Супер вирус нового поколения
Обновлено: 19.04.2024
"Монгольский кейс" показал: чем больше людей вакцинируется от ковида, тем больше заболевших. Это неизбежно вызывает вопросы. Но будут ли ответы? Дискуссию в эфире программы на телеканале Царьград предложила Анна Шафран.
Рассказать грустную историю про одну страну пообещала Анна Шафран, начиная программу. В этой стране была создана качественная система медицинского обслуживания – система Семашко, согласно которой все граждане имеют право на всеобщую, равную и бесплатную помощь. Плюс гигиена и вакцинация, как без этого. Благодаря системе Семашко граждане этой страны, несмотря на непростую эпидемиологическую обстановку, до недавнего времени массово ничем не болели.
Почему в отдельно взятой стране случилась вспышка COVID-19 после вакцинации?
Когда началась пандемия ковида, жители этой страны жили мирно и спокойно, но по какой-то причине правительство решило вакцинировать всё население. Плюс – по рекомендации ВОЗ – в стране, где никто не болел, были введены строгие меры изоляции. Первый случай заболевания был выявлен только в ноябре прошлого года, и он долгое время был единственным.
С февраля 2021-го решили вакцинировать всех – и вакцинировали. И сразу начались небывалые вспышки ковида и смертельные случаи. До вакцинации в день фиксировали по 30-40 случаев заболевания при отсутствии смертей. К концу апреля, то есть через два месяца после начала вакцинации, отмечалось уже по 1000 случаев ежедневно и больше 1000 смертей. За год до начала вакцинации в стране ковидом заболели 2,5 тыс. человек, а за полгода после этого – 240 тыс. Умерли, соответственно, 2 человека и 990.
Наверное, пора назвать страну – это Монголия. Страна кочевников, страна, где средняя плотность населения – менее двух человек на квадратный километр. Треть монголов живёт в столице Улан-Баторе, все остальные свободно распределены по стране. Во втором по величине городе – менее 100 тысяч населения.
Возникает неизбежный вопрос: как же при такой низкой плотности населения и практически поголовной вакцинации коронавирус настолько свободно распространился по Монголии? И почему его не было до начала массовой вакцинации? Количество заболевающих ковидом на душу населения там сейчас такое, как если бы у нас ежедневно заболевало население Тулы или Рязани.
Разумеется, у сторонников вакцинации на всё есть готовый ответ. Вспышку заболеваемости в Израиле они объясняли тем, что, мол, не привили детей, вот они и распространяют ковид по стране. А в случае с Монголией указывают, что вакцина Pfizer, которой прививали граждан этой страны, требует при хранении очень низких температур. И наверняка монголы не сумели обеспечить эту необходимую степень.
Ещё одна очень удобная версия – вариант коронавируса "дельта", который, мол, пробивает вакцинную защиту. Поэтому надо срочно монголов уколоть в третий раз – и тогда наверняка защита восстановится. Ну а если не восстановится, тогда вирусологи придумают ещё какую-то причину.
Я не знаю, измеряется ли доверие в каких-то единицах, но тут необходимо обладать каким-то запредельным уровнем доверия ко всему, что говорят сторонники, так скажем, официальной версии распространения коронавируса.
Потому что происходящее в Монголии, если следовать версии, что ковид, подобно другим ОРВИ, передаётся воздушно-капельным путем, а вакцинация способна победить болезнь, полностью опровергает эту концепцию. Вот и приходится изощряться, притягивая причины – размороженную вакцину, "дельта"-вариант и необходимость срочно уколоться по третьему разу.
При этом всё очень быстро становится на свои места, если относиться к ковиду и борьбе с ним не как к медицинскому явлению, а как к явлению политическому. Тогда всё оказывается логично: безусловное подчинение авторитету, совершение бессмысленных массовых действий, шельмование несогласных, ограничение свободы передвижений – всё это мы уже проходили, это нам знакомо.
Всё это подробно в студии "Первого русского" ведущая Анна Шафран обсудила с геостратегом, социальным аналитиком и психологом Андреем Школьниковым. По "Скайпу" к беседе присоединился доктор наук, профессор Владислав Шафалинов.
– Владислав, поскольку вы доктор и уже много лет в профессии, поэтому первый вопрос задам вам. Что происходит сейчас в Монголии? Вакцина разморозилась?
Владислав Шафалинов: – Весело слушать различные гипотезы сторонников вакцинации относительно того, почему она не дала желаемого эффекта. Если бы я захотел, чтобы Монголия или какая-то другая страна сильно пострадала от коронавируса, я бы, наверное, сначала их всех вакцинировал, а потом запустил этот вирус. И он бы достаточно быстро сориентировался и начал заражать людей с пониженной резистентностью, а это и есть те самые вакцинированные граждане.
То, что мы видим в Монголии, – это подтверждение того, почему во время любой эпидемической вспышки по эпидзаконам вакцинация запрещается. И именно потому, что разная вакцинация от разных агентов приводит к общему снижению резистентности организма. И организм до формирования иммунитета начинает заболевать той самой инфекцией, против которой была сделана эта вакцина. Ровно это произошло в Монголии.
"Всё неважно – главное, делайте так, как мы вам говорим"
Андрей Школьников: – То, что происходит в массовом порядке, к медицине, как правило, имеет мало отношения. Это всё очень напоминает ситуацию, когда экономика уходит в катастрофу, мы не знаем, что с ней делать, и приходит решение: надо загнать всех людей в жёсткие условия, чтобы они не задавали лишние вопросы, а воспринимали происходящее как необходимую реальность.
Нас убеждают: надо сделать вот это и ещё вот это, а потом будет всем счастье. А счастье не наступает. И нам рассказывают новые сказки. Я совершенно не удивлюсь, если через какое-то время нам расскажут, что в Монголии, в Израиле, во Вьетнаме, в Британии, где ситуации совпадают один в один, были большие озоновые дыры. Из-за этого и произошло распространение вируса.
Через некоторое время мы узнаем, что и в Индии были такие же большие озоновые дыры или ещё какие-нибудь проблемы с экологией, а в результате появился штамм "дельта".
Когда мы пытаемся в этом постмодернистском мире что-то объяснять или исследовать с помощью модернистских принципов, то получаем какую-то непонятную картину. А это никак не связанные вещи.
Есть множество правд, множество вариантов, вот они и рассказывают нам сказки, как это происходит. А когда мы говорим им, что причинно-следственных связей здесь нет, они отвечают: "Это неважно – главное, давайте вот так делать, давайте поверим". Вот это мы сейчас и наблюдаем, к сожалению.
Вакцинацию надо срочно остановить!
– Владислав, то, что мы сейчас наблюдаем в Монголии, может ли послужить тому, что подходы к борьбе с ковидом в мире будут пересмотрены?
В.Ш.: – Да, и мы об этом говорим уже год – с того момента, как появились вакцины. С моей точки зрения, надо остановить эту безумную кампанию по вакцинации, по крайней мере на сегодняшний момент.
И ни в коем случае до получения реальных результатов не применять никакие вакцины на детях. Потому что дети – это самое дорогое, что есть у нас. И так в стране демографический провал, а мы сегодня рискуем оставить детей без последующих поколений. Я это не утверждаю, но риск есть, потому что мы не понимаем, как эта вакцинация отзовётся на детях и на их репродуктивных способностях в будущем.
– То есть, на ваш взгляд, на текущий момент надо решить по крайней мере вопрос с детьми и приостановить все разговоры о необходимости поголовной вакцинации всех наших детей?
В.Ш.: – Вакцинацию детей остановить на годы, а может быть, навсегда. А что касается взрослых – просто остановить вакцинацию, потому что сейчас наступил сезон респираторных заболеваний, они уже идут, только в моём окружении болеют процентов 30 разными болезнями. И кстати, никто не идёт ПЦР-тесты сдавать – зачем это надо, чтобы попасть потом в "красную зону", где их начнут лечить по "прекрасным" протоколам и есть большие шансы отъехать туда, где большинство?
– Завершая медицинскую часть нашей программы, задам последний вопрос о ПЦР-тестах. У людей возникают сомнения в эффективности этих тестов. Да и в научно-медицинской среде появляются исследования на этот счёт о том, что эти тесты нередко дают ложноположительные или ложноотрицательные результаты.
В.Ш.: – Здесь минимум медицины – это всё о политике. Про ПЦР-тестирование уже много раз говорили, но без результатов этих тестов никуда не вылетишь, никуда не поедешь.
Мне обидно, что мои многие коллеги не видят дальше листа назначения, который они выписывают пациенту. Они смотрят на всё через призму своей профессии. Надо немножко приподняться над своей профессией и понять, что медицина сегодня используется в качестве тарана. Это всё не про медицину, и это было понятно уже год назад, когда была совершенно очевидна каждому несоразмерность применяемых мер той вспышке заболеваемости и той летальности, которые вызывала коронавирусная инфекция.
Всем нам, врачам, надо дать себе отчёт, что это всё – про политику, это не про медицину.
Загнав в карантин, людям сломали жизнь
– Андрей, мы уже сказали о том, что ковид – это политический инструмент. И чем дальше, тем больше это становится заметным. В этой связи возникает целый ряд вопросов самого разного характера – от экономических до психосоциальных и так далее. Давайте попытаемся разобраться, какие качества развивают в человеке ковидные ограничения?
А.Ш.: – Мы можем сейчас сказать много красивых и умных слов. Но у нас есть главный показатель: на сколько за год-полтора меньше стало у нас пенсионеров. Это не просто так. Фактически мы сначала загнали людей в жёсткий карантин, ломая их привычную жизнь, забирая у них смысл существования. А людям старшего возраста очень тяжело менять свои привычки, свой образ жизни. И вот по уменьшению количества пенсионеров мы сможем понять, какие последствия были у этого всего.
Для чего это делается? В принципе, понятно. Если у нас уровень доходов резко уменьшился и вы, скажем, не можете позволить себе полететь на отдых, то вы начинаете возмущаться. А если вам объясняют, что лететь никуда нельзя, вы успокаиваетесь и говорите себе: никто не летит – и я тоже никуда не полечу. В итоге уровень потребления резко снижается, но вы не чувствуете себя чего-то лишённым.
– То есть это такой инструмент социального моделирования и программирования поведения?
А.Ш.: – Да, нас очень жёстко программируют, загоняют в рамки и приучают к тому, что мы должны делать только то, что нам разрешают, что та свобода выбора, свобода мнения, о которой нам рассказывали, – это всё исчезает. Но люди стали понимать, что происходит что-то не то.
Но вот в Германии, во Франции в преддверии выборов сняли некоторые ограничения, и они сейчас живут в надежде, что мир вернётся к тому, что было раньше, что все проблемы в экономике, все искусственные проблемы в социальной сфере куда-то исчезнут. Это странный инфантилизм и непонимание последствий. Они расслабились, и им хорошо. Особенно тем, кто привился. И они ждут, что можно будет закрыть глаза, потом их открыть – и мир опять прекрасен. А так не будет.
– И одновременно с этим мы наблюдаем ужесточающуюся сегрегацию и разделение, когда в любой отдельно взятой стране власть имущие, богатые люди могут не соблюдать никаких ограничений, а среднестатистические граждане должны эти ограничения обязательно соблюдать. К примеру, Барак Обама недавно устроил вечеринку по случаю своего дня рождения, где все гости чувствовали себя раскованно и свободно, а обслуживающий персонал – как люди второго сорта – были в масках и так далее. Эта тенденция очень явная.
А.Ш.: – Элита всегда делала одни правила для себя, а для остальных – другие. Для них это считается нормой. Но если говорить о том, что они не боятся того, чем всех пугают, то давайте называть вещи своими именами. Или они выше этого, или всё не настолько страшно, как нам пытаются рассказать. То есть они не верят. И из этого мы можем делать выводы.
Мы уже находимся в катастрофе
– Вы упомянули грядущую экономическую катастрофу. Можем ли мы понимать все те трансформации, которые происходят в нашей жизни, как попытку элит преодолеть эту наступающую катастрофу?
А.Ш.: – Мы уже находимся в этой катастрофе. Просто нас за счёт этого коронавируса, жёсткой вакцинации убеждают: не обращайте ни на что внимания, сконцентрируйтесь на другом.
Вспомните, как в 2019 году пошли неконтролируемые обвалы на биржах. И всё остановилось. Когда начали вводить локдаун, внимание переключилось, ситуацию стабилизировали. И сейчас нам говорят: не обращайте внимания на то, что происходит в реальной экономике, – в виртуальной всё растёт. А в это время надуваются "пузыри", туда идут деньги, усиливается инфляция, рассыпаются производственные цепочки, реальный спрос падает.
А нам замыливают глаза и говорят, мол, не обращайте внимания. Потому что, как только мы обратим на это внимание, начнётся дикая паника. И это страшно.
Как дальше жить, не знают не только условные мировые влиятельные элиты, но и национальные правительства. Когда резко падает экономика, ухудшается социальный уровень жизни и вы не можете ориентироваться на всё, к чему вы привыкли, – ни на международные, ни на внутренние отношения, как со всем этим разбираться? Поэтому все находятся в состоянии шока и искренне пытаются что-то сделать. А получается не совсем адекватно или корректно. Остаётся выбор между очень плохим и просто отвратительным.
– Кому выгодна эта ситуация и кто оказывается в числе наиболее проигравших?
А.Ш.: – Эта ситуация не выгодна никому. Вопрос – кто меньше потеряет в случае обвала и катастрофы. Старые элиты, которые подготовились, они не очень потеряют. Мало потеряют страны с локальной, закрытой экономикой, к примеру, та же Япония, тогда как экономика Германии полностью открыта всем ветрам.
Больше всего невыгодна эта ситуация простому населению. Потому что сейчас это включение гиперинфляции. Мы идём к тому, что инфляция потихоньку разгоняется по спирали, причём разгоняется по "старшей валюте" – по доллару. И из-за этого у центральных банков ряда стран остаётся два выбора: или разгонять инфляцию у себя внутри, или не делать этого, но тогда в эту страну ринутся все финансовые спекулянты, которые обрушат экономику этой страны.
До какого момента мир будет бороться с ковидом?
– Сколько ещё лет, на ваш взгляд, мир будет бороться с ковидом? Или, как неустанно предрекает Билл Гейтс, придёт новая эпидемия и нам опять нужно будет срочно разработать новую вакцину и всех ею уколоть?
А.Ш.: – Ему очень понравилась эта система с вакцинированием, как мы понимаем… Давать прогноз, сколько лет будет продолжаться, – это не совсем корректно. Можно дать прогноз, до какого момента это будет – до момента обвала, который мы увидим, начиная с обвалов бирж, обрушения экономик, когда всё это спрятать уже будет невозможно. Вот тогда вся эта эпопея с коронавирусом закончится – до неё просто никому не будет дела.
Когда у вас уровень доходов падает и возникает вопрос, как выжить и чем кормить детей, что делать и куда двигаться. У нас соотношение вреда от коронавируса и вопроса о выживании будет такой, что на коронавирус уже никто не будет обращать внимания. И он просто выйдет в популяцию на уровне одного из элементов ОРВИ. Не настолько коронавирус страшен и смертелен, как нам вначале рассказывали.
Мы зашли сейчас в ситуацию, когда нам надо понимать, куда мы движемся по инерции. Сейчас у нас будет очень серьёзное инерционное давление, когда станет понятно по осени, что ситуация не выправляется. Выборы в Европе пройдут. И тогда абсолютно логично будет запустить ещё одну волну коронавируса – и снова всех людей загнать, чтобы они не думали и не задавали лишних вопросов.
Тех, кто задаёт вопросы по поводу происходящего вокруг пандемии, очень любят выставлять необразованными дикарями, напомнила Анна Шафран, завершая программу. Мол, есть страшная болезнь, которую врачи толком до сих пор не знают, как лечить, есть вакцина, которая снижает вероятность тяжёлого течения болезни. Так закройте рот, наденьте маску, сделайте укол, или два укола, или даже три укола – и ждите дальнейших распоряжений.
Все очевиднейшие противоречия сторонники официальной версии либо игнорируют, либо придумывают, как им кажется, удачные объяснения. Вот как с Монголией – небось разморозили вакцину, так чего ж теперь удивляться? И в Израиле разморозили. И во всех других странах, где массовая вакцинация не помогла победить массовую заболеваемость, тоже, видимо, разморозили.
Между тем умение подвергать всё сомнению и стремление задавать вопросы во все времена было признаком человека думающего, человека образованного, человека, который не готов безвольно и покорно выполнять распоряжения начальства. Это признак свободного человека.
С покорными людьми проще, но надо идти к свободе
Со свободными людьми, безусловно, очень сложно. С покорными куда проще. И пожалуй, один из величайших обманов ХХ века – это то, как под лозунгами о всеобщей свободе создавались тоталитарные режимы. И сейчас ситуация принципиально не изменилась – США и Западная Европа называют себя странами свободного мира, но мы отлично видим, что происходит с теми, кто не согласен с мейнстримом. То же самое, что и раньше: шельмование, отключение от возможности распространять информацию, а то и уголовное преследование.
Цифровые технологии позволили вывести контроль на абсолютно новый уровень: совершить зафиксированное мыслепреступление теперь может каждый пользователь социальной сети, чьё мнение о ковиде, или о вакцинации, или о сексуальных меньшинствах отличается от общепринятого.
Но Бог создал человека свободным – это базовый постулат христианства. И Бог никогда не требует от человека отказаться от этого щедрого дара – свободы. Если от нас требуют слепо подчиняться, игнорируя сомнения, значит, тот, кто требует это, крайне далёк от Бога.
Человечество не первый раз сталкивается с пандемией. Некоторые из страшнейших болезней истории - далеко в прошлом.
Атипичная пневмония
Эпидемия атипичной пневмонии началась с китайской провинции Гуанчжоу в 2003 году. У пациентов была температура, головная боль, сухой кашель и другие симптомы. Недуг плохо поддавался лечению. Людям по всему миру рекомендовали отложить поездки в данный регион. Однако, несмотря на высокую смертность, болезнь оказалась не очень заразной. Кстати, атипичная пневмония и COVID-19 - из одной группы с коронавирусом. Шипы атипичной пневмонии похожи на корону, отсюда и название. Сегодня ученым известно около 40 вирусов этого вида. Но пока что человек восприимчив только к семи из них.
Испанка
Любопытна история названия болезни. Из-за цензуры военного времени страны не сообщали о начавшейся эпидемии, лишь испанцы громко забили тревогу. Нашим предкам из прошлого века впору благодарить Бога за то, что к ним пришла испанка, а не ковид. Последние исследования показывают, что смертность от коронавируса выше.
Как СССР победил полиомиелит
В итоге непризнанного гения пригласил Советский Союз, предоставивший условия для доработки вакцины. Она оказалась эффективной, недорогой и простой в применении. Ежегодно СССР отправлял по 120 миллионов доз вакцин по всему миру. Медицинские ведомства США до последнего сопротивлялись, но позже оценили успехи русских.
Долгое время в древнем мире все эпидемии чумы не были массовыми. Они вспыхивали в отдельных странах, могли перекинуться на соседей, но не более того. Так было до 541 года нашей эры, когда человечество поразила страшная болезнь, ставшая первой в истории пандемией.
Первые вакцины
Можно с ужасом смотреть на эпидемии прошлого, но большинство болезней глубокой старины сегодня побеждены. Чего не скажешь о чуме XX и XXI веков - вирусе иммунодефицита человека и СПИДе как его конечной стадии.
И в 1969 году в США была зафиксирована болезнь, похожая на СПИД. Тогда медики не обратили на нее внимание и приняли ее за редкую форму пневмонии. Позже обнаружили, что ВИЧ нарушает работу иммунной системы, из-за чего она не может бороться с заболеваниями. Впоследствии вирус распространился по всему земному шару. Болезнь уже давно вышла из групп риска, и сегодня иммунодефицит может подхватить любой неосторожный человек. Вирус быстро мутирует и полностью излечить его пока невозможно. Однако сегодня ВИЧ не приговор. Разработана масса эффективных препаратов, прием которых позволяет подавить развитие вируса.
Недавно появилась надежда, что вскоре неуязвимых станет еще больше. Как заявил российский центр вирусологии, новая вакцина способна вырабатывать антитела, что подтвердилось у ста процентов добровольцев во время клинических испытаний. Но это лишь первая фаза клинических исследований.
Когда мы победим Covid
Но вернемся к чуме сегодняшнего дня - к коронавирусу. Борьба с болезнью в России и мире дала мощный импульс для развития медицины. За короткие сроки были разработаны сложные вакцины и методы диагностики. Есть данные, которые позволяют смотреть в ближайшее будущее с оптимизмом.
Кроме того, COVID-19 сумел вытеснить сезонный грипп. В этом году грипп появлялся на 96 процентов реже, чем в позапрошлом. Одна из причин - в масках, перчатках и социальной дистанции. Кроме того, микроорганизмы и вирусы активно воюют между собой.
В организме пациентов, заражённых COVID-19, быстро образуются опасные бактерии, которые всё чаще выявляют медики. Эти бактерии провоцируют так называемую суперинфекцию. При этом велика вероятность летального исхода. Впервые об этих бактериях сообщил главврач больницы в Коммунарке Денис Проценко ещё в конце ноября. По его словам, бактерии очень устойчивы, быстро размножаются, а возможности их лечения слишком ограниченные, так как на эти организмы почти не действуют лекарства. В итоге сформировалась особая микрофлора из бактерий, устойчивых к препаратам. Информация об этой суперинфекции быстро распространилась по СМИ и соцсетям.
Когда ж это всё кончится-то? Ну уже невозможно. Теперь пошла гулять по СМИ и соцсетям "суперинфекция", которая всех суперубивает после ковида. С ясной, как слеза, задачей – в очередной раз показать, что ковид – смертельней некуда болезнь. Вроде чумы, только гораздо, гораздо хуже.
Но суперинфекция – это не инфекция, обладающая повышенной убийственной силой. Это новая (для пациента) инфекция, являющаяся осложнением любой другой болезни, часто инфекционной, как правило, в больничных условиях.
Целью недопущения этой самой суперинфекции, например, является назначение антибиотиков в профилактических целях до полостной или челюстно-лицевой операции (зуб когда выдирают, чтобы понятней было). А также, кстати, разумные назначения разумных доз обоснованных антибиотиков при ковиде. (А то все умные стали и смеются над врачами, которые антибиотики при тяжёлых вирусных инфекциях назначают, – вот же типа дураки, разницы между бактерией и вирусом не видят!)
"Супер" - это "над" по латыни, а не супер-пупер, офигеть, как круто. Если дама-журналист, которая с ужасом пишет в своей газетке про "суперинфекцию", обширно и бездумно цитируя докторов, имеет обыкновение заниматься любовью в т.н. миссионерской позиции, то партнёр её окажется в такой ситуации "суперменом", что, однако, не означает, что он сможет во всех прочих ситуациях летать по воздуху и взглядом прожигать каменные стены.
Когда человек долгое время находится в больнице, да ещё получает иммуносупрессию, да ещё и на ИВЛ например, то, разумеется, заразиться "поверх", "над" тем, что было, для него более высокая вероятность.
И тут неважно, чем он там страдал "под". Это может быть и острая тяжёлая травма в результате аварии, и подавленный иммунитет в результате лечения рака или аутоиммунного заболевания, и ковид. Да хоть ящур.
Может ли у суперинфекции быть течение особо тяжёлое? Может. Потому что пациент (сам по себе нездоровый) находится в больнице в окружении разнообразных и эволюционно продвинутых штаммов инфекционных агентов. В таком случае его лечат специфическими больничными антибиотиками, например пиперациллином/тазобактамом. Или конской дозой дифлюкана, если "над" у него лёг грибок, что тоже возможно и тоже неприятно. А в некоторых случаях и тем и другим. А ещё – при высокой опасности этой самой суперинфекции – больничные антибиотики дают для профилактики при лечении стероидами и моноклональными иммуносупрессивными антителами, а также цитостатиками. И с интересом и молитвой смотрят на печёночные ферменты и функцию почек.
Есть в этом что-то новое и неожиданное? Нет. Есть какая-то новая, незнакомая информация в том, что пациенты, долго находящиеся в больницах (да ещё и на ИВЛ), склонны к демонстрации суперинфекций? Нет. И что на их эффективное лечение и профилактику направлены мысли врачей? Опять же нет.
Больше скажу, бывают ещё оппортунистические инфекции. И существование этого термина не делает инфекционный агент сторонником "оппортунистической линии" в руководстве некоей политической партии.
Есть ещё ВИЧ-суперинфекция. Это не когда ВИЧ ложится "сверху" ОРВИ – это когда ВИЧ-носитель заражается другим штаммом ВИЧ и две схожие, но не идентичные линии вируса в его организме причудливо взаимодействуют. Тема интересная, но тоже не про неизбежную смерть от ковида. Лучше бы про это, действительно, писали. Для общего развития населения. Ну и ВИЧ пугать всяко полезнее для общества.
С новым коронавирусом нам еще относительно повезло и с точки зрения летальности, и с точки зрения того, что почти не затронуты дети. У природы и в лабораториях есть гораздо более опасные вирусы
Виновником следующей пандемии с большой вероятностью может стать еще неизвестный вариант вируса гриппа. Впрочем, довольно много известно о том, какими в нем могут быть убийственные мутации. Это утверждает профессор Университета Северной Каролины в Шарлотте (выпускник кафедры вирусологии биофака МГУ) Валерий Грдзелишвили. По его мнению, с новым коронавирусом нам еще относительно повезло (даже несмотря на то, что от него в мире уже погибло четыре миллиона человек): его летальность все же не очень высока и, к счастью, дети почти не болеют. Опыт встречи с не самым страшным врагом должен дать время на создание технологий новых вакцин и системы мониторинга защиты от биологических угроз — как естественных, так и лабораторных. Сам Валерий Грдзелишвили, кстати, занимается не убийственными, а спасительными вирусами — вирусами, которые борются с раком.
Лабораторный убийца
— Почему именно грипп — главный претендент на то, чтобы стать виновником будущей опасной пандемии?
— Про вирус гриппа уже хорошо известно, насколько он может быть опасен, в том числе благодаря достаточно безумным экспериментам.
Но самое интересное произошло потом. Йосира Каваока, ученый с противоречивой репутацией и слишком, на взгляд многих, смелыми экспериментами, и его группа посмотрели на опубликованную последовательность вируса испанки и, используя обратную генетику, фактически сконструировали полную его копию и опубликовали работу об этом в 2007 году (Kobasa et al. Nature 445:319–323). Обратной генетикой эта технология называется потому, что невозможно клонировать РНК, приходится текст вируса создавать сначала в ДНК, внести конструктивные изменения, клонировать, а потом уже получать РНК.
Так вот, этот вирус до сих пор хранится в некоторых (конечно, особо защищенных лабораториях (BSL4 — того же уровня защиты, как китайская лаборатория в Ухане).
Но интересно, что будет, если какой-нибудь сумасшедший постдок его случайно или неслучайно (мало ли, вдруг от него ушла девушка или он разочаровался в мироздании) его выпустит, насколько катастрофически вирус испанки опасен. По этому поводу были разные мнения. Одни считали, что, если это произойдет, возникнет новая пандемия, подобная пандемии 1918 года, и умрет чуть ли не половина населения, другие — что, возможно, он не так уже и опасен, а то, что от испанки умерло до пятидесяти миллионов человек, в большей мере объясняется Первой мировой войной, антисанитарией и связанной с ними бедностью.
Были разные гипотезы о его патогенности — что делает его таким опасным. Но оказалось, что вирус испанки опаснее других сразу по нескольким параметрам. У него мутация в ферменте полимеразе, ответственной за размножение, он размножается быстрее. У него также найдена мутация, позволяющая лучше размножаться в легких, и мутация, ответственная за провокацию ненормального иммунного ответа, цитокинового шторма.
Испанка оказалась очень быстрой. И ее реконструкция, конечно, сумасшедший эксперимент.
— И как хранят такие опасные вирусы?
—В лабораториях четвертого уровня, конечно, очень жесткие правила. Но полицейских не ставят возле каждого исследователя. Все равно меры безопасности подразумевают, что сотрудники психически здоровы. Конечно, если надо, не агент спецслужб открывает ящик. Это делают исследователи, прошедшие (как пилоты) долгий тренинг. Но и пилоты, как мы знаем, иногда сходят с ума.
— Но действительно ли, если испанка вырвется на свободу, то будет апокалипсис?
— Тогда чего следует опасаться больше всего?
— Ну, тогда Россия была еще не в моде как главный враг.
— Нет, я думаю, что все понимают: в России многие могут сделать такие вирусы, но не будут. Одна из причин, почему страны так легко договорились о запрете биологического оружия, в том, что его действие трудно предвидеть и локализовать, даже с ядерным оружием в этом смысле меньше проблем. Про вирусы мы не знаем, кого они убьют больше в конце концов. По той же причине после Первой мировой было запрещено химическое оружие, и даже Гитлер его не использовал на поле боя. Когда говорят о биотерроризме, всегда подразумевает либо террористов-смертников из числа исламистов, либо совершенно сумасшедшие режимы, чаще всего Северную Корею.
Повезло с коронавирусом
— Но если говорить о возможных природных вирусах, то опасностей надо ждать от гриппа? Если учесть то, что вы рассказали про испанку и две известные мутации, нам еще повезло с новым коронавирусом?
— Да, и главное в том, что дети практически не заболевают тяжело. Это очень необычно. До сих пор болезни всегда затрагивали в наибольшей мере и стариков, и детей: одних потому, что иммунитет ослаблен, а других — потому что он не сформирован.
— А почему, кстати, дети почти не болеют?
— Была гипотеза, что это связано с тем, что именно дети часто болеют простудой, которая вызывается другими видами коронавирусов, и антитела против них отчасти работают и против нового коронавируса. Но в последних статьях, насколько я видел, эта гипотеза не подтверждается. Однако известно, что экспрессия белка, который помогает коронавирусу проникать в клетки, повыше у пожилых людей. Еще есть гипотеза, что в популяции развитых стран очень много людей, которые сто лет назад не дожили бы до своего возраста при своих заболеваниях. Возможно, для того чтобы болезнь убила человека, у него должны быть накопленные болезни в организме, которых у детей нет. В общем, пока нет ясного и единого ответа на этот вопрос.
И я боюсь, что если не победить пандемию достаточно быстро, то какой-то новый штамм может затронуть и детей. В том числе поэтому так важна достаточно быстрая вакцинация — чтобы уничтожить возможность эволюции коронавируса на массах людей.
— Почему, кстати, не все вакцины такие жесткие по побочкам, как вакцины от коронавируса? Это связано со скоростью создания — не успели оптимизировать дозу?
— На самом деле нельзя сказать, что они такие уж жесткие. Вакцина против оспы была гораздо жестче. Мне кажется, что вакцина против коронавируса по впечатлению такая жесткая, потому что происходит самая быстрая в истории массовая вакцинация в условиях массового доступа к информации. Вакцина против оспы вообще противопоказана была, скажем, беременным, потому что была опасность, что вакцина могла развиться как вирус — системно. Вакцина против оспы была сделана как живой ослабленный вирус. Нетрудно найти старые картинки, на которых дети после вакцины против оспы все покрыты страшными оспинами. Одна из причин, почему вакцинация против оспы была остановлена (помимо того, что болезнь ушла) — большой риск тяжелых побочек. Но эта вакцина спасла человечество от болезни, на протяжении тысячелетий уносившей миллионы жизней.
Да, есть привычные вакцины, которых мы почти не ощущаем и которые дети хорошо переносят. Но это не всегда так. Например, надежная чумаковская вакцина против полиомиелита имеет небольшой, но все же счетный шанс (поскольку это ослабленный, но живой вирус) мутировать обратно и вызвать настоящий полиомиелит.
Вакцинация не личный выбор
— А что будет, если антитела есть, — теоретически возможны опасные аутоиммунные эффекты?
— Но мы не можем сейчас знать, что будет, если вакцинировать с имеющимся высоким титром антител — просто пока накоплено мало статистики.
Проблема в том, что эпидемиолог не лечит человека, он лечит социум. Когда мы лечим рак, мы не можем получить согласие у всех клеток организма, часть из которых, конечно, пострадает.
— Конечно, нет вопросов про общество (если речь идет о достоверно эффективных вакцинах). Но остается вопрос о личной стратегии.
— Когда люди начинают выбирать личные стратегии, вся логика вакцинации ломается. Конечно, в модели из теории игр самая умная индивидуальная стратегия — когда все быстро вакцинировались, а ты один — нет, но общество стало уже безопасным.
— Есть ли специфическая проблема с вакцинацией от коронавируса? Все-таки большинство привычных детских вакцин по коллективной памяти населения не дают так много заметных побочных эффектов.
— Опять же не так. Вакцина от гриппа часто дает повышение температуры. Но в целом все производители вакцин от коронавируса находились в ситуации войны. Они боялись не побочек, а того, что не сработает. И многие не сработали. Идея была в том, что лучше больше, чем меньше. Возможно, дело в высокой концентрации вакцины. Хотя не исключено, что такой эффект имеет сам антиген — вирусный спайк-белок в случае аденовирусных и РНК-вакцин. Так тоже бывает. В вакцине Johnson & Johnson было меньше обычных регулярных побочек вроде высокой температуры, в ней была меньшая концентрация, но и меньшая эффективность, на нее многие рассчитывали как раз из-за мягкости, но перестали применять из-за найденных редких серьезных эффектов типа тромбов и одновременно невысокой эффективности.
— А эффективность привычных вакцин выше или ниже эффективности вакцин против коронавируса?
— Эффективность разная — у вакцин против гриппа не очень большая, в районе пятидесяти процентов (вероятность заболеть уменьшается всего в два раза), но дающая значительный эффект в популяции. Пожилые люди в США в массе прививаются от гриппа, и уровень заболеваемости в этой группе упал в разы — об этом есть надежная статистика. Вакцина от кори эффективна на 95 процентов, на 89 процентов — от краснухи, что очень хорошо, но это меньше, чем у лучших вакцин против коронавируса. 95 процентов эффективности — это фантастически хорошо. Столько же эффективности и у вакцины от оспы, и оспа была побеждена. Ста процентов не бывает.
— А в момент, когда ты вакцинирован и у тебя начинаются побочные эффекты вроде температуры, — ты больше или меньше подвержен заболеваниям?
— Я думаю, меньше, если речь идет о риске заболеть, потому что важную роль играет интерфероновый ответ, который мобилизует вакцина, и он не специфичен к конкретной инфекции. А вот если у пациента есть хроническое инфекционное заболевание, вакцинация может еще чуть больше истощить иммунитет, и так ослабленный болезнью.
— Но при этом в первую очередь вакцинировали людей с хроническими болезнями — стариков.
— Конечно, потому что вирус их первыми и убивает, а вакцина не убивает. Она защищает.
Что нужно биотеррористу
— Вернемся к опасностям, которые может породить человек. Насколько сложно технологически для террориста создать и нарастить, скажем, опасный грипп? Это какого типа квалификация нужна?
В лаборатория четвертого уровня жесткие правила. Но полицейских не ставят возле каждого. Меры безопасности подразумевают, что все психически здоровы
— Если опасные вирусы получить так просто, почему этого не делают разные безбашенные террористы?
— Но против Эболы есть.
Без порошка для террористов-самоубийц теоретически мог быть возможен такой ход — себя заразить и потом приехать в страну. Цель — кашлять и распространять. Но опять же Эбола не подходит — недолго он будет ходить. Инкубационный период у той же оспы длится дольше. Тем более что сейчас уже все не имеют иммунитета против оспы — она исчезла, и до начала новой массовой вакцинации могут погибнуть миллионы. С ней проще, чем, скажем, конструировать новый грипп или вариант Эболы.
— А были ли случаи, когда люди применяли вирус как убийцу?
Хочется надеться, что сейчас накопленные знания будут применены для защиты от угроз, а время безумных экспериментов прошло.
Читайте также: