Звездные войны рагульская чума
Обновлено: 05.05.2024
Чумная болезнь вызывается зоонозной бактерией Yersinia pestis, обнаруживаемой обычно в организме мелких млекопитающих и в обитающих на них блохах. Между животными инфекция передается блохами. Заражение человека может иметь место в результате:
- укуса инфицированной блохи – переносчика болезни;
- незащищенного контакта с инфицированными биологическими жидкостями или зараженными материалами;
- вдыхания инфицированных мелких частиц/мелкодисперсных капель, выдыхаемых пациентом с легочной формой чумы (воздушно-капельным путем).
У человека чума, особенно ее септическая (в результате попадания бактерий в кровоток) и легочная формы, без лечения может быть очень тяжелым заболеванием с коэффициентом летальности 30-100%. Без раннего начала лечения легочная форма всегда приводит к смерти. Она носит особенно контагиозный характер и способна вызывать тяжелые эпидемии, передаваясь от человека человеку воздушно-капельным путем.
У человека, заразившегося чумой, по прошествии инкубационного периода от 1 до 7 дней обычно развивается острое лихорадочное состояние. Типичными симптомами являются внезапное повышение температуры, озноб, головная боль и ломота в теле, а также слабость, тошнота и рвота.
Существуют три формы чумы в зависимости от пути проникновения инфекции: бубонная, септическая и легочная.
Как болезнь животных чума встречается повсеместно, за исключением Океании. Риск заболевания чумой человека возникает тогда, когда отдельно взятая популяция людей проживает на месте, где присутствует естественный очаг чумы (т.е. имеются бактерии, животные резервуары и переносчики).
Эпидемии чумы случались в Африке, Азии и Южной Америке, однако с 1990-х годов большая часть заболеваний человека чумой имела место в Африке. К трем наиболее эндемичным странам относятся: Мадагаскар, Демократическая Республика Конго и Перу. На Мадагаскаре случаи бубонной чумы регистрируются практически каждый год во время эпидемического сезона (сентябрь-апрель).
Для подтверждения диагноза чумы требуется лабораторное тестирование. Образцовым методов подтверждения наличия чумы у пациента является изоляция Y. pestis из образца гноя из бубона, образца крови или мокроты. Существуют разные методы выявления специфического антигена Y. pestis. Одним из них является лабораторно валидированный экспресс-тест с использованием тест-полоски. Этот метод сегодня широко применяется в странах Африки и Южной Америки при поддержке ВОЗ.
Профилактические меры включают в себя информирование населения о наличии зоонозной чумы в районе их проживания и распространение рекомендаций о необходимости защищать себя от укусов блох и не касаться трупов павших животных. Как правило, следует рекомендовать избегать прямого контакта с инфицированными биологическими жидкостями и тканями. При работе с потенциально инфицированными пациентами и сборе образцов для тестирования следует соблюдать стандартные меры предосторожности.
ВОЗ не рекомендует проводить вакцинацию населения, за исключением групп повышенного риска (например, сотрудников лабораторий, которые постоянно подвергаются риску заражения, и работников здравоохранения).
Для осуществления эпиднадзора и контроля необходимо проводить обследование животных и блох, вовлеченных в чумной цикл в регионе, а также разработку программ по контролю за природными условиями, направленных на изучение природного зоонозного характера цикла инфекции и ограничение распространения заболевания. Активное продолжительное наблюдение за очагами проживания животных, сопровождаемое незамедлительными мерами реагирования во время вспышек заболевания среди животных, позволяет успешно уменьшить число вспышек заболевания чумой среди людей.
Для эффективного и результативного реагирования на вспышки чумы важным условием является наличие информированных и бдительных кадров здравоохранения (и местного сообщества), что позволит быстро диагностировать случаи болезни и оказывать надлежащую помощь инфицированным, выявлять факторы риска, вести непрерывный эпиднадзор, бороться с переносчиками и их хозяевами, лабораторно подтверждать диагнозы и передавать компетентным органам информацию о результатах тестирования.
Целью ВОЗ является предупреждение вспышек чумы путем проведения эпиднадзора и оказания содействия странам повышенного риска в разработке планов обеспечения готовности. Поскольку резервуар инфекции среди животных может быть разным в зависимости от региона, что оказывает влияние на уровень риска и условия передачи инфекции человеку, ВОЗ разработала конкретные рекомендации для Индийского субконтинента, Южной Америки и стран Африки к югу от Сахары.
ВОЗ сотрудничает с министерствами здравоохранения для оказания поддержки странам, где происходят вспышки заболевания, в целях принятия на местах мер по борьбе со вспышками.
Иллюстрации Алексея Дурасова
', 'bgPos' : 'center bottom' >, ]">
Одна беда — тарбаган не только носитель меха средней ценности, но является и переносчиком возбудителя чумы. Точнее, чума, вызываемая бактерией чумной палочки, — это изначально эпизоотия, то есть инфекционная болезнь животных. В первую очередь сурков-тарбаганов, хотя поражает также и других представителей фауны — прочих грызунов и крыс, зайцев, кошек и даже верблюдов.
По свидетельствам русских очевидцев XIX века, местные жители умели по внешнему виду и особенностям поведения отличать больных сурков от здоровых. Тушки больных животных скармливали собакам — на них возбудитель чумы не действовал. Если же болезнь всё же перекидывалась на человека — а её переносчиком нередко выступали блохи, живущие в густом мехе тарбаганов, — то монголы, буряты и эвенки поступали решительно. С заболевшими прекращали всякие контакты — в случае надобности с ними общались издалека, крича по ветру и никогда против ветра, а то и просто передавали записочки с помощью стрел, выпущенных далеко из лука.
Привычную ситуацию с регулярными маленькими вспышками болезни на дальневосточных границах России изменил начавшийся XX век. Во-первых, резко выросло население этих регионов Дальнего Востока. Вместо немногочисленных кочевых и полукочевых обитателей с обеих сторон российско-китайской границы (а век назад здесь проходило пограничье всего двух государств — России и маньчжуро-китайской империи Цин, включавшей всю Монголию) появились крупные города и массы населения. Во-вторых, построенные через весь континент железные дороги — Транссиб, КВЖД и прочие — резко увеличили перемещения людей и укрепили связь Дальнего Востока с иными регионами России и Китая. А ведь чем быстрее и дальше перемещаются люди, тем быстрее и дальше распространяются вместе с ними и их болезни…
И в-третьих, забавный и периодически очень опасный тарбаган, монгольский сурок, носитель качественного меха и заодно чумной палочки Yersinia pestis, стал объектом охоты не только относительно немногочисленных монголов, бурятов и эвенков. К промысловой охоте на тарбагана к концу XIX века присоединились и многочисленные китайцы.
Словом, век с лишним назад тысячи китайцев бросились охотиться на этих степных грызунов. По оценкам современников, в начале XX века каждый тёплый сезон не менее 10 тысяч бедняков отправлялись из Центрального Китая в степи Маньчжурии, к границам нашего Забайкалья, чтобы к осени сбыть купцам добытые шкурки.
Датой начала эпидемии считается 12 октября (25-е по новому стилю) 1910 года — в тот день на станции Маньчжурия, всего в шести верстах от границ нашего Забайкалья, властям стало известно о первых жертвах. В одном из бедных домов за пять дней умерло девять китайцев.
Станция Маньчжурия, как и прочие поселения в зоне КВЖД, Китайско-Восточной железной дороги, тогда входила в сферу управления русской администрации. Служивший на КВЖД доктор Николай Писемский провёл вскрытие одного из умерших и первым установил признаки чумы. Выяснилось, что в доме с умершими ранее жили китайские охотники на тарбаганов — когда начались первые смерти, они разбежались, разнося чумную палочку по окрестностям.
Между тем к югу от Амура на землях Китая разгоралась большая эпидемия. К ноябрю 1910 года первые полторы сотни смертей от чумы были зафиксированы почти по всей зоне КВЖД, протянувшейся через китайскую территорию от Забайкалья до юга Приморья. Смертность на прилегающих к дороге китайских землях, находившихся вне контроля русской администрации, была ещё выше, но там коррумпированные и давно разложившиеся власти империи Цин первые месяцы эпидемии не вели ни учёта жертв, ни противочумных мероприятий.
На почти примыкавшей к российской границе станции Маньчжурия к началу эпидемии проживало около 9 тысяч человек, поровну русских и китайцев. И хотя врачи сразу, после первого факта обнаружения чумы, провели поголовный осмотр всех жителей, сразу ввели карантин и создали изолированную больницу, но всего за полтора следующих месяца к декабрю 1910 года здесь умерло 550 человек.
В Харбине, крупнейшем городе на линии КВЖД, и в примыкавших к нему китайских поселениях смертность была особенно пугающей. В ноябре 1910 года ежедневно умирало по нескольку десятков человек, а к исходу года счёт шёл на сотни смертей в сутки.
Основания для паники были. Маньчжурская лёгочная чума, как назвали эту эпидемию, дала почти 100-процентную смертность — умирали все заболевшие. Остановить распространение гибельной заразы мог лишь строгий карантин. В Приморье и Приамурье тогда полностью запретили въезд китайских подданных, однако требовалось остановить чуму в самом центре эпидемии, на южном берегу Амура, на землях китайской Маньчжурии.
Впрочем, на заражённых территориях, находившихся под контролем китайских властей, в конце 1910 года порядка было ещё меньше. Малограмотные бедняки-китайцы, сохранявшие, в сущности, ещё средневековое сознание, не понимали необходимости карантина, скрывались от врачей, прятали от них заболевших, а местные китайские чиновники в первые месяцы фактически игнорировали эпидемию и отказывались от сотрудничества с русскими врачами. В январе 1911 года российский МИД даже направил письмо властям империи Цин с указанием на недостаточную энергичность противоэпидемических действий. Любопытно, что японцы в тот момент действовали решительнее — Японская империя, по итогам войны 1904–1905 годов владевшая Квантунским полуостровом на юге Маньчжурии, тогда заявила Пекину, что введёт на прилегающие маньчжурские земли свои войска и будет обеспечивать карантин военной силой, если китайское правительство не организует борьбу с чумой должным образом.
Для руководства борьбой с эпидемией Пекин направил в Маньчжурию главного врача китайского военно-морского флота, но тот, узнав статистику смертности, не решился ехать в Харбин. Напуганного чумой военного медика заменил гражданский доктор У Лянде — позже за вклад в борьбу с эпидемией он получит орден от российского правительства.
Вообще поражает мужество врачей той эпохи — тех, кто не побоялся встретиться лицом к лицу с чумой. В наши дни костюмы противохимической и бактериологической защиты, внешне напоминающие скорее космические скафандры, всё же позволяют достаточно надёжно защитить от самой смертельной, ещё неизлечимой болезни. Но век назад у медиков такой надёжной защиты не было — от чумы защищала только обычная ватно-марлевая повязка и немногие средства дезинфекции, уже известные в ту эпоху (обычно тогда применялся раствор сулемы, сам по себе ядовитый хлорид ртути).
Словом, в 1910 году ехавшие в Маньчжурию врачи и медсёстры шли на открытую встречу с почти гарантированной смертью.
Врачи тогда совершенно не могли вылечить лёгочную чуму, передававшуюся воздушно-капельным путём, подобно обычному простудному заболеванию. Все имевшиеся на тот момент вакцины и лекарства были способны лишь продлить агонию заболевшего — от обычных трёх суток до недели. Всё, что могла медицина той эпохи, — это изоляция гарантированно умиравших больных, а также дезинфекция их трупов и жилищ, где была выявлена зараза. Медики и добровольцы собирали трупы, зачастую вытаскивая их из домов пожарными баграми, а дезинфекцию часто вели именно по-средневековому, сжигая заражённые помещения. В Харбине тогда спалили четыре сотни домов и построек.
Пик эпидемии пришёлся на январь 1911 года, когда только в харбинских пригородах умирало более тысячи человек в неделю. Воспоминания выживших медиков полны трагических описаний.
Обречённая на смерть, наскоро записав для коллег несколько советов по поводу методов карантина, ушла в изолированный барак умирать. На следующий день, 14 января 1911 года, Мария Александровна Лебедева скончалась, став одной из 942 медицинских работников, убитых за те месяцы маньчжурской лёгочной чумой.
Начавшись в октябре 1910 года, эпидемия свирепствовала до следующей весны, неожиданно прекратившись в апреле. Этому способствовали карантинные мероприятия врачей, хотя полностью развитие и конец той чумной вспышки остались до конца не прояснёнными наукой. Нет и полной статистики умерших — по оценкам медиков и учёных, маньчжурская лёгочная чума тогда убила не менее 100 тысяч человек. Но все врачи и очевидцы солидарны в одном факте — смертоносность той разновидности чумы приближалась к 100%, умирали все, у кого проявились симптомы данного заболевания.
Тогда удалось не допустить проникновения страшной болезни на земли Дальнего Востока и в другие регионы России. Отчасти помогли мужество врачей и строгие, своевременно принятые карантинные мероприятия, отчасти просто повезло. Пик разгоревшейся вплотную у наших границ эпидемии пришёлся на середину зимы, когда погода и снег не способствовали ни распространению заразы, ни мобильности людей.
В последующие десятилетия наш Дальний Восток ещё несколько раз задевали вспышки маньчжурской лёгочной чумы. Так, весной-летом 1921 года Владивосток пережил всплеск эпидемии среди китайских мигрантов. Тогда в городе, на знаменитой Миллионке, умерло не менее 500 человек, среди них восемь медицинских работников. Некоторые китайские обыватели и хозяева ночлежек, опасаясь, что строгий карантин помешает их бизнесу, нередко скрывали от медиков и властей трупы умерших — подогнув руки, ноги и голову к туловищу, убитых чумой зашивали в мешки и тайно выносили за город. Несколько раз такие страшные находки — квадратные кули с обезображенными болезнью зашитыми трупами — обнаруживали даже на улицах Владивостока.
В соседней китайской Маньчжурии вспышки этой болезни были зафиксированы и позднее, в 30–40-е годы минувшего века. Лишь изобретённый в 1943 году стрептомицин, второй после пенициллина антибиотик в истории человечества, стал надёжным и эффективным лекарством, способным убить чумную палочку.
Содержание
История
Истоки
Талисман Муура, источник появления ракгулов
Ракгул Тариса во времена Старой Республики (Star Wars: The Old Republic)
Завистливые и боящиеся силы Муура ситхи-соперники привели к физической смерти тело Муура, хотя его дух со временем жил в талисмане и со временем переместился в Подгород внешнего мира Тариса после того, как его последний владелец был сокрушен и погребен. Прошли годы, и ракгульская чума распространилась среди изгоев Подгорода, превращая их неисчислимые количества в бездумных ракгулов, которые бродили по улицам и атаковали каждого, кто проходил мимо.
Мандалорианские войны
Члены Совета Джедаев Тариса бьются с ракгулами в Подгороде Тариса
Миллионы Мандалорианских неокрестоносцев превратились в ракгулов на Джеббле
Гражданская война джедаев
Хотя Талисман Муура, первоисточник ракгулов, был потерян в глубинах Джебблы, ракгулы не исчезли из Галактики. Подгород Тариса остался зараженным этими существами, и все больше существ превращались после укусов и царапин ранее созданных ракгулов. Ко времени гражданской войны джедаев было подсчитано, что 60 миллионов существ на Тарисе были инфицированы, но из-за того, что чума в основном ограничивалась Подгородом и нижними уровнями, как правило, заселенными криминальными личностями, правительство Тариса не делало больших усилий в борьбе с этим заболеванием. Позже Мандалорианцы были изгнаны с Тариса силами Республики под предводительством Ревана и Малака, но в 3956 ДБЯ силы ситхов под предводительством Дарта Малака оккупировали Тарис. Вместе с ними пришла сыворотка, которая могла исцелять зараженных ракгульской чумой, если их превращение в ракгулов еще не было завершено, но ситхи ограничивали доступ к сыворотке, выдавая её только своим солдатам, направленным вниз, в Подгород. Потерявший память Реван — часть памяти, где он был Лордом ситхов после падения на Темную сторону Силы, была стерта Советом джедаев — позже, находясь на Тарисе, нашел флакон лечебной сыворотки на теле мертвого Ситхского солдата и использовал его для исцеления нескольких Изгоев, зараженных ракгульской чумой, пока, наконец, не отдал ее доктору Верхнего Города, Зелке Форну. Форн смог использовать этот образец, чтобы синтезировать сыворотку для массового производства, которую он направил к Изгоям и продавал по низкой цене всем жителям Тариса. Вскоре после этого Тарис подвергся разрушительной орбитальной бомбардировке Ситхской армады Дарта Малака, убив несчетное количество существ на планете, в том числе значительное количество ракгулов. Однако силы Республики при восстановлении Тариса во времена Великой галактической войны обнаружили, что ряд ракгулов пережил бомбардировки. Банды этих ракгулов бродили от Подгорода до поверхности, и отчеты утверждали, что некоторые твари развились, демонстрируя новые способности.
Смерть и возрождение
Штурмовики Дарта Вейдера атакуют его после превращения в ракгулов
Побег
Солдат-клон Абель, атакованный стаей ракгулов
Управляемое оружие
Характеристики
Ракгул под воздействием Талисмана Муура применяет приобретенные навыки и знания
Некгул, использующий Силу
Ракгулы только тогда достигали полного своего потенциала, когда находились под воздействием Талисмана Муура. Существо, находясь под воздействием Талисмана Муура, могло поработить ракгулов, подчинить их своей воле и командовать ими как армией с потенциалом почти бесконечного пополнения. Под эффектом талисмана ракгулы становились более спокойными и могли воспользоваться знаниями и навыками, которыми обладали в предыдущей жизни. К сожалению, их бывшие личности не могли быть восстановлены, а все, что осталось в ракгулах — лишь отпечаток тех, кем они когда-то были.
Также, во времена Старой Республики ученые, исследовавшие ракгулов на Тарисе, столкнулись с новым видом ракгулов — некгулами. В отличие от обычных ракгулов, некгулы были чувствительными к Силе. Изначально для некгулов ближе Тёмная сторона Силы, однако мастер-джедай Сулан предпринял попытку обучить небольшую группу некгулов и перетянуть их на Светлую сторону Силы. Но его попытка провалилась из-за вмешательства Дарта Гравуса, наемники которого убили некгулов, бывших падаванами Сулана.
Ракгульская чума
Имперский штурмовик превращается в ракгула
Эпидемия распространилась на значительную часть Европы и затем не раз возвращалась на протяжении VI века. Её последствия внесли свою лепту в окончательный развал тех мира и экономики, которые достались раннему Средневековью в наследство от Римской империи.
Анамнез и диагноз
Хроника Прокопия также изобилует кошмарными подробностями эпидемии.
Катастрофическими были и последствия эпидемии для социальной жизни.
К такому выводу ученые пришли, исследовав останки скончавшихся от эпидемии VI века двух человек, похороненных на кладбище в Баварии. Само по себе это свидетельствует о размахе эпидемии, которая быстро распространилась из Византии в Западную Европу, хотя сколько-нибудь точные подсчеты ее жертв совершенно невозможны, учитывая отсутствие какой-либо надежной статистики после распада Римской империи.
Болезнь здоровой торговли
Исследования эпидемиологов ХХ века продемонстрировали, что естественным ареалом обитания чумной палочки была территория на границе нынешних Бирмы и Индии; еще одной такой зоной был, предположительно, район Великих Африканских озер. Оба эти региона находились от Византии за тысячи километров, а следовательно, попадание одной из разновидностей чумы в Средиземноморье наиболее логично объяснять расширением масштабов торговых контактов.
По мнению Уильяма Макнила, исходя из этого свидетельства, можно предположить, что первоначально инфекция смогла добраться до Средиземноморья на тех кораблях, что пересекали морские пути Индийского океана и Красного моря, а затем уже стала путешествовать по средиземноморским маршрутам вместе с пораженными чумой черными крысами. Этот вид грызунов также исходно обитал в Индии, но развитие мореплавания позволило ему совершать длительные миграции.
«Черная крыса — умелый верхолаз, а следовательно, ей легко попасть на борт корабля, взбираясь по причальным канатам, — пишет Макнил. — Столь же легко она может сойти на берег в незнакомом порту. Поэтому, по всей видимости, появление черных крыс в Средиземноморье было одним из первых результатов открытия морских коммуникаций между Египтом и Индией, а в последующие столетия этот захватчик, предположительно, расширял свой ареал от портов в глубинные территории.
Современный австрийский византинист Йоханнес Прайзер-Капеллер существенно уточнил картину появления Юстиниановой чумы, связав ее с климатическими условиями.
Начиная с конца III века, после того, как Римская империя пережила серию эпидемий (хотя их диагностика по-прежнему остается неопределенной), климат в Средиземноморье относительно стабилизировался, и 250 лет эпидемии практически не давали о себе знать. Но в середине 530-х годов на значительной территории Африки и Евразии начался так называемый позднеантичный малый ледниковый период продолжительностью более 120 лет.
Похолодание, как отмечает Прайзер-Капеллер, способствовало тому, что популяции восточноазиатских грызунов-носителей чумы мигрировали в направлении человеческих торговых путей, по которым инфекция распространилась по описанному выше маршруту.
Помимо Египта, затронутыми чумой оказались царство Аксум на территории нынешних Эфиопии и Эритреи, государство Химьяр (Йемен), а также порт Клисма (нынешний Суэц). В Константинополь же чума попала вместе с грузами зерна, которые ежегодно отправлялись в столицу империи из Египта. По-прежнему хорошо развитые торговые пути способствовали тому, что затем чума добралась даже до Ирландии, а также прошлась по Ближнему Востоку.
Хроника многосерийной катастрофы
Насколько мощным был эффект Юстиниановой чумы — главный вопрос, остающийся без ответа до сегодняшнего дня.
Ряд ученых полагают, что от нее могло умереть от 33 до 60% тогдашнего населения Средиземноморья, приводя количественные оценки от 15 до 100 млн человек. Прайзер-Капеллер утверждает, что в Константинополе чума погубила 250-300 тысяч человек из полумиллионного населения города, а количество жертв во всей Византии, Персидской империи Сасанидов и соседних странах исчислялось миллионами.
Например, израильские ученые Ли Мордехай и Мерл Эйзенберг в своей прошлогодней статье в журнале Past & Present доказывают, что Юстинианова чума имела ограниченное воздействие на общество поздней античности, хотя, конечно, и оставила сильное впечатление на современников эпидемии — тех, кто действительно видел ее воочию.
В качестве одного из аргументов в поддержку своей гипотезы Мордехай и Эйзенберг приводят анализ доступных греческих и латинских текстов того времени: о чуме упоминает лишь примерно пятая часть их авторов. Тот же Прокопий Кесарийский уделяет чуме сравнительно небольшое место в своих хрониках, хотя его рассказ детально воспроизводит атмосферу паники, охватившей Константинополь:
В этой ситуации, если верить Прокопию, самым достойным образом проявил себя император Юстиниан, который выделил солдат из дворцовой охраны и средства на погребение умерших.
Кроме того, в хронике упоминается, что сам Юстининан заболел во время эпидемии, но затем выздоровел. Пришествие чумы не остановило планы Юстиниана восстановить единство Римской империи, и формально эта цель была достигнута. Во второй половине своего правления император смог разгромить остготское королевство в Италии, после чего территория империи Юстиниана достигла максимальных пределов за всю историю Византии.
Однако этот триумф был недолгим — в наследство своему преемнику Юстину II Юстиниан оставил разоренную казну и множество конфликтов, как внутренних, так и внешних.
В последующие годы Византия растеряла многие территории, присоединенные Юстинианом, и чума здесь сыграла не самую последнюю роль. В 564-565 годах новое пришествие эпидемии поразило Италию, и количество ее жертв, в том числе среди византийцев, предположительно, было настолько велико, что спустя три года североитальянские земли с легкостью захватили лангобарды — вторгшееся с севера германское племя.
Под контролем Византии остались юг полуострова и Рим, куда чума явилась в 590 году (вновь из Египта), совпав с наводнением при разливе Тибра — одной из жертв этой эпидемии стал папа Пелагий II.
Новые вспышки чумы в Европе продолжались еще долго, примерно до 750 года, и, как утверждает Прайзер-Капеллер, называя весь этот эпидемиологический период Юстиниановой чумой, необратимо изменили позднеантичный мир: население западной части Афро-Евразии постоянно сокращалось.
Последний аргумент, отмечает австрийский историк в своей недавней статье, представляется вполне понятным в нынешней ситуации вокруг коронавируса, если учесть, что люди VI века совершенно не представляли себе ни причин, ни путей распространения болезни.
К подобным выводам полвека назад приходил и Уильям Макнил, утверждавший, что эпидемии VI-VII веков по своей значимости для народов Средиземноморья были сопоставимы с более известной в истории черной чумой XIV века. По его словам, Юстинианова чума определенно спровоцировала гибель значительной доли городского населения в затронутых ею регионах, а для восстановления численности их населения потребовалось несколько столетий.
Провал попыток Юстиниана восстановить единство Римской империи в Средиземноморье в значительной степени можно связать с сокращением имперских ресурсов из-за эпидемии чумы, добавляет Макнил.
Одним словом, к моменту вторжения арабов в середине VII века, когда Византия потеряла Северную Африку, Палестину, Сирию и ряд других территорий, империя подошла в максимально ослабленном виде, а Западная Европа к тому времени уже основательно погрузилась в самый мрачный период своей истории.
Дима Сербин
Дарт Вейдер в линейке про Доктора Афру. Он там куда страшнее, чем даже в Изгое или где-либо. Он там просто. молчит. И это дико жутко на самом деле.
Антон Быченков
Илья Денисов
Илья Денисов ответил Глебу
Глеб, я бы тоже назвал ее жесткой а не страшной. Но это, вероятно потому, что я не сопереживал повстанцам)
в моем рейтинге это рагулы (рагульская чума) и деат труперы с датхомира
а места: пещера на Корибане из КОТОРа и миссия на корабле из республик командо
Рома Павлов
Артём Стреленко
В новом каноне снова вернули Штурмовиков смерти, которые теперь именуются зомби-штурмовики дабы избежать путаницы. Появились они в каноничной Star Wars Commander.
Так что их вполне можно было добавить в список страшилок зв.
Дима Сербин
Читайте также: