абсолютному значению в Мурманске заболеваемость почти в 3 раза выше, чем в Адыгее. Наверное, в Мурманске здравоохранение плохое, а в Адыгее хорошее? Нет, в Мурманске холодно и поэтому более высокая заболеваемость. Зато летом тепло и там, и там, потому кривые графиков практически сливаются.

— Много говорят о том, что коронавирусом стали болеть дети, чего раньше не случалось или случалось редко.

— Нас пугают, что детская заболеваемость превышает взрослую, поэтому детям надо срочно вакцинироваться. Смотрим повозрастные данные: детей 0–2 года, 3–15 лет, от 15 лет и старше. И видим, что детская заболеваемость до двух лет в 20 раз выше, чем у взрослых. И это нормально, потому что у младенцев не выработан иммунитет, а с возрастом он формируется, и подростки перестают болеть. А сезонные волны у детей такие же, как у взрослых.

— И так было всегда?

— Но COVID-19 — это новая инфекция, для которой нормативы еще не выработаны. Должно, наверное, пройти время, чтобы определить толерантные пределы?

Поэтому надо отслеживать патогенность не отдельного коронавируса, а биоты в целом, суммарно все респираторные возбудители. И считать не по отдельности каждый, а весь столбик. Тогда вдруг видишь, что, например, коронавирус уменьшается, а вирус гриппа увеличивается, и суммарный столбик становится выше. Уменьшается одно, но увеличивается другое. И результат может оказаться неблагоприятным. Например, доказана конкурентность отношений вируса гриппа и коронавируса: они враги.

— Выходит, подавляя грипп, мы взрастили коронавирус?

— И если подавим коронавирус…

— Неизвестно, что придет. Может оказаться, станет хуже. Мы посмотрели заболеваемость отдельно ОРВИ и вируса гриппа с середины 2000-х. Грипп почти исчез, а заболеваемость не уменьшилась, даже выросла. За счет чего? Свято место пусто не бывает. Туда втянулось что-то другое, хуже гриппа. Вывод с позиций эпидемиологии: нужно смотреть вирусы и бактерии не по отдельности, а всю совокупность биоты и оценивать ситуацию по суммарной микробной нагрузке.

— Если проследить суммарную нагрузку всех респираторных возбудителей, видите ли вы какое-то отличие пандемийных годов? Как изменилась эта нагрузка в 2020–2021 годах по сравнению с тем, что было раньше?

— Не было раньше такого, чтобы коронавирус так сильно поражал людей, чтобы массово люди попадали в больницы, чтобы легкие так сильно поражались, чтобы так много умирали. Это не фейк, мы все это видим в реальной жизни! Да, какие-то меры предпринимаются избыточно, но количество заболевших огромно.

— Такого в Советском Союзе не было?

— Начальные симптомы примерно одинаковые. Просто убедились в своей некомпетентности и послушали нормальных врачей.

— А почему огромное количество больных попадало в реанимацию? Главврачи нам говорили, что никогда не было такого количества с большим поражением легких.

— Выходит, пациентов заразили чем-то уже в больнице?

— Выходит. Проценко — хороший специалист по анестезиологии и реанимации, но не инфекционист. Однако не он виноват. Посмотрите, четверть из числа всех умерших умирали в первые три дня от острого состояния: токсический шок, легочная недостаточность, тромбозы. А остальные 75 процентов смертей — от сепсиса из-за внутрибольничной инфекции. В структуре самого сепсиса четверть приходится на клебсиеллу — устойчивую к антибиотикам палочку с летальностью 30–40 процентов. Далее — золотистый стафилококк, синегнойная палочка, кишечная палочка. А где коронавирус? Его нет. Идет смешивание внутрибольничной инфекции, в которой нет коронавируса. Поэтому столько умирающих.

— Значит, мы сегодня своими врачами и больницами убиваем людей тысячами?

— Но врачи же не дураки, они видят, что происходит! Они искренне верят в то, что делают все правильно.

— Заразившись?

— Не знаю. И никто не знает — вот дикость. Задаюсь вопросом: где государственная комиссия по разбору причин врачебных трагедий? Никогда в истории российского здравоохранения не было, чтобы за один год умерли 600 врачей! И государственная комиссия должна разобраться, от чего они умерли. В советское время, если врач в инфекционной больнице умер от инфекции, тут же комиссия создавалась: что не так, почему заболел? И принимались профилактические меры.

— Может, они умерли от той же страшной болезни, от которой умерли сотни их сограждан?

— А сегодня врачи вынуждены быть в памперсах, потому что защитный комбинезон снимать нельзя…

— Да, в памперсах. Только представьте, каково несколько раз за день мочиться под себя. Отсутствует теплообмен, гипертермия, гипоксия. Маска с защепками, чтобы воздух не проходил, от которой появляются пролежни. Перчатки зачем? От пота целый день ходят мокрые. Во время перерыва расстегиваются — и сквозняк, охлаждение. Один врач писал, что вечером раздевается, и из галош вытекает по полстакана пота. Поработайте в таких условиях каждый день по 12 часов. Не исключено, что столько смертей от невыносимых условий работы.

— Когда вы заболели, зачем легли в больницу, а не лечились дома? (Айрат) Вы не боялись, что вас там заразят?

— Мы с ним интервью делали. А позже он умер от коронавируса.

— Да, он умер. Я тоже переживал, что от коронавируса. А потом прочитал интервью его сына. В больнице Филатова лечили от коронавируса. И только к концу второй недели решили сделать анализ мокроты. А там клебсиелла, устойчивая к антибиотикам и с летальностью 30–40 процентов! Так вот, Филатов умер от клебсиеллы. И виноват в этом ФОМС. В Коммунарке каждый четвертый умерший от сепсиса умирает от клебсиеллы.

— А как вас лечили в больнице?

— Назначили несколько препаратов, но я втихую принимал только антикоагулянты, и ставили капельницы с небольшой дозой кортикостероидных гормонов.

Один мой знакомый настойчиво советовал пить раствор пищевой соды. Я попробовал, хотя в душе смеялся, мол, глупость. А потом почитал, что при обширных воспалительных процессах происходит сдвиг pH крови в кислую сторону. Развивается ацидоз, дающий ту же клиническую картину, как у умерших от коронавируса. А ацидоз лечат внутривенными вливаниями раствора гидрокарбоната натрия. Думаю, надо всем измерять кислотность крови и включить в протоколы лечения.

— Как вы себя чувствуете сегодня, последствий нет?

— После коронавируса у многих осложнения бывают.

— А кто доказал, что это только постковидные осложнения? Разве у других пневмоний не бывает тяжелых последствий? Крупозная пневмония поражает все органы. Чтобы доказать именно постковидные осложнения, нужно взять хотя бы по 50 больных с клебсиеллой, с вирусом гриппа, с пневмовирусом, с синегнойной палочкой, с коронавирусом и сравнить, какие у них были осложнения. Таких исследований я не знаю. Поэтому то, что приписывают коронавирусу, может быть следствием и других нозологий.

— А как же тромбоз, инфаркт, инсульт после коронавируса?

— Докажите мне, что это случилось именно сейчас и не было при других заболеваниях. Возьмите банальную ангину: неделю поболело горло, а через месяц эндокардит, порок сердца и смерть.

— Вам ПЦР-тест делали в больнице?

— Сначала в поликлинике — результат отрицательный. А в больнице — положительный. Я тут же попросил сделать еще раз. Результат не сообщили. Больнице экономически выгодно, чтобы был коронавирус, потому что за него платят в 40 раз больше.

Кстати, к самому ПЦР-тесту много вопросов относительно его валидности, то есть способности ставить точный диагноз. Что он измеряет? Десятки фирм производят ПЦР-реактивы. А вы мне докажите, что они точно измеряют одно и то же! По требованиям эпидемиологии для этого нужен центр стандартизации и контроля качества. То есть создается федеральный центр с участием ученых, и всем лабораториям рассылаются наборы с разным составом — коронавирус, вирус гриппа, риновирус, оливковое масло, куриные окорочка и так далее. И тест должен не ошибиться. Иначе — как орел и решка. Миллиардер Илон Маск в 2020 году сдал четыре ПЦР-теста в один день в одном кабинете. Результат — два положительных и два отрицательных. Поэтому, чем я болел, не знаю.

— После этого вы проверили антитела у себя?

— Нет. А зачем? Вам внушили, что только антитела защищают от болезни! У организма много уровней защиты, где антитела — лишь последний рубеж.

— Но наличие антител показывает, что человек переболел коронавирусом.

— В начале разговора вы обещали объяснить природу волн заболеваемости.

— Откуда они берутся и от чего зависят? Первая волна начинается в конце сентября и продолжается месяц на подъем и месяц на спад. Вторая волна начинается в конце декабря: взлет в январе и спад в феврале. Третья волна происходит в марте – апреле. Минимальные показатели — в июне – августе. Получается четыре волны — три с плюсом по заболеваемости и одна с минусом. И так из года в год. Более того, общая смертность и неинфекционные заболевания подчиняются таким же колебаниям. Не только у взрослых, но и у детей. По всем странам Европы и Америки. Как объяснить эту закономерность? У науки нет ответа. Вероятно, что-то глобальное.

— От влияния Солнца зависит?

— Может быть. Ведь перечисленные стартовые месяцы приходятся на осеннее и весеннее равноденствия (22 сентября и 22 марта), летнее и зимнее солнцестояние (22 июня и 22 декабря). А что из космоса может оказывать такое устойчиво цикличное влияние? Мой приятель из Челябинска, 94-летний дизайнер Эрик Кириллов, высказал предположение о воздействии на земную жизнь магнитного поля Солнца.

— Это идеи Чижевского и Вернадского…

— Да. Но над ними пока смеются. А как иначе объяснить выявленную закономерность? У солнца есть вредные магнитные излучения, которые проходят через защитную магнитную оболочку Земли. Земля вращается по скошенной эллипсоидной орбите. Наибольшее расстояние до солнца — в июне, и тогда смертность самая низкая. А наименьшее расстояние — в январе, и тогда смертность наибольшая.

Выходит, у вирусов должны быть какие-то рецепторы, воспринимающие магнитные сигналы и реагирующие на них. Вы, наверное, видели по телевизору, как огромная стая рыб мгновенно изменяет траекторию движения. То же самое наблюдается у стай птиц, выписывающих хороводы и узоры миллионами. Это называется мурмурация. Значит, существует какой-то управляющий ими сигнал. В отношении волн инфекций это сила солнечных магнитных протуберанцев. Наше открытие помогает предлагать людям разумные профилактические действия.

— И мутации вирусов совпадают с этими волнами?

— А за нейроковидом последуют альфа-нейроковид, потом бета-нейроковид и так далее. Бесконечные мутации вирусов — это их способ защищаться от внешних угроз. Поэтому мутации вирусов вечны. И нечего гнать паническую пургу.

— Так что нам делать?

— Надо вспомнить, что любая эпидемия состоит из триады: агент с источником, переносчик и воспринимающий субъект (реципиент). Сегодня все внимание уделяется вирусу и переносчикам (маски, локдаун). И совсем забыли о человеке, о его резервных возможностях. Все свели к вакцинации. Но гуморальный иммунитет — это последний антимикробный барьер в защитной системе организма. Перед ним множество эшелонов защиты, начиная с кожи. Я возражу Владимиру Владимировичу, который сказал, что есть только два пути — привиться или заболеть. Есть третий путь, в 100 раз эффективнее: заняться реципиентом, организмом человека, чтобы он не заболевал.

Юрий Енцов

Профессор Гундаров:



Нельзя сказать, что про омикрон-штамм у нас мало задумывались. Владимир Путин ещё неделю назад дал правительству и депутатам две недели сроку на подготовку к атаке на эту сравнительно новую, африканскую разновидность коронавируса. Или, на худой конец, к отражению атаки разновидности SARS-CoV на мирное население. Неделю власти не то что бы думали — но совещались. И вот подошла пора креативных идей и нововведений.

Зараза — она и в Африке зараза. Была, появившись в конце прошлого года. А у нас из-за дружной, можно сказать согласованной атаки всех выявленных штаммов на человеческую популяцию приходится интернаты переводить на закрытый режим работы. Персонал учреждений будет сменяться раз в две недели. Что-то подобное бывало и прежде, когда выявлялось превышение эпидемиологического порога. Например, по гриппу.

Специалист в области эпидемиологии и медицинской статистики, врач Игорь Гундаров считает, что все ошибки, которые и раньше были сделаны, продолжают тиражироваться:

— Первая глупость то, что этим специфическим процессом медикобиологического характера занимаются профаны. Я это открыто говорю, ведь слово профан — не ругательное, оно означает человека, занимающегося тем, в чем он не понимает. Большинство чиновников даёт тонко направленные указания в сфере, в которой совершенно не разбирается.

Зачем это все нужно? Какой смысл печатать каждый день количество заразившихся? Ответьте мне как врачу эпидемиологу?

— Зачем вам эта общая картина? Ведь хирург не демонстрирует всем сидящим в очереди, как он режет фурункул или еще что-нибудь оперирует у того или иного пациента. Точно так же как незачем демонстрировать работу скальпелем неподготовленным людям, нет необходимости оповещать всех о медицинской статистике. А если мы сообщаем о жертвах ковида, то почему бы не говорить о том, сколько умерло от инсульта, инфаркта или туберкулеза? Давайте тогда и все эти цифры публиковать. Только зачем? Никакого клинического смысла в этом нет, кроме… создания паники.

— Люди болеют каждый год. Сейчас говорят об эпидемии, соответственно принимают противоэпидемические меры. А что такое эпидемия? До сих пор не дано четкого определения. А это уровень заболеваемости, превышающий эпидемиологический порог — это касается, в том числе и всех сезонных болезней. Рассчитывает эпидпороги Роспотребнадзор. Нам сейчас не говорят, превышает ли уровень заболеваемости эпидпорог.
Недавно мне прислали методичку, в которой написано, как рассчитывают эти пороги. Я все цифры самостоятельно выложил в графики и хочу поделиться с вами радостным открытием. Оказалось, что если на графике сравнить динамику сезонной нормы и траекторию заболеваемости коронавирусом, то последняя составляет одну десятую от величины эпидемиологического порога.

Невольно раскрученный страх смерти и создал панику. Все начали беспокоиться: как это так, правительство не принимает меры. Страшная угроза у границы! В результате 31 января 2020 года было принято решение о включении коронавируса в число опасных болезней. Тогда еще у нас не было вообще ни одного больного — вот что творит страх.

— Нет, все возникло самопроизвольно — это эффект толпы. Сработало коллективное подсознание. Паника — самовозгорающийся процесс. В результате имеем то, что имеем…

Помимо перевода домов престарелых, в регионах будут организованы горячие линии для помощи на дому с участием волонтеров. Опять предполагается доставка продуктов и лекарств. Предусматривается участие волонтеров в работе колл-центров и помощи первичному звену здравоохранения. Хорошо бы, а то пока дозвониться до скорой помощи трудновато. На все вопросы отвечает робот, настоятельно советующий шагать в больницу самостоятельно. Не удивительно, что Михаил Мишустин отметил, что, несмотря на рост числа заражений, нагрузка на больницы пока не возросла — народ устал с роботами беседовать.

И это правильно, лучше с живым человеком поговорить, чем с роботом. Хоть какая-то помощь, пусть психологическая. Заодно и безработных станет меньше. Заведующий кафедрой инфекционных болезней РНИМУ имени Пирогова профессор Владимир Никифоров считает, что не следует поднимать панику в связи со штаммом-омикрон:

— Надоело комментировать одно и то же — не хочу петь в общем хоре. Обсуждают кому не лень, все подряд…

Тем более что штамм этот не один. Сейчас 60% новых заражений COVID обусловлено штаммом-дельта, а 40% — омикроном или другими видами коронавируса, которым либо уже придумали название, либо еще нет. Причем среди заболевших коварным омикрон-штаммом, полностью вакцинирован каждый четвёртый.

Читайте также: