Почему замалчивают коронавирус в россии

Обновлено: 16.04.2024

Проблема доверия к официальной информации – наверное, одна из самых острых сегодня. И опасных. Тревога и неуверенность в будущем, охватывающие дезориентированных и перепуганных людей, тем больше наносят ущерба общественной психике, чем меньше люди доверяют официальной информации. И вот одни рассказывают о том, что статистика численности заболевших в России подделана: на самом деле их намного больше. У нас вообще всё всегда подделывают – и вообще, было ли когда-нибудь раньше, чтобы такие пробки стояли из "скорых помощей"? А другие яростно цитируют статистику: "С начала года от рака умерли 2,3 млн человек, от малярии – 278 тысяч, на почве алкоголизма – 709 тысяч, на почве курения – 1,4 миллиона, от "короны" – 116 тысяч. Берегитесь коронабесия!"

Что же происходит на самом деле? Как нас обманывают? И ответы искать на такие вопросы трудно. Вот я, например, поговорил с людьми уникальными: всемирно известный врач, один из ведущих медиков России, и очень осведомлённый человек, чиновник системы Минздрава. Оба просили не раскрывать их имён, так что беру ответственность за публикацию сказанного ими на себя.

Правда о Минздраве

Одно из главных обвинений, предъявленных США Китаю, – это обвинение в фальсификации данных. "Китайцы всё скрыли! – уверяют американцы. – Они вообще всё скрывают, у них интернет суверенный и власть недемократическая". Внутренние американцы, сидящие внутри многих из нас, точно так же уверенно обвиняют власти России. Цифры какие-то странные. Очень маленькие. Ну понятно же: выгодно занижать данные, чтобы не допускать паники и не вызывать неудовольствия начальства! С другой стороны, цифры какие-то слишком большие! Понятно – запугивают нас, чтобы посадить под цифровой контроль. Ну а если серьёзно – слишком много у каждого из нас накопилось реальных оснований для недоверия. И не столько к медицине, сколько к её "оптимизаторам".

Конечно, кому-то хотелось бы скрыть данные о показателях, чтобы лишний раз инспекциями не доставали, – рассказывает мой собеседник-чиновник (назовём его доктором И.) – Да не выйдет уже никак… Подтасовка цифр – чуть ли ни самое страшное, что может случиться с руководителем на региональном уровне, и случится – если он подтасует данные – обязательно. Поймают – и вылетит. Потому что независимые проверки проводятся Минздравом (и не только) постоянно. А дистанционные совещания с регионами проходят в Минздраве ежедневно.

Как утверждает мой собеседник, та же ситуация и со сведениями об обеспеченности медицины в регионах оборудованием, материалами, иными средствами. То есть нехватка и материалов, и людей во многих регионах есть. И в Москве с Петербургом есть. Иногда чего-то не хватает остро, пугающе. Но информация обо всех таких срывах каждый день поступает наверх – и постепенно, иногда с запаздыванием, но прорехи закрываются. Во всяком случае, о них известно и они "стоят в плане".

А как же быть с паническими рассказами г-жи Раковой о том, что "медицина работает на пределе"? И с пугающими кадрами многокилометровых пробок машин скорой помощи в Москве и ближнем Подмосковье? Про панические рассказы – это понятно: пугает, чтобы дома сидели (кстати, о том, права ли она в таком желании, поговорим чуть позже). А вот пробки же и правда есть? Их же по телевизору показывали?

Да, пробки есть – несмотря на то, что по телевизору показывали. Но причина вовсе не в ураганном росте числа заболевших. Как объясняет И., есть две истории. Первая – появление отдельных стационаров, выделенных под COVID и пневмонии. Туда свозят больных со всех концов города, происходит их концентрация – и выглядит всё так, как будто их чрезмерно много. Но это совершенно обычная картина для узкоспециализированных клиник: например, проказа сегодня – редчайшее заболевание, но, оказавшись в одном из немногих оставшихся лепрозориев, можно предположить, что прокажённых очень много. Вторая история – собственно, о пробках. Пробки возникают на трассах, если где-то в одном месте сужается проезд (авария, ремонт).

Только в нашем случае затор возникает в приёмном покое. И в специализированных клиниках (приёмный покой, как правило, ещё не приспособлен под массовое поступление больных). И в скоропомощных клиниках и в больницах, где под COVID выделены отдельно стоящие корпуса (то есть "чистые" и "грязные" зоны), и приходится в приёмном покое заниматься сортировкой "подозрительных" и "не подозрительных". Что касается роста количества инфицированных, то он пока не катастрофический. Примерно в 10 раз за 10 дней. И до "итальянского варианта", когда система перестаёт справляться с наплывом больных, у нас далеко и есть большие шансы, что мы успеем затормозить процесс задолго до этого.

Мы оказались не готовы к новому вызову, – считает мой второй собеседник (назовём его профессором П.), – прежде всего потому, что допустили глубокую системную ошибку. Ну не может быть эпидемиологическая служба в системе ОМС-ДМС. Это – не оказание медицинских услуг, это – национальная страховка! Коечный фонд для борьбы с эпидемиями должен быть избыточным вне зависимости от текущих потребностей, а финансирование – как и финансирование армии или спецслужб – никак не связываться с "самоокупаемостью".

Есть много других проблем. В том числе традиционного характера. Во-первых, не хватает материалов – прежде всего, защитных комплектов для врачей. Во-вторых – неготовность. Неготовность врачей к работе в таких экстраординарных условиях. "Мне, – рассказывает профессор, – приходится проводить часовые тренинги для всего персонала: они элементарно не умеют одеваться в защитные комплекты и раздеваться! А ведь именно в процессе раздевания происходит наибольшее количество заражений медперсонала". Но все эти нехватки и неготовности преодолимы. Профессор подтверждает, что организация борьбы с инфекцией на федеральном уровне и в регионах позволяет улучшать ситуацию – и с материалами, и с обучением, и даже с неадекватностью растерянных начальников низового звена.

Но есть ещё одна неготовность, с которой не справится никакая медицина, никакое государство – во всяком случае, сейчас. Это полная неготовность нашего организма к коронавирусу.

Правда о вирусе

К коронавирусу, – считает профессор П., – мы не готовы биологически. К гриппу (всех его штаммов, от простых сезонных до свиного и птичьего) готовы. То есть да, мы можем болеть гриппом и умирать от него. Но в принципе на клеточном уровне организм "знает" – или хотя бы может угадывать, что ему делать. Это же относится и ко многим другим инфекциям, в том числе тяжёлым – к таким, как туберкулёз, корь, да даже более страшные вещи, такие как тиф или оспа. Коронавирус – не оспа и не чума. Но пока что он, по словам профессора П., "изобрёл универсальный ключ к эритроцитам человека". Он проникает в кровь и в слизь, заходит через слизистую рта и через кожу лица, лишает эритроциты их основной функции – транспортировки кислорода по кровотоку.

Именно поэтому возможна повторная заболеваемость – такие случаи зафиксированы в Ухане. Может быть, это связано с появлением подвидов. Может быть, не возникает "перекрёстного иммунитета". В любом случае, "знакомство" человека и COVID-19 только началось и будет продолжаться долго.

И вот тут приходит время вернуться к началу разговора. Про коронавирус-то нам врут?

Сначала о "коронаскептиках". Помимо правящих ковидиотов (таких, как лидеры Белоруссии, Туркмении, Великобритании и Швеции), в сравнительные показатели любят играть и многочисленные рати ковидиотов бытовых. У нас что со сравнительными данными по смертности за первые месяцы прошлого и нынешнего года? Например, автор цитаты про коронабесие, известный израильский общественный деятель Авигдор Эскин, утверждает, что в этом году смертность немного меньше, чем в прошлом. То же самое утверждает намного менее, чем Авигдор, вменяемый коронаскептик, рассуждая об аналогичных показателях по Республике Беларусь.

"Ничего сложного тут нет. И ничего утешительного тоже, – поясняет доктор И. – Мы находимся сейчас на самой начальной стадии пандемии. Особенностью которой является полное отсутствие естественных границ распространения. Иммунитета нет. Прививок нет. Контагиозность (эффективность заражения через контакт – Д.Ю.) огромная. А про низкий показатель смертности и заболеваемости – расскажите об этом жителям Нью-Йорка, где не хватает коек в клиниках и где не хватает мест для могил на всех кладбищах, кроме чумного полигона".

У вируса COVID-19, – объясняет доктор, – есть одна-единственная позитивная особенность. Он большой и тяжёлый – в мире вирусов, конечно. Заражение происходит в 99 процентах случаев через прямой контакт, а не по воздуху. Как правило – по схеме рука-лицо (движение, которые мы проделываем не менее 90 раз в день). А это значит, что примитивные меры по ограничению контактов в случае с коронавирусом работают.

"Как ни странно, – рассказывает мой собеседник, – примитивная маска является очень сильным и действенным средством защиты. Потому что препятствует контакту руки с лицом. А в целом – единственное, что может остановить COVID-19, – это изоляция".

Важнейшей особенностью коронавируса, по словам моих собеседников, является зависимость последствий заражения от масштаба этого заражения. Получил сто вирусов – переболел с лёгкими симптомами или бессимптомно. Получил тысячу – переболел серьёзно. Получил десять тысяч – ураганное развитие болезни и очень тяжёлое, угрожающее её протекание. Изоляция, недопущение контакта, социальное дистанцирование – всё это не герметично и гарантированной защиты не обеспечит. Но обеспечит резкое снижение последствий заражения, существенно повысит шансы на выживание.

Единственное, что может остановить COVID-19, – это изоляция. Фото: COVER Images / Globallookpress

Уникальный результат Китая, который сейчас обвиняют во всех смертных грехах – и не может же быть такого, чтобы в скученной стране с миллиардным населением эпидемия остановилась и практически закончилась такой малой кровью, – невозможно списать на мнимое официальное враньё. Всё просто, поясняют мне, китайцы реально послушные. Им сказали – и они заперлись в квартирах. Их не трепали постоянно меняющимися вводными, не посылали от одного чиновника к другому, просто мобилизовали. Мгновенно. А улицы Уханя принялись по три раза в день жёстко дезинфицировать. Всё.

Меры, принятые в Китае, – рассказывает доктор И., – обеспечили ещё один очень важный результат. Чем меньше контактов, чем меньше заболевших, чем меньше темпы роста заболеваемости – тем меньше мутаций. Чем больше контактов, тем больше заражённых, тем больше мутаций и тем больше риск повышения летальности, агрессивности течения болезни.

Все надежды "скептиков" во главе государств Европы рухнули – вместе с резким ростом количества жертв. В Великобритании, где Борис Джонсон отказывался вводить карантин и надеялся на то, что всё обойдётся само собой, не обошлось. Джонсон попал в реанимацию с коронавирусом, а в стране ввели режим самоизоляции.

Швеция, где до сих пор нет специальной системы контроля за коронавирусом, внезапно вышла (по темпам роста) в первые ряды, и уверенность идеологов естественного иммунитета зашаталась. Белоруссия – ну, об этом даже думать страшно, пока что там, несмотря на то что в больницах уже не хватает ни мест, ни материалов, а темпы роста цифр превысили среднеевпейские, продолжаются безумные разговоры о "психозе" и происках России. И всё это – на фоне кадров из США, Италии и Испании.

Коронавирус катастрофичен. И – что страшно – пределов для разрастания пандемии нет. Если коронавриусу помочь, то получится очень эффективный всадник для апокалиптического Бледного коня. Однако – об этом и был сегодняшний разговор – помешать ему тоже можно. Как это получилось у китайцев. И как может получиться у нас, с теми или иными издержками.

Мои собеседники не стали делать обязывающих прогнозов по ситуации в России. Говорят, что стоит подождать, пока пройдут 5-6 инкубационных периодов (это по 14 дней каждый). В принципе, пока что у нас остаётся шанс на замедление роста эпидемических показателей. Основания для этого есть – система здравоохранения, несмотря на все усилия оптимизаторов, оказалась недобитой. Пока справляется, и есть шансы, что будет справляться лучше.

Но есть и тревога. Первый источник тревожности – это мы все. Раздолбайское отношение к угрозе остаётся мейнстримом. Даже придерживаясь на словах принципов самоизоляции, мы не принимаем угрозу всерьёз. И власти вынуждены запугивать нас страшными кадрами нью-йоркских гробов или публичной… эмоциональной речью Анастасии Раковой и съёмками пробок на подъездах к больницам. И можно их в этом смысле понять.

Но вот чего нельзя понять – это когда они действуют по принципу "Ударим вздором по раздолбайству". Совершенно обоснованные и логичные меры самоизоляции тонут в огромном количестве панических решений, в суетливом введении в действие электронных пропусков (которые пока что только обрушили хороший сайт "Мосуслуги"), в подмене войны против коронавируса любимой забавой нашего чиновничества – травлей законопослушного населения.

В то время как главный вызов пандемии – это вызов для всего человеческого сообщества. Можно так сформулировать его: самоизолироваться, чтобы объединиться.

Подписывайтесь на канал "Царьград" в Яндекс.Дзен
и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Конкретные примеры фейков

Дальше списком – фейк и география… Президент России находится в бункере. Так обманывают жителей страны где угодно. Никакого бункера нет, Путин работает в режиме самоизоляции, чуть ли не каждый день проводя совещания с коллегами из своего кабинета.

В Татарстане распространяли фейки о том, что существует некий график открытия объектов торговли и услуг в ходе режима самоизоляции. Это неправда, заявили в оперативном штабе.

Идём дальше. На Северном Кавказе писали, что родственникам умерших предлагают деньги за то, чтобы сказали, что их близкий человек умер от коронавируса. Якобы приказ идёт сверху в Минздрав разных регионов. Вот пример такого фейка из рассылки: "Звонила брату в Дербент. Говорит, умерла женщина какая-то, пришли врачи, предложили 100 000 рублей семье, чтобы написать, что от коронавируса".

Поверить в фейк или "смыть" с себя панику – выбор за вами. Фото: Komsomolskaya Pravda / Globallookpress.

Без географии, то есть где угодно, писали, что из некоего обсерватора сбежали потенциально больные коронавирусом. Точно так же, массовой рассылкой, сообщали о том, что кто-то получил штраф 3 тысячи рублей за то, что ходил по улице без маски на лице. Из той же серии – заверения о необходимости иметь по три маски "на брата", а также перчатки и антисептики. А если нет таких расходников, придётся заплатить штраф – то ли 4 тысячи рублей, то ли 40 тысяч рублей, если попадётесь повторно. Таких требований не существует, но шутники вам об этом не расскажут.

На Дальнем Востоке рассказывали, что по домам ходят сотрудники полиции и врачи и… ставят прививки от коронавируса. Вакцины от коронавируса пока не существует, разработать её должны к концу года – просто знайте.

Как распознать, что перед вами фейк?

Несколько простых пунктов от Лиги безопасного интернета сделают вашу жизнь чуть спокойнее. Итак, вы читаете фейк, если:

Как страна борется с ковидом: в Новгороде — больные в коридоре, в Челябинске — скорые раз в три дня

Самый яркий пример — официальный сайт Федеральной службы государственной статистики, публикующий регулярно данные о смертности в России.

Статистика ресурса. Общее число умерших с COVID-19 в июне, по данным службы, составило 11 917 человек. В этой же статье сравнивается смертность за два года: в июне 2020 года в стране умерло 162 758 человек, а в июне 2019 года — 137 237 человек. И это с учетом того, что уже пятнадцать лет сохранялся тренд на планомерное снижение смертности.

Что же получается? 25 521 человек (это избыточная смертность в июне) — 11 917 человек (смерти от COVID-19) = 13 604 человека. Отчего произошел этот необъяснимый скачок избыточной смертности в 114%?

Жесть? Пожалуй, что жесть.

Не слабее, чем в фильмах Звягинцева, будет. Не правда ли? А вот еще:

Можно только попытаться увидеть эту ситуацию через проблемы людей, которые рискуют здоровьем, работают на износ. Мне посчастливилось найти такого человека.

Елена работает медицинской сестрой в одном из оренбургских госпиталей уже 25 лет. От знакомых я узнал, что недавно женщина перешла работать в один из ковидных центров в регионе, потом заразилась и очень тяжело боролась с вирусом.

Мы созваниваемся по телефону. Голос у Елены слабый, но спокойный и приятный. Говорим мы с перерывами. После каждого ответа ей приходится долго восстанавливать дыхание.

— Ну девчонки по 90 тысяч получали. Но я пошла не из-за денег, а с профессиональным интересом. Вся семья была против. Но я убедила, что это важно, что это ценный опыт.

— Поначалу было все нормально. Медикаментов было в достатке. И все ковидные препараты были. И условия труда как бы терпимые. Но сейчас ситуация там ухудшается в связи с наплывом больных.

— Во-первых, прекратили брать тесты сотрудникам. Сначала нас каждые 10 дней обследовали на COVID. Потом это все прекратилось. В городе сейчас не хватает тест-систем и реактивов. Знакомая работает в ковид-лаборатории, у них тоже реактивов нет. В самом Центре не хватает работников, потому что текучка ужасная. Порог заболеваемости сотрудников очень высокий. Я думаю, что и прекратили забор анализов, чтобы не портить статистику заболеваемости.

— Нет. Это неправда, все это неправда. Во-первых, врачам запрещено ставить диагнозы COVID. И смертность намного выше от коронавируса. Когда я работала, у меня даже за ночь — за смену — трое из четырех пациентов умирали. Причем умирали разные пациенты: у меня были и 26, и 40 лет, и 38 лет. Конечно да, сопутствующие заболевания у них.

Но основным источником-то являлся COVID. А вся эта статистика — все это фигня. Все это хрень бумажная. Я приходила на смену и видела цифры по своему отделению. И официальная статистика по дням даже моего отделения не перекрывала, не то что по городу.

— Это не только у нас, а по всему городу так. Я двадцать пять лет в медицине, всех знаю, общаюсь со знакомыми. Везде так.

— Конкретно сейчас нет даже одежды для персонала, защиты нет. Костюмов не хватает. Люди из-за этого не могут выйти на перерыв. Положено, что через шесть часов человек должен выйти в любом случае, сходить в туалет, попить. А у них не хватает костюмов, они по 12 часов вообще не выходят из красной зоны. У меня очень много коллег, которые заболели, которые за свои деньги делают лабораторную диагностику и КТ. И никто им это не оплачивает.

— Это качество их работы как руководителей, думаю.

— Штук пять-шесть, но более или менее порядок, как мне известно, в одном.

Елене скоро предстоит выходить на основную работу. У неё с трудом получается восстанавливаться. Повторит свой подвиг она вряд ли. Но насколько опыт Елены соответствует общей практике? Если это обычное дело, то кто виноват в сложившейся ситуации?

«Было понятно ещё до коронавируса, что во многих регионах невозможно попасть к врачу. Люди до COVID ждали скорой в Новгородской, в Челябинской областях по несколько часов. Тогда ещё были известны две больших проблемы: нехватка койко-мест и нехватка скорых, сотрудников на скорых.

— В основной диагноз пишут сердечно-сосудистую патологию, например, а в сопутствующий — COVID. Могут написать, а могут вообще не писать. Сейчас такое количество смертей, что это уже просто никто не контролирует. Просто сваливают эти мешки и вывозят КАМАЗами.

— Около двух тысяч.

— Два миллиона примерно.

— Медицинские работники должны перестать молчать. Они имеют право не работать без средств защиты, если это угрожает их жизни и здоровью. Рабскую ментальность нужно искоренять. Чтобы не работали медицинские работники — один за четырех. Когда медицинские работники начнут уважать себя, тогда изменится ситуация.

— Если она не изменится сейчас, она не изменится никогда.

— Мобилизовать студентов и ординаторов за нормальные деньги. Обеспечить их всеми средствами защиты. Закупить быстро новые машины скорых. Один фельдшер опытный — двое-трое студентов и ординаторов под его управлением работают. Это первое. Второе: нужно быстро строить современные госпитали. И третье — поднять зарплату врачам. Не меньше 100 тысяч рублей. В красной зоне — 200 тысяч. В Москве — 300 тысяч. Тогда выживем. Я молчу про лекарства, которые должны быть.

— Только Москва, потому что там есть деньги. И относительно (относительно Омска или Тюмени) — Санкт-Петербург. Вообще, сейчас наступил черный день, когда нужны организация по стране и жесткий контроль. Можно же построить госпитали. Почему в Москве строят, а в Мурманске закрывают роддом?

А также нужны ли маски? Умирают ли от коронавируса? Существует ли вирус и для кого он опасен?

Эпидемия коронавируса продолжает распространяться по России и миру, а вместе с этим обрастать различными информационными подробностями, слухами, сплетнями, фейками и мифами.

Миф 1. Коронавирус — это заговор, его придумали китайцы или американцы, и его сложно лечить, потому что он искусственный.

В. Болибок: Здесь два вопроса: сложно ли лечить и искусственного ли вирус происхождения. Лечить коронавирус, на самом деле, сложно, но это связано не с его искусственным или естественным происхождением.

В истории нашей цивилизации не было еще случаев вспышки вирусной пандемии, вызванной именно коронавирусами. Были, конечно, пневмонии, вызванные SARS (атипичная пневмония), и MERS. Но и SARS, и MERS распространялись медленно. Тогда SARS удалось подавить, вспышка не развилась до уровня пандемии. Вспышка MERS тоже была локальна, вирус сохраняется до сих пор, но люди заражаются от животных и дальше не передают заболевание. Поэтому не было необходимости в поиске лечения, поиске вакцины и противовирусных препаратов: локальные вспышки различных заболеваний постоянно случаются.

То есть, мы впервые столкнулись с пандемией, вызванной коронавирусом, и поэтому у нас не оказалось специфического лечения. Но у нас есть неспецифическое: есть иммуномодуляторы, с помощью которых можно заранее подготовить иммунитет человека к возможной встрече с этим вирусом.

Дело еще в том, что пациенты, зараженные вирусом, делятся на две группы: с нормальной иммунной системой и иммунокомпрометированные (с иммунодефицитом). У этих групп заболевание протекает по-разному.

Люди с нормальной иммунной системой болеют коронавирусом как обычным ОРВИ. Некоторые — вообще без симптомов, некоторые — чуть потемпературят, у них будет насморк, и на этом все заканчивается. А у людей с иммунодефицитом после первой фазы, характерной для ОРВИ, начинается вторая фаза: пневмония и поражение других органов-мишеней. Наступление второй фазы связано с тем, что иммунная система такого человека не успевает среагировать на коронавирус во время первой фазы. Их иммунная система реагирует медленнее и слабее, и в итоге наступает ситуация, когда вирус проникает в кровь, и кровью разносится по капиллярам альвеол.

Можно ли предохранить людей от второй фазы? Скорее всего, можно. И именно в России есть такие препараты. Ими еще в 70−80-е годы много занимались в СССР. Сейчас эти препараты есть в аптеках, ими можно было бы воспользоваться в условиях пандемии, когда все средства хороши.

А что касается вопроса о том, искусственный ли вирус или нет, то на него я ответить не могу, так как не вирусолог.

Миф 2. Коронавирус — это не страшно, смертность от него маленькая, а умирают, в основном, и так больные и немощные.

Впервые мы видим, что вирус использует в качестве двери эту молекулу рецептора к АПФ. Здесь проблема заключается в том, что эти молекулы широко представлены в клетках кровеносных капилляров. По сути дела, вторая фаза вирусной инфекции начинается, когда вирус прорывается в кровь, поражает клетки внутренней оболочки сосудов, сами капилляры. Так поражаются легкие, почки, головной мозг, кишечник, у мужчин — тестикулы. Отсюда и симптомы: заложенность носа, головная боль, кашель и затруднение дыхания, проблемы возможны и в кишечнике.

Еще один момент, который относительно редко встречается при пневмонии, вызванной гриппом, но очень часто при коронавирусной пневмонии — это то, что многих людей с коронавирусом надо держать на ИВЛ — искусственной вентиляции легких. Именно этот вариант пневмонии требует искусственной вентиляции легких кислородом. К примеру, гриппозная пневмония — тоже тяжелая, но там ИВЛ нужно не так часто.

Высокая смертность, которая сейчас наблюдается в мире, связана с тем, что инфекция распространяется очень быстро, как лесной пожар, и в реанимационных отделениях просто не хватает мест. То есть, если бы инфекция распространялась медленно, как гриппозная, и на всех людей с пневмонией хватало бы аппаратов ИВЛ, то смертность оставалась бы на уровне меньше процента — как при гриппе.

Сейчас требуется очень много реанимационных коек, не хватает оборудования. При этом одно дело — просто положить человека в больницу, и совсем другое — подключить его к ИВЛ. Тут требуется еще врач-реаниматолог, который подсоединит пациента к аппарату, нужен высококвалифицированный медицинский персонал, который должен следить за ситуацией.

Поэтому, пока аппаратов, врачей и медсестер хватает для самых тяжелых больных — все нормально, как только их перестает хватать — по факту, приходится решать, кого оставить живых, а кого нет… Это как сортировка раненных на поле боя, на войне: спасать надо тех, кого можно спасти.

Миф 3. Коронавируса нет вообще, люди болеют ОРВИ и гриппом.

В. Болибок: Само слово ОРВИ расшифровывается как острая респираторно-вирусная инфекция. Это может быть и коронавирус, и грипп, и парагрипп, и риновирусы, и десятки других вирусов, которые передаются воздушно-капельным путем и вызывают воспаление верхних дыхательных путей. Вот эти все группы вместе называются ОРВИ. То есть, коронавирусная инфекция COVID-19 — это ОРВИ. Точнее — это ОРВИ, вызванное коронавирусом.

Поэтому и получается, что, когда человек затемпературил и делает тесты, он получает отрицательный ответ. Зачастую, это не тест плохо сработал, это у человека ОРВИ, вызванное другим вирусом — парагриппом, риновирусом, чем-то еще. Но у такого человека начинается воспалительный процесс. И если после этого он входит в контакт с коронавирусной инфекцией, то у него уже к имеющемуся вирусу, когда иммунитет уже ослаблен, добавляется коронавирус. И последовательность здесь может быть любой.

Поэтому и у молодых людей встречаются тяжелые формы. У нас много ВИЧ-инфицированных, не все получают адекватное лечение, а часть людей просто не знают, что они больны. Много и других проблем у людей. Есть хронические вирусные инфекции: те же вирусные гепатиты, герпесвирусы, вирус мононуклеоза — они серьезно повреждает иммунную систему.

Миф 4. В России уже все переболели коронавирусом чуть ли не до Китая.

В. Болибок: Есть понятие коронавирусы — это группа вирусных инфекций, которые передаются воздушно-капельным путем. Они могут вызывать симптомы ОРВИ, и у нас каждый сезон, когда сезонный подъем заболеваемости ОРВИ, коронавирусы тоже присутствуют. Но не COVID-19, а другие варианты. Этими другими вариантами наверняка большинство россиян и вообще большинство людей в мире переболело. Точно так же, как и практически все население планеты сталкивалось когда-либо с вирусом гриппа. Но тут, именно что, как с гриппом: важно, какой штамм сейчас.

Респираторные вирусы быстро мутируют, и если у вас иммунитет к одному подвиду, то к следующему иммунитета у вас нет. Причем, иммунитет, который вырабатывается после ОРВИ — он нестойкий, некоторое время он сохраняется, потом исчезает. Поэтому каждый год проводится вакцинация против гриппа. Та же ситуация и с коронавирусом, только против него у нас никто никогда прививок не разрабатывал.

Но есть один нюанс, характерный для России. Как известно, домашние животные тоже болеют коронавирусными инфекциями, и больше всего — кошки. Причем, они подвержены как кошачьим коронавирусам, среди которых есть смертельный для них, так и человеческому COVID-19. В Ухани обнаружили, что 14−15% кошек, которые были в семьях больных коронавирусом, тоже его подхватили. Конечно, неизвестно, были ли это совершенно здоровые кошки или с ослабленным иммунитетом. Но, как минимум, 15% кошек коронавирус может заражать. А, значит, вполне возможен и обратный процесс: некоторые люди при контакте с кошками могут заражаться кошачьим коронавирусом.

Но, насколько мы понимаем, человеческий коронавирус у кошек не вызывает серьезного заболевания. И, скорее всего, при обратном процессе, если люди заражаются кошачьим коронавирусом — у них тоже не случается серьезного заболевания. А вот иммунитет при этом к коронавирусам развивается. И можно допустить, что возможен перекрестный иммунитет, при котором иммунитет к кошачьим коронавирусам защищает и от человеческого. Это только предположение, это никто не проверял, но такое может быть.

В истории был такой пример: доярки, переболевшие коровьей оспой, не заражались черной оспой. Английский врач Эдвард Дженнер заметил это и придумал вакцинацию: прививал людей от черной оспы с помощью коровьей оспы. Поэтому, вполне может быть, что и здесь подобный подход сработает. И если такой механизм действительно работает, то в таком случае Россия имеет преимущество перед всеми странами. Немецкая фирма, занимающаяся соцопросами, выяснила, что Россия впереди планеты всей по содержанию кошек: примерно 60% российских домохозяйств держат кошку. Можно добавить, что остальные приходят их погладить. Может быть, наши милые, усатые, хвостатые, мурлыки спасают нас, и поэтому не в таком большом количестве у нас встречаются тяжелые формы COVID-19.

Миф 5. Два противоположных мнения про маски и перчатки. Первое: если их носить — точно не заболеешь. Второе: они ничем не помогают.

Пример: С начала нынешней вспышки коронавируса официальный совет Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ): только две категории людей должны носить маски — те, кто болен и имеет симптомы, и те, кто осуществляет уход за людьми с коронавирусной инфекцией, передает BBC.

В. Болибок: Я бы сказал, нужны маски, перчатки, очки. Они однозначно помогают.

Про маски. Они помогает в обе стороны. Если человек больной — он не заражает других. Если ее носит здоровый человек, то она отфильтровывает из воздуха часть аэрозоля, который может содержать вирусные частицы. Тем самым мы резко снижаем дозу заражения, облегчаем работу нашей иммунной системы.

Дело в том, что если одна-единственная частица нападет на клетку, то та ее даже не почувствует — клетка по сравнению с вирусом огромная и у нее есть собственные защитные механизмы. Для того, чтобы клетка была инфицирована, вируса должно быть много. Для ОРВИ это примерно не менее 1000 штук на одну клетку за раз.

При этом вирусная частица сама по себе в воздухе отдельно от других никогда не находится. Она всегда включена в каплю жидкости. Капля имеет свои размеры, и когда воздух проходит через маску, возникает турбулентность, и капля остается на фильтре, на маске, а вместе ней и вирус. Если в организм что-то попадает — то в незначительном количестве, и наша иммунная система гораздо легче с этим справится. Даже если в таком случае заражение и наступит, то болезнь будет идти по намного более благоприятному сценарию.

Очки нужны, потому что, если на вас кто-то покашлял, то капля может попасть в глаза, и через эту слизистую вирус тоже может внедряться.

Третье — перчатки. Есть такое понятие в эпидемиологии как фомиты — предметы, загрязненные патогенами. Проблема заключается в том, что после того, как мы трогаем что-то руками, через какое-то время мы дотрагиваемся до лица. Это происходит непроизвольно. Если вы дотронулись до фомита, то есть до инфицированного места, то у вас теперь руки загрязнены — вы на пальцах имеете капельки с вирусом. А потом — представьте — у вас на пальцах вирус, и вы этими пальцами в носу ковырнули или, скажем, глаз почесали: получается, вы мало того, что внесли вирус на слизистую, так еще и втерли его.

Именно для коронавируса характерна такая передача. Причина в том, что, когда мы где-то чешем или трем, возникают микротрещины, и туда попадает вирус. А в глубине микротрещин находятся капилляры, в них клетки, которые ничем не защищены. И через них вирус может сразу попасть в кровь и разнестись по организму. Наша иммунная система может отражать коронавирус, но именно тогда, когда он попадает на слизистую, например, в носоглотку, а не так.

Поэтому нужны маска, очки и перчатки. Причем, перчатки подойдут любые.

А затем, когда приходите домой, сразу снимаете верхнюю одежду, обрабатываете руки антисептиком, идете в душ, переодеваетесь в домашнее, чистое, а то, в чем выходили на улицу — надо постирать. Кипятить не обязательно, достаточно обычной стирки при температуре 40−60 градусов с любым синтетическим моющим средством.

В. Болибок: Истина посередине. Сейчас все говорят о социальной дистанции — это на самом деле работает. Заразиться можно от другого человека, причем только воздушно-капельным путем. Капельки передаются по воздуху: при обычном разговоре — на метр-полтора; при кашле капли могут лететь до 5−7 метров, а при чихании — 7−9 метров. Самое опасное — когда человек в вашем присутствии чихает.

Опасная аэрозоль находится в воздухе недолго, это достаточно крупные капли. А что касается мелкодисперсной аэрозоли, которая будет долго висеть в воздухе, то, если вы на открытом пространстве, во-первых, концентрация аэрозоля быстро падает из-за ветра, как мы уже говорили, вируса в этих каплях, недостаточно, а во-вторых, он быстро погибает, когда капля испаряется. Плюс, не надо забывать, что летом под действием ультрафиолета начинает образовываться озон, и вирус погибает еще быстрее.

Что касается способов дистанцирования, то, например, мои родственники, которые живут в Германии, рассказывают, что там можно гулять в парках, но полиция следит, чтобы люди не подходили друг к другу близко, и штрафует за это нарушение безжалостно. При этом можно делать пробежки, кататься на велосипеде — главное, поодиночке.

Друг, который ездил по работе в Турцию и застрял там, рассказывает, что в турецком городе, где он сейчас, организованно одностороннее движение пешеходов, когда по одной стороне улицы идут люди в одном направлении с соблюдением социальной дистанции, а по другой стороне — в другом направлении. Категорически запрещается идти навстречу потоку. Так же у них организовано и движение по продуктовым магазинам. На улицу можно выходить только людям младше 60 лет, пожилых — штрафуют.

Для противостояния пандемии стоило бы разработать не вакцину, а сыворотку

Количество заразившихся COVID-19 в России достигло 114 человек. 17 марта об этом сообщила вице-премьер и глава оперативного штаба правительства по борьбе с коронавирусом Татьяна Голикова. 109 из заболевших находятся в стационарах, большинство из них переносят болезнь в легкой форме без каких-либо симптомов. 10 больных заразились в России.

На деле, для России все только начинается. И пока Голикова рассказывает о десятках россиян, болеющих в легкой форме, в мире подсчитывают возможные потери населения из-за коронавируса.

В США, например, от COVID-19 могут скончаться от 200 тысяч до 1,7 миллиона американцев, сообщает The New York Times. По данным газеты, Центр по контролю и профилактике совместно с экспертами-вирусологами определили несколько возможных вариантов развития событий в зависимости от темпов распространения вируса, а также насколько будет тяжело протекать вызванная им болезнь. С их выводами ознакомились около 50 групп ученых, которые описали модели распространения вируса среди жителей США.

Согласно прогнозам, в ходе эпидемии в стране может быть инфицировано от 160 до 214 млн. человек. При этом госпитализация может потребоваться от 2,4 до 21 млн. американцев. По информации издания, это может привести к разрушению сферы здравоохранения, так как больницы в США располагают 925 тыс. оборудованных больничных коек. И только 10% из них предназначены для пациентов в критическом состоянии.

Как пишет The New York Times, эти прогнозы не учитывают меры, которые предпринимаются в настоящее время для замедления скорости распространения коронавируса. Они считались действительными на 28 февраля, однако, по словам соруководителя Центра статистики и инфекционных заболеваний при Университете штата Флорида Айра Лонджини, сейчас ситуация остается примерно такой же.

Есть и более апокалиптичные прогнозы. Исследователи из Австралийского национального университета решили проанализировать долгосрочное влияние эпидемии на человечество и мировую экономику. Как сообщает Business Insider, команда рассмотрела семь сценариев развития событий, различающихся по степени тяжести. Результаты впечатляют.

Более жесткие сценарии предполагают, что коронавирус будет распространяться подобно испанке 1918−1920 годов. В таком случае число жертв будет намного выше — 68 млн. человек. Ущерб для мировой экономики при этом сценарии составит $9 трлн.

Если же коронавирус станет сезонным заболеванием, он, скорее всего, будет уносить ежегодно по 15 млн. жизней.

И возникает резонный вопрос: сколько жизней унесет пандемия в России, справится ли с этой угрозой наша система здравоохранения?

— Главный факт из тех, что опубликованы — при мутогенности коронавируса не меньше, чем у гриппа, у него вдвое более высокая заразность, — отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — Более того, приблизительно каждый 20-й заболевший переносит коронавирус в незаметной форме, но при этом остается его носителем, и распространяет заразу. Причем, в отличие от гриппа коронавирус имеет возвратную форму. То есть, человек болел, выздоровел — а потом снова заболел. И, соответственно, снова распространяет вирус.

Германия и Франция в борьбе с новым вирусом исходит из принципа: надеемся на лучшее, готовимся к худшему. Канцлер ФРГ Ангела Меркель уже объявила, что ждет заболеваемость половины населения Германии — приблизительно, 40 млн. человек.

Если мы будет исходить из того же принципа, в России может заболеть до 60−70 млн. человек. При обозначенной средней смертности (самая высокая смертность, по данным ВОЗ, в Италии — там коронавирус диагностирован у 17 тыс. человек, более 1 тыс. скончались) — это более 1 млн. жертв.

— Массовое использование тестеров. Именно выявление тех самых 20-х заболевших, которые являются секретными носителями вируса — ключевой момент для предупреждения эпидемии.

Есть и другой момент — конспирологический. Крупные фармацевтические компании, работающие на глобальном рынке, приветствуют производство вакцин. Они их достаточно быстро разрабатываю, производят, и достаточно дешево выпускают. Вакцины — великолепная штука, но они требуют длительных исследований и проверок. Но есть и старый способ, который использовался в Советском Союзе: производить не вакцину, а сыворотку.

Для этого берется ослабленный болезнетворный агент, абсолютно неважно какой — это может быть, например, оспа — и прививается лошадям. Лошади болеют в легкой форме, затем у них берется донорская кровь, и из антител делается сыворотка.

Производство сыворотки очень неудобно фармацевтическим компаниям. Это не форма фармацевтики — скорее, сельское хозяйство. Нужно иметь большое поголовье скота — необязательно лошадей, подойдет любое животное, генетически устойчивое к данному вирусу. Главное, чтобы кровь самих животные не содержала специфических вирусов, способных заразить человека.

Однако в производстве сыворотки — это легко решаемые проблемы. И есть массовый опыт ее использования — опыт СССР. Но, повторюсь, поскольку это не фармацевтическое производство, а примитивное, поскольку сыворотка имеет маленький срок хранения и требует большого поголовья скота, этот путь сегодня почему-то даже не обсуждается. Что, я считаю, совершено неправильно. Подобная политика, на мой взгляд, является близорукой.

— РФ, как и в случае со СПИДом, имеет преимущество: у нас эпидемия развивается медленно. Считается, вирус кончится, когда наступит летняя жара. Однако в силу наличия тайных носителей, и в силу возвратного характера заболевания, осенью, скорее всего, эпидемия вернется. Вот тогда она накинется именно на Россию.

Неизвестно, будет ли к осени вакцина или нет. А вот сыворотку в нужных количествах получить к тому времени можно. По крайней мере, этот вопрос стоит поднять и обсудить в России — разуть глаза, как говорится, нашему правительству и Минздраву, а не идти на поводу у глобальных фармацевтических компаний.

— Она, я считаю, совершенно не готова к эпидемии с десятками тысяч заболевших. Поэтому было бы правильно заранее договариваться с китайцами о передаче РФ модульных госпиталей, которые сейчас используется в КНР, и которые станут китайцам не нужны. Плюс, возможно, договориться о направлении в Россию китайских врачей на подмогу.

— В Китае социалистический общественный строй, и Компартия играет огромную мобилизующую роль. Можно как угодно относиться к социализму и коммунизму. Но ни один ученый не будет отрицать факта, что мобилизационная роль такого рода структур крайне высока. Именно благодаря этой роли СССР в свое время победил фашистскую Германию.

Наша справка

В 1974 году окончил экономический факультет МГУ. Преподавал в Академии труда и социальных отношений. Последнее место работы — замруководителя департамента социального развития Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР).

Европа паникует, россияне готовятся жарить шашлыки на Первомай

Очагом болезни стал Шанхай, где фиксируют свыше 20 тыс. новых заболевших в день

Читайте также: