Сколько людей в россии болеют гепатитом в россии
Обновлено: 24.04.2024
– Официальные данные таковы, что на конец 2015 года таких больных насчитывалось около 1,8 млн человек. Но с 2009 по 2015 год, опять же по официальной статистике, у нас ежегодно регистрировалось от 55 до 57 тысяч новых случаев хронического гепатита С, или около 397 тысяч за весь период. Такие данные предоставил нам Роспотребнадзор.
Если брать все формы хронического гепатита, то среди них доля пациентов с гепатитом С достигает 77-78%. Подчеркну, это мы говорим, опираясь на официальную статистику. По данным референс-центра по вирусным гепатитам ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, всего гепатитом поражено около 4% населения страны, то есть 4,5–6,5 млн человек. Это, конечно, оценочные данные, но они есть.
– Как чаще всего россияне заражаются парентеральными вирусными гепатитами?
– Парентеральными вирусными гепатитами (гепатитом В, С или дельта) чаще всего заражаются через кровь (парентеральным путем). К этому пути относятся заражение через употребление внутривенных наркотических препаратов, лечебно-диагностические манипуляции, сопровождающиеся нарушением целостности кожи, через медицинский, в том числе стоматологический, инструментарий, при нанесении татуировок, пирсинге, акупунктуре, через контакт со слизистыми оболочками (даже неповрежденными!) и с кровью зараженного человека и др.
В качестве примера могу привести путь передачи вирусных гепатитов, связанный с трансфузией крови и ее препаратов. Например, из-за массового применения в нашей стране (до 2005 года) при гемостатической терапии компонентов крови, не проходящих вирусную инактивацию, до 95% пациентов с тяжелой формой гемофилии и наследственными коагулопатиями [болезни, связанные с нарушением свертываемости крови. – Vademecum] были инфицированы гепатитом С. В настоящее время, когда на федеральном уровне это было взято под жесткий контроль, этот путь распространения вируса был ликвидирован.
В последние годы все большее значение в мире приобретает половой путь распространения вирусных гепатитов. И, несомненно, его роль в развитых странах и в нашей стране будет возрастать (как показала нам эпидемиология ВИЧ-инфекции), как из-за распространения практики незащищенного секса, так и в силу так называемой сексуальной революции (а это частая смена половых партнеров, практика анальных контактов, сопровождающихся большей травматизацией слизистых и, соответственно, возрастанием риска попадания вируса в кровоток, и др.).
Нельзя забывать о возможности бытового пути передачи вирусов гепатитов В, С и дельта (пользование общими бритвами, лезвиями, маникюрными принадлежностями, зубными щетками и так далее) и вертикальной передаче (от матери плоду).
– Правильно я понимаю, что здесь, так же как и в случае с ВИЧ-инфекцией, основной путь передачи заболевания – через шприцы при потреблении наркотиков?
– По основным путям передачи ВИЧ есть официальная статистика, а вот по гепатиту С мне сложно такие цифры привести. Установлено только, что 95–98% пациентов заражаются гепатитом С через кровь.
Поскольку мы этих данных не имеем, до 50% новых случаев болезни имеют нерасшифрованный источник заражения. И это уже не просто недостаток статистического учета… Это – лазейка для дальнейшего инфицирования населения и распространения инфекции.
– Как вы предлагаете закрыть этот пробел?
– Минздрав работает над этим?
– Министерство здравоохранения сейчас абсолютно в теме вирусных гепатитов. Но вы сами понимаете, что если есть инфекция, то есть и источник инфекции, а значит, есть и последствия этой инфекции. Поэтому для того, чтобы решить проблему, нужно на всех этапах принять определенные кардинальные, но сбалансированные и взаимозависящие меры. Иначе это будет бесконечное вложение денег, которые будут уходить в песок. Понимание этого пришло, и, я надеюсь, Минздрав начнет предпринимать соответствующие шаги.
– Вы отметили, что официально в стране почти 2 млн человек страдают гепатитом. Какие средства ежегодно выделяются на их лечение?
Речь идет о том, что у нас до сих пор нет федеральной программы лечения хронических гепатитов, в частности гепатита С. А это чрезвычайно важно. Например, для лечения ВИЧ-инфекции у нас создана Государственная стратегия. По вирусным гепатитам ничего подобного нет.
В России действует многоканальная система финансирования лечения: ОНЛС, ОМС, региональное льготное обеспечение, целевые программы, деньги пациентов и др. По официальным данным, в 2011 году у нас пролечено 5 500 человек с хроническим гепатитом С. В 2014 году международная организация IMS Group дала данные, что было пролечено 8 948 человек. То есть за три года количество пролеченных пациентов выросло очень незначительно. Если сопоставить эти цифры с количеством новых случаев болезни, то станет понятно, насколько это мизерное число, и, что очень важно, если будет и в будущем лечиться такое количество пациентов, то переломить ситуацию с хроническим гепатитом С в стране мы не сможем.
По оценочным данным, ежегодное увеличение охвата противовирусной терапией пациентов с хроническим гепатитом С (ХГС) и достижение к 2019 году показателя 123 800 человек в год приведет к снижению числа пациентов с ХГС на 40%. А это даст в последующем значительное сокращение трат из федерального бюджета на профилактику гепатитов, лечение, оказание высокотехнологичной помощи и др.
– Сколько пациентов удалось пролечить в 2015 году?
– Никто не считал. Международная организация дает данные фактически спустя год.
– Минздрав не ведет такую статистику?
– Нет. По крайней мере, я ею не владею.
– Если нет федеральной программы по гепатиту, то, насколько я понимаю, нет и общего плана борьбы с этой инфекцией?
– На сегодняшний день как раз насущной проблемой стало создание такого плана противодействия распространению гепатитов на территории России, аналогичного плану борьбы с ВИЧ-инфекцией.
– Вы будете участвовать в разработке такого плана?
– Я очень надеюсь, что врачи-инфекционисты будут участвовать в разработке плана, поскольку это единственные врачи в России, которые по всем нормативным документам имеют право работать с такими пациентами. Однако в лечение пациентов с вирусными гепатитами и циррозами печени вирусной этиологии в нарушение всех нормативных актов вмешиваются специалисты других специальностей. В частности, в России гастроэнтерологи не имеют права лечить этих больных, ни законодательно, ни фактически. В действительности же часть пациентов с гепатитами наблюдаются врачами-гастроэнтерологами. В результате никто из нас не выигрывает, и не выигрывает в первую очередь пациент.
– На какой стадии работа над планом борьбы с гепатитами?
– Это активно обсуждается, но о сроках мне ничего не известно.
– Кто еще незаконно вмешивается в процесс лечения больных гепатитом?
– Вернемся к статистике. Хотелось бы понимать, насколько широко в России используется безинтерфероновая терапия гепатитов?
– Вообще в России используются как интерфероновые, так и безинтерфероновые схемы лечения таких пациентов. Давайте разберем ситуацию на примере Москвы. В 2015 году, согласно столичной программе лечения гепатита С, на достаточно большую сумму были закуплены лекарства, в том числе препараты для безинтерфероновой терапии.
Кроме того, на территории страны регистрируются, например, препараты зарубежного производства, которые относятся к безинтерфероновым схемам лечения, – они появляются у нас очень быстро после того, как проходят регистрацию в Европе и Америке. Обычно это происходит через 6–12 месяцев после их регистрации за рубежом. Это дает нам возможность использовать самые инновационные препараты.
Согласитесь, когда пациент по результатам клинического, лабораторного и инструментального обследования может быть пролечен интерферонсодержащей терапией с хорошим результатом, то почему от этого нужно отказываться? Это намного дешевле, чем вкладываться в безинтерфероновые схемы.
С другой стороны, если по результатам обследования, данным анамнеза (отсутствие ответа на интерферонсодержащую схему лечения, побочные эффекты от нее и так далее) пациенту показана только безинтерфероновая схема лечения, то она ему и рекомендуется. В этом смысле соблюдается строго индивидуальный подход.
Все эти разговоры по поводу того, что всех нужно лечить безинтерфероновой терапией, – это абсолютно неверный подход. Эффективность интерферонсодержащих схем лечения колеблется от 44% до 80%.
– Насколько инновационные препараты дороже стандартной терапии?
– При различной продолжительности лечения у разных пациентов (с циррозом, без цирроза) стоимость курса безинтерфероновых препаратов начинается от 770 тысяч рублей.
– Какое количество пациентов действительно соглашается лечиться?
– В этом смысле у нас очень большой разброс, как и во всем мире. В некоторых странах такая статистика: только 20% больных гепатитом С готовы лечиться, потому что остальные боятся побочных эффектов и собираются ждать появления препарата со стопроцентной эффективностью. В других странах приверженность лечению достигает 50–60%.
Мне известна и обратная ситуация: больной покупает дешевые лекарства от гепатита через интернет. Эти препараты ввезены на территорию страны незаконно, и в данном случае их качество абсолютно непонятно. Далее следуют консультации по телефону с врачами и самостоятельный прием лекарств.
– Минздрав запустил широкомасштабную информационную кампанию по профилактике ВИЧ-инфекции. Были и акция среди студентов, и флешмоб в соцсетях. Планируется ли проведение аналогичной кампании по профилактике гепатита?
– Мы понимаем, что ВИЧ-инфекция – это серьезная проблема. Понимаем, что ситуация с ВИЧ-инфекцией требует вложения огромных средств, чтобы взять ее под контроль.
Но вирусные гепатиты, как и ВИЧ-инфекция, – тоже социально значимая проблема. Однако к ним, по непонятным причинам, более спокойное отношение, увы. 28 июля – день борьбы с гепатитами. Надеюсь, что в ближайшее время мы все увидим серьезные шаги в решении проблемы вирусных гепатитов в России. Эту проблему невозможно решить только вложением денег в программы лечения! Нужно информировать население, потому что все мы стоим перед возможностью заражения гепатитом, привлекать пациентские, коммерческие и некоммерческие организации, профессиональные сообщества и организаторов здравоохранения и др. От всех нас зависит, получится ли обуздать вирусные гепатиты в стране или эта проблема так и будет нам отравлять существование.
– Вы со своей стороны в Минздрав эту идею доносите?
– Естественно. Я уже говорила, что Минздравом России и минздравами субъектов РФ сейчас уделяется много внимания проблеме вирусных гепатитов, в том числе обеспечению лекарственными препаратами. Работаем и с пациентскими организациями.
– Какая работа ведется по лекарственным препаратам?
– Некоторые регионы, поняв свою ситуацию (если на федеральном уровне не могут решить какие-то проблемы вирусного гепатита и возвести болезнь в такой же статус, как ВИЧ-инфекцию) выделяют деньги из бюджета на борьбу с гепатитами, на закупку лекарственных препаратов. Работают с главными инфекционистами регионов, и, конечно, там уже решается, какое количество денег можно потратить на интерферонсодержащие схемы лечения и какое – на безинтерфероновые, сколько пациентов необходимо пролечить. Все это упирается в бюджеты субъектов, которые ограничены. Чтобы выстроить стратегический план решения этой проблемы, нам очень нужна федеральная программа.
– Если разрабатывать такую программу по гепатиту, следует ли ввести централизованные закупки лекарств, как это произошло с закупкой АРВ-препаратов?
– Для того чтобы узнать, стоит ли подходить к закупкам централизованно, необходимо четко понимать, сколько и каких (на какой стадии болезни, с каким генотипом) у нас больных вирусными гепатитами. А для этого во всех субъектах Российской Федерации необходимо ввести единый регистр больных вирусными гепатитами и получить за один-два года полную информацию о пациентах, которые нуждаются в терапии. Из него станет понятно, сколько пациентов в каждом субъекте нуждаются в лечении и в каком, и какие на это потребуются деньги. Нельзя строить планы, не понимая ситуации, а мы пока ее до конца не понимаем. Необходимо, как во многих других странах мира, иметь эпидемиологическую модель развития ситуации с вирусными гепатитами в России. На основании подлинных, не оценочных, статистических данных строится эпидемиологическая модель, которая показывает, как будет развиваться ситуация в ближайшие годы, через 5, 10, 15 и более лет, если лечить и если не лечить больных. Сколько больных погибнет, скольким потребуется проведение трансплантации печени и, что не менее важно, сколько это будет стоить бюджету страны. У нас такой эпидемиологической модели до сих пор нет, а если и публикуются какие-то разработки, то они базируются на оценочных данных. Мы можем до хрипоты обсуждать, что нам нужно 20 млрд, 40 млрд, 70 млрд, а может быть, 2 млрд рублей. Это все гипотетически. Так никаких денег не хватит.
– Кто должен разработать эту модель?
– Конечно, все заинтересованные ведомства в тесном сотрудничестве с профессиональным сообществом. В Минздраве России идею создания реестра больных вирусными гепатитами поддерживают. Конечно, он должен быть в ведении Минздрава. Если Минздрав отвечает за оказание медицинской помощи, то, согласитесь, все направления организации оказания медицинской помощи, в том числе и учет больных, должны быть у него. Иначе у семи нянек дитя без глаза.
По данным Всемирной организации здравоохранения, гепатит — это воспаление печени, вызываемое в основном вирусной инфекцией. Существует пять основных вирусов гепатита (типы A, B, C, D и E). Гепатиты В и С приводят к развитию хронической болезни у сотен миллионов людей и являются самой распространенной причиной цирроза и рака печени. В феврале 2016 года были выпущены новые рекомендации ВОЗ по лечению пациентов с хронической инфекцией гепатита С: предпочтительными называются безынтерфероновые схемы, обеспечивающие в большинстве случаев стопроцентное излечение.
— Сколько человек в России больны гепатитами В и С?
— Полной информации нет, это связано с отсутствием полноценного всероссийского регистра больных. По оценочным данным референс-центра по мониторингу за вирусными гепатитами Роспотребнадзора, число граждан—носителей вируса гепатита В и С может достигать 7,6 млн человек, 5,8 млн из них — люди с гепатитом С. Но число тех (пациентов с гепатитом С.— “Ъ”), кто обращался к врачу за последние 18 лет, чуть менее 2 млн человек.
— Получается, что около 3 млн человек могут не знать о болезни?
— Да. Они или не подозревают о заболевании, или не внесены в отчетные формы статистического учета.
— Сколько сейчас людей на диспансерном учете?
— Очень мало. Если говорить о регистре референс-центра, то в конце 2016 года в него было внесено менее 800 тыс. пациентов. На диспансерном учете с достаточным для назначения лечения обследованием состоит 6–10% от учтенных в регистре. По данным на конец 2016 года, терапию из учтенных в регистре получили только 2,6% пациентов. Регистр заполняется лишь в половине субъектов РФ, и в нем нет полной информации по каждому пациенту: например, генотип вируса известен только у 6,7% пациентов. Поэтому сейчас важно создать федеральный регистр, который будет обязателен для заполнения по унифицированной форме.
— Почему так мало пациентов стоит на учете?
— Во-первых, не все обращаются к врачу при выявлении антител на гепатиты В и С. Во-вторых, не все пациенты проходят полное обследование. В-третьих, в России нет обязательного для всех обследования на гепатиты: тесты на гепатиты и ВИЧ не входят в обязательную диспансеризацию. Мы можем только предложить пациенту пройти эти исследования, а он принимает решение самостоятельно. При отсутствии специфических симптомов, чем характеризуются гепатиты В и С, пациенту и даже врачу непросто заподозрить это заболевание.
— В прошлом году для лечения пациентов с хроническим гепатитом С (ХГС) было закуплено около 8,5 тыс. курсов препаратов. Это мало, учитывая число пациентов?
— В 2016 году было закуплено 8792 курса для пациентов с ХГС на сумму около 4 млрд руб. И хотя в денежном выражении это почти на 50% больше, чем в 2015 году, конечно, этого недостаточно.
— Что мешает? Нехватка средств?
— Лечение гепатитов финансируется в рамках ОМС или за счет средств региональных бюджетов. Далеко не все субъекты используют имеющиеся возможности, многие не видят перспектив в работе с этими пациентами в рамках ОМС. Чтобы проводить системную работу, а не латать дыры, необходимо разработать комплексную федеральную бессрочную программу по профилактике и борьбе с вирусными гепатитами, включающую организацию профилактических и обучающих программ для населения, обучение врачей первичного звена.
Вирусные гепатиты — это многофакторная проблема. Например, если мы вылечим от гепатита С потребителя психоактивных веществ, высок риск реинфицирования. Параллельно надо решать сопутствующие проблемы. Это возможно только в рамках комплексной программы. Понимая социальную и медицинскую значимость небезопасной практики инъекций, в России планируется строительство двух заводов по производству медицинского инструментария, в частности самоблокирующихся (саморазрушающихся) шприцев и инъекционных игл одноразового применения, которые защищены от повторного применения. Ежегодно России будет востребовано не менее 5 млрд таких шприцев.
— Сколько их будет производиться?
— Я думаю, после запуска заводов не менее 20% от объема, необходимого для страны.
— Как обстоят дела с информированием населения о гепатите?
— Есть ли планы по разработке стратегии борьбы с гепатитами?
— В 2016 году странами—членами Всемирной организации здравоохранения принята и подписана первая в мире Стратегия по вирусным гепатитам. Ее подписала и Россия, однако аналогичный документ на уровне нашей страны пока не разработан. В настоящее время приняты клинические рекомендации по терапии хронического вирусного гепатита С у взрослых, в которые входят все современные схемы лечения.
— Пациенты жалуются на традиционные для лечения в России интерфероновые схемы, обращая внимание на большое количество побочных эффектов.
— Вопрос о выборе препаратов решается в строгом соответствии с показаниями. Врач может назначить интерфероны не потому, что не хочет назначать безынтерфероновые схемы, а потому, что некоторые категории пациентов (молодого возраста, без сопутствующей патологии) могут успешно лечиться интерферонами — эффективность лечения в этих случаях достигает 60–70%.
— При формировании перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП) на 2017 год пациентские сообщества просили расширить схемы лечения, включив в него признанные во всем мире инновационные препараты (безынтерфероновые.— “Ъ”). Почему перечень остался прежним?
— Предложение о включении новых препаратов в перечень ЖНВЛП было поддержано Минздравом. Однако при финальном рассмотрении перечня они не были включены, хотя, я думаю, не все потеряно. Важно понимать, что отсутствие препарата в ЖНВЛП не накладывает ограничений на его применение в рамках сформированных клинико-статистических групп в рамках ОМС.
— Если врачи отказываются выписывать инновационные препараты, что делать пациентам?
— Не надо забывать, что вирусный гепатит не приводит сразу к тяжелым последствиям — пациент может нормально жить 10–20 лет без значительных проявлений болезни. Конечно, мы не должны дожидаться цирроза, если есть возможность его предотвратить. С другой стороны, пациентам, которые могут спокойно подождать лечения, не стоит паниковать раньше времени.
— Врач может рекомендовать покупать препараты?
— Есть ли данные, сколько человек в России лечатся за свои деньги?
Ксения говорит, что была совсем не готова к затягиванию процесса получения терапии, ведь раньше для этого справки не требовалось. А пропускать прием таблеток нельзя, иначе к ним может выработаться резистентность (устойчивость), тогда придется менять схему лечения и снова подбирать препараты.
Сегодня профильные центры постепенно восстановили работу, хотя и не везде в полной мере — так как гепатит и коронавирус лечат фактически одни и те же врачи, во многих регионах специалисты все еще заняты пандемией.
Второй план
В стационарах лечат, как правило, по двум причинам: препараты надо принимать под наблюдением специалиста, а также терапию, закупленную по ОМС, можно списать только в медучреждениях, объяснял сопредседатель Всероссийской организации пациентов Юрий Жулев. В разгар пандемии общественникам и пациентским организациям постоянно поступали обращения, что кому-то отказывают в медпомощи.
Что такое гепатит?
Гепатит — общее название воспалительных заболеваний печени, они могут быть вызваны разными причинами: отравлением (токсический гепатит), атакой клеток печени собственной иммунной системой (аутоиммунный гепатит), но чаще всего, говоря о гепатите, подразумевают вирусные гепатиты — поражение клеток печени особыми вирусами.
На сегодняшний день выделяется пять основных видов гепатита — A, B, C, D и E (еще есть F и G). В России гепатиты B и C включены в перечень социально значимых заболеваний.
Разные вирусные гепатиты — это совершенно разные болезни, а не подвиды или стадии какого-то одного заболевания. Каждый гепатит вызывается своим возбудителем, имеет свое течение, разные пути передачи, свои способы лечения и профилактики. Подробнее о гепатитах можно прочитать по этой ссылке.
Власти в экстренном порядке приняли постановление Правительства и приказ Минздрава, они до конца года определяют порядки оказания плановой медпомощи во время эпидемии коронавируса. Но эксперты видят недоработки в нормативных документах, которые были написаны в спешке. В частности, в них указано, что вся плановая помощь приостанавливается либо оказывается по направлению лечащего врача из поликлиники.
Именно это и произошло с Ксенией Малышевой из Петербурга. Но проблема здесь не только в затягивании получения терапии. Главное — людям, находящимся и так в группе риска, приходилось посещать поликлиники — потенциальные очаги COVID-19.
Документократия
При этом коронавирус ударил по людям с гепатитом и с неочевидной стороны — физическая занятость врачей привела к тому, что региональные программы по борьбе с заболеванием могут приниматься форсированно, опасаются специалисты.
Такие программы принимаются в регионах, как правило, раз в три-пять лет. Они регламентируют, в частности, сколько людей планируется протестировать, какая заболеваемость, какие препараты использовать для лечения.
У Юлии два высших образования, она работала врачом, на психоактивные вещества зарабатывала сама. О том, что у нее гепатит, узнала в женской консультации, когда забеременела. Ребенок был долгожданный, и она не согласилась на предложение врача сделать аборт. Тогда, в 2002 году, информации было немного, ей помогло медицинское образование — начала читать книги о гепатите и о передаче гепатита при родах.
по теме
Лечение
АBC — азбука гепатита
Дмитрий Карсаков несколько раз был в тюрьме, тоже употреблял наркотики. О том, что у него гепатит, узнал, когда попал в больницу на операцию. По его словам, тогда он отреагировал очень спокойно, даже не придал этому значения, ведь у него уже был ВИЧ.
В поликлинике он ругался с врачами, просил убрать этот красный треугольник, ведь на картах не должно быть никаких пометок о диагнозах пациента. Свое право он отстоял, треугольник убрали, но врачи все равно ему сказали, что болезнь не лечится.
Юлия шевченко, фото из личного архива.
Азбука гепатита
Всего в мире насчитывается семь разновидностей гепатитов — A, B, C, D, E, F и G. Вообще гепатит — это общее название воспалительных заболеваний печени, которые могут быть вызваны разными причинами: отравлением (токсический гепатит), атакой клеток печени собственной иммунной системой (аутоиммунный гепатит). Но чаще всего, говоря об этой болезни, имеют в виду поражение клеток печени особыми вирусами.
В то же время разные вирусные гепатиты — совершенно разные болезни, каждый из них вызывается своим возбудителем, могут различаться пути передачи, способы лечения и профилактики. Общее у них только одно — мишенью во всех случаях является печень.
Дмитрий Карсаков, фото из личного архива.
После освобождения ее пригласили на тренинг, где были социальщики, работающие с ВИЧ-позитивными людьми и наркопотребителями. Она этим загорелась и сейчас помимо основной работы старшим специалистом в кредитной компании волонтерит в организации, помогающей наркозависимым. Считает, что ее опыт и история могут уберечь других от ошибок, которые когда-то совершила она сама.
Дмитрий узнал про свой статус в 1997 году. Он тоже употреблял наркотики и неоднократно попадал за это в колонии. Через несколько лет у него обнаружили и ВИЧ.
по теме
Лечение
Гепатит и стоматология: стоит ли бояться врачей?
Когда его везли по этапу, посадили в камеру к другим заключенным с такими же диагнозами. По его словам, сотрудники ФСИН к ним не заходили и старались как можно меньше контактировать, даже закрывали глаза на какие-то нарушения.
Когда мужчина вышел в 2011 году, ему предложили лечение интерферонами. Он согласился. Через три месяца лечения начались жесткие побочные эффекты: диарея, температура и так далее.
Помогло ему, что лечение заканчивалось как раз к концу весны. Друзья выводили Дмитрия на природу, помогали, поддерживали, это помогло ему вернуться в нормальное состояние. Уже осенью он решил, что станет помогать другим.
После того, как узнала в женской консультации во время беременности, что гепатит есть и у нее, самое сложное было — принять и научиться с этим жить. По ее словам, самая страшная мысль — что болезнь может передаться ребенку.
Оставалось лишь ждать окончания беременности и только потом начинать лечение. Анна отмечает, что сама она человек брезгливый, и если бы тогда узнала, что в ее окружении есть человек с гепатитом, не стала бы к нему подходить.
Анна считает, что ей повезло, она не чувствовала негатива от близких или врачей. Хотя до сих пор к ней регулярно обращаются девушки, которые узнают о гепатите во время беременности и сталкиваются с неадекватной реакцией на диагноз.
Лечение и стигма
по теме
Лечение
Преодолевая темноту: борьба с гепатитом С в Украине
Эксперт объясняет, что многие носители гепатита в России — это люди, употребляющие инъекционные наркотики. Но зависимость не делает их менее нуждающимися в помощи и лечении. Он убежден, что снизить уровень инфицирования среди наркопотребителей можно лишь одним действенным способом — расширять программы по работе с людьми из групп риска. Однако, по его словам, с каждым годом в стране таких программ становится все меньше.
Существует несколько способов лечения гепатита С: интерфероновыми схемами, современными безинтерфероновыми схемами и дженериками. Первый вариант самый древний, дешевый, но в то же время с очень тяжелыми побочными эффектами.
Весь мир сейчас лечит гепатит С с помощью новых схем, в состав которых больше не входит интерферон, а базовый препарат — софосбувир (Совальди) недоступен для большинства россиян в силу своей дороговизны. По подсчетам Международной коалиции по готовности к лечению, стоимость курса лечения гепатита С такой схемой (софосбувир + даклатасвир) составляет 582 000 рублей за 12 недель.
Из-за дороговизны в 2017 году государство обеспечило этими лекарствами лишь 1,5 % нуждающихся россиян. Несмотря на то, что софосбувир попал в список ЖНВЛП (жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов), это лекарство так и не вошло в рекомендации Минздрава для лечения вирусного гепатита С. Более того, ведомство не предусмотрело возможности закупок софосбувира на 2019 год.
В феврале 2019 года общественники в очередной раз просили правительство закупить софосбувир, но его все еще нет в закупках Министерства здравоохранения.
Тихий убийца
Гепатиты В и С — одна из главных биологических угроз, опасность которой официально признана в мире и в России. От гепатита В сейчас в обязательном порядке прививают всех детей. Это пока единственный и очень эффективный способ борьбы с этой инфекцией. А вот гепатит С до последнего времени оставался за бортом внимания государства и общества в нашей стране. На недавнем XI Всероссийском конгрессе пациентов вирусные гепатиты стали одной из центральных тем. Участники экспертного совета по вирусным гепатитам говорили о том, что С-инфекции (так все чаще называют болезнь врачи) в России практически не уделяется внимания.
Вирусный гепатит С — это инфекционное заболевание, по которому достоверной статистики не существует. Предположительно каждый 30-й россиянин болен гепатитом С
Этим вирусом можно заразиться и в юности, и во взрослом возрасте, набив тату, посетив стоматолога. К факторам риска относятся контакты с зараженной кровью или ее частичками на плохо обработанных инструментах. В зоне риска обычные благополучные люди, чаще всего в возрасте от 20 до 50 лет.
Вирусные гепатиты уносят почти столько же жизней, что и туберкулез или ВИЧ, привел на конгрессе данные Антон Мозалевских, эксперт Всемирной организации здравоохранения. А отложенное лечение и тестирование из-за эпидемии COVID-19 может привести к дополнительным почти 14 тысячам смертей в Европе до 2030 года.
В соответствии с рекомендациями ВОЗ, в странах где распространенность гепатита С превышает два процента, тестирование на антитела к гепатиту С должно быть предложено всем взрослым людям хотя бы раз в жизни, и чаще, если они относятся к группам риска
Лечение — есть
В 2020 году Нобелевскую премию по физиологии и медицине получили вирусологи Харви Дж. Олтер, Майкл Хоутон и Чарльз М. Райс за открытие вируса гепатита С. Именно их работы, опубликованные в 1975-1997 годах, позволили создать методы проверки донорской крови и значительно снизить риск заражения гепатитом. Все это так или иначе привело к разработке и внедрению лекарств, позволяющих быстро и просто избавиться от серьезной биологической угрозы.
Фото: Sharon McCutcheon / Unsplash
Гепатит С может стать единственным инфекционным заболеванием, от которого человечество избавится без помощи вакцинации. За последнее десятилетие были разработаны препараты прямого противовирусного действия (ПППД).
Просто (в таблетках), быстро (два-три месяца в среднем) и безопасно (минимум побочных эффектов) они с результативностью, приближающейся к 100 процентам, борются с вирусом
Сейчас они повсеместно и активно используются.
По словам Антона Мозалевскиса, в Европе как минимум 200-300 тысяч пациентов в год получают лечение, в основном в Западной Европе: Испании, Италии, Великобритании. Есть и менее богатые страны, вставшие на путь элиминации.
Несмотря на то что частота регистрации новых случаев гепатита С в РФ постепенно снижается, количество пациентов, которым требуется лечение, растет, говорит Владимир Чуланов, главный внештатный специалист по инфекционным болезням Минздрава РФ.
Экономить нельзя инвестировать
То есть лечение гепатита С в два-три раза дешевле его нелечения!
Не сами виноваты
что из-за отсутствия национальных критериев оценки медицинской помощи по гепатитам, сегодня каждый регион на свое усмотрение устанавливает объем помощи
При этом набор услуг даже в соседних областях может существенно отличаться.
Челябинск считается передовиком в лечении гепатитов. Во многих других регионах ситуация значительно хуже.
Приличные люди
Фото: Александр Попов / Unsplash
Что делать?
Побороть вирусные гепатиты можно, только уничтожив их полностью — такой вердикт вынесла в 2016 году Всемирная организация здравоохранения
Как заявил в своем выступлении на экспертном совете заместитель министра здравоохранения РФ Олег Гриднев, лечение гепатита С — одна из приоритетных задач министерства здравоохранения России, потому что это социально значимое инфекционное заболевание является тяжелейшим бременем, оказывает влияние на здоровье населения нашей страны и вносит вклад в снижение средней продолжительности жизни за счет развития цирроза печени и других осложнений.
Замминистра подчеркнул, что одна из основных задач в этом направлении — обеспечение россиянам справедливого доступа к комплексной профилактике, тестированию и лечению от хронического гепатита С
В ходе обсуждения проблемы на экспертом совете пациентские организации обратились в Минздрав с требованием начать работу над национальной стратегией по ликвидации вирусных гепатитов в России. Выступая с приветственным словом на Конгрессе пациентов, замминистр здравоохранения Олег Гриднев поддержал предложение.
Читайте также: