Лейтенант который был корью

Обновлено: 25.04.2024

Люди. Какой к черту император. В конце книги Кей шел от бога обратно в мир
- Знаешь, у меня столько дел, - сказал он. - Два пацана, и один из
них все никак не научится быть взрослым. Девчонка, которая хочет, чтобы я
научился любить. Миллионы убийц и сотня планет.
И все! Или это не конец?
ничего не понимаю

Дело в том, кто как для себя решил. Около 75 процентов считает, что Дач стал императором, 10 процентов, что императором стал клинч-командор, мнение 15 процентов мне не известно.

просто бедненький дач еще не знает об этом

Sanek не это конец. не это. дальше читать надо

Jackara, я специально книжку достал, что дальше читать: "Но Кей Дач никогда не смотрел назад." это последняя строчка, проглядел ВСЮ встречу с богом, нигде не указано, КТО будет императором. А Лукьяненко не давал ответа на этот вопрос?

"
- А кто стал Императором?
- Пока не объявлено. Был большой переполох наверху, - следо-
ватель вдруг утратил официальность, мгновенно превращаясь из инс-
трумента в человека. - Пытались признать завещание незаконным, на-
писанным в помрачении рассудка, но, кажется, не смогли. Очень вли-
ятельных свидетелей выбрал Грей. Последний пункт огласят, когда
найдут и доставят на Терру преемника Императора.
"
тут неявно, хотя еще что может заставить усомниться во вменяемости императора? . а вот здесь уже и так ясно:
"
Клинч-коммандор пнул его под ребра. Отступил на пару шагов,
крича в передатчик:
- Передайте, что Дач убит! Мне плевать на приказ временного
совета! Только Император.
Шегал замолчал.
Дач перестал смеяться, потому что понял - он не дослышал пос-
ледней фразы. Она была безумием, она была невозможна.
Шегал спрятал передатчик. Очень аккуратно и неторопливо. По-
дошел к Кею.
- Ну? - спросил Дач. - Чего ты боишься? Этот мир твой. Он
создан твоей мечтой.
Клинч-коммандор кинул Артуру ключ от наручников. Наклонился
над Кеем - и тот осекся.
В глазах Вячеслава Шегала была тоска и обида обманутого ре-
бенка.
- Я найду Императора Грея, - прошептал он. - Уговорю. зас-
тавлю вернуться. Не радуйся.
- Попробуй ударить меня, - сказал Кей.
Шегал не шелохнулся.
- Слуга остается слугой. Так? Даже в грезах?
"
кому служил Шегал? Императору. слуга.

DustyZebra (3.07.2004 - 11:30) писал:

Они сидели друг против друга — Грей, под вечер сменивший халат на пижаму, и Патриарх, укутанный в экранированные ткани. Крошечный амулет на груди Патриарха, наверняка прячущий внутри себя антисканер, мерцал, отражая пламя свечей.

— Кофейная церемония, рожденная в древности на материке Америка, это одна из немногих моих радостей, — заметил Грей.

Чашечка кофе нырнула под плотную ткань, скрывавшую лицо.

— Возможно. Но в древности не существовало кофейных церемоний. Вероятно, вы плохо информированы, Император.

Грей улыбнулся. Ссориться с Патриархом было смешно. Он властвовал в той сфере, которая абсолютно не интересовала Грея.

— Вам виднее, Владыка. Я знаю, что у церкви прекрасные архивы… и информаторы.

— Это порой бывает полезным. Немногие постигают Единую Волю до предела, доступного человеку, но зато они верны ей до конца.

— Я рад за церковь. Еще кофе?

— Благодарю. У нас есть прекрасные источники даже при Кертисе Ван Кертисе.

— В последнее время они обеспокоены, Император. И ваше решение расследовать деятельность Кертиса радует церковь.

— Я вижу, что источники есть не только при Кертисе. Сахар?

— Благодарю. Церковь не причастна к делам мирским. Но когда затрагиваются основы веры, мы не вправе быть безучастными.

— И чем же Ван Кертис затронул интересы Единой Воли?

— Благодарю. Я надеюсь, что Император будет столь же щедр с информацией, которую может доставить клинч-командор Шегал, как и с прекрасным кофе.

Грей принужденно засмеялся:

— У вас великолепные источники, Владыка. Чуть больше информации не помешало бы… клинч-командору Шегалу.

— Достаточно. Лишняя ложка сливок испортит кофе, Император.

— Вы неподражаемы, Владыка. Кроме планов Кертиса, у церкви нет никаких проблем? Финансирование, пропаганда?

— Истина выше денег.

— Только когда опирается на них.

— Мы будем признательны Императору за помощь… если в ней возникнет потребность.

Несколько минут они пили кофе молча.

— Я хотел бы знать ваше мирское имя, Владыка, — сказал Грей.

— К сожалению, я забыл его. Благодарю вас за кофе. Надеюсь, что Император посетит храм Единой Воли.

— Я угощу вас прекрасным чаем. Чайная церемония действительно уходит корнями в далекое прошлое.

— Прошлое давно минуло, и никто не знает, каким оно было.

— Прошлое стало настоящим, Император. Достаточно оглянуться вокруг, чтобы увидеть его.

— Я навещу храм… после Преклонения Ниц и возвращения Шегала, — сказал Грей. — Империя ценит церковь Единой Воли… ее заботу о единстве человечества.

Темная фигура склонила голову в поклоне.

— Почему я должна верить, тебе, Дач? — Голос Каховски был едва слышен. Она и сама почти исчезла в своем огромном кресле перед нетронутыми тарелками, лишь бокал вина опустел. — Ты мог соврать…

— Не знаю. Ты убийца, Кей. Твоя психика живет по своим законам…

— Вы тоже убийца, Ванда. Вы были Немезидой Империи. Не крейсеры и истребители решили Смутную Войну — нет. Беспощадность, жестокость, неотвратимость мести — вот что сломало чужих. Никто не умел ненавидеть так, как мы.

— Кончилось время ненависти…

— Оно длится с сотворения мира! Вы сами сделали себя символом человеческой ярости. Вы знали, на что идете — на кровавые сны, которые не кончатся никогда, на жизнь вне закона… Вы хотите повторения Смутной Войны?

— Дач, я не верю твоему рассказу!

— А я верю, — тихо сказала Рашель. Она сидела рядом с Каховски — тоненькая, напряженная, не отводящая от Кея глаз.

— Дач, ты предлагаешь мне участие в заговоре против Императора! Мне, полковнику СИБ!

— Вы служили не Грею и не Империи. Вы служили человеческой расе — как умели и как считали нужным. Потому и должны меня понять… я такой же урод.

— Я тот лейтенант с Хаарана, который был Корью.

Каховски замолчала, хватая ртом воздух.

— Вы можете проверить это. Алкарисы узнали, значит, информация где-то существует. Вы можете убедиться, что Томми — клон Кертиса. Это подтверждает мои слова.

— Или то, что Ван Кертис хочет чужими руками расчистить трон!

— Запросите информацию о Граале. О Злой Земле. Слетайте туда, в конце концов!

Сейчас Кей почти ненавидел эту старую женщину, перед которой преклонялся. Она не хотела поверить, не хотела вернуться в свои сны.

— Рашель, открой окно, — тихо попросила Ванда. Девушка беззвучно встала из-за стола.

— Поверьте мне, полковник, — прошептал Кей. — Пожалуйста.

— Томми, — старуха медленно повернула голову, — мне нужен будет соскоб твоей слизистой… пункция из мышцы… пара капель крови… — Она заколебалась, но закончила: — Семенная жидкость. Извини, мальчик. Я знаю методы фальсификации генотипа и не хочу рисковать.

Юноша едва заметно покраснел. Но голос его казался ровным.

— Я понимаю, госпожа Каховски.

— Генный код Ван Кертиса должен быть в военных архивах… не проблема… — сама себе пробормотала старуха. — Ладно… Кей, ты вел запись беседы с алкарисом?

— Мне нужен оригинал.

— Я вел запись на диск и на оптокристалл. Вы их получите.

— Умный. Кей, твои записи прокрутят очень хорошие специалисты. Очень. Любая подделка будет раскрыта. Если хочешь, можешь уйти прямо сейчас.

Дождь стучал за открытым окном — монотонный, затихающий. Рашель осталась стоять, не подходя к столу: молчаливая, словно бы повзрослевшая.

— Девочка, мне и впрямь интересно твое мнение, — хрипло произнесла Ванда.

— Конечно… Рашель, тебе не стоит больше здесь появляться. Что бы мы ни решили. Понимаешь?

Секунду Каховски ждала ответа, потом резко спросила у Кея:

— Улыбается, — отводя глаза, ответил Дач.

— Дрянная девчонка. Какой черт тебя дернул прийти сегодня?

— Я почувствовала, наверное, — серьезно ответила Рашель. — Я с утра что-то чувствовала. Кей, вы меня проводите домой? Это недалеко.

— Идите, — тихо сказала старуха. — Дьявол… опять все сначала… снова кровь, кровь…

Она смотрела им вслед, и веки ее бессильно дрожали.

— Возьмете зонтик? — спросила Рашель.

Отражающее поле сияло над головой девушки, как смутный, прорезающийся нимб. В вечерней полутьме его свет казался таинственным и манящим. Кей взял Рашель за руку, почувствовав, как вздрогнули пальцы. Несколько минут они шли молча. Раскисшая земля хлюпала под ногами.

— Кей, а вы… ты не врал Генриетте?

— А почему она сменила имя?

— Поройся в архивах, поймешь. Она, наверное, много про меня рассказывала?

Рашель поскользнулась, Кей легко поддержал ее.

— За пять минут до вашего прихода.

— И впрямь буду долго жить.

— Ну… мы часто про вас говорим…

Остановившись, Кей взял девушку за плечи. Посмотрел в глаза — ласково и печально:

— Я, похоже, свалял дурака, улыбаясь тебе четыре года назад.

Рашель быстро покачала головой. Диадема на ее голове тонко пела, расширяя поле зонтика, пытаясь прикрыть от дождя обоих.

— Девочка, разлюби меня, хорошо?

— Почему? — резко спросила Рашель.

— Я очень хорошо к тебе отношусь. Но не так, как тебе нужно.

— Это… — Рашель заколебалась, — из-за Томми? Вы с ним любовники?

— О Боже! Ты только ему не ляпни. Мы шатались вместе четыре года, и это было общим мнением. У Томми и так комплекс на этой почве… Нет, конечно. Я стандартно ориентирован, а парню, по-моему, вообще на секс наплевать. Он любит дурацкие игрушки, виртуальную реальность.

Честно говоря, довольно прискорбно, что, в процессе обсуждения книг с другими фэнами и написания рецензий, приходится покидать страну читательских иллюзий, в которой нас преследуют преодолимые неприятности и всегда находится выход из положения (Автор ли, фантомное ли провидение его руками - вершит судьбы персонажей так, чтобы заставить читателя невольно задуматься о чем-то из сказанного. Именно невольно, потому что иначе книга превратится в трактат "О смысле жизни"). Рецензия или мнение предполагает некоторый уровень аргументов, помимо "мне понравилось".

Но видимо, здесь есть о чем сказать, и поэтому все же покинем на минутку сладкий сердцу Нomo Ludens и восторженного читателя мир, созданный Сергеем Лукьяненко.

Не будем препарировать жестокости, которые многие склонны усматривать в книгах Автора, я просто расскажу, что увидел сам.

Оглядываясь на окружающую жизнь, можно увидеть что угодно и кого угодно: разбогатевшего коррумпированного генерала, который в какой-то момент повел себя адекватно и выглядел в глазах своих солдат истинным героем; верного человека-бульдога, который служит всю жизнь одному хозяину, не задумываясь о себе; голодающих, обреченных на умирание или существование на грани смерти нищих; беженцев из горячих точек, которых девяносто процентов местных окидывают ненавидящим или подозрительным взглядом всякий раз, когда те идут с протянутой рукой. Есть четкое разделение на тех, кто богат или просто обеспечен, и на тех, кто существует за чертой. Есть структурированная мафия, которая, как известно, бессмертна и дружит с властью, есть расовая ненависть, есть и тупое повиновение.

Что же мы видим, проходя через сюжетные сплетения "Линии Грез" и "Императоров Иллюзий"? Да все то же и все тех же. Даже аТан, уникальный дар Deus ex machina, побеждающий смерть, - один из примитивных факторов, который делит живущих на две касты: достаточно обеспеченных, тех, кто способен время от времени возобновлять "бессмертие" и, соответственно, "единожды живущих". Некоторые ошибочно полагают аТан "новым социальным фактором". Несомненно, "придумка" Автора нова, но вот ее новизну как социального фактора должно подвергнуть серьезному сомнению. Под маской аТана желание жить вечно соединяется с верой в реинкарнацию. Это действительно механизированный Бог.

Да, аТан дает гениям возможность работать над своими грандиозными проектами, аТан устрашает опасных преступников: одумайся, или тебе больше никогда не ожить на диске репликатора! аТан возрождает к жизни ценных, аТан усиливает человеческую расу, улучшает породу.

Как не вспомнить здесь Хербертовский "спайс", который "дает одной рукой и забирает всеми другими", которым награждают за верность, которого лишают за предательство и неповиновение. И, как в случае со спайсом, неограниченный контроль над аТаном находится в руках одного человека, Кертиса Ван Кертиса, которого Автор определяет довольно четко: Бог-отец.

Монополизм и подконтрольность ресурса в обоих случаях, вот что, казалось бы, дает право сверхтехнологии либо "наркотику" называться гордыми словами "социальный фактор". Но посмотрите же вокруг: истинные факторы, влияющие на жизнь общества, АНТИмонопольны, они отвергают саму мысль о единоличном владении. Власть - и та слаба перед человеческим морем, которое терпит-терпит, а потом все же выплескивается из берегов.

Кому из книг, фильмов или - да! - собственного опыта не знакомы комплексы детдомовцев, у которых была лишь биологическая мать, биологический отец, но которые лишились поддержки и родительского отношения при взрослении? Комплексы приютского детства, коими так богато "одарил" главного героя Автор, слабо поддаются искоренению; они пускают корни очень глубоко, это корни "стилетной лозы"(*), и именно ими СЛ определил уже заранее читательское отношение к Кею Дачу. Телохранитель-убийца, радеющий за человечество, ненавидящий смерть и детей, тем не менее убивающий и спасающий молодые жизни, Кей Дач - сплошной "бедняжка". Бедняжка, который своими деяниями весьма схож с Гумилевскими пассионариями(**): его не остановит ничто, кроме окончательной смерти. Потому что "Он - Смерть", как сказал Артур Кертис.

Кто же Дач для читателя? О, тот ответ, что лежит на поверхности, останется невостребованным - СЛ, хоть и работает чаще всего в жанре action, напряженного боевика, никогда не дает антуражу доминировать. Поэтому Кей Дач, он же Кей Альтос, он же лейтенант "Корь" - тот, кого можно пожалеть, но совсем не накачанный заведомо крутой супергерой, который крушит направо и налево, не считаясь с превосходящими силами врага. Он - иной идеал для читателя.

Как только творение закончено, оно перестает быть собственностью творца и начинает жить своей жизнью. Препарировав удивительную жизненность дилогии и калькирование тягот существования с реального мира, мы наткнемся на удивительный факт: и аТан-Жизнь и Кей-Смерть служат одной цели.

Какой же ассоциативной цепью пронизан образ Кея, что он заставляет сопереживать действиям морального урода?

Кей Дач - Воля. Та самая Воля К Победе, отсутствие которой сделало человечество рабом Технологии и Государства, Воля, нехватка которой у людей породила в свое время Веру, Религию и Церковь.

Взгляд вглубь страниц, на эту природную силу, на упорство, с которым Дач движется к цели ради своих идеалов и верований, - и недоумеваешь - как можно жить по-другому, не понимая правил игры, названной жизнью? Здесь, в реальном мире, верования Дача куда как правильны - они дают шанс выжить и добиться своего. Так вот, он - пример для подражания, лозунг: "Люди, будьте сильнее!". Живое Действие, которым стал Дач под пером Автора, не случайно, а мимолетные моменты депрессии героя выглядят уместными - он ведь "ходячий" комплекс.

Идеал Воли Человека стар, как само писательское искусство, и сам Автор постоянно использовал и использует его в своих произведениях, но в ЛГ/ИИ есть особая искренность, а идеал взращен до Абсолюта, и Кей Дач неизменно говорит:

А затем выполняет задуманное, не оглядываясь назад и не возвращаясь к своим ошибкам.

Не любя умирать, он тем не менее согласен стать человеком без аТана, остановив Кертиса Ван Кертиса и не дав ему принести в мир еще один опасный дар Бога-из-машины, Линию Грез.

И вот мы подходим к спорному утверждению: "Кей Дач любит вас, люди". Внешне Кей действительно не любит никого, даже себя. Это обманчивое впечатления явно не случайно было создано Автором для контрастности: добро (да, в итоге, добро!) творится человеком, который не знает любви и сострадание проявляет только тем, что может подарить быструю смерть одной из противоборствующих сторон: будь то Артур Кертис, ставший ему другом, или бригада, посланная на уничтожение учеников школы на взбунтовавшейся планете.

И безо всяких "открытий Америки", внезапных перемен в образе героя, СЛ показывает, что у Кея другая любовь. Любовь к жизни, которую ты имеешь право строить по своему желанию, любовь к свободе действий. Смерть для лейтенанта "Кори" - послушный инструмент, вросший в плоть. И этим жестоким серпом он косит пшеничное поле судеб, зная, что прав.

Слышите, как внутри вас пробуждается забытое из-за внешнего давления общества чувство: "Я - самый лучший"?

Это росток Воли.

Бог делал свои подарки, но люди мечтали лишь об одном.
Сила и власть. Жизнь и смерть. Любовь и подлость.
Кто бы ни прошел через Линию, новый мир станет счастливым лишь для него одного. Как не стал счастливым этот мир - воплотивший чьи-то грезы.
- Я отучу вас мечтать, - сказал Кей Дач".

Это Кей Дач пришел, чтобы дать вам урок жизни. Жизни по канонам жизни, а не по канонам инфернальных обществ, в которых мы заключены.

Мечты, романтика - все ваше. Но только в том случае, если вы будете бороться и побеждать, а не жаловаться и проигрывать. И тогда бессмертие, в мечтах ли, на практике, станет мелочью, потеряет свою притягательность.

Кея, того, кто не раз уже избавлял меня от депрессии, я видел всегда именно таким. Возможно - а скорее всего наверняка - Автор писал другого героя. Но неоднозначность дает читателю возможность истолкования. И вам, каждому из прочитавших эту замечательную живую книгу (о людях она, что ни говори), хочу пожелать увидеть своего Кея, но не забыть про вышеописанного. Потому как самое ценное, что писатель может дать - всегда, при всех обстоятельствах - это Надежда и Воля, Уверенность, и. Свет.

(*) Стилетная лоза - быстpоpастyщий вид, листья котоpого имеют повышеннyю твеpдость, за счет чего и yбивают. :) ["Контpакт на Фаpаоне" Д. Олдpидж]

(**) Спасибо Никy Колядко за сpавнение, но не согласный я. :)

© Составление, дизайн Константин Гришин.
© Дизайн, графическое оформление Владимир Савватеев, 2002 г.
© "Русская Фантастика". Редактор сервера Дмитрий Ватолин.
Редактор страницы Константин Гришин. Подготовка материалов - Коллектив.
Использование материалов страницы без согласования с авторами и/или редакцией запрещается.

В трех шагах от них молоденький офицер поднес ко рту ствол пистолета и нажал на спуск. Взрыв – черепная коробка не удержала вскипевший мозг. В лицо адмирала плеснуло уже запекшейся кровью.

– Я принимаю командование кораблем, капитан, – сказал Лемак. – Уходите аТаном.

– Мой аТан просрочен. Я купил дом на Таури.

Лемак вытер лицо:

– Тяга к красивой жизни, капитан?

Еще выстрел. И еще. Слишком мало по отношению к числу, имевших аТан.

Трудно убить себя.

Легкая дрожь перехода. Муть на экранах сменилась привычной чернотой. Вот только каждая секунда их полета равна годам для Галактики.

– Ремонтную группу в рубку, – приказал Лемак. – Обеспечьте же торможение, дьявол вас побери!

Что они услышат, включив приемники на имперской волне? Голоса людей или тишину – реквием исчезнувшей расе?

Кому будут нужны солдаты из позапрошлых веков на древнем корабле?

Почему-то Лемак подумал, что это зависит от Кея, от убийцы, ушедшего с эсминца в ничто.

– Будь проклят мир, где грешники делают работу святых, – прошептал Лемак.

Каким бы ни был этот мир – его мир, но он стремительно уходил в историю. Как и сам Лемак, превращаясь в легенду, в несколько строчек в энциклопедии…

Адмирал плакал, не замечая своих слез.

Звезды были повсюду. Мерцающая пыль ядра Галактики, мутные саваны туманностей, узоры созвездий, никогда и никем не названных, ибо никого и никогда не было в этой точке Вселенной.

– На что он надеялся, Томми?

– Ваше мышление сходно, ты неплохо угадывал его поступки.

– Раньше, Кей. Я же не видел Бога.

Кислородных ресурсов брони должно было хватить на пять часов. Томми, вероятно, чуть дольше. Но гораздо сильнее Кея беспокоил перегрев – вряд ли броня могла эффективно охлаждаться в вакууме.

– Кей, наши передатчики работают на гиперволне?

– Ну не на радиоволнах же.

– Если включить их на полную мощность?

Кей с минуту обдумывал вопрос.

– Хорошая аппаратура уловит сигнал за полтора-два световых года.

– Томми, если даже какой-то идиот решит нас спасать, ему потребуется время на взятие пеленга, подготовку корабля, а потом пара суток на полет. Но я сомневаюсь, что в двух световых от нас могут быть люди.

– Но Артур на что-то надеялся.

– Каждый может ошибиться.

– Дач, мы невредимыми вышли из гипера.

– Выведи панель управления на лицевой щиток. Потом переключись на работу с передатчиком.

Томми медленно поднял руку, осторожно касаясь снаружи лицевого щитка. В тяжелой броне так до сих пор и не удалось добиться простоты управления.

– Там должен быть символ просьбы о помощи – протянутая вверх кисть. Активируй его, вот и все.

– Но я ничего не слышу!

– Сигнал идет на другой частоте. Если кто-то есть поблизости, он уже тебя услышал.

Сейкер, наверное, могла бы сразу назвать шансы на спасение – исчезающе малые шансы. Кей не хотел считать. Последние часы его жизни оказались не самыми плохими. Без боли и позора и даже не в одиночестве. А Томми останется жив, у него аТан. Наверное, он уже не нуждается в его опеке. Если повезет, то парень сумеет затеряться среди жителей той планеты, где оживет.

– Кей, если так получится, что нас не спасут…

– Я постараюсь все сделать за тебя.

Спорить было бесполезно.

– Ладно. Только попытайся найти Артура.

Есть ли что-то там, за темнотой, в которую он так часто нырял, чтобы проснуться на холодном столе репликатора? Кей надеялся, что нет. Он был виновен по всем законам – и придуманным Империей, и установленным им для самого себя.

Можно не страшиться гнева Бога. Но нельзя не испугаться тишины.

Кей прошептал то ли себе самому, то ли Томми, то ли бесконечному молчанию вокруг:

– Если я не стою ответа, то и ты не стоишь вопросов. В чем может быть вина, если все дозволено…

Мир вращался вокруг, не снисходящий до объяснений и обвинений. Порожденный мечтой Шегала, который очень любил приключения.

– Но если все-таки что-то будет… там… я еще спрошу, – одними губами произнес Кей.

Всполох. Совсем рядом – в сотне метров от них. Переливы света, рожденного рвущимся пространством. Отблеск серого ничто, сквозь которое вываливался в космос корабль.

Оцепенев, Дач смотрел, как маленькая яхта разворачивается в их сторону.

Двигаться было трудно – сервомоторы уже не могли помогать мускулам.

Томми первым коснулся борта. Минут пять они добирались до открытого люка, в котором никто не спешил появляться. Потом юноша втянул Кея в шлюз, в гравитационное поле корабля.

Шлюз был пуст. Шипел сжатый воздух, стремительно наполняя крошечное помещение.

– Помоги снять, – стоя на коленях, сказал Кей. Сто килограммов бесполезной защиты пригибали к полу. Томми, чья броня истратила еще не все свои ресурсы, стал отстегивать керамические пластины.

С легкой опаской Кей сделал первый вдох. Нормально. Прохладный, чистый воздух. Он скинул остатки скорлупы, до конца послужившей ему. Поднялся, озираясь. Обычный шлюз маленькой яхты. Прозрачный шкаф с нормальным пустотным скафандром, с пристегнутым бластером. Кей подавил желание достать оружие. Либо оно не заряжено, либо не нужно.

– Не раздевайся пока, – бросил он Томми. Подошел к внутренней двери шлюза. Надавил рукоять замка.

– Быстрей! Ну быстрей же! – донеслось до них.

Кей вышел из шлюза.

Эта яхта была куда меньше его старого катера. Шлюз открывался прямо в рубку, рядом, за открытым люком, виднелся грузовой отсек.

В кресле пилота, спиной к Кею, сидел сухощавый мужчина в трикотажном костюме.

– Ну быстрей! Чего вы возитесь!

Дач подошел ближе. Мужчина повернулся.

Абсолютно незнакомое лицо. Либо молод, либо после аТана. Улыбка, словно приклеившаяся к полуоткрытому рту.

– Нет, вы смотрите! Свидетельствуйте! – Пилот ткнул рукой в навигационный дисплей. Кей медленно перевел взгляд.

Время достижения – ноль. Износ двигателя – ноль.

Яхта прошла два световых года мгновенно.

– Надо написать протокол, – быстро сказал пилот. – Обязательно. Такого ведь не бывает, правда?

– Подождите, я сейчас. – Пилот вскочил, заметался по тесному пространству рубки, временами поглядывая на дисплей, словно боялся, что цифры изменятся. Открыл шкафчик над откидным столиком – там внавалку валялись электронные платы, несколько книжек, банки с пивом, бумаги. Достал несколько листков, ручку. Снова бросился к Кею, недоуменно смерив взглядом вошедшего Томми, – тот по-прежнему был в броне. Присел на корточки у пульта, положив листок на отключенную панель планетарных двигателей.

В трех шагах от них молоденький офицер поднес ко рту ствол пистолета и нажал на спуск. Взрыв — черепная коробка не удержала вскипевший мозг. В лицо адмирала плеснуло уже запекшейся кровью.

— Я принимаю командование кораблем, капитан, — сказал Лемак. — Уходите аТаном.

— Мой аТан просрочен. Я купил дом на Таури.

Лемак вытер лицо:

— Тяга к красивой жизни, капитан?

Еще выстрел. И еще. Слишком мало по отношению к числу, имевших аТан.

Трудно убить себя.

— Ремонтную группу в рубку, — приказал Лемак. — Обеспечьте же торможение, дьявол вас побери!

Что они услышат, включив приемники на имперской волне? Голоса людей или тишину — реквием исчезнувшей расе?

Кому будут нужны солдаты из позапрошлых веков на древнем корабле?

Почему-то Лемак подумал, что это зависит от Кея, от убийцы, ушедшего с эсминца в ничто.

— Будь проклят мир, где грешники делают работу святых, — прошептал Лемак.

Каким бы ни был этот мир — его мир, но он стремительно уходил в историю. Как и сам Лемак, превращаясь в легенду, в несколько строчек в энциклопедии…

Адмирал плакал, не замечая своих слез.

— На что он надеялся, Томми?

— Ваше мышление сходно, ты неплохо угадывал его поступки.

— Раньше, Кей. Я же не видел Бога.

Кислородных ресурсов брони должно было хватить на пять часов. Томми, вероятно, чуть дольше. Но гораздо сильнее Кея беспокоил перегрев — вряд ли броня могла эффективно охлаждаться в вакууме.

— Кей, наши передатчики работают на гиперволне?

— Ну не на радиоволнах же.

— Если включить их на полную мощность?

Кей с минуту обдумывал вопрос.

— Хорошая аппаратура уловит сигнал за полтора-два световых года.

— Томми, если даже какой-то идиот решит нас спасать, ему потребуется время на взятие пеленга, подготовку корабля, а потом пара суток на полет. Но я сомневаюсь, что в двух световых от нас могут быть люди.

— Но Артур на что-то надеялся.

— Каждый может ошибиться.

— Дач, мы невредимыми вышли из гипера.

— Выведи панель управления на лицевой щиток. Потом переключись на работу с передатчиком.

— Там должен быть символ просьбы о помощи — протянутая вверх кисть. Активируй его, вот и все.

— Но я ничего не слышу!

— Сигнал идет на другой частоте. Если кто-то есть поблизости, он уже тебя услышал.

Сейкер, наверное, могла бы сразу назвать шансы на спасение — исчезающе малые шансы. Кей не хотел считать. Последние часы его жизни оказались не самыми плохими. Без боли и позора и даже не в одиночестве. А Томми останется жив, у него аТан. Наверное, он уже не нуждается в его опеке. Если повезет, то парень сумеет затеряться среди жителей той планеты, где оживет.

— Кей, если так получится, что нас не спасут…

— Я постараюсь все сделать за тебя.

Спорить было бесполезно.

— Ладно. Только попытайся найти Артура.

Есть ли что-то там, за темнотой, в которую он так часто нырял, чтобы проснуться на холодном столе репликатора? Кей надеялся, что нет. Он был виновен по всем законам — и придуманным Империей, и установленным им для самого себя.

Можно не страшиться гнева Бога. Но нельзя не испугаться тишины.

Кей прошептал то ли себе самому, то ли Томми, то ли бесконечному молчанию вокруг:

— Если я не стою ответа, то и ты не стоишь вопросов. В чем может быть вина, если все дозволено…

— Но если все-таки что-то будет… там… я еще спрошу, — одними губами произнес Кей.

Всполох. Совсем рядом — в сотне метров от них. Переливы света, рожденного рвущимся пространством. Отблеск серого ничто, сквозь которое вываливался в космос корабль.

Оцепенев, Дач смотрел, как маленькая яхта разворачивается в их сторону.

Двигаться было трудно — сервомоторы уже не могли помогать мускулам.

Шлюз был пуст. Шипел сжатый воздух, стремительно наполняя крошечное помещение.

— Помоги снять, — стоя на коленях, сказал Кей. Сто килограммов бесполезной защиты пригибали к полу. Томми, чья броня истратила еще не все свои ресурсы, стал отстегивать керамические пластины.

— Не раздевайся пока, — бросил он Томми. Подошел к внутренней двери шлюза. Надавил рукоять замка.

— Быстрей! Ну быстрей же! — донеслось до них.

Кей вышел из шлюза.

В кресле пилота, спиной к Кею, сидел сухощавый мужчина в трикотажном костюме.

— Ну быстрей! Чего вы возитесь!

Дач подошел ближе. Мужчина повернулся.

Абсолютно незнакомое лицо. Либо молод, либо после аТана. Улыбка, словно приклеившаяся к полуоткрытому рту.

— Нет, вы смотрите! Свидетельствуйте! — Пилот ткнул рукой в навигационный дисплей. Кей медленно перевел взгляд.

Время достижения — ноль. Износ двигателя — ноль.

Яхта прошла два световых года мгновенно.

— Надо написать протокол, — быстро сказал пилот. — Обязательно. Такого ведь не бывает, правда?

— Подождите, я сейчас. — Пилот вскочил, заметался по тесному пространству рубки, временами поглядывая на дисплей, словно боялся, что цифры изменятся. Открыл шкафчик над откидным столиком — там внавалку валялись электронные платы, несколько книжек, банки с пивом, бумаги. Достал несколько листков, ручку. Снова бросился к Кею, недоуменно смерив взглядом вошедшего Томми, — тот по-прежнему был в броне. Присел на корточки у пульта, положив листок на отключенную панель планетарных двигателей.

Читайте также: