Вьетнам победил коронавирус
Обновлено: 22.04.2024
Одна из самых бедных стран Юго-Восточной Азии смогла предпринять очень эффективные меры по предотвращению распространения COVID-19 и до конца апреля полностью отменит все ограничения для граждан и бизнеса.
Вероятно, второй страной после Китая, которая смогла побороть коронавирус, станет Вьетнам: там за все время эпидемии заболели 286 человек, из которых 222 уже выздоровели, и ни один человек не умер от вируса. Более того, страна может пройти эпидемию с минимальными затратами и уже в конце мая отменить все ограничения внутри страны.
Первых заболевших COVID-19 во Вьетнаме выявили 23 января – это стали двое граждан Китая, приехавших из Уханя 10 днями ранее. После этого во Вьетнаме начались активные превентивные меры.
Вьетнамскую модель борьбы с коронавирусом называют уникальной – все 63 региона разделили на три группы по уровню рисков с учетом расположения, численности и плотности населения, потенциального наличия иностранцев, возможностей медицины – с высоким, средним и низким уровнем угрозы. Затем в этих регионах начали вводить карантинные меры, жесткость которых зависела от уровня угрозы. В стране быстро закрыли все границы, а с 1 апреля ввели режим самоизоляции граждан (с запретом выходить из дома без жизненной необходимости), закрыты торговые центры и объекты туризма, отменены массовые мероприятия. В регионах с высоким уровнем угрозы были серьезно ограничены передвижение людей и их контакты.
В итоге это позволило относительно бедной стране добиться удивительных результатов – по состоянию на 22 апреля там уже 6 дней не фиксировались новые случаи. Власти отметили 150-летие со дня рождения Владимира Ленина, а в 12 крупнейших городах отменили карантин. До 1 мая обещают снять вообще все ограничения.
При этом во Вьетнаме власти не потратили лишнего – там не развернули массовое тестирование на коронавирус, не вводили цифровые системы слежения, пропуска и другие затратные меры. А более экономически успешные страны ЮВА – Сингапур и Индонезия – наоборот, лидируют по уровню заболеваемости.
Во Вьетнаме проживают свыше 97 млн человек. Страна имеет протяженную безвизовую границу с Китаем. Тем не менее за месяцы, которые прошли с начала пандемии, во Вьетнаме зарегистрировали всего чуть больше 300 случаев коронавируса, на их выявление потратили более 95 тыс. тестов. Ни один человек от COVID-19 не умер. Как этого удалось добиться? Объясняет в интервью Onliner Туан Ле, местный бизнесмен, меценат, выпускник 1984 года физфака БГУ, доктор финансово-экономических наук Университета Нашвилл — Теннесси (США).
С первой волной коронавирусной эпидемии во Вьетнаме столкнулись в начале марта. Большинство случаев (по 10—20 в день) регистрировали под конец месяца. А затем долгое время такие случаи были единичными. В четверг, 14 мая, медики сообщили сразу о 24 новых случаях коронавируса. У тех вьетнамцев, которые вернулись домой на самолете из Москвы. Локальной передачи вируса в стране тогда почти не было, да и на сегодня уже 24 дня как нет. Доктор Туан уверен, что страна готова встречать вторую волну эпидемии коронавируса.
Есть все шансы, что с ней Вьетнам справится так же хорошо, как и с первой. Эксперты отмечают, что у страны было совсем маленькое окно возможностей на старте эпидемии, но им воспользовались по полной. Еще в январе власти закрыли границу с Китаем, отменили все рейсы из Ухани, закрыли школы, вузы.
Когда ты сталкиваешься с неизвестным патогеном, лучше проявить чрезмерную реакцию, чем недодавить. Особенно когда оказывается, что чуть меньше половины всех зараженных были бессимптомными носителями вируса и запросто могли передавать заразу, даже не ведая о том, что являются причиной стольких бед. Именно поэтому еще на очень раннем этапе в стране выбрали профилактику в массовом масштабе. Ведь до сих пор там свежи воспоминания об атипичной пневмонии SARS в 2003 году.
Как поделили зараженных и их контакты
— В чем заключается главный залог успеха в остановке коронавирусной инфекции во Вьетнаме, по вашему мнению?
— Человек заражается коронавирусом через непосредственные или косвенные контакты с ротовой жидкостью носителя коронавируса. Вьетнам добился успеха именно благодаря тому, что сумел снизить количество таких контактов до минимума.
Доктор Туан рассказывает, что готовиться к эпидемии в стране стали заранее. В Сайгоне, например, еще в феврале начали возводить три полевых госпиталя на 500 человек каждый. Позже в них стали размещать контактов первого уровня. Сайгон, где живет наш собеседник, — огромный мегаполис, в котором проживают более 16 млн человек, а потому допустить распространения инфекции было нельзя. Действовали быстро и жестко.
В качестве примера доктор Туан приводит ситуацию с больницей в одном из микрорайонов, где была обнаружена зараженная пациентка. В течение нескольких часов этот микрорайон был полностью заблокирован на 14 дней. При этом блокировка снималась только если за это время не было новых подтвержденных случаев.
Именно обнаружение и частичная блокировка позволили избежать распространения заразы.
— Во Вьетнаме все принятые меры были направлены на снижение до минимума количества опасных контактов между возможными носителями коронавируса и другими людьми.
В первую очередь речь про классификацию и изоляцию зараженных и потенциально зараженных. Все, кто прошел тестирование на коронавирус с положительным результатом, считаются больными. Их изолировали в больнице, в специальных палатах, интенсивно лечат. Естественно, бесплатно и за счет госбюджета.
Власти определяют всех тех, кто имел непосредственные контакты с больными. Их считают F1 — контактами первого уровня. Они подвергаются вынужденному 14-дневному строгому (то есть в отдельных комнатах) карантину. Проживание при карантине бесплатное, за госбюджет.
Как поясняет доктор Туан, контактов первого уровня содержали как раз таки в этих развернутых полевых госпиталях, о которых мы упоминали выше.
— При этом власти вычисляют всех тех, кто имел непосредственные контакты с F1. Их считают контактами второго уровня — F2. Они подвергаются вынужденному 14-дневному общему карантину.
Собеседник уточняет, что таких людей селили в общежития, освобожденные от студентов, и казармы, освобожденные от солдат. Последних отправляли жить в полях и лесах в палатках. Конечно, на общем карантине условия не всегда были идеальными, наплыв контактов был очень большим, но именно это позволяло Вьетнаму держать инфекцию под контролем.
— Далее все, кто имел непосредственные контакты с F2, считаются F3. Те, кто контактировал с F3, считаются F4. Эти две группы граждан подвергаются вынужденной 14-дневной домашней самоизоляции (то есть у себя дома, в отдельной комнате), под контролем органов местной власти.
Частичные блокировки
Очень важно подчеркнуть, считает доктор Туан, что в стране не применялись полномасштабные блокировки или массовая дезинфекция как в Ухани, Евросоюзе или США. Вьетнаму удалось обойтись без такого жесткого удара как по населению, так и по экономике.
— Мы не блокировали города, мы блокировали на 14-дневный срок уезды, деревни (бывало до 15 тыс. жителей), микрорайоны (бывало до 7 тыс. жителей), где обнаруживались очаги заражения (сосредоточение некоторого количества зараженных коронавирусом). Население блокированного места должно было оставаться дома. Въезд и выезд запрещались. Продукты бесплатно доставлялись до дверей домов за счет госбюджета. Меры к больным и контактам F1, F2, F3, F4 применялись такие, как я описывал выше.
Во Вьетнаме были две степени территориального карантина: провинциальный (городской) и всеобщий по стране. При карантине власть не запрещала людям выходить из дома, запрет вводился только на скопления людей группами больше 10 человек. Власть жестко закрывала все общественные места, все социальные сервисы, так что если человек выходил из дома, то у него были только такие возможности на выбор: зайти на рынок, в универсам или супермаркет, в продуктовый магазин, аптеку или больницу. Больше идти было просто некуда. Присесть тоже было негде, так что человеку очень скоро приходилось возвращаться домой.
Тут очень важно отметить, что во Вьетнаме нет традиции приглашать гостей домой, как в русскоговорящих странах. По словам доктора Туана, люди там традиционно предпочитают встречаться в уличных кафешках, ресторанах. Поэтому доля занятых в общепите Вьетнама очень большая. В итоге закрытие этой сферы стало катастрофой, люди не знали куда податься, было очень скучно.
— К тому же все виды городского общественного транспорта были остановлены. Междугородние рейсы поездов, самолетов и автобусов были сокращены до 3—4 в день. Хотя между Ханоем и Сайгоном, например, до эпидемии было до 60 ежедневных полетов и 8 поездов.
Всех пассажиров обязали носить маски, сидеть друг от друга через кресло. Передвижение разрешалось только частным автомобилям и грузовикам.
Границы постепенно закрывались. А всех, кто их пересекал, отправляли на вынужденный 14-дневный общий карантин.
Как отмечает доктор Туан, границы и сейчас остаются закрытыми, хотя периодически из-за рубежа возвращают застрявших там граждан Вьетнама. Например, 13 мая на спасительном рейсе VN62 вернулись 345 соотечественников из Москвы. Был привезен и прах погибших в российской столице из-за коронавируса граждан страны. Среди пассажиров были обнаружены 24 человека с коронавирусом, тогда как в пределах Вьетнама локальная передача заразы уже давно прекратилась.
— Русские — беспечные. Белорусы — еще беспечнее, — говорит доктор Туан, у которого есть друзья в обеих странах. Он всех своих заграничных друзей уговаривает носить маски, часто обрабатывать антисептиком руки. Но далеко не всегда эти уговоры встречают с пониманием.
— В Сайгоне сейчас уже все открыто, город вернулся к обычной жизни. Но около 90% населения носит маски. Раньше из своего дома нельзя было выйти без маски. Штраф за ее отсутствие составлял 300 тыс. донгов (около $13). К тому же тебе везде отказывали в обслуживании. Во время вспышки (да и сейчас) везде измеряют температуру и просят обрабатывать руки антисептиком. Тем, кто не выполняет такого требования, отказывают в обслуживании.
Работающий персонал в универсамах, супермаркетах, продуктовых магазинах и аптеках носит перчатки, маски и прозрачные щиты. Общаются с клиентами через полипропиленовые занавески. Правила по социальной дистанции между людьми отменены две недели назад.
При этом, как отмечает доктор Туан, большинство населения Вьетнама поддерживало эти меры. Число протестов и штрафов было минимальным. Конечно, избежать в столь тесно связанном мире последствий для экономики не удастся. Урон из-за карантинных мер и спада на мировом рынке еще не подсчитывали, но наш собеседник считает, что колоссальные убытки ждут авиакомпании, местный туристический и гостиничный бизнес, общепит. В текущем году ВВП Вьетнама может снизиться на 5—6%.
Почему не случилось смертей?
Об отсутствии смертей от COVID-19 в стране говорить рано. До сих пор в реанимациях остается довольно много людей. В критическом состоянии находится 43-летний британский пилот авиакомпании Vietnam Airlines. И, как пишет Reuters, органы здравоохранения Вьетнама предпринимают все усилия, чтобы спасти его и избежать первой смерти.
Летчик заразился еще в середине марта. Тогда более 4 тыс. человек, связанных с этим кластером вспышки, были протестированы. Из них выявили 18 зараженных. Большинство уже выздоровели, но состояние самого британского пилота значительно ухудшилось. У него в рабочем состоянии осталось лишь 10% легких, на поддерживающем жизнь аппарате мужчина находится больше месяца. Местные СМИ подсчитали, что на попытки спасти этого пациента уже потрачено $200 тыс. бюджетных денег.
Теперь на самом высоком уровне, с участием министра здравоохранения страны проводятся консилиумы по спасению летчика. На одном из них приняли решение о пересадке пациенту легких. Десять вьетнамцев вызвались стать донорами, но действующее законодательство запрещает пересадку от живых людей.
Многое в наших руках
Доктор Туан рассказывает, что во Вьетнаме развернута широкая пропаганда гигиены, проводится информирование населения о коронавирусе. Местные жители умирать не хотят, а потому выполняют все рекомендации правительства, да и сами трезво оценивают обстановку как у себя в стране, так и за рубежом, заботясь о себе и своих близких.
Поездки — только в своей машине. Все мы носили маски, при любом касании любой поверхности в общественных местах обрабатывали руки антисептиком или мыли. Часто надевали одноразовые перчатки.
Можно ли доверять вьетнамским данным? Почему в такой густонаселенной стране так мало случаев заражения? Не врут ли? Иностранные медики, которые работают во Вьетнаме, и дипломатическое сообщество не видят никаких причин не доверять этим цифрам. Вьетнамцы на примере SARS знают, насколько опасными могут быть коронавирусы из Китая, умеют бороться с ними и не пускают все на самотек.
"Монгольский кейс" показал: чем больше людей вакцинируется от ковида, тем больше заболевших. Это неизбежно вызывает вопросы. Но будут ли ответы? Дискуссию в эфире программы на телеканале Царьград предложила Анна Шафран.
Рассказать грустную историю про одну страну пообещала Анна Шафран, начиная программу. В этой стране была создана качественная система медицинского обслуживания – система Семашко, согласно которой все граждане имеют право на всеобщую, равную и бесплатную помощь. Плюс гигиена и вакцинация, как без этого. Благодаря системе Семашко граждане этой страны, несмотря на непростую эпидемиологическую обстановку, до недавнего времени массово ничем не болели.
Почему в отдельно взятой стране случилась вспышка COVID-19 после вакцинации?
Когда началась пандемия ковида, жители этой страны жили мирно и спокойно, но по какой-то причине правительство решило вакцинировать всё население. Плюс – по рекомендации ВОЗ – в стране, где никто не болел, были введены строгие меры изоляции. Первый случай заболевания был выявлен только в ноябре прошлого года, и он долгое время был единственным.
С февраля 2021-го решили вакцинировать всех – и вакцинировали. И сразу начались небывалые вспышки ковида и смертельные случаи. До вакцинации в день фиксировали по 30-40 случаев заболевания при отсутствии смертей. К концу апреля, то есть через два месяца после начала вакцинации, отмечалось уже по 1000 случаев ежедневно и больше 1000 смертей. За год до начала вакцинации в стране ковидом заболели 2,5 тыс. человек, а за полгода после этого – 240 тыс. Умерли, соответственно, 2 человека и 990.
Наверное, пора назвать страну – это Монголия. Страна кочевников, страна, где средняя плотность населения – менее двух человек на квадратный километр. Треть монголов живёт в столице Улан-Баторе, все остальные свободно распределены по стране. Во втором по величине городе – менее 100 тысяч населения.
Возникает неизбежный вопрос: как же при такой низкой плотности населения и практически поголовной вакцинации коронавирус настолько свободно распространился по Монголии? И почему его не было до начала массовой вакцинации? Количество заболевающих ковидом на душу населения там сейчас такое, как если бы у нас ежедневно заболевало население Тулы или Рязани.
Разумеется, у сторонников вакцинации на всё есть готовый ответ. Вспышку заболеваемости в Израиле они объясняли тем, что, мол, не привили детей, вот они и распространяют ковид по стране. А в случае с Монголией указывают, что вакцина Pfizer, которой прививали граждан этой страны, требует при хранении очень низких температур. И наверняка монголы не сумели обеспечить эту необходимую степень.
Ещё одна очень удобная версия – вариант коронавируса "дельта", который, мол, пробивает вакцинную защиту. Поэтому надо срочно монголов уколоть в третий раз – и тогда наверняка защита восстановится. Ну а если не восстановится, тогда вирусологи придумают ещё какую-то причину.
Я не знаю, измеряется ли доверие в каких-то единицах, но тут необходимо обладать каким-то запредельным уровнем доверия ко всему, что говорят сторонники, так скажем, официальной версии распространения коронавируса.
Потому что происходящее в Монголии, если следовать версии, что ковид, подобно другим ОРВИ, передаётся воздушно-капельным путем, а вакцинация способна победить болезнь, полностью опровергает эту концепцию. Вот и приходится изощряться, притягивая причины – размороженную вакцину, "дельта"-вариант и необходимость срочно уколоться по третьему разу.
При этом всё очень быстро становится на свои места, если относиться к ковиду и борьбе с ним не как к медицинскому явлению, а как к явлению политическому. Тогда всё оказывается логично: безусловное подчинение авторитету, совершение бессмысленных массовых действий, шельмование несогласных, ограничение свободы передвижений – всё это мы уже проходили, это нам знакомо.
Всё это подробно в студии "Первого русского" ведущая Анна Шафран обсудила с геостратегом, социальным аналитиком и психологом Андреем Школьниковым. По "Скайпу" к беседе присоединился доктор наук, профессор Владислав Шафалинов.
– Владислав, поскольку вы доктор и уже много лет в профессии, поэтому первый вопрос задам вам. Что происходит сейчас в Монголии? Вакцина разморозилась?
Владислав Шафалинов: – Весело слушать различные гипотезы сторонников вакцинации относительно того, почему она не дала желаемого эффекта. Если бы я захотел, чтобы Монголия или какая-то другая страна сильно пострадала от коронавируса, я бы, наверное, сначала их всех вакцинировал, а потом запустил этот вирус. И он бы достаточно быстро сориентировался и начал заражать людей с пониженной резистентностью, а это и есть те самые вакцинированные граждане.
То, что мы видим в Монголии, – это подтверждение того, почему во время любой эпидемической вспышки по эпидзаконам вакцинация запрещается. И именно потому, что разная вакцинация от разных агентов приводит к общему снижению резистентности организма. И организм до формирования иммунитета начинает заболевать той самой инфекцией, против которой была сделана эта вакцина. Ровно это произошло в Монголии.
"Всё неважно – главное, делайте так, как мы вам говорим"
Андрей Школьников: – То, что происходит в массовом порядке, к медицине, как правило, имеет мало отношения. Это всё очень напоминает ситуацию, когда экономика уходит в катастрофу, мы не знаем, что с ней делать, и приходит решение: надо загнать всех людей в жёсткие условия, чтобы они не задавали лишние вопросы, а воспринимали происходящее как необходимую реальность.
Нас убеждают: надо сделать вот это и ещё вот это, а потом будет всем счастье. А счастье не наступает. И нам рассказывают новые сказки. Я совершенно не удивлюсь, если через какое-то время нам расскажут, что в Монголии, в Израиле, во Вьетнаме, в Британии, где ситуации совпадают один в один, были большие озоновые дыры. Из-за этого и произошло распространение вируса.
Через некоторое время мы узнаем, что и в Индии были такие же большие озоновые дыры или ещё какие-нибудь проблемы с экологией, а в результате появился штамм "дельта".
Когда мы пытаемся в этом постмодернистском мире что-то объяснять или исследовать с помощью модернистских принципов, то получаем какую-то непонятную картину. А это никак не связанные вещи.
Есть множество правд, множество вариантов, вот они и рассказывают нам сказки, как это происходит. А когда мы говорим им, что причинно-следственных связей здесь нет, они отвечают: "Это неважно – главное, давайте вот так делать, давайте поверим". Вот это мы сейчас и наблюдаем, к сожалению.
Вакцинацию надо срочно остановить!
– Владислав, то, что мы сейчас наблюдаем в Монголии, может ли послужить тому, что подходы к борьбе с ковидом в мире будут пересмотрены?
В.Ш.: – Да, и мы об этом говорим уже год – с того момента, как появились вакцины. С моей точки зрения, надо остановить эту безумную кампанию по вакцинации, по крайней мере на сегодняшний момент.
И ни в коем случае до получения реальных результатов не применять никакие вакцины на детях. Потому что дети – это самое дорогое, что есть у нас. И так в стране демографический провал, а мы сегодня рискуем оставить детей без последующих поколений. Я это не утверждаю, но риск есть, потому что мы не понимаем, как эта вакцинация отзовётся на детях и на их репродуктивных способностях в будущем.
– То есть, на ваш взгляд, на текущий момент надо решить по крайней мере вопрос с детьми и приостановить все разговоры о необходимости поголовной вакцинации всех наших детей?
В.Ш.: – Вакцинацию детей остановить на годы, а может быть, навсегда. А что касается взрослых – просто остановить вакцинацию, потому что сейчас наступил сезон респираторных заболеваний, они уже идут, только в моём окружении болеют процентов 30 разными болезнями. И кстати, никто не идёт ПЦР-тесты сдавать – зачем это надо, чтобы попасть потом в "красную зону", где их начнут лечить по "прекрасным" протоколам и есть большие шансы отъехать туда, где большинство?
– Завершая медицинскую часть нашей программы, задам последний вопрос о ПЦР-тестах. У людей возникают сомнения в эффективности этих тестов. Да и в научно-медицинской среде появляются исследования на этот счёт о том, что эти тесты нередко дают ложноположительные или ложноотрицательные результаты.
В.Ш.: – Здесь минимум медицины – это всё о политике. Про ПЦР-тестирование уже много раз говорили, но без результатов этих тестов никуда не вылетишь, никуда не поедешь.
Мне обидно, что мои многие коллеги не видят дальше листа назначения, который они выписывают пациенту. Они смотрят на всё через призму своей профессии. Надо немножко приподняться над своей профессией и понять, что медицина сегодня используется в качестве тарана. Это всё не про медицину, и это было понятно уже год назад, когда была совершенно очевидна каждому несоразмерность применяемых мер той вспышке заболеваемости и той летальности, которые вызывала коронавирусная инфекция.
Всем нам, врачам, надо дать себе отчёт, что это всё – про политику, это не про медицину.
Загнав в карантин, людям сломали жизнь
– Андрей, мы уже сказали о том, что ковид – это политический инструмент. И чем дальше, тем больше это становится заметным. В этой связи возникает целый ряд вопросов самого разного характера – от экономических до психосоциальных и так далее. Давайте попытаемся разобраться, какие качества развивают в человеке ковидные ограничения?
А.Ш.: – Мы можем сейчас сказать много красивых и умных слов. Но у нас есть главный показатель: на сколько за год-полтора меньше стало у нас пенсионеров. Это не просто так. Фактически мы сначала загнали людей в жёсткий карантин, ломая их привычную жизнь, забирая у них смысл существования. А людям старшего возраста очень тяжело менять свои привычки, свой образ жизни. И вот по уменьшению количества пенсионеров мы сможем понять, какие последствия были у этого всего.
Для чего это делается? В принципе, понятно. Если у нас уровень доходов резко уменьшился и вы, скажем, не можете позволить себе полететь на отдых, то вы начинаете возмущаться. А если вам объясняют, что лететь никуда нельзя, вы успокаиваетесь и говорите себе: никто не летит – и я тоже никуда не полечу. В итоге уровень потребления резко снижается, но вы не чувствуете себя чего-то лишённым.
– То есть это такой инструмент социального моделирования и программирования поведения?
А.Ш.: – Да, нас очень жёстко программируют, загоняют в рамки и приучают к тому, что мы должны делать только то, что нам разрешают, что та свобода выбора, свобода мнения, о которой нам рассказывали, – это всё исчезает. Но люди стали понимать, что происходит что-то не то.
Но вот в Германии, во Франции в преддверии выборов сняли некоторые ограничения, и они сейчас живут в надежде, что мир вернётся к тому, что было раньше, что все проблемы в экономике, все искусственные проблемы в социальной сфере куда-то исчезнут. Это странный инфантилизм и непонимание последствий. Они расслабились, и им хорошо. Особенно тем, кто привился. И они ждут, что можно будет закрыть глаза, потом их открыть – и мир опять прекрасен. А так не будет.
– И одновременно с этим мы наблюдаем ужесточающуюся сегрегацию и разделение, когда в любой отдельно взятой стране власть имущие, богатые люди могут не соблюдать никаких ограничений, а среднестатистические граждане должны эти ограничения обязательно соблюдать. К примеру, Барак Обама недавно устроил вечеринку по случаю своего дня рождения, где все гости чувствовали себя раскованно и свободно, а обслуживающий персонал – как люди второго сорта – были в масках и так далее. Эта тенденция очень явная.
А.Ш.: – Элита всегда делала одни правила для себя, а для остальных – другие. Для них это считается нормой. Но если говорить о том, что они не боятся того, чем всех пугают, то давайте называть вещи своими именами. Или они выше этого, или всё не настолько страшно, как нам пытаются рассказать. То есть они не верят. И из этого мы можем делать выводы.
Мы уже находимся в катастрофе
– Вы упомянули грядущую экономическую катастрофу. Можем ли мы понимать все те трансформации, которые происходят в нашей жизни, как попытку элит преодолеть эту наступающую катастрофу?
А.Ш.: – Мы уже находимся в этой катастрофе. Просто нас за счёт этого коронавируса, жёсткой вакцинации убеждают: не обращайте ни на что внимания, сконцентрируйтесь на другом.
Вспомните, как в 2019 году пошли неконтролируемые обвалы на биржах. И всё остановилось. Когда начали вводить локдаун, внимание переключилось, ситуацию стабилизировали. И сейчас нам говорят: не обращайте внимания на то, что происходит в реальной экономике, – в виртуальной всё растёт. А в это время надуваются "пузыри", туда идут деньги, усиливается инфляция, рассыпаются производственные цепочки, реальный спрос падает.
А нам замыливают глаза и говорят, мол, не обращайте внимания. Потому что, как только мы обратим на это внимание, начнётся дикая паника. И это страшно.
Как дальше жить, не знают не только условные мировые влиятельные элиты, но и национальные правительства. Когда резко падает экономика, ухудшается социальный уровень жизни и вы не можете ориентироваться на всё, к чему вы привыкли, – ни на международные, ни на внутренние отношения, как со всем этим разбираться? Поэтому все находятся в состоянии шока и искренне пытаются что-то сделать. А получается не совсем адекватно или корректно. Остаётся выбор между очень плохим и просто отвратительным.
– Кому выгодна эта ситуация и кто оказывается в числе наиболее проигравших?
А.Ш.: – Эта ситуация не выгодна никому. Вопрос – кто меньше потеряет в случае обвала и катастрофы. Старые элиты, которые подготовились, они не очень потеряют. Мало потеряют страны с локальной, закрытой экономикой, к примеру, та же Япония, тогда как экономика Германии полностью открыта всем ветрам.
Больше всего невыгодна эта ситуация простому населению. Потому что сейчас это включение гиперинфляции. Мы идём к тому, что инфляция потихоньку разгоняется по спирали, причём разгоняется по "старшей валюте" – по доллару. И из-за этого у центральных банков ряда стран остаётся два выбора: или разгонять инфляцию у себя внутри, или не делать этого, но тогда в эту страну ринутся все финансовые спекулянты, которые обрушат экономику этой страны.
До какого момента мир будет бороться с ковидом?
– Сколько ещё лет, на ваш взгляд, мир будет бороться с ковидом? Или, как неустанно предрекает Билл Гейтс, придёт новая эпидемия и нам опять нужно будет срочно разработать новую вакцину и всех ею уколоть?
А.Ш.: – Ему очень понравилась эта система с вакцинированием, как мы понимаем… Давать прогноз, сколько лет будет продолжаться, – это не совсем корректно. Можно дать прогноз, до какого момента это будет – до момента обвала, который мы увидим, начиная с обвалов бирж, обрушения экономик, когда всё это спрятать уже будет невозможно. Вот тогда вся эта эпопея с коронавирусом закончится – до неё просто никому не будет дела.
Когда у вас уровень доходов падает и возникает вопрос, как выжить и чем кормить детей, что делать и куда двигаться. У нас соотношение вреда от коронавируса и вопроса о выживании будет такой, что на коронавирус уже никто не будет обращать внимания. И он просто выйдет в популяцию на уровне одного из элементов ОРВИ. Не настолько коронавирус страшен и смертелен, как нам вначале рассказывали.
Мы зашли сейчас в ситуацию, когда нам надо понимать, куда мы движемся по инерции. Сейчас у нас будет очень серьёзное инерционное давление, когда станет понятно по осени, что ситуация не выправляется. Выборы в Европе пройдут. И тогда абсолютно логично будет запустить ещё одну волну коронавируса – и снова всех людей загнать, чтобы они не думали и не задавали лишних вопросов.
Тех, кто задаёт вопросы по поводу происходящего вокруг пандемии, очень любят выставлять необразованными дикарями, напомнила Анна Шафран, завершая программу. Мол, есть страшная болезнь, которую врачи толком до сих пор не знают, как лечить, есть вакцина, которая снижает вероятность тяжёлого течения болезни. Так закройте рот, наденьте маску, сделайте укол, или два укола, или даже три укола – и ждите дальнейших распоряжений.
Все очевиднейшие противоречия сторонники официальной версии либо игнорируют, либо придумывают, как им кажется, удачные объяснения. Вот как с Монголией – небось разморозили вакцину, так чего ж теперь удивляться? И в Израиле разморозили. И во всех других странах, где массовая вакцинация не помогла победить массовую заболеваемость, тоже, видимо, разморозили.
Между тем умение подвергать всё сомнению и стремление задавать вопросы во все времена было признаком человека думающего, человека образованного, человека, который не готов безвольно и покорно выполнять распоряжения начальства. Это признак свободного человека.
С покорными людьми проще, но надо идти к свободе
Со свободными людьми, безусловно, очень сложно. С покорными куда проще. И пожалуй, один из величайших обманов ХХ века – это то, как под лозунгами о всеобщей свободе создавались тоталитарные режимы. И сейчас ситуация принципиально не изменилась – США и Западная Европа называют себя странами свободного мира, но мы отлично видим, что происходит с теми, кто не согласен с мейнстримом. То же самое, что и раньше: шельмование, отключение от возможности распространять информацию, а то и уголовное преследование.
Цифровые технологии позволили вывести контроль на абсолютно новый уровень: совершить зафиксированное мыслепреступление теперь может каждый пользователь социальной сети, чьё мнение о ковиде, или о вакцинации, или о сексуальных меньшинствах отличается от общепринятого.
Но Бог создал человека свободным – это базовый постулат христианства. И Бог никогда не требует от человека отказаться от этого щедрого дара – свободы. Если от нас требуют слепо подчиняться, игнорируя сомнения, значит, тот, кто требует это, крайне далёк от Бога.
Новый тип коронавируса вызвал вспышку болезни во Вьетнаме. Ранее мутировавший вирус выявляли в Китае, США и Европе. Насколько вьетнамский коронавирус опасен для россиян с антителами?
Вспышка во Вьетнаме
Вспышку коронавирусной инфекции, зафиксированную в городе Дананге и его окрестностях, вызвал новый тип коронавируса, сообщили в правительстве Вьетнама. Он более агрессивный, чем его предшественник, быстрее размножается и приводит к тяжелому состоянию.
Двое из четырех человек (позднее их число увеличилось до 11), у которых его выявили, уже подключены к аппаратам ИВЛ. По мнению экспертов, новый тип болезни либо попал в страну с нелегальными мигрантами, либо просто мутировал в местной больнице. В связи со вспышкой российское посольство во Вьетнаме рекомендовало воздержаться от посещения центральных регионов страны.
Еще 17 марта в Национальном центре инфекционных заболеваний и института глобального здоровья Сингапура заметили исчезновение гена Orf8 из генома SARS-CoV-2. Это стало первой крупной мутацией вируса, говорящей о том, что он активно адаптируется к организму человека.
Четыре случая — не вспышка
Профессор НИЦ имени Гамалеи Анатолий Альтштейн не видит оснований для того, чтобы считать, будто вспышку во Вьетнаме вызвал какой-то новый тип коронавируса. По четырем случаям, о которых сообщило правительство республики, сделать такой вывод нельзя. Произошло все совсем недавно, и неясно, взяли ли местные медики образцы вируса, исследовали ли его нуклеотидную последовательность.
Пока нельзя точно сказать, опасна ли ситуация во Вьетнаме для тех, кто уже переболел коронавирусной инфекцией и имеет антитела. Этот тип вируса никто не изучал, подчеркнул Альтштейн. Тем более есть предположение, что приобретаемый после болезни иммунитет длится недолго, но это недостаточно проверенная информация. Да и четыре случая — это еще не вспышка. Ученый убежден, что это тот же самый SARS-CoV-2, ничем не отличающийся от предыдущего. На основе мутаций выделили три генотипа вируса — А, В и С. Но сколько их на самом деле и какие могут встречаться в России, неизвестно.
Мутация SARS-CoV-2
Исследование американского Научно-исследовательского института Скриппса показало, что циркулирующий по странам ЕС и США тип коронавируса гораздо заразнее своего предшественника. Его частички имеют в четыре-пять раз больше пластичных и гибких шипов, за счет которых он ловко цепляется за клеточные рецепторы. Исследование ученых из Гонконга также показало, что новый вариант вируса стал более заразным.
В материале упоминается COVID-19. Доверяйте проверенной информации из экспертных источников — изучите ответы на вопросы о коронавирусе и вакцинации от врачей, учёных и научных корреспондентов.
Почему Вьетнам эффективнее всех в Азии борется с коронавирусом?
Вьетнам по размерам и числу граждан довольно крупная страна: 96 млн населения, 331 700 кв. км территории — живут довольно тесно. Коронавирус по принципу Италии должен был уложить вьетнамцев в госпитали десятками тысяч, однако ничего подобного не произошло. За 3 последних месяца эпидемии во Вьетнаме COVID-19 заразились лишь 270 человек, и ни один из них не умер. Как такое может случиться, если в развитых странах Европы, Азии и Америки новейшим вирусом инфицированы миллионы, а скончались уже сотни тысяч пациентов? Нам, жившим при СССР, покажется: Вьетнам наверняка скрывает или приукрашивает информацию. Но на деле все чистая правда.
Закрытие границ
Я находился во время эпидемии во Вьетнаме - видел своими глазами, как ответственно подходят вьетнамцы к проблеме. Но не верил, что закроют границы для туристов так резко. С середины марта всего за пару дней были отменены рейсы из Европы и России (15-18 марта). Только вывозные рейсы. Туристов было и так очень мало и не верилось, что правительство закроет полностью туристический поток - ведь это удар по экономике и местным жителям, связанным с туризмом.
Солдаты, дроны и маски
Первый случай инфекции в Социалистической Республике Вьетнам был отмечен 23 января 2020 г. — некий пожилой китаец из города Ухань (КНР) приехал навестить живущего в Ханое сына и заразил беднягу коронавирусом. Обоих положили в хошиминскую больницу.
Сына выписали через неделю, отца продержали 20 дней. Власти дружно выдохнули, но тут начали массово возвращаться домой вьетнамцы, работавшие в Китае. К 7 февраля в стране числилось 13 больных COVID-19: число инфицированных быстро увеличивалось. Закрыли все школы, а компартия сформировала штаб для борьбы с заразой — тот занялся инспекцией больниц в стране, выясняя готовность к эпидемии.
Принятые меры во Вьетнаме
В кратчайшие сроки было закуплено новейшее оборудование для госпиталей (включая аппараты искусственной вентиляции легких), мобилизованы лучшие врачи, увеличено количество больничных коек. А ведь Вьетнам, в отличие от Японии или Кореи, отнюдь не блещет качеством своей медицины. Тем не менее денег не пожалели. Причина такой реакции кроется во вспышке атипичной пневмонии в 2003 г. — тогда во Вьетнаме заразились 63 человека, 5 из них умерли.
Несмотря на малое количество жертв, правительство сделало выводы — инфекцию следует остановить максимально быстро и любыми способами.
Карантин для начала ввели выборочно: блокировали районы Ханоя и Хошимина, где жили заболевшие и их семьи. Улицы патрулировали военнослужащие, в воздух запустили дроны с функциями электронного слежения. Еду людям доставляли бесконтактно, оставляя пакеты с продуктами у двери, оплату питания взяло на себя государство.
Все жители должны выходить на улицу в масках - но здесь стоит отметить, что во Вьетнаме и до этого было принято ходить в масках (чтобы при езде на байке не дышать выхлопами и пылью) - поэтому для них это не новость и просто все стали соблюдать это правило. Маски в аптеках выдавали по 2 штуки в руки.
Перед входом в торговые центры - стояли санитайзеры, велась проверка на наличие масок, измеряли температуру при посещении любых массовых мест (магазины, клубы, парки развлечений). То есть меры безопасности были разработаны еще задолго до всплеска эпидемии во всем Мире, а соблюдение этих мер со стороны вьетнамцев - удивляло.
Такого, как в Москве, чтобы турист прилетел из Италии и, наплевав на требования самоизоляции, катался по друзьям и родственникам, во Вьетнаме быть не могло. Органы правопорядка отслеживали всю цепочку контактов зараженного, и, кстати, тесты на COVID-19 тут появились мгновенно и повсеместно: власти закупили их в Корее, не обратив внимания на высокую цену. Официально запретили выход на улицу без медицинской маски. Маски вскоре появились во всех аптеках по минимальным ценам (в отличие от России, США и Европы), а в апреле волонтеры раздавали их на улице бесплатно.
Еще с 15 марта начали закрывать часть достопримечательностей и даже некоторые пляжи - при этом с 1 апреля были закрыты уже все пляжи и объекты. То есть превентивные меры были задолго до последовавшего всплеска во всем Мире.
Аресты, фейки и имбирь
Едва Китай 31 декабря 2019 г. сообщил о первом случае заражения вирусом нового типа, в тот же день вьетнамское правительство заявило: государственные службы, армия и полиция должны быть готовы к масштабной эпидемии, и план надо продумать уже сейчас.
В Европе и США власти спохватились лишь в разгар пандемии, а Вьетнам действовал на упреждение.
В ходе молниеносной реакции и принятых суровых мер распространение коронавируса во Вьетнаме серьезно замедлилось — счёт больных шел на десятки, а не на тысячи, как в соседнем Китае.
Карантинные меры
Но вьетнамское руководство не считало это успехом и на лаврах не почивало. Оно закрыло полеты в опасные страны и ограничило передвижение по стране, отменив междугородные автобусы. Карантин заболевших вьетнамцев был увеличен с 14 до 20, а в отдельных случаях и до 40 дней. 16 марта, когда число инфицированных достигло 60, в республике была введена всеобщая самоизоляция.
Спекулянтов имбирем (прошел слух, будто этот корень убивает бактерии коронавируса) без колебаний отправляли в тюрьму. Желающих оказаться в камере больше не нашлось.
Вьетнамцы задушили эпидемию в зародыше. За последнюю неделю в стране не было зафиксировано ни одного случая заболевания коронавирусом. 23 апреля Вьетнам официально объявил о снятии многих суровых карантинных ограничений.
Представитель ВОЗ в республике Кидун Парк подтвердил успех вьетнамцев, сообщив: раннее реагирование на проблему оказалось главным фактором успеха.
Пишите, что думаете вы о текущей ситуации и соблюдаете ли вы правила самоизоляции?
Читайте также: