Вич инфицированных в ташкенте
Обновлено: 23.04.2024
В Узбекистане больной ВИЧ не может работать ни в медучреждении, ни в сфере услуг и питания, но власти начинают прислушиваться к ним, рассказывает ташкентский активист.
Сергей сам болен ВИЧ, но, по его словам, многое для него остается доступным. Он растит здорового сына, руководит организацией, которая борется за права и интересы ВИЧ-инфицированных в стране, и у него многое получается.
– Сколько в Узбекистане ВИЧ-инфицированных?
– Сейчас около 37 тысяч человек со статусом ВИЧ стоят на учете, а терапию получают около 20 тысяч. Ежегодно же регистрируется около двух тысяч новых случаев.
Годовой курс терапии обходится примерно в 137 долларов США на человека в год, лечение является бесплатным.
– А сколько получают терапию среди взрослых?
– Лечение принимает половина взрослых пациентов, поскольку до недавнего времени назначение терапии зависело от иммунного статуса (количество клеток СД-4) вирусной нагрузки крови.
Бывают случаи, когда люди, зная о своем статусе, не встают на учет из-за страха огласки, стигмы, а порой и дискриминации.
Лечение есть для всех, но проблема Узбекистана – поздняя обращаемость пациентов с ВИЧ, а также поздняя диагностика (из-за нежелания пациентов обращаться за помощью и вставать на учет в медучреждение ), наличие сопутствующих инфекций – туберкулеза и гепатита С, а также частично дискриминационное законодательство.
– Что изменилось в этой области при новом президенте Мирзиёеве?
– После смены власти начал выстраиваться конструктивный диалог с инфицированными людьми. Мы обсуждаем с Министерством юстиции РУз внесение изменений в трудовое законодательство, в частности речь идет об уменьшении списка профессий, к которым не допускаются люди с положительным ВИЧ-статусом.
Это касается медицинской сферы: ВИЧ-положительный не имеет права работать в медучреждении, сфере услуг и питания, в парикмахерских и т. д.
Были случаи, когда хотели уволить хирурга, который инфицировался в процессе проведения операции пациенту, а также медсестру, уколовшую палец шприцем.
Мы боремся против стигмы и дискриминации, чтобы людей с ВИЧ-статусом не увольняли, а переводили на работу, не связанную с компонентами крови и медицинскими манипуляциями.
Кроме того, остро стоит другая проблема: большинство работодателей требуют справку об отсутствии ВИЧ-инфекции. Это дискриминация: какая разница, есть у человека ВИЧ или нет, если его работа не связана с продуктами крови и медицинскими манипуляциями.
Сейчас обсуждаем с Министерством юстиции введение административного наказания для таких работодателей. Чтобы впредь не допускать подобных случаев, их надо пресекать и предавать огласке.
– Для каких регионов в большей степени характерна проблема ВИЧ?
– В первую очередь – это Ташкент и Ташкентская область, Самарканд и густонаселенные области Ферганской долины.
– Как решается проблема с распространением ВИЧ в среде мигрантов? На недавней конференции AIDS2-2018, прошедшей в Амстердаме, озвучили цифру, что четверть от всего числа ВИЧ-позитивных узбекистанцев – мигранты?
– Да, действительно, в России чаще всего ВИЧ диагностируют у мигрантов из Украины и Узбекистана. Поднялся процент ВИЧ-инфицированных, возвращающихся в Узбекистан.
Сейчас у нас действует распоряжение, что у лица, более трех месяцев находившиеся за пределами Узбекистана, должны пройти медицинское обследование, которое включает и анализы на ВИЧ. Повысилось качество тестирования, и, соответственно, возросла выявляемость ВИЧ среди мигрантов.
Для людей с ВИЧ официальный выезд на заработки, например в РФ, фактически закрыт, поскольку в России действует норма, что ВИЧ – основание для депортации. По нашим данным, этот дискриминационный указ должны вскоре отменить.
– Как вы относитесь к идеям обязательного тестирования мигрантов не только после, но и до поездки?
– На мой взгляд, принудительное тестирование недопустимо, хотя оно прописано в законодательстве. Эту норму должны использовать якобы во время следствия или в случае постановки на учет потребителя инъекционных наркотиков. Данная норма рассматривается как кризисная, и, надеюсь, что вскоре она будет отменена.
Мы предлагаем информировать мигрантов об опасности ВИЧ в аэропортах, на вокзалах, а также говорим о необходимости привлечения диаспор к профилактической борьбе с распространением ВИЧ.
Сейчас государство в лице Агентства по внешней трудовой миграции организованно трудоустраивает людей за границу, с официальными выплатами и страховкой.
Наша инициатива: чтобы при центрах трудоустройства были не только лекции по языку и культуре стран, куда направляется мигрант, но и по ВИЧ, а также возможность сделать бесплатный тест.
– Мигрант может взять с собой в Россию таблетки антиретровирусной терапии?
– Сейчас их дают на три месяца, максимум – до шести. Врачи поддерживают связь с пациентами, передают антиретровирусные препараты через родственников.
– Какие в Узбекистане действуют программы по профилактике ВИЧ?
– Есть пункты обмена шприцев, также выдают презервативы для представительниц древнейшей в мире профессии и мужчин, имеющих секс с мужчинами.
Кстати, последние все еще находятся вне закона. Мы не теряем надежды, что парламент отменит 120-ю статью Уголовного кодекса РУз, предусматривающую три года за мужеложство, которая по факту противоречит международным нормам и на самом деле не работает.
Три года действовала в Узбекистане и заместительная терапия, но ее отменили. Это был пилотный проект, и на тот момент, в 2009 году, главный нарколог не поддержал программу, признав ее неэффективной.
– В Узбекистане важную роль занимает религия. Что в мечетях говорят о ВИЧ?
– Я не знаю. Представители духовенства принимают участие во всех заседаниях, касающихся ВИЧ/СПИДа, также они упоминаются в различных указах, где речь идет о профилактике.
Недавно был тренинг, созванный по инициативе государственного органа. Представитель мечети прочитал лекцию о национальных традициях и семейных ценностях. Конечно, необходимо повышать уровень знаний представителей духовенства в вопросах профилактики и жизни с ВИЧ.
Мы хотим более активно взаимодействовать. Я пока не слышал, чтобы имамы призывали верующих пройти тестирование на ВИЧ/СПИД. Но я думаю, что со временем это произойдет.
Примеры участия религиозных организаций в профилактике ВИЧ есть: во многих мусульманских странах духовенство вовлечено в программы противодействия ВИЧ-инфекции и в работу с ключевыми группами риска (например, в Иране имамы работают с потребителями наркотиков, есть даже страны, где в мечетях выдают заместительную терапию).
Люди с ВИЧ в Узбекистане, к сожалению, становятся жертвами законодательной системы, допускающей их дискриминацию. Но есть надежда, что с приходом страны в Совет ООН по правам человека ситуация с устаревшими нормами начнет меняться.
ТАШКЕНТ, 28 окт — Sputnik, Анна Желиховская. Незадолго до введения карантина в Ташкенте началось следствие по делу 52-летней Натальи (имя изменено. - Прим. ред.), матери-одиночки, работающей парикмахером-колористом. Женщина - профессиональный мастер-универсал, имеющая опыт работы в этой сфере более 20 лет. Ей предъявили обвинение по статье 113 ч. 4 УК Республики Узбекистан "Распространение венерического заболевания или ВИЧ-инфекции/СПИД" — заведомое поставление в опасность заражения или заражение ВИЧ-инфекцией/СПИД.
Положительный результат
В 2014 году был обновлен Перечень видов профессиональной деятельности, запрещенных для лиц, зараженных вирусом иммунодефицита человека. В него, в частности, вошла профессия парикмахера, связанная со стрижкой и бритьем. История Натальи началась в 2017-м, когда директор салона красоты, в котором она работала, направил сотрудников пройти, как выяснилось, обязательное тестирование на ВИЧ.
"Мой тест оказался положительным. Я понимала, что это невозможно, и пересдала анализ. Не знаю, как я пережила эти дни ожидания… Ответ снова был положительный. Первое, что я испытала, – шок. До этого я ничего не знала об этом заболевании, никогда с ним не сталкивалась. Конечно, врачи провели со мной беседу, я встала на учет в Ташкентский городской центр по борьбе со СПИДом, оставив там все свои данные", — вспоминает женщина.
Она сразу начала принимать антиретровирусную терапию (АРВТ). Это специфическое лечение помогает пациентам блокировать вирус, а значит, не подвергать риску окружающих, жить полноценной жизнью, иметь семью и здоровых детей. Следующие два года она продолжала работать в сфере услуг, каждый день понимая, что руководству следует знать о ее заболевании. Директору отсутствие справки Наталья объяснила тем, что не может в данный момент оплатить тест.
"Из лучших побуждений, конечно, он позвонил в СЭС и уточнил, можно ли мне все-таки не сдавать тест, поскольку я не косметолог, татуировками и татуажем не занимаюсь, маникюром тоже. Работаю с красками и стригу, в основном, машинкой. Ему ответили, что в этом случае тест можно не сдавать", — рассказывает женщина.
По ее словам, она не стала сообщать о результатах тестирования директору, потому что боялась потерять работу. Воспитывая ребенка-подростка в одиночку, женщина очень дорожила единственным источником дохода. Кроме этого, Наталья уже достаточно узнала о своем заболевании и понимала, что с неопределяемой вирусной нагрузкой (количество вируса в крови) безопасна для окружающих.
"Конечно, я ни в коем случае не оправдываю себя. Я должна была сообщить обо всем руководству и уйти из профессии. Но мне было страшно, я была потеряна и не понимала, что делать дальше, как теперь жить…", — признается героиня.
В марте 2020 года, за несколько дней до карантина, в салон красоты целенаправленно с проверкой пришли сотрудники ГУВД. По словам женщины, один из них завел ее в отдельную комнату и сообщил, что с таким диагнозом она не имеет права работать парикмахером. Коллегам Натальи и ее руководству объяснили, что проблема в медицинской книжке. При этом, по ее словам, один из них успокаивал ее, уверяя что суда не будет, а ограничится она лишь штрафом. Однако вскоре началось следствие и было назначено первое судебное заседание. До начала суда никто из ее коллег и директор не знали о реальной причине проверки.
"В беседе с оперативным сотрудником, врачом в СПИД-центре, в махаллинском комитете косвенно, не напрямую, но чувствовалось, что меня подозревают в непристойном поведении. Сказать, что я была морально и психологически задавлена – не сказать ничего. Я верующий человек, хожу в церковь. Для суда оттуда даже была предоставлена моя положительная характеристика", — вспоминает Наталья.
Сегодня в сознании людей все еще глубоко убеждение, что это заболевание маргиналов. И если у женщины оно выявлено, то она непременно получает клеймо падшей. Бороться с этой стигмой мешает и устаревшее законодательство в вопросе о ВИЧ.
Новый взгляд на старые законы
Уголовный кодекс Узбекистана был утвержден в 1994-м, а статья 113 уходит корнями в 1980-е годы. Тогда диагноз действительно был приговором, ни лечения, ни диагностики не было, а уголовное преследование рассматривалось чуть ли не единственным видом профилактики. Несколько лет назад Всемирная организация здравоохранения официально признала ВИЧ не смертельным, а хроническим заболеванием. Люди, регулярно принимающие терапию, живут долго и полноценно. Поэтому перечень разрешенных профессий и система правосудия в отношении позитивных должны быть пересмотрены.
"На сегодняшний день не только поменялся статус заболевания, но и есть множество данных, позволяющих однозначно утверждать, что уголовное преследование никак не препятствует распространению вируса. Наличие уголовной ответственности за поставление в опасность и передачу ВИЧ, наоборот, приводит к тому, что люди, практикующие рискованное поведение, избегают тестирования. Ведь пока они не знают о своем статусе, они не подлежат ответственности", — говорит юрист Тимур Абдуллаев.
Общественным защитником Натальи на суде была Евгения Короткова, координатор программы Позитивные женщины "Ишонч ва хает". Она рассказывает, что ими был проведен мониторинг списка запрещенных профессий для лиц с ВИЧ в странах СНГ, и нигде профессии парикмахера нет.
"На первом же судебном заседании мы ходатайствовали о назначении судмедэкспертизы с привлечением опытного эксперта-инфекциониста, работающего с ВИЧ. Следствием установлено, что у обвиняемой вирусная нагрузка равна нулю. Более того, обстоятельства дела свидетельствуют об отсутствии в ее действиях умысла заражения или заведомого поставления в опасность. В обвинительном заключении указано, что в целях профилактики заражения третьих лиц она не работала с режущими инструментами, а использовала машинку. То есть своими действиями она пыталась защитить клиентов от передачи ВИЧ", — рассказывает Евгения.
В мировой медицине окончательно доказан тезис "неопределяемый = непередающий" (принцип "Н=Н"). У специалистов и законодателей Узбекистана есть более 10 лет собственных наблюдений и статистики, подтверждающих международные данные. Это уже позволяет пересмотреть перечень запрещенных профессий для людей с ВИЧ, соответствующий закон и декриминализовать 113 статью.
Уже можно начать с рассмотрения перечня запрещенных профессий, которыми могут заниматься люди с ВИЧ.
"Поправок в этот список можно добиться, если осужденная, о которой идет речь, не остановится и продолжит отстаивать свои права вплоть до Конституционного суда и Комитета ООН по правам человека", — считает юрист.
По его словам, о вреде криминализации ВИЧ, а также о том, что она нарушает ряд прав, закрепленных в международных пактах, ратифицированных Узбекистаном, говорили и Специальный докладчик ООН по праву на здоровье, и представители других структур организации. Однако пока никаких действий в этом направлении не принято.
По мнению правозащитников, в статье 113 есть серьезный недостаток, который встречается практически во всех уголовных кодексах стран ЦА: в ней есть слово "заведомо".
"Что такое "заведомо" и как оно соотносится с умыслом, сам Кодекс не объясняет. В итоге такая "мелочь" становится второстепенным обстоятельством. Есть умысел или нет может повлиять разве что на тяжесть наказания, но ответственность никак не отменяет. Получается, что вне зависимости от того, хотел человек инфицировать кого-то ВИЧ или нет, статья "светит" в любом случае", — пояснил Тимур Абдуллаев.
Обычно такие неточности в законодательстве устраняются либо подзаконными актами, либо Постановлениями Пленума. Но в отношении ст. 113 нет ни того, ни другого. Есть только Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, а все остальное — на усмотрение суда. Если судья не понимает, что такое ВИЧ и как он передается, то подсудимому придется нелегко.
Более того, даже среди ученых нет единого мнения о том, является ли наличие умысла обязательным для наступления ответственности. Если да, то каким этот умысел должен быть? Ведь он может быть прямым — "злонамеренным" или косвенным.
Об этом нужно говорить
О низком уровне информированности представителей правоохранительных органов и судебной системы о путях передачи и лечении ВИЧ рассказывает и Евгения. Она убеждена, что в большей степени именно это влияет на вынесение приговоров. По ее мнению, применение современных научных доказательств в уголовных делах может ограничить несправедливые судебные преследования и акты правосудия.
"При постановке диагноза врачи не говорят пациентам о стратегии "Н=Н", а берут расписку об уголовной ответственности за заражение ими других лиц. Также у активистов затруднен доступ к обвиняемым, а у большинства адвокатов предвзятое отношение к таким подзащитным", — добавляет правозащитница.
Согласно закону Узбекистана "Об охране здоровья граждан", пациент имеет право не только на сохранение в тайне информации о диагнозе, но и на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья.
Наталья и ВИЧ-активисты задаются вопросом: откуда у правоохранительных органов оказалась информация о ее диагнозе и почему они пришли именно на работу, нанеся женщине сильнейший моральный и психологический ущерб? Подвергая тем самым ее риску раскрыть диагноз. На этот вопрос по запросу редакции ответили в Республиканском центре по борьбе со СПИДом. Мы публикуем текст полностью.
"Гражданка… работала по профессии, которая входит в число запрещенных, согласно приказу Министерства здравоохранения Республики Узбекистан "Об утверждении Перечня видов профессиональной деятельности, запрещенных для лиц, зараженных ВИЧ". На сегодняшний день существует совместное постановление Министерства внутренних дел и Министерства здравоохранения Республики Узбекистан "О порядке взаимодействия правоохранительных органов с медицинскими учреждениями по борьбе с распространением вируса иммунодефицита человека среди населения" от 20 августа 2019 года. Помимо этого, в целях обеспечения выполнения совместного постановления от 23.03.2018 г. Министерства занятости и трудовых отношений Республики Узбекистан, Комитета по охране погранвойск, Службы государственной безопасности Республики Узбекистан, Комитета женщин Узбекистана, Республиканского совета по координации самоуправления граждан, Комитета по делам религий и Союза молодежи Узбекистана Ташкентский СПИД-центр предоставил информацию Управлению уголовного розыска МВД 10 февраля 2020 года по запросу о гражданах, у которых диагностирован ВИЧ и которые работают в салонах бытовых услуг. При этом специалисты центра обеспечивают конфиденциальность информации о людях, живущих с ВИЧ, и медицинской тайны в соответствии со статьей 45 Закона "Об охране здоровья граждан" от 29 августа 1996 г.", — говорится в ответном письме.
Снять с Натальи обвинения не удалось. Но она избежала реального лишения свободы и получила два года условного наказания.
"Большую роль в нашем деле сыграла компетентность и заинтересованность в деталях дела, а также в теме ВИЧ и путях его передачи со стороны судьи и прокурора. Но это скорее частный случай, чем правило. Судья дал рекомендации лоббировать вопрос о пересмотре перечня запрещенных профессий для ВИЧ-позитивных, чтобы исключили из него позицию парикмахера", — рассказывает Евгения Короткова.
В формировании грамотного общественного мнения о ВИЧ должны участвовать и СМИ, но сегодня эта тема почти не поднимается в прессе, а профильные структуры слабо взаимодействуют с журналистами.
Сейчас у Натальи нет официальной работы. Несколько раз махалля ей предоставляла материальную помощь, как в связи с пандемией, так и с ее нынешним положением. Но регулярного, пусть даже минимального, заработка нет.
В Узбекистане 15 октября 2020 года принят закон "О правах лиц с инвалидностью". В нем перечислены основные принципы, обеспечивающие их права и защиту от дискриминации по состоянию здоровья. Аналогичные гарантии должны быть и у лиц, живущих с ВИЧ. Узбекистан совсем недавно вошел в Совет ООН по правам человека. Возможно, этот статус ускорит пересмотр 113-й статья УК. Юристы убеждены, что наказание должно следовать исключительно за предумышленное злонамеренное инфицирование либо его попытку. Реформирование в этой сфере существенно укрепит позиции республики в сфере защиты прав человека.
Отношение к лицам с вирусом иммунодефицита в Узбекистане остается сложным, если не сказать дискриминационным. Проблема кроется не только в нетерпимости общества и неосторожности СМИ, но и в несовершенстве законодательства в этой сфере.
В начале июня на сайте ГУВД Ташкента была опубликована статья, посвященная проблеме распространения ВИЧ-инфекции среди молодежи. В ней был сделан упор на то, что угроза заражения считается уголовно наказуемым преступлением, а для наглядности приведено дело 2019 года.
Цель публикации – обратить внимание родителей и самих молодых людей к этой теме, чтобы они ответственно относились к своему здоровью и не были легкомысленны в половых отношениях. Однако благое начинание обернулось скандалом. Одно из местных изданий опубликовало статью с заголовком "В Ташкенте школьник заразил свою девушку ВИЧ-инфекцией". В результате участники прошлогодней истории дважды пострадали из-за пресловутого положительного статуса одного из партнеров: сначала молодой человек получил условный срок за не имевшее тяжелых последствий деяние, а затем еще и журналисты с легкой руки "поставили" его девушке неподтвержденный диагноз ВИЧ.
Любовь против ВИЧ
Судебное разбирательство в отношении молодого человека проходило в 2019 году, однако известно о нем стало только сейчас. Юноше инкриминировалось преступление по части 4 статьи 113 УК Узбекистана — "Заведомое поставление человека в опасность заражения ВИЧ-инфекцией". Молодые люди (ему 17 лет, ей – 16) знакомы с детства, еще подростками начали встречаться. Обвиняемый полностью сознался в содеянном и пояснил, что о своем диагнозе знает и с 2009 года (с семилетнего возраста) состоит на учете в Центре по борьбе со СПИДом, а также регулярно проходил обследование.
Семейных отношений пара не планировала, но, как водится, все произошло спонтанно, без использования контрацептивов. По признанию молодого человека, он предупредил свою девушку о возможной опасности. Беременность выявили лишь на пятом месяце. В итоге ни у матери, ни у родившегося позже ребенка не был обнаружен ВИЧ. Пара, конечно, зарегистрировала свой брак, но супруг получил за содеянное условный срок.
И без того неприятная история, хоть и со счастливым финалом, на этом могла бы закончиться, но неосторожное упоминание и искаженный заголовок в СМИ, что называется, подлили масла в огонь. Этот пример выявил давно назревшую проблему несовершенства судебной системы в отношении ВИЧ-инфицированных, которые подвергаются чуть ли не двойной дискриминации.
Новый взгляд на заболевание
По мнению экспертов, закон в нынешнем виде только способствует укреплению в обществе стигмы и притеснениям по отношению к ВИЧ-положительным, в частности, подросткам. Законодательство по ВИЧ/СПИДу морально устарело. Когда оно составлялось, это действительно было смертельным заболеванием, отсутствовала антиретровирусная терапия. Несколько лет назад ВОЗ официально объявила ВИЧ хронической и несмертельной болезнью.
В Узбекистане бесплатная АРВ-терапия доступна с 2006 года. Есть научные данные, что у человека с подавленной (неопределяемой) вирусной нагрузкой (количество вируса в крови), как у осужденного молодого человека, риск передачи вируса равен нулю. Но практика показывает, что закон порой к науке не прислушивается.
Одним из первых на публикацию ГУВД, а затем ее перепечатку в интернет-издании с невежественным заголовком отреагировал Азизбек Болтаев, психотерапевт из Бухары.
"Особое внимание общественности должен привлечь возраст, когда парень встал на учет – 7 лет, т. е. с большой вероятностью его заразили в одном из медучреждений страны. Получается, что человека наказали за состояние, которое возникло у него по причине недосмотра государственных контролирующих органов. Ведь если бы парня не заразили в детстве, сегодняшней проблемы попросту бы не было. Кто после подобных новостей захочет вставать на учет в Центр по борьбе со СПИДом?" — заметил эксперт.
Сегодня медицина позволяет ВИЧ-положительным людям действительно жить полноценной жизнью, заводить семьи без какого-либо риска для своего партнера и иметь абсолютно здоровых детей. Вот почему поправки в законодательстве так необходимы.
"В соответствии с международными рекомендациями, наличие отдельной статьи о ВИЧ лишь усиливает стигму, поэтому корректнее применять общие нормы "о причинении вреда здоровью". Кроме того, уголовное преследование стоит предусматривать только за случаи предумышленного злонамеренного инфицирования либо попытки инфицировать. Если заражения не произошло, то ответственность не должна наступать", — отметил юрист Тимур Абдуллаев.
Статья 113 УК РУз состоит из пяти частей, ВИЧ посвящены ч. 4 и 5. Причем в одной части объединены два понятия: и "заражение", и "заведомое поставление в опасность".
"Последнее обозначает всякое действие, предполагающее любой риск выше нуля. Получается, защищенный половой контакт с использованием контрацептива не исключает ответственность, потому что он не защищает на 100%. Таким образом, все, что не равно нулю, – это в любом случае статья, и не важно, есть факт передачи или нет, есть умысел или нет. Кроме этого, Кодекс не объясняет, что значит "заведомое" и какой умысел оно означает – прямой, косвенный или вообще его отсутствие", — объясняет юрист.
Таким образом исход судебного разбирательства зависит от трактовки закона органами следствия и судом.
"В России, Беларуси, Казахстане были добавлены примечания к статье, что в случае если ВИЧ-отрицательный партнер был предупрежден и согласился с риском и об этом имеется расписка, то ответственность отменяется, — продолжает Абдуллаев. — Однако в УК Узбекистана нет и такого примечания, а значит, все ВИЧ-положительные партнеры в дискордантных парах (где лишь один из них инфицирован) – де-юре преступники".
Гуманный подход
За последние несколько лет Узбекистан достиг внушительных результатов в борьбе с ВИЧ-инфекцией. Кроме этого, создаются максимально комфортные условия для людей со статусом. Например, в рамках постановления президента Узбекистана "О мерах по дальнейшему совершенствованию системы противодействия распространению заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека, в Республике Узбекистан" уже практикуется доконтактная профилактика антиретровирусными препаратами для ВИЧ-отрицательных лиц в дискордантных парах.
Годом ранее на эту дату насчитывалось 42098 человек, живущих с ВИЧ. Увеличение, таким образом, составило 1483 человека. Это значительно меньше, чем в прошлом году, когда только за 10 месяцев было выявлено 3337 ВИЧ-инфицированных.
В стране действуют 78 диагностических лабораторий по ВИЧ, в том числе 15 — лабораторные комплексы при СПИД-центрах и 63 — межрайонные лабораторий. Ежегодно на обеспечение лабораторий тест-системами и реагентами государство выделяет свыше 8 млрд сумов.
Кахрамон Юлдашев отметил, что в эпидемической ситуации по ВИЧ в Узбекистане наблюдается стабилизация. По его словам, свыше 70% инфицированных охвачено антиретровирусной терапией. Годом ранее сообщалось, что АРВ-терапию получают более 28 тысяч пациентов.
Он сообщил, что во время пандемии коронавируса тестированием на ВИЧ было охвачено 261394 трудовых мигранта, прибывших из-за рубежа. Те, у кого был выявлен ВИЧ, взяты на диспансерный учёт. Их число не уточняется.
1 декабря отмечался Всемирный день борьбы со СПИДом. Согласно новому докладу Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС), в прошлом году 1,7 миллиона человек узнали о том, что у них ВИЧ. 690 тысяч умерли от СПИДа и связанных с ним болезней. 38 миллионов человек живут с ВИЧ, 12 миллионов из них все еще ждут лечения.
Поскольку COVID-19 ещё больше затрудняет реализацию мер в ответ на СПИД, а цели на 2020 год не достигаются, ЮНЭЙДС призвало страны извлечь уроки из недостаточного инвестирования в здравоохранение и активизировать глобальные действия по искоренению СПИДа и других пандемий.
Моделирование долгосрочного воздействия пандемии на меры в ответ на ВИЧ показывает, что в период с 2020 по 2022 год может произойти от 123 тысяч до 293 тысяч дополнительных новых случаев инфицирования ВИЧ и от 69 тысяч до 148 тысяч дополнительных смертей, связанных со СПИДом.
В ЮНЭЙДС разработали новые задачи и цели в сфере борьбы с ВИЧ/СПИДом на период до 2025 года. В основе плана лежит подход, ориентированный на человека: широкий охват услугами в области ВИЧ, репродуктивного здоровья, ликвидация стигмы и дискриминации.
Читайте также: