Репортаж из больницы вич инфицированных

Обновлено: 28.03.2024

Россияне начинают интересоваться проблемой ВИЧ-инфекции, если она касается их самих: где можно сдать кровь на ВИЧ и какую цену придется заплатить за анализы (хотя обследование на ВИЧ-инфекцию, в том числе и анонимное, должно быть доступным в любом медицинском учреждении и проводиться для граждан РФ бесплатно). Они, иногда с запозданием, интересуются путями передачи ВИЧ-инфекции и можно ли заразиться ВИЧ при определенном стиле собственного поведения. Позже их мучает вопрос как они могли получить ВИЧ.

Тем, как живут ВИЧ-инфицированные, мало кто интересуется (судя по количеству запросов в Интернет). Меня не коснулось – и ладно! Между тем истории отдельных людей могут дать наиболее полные и достоверные ответы на интересующие и пока еще не интересующие вас вопросы. Вот несколько таких историй (имена изменены).

История первая.

История вторая.

Иван был врачом, акушером-гинекологом. В поле зрения специалистов службы СПИД попал при проведении обследования медработников больницы на ВИЧ. Эпидемиологическим расследованием было установлено, что его жена была также инфицирована. Выяснилось, что зная о своем диагнозе, он передал ВИЧ половым путем сестре жены, а та – своему мужу. Из роддома пришлось уйти работать по специальности, но в Центр СПИД. Жесткость российского законодательства в отношении передачи ВИЧ человеком, знающим о своем диагнозе, другому лицу и обязанность специалистов сообщать о таких фактах в правоохранительные органы, стали причиной возбуждения против него уголовного дела.

Кстати: в наше время прокуратура обязывает специалистов передавать эти данные, когда регистрируются случаи инфицирования ВИЧ несовершеннолетних, даже если от потерпевших нет заявления в правоохранительные органы. Если бы Ромео и Джульетта жили в наше время, а у Ромео болел ВИЧ-инфекцией и он, зная об этом, половым путем инфицировал Джульетту, вариантов бы у него не было: Ромео попал бы в колонию.

С Иваном всё закончилось трагично: накануне начала судебного заседания, в котором свидетелями должны были выступать его нынешние коллеги, он покончил с собой – ввел в вену препарат, вызвавший острую сердечную недостаточность.

История третья.

Кира – молодая симпатичная женщина, ровесница моих старших сыновей, врач, имеет любящего мужа и ребенка. Только при разговоре постоянно срывалась на плач… И дело не в том, что она – пациентка Центра СПИД, то есть живет с ВИЧ. Для нее известие о своем ВИЧ-статусе не было таким тяжелым, как последующие события, которых уже слишком много для ее возраста.

Сначала – предательство собственной матери. Самый дорогой человек сделал то, что не укладывается ни в какие представления о человеческих отношениях: она сообщила об ее диагнозе главному врачу медицинского объединения, в котором Кира успешно работала и была на хорошем счету как профессионал, любящий свое дело.

Кира продолжала работать по специальности в частной клинике, в которой она подрабатывала раньше (врачу тяжеловато прожить, работая на одну зарплату). До тех пор, пока главному врачу и этой клиники не сообщили об ее диагнозе. Сообщила бывшая коллега.

Она сделала попытку трудоустроиться еще в одну больницу, начала оформляться (вакансии по ее специальности есть) – до той поры, когда очередь не дошла до обследования на ВИЧ. Абсолютно незаконного обследования, поскольку освидетельствование на ВИЧ в данном случае вообще не предусмотрено. Другая бы (как не одна она) попросила кого-нибудь обследоваться вместо себя… но она порядочный человек.

Вот такая история. Киру принуждали к тому, чтобы она вычеркнула из жизни 11 лет учебы и работы в любимой профессии. Ее мама продолжает делать все, чтобы отравить ей жизнь, сообщила о диагнозе Киры всем родственникам, затем – ее друзьям и знакомым через социальные сети. Сейчас угрожает ей тем, что сообщит о ее диагнозе в детский сад, в который ходит ее дочь. Кстати, и дочь и муж – ВИЧ-инфекцией не болеют.

Можно долго рассуждать о врачебной тайне и профессиональном долге. Но теория – одно, а наша жизнь – совсем другое. Кира обращалась в правоохранительные органы и в прокуратуру, но в ее случае люди, призванные охранять граждан и следить за соблюдением закона, не увидели поводов для реагирования. У Фемиды же на глазах повязка и плохой слух. А, может быть, и нет сердца.

К счастью, эта история – с хорошим концом. Кира трудоустроена, работает по специальности. Но это скорее исключение, чем правило.

Люди, живущие с ВИЧ – точно такие же, которые живут без ВИЧ-инфекции. Они отличаются от остальных только тем, что у них в организме есть вирус. В остальном среди них такой же процент умных, дураков, подонков и любящих родителей. Все как у все людей. Но они еще живут в условиях дискриминации и навешанных ярлыков.

Закрывать глаза на это глаза – не только глупость, но и преступление.

В Самаре стоматолог отказалась лечить зубы пациенту со СПИДом. И это, конечно, сразу вызвало волну обсуждения, горячие споры о том, безопасно или нет сверлить зубы одной бормашиной сначала больному СПИДом, а потом, допустим, здоровому. Все врачи в один голос говорят, что абсолютно безопасно.

Тогда интересно, почему этот вот отдельный врач считает иначе? Нет. Ну, то есть и так все понятно, это, очевидно, какой-то неправильный врач. Аномальный. Но так, из праздного любопытства, давайте вместе с Евгением Ляминым узнаем.

Она просит не показывать лицо и изменить голос. Но подчеркивает: врачам на приеме всегда говорит открыто о своем диагнозе. Хотя имеет полное право этого не делать. Уволенная за отказ лечить пациентку Маринина Семенова, хирург-стоматолог с 37-летним стажем, обратилась в суд. Проиграла. Но продолжает настаивать на своем.

На суде она приводила доводы: в клинике не было необходимых средств защиты. Показывает перчатки. Работала в тонких, которые легко рвутся. А плотные хирургические отсутствовали. Проверка трудовой инспекции нарушений не выявила.

Вирус иммунодефицита очень чувствителен к температуре. Погибает даже при 60 градусах. Здесь обрабатывают при 180. На специальных упаковках тест-полоски на стерильность. В клинике показывают, как обрабатывают инструменты.

Главврач подчеркивает: врачи обязаны работать с любым пациентом, соблюдая все меры предосторожности. Потому что о ВИЧ могут не знать. Как выяснилось, стоматолог и ранее уже отказывала пациентам в лечении. До того как пришла в стоматологическую клинику, 10 лет проработала хирургом в исправительной системе. С заключенными.

Права ВИЧ-инфицированных прописаны в законе, который, судя по всему, знают далеко не все врачи.

- Обидно, что это врачи. Вот если бы, допустим, просто человек какой-то, который не имеет образования медицинского, ему простительно.

Но вот в Пермском крае элементарная консультация ВИЧ-инфицированного в фельдшерском пункте обернулась скандалом.

После — ушла в регистратуру. Мужчине позвонил главврач больницы, к которому относится фельдшерский пункт, назначил прием для согласования назначения терапии. Инцидентом заинтересовалась прокуратура. И такие случаи не редкость.


Мне запомнился один мужчина, которого я наблюдал в течение двух лет. Однажды он рассказал, что в 90-е был настоящим бандитом. ВИЧ получил во время угона автомобиля. За ним отправилась погоня, случилось ДТП, он получил переломы. Ему вкололи обезболивающее, выяснилось, что шприц был заражен. Не зная об этом, он передал вирус жене. Она от него не ушла, у них даже родился сын.

Игумен Антоний (Кадышев)

Игумен Антоний (Кадышев)

Уже тогда он стал удивительно кротким, тихим, от его былой удали не осталось и следа.

После того, как ему вновь помогли мы на некоторое время потеряли друг друга из вида, а встретились уже в туберкулезной больнице. Он еще не знал, что умирает, строил планы на будущее, но о своем прошлом говорил уже не так, как в наши первые встречи, не хвалился удалью, а вспоминал, скорее, с горечью. В декабре 2015 года его не стало, присоединился туберкулез мозга.

Пациенты ИКБ-2, инфекционной больницы, часто приходят ко мне сами. Большинство из них ВИЧ-инфицированные. Многие страдают невралгическими расстройствами, поражением мозга.

Представьте больничный коридор, по которому ходят люди, которые не могут контролировать свои движения: кто-то хаотично машет руками, кто-то может шевелить только одной, кто-то хромает, кто-то держится за стены.

Это довольно удручающая картина, наверное, мой кабинет немного отвлекает от нее. Там стоят иконы, горит лампада. Заходят часто просто поговорить, вырваться в другой мир.

Впервые я столкнулся с ВИЧ-инфицированными на встречах в храме, где служил мой научный руководитель – протоиерей Владимир Шмалий. Отец Владимир занимался естественными науками, в научном сообществе шли большие дискуссии о ВИЧ. Тогда как раз удалось выяснить его вирусную природу.

Как ученый и богослов протоиерей Владимир понимал, что физическое состояние человека зависит и от духовного. В последнее время врачи признали, что при уходе за больным, страдающим человеком необходимо учитывать все его потребности: физические, эмоциональные, социальные и духовные. Вместе с физической болью существует и боль духовного характера, которую человек выражает вопросами: почему это произошло со мной? Что будет со мной после того, как я умру? Исчезну ли я совсем после смерти или со мной что-то произойдет, чего я не знаю? есть ли Бог? Если Он есть, то как Он встретит ТАМ меня?

Отец Владимир начал проводить молебны для ВИЧ-инфицированных, а потом и встречи для всех желающих с ВИЧ-инфекцией – обычные чаепития. Темы болезней там сторонились. Обсуждали то, о чем всегда говорится на встречах прихожан — смысл жизни, куда ведет наш путь? Задавали вопросы о венчании, о Причастии, о соборовании. Со многими мы общаемся до сих пор.

А на Страстной неделе я крестил мальчика-корейца. Он попросил меня о Крещении. К таинству этот парень был подготовлен лучше, чем кто-либо другой! Знал Символ веры, все основы православия. Выучил все с завидным усердием. Признался, что о Крещении думал три года.

Ему было около 25-и лет, но для меня он остался именно мальчиком, – на вид ему было около тринадцати, он весил как пушинка и был очень слаб, не принимал терапию. С ним пришла мама.

Когда я спросил, почему он не обращался в СПИД-Центр после получения диагноза, он объяснил, что боялся. Возможно, ему приходилось встречаться с дискриминацией по национальному признаку, а тут — новый риск быть отвергнутым. В Церковь он прийти смог, знал, что его примут. Он умер спустя три дня после крещения. Все-таки успел.

В ИКБ попадают люди с наркотической зависимостью. С тюремным прошлым. Проводить чаепития с ними было бы очень трудно, они, конечно, общались между собой, но это не было дружбой в прямом смысле слова, скорее, сосуществование. Так, в притонах, когда один принимает дозу наркотиков, другой следит, чтобы не было передозировки, ведь наркоман не может контролировать себя. У пациентов может быть целый букет сопутствующих заболеваний, которых еле умещается на листе А4.

Это как два полюса – по одну сторону которого находятся благополучные, бравые, думающие, податливые на духовное знание люди, слегка заторможенные из –за воздействия терапии, что отражается на их поведении (один из побочных эффектов — замедленная реакция). А по другую сторону – здесь в стационаре другой полюс – это своего рода андеграунд из плачущих, рыдающих, изнемогающих людей.

Болеют они, как правило, давно, балансируют между жизнью и смертью. Многим можно помочь только достойным уходом.

Я говорил о том, что люди, попадающие в стационар, раньше могли не знать обычных человеческих отношений, дружбы, участия. Если они и собирались вместе, то делали это для сиюминутной выгоды – выпить, словить кайф. Их жизнь часто меняется уже на закате, там, в больнице.

Мы каждый год проводит таинство соборования. Сестры милосердия обратили внимание на то, что пациенты переписывают друг друга. Еле стоят на ногах, но следят за тем, кто еще здесь, а кто навсегда закрыл за собой дверь больничной палаты.

Глава СПИД-центра: С новыми лекарствами можно прожить счастливую жизнь, не заразив партнёра и детей

В России на данный момент вирусом иммунодефицита человека заражено 900 тысяч человек, из которых ежегодно умирают 200 тысяч. The Village пообщался с директором Нижегородского СПИД-центра Соломоном Апояном и двумя ВИЧ-положительными пациентами — о профилактике заболевания, работе центра и том, как жить с этой болезнью.

Соломон Апоян отметил, что большинство населения пришло к тому, что, если выявили ВИЧ, то надо его лечить, так как СПИД – это конечная стадия развития вируса и она является неизлечимой. В Нижегородской области больные СПИДом тоже есть, но их мало: порядка 326 человек из 17 тысяч ВИЧ-инфицированных.

О работе СПИД-центра

После сдачи крови выявляется вирусная нагрузка и в соответствии с ней назначается лечение.

Чаще всего либо человек сам идет сдавать анализы, предполагая, что он болен, либо у него берут кровь в момент пребывания в больнице и таким образом выявляют ВИЧ. Второй вариант более вероятен, подчеркнул Апоян.

В основном в СПИД-центре работают врачи-инфекционисты, но, кроме этого, есть неврологи, хирурги, дерматологи, фтизиатры, терапевты, гинекологи, наркологи, психиатры и многие другие. Почти все проблемы, с которыми сталкиваются наши пациенты, можно решить в пределах нашего СПИД-центра. Чаще всего требуются инфекционисты, потому что их специальность непосредственно связана с направлением деятельности больницы.

О пациентах

ВИЧ-положительный пациент приглашается в спецотдел, где врачи определяют, откуда возник вирус у человека. Если пациент пока не готов знать о своем ВИЧ-статусе, мы направляем его в кабинет анонимного тестирования, где с ним работают психологи. И после того как мы видим, что человек уже готов принять диагноз и смириться с этим, начинается работа с нашими докторами. Сначала назначается лечение, которое полагается по стандарту (у большинства пациентов оно идет нормально), но надо понимать, что есть и различные побочные эффекты — раздражительность, аллергические реакции, индивидуальные особенности организма, с которыми мы работаем впоследствии.

Есть такие пациенты, которые забывают принимать таблетки, и состояние их ухудшается — стараемся работать с ними индивидуально. Вы же понимаете, принимать каждый день по три-четыре препарата надоедает плюс можно просто закрутиться-завертеться. Здесь тоже очень важно, чтобы пациент принимал лекарства, с этой целью сейчас у нас разрабатывается мобильное приложение, которое пока находится в тестовом режиме — мы прорабатываем детали. Это делается, для того чтобы у человека в телефоне было напоминание о принятии медикаментов, о средствах защиты и сдаче анализов. Это полезно не только для ВИЧ-пациентов, но и для обычных граждан, ведь сдавать анализ на ВИЧ-инфекцию желательно раз в полгода.

Директор благотворительного фонда СТЭП Ольга рассказала, что сейчас может легко говорить о ВИЧ, но 17 лет назад после постановки диагноза ей казалось, что её жизнь остановилась.

«Я долго ждала первую беременность, потому что по показаниям рождение ребенка далось бы мне с трудом. А на восьмом месяце узнала, что у меня ВИЧ. Тогда я почти ничего не знала про болезнь: ВИЧ где-то в Африке у обезьян, но никак не в Нижнем Новгороде, никак не у меня и не в моей семье. С того момента я почти пять лет жила в изоляции и все время ждала смерти. Первое время даже не пила таблетки, которые мне дали в СПИД-центре. Мне было от них очень плохо, и я думала, что меня хотят отравить и лишить сына. Мне казалось, что если мой ребенок будет ВИЧ-положительным, то я не смогу жить. Но волей случая мой сын родился здоровым, и сейчас я мама уже двух прекрасных здоровых мальчиков.

Мы занимаемся помощью ВИЧ-позитивным и людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, которые страдают наркоманией и алкоголизмом. Связь часто происходит через СПИД-центр — либо там дают мой контакт, либо человек находит меня, и я знакомлю его с центром. Помощь здесь бесплатная. Сам СТЭП существует на благотворительной основе. Я сама пишу и выигрываю проекты, гранты и так далее. Сотрудничаю со СПИД-центром, от кого-то получаю пожертвования. К нам приходят читать лекции врачи вместе с социальным работником, также мы попарно работаем с равными консультантами. Поток людей в СПИД-центре очень большой. И какую информацию можно дать за пять минут, когда врач просто положит таблетки на стол и позовет следующего пациента? Я понимаю страхи людей, которые приходят туда. Вопросов много, как раз на них все и должна ответить школа пациентов. Моя задача — дать человеку информацию, чтобы он смог контролировать свое здоровье, относиться к нему ответственно, чтобы он понимал, что к чему.

Равный консультант благотворительного фонда СТЭП Николай:

«Я узнал об инфекции в 2011 году. Долго этого ждал, так как мой образ жизни и мое зараженное окружение предполагало развитие ВИЧ. Сначала было какое-то облегчение, потому что морально был к этому готов, потом, конечно, расстроился, когда узнал, что теперь в моей жизни появятся определенные временные рамки, что с этого момента мне придется во многом ограничивать себя. На тот момент я думал, что это конец, как будто теперь на мне клеймо, которое будет вызывать у всех отвращение.

Я как сейчас помню этот день: нас было четверо, мы сдали анализы и сидели за столом в ожидании результатов. Мы все были употребляющие, и каждый со своей историей. У кого-то была семья, а у меня ни жены, ни детей. Поэтому успокаивал себя, говоря, что мне пофиг. В итоге троим из четверых сказали, что мы положительные. Один поник, потому что у него жена и дети, другой пытался сопротивляться и бороться с собой, а я к этому отнесся лояльно. Главное — мы поддержали друг друга в этот момент. Просто сами себе задавали вопрос: чего ты хотел и чего добивался своим поведением? Хотел ли ты пряников и конфет за то, что полжизни пропил и прокололся? Надо было раньше думать.

Как-то я вновь прокапывался в городской больнице, там мама разговорилась с врачом и рассказала ему мою историю. Она не знала, что со мной делать: до этого мы привлекали и шаманов, и колдунов, использовали различные кодировки, но ничего не помогало. Врач выслушал ее и в итоге посоветовал обратиться в СТЭП, дал визитку. Это должна была быть моя третья реабилитация, потому что до этого я не принимал программу и не хотел меняться. После выписки из больницы я пришел домой и увидел на кухне незнакомого мужчину, который просто велел мне ехать с ним.


Однако тогда это соседство обернулось ужасными последствиями для ребенка. Все из-за мужчины, состояние которого врачей насторожило еще при его поступлении. То, что мужчина был болен ВИЧ, выяснится позже — в момент поступления анализ у него не взяли. Он стал источником распространения инфекции.

Лечащий врач решил проверить малолетнего больного на онкологию и ВИЧ — в то же время на соседней койке с ним и в близлежащей палате находились еще двое детей. В итоге анализы пациента выявили наличие инфекции. Узнав об этом, мать ребенка, лежавшего в одной палате с ВИЧ-инфицированным, попросила другое место, однако получила отказ.

Горожанка добавила, что в итоге согласилась на сдачу анализов, однако в день обследования в больнице было очень много родителей и детей — никому в итоге не объяснили, с какой целью берут кровь.

В результате масштабной проверки были зафиксированы еще три случая заражения: мужчина и женщина, которые лежали вместе с ВИЧ-инфицированным взрослым пациентом в июле 2018 года, а также третий ребенок, побывавший в данной больнице в сентябре.

По факту массового заболевания региональный СК возбудил дело — анализы пострадавших были направлены в ФБУН ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, расположенный в Москве, чтобы определить, когда и каким образом инфекция попала в кровь.

— заявила сотрудница больницы.

В связи с тем, что в период заражения у женщины в подчинении находились медсестры, которые и обслуживали пациентов, ее обвинили в отсутствии контроля за средним персоналом и в том, что она не проводила с медсестрами инструктаж. По данным регионального СК, болезнь передалась посредством венозных катетеров, которые были использованы медсестрами при лечении ВИЧ-инфицированных больных.

— подчеркнула кандидат медицинских наук.

По словам Степановой, промывание катетера каждого больного должно осуществляться отдельным шприцем, иначе существует опасность заражения гемоконтактными инфекциями: например, ВИЧ или вирусными гепатитами.

В итоге следствие направило дело против старшей медсестры в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения и последующей передачи в суд. При этом сама женщина отрицает свою причастность к заражению пяти человек — она считает, что все трое детей болели ВИЧ уже при поступлении в отделение. По словам старшей медсестры, несовершеннолетние могли либо иметь инфекцию при рождении, либо заразиться ей в роддоме.

В то же время в региональном минздраве сообщили, что по факту выявленных нарушений административные и дисциплинарные взыскания получили как младшие сотрудники, так и руководство больницы, передавал ТАСС.

Теперь все зараженные должны будут проходить пожизненное лечение, которое заключается в употреблении таблеток один-два раза в день строго по времени, а также сдаче анализов каждые три месяца, которые контролируют эффективность лечения и отсутствие побочных эффектов.

Она также добавила, что в РФ ежегодно регистрируется несколько случаев медицинской передачи ВИЧ-инфекции — например, по словам Степановой, это нередко происходит при гастроскопии. Когда гастроэнтеролог принимает много пациентов, он не успевает должным образом обработать шланг эндоскопа — таким образом он может перенести болезнь от ВИЧ-инфицированного пациента здоровому.

Читайте также: