Оспа в османской империи
Обновлено: 11.05.2024
В гаремах османских султанов проживало на постоянной основе по несколько сотен женщин, при некоторых правителях их число достигало нескольких тысяч. И можно только себе представить, сколько там было болезней, и какая была смертность.
Конечно, отбор в султанский гарем был довольно серьезный. Каждую девочку или девушку перед входом во дворец осматривали лекари, но ведь у некоторых болезней мог быть длительный инкубационный период. Притом что заразной женщина могла стать еще до появления у нее явных признаков заболевания. Это провоцировало большие потери среди гарема. И это стало одной из причин отделения от остальных женщин фавориток султана, его матери, жён, то есть тех, кто непосредственно с ним общался, чтобы минимизировать риск заражения. Однако, не всегда это помогало.
Туберкулез
Одной из самых страшных болезней всех времён был и остается туберкулёз или чахотка. От него умирали и султаны, и их женщины.
К примеру, есть версия, что от туберкулеза умерла Михримах-султан. Она доживала свой век в Старом дворце, где на то время было довольно влажно и прохладно. Идеальный климат для этой болезни.
Жертвой палочки Коха стал султан Махмуд II и его мать — Накшидиль-султан. Когда заболела валиде, султан отправил ее лечиться в отдельный павильон, но несмотря на старания лучших медиков, через несколько месяцев она скончалась.
А султану Махмуду было суждено прожить еще 22 года. Наверняка он был инфицирован тоже в детском или юношеском возрасте, но иммунитет не давал распространяться опасному возбудителю в организме. Султан Махмуд II скончался от туберкулеза в возрасте 54 лет.
Далее, ситуация с чахоткой в Османской империи становилась всё хуже. Следующий султан, сын Махмуда II, Абдул-Меджид I, также умер от туберкулёза. И от той же болезни умерли 4 его жены. И это из учтённых, так сказать. Можно себе представить, какие были потери в гареме среди простых женщин, обычных рабынь.
Туберкулёз разрушил одно лёгкое свергнутого султана Мехмеда VI, медики проводили вскрытие. От той же болезни скончалась в молодом возрасте его мать и отец, султан Абдул-Меджид.
От инфекций умирали и другие султаны. Например, Ахмед I умер в 27 лет от тифа. Также есть версия, что от инфекционного заболевания умер Селим Явуз и его сын, султан Сулейман, которого свела в могилу не подагра или какие-то другие его хронические заболевания, а зараженная грязная вода, которую он употреблял, будучи в последнем военном походе.
Карантинные меры и вакцинация
Интересно то, что до середины XIX века в Османской империи не вводили карантинных мер, тогда как в Европе их применяли уже с XIV века. Новатором в сфере карантина стал Махмуд II. Он ввел в 1831 году карантин для судов, приплывавших из России, где буйствовала в то время холера. И то, султан эту меру ввел только из-за настоятельных просьб послов европейских государств, очень боявшихся за своё здоровье. Простым же народом Османской империи этот карантин был воспринят в штыки. А все потому, что улемы утверждали, что любая болезнь — наказание, ниспосланное Аллахом.
В истории сохранилась на эту тему очень интересная запись посла Бусбека, который служил во времена султана Сулеймана. В те времена в Османской империи бушевала чума, и Бусбек попросил главного визиря Рустема-пашу передать султану Сулейману просьбу перевести их с его подданными в другой дом, так как в его доме уже была чума. На что Сулейман грубо ответил, дескать, что, тот не знает, что чума — стрела Всевышнего, которая бьет точно в цель? И ничего от нее не спасет, если Аллах решит его этой стрелой поразить. И что сам дворец Сулеймана, Топкапы, сейчас заражён чумой, тем не менее султан остался там, на своем месте. И посол должен поступить также. Это произошло в 50-е годы XVI века. Но случались вспышки чумы и позже, и раньше. Сохранилось письмо Хюррем султану Сулейману, когда он был в военном походе. Она пишет, что город сильно страдает от чумы, но не так сильно, как в предыдущий раз, и выразила надежду, что она отступит как обычно поздней осенью.
Со второй половины XIX века появится практика построения для султанской семьи летних дворцов-резиденций. Таким образом османская династия пыталась спастись не только от жары, но и от болезней.
Ещё одной страшной болезнью стала натуральная оспа. От неё умирало огромное количество детей, в том числе султанских отпрысков. У султана Сулеймана умерло от нее не менее 4 сыновей. Здесь Османская империя продвинулась дальше, уже в начале XVIII века введя в гареме султана практику обязательной вакцинации.
Та вакцина была далеко не совершенной, да и применялась, что интересно, скорее, не для сохранения здоровья наложниц, а для сохранения ими красоты, поскольку оспа оставляла на лице ужасные рубцы.
Об этом способе вакцинации узнала жена английского посла Мэри Монтегю, жившая некоторое время в Османской империи. Она привилась сама, привила своего сына и пропагандировала потом вакцинацию от оспы среди английского общества.
Сегодня мы постараемся узнать секреты тюркских врачевателей многовековой давности. Османская медицина полна как практических достижений, так и полной профанации и шарлатанства на высшем уровне.
Офтальмолог в Османской империи
Народная медицина
Одним из главнейших компонентов практически от любых заболеваний у тюрков был сабур. Им лечили раны разного происхождения, от порезов и до трофических язв.
В империи очень востребованы были костоправы и массажисты со знанием анатомии. Впоследствии часть именно тюркских систем лечения растяжений и вывихов тканевыми ремнями переняли европейские врачеватели.
Что же касается полостных операций, то значительная часть исторических справок не выдерживает никакой критики, и является вымыслом. Попытки проводить полостные операции были, безусловно — но исход был ожидаемо плачевным, ибо надлежащего уровня знаний не было. Тем более, не могла идти речь о необходимом уровне стерильности.
Лечение живыми птицами
Таблетки от чумы
Османские врачи пытались лечить даже чуму, для чего использовали голубую глину с острова Лемнос. Считалось, что раз в год, вследствие извержения грязевого вулкана, глина получала особые лечебные свойства. Из неё делали подобие таблеток, которые рекомендовалось пить для лечения чумы. С прогнозируемым отрицательным результатом, конечно же.
Но триумфом шарлатанства среди знатных лекарей было лечение самых тяжёлых заболеваний, происхождение которых для посредственных врачевателей оставалось тайной. В хамаме писались особые молитвы или заклинания с цитатами из Корана, чернилами на бумаге. Затем бумага опускалась в сосуд с водой, и часть чернил растворялась в воде.
Эта вода считалась священным лекарством — ею пытались мыть незаживающие раны или пить при очень тяжёлых заболеваниях. Понятное дело, что и здесь не могло быть речи об эффективности. Практиковалось подобное вплоть до начала 19 века, и это было частью мистических (откровенно говоря — шарлатанских) учений.
Почему турки не хотели лечиться?
Жан де Тевено, известный французский путешественник, посвятил значительную часть жизни изучению Востока. В Османской империи он побывал в XVII веке, и сделал ряд исторических открытий.
Главным его открытием было то, что восточные люди гораздо реже болеют, из чего произрастала насущная проблема у врачевателей средней руки. Как бы они успешно не познавали медицинскую науку, востребованности в них особой не было.
Уколы и жёсткое лечение геморроя
Да и непросто было терпеть европейские типы терапии, которые в то время уже практиковались в империи. Например, шприц для инъекций.
Он в ту пору представлял собой грубый аналог шприца современного, был цельнометаллическим, и с очень грубой полой трубкой, выполнявшей роль иглы.
Жан де Тевено утверждал в своих записях, что население империи неохотно посещало врачей с европейским образованием. Можно понять людей, искренне опасавшихся лечения у врачевателей той эпохи.
Например, эффективное лечение геморроя сводилось к прижиганию внешнего узла раскалённым прутом, а внутренние узлы лечили разогретыми на огне камнями (вводили внутрь, как суппозитории).
Евнухи при дворе имели серьезную власть примерно до середины XVII века. Евнух был поверенным между визирем, гаремом, султаном и его матерью, имел свободный доступ к покоям повелителя. Тот, кто занимал должность главного евнуха, всегда был в курсе всех тайн гарема и манипулировал этим себе на пользу.
Этот человек относился ряду самых значимых представителей империи, его боялись и ненавидели одновременно, часто пытались как-то задобрить подкупом. Когда евнух достигал пожилого возраста, он со всеми почестями уходил на пенсию, а в благодарность за хорошую работу ему выплачивали большое вознаграждение.
1. Газанфер Ага
Сначала он наблюдал за училищем Эндерун, где проходила подготовка мальчиков к служению на государственных постах. А после этого он стал главным смотрящим за гаремом и на этом посту пробыл целых 30 лет. С его мнением считались и к нему прислушивались внук и сын Селима II. Газанфер на свои собственные финансы выстроил здание, которое стоит и по сей день. Сейчас в нем расположился музей юмора и карикатуры.
2. Хаджи Мустафа Ага
3. Сюмбюль Ага
Был главным евнухом при султане Ибрахиме и, как и все вышеупомянутые, приложил руку к политике государства. После того, как Сюмбюль Ага был убит рыцарями Мальтийского ордена, турецкий флот серьезно отомстил за смерть главного евнуха — они штурмом взяли о. Крит, на котором проживали обидчики.
4. Хаджы Башир Ага
5. Башир Ага
Отдал службе главным евнухом 6 лет, вступив в должность после смерти Хаджы Башира. Все визири были в его подчинении и исправно выполняли данные им приказы. Если же кто-то осмеливался ослушаться — Башир прикладывал все усилия, чтобы добиться отставки наглеца.
За финансовое вознаграждение он проталкивал всех желающих на высокие государственные посты. С его приходом начался расцвет интриг, шантажа и взяточничества. Все дошло до того, что янычары из-за Башира подняли бунт против правящего в то время Мехмеда I.
Чтобы прекратить бунт поданных, правитель издал приказ убрать главного евнуха. Башир Ага был последним из главных евнухов, который имел доступ к делам государства. После его смерти, в 1752 году, занимающие этот пост мужчины были полностью лишены доступа к политике, а в области их компетенции остались только гаремы.
Евнухи должны были водить наложниц на прогулки, следить за их поведением и контролировать вход в гарем — на этом их полномочия заканчивались. После отмены рабства, в Османской империи в 1908 году распустили все гаремы, а большая часть евнухов так и остались на посту государственных служащих.
В продолжение - рассказ про тайны восточных гаремов , те, о которых не рассказывают в романтических фильмах
Летом 1978 года учёные всего мира оказались на пороге грандиозного достижения, которое невозможно переоценить. Оспа — болезнь, которая терроризировала человечество в течение трёх тысяч лет и унесла жизни миллионов людей во всём мире, была, наконец, побеждена. Сделано это было с помощью жёсткой программы массовой вакцинации, которая была рассчитана на 10 лет. И вдруг случилось нечто совершенно неожиданное. То, что повергло и врачей, и общественность в состояние ужаса и паники.
Кампанию ВОЗ по ликвидации оспы возглавлял американский эпидемиолог, Дональд Хендерсон. Он и его команда были просто в восторге от мысли, что борьба с такой страшной болезнью окончена. Что никогда больше люди не будут болеть и умирать от оспы. Официальное заявление, тем временем, врачи делать не торопились. Они хотели подождать, как минимум, два года, чтобы окончательно убедиться в своей победе.
На тот момент последний случай заболевания оспой был в 1977 году, в Сомали. Али Мау Маалин работал в больнице. Он был не привит и заразился. То, что он выздоровел, доктора посчитали чудом. Тогда группа врачей проанализировала произошедшее. Причины, ответственные за вспышку болезни, были выявлены и устранены. В дальнейшем доктора вакцинировали около пятидесяти тысяч человек.
И тут, как гром среди ясного неба: оспа вдруг нанесла свой удар. Её жертвой стала сорокалетняя женщина, медицинский фотограф, Джанет Паркер. Она работала в отделе анатомии Бирмингемской медицинской школы, в Англии. 11 августа у женщины неожиданно поднялась температура. Она пожаловалась своему врачу на головную боль и боль в мышцах. В течение последующих нескольких дней, тело Джанет покрылось сыпью и большими ужасными красными пятнами. Лечащий врач сказал ей, что у неё ветрянка, и что можно не переживать.
Но мать Джанет Паркер, миссис Уиткомб не поверила доктору. Кому как не ей было знать, что её дочь переболела ветрянкой ещё в раннем детстве. К тому же, большие волдыри на её теле были совсем непохожи на прыщики от ветрянки. Прошло несколько дней, а пузыри становились всё больше. Чувствовала Джанет себя всё хуже и хуже.
Бедная женщина уже даже не могла встать с кровати сама. 20 августа её положили в изолятор больницы Катрин де Барнс в Солихалле. Там доктора поставили ей страшный диагноз — оспа.
Выяснили причину и нашли источник заражения довольно быстро. Всё было банально и просто: под офисом Джанет располагалась лаборатория. В этой лаборатории врачи изучали живые образцы вируса оспы. Руководителем там был профессор Генри Бедсон.
Профессор Бедсон сначала получил отказ на своё прошение о разрешении исследовать вирусы оспы. ВОЗ потребовала улучшить стандарты безопасности его лаборатории. Да и вообще, ВОЗ хотела, чтобы таких лабораторий было как можно меньше. Ведь это очень опасно. Но Бедсон настаивал. Он уверял, что нет никакого риска. Работа им уже почти окончена и нет нужды вкладывать средства в дорогостоящие обновления лаборатории.
В тот вечер, когда стал известен диагноз Джанет, профессор Бедсон помогал профессору Геддесу исследовать её анализы.
Именно тогда яростный борец с оспой, всемирно известный и признанный эксперт в этой области, профессор Генри Бедсон, всё понял. Понял и ужаснулся. Не потому, что испугался за себя. А потому, что он осознал, что стал невольным виновником возможной вспышки той страшной болезни, борьба с которой была делом всей его жизни.
Город заполонили чиновники ВОЗ, Они настолько боялись, что болезнь распространится дальше, что проведена была экстренная вакцинация более чем 500 человек. Были обследованы все, кто контактировал с Джанет в последние дни перед болезнью. Персонал больницы, её муж, родители, даже сантехник, который чинил ей умывальник, проверили и привили всех.
Шли дни, а состояние Джанет Паркер только ухудшалось. Она почти ослепла от болячек на оба глаза. Сердце её 77-летнего отца, Фредерика Уиткомба, не выдержало тяжёлых переживаний за дочь и 5 сентября он скоропостижно скончался.
Профессор Бедсон не вынес груза ответственности за всё случившееся и покончил с собой. В своей прощальной записке он написал, что просит прощения у своих коллег и друзей. Как ему безумно больно, что он их подвёл. Профессор выразил надежду, что его поступок хоть частично искупит его вину перед всеми ними.
Джанет Паркер умерла 11 сентября 1978 года. Проведённое властями расследование этой трагедии вскрыло очень серьезные пробелы в безопасности лаборатории, а также преступную небрежность её сотрудников. Были случаи, когда образцы вируса доставали из защитных контейнеров. В лаборатории не было душевых и отдельных раздевалок. То есть, работники могли в заражённой одежде выйти на улицу. Никакой толковой стерилизации не проводилось. Все работавшие в лаборатории избежали заражения только потому, что они были в курсе вакцинации. Прививки они обновляли каждые три-пять лет, как положено.
Для прививки от оспы медики использовали специальную раздвоённую иглу. У этой иглы было два зубца. Медработник погружал иглу во флакон с вакциной и между двумя зубцами задерживалась маленькая капелька. Затем иглой несколько раз протыкали кожу на руке человека.Эта специальная игла была изобретена для ускорения процесса вакцинации. С помощью такой иглы вакцинировали около 200 миллионов человек в год.
Несмотря на проведённое расследование никто так точно и не выяснил как заразилась Джанет Паркер. Вина профессора Бедсона не была доказана. Дело закрыли потому что улик было недостаточно. Эксперты посчитали, что вирус попал в систему вентиляции и женщина его просто вдохнула.
В 1980 году, через два года после смерти Джанет, ВОЗ объявила, что оспа побеждена. Оспу удовлетворила её последняя жертва и, с тех пор, этой страшной болезнью больше никто не болел.
После трагедии, произошедшей в Бирмингеме большинство запасов вируса оспы решили уничтожить. Все лаборатории, которые занимались подобными исследованиями закрыли. Остались только две - одна в Атланте (США), а другая в Кольцово (Россия). В истории это был один из ярчайших примеров того как весь мир объединился, чтобы победить ужасную болезнь.
Великобритания должна быть благодарна этой женщине за первую успешную попытку вариоляции, то есть вакцинации от опаснейшей болезни — черной оспы. Хотя метод оказался не самым эффективным, некоторые успехи от него все же были.
Сделала себя сама
Девочка Мэри родилась 15 мая 1689 года в настоящем замке XV века. Она была первенцем в семействе графа Эвелина Пьерпонта. Несмотря на свои 44 года, он только что женился. Но брак оказался недолгим: мать Мэри умерла, когда девочка была еще совсем маленькой. Ее, а также младшего брата и сестер воспитывала бабушка по отцовской линии — Элизабет Пьерпонт. Она всячески развивала ум малышки и радовалась ее успехам.
Маленькая Мэри была само очарование. Бабушка от души смеялась ее безнадежным попыткам поскорее перебежать через луг и поймать закатное солнце. Мэри рано научилась составлять буквы в слова и получала удовольствие от чтения книг. А когда научилась писать и завела себе дневник, записала в нем, точно клятву: я обязательно напишу удивительную книгу.
Но беззаботное детство, наполненное теплотой и любовью, вдруг закончилось. Бабушка умерла, когда девочке было восемь лет. Отец забрал детей в Торсби-холл и нанял для Мэри гувернантку, а сам воспитанием не занимался. С сыном было все понятно: ему подобрали учителей. Мэри, заглядывая в его комнату, внимательно прислушивалась, как брат зубрит латинскую грамматику. Гувернантка ничему подобному учить Мэри не собиралась, она была твердо убеждена, что девочкам образование ни к чему. Но в Торсби-холле была библиотека, одна из лучших в Англии. Мэри сама занялась своим образованием. Она даже освоила латынь и греческий, пользуясь учебником и словарем. Ежедневно, избавившись от гувернантки, она приходила в библиотеку и занималась там с десяти до двух и с четырех до восьми. Отец ее желание учиться не поощрял, но и не мешал. А читала она много и жадно. И к 15 годам была уже хорошо образована. В эти же годы она стала пробовать писать, перемежая поэзию размышлениями в прозе. Но отец больше внимания обращал на то, как его любимая дочь превращается в настоящую красавицу. И надеялся, что скоро Мэри можно будет удачно выдать замуж, улучшив финансовое состояние семьи. Он даже подобрал ей отличного жениха — виконта Клотуорти Скеффингтона. Но Мэри нравился другой — Эдвард Уортли Монтегю, старший брат ее подруги Энн, с которой она постоянно переписывалась, когда они не могли видеться. Они с Эдвардом стали встречаться чаще и чаще. Однажды Эдвард попросил у отца Мэри ее руки, но получил отказ. Хоть Уортли и был аристократом, в глазах Пьерпонта он был бедняком. Тогда молодые люди поступили просто: 15 октября 1712 года обвенчались в Солсберийском соборе без согласия родителя.
Первые годы семья жила тихо и уединенно. У Мэри родился сын, муж получил должность в казначействе, семейство перебралось в Лондон. Мэри стала выходить в свет и сразу произвела впечатление на салонную публику. Речи ее были остроумны и едки, ее сразу заметили завзятые острословы, она завела множество интересных знакомств, подружилась с красавицей Молли Скеррит, писателем Джоном Херви, первой английской феминисткой Мэри Эстелл, могущественной герцогиней Мальборо Сарой Черчилль, поэтом Александром Поупом, драматургом Джоном Геем, итальянским писателем и ученым аббатом Антонио Конти. Все находили молодую жену Эдварда Уортли очарователь-
ной.
Правда, миссия супруга Эдварда оказалась недолгой, посредничество в переговорах между Портой и Австро-Венгрией зашло в тупик, и в 1717 году его отозвали на родину. Но выехали домой они только через год, за это время леди Мэри успешно разрешилась от бремени. На этот раз-девочкой. И все время пребывания в Османской империи и долгой поездки через всю Европу она писала друзьям в Англии письма, а черновики оставляла себе. Из этих текстов впоследствии она составила книгу путевых заметок — остроумных, внимательных к деталям, местами язвительных и нелицеприятных для церкви. Изданы они были уже после ее смерти и сразу же стали бестселлером того времени.
Эксперимент с вакциной
А еще в Турции Мэри с удивлением открыла, что давным-давно на Востоке существует проверенный способ, как избежать заражения черной оспой. Так что, порасспросив турецких докторов и поразмыслив, она приняла решение: Эдварда-младшего следует немедленно привить. В гареме ей показали, как проводится процедура: на руке или ноге делается несколько царапин, которые смазывают гноем из волдыря больного легкой формой оспы. Привитый может заболеть, но не умрет, а впоследствии никогда этой болезнью не заразится.
В марте 1718 года посольский доктор Чарльз Мейтланд сделал вариоляцию ее пятилетнему сыну. Так что Эдвард был первым англичанином, которому сделали прививку от оспы.
В Англии вариоляция считалась варварским методом. Но, когда новая эпидемия распространилась в 1721 году в Лондоне, Мэри тут же попросила Мейтланда привить и ее дочь. В свете над леди женщиной смеялись, а ее поступком возмущались. Но ей удалось убедить в безопасности вариоляции принцессу Уэльскую. Если вы не доверяете мне, сказала она, можно провести эксперимент. Почему бы не опробовать этот метод на приговоренных к смерти? Принцесса согласилась, и из числа смертников отобрали семь заключенных. Чтобы добиться их согласия, подопытным пообещали отменить казнь и отпустить на свободу. Вакцинированные остались живы. Принцесса тут же привила своих дочерей.
Увы, вариоляция оказалась не таким безопасным мероприятием, как считала леди Мэри. Некоторые привитые заболели, было и несколько смертей. Но все равно это лучше того, что приносила вспышка оспы. Леди Мэри прожила долгую и плодотворную жизнь, оставив и литературное наследие. Когда отношения с мужем разладились, она покинула Англию на двадцать с лишним лет, путешествовала по Европе. В 1762 году ее не стало.
Читайте также: