По вич уже объявлена эпидемия

Обновлено: 12.05.2024

В 2018 году в Европе зарегистрировали 142 000 новых диагнозов ВИЧ, причем по регионам случаи распределены крайне неравномерно. Если в Западной Европе зафиксировали всего 23 483 новых случая, то в Центральной — 6519, а в Восточной — 111 550.

Если брать общую картину, то с 2007 по 2018 год в Европейском регионе количество новых случаев ВИЧ-инфекции уменьшилось на 23 %, но, если рассматривать тенденции в отдельных регионах, ситуация радикально отличается. Так, в странах Западной Европы снижение произошло на 30 %, но в Восточной, напротив, наблюдается рост на 60 %, а в Центральной — и вовсе рост на 125 %.

По словам Мозалевскиса, такие данные свидетельствуют о быстроразвивающейся эпидемии в начальной стадии в Центральной Европе (страны бывшего соцблока, а также Балканы и Турция) и все еще не побежденной, а растущей эпидемии в Восточной части континента (страны бывшего СССР). При этом статистика не учитывает цифры по России, Таджикистану, Туркменистану, Узбекистану и Эстонии, так как в отчете ВОЗ нет данных о путях передачи по нашей стране.

Анализ ЮНЭЙДС показал, что среди всех новых случаев в Европе 62 % приходятся на ключевые группы и их сексуальных партнеров. А в Восточной Европе и Центральной Азии 99 % новых случаев инфекции должны быть связаны с ключевыми группами, отметил Мозалевскис. При этом таких цифр не видно из отчетов государственных эпиднадзоров в этих регионах, это может свидетельствовать о том, что данные не вполне достоверны и отражают не полную картину, по крайней мере, по путям передачи, предположил эксперт.

Подводя итоги, Мозалевскис отметил, что для борьбы с эпидемий и реальных качественных мер необходимы качественные статистические данные по ВИЧ, в том числе среди уязвимых групп — в Восточной Европе именно среди этих групп населения эпидемия протекает скрытно.

Среди мер, которые помогут улучшить эпидситуацию, он призывает обратить внимание на проблемы с профилактикой, внедрять и увеличивать охват доконтактной профилактикой, преодолевать стигму и дискриминацию. Увеличивать охват тестированием, особенно среди ключевых групп, внедрять разнообразные форматы тестирования, когда можно узнать свой статус не только в медучреждении, но и в НКО или самостоятельно с помощью экспресс-тестов.

О ситуации в нашей стране во время секции рассказала старший научный сотрудник Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Наталья Ладная. Она заявила, что на конец 2019 года в России с ВИЧ живут 1 071 816 человек, и это только те, у кого выявили заболевание. А с начала подсчета статистики от ВИЧ в сумме умерли 355 000 человек.

В нашей стране есть регионы, где регистрируется более ста новых случаев на сто тысяч населения, при этом почти половина всех случаев ВИЧ приходится на 26 самых пораженных регионов. Среди них: Кемеровская, Иркутская, Оренбургская, Свердловская области, Удмуртия и Хакассия.

До сих пор в России растет пораженность ВИЧ и смертность вследствие болезни, но с 2015 года постепенно начала снижаться заболеваемость, при этом цифры до сих пор остаются чрезвычайно высокими.

Сейчас в нашей стране увеличивается охват тестированием населения с низким риском инфицирования, при этом доля протестированных в уязвимых группах была невысокой — в районе 5 %, а в последние годы она еще снижается.

Максимальное количество положительных тестов выявляют среди мужчин, практикующих секс с другими мужчинами, — от 17,2 % до 15,7 % (с 2015 по 2019 год). Доля впервые выявленных случаев ВИЧ среди заключенных (за аналогичный период) — от 3,1 % до 2,2 %; а среди потребителей инъекционных наркотиков — от 5,2 % до 1,8 %.

При этом по данным исследования, которое проходило в 2017 году, в семи крупных городах выявили чрезвычайно высокую пораженность ВИЧ в уязвимых группах. Так, в Екатеринбурге 57 % потребителей инъекционных наркотиков жили с ВИЧ, в Кемерово — 75 %, в Перми — 65 %, а в Санкт-Петербурге — 48 %. Среди МСМ доля живущих с ВИЧ составила в Екатеринбурге 17 %, в Москве 7 %, в Санкт-Петербурге — 23 %. Среди секс-работников доля ВИЧ-положительных — от 2 % до 15 %. То есть в уязвимых группах активно продолжалась передача ВИЧ и активно появлялись новые случаи.

По официальной статистике Федерального научно-методического центра, в 2019 году 63 % случаев заражения ВИЧ приходились на гетеросексуальные контакты, 33 % — при употреблении наркотиков, и лишь 2,5 % — на гомосексуальные контакты. Ладная отметила, что они считают последнюю цифру заниженной, а реальная колеблется в районе 5-10 % среди новы случаев ВИЧ, учитывая, что часть людей скрывает свою ориентацию.

В 35 регионах страны доля населения с ВИЧ составляет более 0,5%, следует из материалов службы.

В Роспотребнадзоре отметили, что растет количество небольших городов с зараженностью ВИЧ-инфекцией, превышающей среднероссийские показатели в два—четыре раза. Это Североуральск, Кировград, Тольятти, Верхний Уфалей, Новотроицк, Ленинск-Кузнецкий, Орск, Березники и другие — всего около 30 городов. Какая именно доля населения в этих городах заражена вирусом, в материалах не уточняется.

В предыдущий раз статистика по заболеваемости ВИЧ в регионах была опубликована по итогам 2015 года. Как подсчитал тогда РБК, в девяти регионах количество зараженных ВИЧ жителей превысило 1%. За три года количество регионов с так называемой генерализированной эпидемией ВИЧ увеличилось на четыре.

Регион с самым высоким распространением ВИЧ-инфекции в 2018 году — Иркутская область, там заражены 1,8% населения — 1814 человек на 100 тыс. населения. Еще почти по 2% заражены в Свердловской области (1804 человека на 100 тыс. населения) и в Кемеровской (соответственно 1796 на 100 тыс.).

По итогам 2015 года среди проблемных регионов лидировали Иркутская и Самарская области с 1,7 и 1,6% ВИЧ-инфицированных. Далее шли Свердловская (1,6%), Кемеровская (1,5%), Оренбургская (1,2%), Ленинградская (1,2%), Челябинская области (1%), Санкт-Петербург (1%), Тюменская область (1%, включая автономные округа).

РБК направил запросы в 13 регионов с просьбой прокомментировать, что местные власти делают, чтобы не допустить дальнейшего распространения заболевания.

Кто становится новыми жертвами эпидемии

В 2018 году заразились ВИЧ 87,7 тыс. человек, говорится в документе Роспотребнадзора. Это на 800 человек меньше, чем в 2017 году. Доля тех, кто заразился при гетеросексуальных контактах, — 54,8%. Этот показатель растет: в 2017 году доля гетеросексуальных заразившихся составляла 53,5%, в 2016-м — 48,7%.

Роспотребнадзор называет тенденцией заражение людей, не относящихся к ключевым группам распространения ВИЧ-инфекции, то есть гомосексуалов, потребителей наркотиков и работников сферы секс-услуг. 70% новых заболевших в 2018 году — это экономически активные люди в возрасте 30–50 лет. Стали чаще заражаться и люди предпенсионного и пенсионного возраста.

Согласно данным Роспотребнадзора, за 2018 год умерли 36,9 тыс. зараженных ВИЧ россиян, основной причиной смертности среди ВИЧ-инфицированных был туберкулез.

К началу 2016 года суммарное число инфицированных в России перевалило за миллион. Но реальное число, с учетом невыявленных случаев, может быть в три-четыре раза больше. По оценке директора Федерального методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадима Покровского, инфицировано 3% россиян

В последние годы самый высокий процент инфицированных наблюдается в Самарской, Иркутской и Свердловской областях. В ноябре 2016 года власти Екатеринбурга объявили, что только по официальной статистике каждый 50-й житель города инфицирован. Подробнее о динамике распространения ВИЧ-инфекции в России рассказывает наша интерактивная карта

Первый ВИЧ‑инфицированный гражданин СССР был выявлен в 1987 году. В 1989 году произошла трагедия в южных регионах страны: в Калмыкии, Волгоградской и Ростовской областях по небрежности медперсонала было заражено более 260 детей. В первые годы эпидемии больше всего инфицированных числилось в Москве, Калининградской областях и упомянутых южных регионах. В конце 2000-х в лидеры по абсолютному

числу ВИЧ‑инфицированных вышли Свердловская и Самарская области. По итогам 2015 года за ними следуют Санкт-Петербург, Москва и Московская область. В относительных цифрах (на 100 тысяч населения) самая неблагоприятная ситуация наблюдается в Самарской, Иркутской, Свердловской, Кемеровской и Оренбургской областях

В конце 2000-х в лидеры по абсолютному числу ВИЧ‑инфицированных вышли Свердловская и Самарская области. По итогам 2015 года за ними следуют Санкт-Петербург, Москва и Московская область. В относительных цифрах (на 100 тысяч населения) самая неблагоприятная ситуация наблюдается в Самарской, Иркутской, Свердловской, Кемеровской и Оренбургской областях

Новость о том, что каждый 50-й житель Екатеринбурга заражен ВИЧ, потрясает. И уже не важно, официально в регионе объявлена эпидемия ВИЧ или нет, — по мировым нормам это самая настоящая эпидемия, темпы заболевания хуже, чем в Африке. Но готово ли государство к борьбе с этой угрозой — не менее страшной и куда более смертоносной, чем мировой терроризм, — не только с помощью духовно-нравственного воспитания?

Как следует из доклада ЮНЭЙДС, структуры ООН по профилактике этого заболевания, по темпам прироста новых случаев ВИЧ наша страна опередила большинство государств мира, включая даже страны Южной Африки — такие как Зимбабве, Мозамбик, Танзания, Кения, Уганда. То есть в каждой из них больных пока больше, чем в нашей стране (примерно по 1,5 млн человек), но больше новых случаев, чем в России, возникает сейчас ежегодно только в Нигерии — 250 тыс. заражений. Правда, там и общее число носителей вируса заметно выше — 3,5 млн человек, поэтому в долевом соотношении заболеваемость ниже — около 7,1%.

Основную причину ухудшения ситуации эксперты ЮНЭЙДС видят в том, что Россия потеряла международную поддержку программ против ВИЧ и не смогла заместить ее адекватной профилактикой за счет бюджета. Но дело, кажется, не только в деньгах, которых сегодня в России не хватает и на другие цели. Разворот страны к особым национальным духовным ценностям не мог не отразиться на методах борьбы с болезнью, которую не только РПЦ, но и многие политики в стране считают болезнью гомосексуалистов и наркоманов.

Не принимая к сведению данные мировой статистики о том, что значительная часть ВИЧ-инфицированных — женщины, заразившиеся от единственного партнера, мужа.

За эти же годы в нашей стране умерло от СПИДа больше 220 тыс. граждан. При том, что сейчас, как говорит глава Федерального центра СПИД Вадим Покровский, ВИЧ лечится довольно успешно. В мире возраст смерти людей с ВИЧ соответствует среднему возрасту смерти населения. В России же он — всего 35 лет. Причина — в позднем начале лечения, большая часть пациентов поступает в больницу уже в тяжелом состоянии.

Консервативные общественники призывают бороться с болезнью с помощью пропаганды целомудрия. Сексуальное просвещение и контрацепция проходят у них почему-то по разряду пропаганды секса. Хотя во всем цивилизованном мире именно бытовое и медицинское просвещение, а не нравственные проповеди — главный способ борьбы с инфекционными и вирусными болезнями.

Одними призывами к пропаганде семейных ценностей и воздержания до брака, как предлагает та же Церковь, эпидемию не остановить.

Это поняли уже не только в Европе и США (где, кстати, поначалу тоже были сильны консервативные подходы к борьбе с этой болезнью), но уже и в Африке, и в Азии. В той же, например, Индии, где в 2015 году с ВИЧ жили 2,1 млн человек, борьба с ВИЧ ведется по международным, уже доказавшим свою эффективность программам: работа с наиболее уязвимыми слоями населения, информирование, раздача презервативов, шприцев и игл, а также метадоновая заместительная терапия. И эпидемия в стране идет на спад: в 2015 году, по данным ЮНЭЙДС, здесь заразилось меньше людей, чем в России, — 86 тыс. человек против 95,5 тыс.

Остаться без работы с таким клеймом легко, а средства, выделяемые на борьбу с болезнью, в том числе на лекарства для ВИЧ-инфицированных, постоянно уменьшаются.

Год назад министр здравоохранения Вероника Скворцова пророчила, что через пять лет эпидемия СПИДа выйдет из-под контроля. По словам министра, при текущем уровне финансирования к 2020 году число больных возрастет на 250%. И в этом смысле Екатеринбург — лишь один из адресов этой большой национальной беды.

— Почему в 80-е вы решили посвятить себя именно этому заболеванию?

— К этому времени я уже 21 год потратил на учебу, окончил мединститут, занимался разработкой вакцинных препаратов, защитил диссертацию по иммунологии, потом еще занимался эпидемиологией. Я был достаточно широко образованным специалистом в области инфекционных болезней. И в это время как раз появилась новая болезнь, которую сначала рассматривали, как чисто иммунологическую — ее и назвали синдромом приобретенного иммунодефицита.

Только где-то в конце 1983 года для специалистов стало очевидным, что это инфекционное заболевание. И я по своему образованию как раз наиболее подходил.

Задание было выяснить: есть ли ВИЧ/СПИД в России? Насколько он угрожает стране? Институты иммунологии, вирусологии и наш эпидемиологии — все мы занялись этой проблемой. Иммунологи искали людей с иммунодефицитом, вирусологи пытались вирус выделить.

Руководитель центра по борьбе со СПИДом Вадим Покровский во время пресс-конференции, 26 февраля 1997 год

— Была ли возможность обмениваться научными разработками с западными учеными?

— Тогда же не было электронных средств, поэтому все распространялось по почте, в журналах. Можно было все журналы найти только в Медицинской и Ленинской библиотеках. Там тоже пришлось довольно серьезно поработать.

Работать мы начали в конце 1984 года. Обследовали на иммунитет 200 тыс. подозрительных пациентов с иммунодефицитом, нашли несколько детей, вроде бы похожих на СПИД, но ВИЧ у них не было. В Институте Гамалеи был очень большой архив сывороток — они стали их проверять на антитела, 200-300 тыс. анализов сделали, и нигде не нашли присутствия вируса. Поэтому была удивительная ситуация, что вроде бы во всем мире есть, а в России пока нет ВИЧ.

Потом пошли заявления, что СПИД — болезнь американских гомосексуалов. А поскольку у нас гомосексуализм уголовно наказуем и запрещен, нам эта болезнь не грозит, примерно так заявляли некоторые.

Здесь неожиданно, как это всегда бывает, в соседнюю лабораторию вдруг принесли материал от одного больного африканца — и оказалось, что у него вирус иммунодефицита и клиника СПИДа. Это был конец 1985 года.

Он приехал из Южной Африки, чтобы учиться в Школе профсоюзного движения. Здоровый такой парень — воевал в Южной Африке против белых. У него было очень много половых контактов в разных странах. Но на гомосексуала он никак не подходил. После этого наша группа обследовала всех иностранных студентов в Москве — обнаружили еще около 50 человек из разных стран, инфицированных ВИЧ, но не больных СПИДом.

И только в конце 1987 года, когда я читал лекцию в одном медучреждении, одна совсем молодая ординатор вдруг решила, что под мое описание больных как раз подходит пациент из ее клиники. Хотя начальство посмеялось, ей все-таки удалось убедить показать этого больного нашим специалистам. Оказалось, что он действительно болен ВИЧ-инфекцией, у него была саркома Капоши – одно из проявлений СПИДа. Он и считается нашим первым пациентом. Он был гомосексуален и тоже оказался связан с Африкой.

Старший научный сотрудник лаборатории, кандидат медицинских наук Вадим Покровский (справа) и младший научный сотрудник Алексей Плецитный отвечают на анонимные звонки в ЦНИИ эпидемиологии, 1 июня 1987 года

Роман Подэрни/ТАСС

Пять лет назад у него были симптомы ОРЗ и краснухи – это была острая стадия ВИЧ-инфекции. Она проходит через несколько месяцев или даже несколько дней. Но вирус никуда не уходит — в течение многих лет развивается иммунодефицит.

За это время у него было порядка 25-27 половых партнеров. Мне пришлось тогда их всех искать по России.

Из них пять оказались инфицированными, один был донором, от него перелили кровь пяти людям — они тоже заразились. От одной из заразившихся женщин заразился муж. От одного ребенка из-за нарушений противоэпидемического режима в больнице заразился подросток. Потом этот ребенок, заразившийся в больнице, вырос, заразил трех девушек. В общем, образовалась целая цепочка.

Показали начальству — все поняли, что наша страна подвергается риску. Причем в цепочке оказались не только гомосексуальные, но и гетеросексуальные пары, и даже внутрибольничный случай передачи ВИЧ зафиксирован.

Вот после этого в стране началась действительно массовая работа по борьбе с ВИЧ. Начали проверять всю донорскую кровь.

В конце 1988 года мы выявили женщину-донора в Элисте, в Калмыкии. Что было очень удивительно, у нее не было никаких актов риска. Муж был не инфицирован. Единственное: она лежала в больнице еще со своим ребенком, и недавно он умер от какого-то септического заболевания.

И тут же выявили ребенка, который тоже лежал в этой больнице в одной палате с умершим ребенком вот этой женщины-донора. Здесь я уже опять все раскручивал, проводил эпидемиологическое расследование. Это почти такое детективное действие. Но поскольку пути передачи ограничены, вряд ли ребенок мог половым путем заразиться. Кровь чуть ли не всех доноров в Калмыкии обследовали – никто не заражен оказался.

Значит что? Наверное, больница. Я запросил материалы от всех детей, которые лежали в одно время с этими двумя, и к ужасу оказалось, что из 13 сывороток 4 оказались положительными — стало ясно, что это внутрибольничный очаг передачи. То есть надо срочно ехать в Элисту, поднимать документы, выявлять всех детей, которые лежали в этой больнице в течение года, всех их обследовать, устанавливать кто с кем лежал в одной палате. Заражено оказалось порядка 70 человек, которые побывали в этой больнице.

Медработники выезжают к жителям города, чьи дети могли контактировать с зараженными ВИЧ в стенах больницы, Элиста, 4 февраля 1989 года

Константин Тарусов/ТАСС

Позже выяснилось, что в мае 1988 года там умер ребенок тоже от СПИДа, у него оказался инфицированный отец и мать. То есть вирус передался от отца матери, а мать передала ребенку. Сам этот мужчина еще в 1981 году служил во флоте, и они несколько месяцев стояли в Конго в порту. Страна была бедная, женщины могли заработать только проституцией. И стоимость услуг сексуальных была очень низкой, так что наши солдаты могли себе позволить. Так и заразились.

Получилось, что не только иностранцы, но и наши граждане, которые работали за рубежом, привезли вирус в СССР.

Но мы не можем сказать, что этот мужчина был нулевым пациентом — по-видимому, их было несколько.

— И какая была реакция руководства на все это?

— Мы все начальству доложили. И тогда глава Минздрава Евгений Чазов объявил о создании системы центров по борьбе со СПИДом. Теперь уж точно было ясно, что заболеть могут не только гомосексуалы американские, а все.

Недолгое ощущение успеха

— С того момента, как началась информационная кампания, как стремительно развивалась эпидемия в России?

Если в 1989 году было 30 тыс. наркопотребителей в России, то к середине 90-х уже стали говорить о 2-4 млн потребителей. И вот в эту группу попал вирус. А если они пользуются одним шприцем, то крови, остающейся в шприце, достаточно, чтобы заразить следующего, кто этим шприцем воспользуется. То же происходило в Элисте, только в меньших масштабах: сестры иногда пользовались одним шприцем, чтобы быстрее сделать работу.

— Но ведь тогда люди уже понимали, что вирус через кровь передается?

— Да, но только не наркоманы. Как только вирус попал в их среду, он стал моментально распространяться. И где-то в 2001 году был пик – 87 тыс. случаев за год. Началась страшная эпидемия.

И ведь если человек заразился ВИЧ, он так и останется зараженным всю жизнь. Коронавирус – кто-то выздоровел, кто-то умер, но заболевание проходит, вирус исчезает. А ВИЧ нет. Человек может чувствовать себя хорошо до 20 лет и больше, но быть инфицированным, заражать своих партнеров.

Люди безответственные, у них очень много половых партнеров, поэтому у нас где-то в середине 2010-х стала преобладать половая передача: причем не гомосексуальная, а гетеросексуальная.

И вот по последним данным, у нас примерно 60% новых случаев – передача половым путем от мужчины к женщине, от женщины к мужчине. Наркоманы — 35%-40%, а вот мужской однополый секс — примерно 1-2% новых случаев.

— Но в обществе сохраняется представление о том, что это все-таки болезнь геев, наркоманов?

— К сожалению, да. При этом опасность для всех намного выросла. Причем у нас есть другие неправильные представления: например, о том, что ВИЧ передается при случайных половых контактах.

Выяснилось, что он не так часто передается в принципе, поэтому бывает, что одного контакта как раз и недостаточно. А вот если люди живут год-два вместе — как раз в таких случаях происходит передача вируса.

Когда появится препарат, полностью уничтожающий вирус

— Как с 80-х развивалась терапия: как лечили людей тогда и как сейчас?

— Первого больного мы лечили противовирусным препаратом отечественного производства — азидотимидином. Он показал довольно выраженную эффективность. Наш пациент первый со СПИДом прожил еще 5-6 лет после диагноза — это довольно много.

Отделение ВИЧ-инфицированных в московском роддоме, 1 января 1990 года

Валерий Христофоров/ТАСС

— Чем еще лечили?

— В основном, разными противовирусными препаратами, потому что очень скоро выяснилось, что все эти хваленые иммуностимуляторы, иммуномодуляторы никакого влияния на состояние больных СПИДом не оказывают. Даже ухудшают часто.

Оказалось, что эффективны только противовирусные препараты. Они сначала подавляют вирус, он перестает воздействовать на иммунную систему, и даже она восстанавливается. Даже больные СПИДом люди восстанавливают свои трудовые возможности.

Но этого вот достигли только в конце 90-х годов, когда догадались лечить не одним противовирусным препаратом, а тремя-четырьмя. И сейчас это основной метод терапии. Потому что если брать препарат один, он пару месяцев оказывает эффект, но потом развивается устойчивость вируса. А если давать три-четыре препарата — сейчас, правда, иногда и двух достаточно — то они подавляют размножение вируса полностью.

Он не размножается, поэтому не формируются резистентные формы. И человек может прожить до глубокой старости.

У нас один пациент, очень известный артист, заразился в конце 80-х, а в 1997-м у него развился СПИД. Мы его начали лечить одного из первых этим методом, как мы называли его, высокоактивной терапией. Он прожил еще 20 лет, и умер не от СПИДа, а от инфаркта. И это сейчас совершенно обычное дело.

— Лечат сейчас отечественными препаратами?

— Большая часть препаратов разработана за рубежом, но копии этих препаратов, дженерики, производятся и в России. Но я должен сказать, что это уже не очень перспективный путь, потому что эти препараты блокируют ферменты вируса, но не убивают его.

Сейчас на подходе совершенно другая группа препаратов – это генотерапия. Почему не удается вылечить ВИЧ-инфекцию? Потому что вирус внедряется в геном клетки человека. Препараты не дают ему выйти. Но как только они отменяются, вирус опять начинает продуцировать новые свои частицы, они атакуют опять иммунные клетки, и начинается развитие иммунодефицита. Поэтому главное сейчас – это найти способ полного излечения. Задавить вирус, который находится внутри генома клетки.

— Близки ученые к этому?

— Да, разработок очень много — их тестируют на животных.

Некоторые препараты из этой группы уже испытывают на пациентах, но, конечно, еще понадобится 5-10 лет, прежде чем они будут доступны всем пациентам по всему миру. Но не раньше, к сожалению.

— Как эпидемия ВИЧ развивалась в России в год пандемии коронавируса?

— Гораздо меньше людей приходило на обследования — лаборатории, которые обычно на СПИД проводили анализы, работали на коронавирус. Врачей тоже сняли всех на борьбу с коронавирусом. В прошлом году только 60 тыс. новых случаев выявили, годом ранее 80 тыс., а еще два года назад даже до 100 тыс. новых случаев доходило. Поэтому я не исключаю, что в следующем году может небольшой подъем быть. Будут выявлять тех, кого не выявили в 2020, 2021 году.

Но как бы то ни было, цифры очень большие — в Германии только 1,5 тыс. случаев за год, а у нас 60 тыс.

Мне кажется, проблема в том, что у нас нет активной кампании по предупреждению новых случаев. Да, 99,3% бюджета — а мы тратим на борьбу со СПИДом порядка 65 млрд в год — расходуется на диагностику и лечение. В то время как на предупреждение новых случаев — буквально копейки, несколько сот миллионов на Россию. И большую часть тратят на профилактику — призывы пойти на тестирование. То есть получается замкнутый круг: мы не предупреждаем новые случаи ВИЧ, а только их диагностируем и лечим.

Где-то лет пять назад такая агрессивная была риторика, что телевидение даже отказывалось давать рекламу презервативов, потому что боялось общественного осуждения. Сейчас уже появилась реклама вечером, немножко удалось переломить ситуацию. Поэтому приходится вот даже за такие простые вещи бороться.

— Помимо защищенного секса, в каких еще вопросах надо быть бдительными?

— При тех же медицинских процедурах. Понятно, что пациент не всегда может уследить, какими инструментами пользуются медработники. Проследите, вскрывают ли при вас одноразовые расходники. То же касается всех косметических и стоматологических процедур.

Все эти организации коммерческие, они в целях сокращения расходов могут и дезинфекцию не провести, и воспользоваться одной иглой повторно.

Читайте также: